– Дима, – сказал папа, – в моей машине надо вести себя тихо и не открывать на ходу дверь.
– Но это же и моя машина? Не только твоя? – обиделся Дима.
– Ну хорошо, и твоя, – согласился папа. – Нельзя ножичком резать сиденья.
– И моя это машина! – обиделась мама.
– Да, и мамина, – согласился папа. – Нельзя, Дима, в нашей машине ничего. Сиди тихо и не дыши, понял?
Изверг.
Мама сказала:
- Если ты меня любишь, подмети пол.
Потом она сказала:
- И сходи в магазин.
А потом подумала и сказала:
- Если ты меня по-настоящему любишь, почини стиральную машину.
- Я же не умею чинить стиральные машины! - испугался я.
- Значит ты меня не любишь, - вздохнула мама. - Я так и знала.
- Ай, ай, ай, - покачал головой папа, оторвавшись от газеты, - родную маму не любит.
- Изверг, - сказала бабушка.
МОЯ
– Дима, – сказал папа, – в моей машине надо вести себя тихо и не открывать на ходу дверь.
– Но это же и моя машина? Не только твоя? – обиделся Дима.
– Ну хорошо, и твоя, – согласился папа. – Нельзя ножичком резать сиденья.
– И моя это машина! – обиделась мама.
– Да, и мамина, – согласился папа. – Нельзя, Дима, в нашей машине ничего. Сиди тихо и не дыши, понял?
Изверг.
Мама сказала:
- Если ты меня любишь, подмети пол.
Потом она сказала:
- И сходи в магазин.
А потом подумала и сказала:
- Если ты меня по-настоящему любишь, почини стиральную машину.
- Я же не умею чинить стиральные машины! - испугался я.
- Значит ты меня не любишь, - вздохнула мама. - Я так и знала.
- Ай, ай, ай, - покачал головой папа, оторвавшись от газеты, - родную маму не любит.
- Изверг, - сказала бабушка.