Тварь
Вообще — то, перед рождением, родители наверняка выбрали тебе имя. Но так уж получилось, что никто его так и не узнал. И теперь все зовут тебя просто Тварь.
@
Твой отец был одним из лучших десятников ликвидаторов, парторгом двух секций и мог позволить себе аж двухкомнатную ячейку в лучшем блоке корпуса. И роды второго ребенка, долгожданного сына, проходили по высшему классу.
@
Но операционную накрыл самосбор, прямо во время родов. Не выжил никто, кроме тебя. Отец выкинул тебя новорожденного из бокса и тут же задраил люк.
@
Казалось бы, всего несколько отметин на коже, просто россыпь небольших разноцветных пятен, там, где тебя успел коснутся самосбор. Но это очень много для окружающих.
@
Сестре было пять во время родов, и она увидела, во что превращается папа, закрывающий люк. Больше она в своей жизни не сказала ни одного слова. Молча делает то, что ей говорят. Но ее лицо навсегда осталось застывшей маской.
@
Вас отдали в семью брата отца, тоже ликвидатора. Приемышам редко рады, лишние рты и хлопоты, а уж с этими отметинами… Кормили объедками со стола, спал в коробке у порога, воспитывали пинками. Зато дядька не раз отказывался выкинуть тебя в ближайшую сточную трубу.
@
Но однажды, когда тебе было шесть, он не вернулся с работы. Тетка, с самого начала не одобрявшая твоего присутствия, тут же нашла крайнего. И жизнь превратилась в ад.
@
Ходят слухи, что кожа таких прокаженных, как ты, может выделять споры самосбора, которые оседают в темных углах и начинают прорастать. И чем больше таких углов в отсеке, тем ближе очередной самосбор.
@
Поэтому тетка «очищает» тебя горячей водой утром и вечером. Иногда вода чуть погорячее обычного и оставляет волдыри. Тетка злорадно смеется, и говорит, что наконец-то зараза вылезает. Кормит в основном кочергой по зубам, приходится по ночам искать отбросы в помойном ведре. Днем нельзя — убьет.
@
Не выдерживаешь и записываешься в чистильщики стоков. Обычно туда определяют приговоренных к смерти, потому что больше трех спусков ни у кого сделать не получается.
@
Стоки — вертикальные трубы, уходящие бесконечно вниз, куда сливаются все нечистоты и отходы. В их трещинах заводится та самая плесень самосбора, и если их регулярно не чистить — поднимется все выше и выше, пока не вылезает в секцию. И тут уже без ликвидаторов не обойтись.
@
Чистильщику дают распылитель с раствором и начинают спускать вниз. Его задача — успевать обрабатывать всю плесень, не пропуская ни одной трещенки. Скафандр ему не положен, а поднимать чистильщика для дезинфекции никто не будет. Так что одно касание плесени — смерть. Когда чистильщик начинает орать его продолжают спускать в том же темпе вниз, чтобы он собрал на себя побольше плесени, как живая приманка. Когда замолкает — обрезают трос.
@
Так что добровольная запись в чистильщики стоков — официальная заявка на самоубийство, и обычно от этого стараются отговорить. Но тебя записали с радостью.
@
Перед первым спуском попрощался с сестрой. Тебе даже показалось, что в ее взгляде на мгновение что-то изменилось. Скорее всего, просто показалось. Тетка впервые в жизни налила тебе тарелку супа из концентрата ПНД-17. Хвостиков там не оказалось ни одного, но и на том спасибо.
@
Во время спуска ты вдруг обнаруживаешь удивительную штуку — ты чувствуешь, где плесень есть, а где ее нет. Более того — любая живность самосбора сама тянется к тебе из всех щелей, смывать ее очень просто.
@
После первого спуска, кривя лицом, бригадир бросил тебе под ноги горсть мелочи — твою зарплату. Там, конечно, должно было быть раз в двадцать больше, но удивляет, что тебе вообще что-то отдали.
@
Хотел купить еды, но из лавки тебя вышвырнули, едва ты переступил порог. Выпихивали шваброй и пинками. Тебе не привыкать, конечно, но слегка обидно, что наличие у тебя денег ничего не меняет.
@
Тетка начала орать как резанная, едва увидела тебя. Не обращая внимания на мат и летящие в тебя предметы, берешь сестру за руку и уходишь.
@
Открываешь первую же опечатанную после последнего самосбора ячейку, в них нельзя жить, пока ликвидаторы не подтвердят отсутствие опасных соседей. Тебе все равно. Сестре тоже. Впрочем, твое чутье говорит, что тут безопасно.
@
Второй спуск проходит так же, как и первый. И третий. И четвертый. Бригадир давно бы обрезал твой трос, но плесени много а преступников мало. И за невыполнение плана по очистке его вполне могут лишить партбилета. А это для него не сильно лучше смерти.
@
Собрал простейшую рацию из мусора, и парный к ней наушник с микрофоном. Теперь сестра может ходить в лавку с запиской для продавца, что нужно купить. К ней отношение все-таки лучше чем к тебе, обманывают как могут и складывают в авоську самую дрянь, из того что есть, но ты не из привередливых. Сестра тоже.
@
Впервые ощущаешь, что, кажется, все не так уж безнадежно. У тебя есть работа, еда и жилье. Неслыханное богатство для такого, как ты.
@
На пятом спуске тебя просто продолжают спускать вниз, хотя отметка нормы давно пройдена. Экономишь раствор, как можешь, но тут слишком много живности, понимаешь, что это конец. Почти сразу после опустошения баллона с раствором замирает трос — кончилась длина.
@
Первое касание плесени ты ожидал с ужасом, но ничего страшного не случилось. Тебя не стали жрать заживо, просто плесень расползлась по твоей коже, образовав небольшой комок в районе отметин.
@
Появились голоса в голове, говорящие, что они твои друзья, что не сделают тебе ничего плохого. Они просто просят впустить их, и взять с собой наверх. Они очень голодны, а наверху столько вкусного… Когда в твоей голове возникает образ сестры, «друзья» с довольным урчанием подтверждают, что это и есть «вкусное».
@
Изо всех сил начинаешь мысленно орать «Убирайтесь! Вон! Отвалите!» стараясь не дергаться телом — бригадир решит что пора резать трос. Неохотно, медленно, но плесень постепенно отваливается от тебя, шепнув напоследок «Мы здесь, мы ждем тебя»…
@
Когда тебе кажется, что все отвалилось, кричишь вверх - «Ну и сколько мне ждать подъема?».
Начинают поднимать.
@
Вместо денег злой бригадир плюет тебе в лицо и уходит.
Крановой выливает на тебя баллон раствора, внимательно смотрит за реакцией (ничего не происходит) и тоже уходит.
@
Подходя к своей ячейке видишь стайку местного хулиганья, которым почему то очень весело. Мгновенно похолодевшее сердце заставило кинуться вперед, но тебя сбивают с ног прицельным пинком в лицо.
@
Попинав еще немного для приличия, тебя затаскивают внутрь. Тебя встречает полный разгром, сломано все, что можно сломать, но тебе плевать, ты ищешь глазами сестру и не сразу понимаешь, что куча серо-красного тряпья в углу слабо шевелится.
@
«Ага», ловит твой взгляд один из подонков, «всего-то надо было взломать твою паршивую кодировку твоей дерьмовой рации и сказать ей, чтобы она открыла дверь. И она открыла, ха ха!». «Славно мы с ней тут развлекались, но она нас достала,» продолжает другой с улыбкой «бесит, когда при такой веселухе шлюшка молчит. Они все кричали, вырывались, царапались, а эта просто молчит. Ну мы и втащили ей для пробы — молчит. Бесит еще сильнее. Ну и увлеклись немного, ха! Совсем чуть-чуть!»
@
«Ладно, пошутили и хватит» перебивает его главарь, «пора делом заняться. Видишь ли, мусора кусок, мы добровольная дружина по поддержанию безопасности и верности заветам Ленина — Сталина, а ты, присвоив себе общественное имущество, грубо нарушил эти заветы. А это нехорошо. Очень нехорошо. Чтобы не отвлекать занятых и уважаемых людей, мы сами решим эту проблему». «Итак, вердикт суда присяжных» наиграно-торжественным голосом объявляет он «Тварь и его шлюховатую сестру выкинуть из общественной самозахваченной ячейки, сломав им в процессе побольше костей.»
@
«Я, как адвокат подсудимых, хотел бы заявить ходатайство, Ваша честь» напыщенно обращается к главарю «встретивший» тебя у входа «ваш вердикт излишне жесток, для совершенного преступления, и весьма нерационально оставлять эти куски мяса гнить на виду у всех, пока они, наконец, не сдохнут. Предлагаю сломать им побольше костей, и скинуть в ближайший сток». «Принято!» восклицает «судья» и в знак окончательности решения первым пинком ломает тебе колено.
@
Больно. Очень больно. Тебя куда-то волокут, но сознание периодически угасает, и ты не понимаешь, что происходит. Но вот знакомые запахи говорят тебе, что рядом сток. «Для смеха» вас с сестрой связывают вместе и поджигают ей волосы, чтобы было видно, как вы летите. Сбрасывают в сток.
@
Спустя несколько секунд полета к тебе цепляется первый комок. Почти сразу еще и еще. «Теперь ты готов впустить нас?» Злоба захлестнула тебя и ты рычишь «Да!» Плесень впитывается в тебя огромными кусками. Тут же исчезает боль, срастаются кости (или что-то их заменяет), несвязанной рукой цепляешься за небольшую трещину и останавливаешь падение. Твое сознание расширяется, у тебя миллионы глаз, щупалец, ртов и сердец, ты бесконечен, и бесконечно голоден. Частью сознания ощущаешь движение рядом с тем, что когда-то было твоей оболочкой. Возвращаешься туда и видишь полные ужаса глаза сестры, сломанной рукой она слабо стучит по твоему отростку, тоже недавно бывшему рукой и беззвучно кричит «Нееет!». Отцепляешься от стены и блокируешь попытки «друзей» зацепиться вновь. Они разочарованы. Смерть наступает мгновенно.
