#Лит-клуб
литклуб, литературный клуб, литературныйклуб,
Подписчиков:
75Постов:
177
Некромант.
Глава 1: https://joyreactor.cc/post/5452040
Глава 2.1: https://joyreactor.cc/post/5470610
Глава 2.2
Жрец безучастно посмотрел на старика:
– “Керва’дзо’Рох” на наречии Собакоголовых, живших в этих лесах тысячи лет назад, означает “Туман Роха”. Их шаманы верили, что невинно убиенный на последнем вздохе может испустить смрадный воздух, убивающий все, что дышит на своем пути. Рохом звали демона, которому они поклонялись. Он жил на болотах и уводил с собой мертвецов. Под дудочку. Может его ты встретил?
– Может и его. Но не демон был повинен в той резне, а человек. После обрушения колокольни я сидел под полом так тихо, как не сидит под метлой мышь. Я видел, как один за другим вставали тела тех, кто еще недавно говорил со мной. Чье сердце еще билось в груди, когда все началось. Не проронив ни слова, они вышли один за другим и унесли с собой куски все еще теплой плоти тех, кто не мог уйти сам. Последние кто, поднялся – были женщина и ее дочь. Бедная. Она защищала своего ребенка до последнего. Они и умерли последними. А потом их мертвые тела вылизывали с пола остатки собственной крови. Сквозь половицы я видел их глаза. Я слышал, как надо мной скребут по доскам их зубы. Я все это до сих пор слышу, когда вскакиваю посреди ночи! Когда и они ушли стало совсем тихо. Но я не выходил. Я не мог пошевелиться от ужаса, который пожирал меня изнутри. А потом я услышал шаги. Это была не нежить. О нет. Шаги были уверенные. Нежить шаркает. А так, как шел он, входит в свой дом хозяин. Когда он спустился под пол и прошел в двух шагах от меня – я затаив дыхание, прятался за рухнувшим изваянием. Я слышал, как внизу заскрипела дверь. А потом он закричал. Я думал, что это само пекло разверзлось и души грешников вопят от боли. Он что-то искал, там под часовней. Но не нашел. Я просидел так до утра, не сомкнув глаз. Пока невесть откуда взявшийся в мертвом городе, не запел петух. Потом выбрался и побрел вон из этого проклятого места. Годы я посвятил поискам причины: за что отдали свои жизни все эти люди. Я жил среди рукописей, стал почти слепым от мрака библиотек. Мои руки и губы потрескались от книжной пыли. От меня отвернулись близкие люди. Но я нашел. В одной из бывших гномьих крепостей, обжитой пиратами и контрабандистами. На берегу зеленого моря. В Кабор-Фаддине. В летописях гномов упоминался Ивельхейм. Они его называли “Дорм”. На их языке это значит…
– “Темница. ” – Вставил Дарвик.
– Верно. – Яков прокашлялся и продолжил. – Гномы писали, что под городом хранится вещь, способная исполнять желания. И предмет этот – книга. И тут меня словно громом прошибло. Не книги ли уволокли с собой двое служек, когда сбегали из часовни с егерем? Не за одной ли из этих книг пришел колдун, устроив кровавый пир для своих тварей? И сдается мне: в конце концов, он ее нашел.
– Все равно не понимаю, старик, чем тебе не угодил я?
– А вот чем. В последних строках гномьей летописи говорилось: “Исполнив сокровенное, книга оставит свою метку на одной из стоп просящего. Исполнив второе – на другой. А третье – оставит знак на челе несчастного, поставив его перед ней на колени и голову склонив его до земли, сделает его вечным рабом своим. ” Покажи-ка, жрече, честному люду свои стопы, пока твои сапоги сохнут.
Жрец долго молчал, насупив черные густые брови. Потом отхлебнул из кружки и закинул ногу за ногу. На правой его ступне отчетливо читалась, словно выжженая клеймом, руна:
– “Ро” – Прочел Дарвик. Ему не нужно было даже смотреть в сторону Якова, чтобы чувствовать, как наливаются кровью его глаза.
Затем божий человек достал кисет и затолкал щепоть табаку в ноздрю:
– В ту ночь было так тихо, что я слышал, как колотится собственное сердце. – Начал он свой рассказ.
Шаг за шагом, в полной тишине, егерь и двое служек пробирались сквозь разрушенный город. От дединца до южной окраины вела улица ремесленников. Эта часть Ивельхейма пострадала меньше всего. Постройки здесь не тронул пожар. Но распахнутые двери и разбросанный по улице скарб, говорили, что беда не обошла и эти дома.
– Странно, что по пути нам не встретилось ни одного убитого. Будто эти рыбоголовые за собой убирали. – Тихо произнес мужчина. В одной руке он держал наготове охотничью секиру. В другой – перекинутый за спину узел с детским скарбом.
– Дядька, так может они уже ушли?
– Как же. Слыхали тот рев, когда стекла задрожали? Здается мне, что они только начали.
– А зачем им убитых забирать? Они их едят что ли?
– Лучше, малец, нам этого не знать.
Луна поднялась уже довольно высоко, чтобы освещать им дорогу. Улица плутала средь мелких и крупных построек. Где-то, и вовсе, проходила под навесом очередной лавки или кузницы. Вдруг под ногами мальчишек что-то пробежало и скрылось в проулке, что зиял темной щелью между домами. От неожиданности Антоний, шедший чуть впереди, отпрыгнул и сбил с ног своего приятеля. Оба повалились на нагретую за день брусчатку, а егерь крепче стиснул рукоять топора. Все замерли. В тени что-то захлопало крыльями, а потом оттуда вышел петух. Обыкновенный белый, с мясистым, казавшимся серым в лунном свете, гребнем. Невероятно худой и очень важного вида. Должно быть проулок вел в тупик. Птица с невозмутимым видом вышла из него, походила из стороны в сторону, не решаясь обойти людей, но сообразив, что ей не будут мешать, побежала вниз по улице. Егерь выдохнул во вздыбившиеся как у кота усы.
– Вы целы? – Повернулся он к мальчишкам. Но внезапно что-то значительно крупнее петуха выпрыгнуло из открытой двери мясной лавки и сбило его с ног. По перепуганным глазам служек мужчина понял, что это что-то пострашнее птицы. Взглянув себе в ноги, он с ужасов встретился глазами с запутавшимся в мешковине, где лежали книги, бесшерстным существом с рыбьей мордой. Похоже, что оно гналось за петухом, и, не меньше людей, было удивлено их встрече. Пока егерь замешкался, рыбоголовый, здраво рассудив, что перевес сил не в его пользу, ловко вывернулся и бросился бежать.
– Скорее! Нужно не дать ему позвать на помощь!
Бежать по гладким камням было настоящим испытанием. Обегая прилавки, дети старались угнаться за егерем, а он в свою очередь, пытался не упустить из виду лысую тварь, ловко удиравшаую на всех четырех лапах. Больше приспособленные для жизни в болоте, ее перепончатые пальцы неуклюже шлепали по брусчатке, выдавая существо преследователям. Но даже это было лишним для егеря. Бывалый охотник, он словно матерая гончая, держал след по запаху. Тина и тухлая рыба – вот чем пахла его добыча. Свист в воздухе и, с глухим ударом, топор вонзается в угол бревенчатого дома, прямиком за спиной монстра. Не останавливаясь ни на секунду, преследователь выхватывает свое оружие из сруба и погоня продолжается..
В какой-то момент Антоний, бежавший чуть впереди остановился.
– Потерял? – Сбившимся голосом проговорил его друг. Марк бежал поодаль, волоча за собой брошенный егерем мешок с книгами. Антоний выглядел растерянным. Он озирался вокруг, и не мог понять куда бежать дальше?
– Идем к южной окраине. Может он нас там будет ждать? – В этот миг за спиной у них что громыхнуло. Мальчишки застыли, глядя, как из-за крыш домов поднимается облако пыли. Казалось прошла вечность. Вдруг ударил колокол и шпиль колокольни, возвышавшейся над всем городом рухнул, а облако пыли понеслось вниз по улицам, заполняя собой каждую щель. Пока лунный свет не померк над их головами, и они, не сговариваясь, бросились бежать дальше от города.
На краю Ивельхейма, особняком от других домов, стояла ветхая водяная мельница с небольшой жилой пристройкой. Ее поросшие плющом стены из разносортных булыжников, с тоской взирали на городские дома из белого камня. Дверь почти вросла в землю да и крыша там и тут зияла прорехами. Но колесо, сердце этого дома, невозмутимо выполняло свою работу. Словно не вода, а само время бежало сквозь него. В крохотном окне мельницы горел огонек, а из трубы поднимался в усыпанное звездами ночное небо, белый дым.
Из колоды рядом с дверью торчал топор, на вид точно такой, как был при себе у егеря. Антоний встал на четвереньки у окна и Марк, забравшись на спину приятеля, заглянул в него. Внутри никого не было. На столе горел огарок свечи, да была рассыпана мука, будто только что здесь раскатывала тесто на каравай хозяйка. Пока мальчишки спорили: заходить им или не заходить – дверь открылась и на пороге их встретил старый мельник.
– Да, заходил ваш провожатый. Запыхавшийся, красный. Все каких-то чертей ловил. Спросил: не надо ли чего, да побежал дальше.
– А топор он зачем оставил? – Возразил Марк. – Он же без него как без рук.
– А мне почем известно? Может еще вернется за ним. А вы подождите пока здесь. Хотите есть? У меня уже и хлеб в печи поспел.
Старик возился у печи, а дети разбрелись по дому. Мельница на вид ничем не отличалась от простой деревенской избы. Только огромные части механизма напоминали о ее прямом назначении. В доме вкусно пахло хлебом. И хозяин был весьма радушен. На все расспросы гостей о том, как ему удалось выжить среди этого хаоса, он лишь отмахивался. Дескать дела мирские ему давно опостыли. А мяса с его жилистого тела, как с осиновой ветки. Потому, видать, его и не съели. Мельник водрузил на стол хлебный колобок, величиной со средний кочан капусты и крынку молока. И дети враз побросали все расспросы, усевшись на лавку.
– Вы ешьте, хлопцы, а я пойду зерна принесу. А то мельница зазря крутится.
Постная храмовая диета и все пережитое за день, заставили мальчишек уже после одного съеденного ломтя хлеба, тяжело дыша, отодвинуться от стола.
– Я наелся. – Сказал Марк. – А ты?
Антоний надул щеки и продемонстрировал, казавшийся ему полным, живот. А потом и вовсе развалился на лавке, пока его друг решил растрясти еду, чтобы влез еще кусочек румяной корочки. Он прошелся к окну. Город за стеклом ничем не напоминал разоренный и опустевший. Тихая летняя ночь подходила к своей кульминации, после которой где-то на востоке посветлеет тонкая полоса неба и наступит новый день.
– Пахнет чем-то. – Принюхиваясь пробормотал Марк. Улавливая манящий аромат горячей еды, он приблизился к печи, открыл заслонку и застыл в ужасе. На огромном противне лежало обугленное человеческое тело. Руки у него за спиной были связаны, а головы и вовсе не было.
Его друг, к тому времени, немного пришел в себя и уже жевал хлебный мякиш, отрывая по-чуть-чуть от колобка. Отломив очередной кусок, он повернулся на звук упавшей из рук Марка печной заслонки. Уже вставая из-за стола, Антоний заметил, что из колобка торчит что-то странное. Он отломил большой кусок и вскрикнул от ужаса. Из хлеба на него смотрело лицо их провожатого. Рыжие усы и длинный острый нос, а глаза белые, как у вареной рыбы. Мальчик отскочил от стола, будто ошпаренный. Не сговариваясь, оба служки бросились к двери. Но дорогу им преградила длинная худая фигура в проеме. На ней были желтые сапоги из телячьей кожи, а на лицо был наброшен капюшон.
– Ну что же вы, гости? – Старый мельник вернулся с мешком в руках. – уже уходите? Остались бы на ужин. Жаркое почти готово.
– Ты! – Закричал Марк. – Ты заодно с ним!
– С кем? С ним? – Мельник Показал пальцем на человека в проеме и рассмеялся. – Он обычная кукла. Его глазами я могу видеть. А ногами ходить. Это удобнее, чем на своих двоих, поверь. Ваш бургомистр, на свою беду, болтлив, когда выпьет. И однажды в трактире упомянул одну вещицу, которую я ищу… Ох, сколько же времени я ее ищу? А, не важно! Тогда еще ни этого клятого города, ни вообще людей, здесь не было.
Он вновь присел за жернова и опустил руку в мешок. И только сейчас дети поняли, что старик молол вовсе не зерно. Его жилистые руки доставали из мешка человеческие кости и ловко забрасывали из в глазок. Мука струилась водопадами из под каменного колеса.
– В личине ребенка придет давний враг. С собою несет, то, что мир подчинит. – Замурлыкал колдун, склонясь над каменным колесом. – Склонит пред ним голову и стар, и млад. Один в двух обличьях: и жив и убит.
Фигура в проеме сделала шаг вперёд и дети увидели под капюшоном, его белые, словно подернутые туманом глаза. Он ловко схватил их за воротники и подтащил к мельнику. Затем поднял за ноги и стал трясти. И в этот миг из-за пазухи Марка выпал небольшой куб. Он был деревянным, с обитыми почерневшим металлом вершинами. Колдун наклонился и поднял его с пола. Повертел в руках:
– Гексопаномикон. Книга желаний. Вот кто унес ее из часовни. Я так долго тебя искал, а ты оказалась в самом неожиданном месте. – Он поднес куб к самому носу. – Ах вы жалкие выродки! Одна из печатей сломана!
Старик не на шутку рассвирепел.
– Кто из вас загадал желание? Признавайтесь! Живо! Иначе обоих скормлю мертвецам! – Он пнул ногой мешок с костями и оттуда выбрался почти полный человеческий скелет. Не хватало только черепа. Он стал ходить по избе на ощупь, спотыкаясь и падая. Наконец наткнулся на стол, нащупал на нем колобок и надел вместо головы. Несколько раз провернув, наконец нашел то положение, при котором глаза были на нужном месте. Отковырял остатки мякиша, скрывавшие страшное, словно вареное, лицо, и затолкал их в рот.
– Я загадал. – Ответил Марк.
– Где ты взял ключ?
– У настоятеля. Я слышал, как он шептался с этим. – Висящий вниз головой мальчишка указал на державшего его за ногу бургомистра. – А потом подгадал момент и стащил.
– Потряси-ка его еще. Там, где-то, должен быть ключ.
– У меня нет ключа. Он рассыпался вместе с печатью.
Колдун воздел руки и при этом издал стон раненого зверя.
– Печатей три. Значит и ключей должно быть три! На что он бы похож?
Марк медлил:
– Обыкновенный ключ. Медный.
– Проклятье! И что же ты загадал?
– Чтобы Антоний снова мог говорить.
Мельник рассмеялся.
– А ты знаешь, что пока книга не исполнит все три желания – ей не сможет приказывать никто, кроме загадавшего? Поэтому она для меня бесполезна. Даже если я тебя убью. Хотя… – Мельник задумался. – Твой дружок все еще нем. Значит книга не закончила с ним. На-ка, подержи.
Он сунул куб в руку Антонию, а сам взял со стола большой, сточенный почти до обуха тесак, подошёл к Марку и вспорол ему живот. Мальчик не сразу понял, что произошло. Он стал кашлять, сплевывая на пол кровь. Ее становилось все больше. Ему уже было трудно дышать. Булькающие звуки и резкий запах железа в воздухе привлекли внимание оживших костей. Мельник отступил в сторону и мертвец набросился на Марка. Антоний все это время висел рядом и видел все, что происходило. Запеченная голова егеря, вращая безумными белыми глазами, вгрызалась в разрез вдоль живота его друга. Марк уже не стонал. Он слабо хрипел, а тело его лишь подрагивало от укусов нежити.
Как только он издал последний звук и умолк, Антоний увидел, как сломанная печать на кубе вновь появилась. В этот миг он закричал:
– Убью!
Он сорвал с шеи бургомистра кулон в виде молоточка и, стукнул им по одной из печатей.
– Я желаю стать сильнее тебя! – Закричал он указывая на старика. В этот миг будто что-то полыхнуло перед его лицом. Кожу обдало жаром, словно он сидел перед открытой печью. Предметы и люди вокруг начали плавиться и стекать на пол, как свечи. Да и сам пол исчез под ногами. Внезапно мальчик оказался один в гудящем потоке огня. Звук, похожий на кузнечный горн шел отовсюду. И он сам вибрировал вместе с пламенем. Антоний посмотрел на свои руки. Они пылали. Нет. Даже не пылали. Они сами были огнем. Тогда далеко впереди, на границе видимого, проступила огромная фигура. Она была всюду, куда бы не повернул голову Антоний.
– Ты клянешься служить мне?
– Да. Взамен на силу уничтожить моего врага.
– Да будет так.
И мальчик вновь оказался в своем мире. Будто просто моргнул. Старик стоял над ним с окровавленным ножом и тянул руку.
– Ну-ка, отдай мне это, малыш.
– Игносис Терадефелиос! – Произнес Антоний, сам не зная, откуда взявшиеся слова. Воздух внутри мельницы наполнился жаром. Глаза старого колдуна бегали из стороны в сторону, словно ища помощи у своих марионеток.
– Заткните его!
Но рука бургомистра уже почернела от жара, исходившего от мальчика. И спустя несколько мгновений рассыпалась в пепел, освобождая пленника.
Ребенок поднялся и сделал шаг в сторону мельника.
– Все зря? – старик упал на колени. – Мое войско. Битва за Дайонвар проиграна не начавшись.
– Игносис Терадефелиос!
Тварь, пожирающая Марка попыталась забиться под лавку. Бургомистр выпустил его ногу и тело не слышно упало на пол.
– Я понял. – Старик с надеждой посмотрел на Антония. Ты – не он.
– Игносис Терадефилиос!
Гудящее пламя охватило мельницу. Дерево вспыхивало и исчезало. Камень нагревался докрасна, потом добела и растекался. Земляной пол превратился в жидкое стекло. Когда все прекратилось, мальчик лежал в пепле и золе. Одежда на нем сгорела. Пламя не тронуло лишь странную книгу в форме куба.
Я не хотел, чтобы так все закончилось. Мы были детьми. Двое мальчишек-служек из храма посреди города. И однажды, убирая часовню, мы нашли вход в подземелье. Там была всего одна крохотная комнатка. В ней каменный ковчег. В нем книга. Мы грезили волшебством. И один из нас пожелал, чтобы второй исцелился и заговорил.
Дарвик слышал, как Яков заскрипел своими желтыми зубами.
– Ах ты лисий желудок! – Яков схватил жреца за грудки и приподнял над столом. – Да ты знаешь, сколько душ загубил? Ты и дружок твой.
– Мы были детьми. Что мы могли понимать?
– Я тоже был дитём! Я за ту ночь стал весь седой. Как лунь! А ты! Вы! Поиграть им захотелось в чародеев! Сукины дети!
– Не трожь святого человека, паскуда! – Кто-то, только проснувшись и не поняв, что происходит, оттолкнул старика, и тут же сам получил оплеуху. К нему подскочили дружки, хватаясь по пути за все, что не прибито к полу. Завязалась драка.
Столы переворачивались от падающих на них тел, пол был в разлитом эле и разбросанной еде. Официантки попрятались за прилавок, а трактирщик стал от греха прятать под пол кувшины и бутыли с вином. Кто-то выхватил из очага раскаленную докрасна кочергу и размахивал ею, неуклюже фихтуя перед носом другого, в чьей руке было бутылочное горлышко. Герцог Фераворн с горящими глазами наблюдал за происходящим, ежесекундно хватаясь за эфес шпаги. Но строгий взгляд его слуги заставлял юного аристократа сдерживать свой пыл. Дарвик спокойно допивал свой эль, не обращая внимание на суету вокруг. Мертвый цыпленок, еще недавно бегавший по столу спрятался в опрокинутый кувшин. Несколько раз мимо головы наемника пролетели тарелки. Одну он даже поймал и положил на стол, накрошив в нее хлебный мякиш и подвинув птице. Существо в кувшине несмело выглянуло, но разумно решило остаться внутри.
Тем временем Яков наконец пробрался сквозь разделявшую их бушующую толпу к жрецу и с доброго размаху влепил ему в ухо. Тот пошатнулся и грузно осел на пол.
– Ну, деревенщина, сейчас я тебя научу грамоте! – Проскрипел он зубами.
Пузатый жрец засучил рукава и стал складывать пальцами какие-то знаки, набирая при этом в грудь воздуха. В какой-то миг вокруг его кистей возникло голубоватое мерцание, а глаза закатились и стали белесыми. Когда он произнес первый звук – сквозь воздух в таверне прокатилась волна жара. Якова, который стоял перед ним швырнуло в стену, как мокрое белье об доску. Люди замерли в ужасе. Одни лежа на полу, кто-то с табуретов над головой или с ухватом в руках. Все взгляды устремились к трепыхавшемуся, будто под порывами сильного ветра серому балахону жреца. Он произнес что-то еще и огонь в очаге полыхнул, а в его пламени проступили силуэты. По затылку Дарвика будто пробежали искры. Он машинально потянулся за спину, но вспомнил, что топоры оставил в конюшне. А темные силуэты в огне тем временем словно приближались, все ускоряя шаг. Их было много. Тощие, черные, пугающие – они бежали в сторону застывших гостей таверны. В них было что-то, что заставляло испытывать животный ужас. Какой испытывает овца перед пастью льва. Жрец снова открыл рот и вдруг запнулся на полуслове. Глаза его закатились и он рухнул на пол. За его спиной стоял с медной поварешкой в руке повар.
– Язик!
Мальчишка быстро подбежал к очагу и залил пылающие дрова из кувшина. В таверне повисла тишина.
Жреца, связанного и с кляпом во рту уволокли куда-то в подпол, а Якова приводили в чувства на лавке. Рыжий трактирщик держал на его голове холодный келих с элем. Когда рука Якова потянулась к нему и стала тащить ко рту – все поняли, что он жив.
В трактире стоял шум. После чудес, что вытворил недавний гость и мордобоя, который за этим последовал бурлящая в людях кровь еще долго не унималась. Многие ее гасили уже второй, а то и третьей пинтой эля. Другие бурно обсуждали произошедшее на улице, раскуривая трубки.
Уже поднимаясь по лестнице Айвин вдруг обернулся:
– Я полагаюсь на вас, господин Дарвик. Вы порядочный человек и не сбежите с задатком. Но у меня странное предчувствие, что я вас больше не увижу.
* * *Некромант.
Глава 1: https://joyreactor.cc/post/5452040
Глава 2.
Тварей, в переулках и на крышах домов уже не было слышно. Стихли и крики множества их жертв. Сумрак постепенно поглощал город и в нем лишь четче проступали последние очаги бушевавших в предместье пожаров. Страшный спектакль, разыгравшийся в городке на перекрестке двух дорог посреди болот, окончился гробовой тишиной. Среди опустевших домов и окропленных кровью белоснежных стен, только скрип водяной мельницы напоминал о недавнем присутствии здесь жизни.
Массивная дубовая дверь внутри часовни была надежно подперта лавками, принесенными мальчиками-служками. Уцелевшие сидели у сложенных наспех баррикад в ожидании своей судьбы. Было тихо и оттого еще больше пробирал тревожный озноб. И в этой тишине лишь масло в лампадах потрескивало, выбрасывая вверх столбики искр.
– Что происходит? – не выдержал кто-то из спасшихся. – Что это были за создания? Почему они напали на город?
Девочка лет пяти стояла у заколоченного окна и смотрела в небольшую щель. За окном смеркалось, но догорающие на окраине дома еще освещали отдельные части города. Сквозь мутное стекло смотрела она в темноту, но видела только свое отражение. В противоположном углу послышался шепот:
– Дядька Семен, помнишь ты рассказывал про нитро… куро… томата? – Оборванный паренек с царапиной на лбу обращался к сидевшему спиной к остальным крепкому мужчине с гладко выбритой головой. Он не сразу заговорил – раскуривая трубку.
– Некроманта. – Наконец выдохнул мужчина клуб дыма.
– Ага! Точно. Не-кро-мата.
– Это я так тебя малого пугал, чтобы ты в лес сам не ходил. А меня твой дед так пугал, а его мой дед. – Мужчина затянулся и выпустил клуб сизого дыма. – Сказки все это.
Подросток не сдавался:
– А если не сказки? Ты же видел тех, кто напал на нашу телегу. Их ни стрела не брала, ни вилы. Ну точно нежить!
– Если не сказки – Ответил мужчина. – то мы и до утра здесь не доживем.
– Эй! Что вы там шепчитесь? Если что-то знаете – рассказывайте всем.
Мужчина с бритой головой повернулся.
– Я Семен-кузнец. А это моей сестры сын – Яков. Мы из болотного края. Приехали на ярмарку.
– Я Йозеф – сборщик подати. Выкладывай, что знаешь.
– Знаю я немного, милостивый сударь. Те нелюди, что сегодня напали на город живут в глухих местах на болотах. Обычно они мирные и лишний раз людям не показываются. Ума не приложу, что их заставило прийти сюда.
– А про что твой байструк бормотал?
Кузнец нахмурился, но ответил:
– Вы его не слушайте, господин. Яков с детства не шибко умом крепок. Услышит как собака брешет, да на всю околицу разнесет, что волколак.
– Что-то ты, кузнец, не договариваешь. – Мытарь встал перед мужчиной, важно подбоченившись. – А-ну выкладывай, собачий сын!
Кузнец начал вставать, и Йозеф почувствовал себя оттасканным за ухо мальчишкой, забравшимся в соседский сад. Когда мужчина поднялся во весь рост – смотреть снизу вверх пришлось уже мытарю.
– Господин сборщик, – Сказал Семен наклонившись к нему, почти в ухо. – Здается мне, что сегодняшнее яйцо всмятку, которым сударь изволил завтракать, и которое так неудачно засохло у вас на кафтане – было последним в вашей жизни.
Мытарь быстро глянул на пятно поверх алого Дамасского шелка, и снова на медвежью фигуру кузнеца. Тот поднес к губам трубку из вереска, пустил струйку дыма и задумчиво посмотрел куда-то вверх:
– Хотя и краюха хлеба с луковицей для меня, видать, были последними.
Рядом ходил туда-сюда растрепанный писарь с ошалелыми от страха глазами, и все повторял:
– Кто-нибудь видел бургомистра? Нужно найти бургомистра!
Девочка, что стояла у окна вдруг весело взвизгнула и потянулась своими крохотными ручками в щель между досками.
Женщина, перевязывавшая раненых подбежала к ней и прижала к себе.
– Мама, Мама, там киса.
– Успокойся, милая, там никого нет. Тебе померещилось.
– Там киса. Давай ее впустим. Ей холодно. У нее из ротика идет пар.
Женщина настороженно посмотрела в щель между досками и набросила на окно тряпку. Зной июльского дня во сто крат усиленный тлеющими тут и там смолянистыми срубами домов, уступал свой огненный трон душной летней ночи.
А за окном уже показался край полной луны. Она лениво выползала из-за высокого холма на западном краю города. Человек в балахоне, заканчивал приготовления на его вершине. Кости дюжины волов были тщательно перебраны и теперь составляли два почти одинаково огромных могучих скелета животных. Перетянутые между собой жилами из двух лежавших у его ног растерзанных человеческих тел – они словно высеченные из камня статуи возвышались над лысой вершиной. Наконец человек выбрал два самых массивных бычьих черепа и водрузил их на положенные места. После чего вернулся к человеческим телам. Присев он погрузил обе руки прямиком в кровавое месиво и зачерпнул полные ладони. Бесшерстное бледное существо с большими рыбьими глазами, словно подернутыми пеленой, сидело поодаль и наблюдало за всем происходящим. Величиной с крупную собаку, оно также преданно смотрело на хозяина и улавливало каждый его жест.
– Можете уходить. Иншафат. Вы больше мне не нужны. – сказал не оборачиваясь человек.
Существо не уверенно развернулось не отводя взгляд от хозяина, и перебирая худыми перепончатыми лапами по припорошенной кровью траве, двинулось прочь с холма. Внизу его ждали подобные ему. Их горящие в опустившейся тьме глаза жадно взирали на вершину.
Человек на холме подошел к костяным изваяниям и приложил к черепам ладони. Кровь потекла по белой кости, покрывая ее причудливой сетью ручьев. Отпечатки рук на бычьих лбах зашипели. Он медленно провёл пальцем поверх рисунка, выводя буквы.
– "Куенос Атиалан". – прозвучало в тишине. Человек убрал руку и сделал шаг в сторону. Старые кости заскрипели, расправляя спины. Черепа: один, затем второй – подняли пустые глазницы к небу и, откуда-то, будто из глубины давно истлевшего горла, вырвался рев. Громовым раскатом он спустился с холма в агонизирующее тело умирающего города, заставляя звенеть остатки стекол в окнах.
Люди внутри часовни вдруг умолкли. В их душу ворвался леденящий кровь ужас. Прошла, казалось, целая вечность, пока кто-то из них осмелился заговорить:
– Нужно уходить. Они не оставят живых. Скоро настанет наш черед.
– Куда ты пойдешь? Тебя разорвут как только ты выйдешь за дверь. – Сборщик подати вытряхивал из дорогих на вид сапог забившиеся туда камешки. – Моего денщика сожрали раньше, чем я успел сосчитать до десяти. Сиди, пока сидится. Стены здесь крепкие. На рассвете будем думать.
Человек в зеленой егерской куртке не унимался:
– Если мы не будем ничего делать – они вернутся и довершат начатое. Хоть детей дайте вывести. Дойдем до реки, а там через брод и большак начнется. До соседней Вишневой Заводи доберемся за два дня, если не останавливаться. А там и помощь приведем. – Он посмотрел на женщину, с девочкой на руках.
– Я ее не пущу туда. Лучше уж со мной здесь сгинет, чем там.
– Кто своих детей хочет спасти? – Человек повысил голос, чтобы его услышали в дальнем конце часовни. – Собирайте в путь. Я выведу их из города.
Но никто не встал с места. Один старик начал было говорить, но тяжелая жонкина ладонь, опустившаяся ему на затылок – враз погасила в нем всякий энтузиазм.
– Ну, раз никто не хочет – я пойду сам. Так и так пропадать. Лучше уж с топором в руке, чем как мышь под алтарем. – Егерь зло посмотрел на сборщика подати и пошел к двери.
– Дядька, возьми нас с собой! – Из-за гардины выскочили, как чертята из табакерки – чумазые, перепачканные сажей служки. – Мы уже всех перевязали, а драться мы все равно не умеем. И у Антония тетка в Вишневой Заводи живет.
Чумазый чертенок указал в сторону своего собрата.
– А где ваши родители? – Егерь присел на корточки перед своими попутчиками.
– У меня нету. А у Антония живут аж на перевале у Лиловых гор. Только тетка в Вишневой Заводи. – Второй служка согласно закивал головой.
– А что твой друг молчит-то?
– А он, дядька, с детства немкатый. Его в их хуторе собака перепугала.
– С детства говоришь? Давно ли оно у вас закончилось? – Егерь усмехнулся сквозь длинные рыжие усы, что одним концом свисали вниз, а другим залихватски закинуты были за ухо. – А как же вы разговариваете, что ты про него столько знаешь: и где жил и, что тетка недалече живет?
– Мы, дядька, грамоте обучены. Вот так и разговариваем: он пишет, а я, стало быть, читаю. А еще Антоний рисует. – Мальчик указал пальцем на образ святого, что висел прямо напротив дверей, над аркой перед молитвенной. – Это он Святого Иохима нарисовал для часовни. Правда, как живой?
Егерь выпрямился и взглянул на образ. Суровые и одновременно будто бы уставшие черты лица взирали на него из-под потолка. Лампадка, что горела у образа отбрасывала причудливый узор на лицо святого. Свет от ее красной стеклянной окантовки будто кровь в воде колыхался на нем. Егерю на секунду стало жутко от этого вида.
– Хорошо получилось. – Задумчиво произнес он. – Так и быть, возьму вас с собой. Собирайте свои пожитки.
Служки куда-то убежали. А с лавки встал и подошел к егерю старик.
– Знаю, что спасти их хочешь, но ведь на верную смерть ведешь.
– Не бойся, отец, авось не помрем.
– На вот. – Старик протянул мужчине узелок. – До Заводи путь не близкий.
– Что это?
– Краюха и два яблока. Дал бы больше, да нечего.
– Спасибо, отец.
Тем временем мальчишки вернулись, волоча за собой какой-то узелок. Заметив вопросительный взгляд егеря один из них ответил:
– Это книги.
– А дотащите их? Оставьте лучше здесь – а то придется бежать, а с такой поклажей ног не унесем.
– Нельзя. – Парнишка вытер рукавом нос. – Это святое писание и церковная книга. Нам сказано было беречь их как зеницу ока.
– Ладно, давайте ваше писание, а то надорветесь. Что я потом вашей тетке скажу? – Егерь закинул узелок за спину и повернулся к остальным. Многие смотрели на него с ужасом. Другие неодобрительно качали головами, опустив глаза.
– Ну, не поминайте лихом.
Фигура на холме стояла, глядя в полной тишине в сторону часовни. Лишь тяжело вздымалась грудь у мертвых быков, пытаясь надышаться после долгого забвения. Там, вдали, остались еще незавершенные дела. Еще теплилась жизнь в доме на освященной земле.
– Так, значит их там две дюжины. – человек задумчиво погладил подбородок. – Как ты думаешь, дружок, равноценный обмен?
Кот с белесыми, помутневшими глазами и отвисшей челюстью, сидел у его ног и смотрел снизу вверх.
– И я так думаю. – тихо проговорил человек.
Он запряг мертвых волов в притянутую мелкими прислужниками телегу. На ней стояла огромная клеть, с наброшенной поверх истлевшей тканью. Внутри слышно было ворочание и приглушенные стоны. Между волами был подвешен ствол дерева, наспех вырванного с корнем и обгрызенного на манер тарана с другого конца. Бесшерстные слуги не знали орудий. Потому на сырой древесине виднелись следы крови, от истертых лап и зубов.
– Пора.
Он нагнулся к кошке и нежно погладил ее по загривку. Затем взял на руки. Животное не противилось. Его маленькая жизнь уже давно угасла. Человек крепко взялся за ее пушистую шею и потянул, пока она не хрустнула. После, отбросив в сторону безголовое тельце, он подошел к одному из волов и насадил на рог что-то небольшое. В темноте видно было лишь, как поблескивали мутные глаза.
– Кхар-Мсабаш! – Громко произнес человек и огромные колеса заскрипели, сдвинулись с места.
Внутри часовни царила тишина. Лишь в дальнем углу слышались стоны раненых. Мужчины у дверей сидели полукругом. Их мрачные лица в свете догорающих лампад, казалось, сошли с давних полотен, где забытые в веках защитники давно занесенной песками крепости, ждут своего последнего боя.
Кто-то еле слышно затянул песню. Кузнец вздохнул, вертя в руках вырванную из дубовой балюстрады балясину:
– Много чего болтают на ярмарках. Иным лишь бы языком почесать. Но бывает такое услышишь, что сдается: лучше б это была брехня. Однажды, я еще мальцом был, старшой брат взял меня с собой продать гусей в Лесной Гавани. Пока он пошел проведать местных девок – я караулил клетки на пристани. А там собрался торговый люд поговорить за жизнь. Шум, смех, порою брань. Я раньше таких словечек и не слыхивал. Аж уши в трубочку заворачивались. А потом все разом как-то притихли. Будто вороны на дереве, когда ястреб пролетает. Мне стало любопытно, и я пробрался сквозь толпу. А среди зевак сидел на тюке один анкварский купец, что через здешние болота товар вез. Его руки тряслись, и кто-то сердобольный сунул ему плошку горячего липового отвара. Трястись руки не перестали, но человек отпил и немного успокоился. Мне тогда показалось, что он не был стар, хотя волос его был белым, словно снег с вершин Лиловых гор. Анкварец поведал, что два дня назад пересек границы Болотного Края у каменного столба первых людей. Его обоз шел по узкой тропе среди топей, огибая Змеиное урочище с юга. Вечером первого дня проводник нашел хорошее место для ночлега и обоз встал на привал. Ночь прошла неспокойно. Лошади заметно нервничали, а волкодавы проводника-захемца беспричинно лаяли в направлении топи. Под утро проводник пришел в шатер анкварца и позвал его идти за собой. Они продирались сквозь валежник, пока не взобрались на невысокий холм, поросший можжевельником. Солнце еще не встало. Над болотом стелилась серая дымка, в которой мерещились то чьи-то голоса, то странные фигуры, проплывающие между стволов почерневших елей. Проводник приказал купцу лечь в траву и смотреть. Сначала он ничего не заприметил и, уже было решил, что захемец вслед за своими псами начал видеть то, чего нет. Но спустя короткое время он услыхал треск ветвей. А ещё через мгновенье на тропе, которая шла в двухстах шагах севернее той, что следовали они, показался огромный бурый медведь. Купец собрался было сорваться и убежать, но проводник вдавил его в землю и приказал помалкивать. К удивлению анкварца медведь был в упряжи и тащил за собой что-то на подобие грубо сколоченной из бревен арбы. Верхом на медведе сидел погонщик. Следом за ними растянулся цепью целый отряд нелюдей. Похоже было, что они взяли след каравана еще в степях, а сейчас свернули не на ту тропу и, на счастье людей, разминулись с ними. Следом за медведем на тропе показались пешие нелюди. Замыкали строй двое наездников на диких вепрях. Всего их было не больше двух дюжин. Они прошли мимо укрытия людей и уже почти скрылись за деревьями, как вдруг меж стволов пронесся какой-то причудливый звук. Что-то засвистело, потом несколько раз глухо ударилось о деревья и наконец застрекотало, будто цикада у самого уха. И тогда начался сущий ад. Сначала тягловый медведь в голове строя нелюдей упал замертво. Возница его стал бить хлыстом. Да какой там? Издохла скотина. А когда поравнялись с ним пешие, и подошли посмотреть что стряслось – зверь испустил смрадный дух на них. Они за рты похватались, да поздно уже было. Один за другим так и полегли. Полежали они, значит мертвые, а потом возьми и встань. Те, кто в конце строя был и живой остался – того его мертвые товарищи потом сами догнали и кровь пустили. Дождались, пока тоже встанут и все направились прямо в трясину. Да так и ушли под воду. В самую топь. Будто и не было.
Кто-то из присутствующих осенил себя святым знамением:
– А что дальше было, кузнец?
– А дальше вернулся Кестус, мой брат, и надавал мне по шее. Пока я уши развесил – гусей кто-то стащил.
– Погоди. Что же получается? Он в здешних болотах живет уже больше, чем полвека?
– Пожалуй, что и дольше. Я давече говорил, что еще мой дед, иной раз, про него вспоминал.
– Сколько ж ему лет?
– Сколько бы ни было – руки пачкать он не любит. Действует хитростью и издалека. Если это он напал на Ивельхейм, значит будет ждать, пока тут живых не останется. Потому как власть он имеет только над хладными трупами.
– А что же тогда эти твари за ним пошли? – Спросил какой-то человек в разорванной на груди рубахе с проступающими пятнами запекшейся крови. Или они тоже того? Хладные трупы?
– Сие мне не ведомо.
Кузнец нежно провел ладонью по гладкой лакированной поверхности балясины:
– Хорошая работа. Жалко, что сгинет и не останется того, кто вспомнит труды этого плотника.
Тишину нарушила женщина. Та, что помогала раненым. Она тихо присела на скамью рядом с кузнецом.
– Лейтенант стражи совсем плох. Если знаете кто-то молитвы – сходите к нему.
Старик, сидевший рядом молча поднялся на ноги и ушел.
– Еще двое не доживут до утра. – устало выдохнула она. Ее платье, все изорванное на лоскуты и черное от запекшейся крови – в сумраке часовни оно придавало бедной женщине вид какой-то растерзанной птицы.
Яков смотрел на нее и думал, что такую птицу он когда-то видел в книжке с яркими картинками. Ее читали детям в школе, в окна которой он часто заглядывал, когда проходил мимо, ведя на луг гусей. Бывало он останавливался у открытого летним утром окна и подолгу слушал рассказы. А тот рассказ, был про странных птиц из далекой страны. В засушливые годы они выкармливали своих птенцов собственной кровью. Учитель, который рассказывал детям об этих птицах говорил, что они – символ родительской любви. Яков хорошо запомнил этот рассказ и теперь, в этой женщине он видел ту самую птицу, что отдает себя без остатка.
Мытарь тяжело поднялся и глядя куда-то сквозь запертые дубовые двери сказал:
– Егерь был прав. Нужно уходить отсюда. Пока еще есть силы.
– С ранеными? – Женщина подняла на него уставшие глаза.
– Они будут нас задерживать.
– Нельзя их оставлять. – Она умоляюще смотрела на сборщика подати.
Он молчал.
– Трудно такое сказать вслух? – Тихо вымолвила женщина. – Сказать, что они обречены.
Йозеф вскочил. Его лицо налилось красным, а глаза ошалело бегали из стороны в сторону.
– Я не плохой человек! – Закричал он. – Я не плохой! Просто… Я не знаю как быть! Мне жалко их, но если мы останемся здесь – то погибнем. Если понесем с собой раненых – тоже погибнем.
– Вы видели бургомистра? – Перед сборщиком возник потерянного вида человек, все это время ходивший взад-вперед по храму.
Йозеф схватил несчастного за грудки и с силой впечатал в стену:
– Мерзавец, ты видишь, что происходит? – Он тряс и тряс человека, а его голова раз за разом билась о белоснежную лепнину. Пока по ней не потек тонкий красный ручеек.
Женщина, что стояла в оцепенении рядом резко оттолкнула сборщика. Его глаза были полны ужаса. Он отпрянул от своей жертвы и с испугом посмотрел на свои руки. А женщина только и успела подхватить падающее тело.
Он лежал на полу, а сверху на него смотрели херувимы. Они прятались в пушистых облаках на фоне бесконечного синего неба и смеялись оттуда над смертными. Такие далекие, словно он смотрел на них из самого ада.
– Бургомистр… Нужно найти бургомистра. – Спекшиеся губы не слушались.
– Лежи. – Женщина приподняла его голову. – Лежи. Все будет хорошо. Изверг! Ты мог его убить.
– Простите меня. – Мужчина упал на колени и закрыл лицо руками.
Женщина глубоко вздохнула и отвернулась к раненому.
– Вы знаете его?
– Видел пару раз. – Голос мытаря звучал с надрывом. – Это писарь бургомистра.
Он продолжал бормотать что-то неразборчивое и с каждой минутой все слабел.
– Возьмите себя в руки и принесите ему воды.
– Да. Конечно. – Йозеф встал с колен и растерянно огляделся.
– Вода есть в купели. – Писарь тем временем попытался встать и застонал от боли. – Потерпи, миленький. Скорее!
– Вы не понимаете... Нужно… Нужно найти бургомистра. У него ключ.
– Какой ключ?
– Они ищут ключ. Если снимут печать – мы все погибли. Все обратятся в его рабов.
– Что ты такое говоришь? – Женщина склонилась над ним, глядя прямо в глаза. Он угасал. – Что еще за печать? Бедный, ты совсем плох.
– Я не важен. Все не важно. Найдите бургомистра. Спрячьте ключ.
– Мальчик! – Она окликнула паренька, что сидел рядом с кузнецом. – Поди сюда.
Яков отложил ножку лавки, из которой строгал последние полчаса кол и приблизился.
– Как тебя зовут, мальчик?
– Яков я.
– А я Марыля. Яков, сынок, пройдись по церкви – поспрашивай: не видел ли кто здешнего бургомистра? – Она наклонилась к раненому. – Как он выглядит?
– Лилового сукна рубаха, желтые сапоги из телячьей кожи. Выше меня на голову, сухой, как щепка. Руки в шрамах от ожогов. А на лице рубцы. И… на шее кулон. Серебряный молоточек. – Ага, понял.
Мытарь, вернувшись с водой, прятал взгляд и был робок, словно дитя. Что-то человеческое пробилось в нем сквозь коросту безразличия, которой обросло его сердце за многие годы.
– Я слышал за дверью скрежет. Там кто-то есть. Через двери нам уже не выйти. Если бы только отсюда был другой выход.
– В часовнях бывают лазы через нижние этажи. – Помогая писарю утолить жажду, тихо проговорила Марыля. Её тёмные, уже подернутые сединой волосы, давно растрепались и свисали длинными прядями на глаза. – Сходил бы ты, господин сборщик подати, и проверил. Все польза.
Йозеф молча кивнул и направился в дальний от алтаря угол, где под пол уходили резные перила.
Внизу было темно и душно. Редкие лучи, пробивающиеся сквозь щели в полу, тонули в облаках вздымающейся при каждом шаге пыли. Мытарь молча пробирался сквозь нагромождения ветхого хлама. Коридор, по которому он шел внезапно закончился крутыми ступенями, уходящими куда-то еще ниже в темноту. Проход украшали резные фигуры ангелов с воздетыми мечами. Йозеф вздохнул и на негнущихся ногах стал ступать вниз.
Яков ходил от человека к человеку и спрашивал про бургомистра. Почти все, кто оказался тем страшным вечером в церкви были приезжие и мало кто представлял как он выглядел. Тогда, отчаявшись найти его – он сел за алтарем и опустил в ладони лицо. Он не плакал и не прятался от своих страхов. Ему просто хотелось проснуться. Чтобы все это оказалось сном и он снова вышел на двор и обрадовался новому дню. Собрался с отцом в поле или на всю ночь отправился с Бартошем и Войшиком на речку рыбачить у костра. Как же он не ценил, то что имел. Он не понял как его уши заложило, а статуя святого, возвышавшаяся над алтарем, позади него, качнулась и медленно, как во сне поплыла на паренька. Он только успел подумать: какая смешная у святого стрижка. Как пол от удара каменного изваяния проломился и мальчишка рухнул во тьму вместе со святым. Во рту и в глазах была пыль и каменная крошка. Из его ушей текла кровь. Он стал карабкаться наверх по скульптуре с отколовшейся головой, но его вдруг схватили за шиворот. Яков попытался вырваться и закричать, но рот ему зажала крепкая рука.
– Молчи, хлопец. Иначе оба пропадем. – Мытарь был напуган. Его лицо покрывала испарина, а глаза словно у загнанной в угол лисицы бегали по сторонам. Яков кивнул и Йозеф отпустил его. Сквозь щели в полу они видели огромную дыру в стене храма и вздымающиеся на дыбы мертвых быков с бревном-тараном, запряженных в телегу. Поверх нее стояла покрытая ветошью клеть. Люди, оставшиеся наверху хватали кто что мог. Оттаскивали раненых и отступали вглубь часовни. Быки, скованные упряжью разбрасывали вокруг себя лавки, переворачивали подсвечники, но дальше пройти не могли. Тогда дверь клетки вдруг рухнула и оттуда стали выползать мертвецы. Вдалеке закричала женщина. Люди стояли, не решаясь сделать шаг, когда кто-то из мужчин ринулся вперед с древком от хоругви в руках. Он так грозно кричал, что его воинственный вид воодушевил остальных. Нежить же разбредалась по храму, словно слепые котята. Мертвецы бились о колонны, спотыкались и падали навзничь, будто скованные цепями.
– Будто скованные цепями… – неожиданно для Якова проговорил сборщик подати. – Стойте!
Он оттолкнул паренька и тот, ударившись головой о балку, упал без чувств. Йозеф же бросился к лестнице наверх.
– Стойте! – он выскочил из-под пола весь в пыли, словно ошпаренный кипятком крот из норы. – Это люди! Стойте!
Мужчина упал на колени между пикинером и мертвецом, в которого он направил острие древка.
– Уйди! – Закричал мужчина. – Трус!
– Стойте. – Мытарь переводил дыхание. Потом встал и под испуганные взгляды толпы подошел к одному из мертвецов, стащив натянутую на его голову сырую овечью шкуру. К изумлению и ужасу людей под ней оказалось перепуганное лицо живого человека. Во рту его был кляп, руки связаны за спиной, а вдоль тела болтались копыта все той же выпотрошенной овцы, вывернутой наизнанку.
– Что все это значит?
– Вы не поняли? – Задыхаясь прокричал Йозеф. – Он хотел, чтобы мы осквернили храм, убив кого-то из людей. Тогда путь для него открылся бы и мы все пропали.
Фигура на холме наблюдала глазами мертвой кошки, чья голова болталась на роге одного из быков. Люди внутри храма о чем-то жарко спорили. Развязывали пленников и убирали оружие. Все пошло не так как он хотел. Один из них что-то жарко доказывал остальным, указывая в сторону быков. Чертил носком сапога что-то на полу. Потом подошел к быкам на расстояние вытянутой руки и опрокинул на пол купель. Желтые кости попятились, но телега, застрявшая в стене, не дала им вырваться. Их окутал пар. Человек на холме чувствовал их боль. Он переживал каждый миг их агонии. Его творений. Его детей.
Йозеф повернулся к толпе:
– Видите? Он здесь не властен, пока храм не осквернен отнятой жизнью.
У двери храма на руках у женщины-птицы тихо лежал писарь.
– Как тебя зовут?
– Вартеж.
– Я отпускаю тебя, Вартеж из этого мира с тем, с чем ты пришел. Будь прощен и прости нас. Спи спокойно.
Она видела, как лицо писаря напряглось, силясь как можно дольше оттянуть последний выдох. Глаза будто просили о лишнем мгновеньи. И наконец он выдохнул..
Йозеф, сборщик подати, вытер мокрое от пота лицо и присел на пол рядом с покосившимся колесом телеги. Все, что осталось от оживших костей – превратилось в бурую, с резким запахом слизь. Кто-то развязывал несчастных пленников, чуть было не ставших жертвой бойни. Другие подходили ближе, чтобы убедиться, что мертвые волы теперь и правда мертвы.
Сквозь обморок Яков услышал голос своего дядьки.
– Яков! Никто не видел моего племянника? Яков! Собачья селезенка! Только бы жив.
Мальчик потрогал шишку на затылке и попытался подняться. Оказалось, что он лежит под окном в полу, сквозь которое протянут колокольный канат. Схватившись за него, он подтянулся и встал. Подумав мгновенье запрыгнул как можно выше и начал карабкаться. Веревка скрипела и ходила вверх-вниз, раскачивая огромный городской набат. Но он все еще молчал. Мальчик уже просунул голову и даже увидел дядьку Семена, как вдруг услышал звон. И разом с ним Яков ощутил, будто его сбила на полном скаку лошадь. Руки разомкнулись на веревке и он сорвался вниз, в темноту. Сквозь шум в ушах, как через толщу воды до него донеслись слова:
– Керва’дзо’Рох!
И мир померк.
Взрыв был не громким. Скорее хлопок – будто мешок с мукой бросили на землю. Но человек на холме слышал его отчетливо. Бурое, похожее на взвесь ила в пруду, облако заполнило ненавистный ему дом в центре дединца. Сквозь проломленную стену оно лениво выползло наружу, растекаясь по площади. От него по белоснежным стенам часовни побежали, словно зараженная кровь по венам, тонкие паутинки. Добежали до колокольни и в этот миг будто огромная рука сдавила ее и обрушила пока в воздухе все еще стоял последний удар колокола.
Продолжение: https://joyreactor.cc/post/5470621
Последний приют.
Истории. Истории преподносят нам великий дар - проживать тысячи чужих жизней. В миг, когда ты услышал одну из таких историй - ты навсегда становишься ее частью. А пересказав ее - вплетаешь свое имя в ее порой таинственное, иногда пугающее, но всегда захватывающее и воодушевляющее полотно. Вот и я: однажды услышав одну из тех историй, что рассказывают холодным зимним вечером у очага - навсегда остался в ее лабиринте. Потерялся где-то далеко на севере, в долине зимнего солнца. Блуждая в ее высоких каньонах. Между скал причудливой формы. Прячась от снегопадов под нависшими над безлюдной пустыней скалами. Оставленные давным-давно людьми и нелюдьми - эти места, словно забальзамированные, хранят в себе запах той жизни, что скрылась за горизонтом, ушла вслед за заходящим солнцем.
Мрачные храмы древних богов, соседствующие с ними города-некрополи и мавзолеи забытых королей - все это скрывают эти заснеженные холмы и расселины в синем стекле толстого льда. Скрывают память прошлого. Скрывают историю.
В ту позднюю осень у подножия Туманных гор было неспокойно. Отовсюду приходили вести о сожженных и разграбленных нелюдьми дальних хуторах. Тянулись словно тени длинные обозы напуганных крестьян. Все старались ещё до наступления зимы покинуть эти опасные края. Перевал наводнили люди. Отовсюду слышалась чужеземная речь. Здесь были и погонщики скота из Захема, что спали под открытым небом бок о бок со своими грозными псами и, говорят ели сырое мясо отрезая его прямо от живого буйвола. И с крючковатыми носами торговцы восточной страны Анквари, что славились своими шелками цвета спелой сливы, секрет окраски которых они ценили дороже своей жизни. Были смуглолицые торговцы пряностями с южных берегов, там где великий хребет спускается в воды Зеленого моря. Ремесленники с севера, пастухи и пасечники с ульями. Простой люд и даже мелкая знать - все стремились пересечь хребет и оказаться в краю начинающейся весны. Одни шли в чужие края торговать, иные напротив, возвращались домой. Так уж устроен Дайонвар: что в момент, когда на этой стороне великого хребта просыпается первая травинка - на той стороне - опадает последний лист. А следом приходит он. Безликий и безымянный. Чье имя навсегда остается несказанным в скованном холодом горле того, кого он застиг в пути. А те, кто когда-то увидел его во всем величии и ужасе - навсегда теряли способность смотреть на мир. Глаза их отныне лишь отражали вечные снега вершин, с которых спустился хозяин зимы.
Все это столпотворение, если подумать, не так плохо. По-крайней мере для хозяина постоялого двора. По большому счету это даже очень хорошо, когда ты держишь такой дворик, пусть даже небольшой, но зато у самого главного тракта и ближе всего в перевалу.
В ворота постучали робко. Почти не слышно. И если бы в тот момент на крыльце не курил трубку небольшой господин в лиловом сатиновом жилете поверх накрахмаленной сорочки - никто бы ничего и не услышал. Выпустив еще одно колечко дыма, он ловко спрыгнул со своего кресла-качалки и важно зашагал к огромным дубовым воротам, скрывающим за собой просторный двор, кольцом опоясанный стойлами, хлевами и различными хозяйственными постройками. Посреди двора возвышался довольно большой, по меркам здешних поселений, дом. Более того, как любой уважающий себя хозяин - владелец этого дома имел на каждом его углу по башенке. Тем самым подчеркивая старую истину: мой дом - моя крепость.
Поднявшись по лесенке два с небольшим пролета - господин в лиловом жилете и туфлях с медными пряжками отодвинул небольшую заслонку и выглянул на ту сторону ворот. Повертев головой и так никого и не увидев, он озадаченно хмыкнул и зашагал вниз. Новый день обещал немало хлопот и прохлаждаться столь занятому господину было решительно некогда.
На первом этаже гостиницы понемногу собиралась публика. Рыжий трактирщик вяло протирал тарелки, поминутно ловя ладонью очередной зевок. Сновали туда-сюда поварята с огромными тюками, корзинами и бурдюками. У большого очага кашеварил усатый толстяк в годах. Неспешно снимая шум с варящейся в котле бараньей ноги, он задумчиво перебирал свободной рукой мешочки с пряностями. Отыскав среди них лесной розмарин, он щедро отсыпал в кипящую воду горсть, забросил кусок соли размером с кулак и стал мешать.
Трактирщик на миг поднял глаза, когда скрипнула дверь, поприветствовал кивком вошедших гостей и снова вернулся к тарелкам. Пожилой мужчина с сухим морщинистым лицом отряхнулся от припорошившего голову и плечи мелкого сухого снега, снял плащ и направился к стойке.
- Я ищу ночлег.
- Надолго ли?
- На две ночи. Может на три.
- Комнат сейчас не хватает, сэр. Сами видите - на перевале столпотворение. - Он подобострастно улыбнулся. Мужчина достал желтую монету и подтолкнул ее по столешнице в сторону собеседника.
- Кажется у нас было место над конюшней. - Трактирщик снова расплылся в улыбке, ковыряя пальцем монету.
Мужчина вздохнул и достал ещё одну.
- Я позову горничную. А вы пока не желаете ли выпить чего-нибудь согревающего или же отобедать? Шазан! Бегом сюда! - Откуда-то сверху послышался топот ног.
- Пожалуй не мешало бы перекусить. Мы всю ночь были в пути.
- Все будет в лучшем виде, сэр.
Мужчина вернулся к своему спутнику и помог ему снять плащ. Спутником оказался светловолосый паренек не старше тринадцати лет. Столь бледный, что по сравнению с ним первый снег показался бы розовым, как поросенок. Они прошли и сели у окна поближе к очагу. Кашевар тем временем вынул из котла баранью ногу и стал забрасывать туда мелко нарезанный картофель и грибы.
- Язик! - Из подсобки вылетел чумазый поваренок и встал по стойке “смирно” перед старшим. - Ты, что, собачий сын, такой грязный? Свинью сосал?
- Я уголь таскал, дядька. - Он вытер под носом рукавом и с вызовом посмотрел на повара.
- Я тебе дубина, что говорил?
- Что?
- Что уголь таскать - работа этого старого пердуна.
- Дядька, у него спина больная. - Паренек опустил глаза, разглядывая свои исхудалые башмаки.
- Печень у него больная, болван. Он тебя провел, как дурачка на ярмарке! - Повар встал, стянул фартук и вытер руки. - Обскубай пока окорок, а я схожу ему спину подлечу. Только руки вымой.
Тем временем к стойке трактирщика прибежала зардевшаяся девица. Она смущенно поправляла передник, ежесекундно сдувая с миловидного лица выбившуюся прядь волос. Мужчина привстал из-за стола:
- Милорд, я отойду. Кажется что-то прояснилось насчет ночлега.
- Конечно, Валдрик, не беспокойся обо мне.
Пока его спутник договаривался о комнате, подросток смотрел, как поваренок расправлялся с огромной для его роста бараньей ногой. Он поставил ее в медный таз и стал ловкими движениями срезать по всей ее окружности мясо. Вскоре в руках у мальчугана осталась лишь гладкая кость. Он посмотрел на завороженного гостя и на шпагу, свисавшую с его пояса. Ухватил кость на манер меча и направил её на мальчишку.
- Защищайтесь, сударь!
Тот улыбнулся, встал в приветственную позу, но не стал доставать из ножен свое оружие. Окинув взглядом трактир, он схватил стоявшую поодаль швабру и приготовился отражать удары. И удары последовали. Один. Второй. На третьем чумазый мальчуган чуть не выронил кость. Сбился и чуть не упал. Гость тут же воспользовался моментом и нанес серию ответных уколов. Да таких, что у поваренка из глаз чуть не посыпались искры. Последний удар пришел откуда не ждали. И оставил на шее алый отпечаток пятерни взрослого мужчины.
- Я тебе сейчас эту шпагу засуну так глубоко, что будешь ходить прямой, как мачта королевского галеона. Простите его, милорд. Этот балбес ещё своё получит.
- Не нужно его наказывать, сэр. Я давно не упражнялся в фехтовании и, честное слово, был рад нашему поединку. - Он поставил свое импровизированное оружие в угол и поклонился. - Айвин Фераворн.
- Рад знакомству, милорд. Меня зовут Норвил, а этого чертенка - Язик.
- О, мистер Норвил, прошу вас, не нужно этих формальностей. Мы с моим спутником пробудем здесь несколько дней. И мне бы очень хотелось, чтобы мы с вами общались на равных.
Повар замялся:
- Ну, как скажешь, парень. Язик, бегом на кухню - там уже подгорает лук с морковкой.
За спиной повара возник спутник юного аристократа:
- Сэр Айвин, я договорился насчёт жилья. К полудню один постоялец съезжает и мы сможем заселиться в его комнату. А пока наши хозяева любезно предложили нам холодные закуски и вино. А для вас, мессир, свежее молоко.
День в трактире обещал быть трудным, поэтому все вернулись к своим обязанностям. Трактирщик уже наливал пинту сидра какой-то ранней пташке. Шазан кокетничала с молодым черноволосым постояльцем в высоких кроваво-красных сапогах. А грозный хранитель очага продолжал колдовать над своим котлом. Убедившись, что картофель в достаточной мере разварился, Норвил нежно, словно нянча ребенка, взял поднос с горой обжаренной с луком моркови, и стал, ложка за ложкой, опускать ее в котел. Когда все было кончено - он сыпанул в глубокую миску полпинты ячменной муки и влил в нее пинту сливок. Тщательно размешал, пока тесто не стало жидким как свежая сметана. А затем помешивая в котле, стал тонкой струйкой вливать содержимое миски. И вот начало происходить чудо: похлебка из жидкого бульона начала превращаться в густой, почти как каша, наваристый суп. Под конец повар достал из-за пазухи мешочек и положил из него в котел две щепотки. Потом подумал и забросил еще одну. Поваренок, стоявший у него за спиной прищурился, стараясь разглядеть секретный ингредиент.
- Подойди сюда, Язик. - Повар поднес к его носу мешочек. - Это Сенной Пажитник. С ним грибная похлебка заиграет всеми ароматами леса.
- Угу.
- Что “угу”? Иди сковороды драй! - Повар выпрямился подбоченившись и посмотрел в окно. - К вечеру тут будет не протолкнуться.
В своем крохотном, забитом до потолка стопками бумаг, бухгалтерскими книгами и журналами учета постояльцев, кабинете сидел за огромным столом маленький пожилой мужчина в лиловом жилете и невероятно большом пенсне. Его пальцы быстро бегали по костяшкам счетов, а кончик пера плясал по бумаге, облагораживая ее неровную поверхность изящными линиями прекрасного почерка. Ведь если хочешь вести свое дело честно и при этом получать доход - нужно самому быть его частью. Поэтому маленький человек знал откуда пришла и куда ушла каждая монета в месте, которое он считал своей крепостью. Он дописывал последнюю графу на последней чистой странице очередного журнала, которые он вел сколько себя помнил. Вдруг в раму окна его бухгалтерии и одновременно спальни, и гостинной, как впрочем и кабинета, постучали. На этот раз чуть настойчивее. Он опустил перо в обыкновенную глиняную чернильницу и подошел к окну. Постоял. По раме снова постучали. Пожилой мужчина, уверившись, что на этот раз ему не померещилось - тут же распахнул створки и выглянул вниз.
- Ни-ко-го... - Произнес он с озадаченным лицом. Постоял немного, достал чистый журнал, и снова с головой ушел в цифры.
Ближе к вечеру молодой дворянин и его старый камердинер, показались внизу. Там во всю кипела обычная трактирная жизнь. Эль и сидр лились рекой, шумела беседа, шкварчала на огромных сковородах всевозможная снедь, а в углу залихватски выплясывал, подыгрывая себе на скрипке молодой черноволосый менестрель в кроваво-красных высоких сапогах.
Отдохнувшие и выспавшиеся, двое путешественников никак не могли найти куда им присесть. Но случайно встретившись взглядом с чернобородым невысоким мужчиной с трубкой во рту, сидевшим в ближайшем к очагу углу, у окна - Мальчик понял, что их приглашают к столу и потащил за собой слугу.
Вечер был одной нескончаемой пирушкой. Юный аристократ впитывал в себя все, чего похоже был лишен долгое время. Его приводила в восторг еда простого люда, их музыка, их скабрезные шутки. Чего было не сказать, о его слуге. Тому скорее было бы уютно в тишине холодных стен замка, чем здесь. Уж больно кислое лицо у него было.
Они взяли себе большой поднос запеченного в мундире картофеля и свиных ребер.
Мужчина за их столиком не проронил ни слова. Он задумчиво вглядывался в сумерки за стеклом, погруженный в свои мысли.
- Простите, сэр, вы не знаете: это правда самое последнее поселение на пути к Великому Хребту? - Решил как-то начать беседу Айвин.
- Хм? - Человек удивленно посмотрел на мальчика. В его взгляде читалась настороженность. - Пожалуй не совсем. Есть еще одна остановка на дороге к перевалу. Оно называется “Мертвый дом”.
- Какое-то дурацкое название.
Мужчина улыбнулся, отложил трубку и затянул тесьмой копну черных волос.
- Это старый замок. Когда-то это были владения чародея.
- Настоящий замок?
- Ну как замок? Скорее большой домина с башней. Но он давно заброшен.
- А почему заброшен? В нем наверное осталось много ценного. Всякие книги и свитки с заклятиями.
- Сир, не вежливо докучать незнакомым людям. - Вмешался слуга.
Мужчина у окна бросил на него презрительный взгляд и продолжил:
- Это место путешественники обходят стороной. Боятся того, что там поселилось после смерти хозяина.
- А что там поселилось?
Коренастый человек ухмыльнулся:
- Те, кто это узнал - уже никому не расскажут.
- Милорд, вам пора в постель.
- Еще минуту, Валдрик, я хочу узнать больше о том замке.
- Милорд, это всего лишь сказки простолюдинов. В них нет ничего, что можно было бы проверить. В этом и есть суть сказок.
Их собеседник поднялся из-за стола и подошел к очагу. Затем вынул из огня головешку и поднес к своей видавшей виды курительной трубке:
- А тебе никто не мешает проверить, - Он пару раз причмокнул, раскуривая сырой табак. - Вал-дрик.
Последнее слово прозвучало довольно брезгливо. Так, что слуга, сделав вид, что ничего не услышал, взял со стула хозяйский камзол и направился к лестнице.
- Я подготовлю постель, милорд.
- Сэр, простите не знаю вашего имени, расскажите ещё о перевале.
- Меня зовут Дарвик Бурильщик.
- О, вы ремесленник, сэр Дарвик?
Мужчина усмехнулся:
- Пожалуй вам, милорд, еще рано знать, как я получил это прозвище. - Он задумался. - Хотя в некоторых краях юноши вашего возраста уже… Ну да, ладно. Я, как и большинство на перевале иду прочь от наступающей зимы. А если подвернется работенка - так не боюсь и замараться. Честный труд - он ещё никому не навредил.
- Это кто здесь честно трудится? Не ты ли? - Из-за соседнего стола поднялся крепко сложенный человек со шрамом через все лицо. Он подошел держа в руке кружку и вопросительного взглянул на подростка.
- Прошу вас, сэр, присаживайтесь.
Здоровяк оскалился беззубой улыбкой и обрушился на стул.
- С кем имею честь?
Новый собеседник плюнул на ладонь, провёл ею по лысой, похожей на тыкву голове, и протянул юному дворянину:
- Видли из Вишневой заводи, сэр.
- Рад знакомству, мистер Видли. Не хотите ли присоединиться к беседе? Я вижу вы знакомы с господином Дарвиком?
- Хорёк Видли. - процедил сквозь зубы коренастый. - Удивительно, что ты ещё жив.
- Как видишь, старый пройдоха, я еще на ногах.
Лысый отхлебнул из кружки и повернулся к подростку:
- Если вы еще не поняли, сэр - мы с моим старым другом наемники.
- Что тебя привело на перевал, Хорек? Давненько ты не выбирался дальше Болотного края.
- Лихие времена настают. Этой зимой в долине будет не безопасно. Меня-вот, наняли пастухи из Захема.
- На кой черт им сдался хромой калека, когда один их волкодав стоит пятерых как ты?
Видли вытянулся на стуле, скрестив руки на груди:
- А вот это уже не твоего ума дело.
- Небось наплел что-то про тайные тропы. - Дарвик выпустил струйку сизого дыма на стол. В полумраке трактира Айвину почудилось, что это не дым, а туман стелется по ледяной долине. Просачивается сквозь расселины кружек и стекает со скал пустых тарелок. А подсвечник посреди этой равнины - высокая башня в замке мертвого чародея.
- Может да, а может и нет. - Лысый здоровяк лукаво прищурился. И кивнул в сторону мальчишки. - Сам-то, небось, уже прибился.
- Я еще не решил.
- Мистер Видли, а вы слышали про мёртвый дом?
- Это про тот мерзкий сарай с вороньим гнездом-то? Да, бывало приходилось там останавливаться на ночлег. - Хорек сделал жест трактирщику. - Пожалуй в заснеженном поле ветра меньше, чем там. Повсюду проросли кусты и мох, а на стенах растут странные грибы. Они даже немного светятся, когда особенно тёмная ночь.
- Заливай побольше! - Дарвик подался вперед, разбрасывая перед собой тарелки. Трубка, зажатая в зубах выплясывала вверх-вниз, вторя его речи. - Когда весной я шёл с обозом пасечников дернул нас черт заночевать в этом проклятом месте. До трактира, где мы сейчас благополучно сидим и попиваем сидр, оставалось часа четыре пути. А в обозе одной бабе возьми, да и приспичи рожать. Делать нечего: остановились там. Матроны потащили её под крышу, а мужику её велели воды вскипятить. Я, видя, что руки у него трясутся, как у припадочного, забрал у него котелок и пошёл набрать воды в ручей. Его же отправил за хворостом. Поставил котелок под скалу. Стою, жду пока вода наберется, а сам рядом нужду справляю, да поглядываю издали на дом. Глядь: там огонёк вспыхнул. Ну, думаю, молодой папаша взял себя в руки - быстро справился. Беру воду, и иду на свет. Уже на подходе увидел, что там кругом кровь. И тела, разорванные на ошметки: лошади, мужчины, женщины. Меня всего-то с четверть часа не было. И ни крика, ни шума. Я ко всякому привычен, но от такого даже у меня поджилки затряслись. А у костерка пасечник тот сидит. Рядом баба его, уже разрешившаяся. Как понял, что разрешившаяся? А мужик их ребятенка прямо на вытянутых руках над огнём держал. Дитенок, слава богам, уже отошёл. А он его держит и что-то себе под нос бормочет. Я прислушался. А он повторяет без умолку: “Хозяин любит теплое. Хозяин любит теплое”. А за спиной у него будто бы сама тьма шевелится. Жутко мне стало. Бросил я котелок и рванул что было сил оттуда. Благо лошадь оставил поодаль от дома. А то пешком бы ноги не унес. А ты говоришь бывал там! Ничего особенного!
- Так это ты тот обоз вел? - Хорек зло улыбнулся. - Ты знаешь, сколько за твою голову назначили в Эйхаме?
- Моя голова мне пока самому нужна. - Чуть сбавил тон Дарвик. - А ты помалкивай. За тобой, не в пример мне, есть дела пострашнее брошенного обоза.
Оба молча уставились друг на друга.
Когда повисшую тишину нарушил скрип двери заклятые друзья чуть было не подпрыгнули. На пороге, выжимая полы балахона, стоял круглолицый румяный мужчина с окладистой, белой, как снег бородой и посохом под мышкой.
Айвин только и прошептал:
- Ча-ро-дей.
Не дожидаясь, пока его пригласят войти мужчина зычно крикнул:
- Трактирщик, седалище твое на шпиль! А ну-ка окропи стакан, скромному прихожанину твоего богоугодного заведения!
- Сидевшая у входа пожилая матрона с конопатой девицей на выданье - с такой силой закрыла руками ей уши, что бедная чуть не оглохла от звона. Когда они спешно покинули свой стол, гость радостно рухнул на скамью и стянул сапоги. Как только ему принесли пинту - он брезгливо скривился:
- Что это? Эль? Неужели скромный служитель культа не заслужил чего-то покрепче? А ну живо тащи сюда зеленое вино, драконью настойку, или что-там у вас припрятано для растирания?!! - При последних словах он смеясь толкнул в плечо глуховатого деда на костылях, что сидел за соседним столом.
- Что? Святой отец?
- Спать иди! Вот что.
- Благословите…
- Благословляю! - Он шлепнул старика по лысине и отвернулся.
Видли и Дарвик выдохнули и взялись за кружки.
- Ладно, я не доносчик. К тому же есть гильдейская… Как её, там? Тьфу ты! Гарпию мне в жены… Э-ти-ка.
Дарвик усмехнулся:
- Вот где два несовместимых понятия: ты и этика.
- Смейся. Однако пока ты, весь такой правильный, сидишь здесь без работы - я преспокойно отправляюсь с пастухами на рассвете.
- Ошибаетесь, мистер Видли! Господин Дарвик нанят сопровождать меня в моём путешествии через долину.
- А меня ты, парень, не забыл спросить? - Дарвик грозно посмотрел на мальчишку, хотя и сам понимал, что такой шанс выпадает не каждый день.
Подросток полез под стол и спустя мгновение на него упал, бряцнув содержимым, небольшой мешочек. Многие обернулись на звук.
- Надеюсь это убедит вас принять мое предложение?
- Спрячь это, малыш, пока не накликал беду.
В этот миг за спиной Хорька прозвучало басом:
- Сын мой, не потесните ли вы свое седалище, позволив скромному жрецу пробраться к очагу.
Позади, держа в руках мокрые сапоги, стоял человек в балахоне.
- Что же ты, отец не высушишь их своими камланиями? - Видли зашелся зычным смехом.
Тогда человек в робе наклонился к уху Хорька и что-то прошептал. При этом он показал ему свой мизинец, медленно сгибающийся и втягивающийся в пятерню. Наемник вмиг покраснел, выпучил глаза и пулей вскочил с места.
- Проходите, святой отец.
- Дарвик и Айвин сидели с открытыми ртами.
- Вы уж простите старика - я не нарушу вашего общения своим брюзжанием. Всего-то навсего погрею ноги у огня.
- Будем рады если вы присоединитесь к нам, господин жрец. - Улыбнулся Айвин. Я - герцог Фераворн.
- А почтенные господа - Он кивнул в сторону Дарвика и Видли. - Проводники через долину. Мы как раз обсуждали все трудности, с которыми путникам предстоит столкнуться в тех диких местах.
- Спасибо за приглашение. Мне, к несчастью нечего предложить вам взамен на ваше гостеприимство. Ну, разве что, смогу развлечь вас парой историй.
- Здорово! - Оживился герцог. - Мы как раз обсуждали истории о Мертвом доме, что на пути к перевалу.
- В самом деле? - Лицо мужчины вытянулось в изумлении. - И что же слагают люди про этот дом?
- Говорят, что там люди сходят с ума и убивают других людей, старик. - Дарвик посмотрел в пустую кружку и махнул рукой официантке.
- Ну, что же, люди сходят с ума везде. - Жрец закатал рукава балахона и придвинул свой стул поближе к столу. - А уж смертоубийством наш брат промышлял еще с незапамятных времен. Если хотите, истребление себе подобных - самое очевидное отличие человека от зверя. Его особая черта.
Пожилой мужчина принялся раздвигать посуду, что громоздилась поверх выскобленых досок. Взял из них несколько куриных костей, обглоданных крыльев и позвоночник.
- Вы когда-нибудь задумывались: каково жилось бы на земле без кровопролития? Дайонвар заполонили бы больные и убогие, а еда кончилась бы уже на пятый год такого миролюбивого бытия. Убийство - естественная часть жизни. Ее инструмент, позволяющий править самою себя. А война? Война - это кульминация культуры убийства, ее квинтэссенция. Колосс, толкающий прогресс.
- Святой отец, ты каким богам-то служишь? - Видли сидел с открытым ртом, вытаращившись на мужчину.
А тот упорядочивал кости, выложив почти целый скелет на столе.
- Эх, жаль головы нет. - Он огляделся, выискивая что-то известное лишь ему. - А это что у нас тут?
Жрец ловко поддел кочергой, лежавшую в золе очага обглоданную щучью голову и положил во главе костей.
- Простите, меня, любезные друзья, я не представился. - Он выпрямился и пригладил довольно короткую, но густую бороду. - Калиган из ордена Солнечных Пастбищ.
- Никогда не слышал о таком. - Дарвик забирал кружки с подноса, улыбаясь симпатичной девице в переднике. - Это что же за боги такие кровожадные, что ты, святой отец, так упоенно толкуешь об их учении?
- А что, поджилки затряслись? - Видли потянулся за кружкой с подноса и получил шлепок по руке. Официантка грозно взглянула на него и наемник погрустнел.
- Готово. Теперь самое интересное. Мне нужна капля крови девственницы.
Дарвик с любопытством поднял глаза на свою новую знакомую. Та сделала полное сопереживания лицо и погладила его по щеке:
- Прости, милый.
Все уставились на юного герцога.
- А? - Он недоуменно поднял глаза. - Потом, покраснел, потупился и протянул руку.
Жрец вытащил из отворота рясы иглу и взял мальчика за палец:
- Не расстраивайтесь, ваша светлость. Вам по возрасту еще рановато иметь такой багаж. Но вы - юноша статный. У вас все еще впереди.
Айвин слегка напрягся, но все произошло быстро. Служитель странного культа обмакнул невесть откуда взявшееся гусиное перышко в выступившую каплю, поднес его к губам и что-то пробормотал. Затем стал водить им по куриным костям. Ничего не происходило и у зрителей первая настороженность стала сменяться улыбками. Тогда жрец не прекращая манипуляций приложился к кружке. И вдруг Айвин произнес:
- Смотрите!
Кости сначала покрылись словно грязью. После поверх них стали шипеть и надуваться пузыри. В добавок ко всему по краям суставов стали вытягиваться какие-то тонкие нити, извивающиеся в воздухе словно черви. И наконец они сомкнулись между собой и на досках стола встал в полный рост скелет странного существа с рыбьей головой и телом цыпленка. По толпе пронесся возглас удивления.. Цыпленок же осмотрелся вокруг и, не найдя ничего лучше - окунул голову в кружку с элем Дарвика. Затем он попытался напиться, запрокинув голову назад, но содержимое мгновенно пролилось сквозь отверстия в его груди. Он повторил попытку и, окончательно убедившись в её тщетности, отправился гулять по столу. Вокруг стали собираться зеваки. Кто-то тер глаза, не веря в происходящее. Другие делали знамения, ограждающие от чёрной магии. Мальчуган в поварском колпаке накрошил перед ним хлеба.
- Что это за колдовство старик?
- Ну что вы? Это всего лишь марево. А показал я вам его, чтобы вы поняли с чем столкнетесь, если отправитесь через Мёртвый дом.
- С цыплятами? - Захохотал кто-то из толпы.
- С нежитью. - Донесся мрачный голос где-то из-за спины Калигана. Тот приложился к кружке и не отрывая рта повернулся в сторону голоса. Позади толпы стоял высокий худой человек с редкими седыми волосами, падавшими на лицо, и повисшими словно водоросли длинными усами, поверх довольно густой щетины. - Да, с нежитью!
Человек был мертвецки пьян, хотя все еще держался на ногах. Собравшаяся вокруг удивительного представления жреца, толпа разошлась, когда он сделал несколько уверенных шагов к столу.
- Мне повезло… остаться в живых… после встречи...с ней. В Вороньем Урочище!
По толпе пронесся испуганный вздох. Кто-то из зевак подвинул ему стул. Он долго молчал, упершись взглядом в него, но все же сел. Виддли жестом привлек внимание трактирщика:
- Сделай-ка деду “Дурную весть”!
- Это как? - Удивился герцог Фераворн.
- Сейчас увидишь, малец.
Трактирщик понимающе кивнул и начал растирать какие-то ингридиенты в ступке. После чего залил все содержимое маслом, поставил на нагретые камни печи, а после процедил в стакан.
- Ее заказывают своим мужикам сердобольные жены, когда утаскивают домой. - Хорек начал загибать пальцы на руке. - Там и красный перец из Анквари, и уголь, и облепиховое масло, и говорят, даже какие-то зерна, которыми в Захеме кормят телят, а после полупереваренными вынимают из… Ну в общем та еще дрянь.
Тем временем передали стакан. Виддли помог донести его до рта и проследил, чтобы старик выпил все до капли.
- Теперь все разойдитесь! И тазик! Дайте мне тазик! Ну же, живее - вон, у него уже глаза закатились.
Когда все было кончено, дед отдал полотенце поваренку, который принес ему крепкий мятный чай и застегнул на все пуговица свой кафтан.
- Чтобы ты, курва червями сморкался. - Зло посмотрел он на Хорька. - Я на эту выпивку последние гроши спустил!
- Будет тебе, отец. Не гоже такому почтенному человеку наедаться до поросячьего визга. - Вставил слово Дарвик, набивающий трубку.
- Ну вот, опять я виноват. - Виддли с досадой отхлебнул из кружки своего заклятого друга. - Да ну вас, пойду лучше коня привяжу.
Костяной цыпленок тем временем принялся клевать свиные ребрышки, снова переведя внимание толпы.
- Я понял! Дурные вести - отрезвляют! - Воскликнул Айвин и тут же смутился мыслям вслух. - Пойду-ка я тоже коня привяжу.
Толпа радостно загоготала.
- Давай уже, старик! - Раздался из нее призыв. - Не томи, рассказывай про нежить.
Руки его тряслись, а на лбу выступил пот, когда он поднес ко рту горячую кружку:
- Пол столетия назад это было. Стоял в те дни на севере болотного края городишко. Сейчас уже и названия никто не вспомнит. Люд считает те места проклятыми. А звался он в те годы Ивельхейм. Жили там по большей части купцы. И город славился своими ярмарками. На них свозили все: от иголки, до драконьего яйца.
- А второе яйцо где? - Заржал тонкий голосок в толпе и тут же раздался шлепок оплеухи.
- Второе осталось у дракона, балбес! Не перебивай.
- Так вот. - Продолжил старик. - Город процветал и прирастал домами и дорогами. Это сейчас там остались лишь камни, поросшие мхом. А тогда его белые стены было видно за милю даже сквозь густую чащу. Жили горожане мирно, да и кому придет в голову нападать, когда все соседи получали хороший доход с торговли с ним. Но, как говорится, беда приходит откуда не ждали.
* * *
Фатумы. Рокот
Жанр: фэнтези, роман.
Глава тринадцатая. Финал.
Эльфы воистину невезучий народ. Когда-то давно почти весь Акар принадлежал им. Сейчас же от их могучего королевства остались лишь жалкие остатки в непроходимых северных лесах. Королевство Миронидол. Но, не смотря на все свое невезение, эльфы народ непреклонный. Ни перед захватчиками, ни перед богами. Эльфы, пожалуй, единственный народ на моей памяти, который намеренно отбросил веру в потусторонних сущностей, будь то боги, духи, демоны или что похуже. Да, она уважают своих предков, уважают магию. Но не покланяются. Еще поговаривают, что эльфы обладают своей собственной, тайной магической традицией. Вот только правда ли это, мне узнать так и не удалось.
«Пешком по Акару» Фрата Белтозе, 912 с.о.
Взгляд Норвана
28 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Близ одной из заброшенных шахт Фейнстона, день.
Кайрон оказался настоящим кладезем самых разных историй. Каждую ночь наемник слушал его истории о прошлых приключениях, о далеких землях, да и о просто интересных событиях и явлениях. Многое из того, что рассказывал трей, совершенно не укладывалось в голове Норвана. Да и говорил он иногда с такой, едва заметной ухмылкой. Может быть и не все, но часть его рассказов точно были ложью.
По общему соглашению, путники решили не заходить в город. Береженного боги берегут. Вместо того, чтоб дразнить судьбу, они сразу направились к нужной шахте. Туда, откуда все началось.
Запустенье. Там, где раньше корпели рабочие, повисла тишина. Лагерь перед шахтой был свернут. Ни одной живой души. Оставалось надеяться, что мертвых душ тут тоже не найдется.
Какая ностальгия. Давно уже Норвану не приходилось захаживать в древние руины. Посматривая на старые подпорки, Гаурус сказал:
- Удивительно, что рабочие не обрушили шахту. Я бы на месте Рорика так и сделал бы.
- Возможно, он приказал так поступить, - ответил Норван. – Да рабочие могли без присмотра просто забить. Это все же опасно.
- Ну, значит, удача и судьба на нашей стороне, - вставил Кайрон. – Боюсь представить, сколько времени ушло бы на то, чтоб пробиться через завал.
Вскоре непродолжительные блуждания по шахте вывели группу к участку свежих раскопок. Шахтеры раскопали какой-то древний коридор. Судя по всему, он являлся преддверьем хранилища по времена его полноценной работы. Вскоре обнаружилась и массивная, монументальная двустворчатая дверь из черного металла. Запирающим механизмом которой служила система множества колец, расписанных какими-то рунами и рисунками.
- Хм, ее явно запирали в спешке, - заметил Шумейкер, после недолгого разглядывания. – Буквально слегка прикрыта.
Рыцарь прикоснулся к двери. Сначала ничего не произошло, но вскоре кольца вздрогнули и пришли в движение. С грохотом они встали в нужные позиции. Створки, с душераздирающим скрежетом начали раздвигаться.
Волна тяжелого, затхлого воздуха вырвалась на волю. Огонек в лампе затрепетал, но удержался. Уже хорошо знакомое нетерпение охватило наемника. Вот он вновь под землей, занят тем, что хорошо умел. Конечно, прошлая подобная вылазка стоила жизни всей его команды, но кто старое помянет. Дождавшись, когда двери полностью откроются, Норван, плечом к плечу с Гаурусом, шагнул в древнее хранилище. Навстречу будущему. Навстречу судьбе. В самую пасть неизвестному. И лишь небольшой огонек лампы разгонял мрак подземелья. Кайрон замыкал шествие, с любопытством посматривая вокруг. Глаза трея неестественно поблёскивали, отражая ровный свет, порожденный его заклинанием. В разуме пронеслись мысли Клина: «Бля, это же всамделешное хранилище. Ну и влипли же вы по итогу».
Короткий и широкий коридор вывел группу в просторную комнату, из которой вело еще восемь проходов. На каменном полу красовалось множество следов в пыли.
- Нам в третий справа, – Кайрон указал на нужный проход. Единственный, по которому никто не ходил до этого. – Надеюсь, лестница еще не обвалилась.
Нужный проход встретил вторженцев первыми ловушками. Точнее тем немногим, что от них осталось. Коридор окончился комнатой, в которой, судя по всему, обитала охрана, а так же массивной стальной дверью, хранящей за собой проход на нижние уровни. Магические ловушки на ней уже давно сломались, а с механическими, как и с замком, Норван смог справиться за несколько минут. Сложный механизм, но старый и даже по-своему знакомый. Внезапно в мыслях пронеслось: «Будьте осторожны. Я чувствую внизу что-то холодное и темное». От неожиданности, наемник вздрогнул.
Второй уровень встретил путников похожей просторной комнатой. Запустенье оставило здесь более явственный след. Несколько проходов обвалились. Неестественный холод пронизывал до костей. Тьма неохотно отступала от огня фонаря и света заклинания. Слабый, почти неразличимый шепот коснулся чуткого слуха наемника. Или все же это просто сквозняк.
- Странно, - проговорил Кайрон. – Будьте осторожны. Кажется, один из артефактов мог вырваться.
Ответить ему не успели. Тьма, что и до этого была будто бы «плотнее» обычного, сгустилась и, подобно темному приливу, обрушилась на Норвана. Сбоку Гаурус что-то выкрикнул, и сплошную черную волну отбросило прочь. Цельная стена черноты распалась не несколько темных призраков, кружащих на самой границе света. Недолго думая, наемник поджег и швырнул в них одну из алхимических бомб. Взорвавшись, она расцвела ярким огненным цветком. Твари с воплем бросились прочь. Рыцарь бросил им вдогонку пару огненных нарядов. Отступили, но не сбежали. Почти невидимые в темноте, они наблюдали. Озираясь по сторонам, Шумейкер сказал:
- Давайте спешить. Кайрон, куда нам?
- Центральный проход справа.
Скорым шагом группа двинулась дальше. Рычание, шепот, и скрежет стали их спутниками. По середине комнаты тени вновь ринулись в атаку. Резкая вспышка ослепительно белого света не мгновение осветила всю комнату. Черно маслянистые тела тварей были буквально разорваны им в лоскуты. Выдохнув, Кайрон сказал:
- Так, пока мы не разберемся с артефактом, Алчущий достать мы вряд ли сможем. Так что давайте за мной.
Резвыми шагами маг направился в соседний с нужным им проход. Вскоре тени бросились за ними следом. Бросив им еще несколько бомб Норван ужаснулся. Их не становится меньше. Из каждого ошметка, из каждого кусочка, рождается новая тварь. Зачарованная сталь и огонь хоть и помогали, но ненадолго. Еще несколько ярких вспышек очистили дорогу впереди. Быстро оглядевшись, Норван заметил, что в коридоре, на равном удалении друг от друга, с обеих сторон идут ряды стальных дверей. В основном они были закрыты, но одна была раскрыта нараспашку. Как раз к ней и спешил трей, отбиваясь от целой своры теней, прокладывая себе путь шпагой и магией.
- Ну да, конечно. Сломалось совсем недавно, – услышал Норван ворчание мага, когда тот все добрался до нужной двери. – Парни! Придержите их снаружи! Это не должно занять много времени.
Сказать было проще, чем сделать. Прикоснувшись к браслету, Норван вспомнил, как это было. Как его неуправляемая мощь обратила в пепел монстра. Сосредоточившись, наемник вновь зачерпнул то неукротимое пламя, бушующее в его недрах. Руку обожгло выходящее пламя. Вновь оно сформировалось в шестиконечную звезду. Вновь заныл ожог на лице. Вновь его сердце затрепетало от восторга. Привычно, будто делал это уже множество раз, Норван направил всю накопившуюся мощь на потусторонних тварей. С ревом пламя набросилось на теней, малейшим прикосновением рвя их на куски и жадно пожирая, не оставляя даже пепла. Мгновение, и весь коридор обратился морем пламени, в котором с воем метались сгорающие тени. Но, как и в прошлый раз, восторг проходил, уступая место холодному унынию. Но где то в глубине души Норван знал. Пламя вернется.
Внезапно, неестественный холод, что не могло разогнать даже пламя, отступил. Из комнаты вышел Кайрон, держа в руках какой то мешок. Оглядев коридор, покрытый копотью, он сказал:
- Неплохая работа. Чудный все же твой браслет, Норван. Я кстати тоже закончил.
Хоть трей и старался выглядеть так же бодро, но наемник приметил, что маг все же устал. Стоит, будто невзначай опершись о стенку. Руки едва заметно дрожат. Что бы он там не делал, далось ему это нелегко. Шумейкер же, кажется, не обратил на это внимание и сказал:
- Ну, раз закончили, то давайте поспешим. Кто его знает, сколько у нас еще есть времени.
Так и поступили. Уже ближе к общему залу второго этажа, Норван приметил, что одна из дверей слегка приоткрыта. Буквально чуть-чуть. Не заметив никаких ловушек, наемник аккуратно попробовал открыть дверь. Та бесшумно поддалась. Комната за дверью оказалась небольшой, квадратной, в три-четыре метра от стенки до стенки. В центре стоял постамент из черного гранита, расписанный какими-то сложными геометрическими узорами. На постаменте покоилась стальная перчатка из черного железа. Тонкая работа. По всей поверхности, вдоль краев стальных пластин, шла едва заметная серебряная чеканка. В комнате стало немного светлее. Кайрон сказал, глядя через плечо Норвана:
- Если не ошибаюсь, это принадлежало одному наемному убийце из древности. Насколько помню из документов Ауреантов, он относительно безопасен.
Норван поднял перчатку. На удивление, она оказалась легче, чем он думал. Немного повертев ее в руках, он остался в недоумении. Она была одинакова с обеих сторон, из-за чего наемник не мог понять, на какую руку ее вообще нужно надевать. Да и если приглядеться, там сям можно разглядеть множество зазоров в пластинах. Ну, скорее всего она просто подстраивается под конкретную руку. Немного подумав, наемник снял свою перчатку и надел артефакт на левую руку. С легким шелестом стальные пластины пришли в движение, плотно обхватив запястье. Резкая боль пронзила всю руку. Холодная сталь врезалась в плоть, рвя мышцы и ввинчиваясь в кости. Из многочисленных щелей потоком хлынула кровь. Агония повалила Норвана на пол, мир пошел кругом. Кто-то рядом кричал что-то. Кто? Где? Внезапно боль отступила, оставив лишь ощущение странного холода в запястье. Тяжело дыша, наемник кое-как сел и взглянул на левую руку. Весь рукав был покрыт кровью, а на месте кисти красовалась пятерня из черной стали. Больше не было ни одной щелочки, ни одного зазора. Лишь идеально подогнанные друг к другу детали. Трясущейся рукой, Норван попытался снять артефакт, но, как он и подозревал, тот не поддался. А Гаурус тем временем чуть было не кипел от гнева:
- Ты чем думал, дебил?! Нахрена ты его надел?! Это ж.. это… твою мать, Норван!
Взгляд рыцаря лихорадочно бегал из стороны в сторону, перепрыгивая от руки к постаменту, с него на лужу крови на полу, следом на бледное лицо наемника. Наблюдавший за всем этим Кайрон сказал:
- Гаурус, спокойнее. Все хорошо, насколько могу судить, - маг присел рядом с наемников и аккуратно принялся рассматривать его руку. – Хм, судя по всему, перчатка полностью заменила его запястье. Так просто снять не получится теперь. А в тебе силен дух авантюризма, Норван.
- В нем силен дух идиотизма, – проворчал в ответ Шумейкер. Он все еще был ужасно зол, но потихоньку успокаивался. – Ладно. Ты себя как чувствуешь?
- Странно, - ответил Норван, пошевелив стальными пальцами. – Сначала было больно, но сейчас лишь прохладно.
Наемник попытался встать. На удивление, у него это получилось, и даже ничьей помощи не пришлось просить. Слабость стремительно проходила, уступая место разливающейся по телу силе.
- Пойдемте, не будем еще больше времени терять. – сказал Норван, выходя в коридор. Они и так слишком уж задержались здесь.
Вскоре Кайрон привел товарищей к очередной закрытой двери, почти ничем не отличающейся от прочих, окружающих ее. С ее замком пришлось изрядно повозиться как Норвану, так и Гаурусу. Мало того, что стоял механический, так еще и магический не утратил своей силы. Но совместная работа творит чудеса, и спустя десять минут дверь была открыта.
Хранилище Алчущего ничем не отличалось от того, в котором прятали перчатку. Разве что постамент был больше. Кринок лежал на нем, покоясь в ножнах. Полуторный меч с гардой, выгнутой в сторону лезвия. Вся рукоять была покрыта странной гравировкой, то ли свет на ней так играл, то ли она и вправду двигалась и переливалась. Но еще более странными выглядели ножны. Выполненные будто бы из цельного куска керамики, по всей их темно-серой поверхности змеились прожилки и узоры, чем то напоминающие древесные. Довершали их четыре «отростка», что намертво фиксировали меч внутри ножен, обвив рукоять. Пока Норван с любопытством рассматривал артефакт, Гаурус спросил, сбитый с толку:
- Так и должно быть?
- Ага, - отозвался Кайрон. – Меч немного с придурью. Его не просто так зовут Алчущий. Он перерабатывает души, и он всегда жаждет большего. В довершение ко всему, он еще и в определенную степень разумен. Чтоб достать его из ножен всего то и нужно, что сказать: «альрерьла». Ну и всеми силами представить, что они открываются. Только будьте осторожны, если все же вам придутся его достать. Как мне кажется, он сейчас очень голоден.
Рыцарь прошел мимо Норвана и взял клинок в руки:
- Хм, а он легче, чем выглядит. А он точно за эти века не «помер»?
- Насколько я слышал, и сам меч, и эти ножны сделаны из калицера. Так что не должен. Кстати, перчатка, что себе Норван нацепил, тоже из него должна быть сделана.
Наемник перевел взгляд на обновленную руку. Странно, во внешнем виде не вообще ничего общего. И не скажешь, что материал один и тот же.
- Ну, если вы не хотите ничего отсюда еще утянуть, - сказал трей. – То идемте наружу. Нужно как можно быстрее отдать меч Ауреантам.
Обратно к свету. Заброшенные залы провожали незваных гостей безразличием. Вскоре эти коридоры вновь укутаются тьмой и тишиной, ожидая новых гостей. Новых расхитителей. Выйдя за дверь, Кайрон несколько минут тщательно запирал ворота. Ждать древним реликвиям придется долго.
Выходя из шахты, путников встретило море света и ветра. Наконец можно было вздохнуть полной грудью. Проморгавшись, наемник заметил, что они здесь больше не одни. Посреди остатков лагеря стояла одинокая фигура в серых одеяниях. Из под накинутого капюшона виднелось спокойное бородатое лицо. Сначала Норван подумал, что ему показалось. Но присмотревшись получше понял, что нет. Незнакомец и вправду держал в руке полупрозрачный меч. И что-то наемнику от его вида стало как-то не по себе.
Кайрон что-то пробормотал на непонятном языке. После чего вздохнул и обнажил свою шпагу. Сделав шаг вперед, он бросил через плечо:
- Ладно, молодежь, здесь мы с вами разойдемся. Передавайте привет там всем.
Переводя взгляд с трея на незнакомца и обратно, Гаурус схватился за меч:
- Если это твой враг, то мы поможем тебе.
- Не стоит, - покачал головой маг. – Это не ваша битва, вам сейчас важнее отнести меч в крепость. Да и будем честны, вы мне только мешать будете. Так что кыш отсюда.
Явно борясь с собой, рыцарь все же отпустил меч и сделал шаг в сторону:
- Удачи.
Кайрон лишь кивнул в ответ, не спуская с незнакомца взгляд. Тот же спокойно ждал, с безразличием смотря на представление. Хотя нет. Его безразличие лишь напускное. Может, Норвану это лишь показалось, но под маской безразличия проступало любопытство. Незнакомец внимательно рассматривал Шумейкера и Норвана.
Недолго побуравив взглядом незнакомца, Гаурус все же отошел в сторону от шахты. Наемник поспешил следом. За спиной он услышал, как Кайрон о чем-то заговорил со своим врагом на неизвестном языке. Но от фраз трея так и сквозило насмешливостью и деланным дружелюбием. Ответы незнакомца же были сдержаны и спокойны, будто старый учитель уже в который раз объяснял нерадивому ученику тему, который тот не мог понять.
Вскоре их голоса затихли. Но вслед за наступившей тишиной раздался грохот взрыва. Череда ярких вспышек озарила вход в шахты. Гаурус как то неожиданно побледнел и пробормотал:
- И вправду только мешали бы. Ладно, уходим.
Отойдя от крепости подальше, рыцарь достал из кармана камень, разрисованный золотыми кругами. Наемник тяжело вздохнул:
- А без этого мы точно не можем обойтись, да?
Шумейкер покачал головой:
- Увы, но мы все же спешим. Хотя-бы здесь мы должны срезать. Так что приготовься, без полноценного опорного круга телепортация пройдет тяжелее.
Взгляд Гауруса.
28 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Крепость Ауреантов.
Хорошо знакомый водоворот образов и звуков оставил рыцаря в просторной комнате, на полу которой был расчерчен сложный телепартационной круг. Пошатнувшись, Гаурус остался стоять на ногах. Норван же, судя по грохоту, все же достаточно не подготовился, бедолага. Навевает воспоминания. Повернувшись к распростертому наемнику, Шумейкер сказал, протягивая руку:
- Со временем станет проще.
- Ага, - ответил Норван, хватая воздух ртом. – Со временем. Щас, погодь.
Немного полежав, он все же схватился за предложенную руку и с некоторым трудом встал.
- Так, погоди, - наемник к чему то прислушался. – Что-то не так.
Немного послушав тишину, Гаурус понял, о чем говорит Норван. Едва различимое эхо криков. Отдаленный лязг стали. Немного послушав, Шумейкер сказал:
- Похоже, опоздали. Твою жеж. Ладно. Пойдем в сторону битвы, нужно найти кого-нибудь, кто знает, что да как.
Норван кивнул, обнажив оружие. Гаурус же поправил щит и достал свой так толком и неопробованный в бою меч. После чего решительным шагом направился в глубины крепости. Навстречу битве. Навстречу судьбе.
Поиски были не долгими. Небольшой отряд стражей крепости оборонял коридор. Противниками им служили какие-то низкорослые создания, закованные с ног до головы в черные кольчуги и вооруженные копьями и щитами. Услышав приближение рыцаря с наемником, несколько нападавших резко развернулись к ним и, прокричав что-то на странном, грубом языке, бросились в атаку на новоприбывших.
Первого Гаурус поразил сгустком пламени. Второй, перепрыгнув через катающегося по полу товарища, попытался достать рыцаря копьем. Отразив выпад щитом, Шумейкер рубанул нападавшего в шею. Он попытался прикрыться своим щитом, но куда там простому деревянному щиту против зачарованной стали. Клинок снес голову, почти не заметив сопротивления. Сзади раздался щелчок тетивы и третий противник, сложившись пополам, рухнул на пол, забившись в конвульсиях. Вскоре, совместными усилиями со стражей удалось перебить этот небольшой отряд. Стоит отдать им должное, сражались они до самого конца. Это даже как-то пугает. Тот, кто среди стражи был за старшего, сказал, как только отдышался:
- Спешите в главное хранилище. Дальше по коридору будет лестница, вам на самый низ, а дальше вам подскажут.
Кивнув, рыцарь бегом направился к лестнице. По всей крепости разносился грохот ожесточенной битвы.
Пол вокруг прохода к маленькой потайной лестнице был усеян трупами как защитников, так и нападавших. Многие были покрыты следами разложения и тлена. С тяжестью на сердце, рыцарь направился вниз.
Древняя каменная лестница вела все глубже и глубже в недра крепости. То тут, то там виднелись остатки магической защиты. С каждым шагом Шумейкер все явственнее чувствовал под ногами сосредоточие силы. Невероятно сложный барьер. «Смотря» на него, Гаурусу становится дурно от того, что же он такого может охранять. И чего будет стоить его убрать.
Лестница окончилась небольшим коридором, ведущим в просторный зал, высокие своды которого поддерживали шесть колон. Воздух здесь буквально дрожал от сконцентрированной мощи. На противоположной стороне располагалась массивная стальная дверь, исписанная различными рунами. Физическое воплощение барьера, возле которого лежало несколько полугнилых покойников. Перед дверью стоял виновник всего «торжества». Рорик почти не изменился. Все такой же смуглый и рослый, сейчас он был одет в легкий стеганный доспех, а в руках держал странное устройство, шуршащее и щелкающее. Двуручный фламберг из черной стали торчал рядом, вонзенный прямиком в каменный пол. Услышав шаги за спиной, торговец обернулся. Спереди стали видны прорехи в доспехе, окрашенные кровью. Увидев своих друзей, Мейн удивленно вскинул брови:
- А вы тут что забыли?
- Не так важно, - ответил ему Норван. – Куда важнее, что тут забыл ты?
Рорик обернулся, взглянув на дверь. После чего вздохнул:
- Ну, не думаю, что есть смысл юлить. Я пришел забрать камень Акалона, что здесь хранится.
Рорик выглядел изнеможённым. Глаза впали, лицо осунулось.
- Мы искали тебя, - заговорил рыцарь. – Шли по следу. Волкодавы, Лоурен. Старая церковь. Зачем, Рорик? Зачем ты практикуешь магию душ?
- Ох. Это вам местные стражи напели?
- Нет. Мы заглянули в память трупов в старой церкви.
- А-ага, - Мейн прицепил странное устройство к поясу, после чего оперся о меч. – Знаешь, Гаурус, в мире все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Боюсь, без подобных средств я не мог обойтись.
Пока он говорил, Шумейкер четче смог «рассмотреть» барьер. Судя по всему, устройство продолжало работать. И когда оно закончит, вся сила барьера выйдет наружу. Стараясь побороть дрожь в голосе, рыцарь сказал:
- Отключи отмычку, пока она тут все не разнесла.
- Хм, нет, - торговец покачал головой. – Лучше вы просто уйдите отсюда. Как ты и сам понял, работает вещица грубо, и когда закончит, убьет тут все. Я-то это пережить смогу, в отличии от вас. Пожалуйста, просто уйдите. Вас это никак не касается.
- Сначала объяснись, зачем тебе все это. - вмешался наемник.
- Ради свободы. С его помощью, мы наконец сможем покончить с тиранией богов. Наконец обретем свободу.
Несколько секунд Гаурус просто смотрел на Рорика, пытаясь осмыслить услышанное. После чего сказал:
- Ты и вправду обезумел.
Бросив украдкой взгляд на наемника, рыцарь увидел такое же ошарашенное выражение лица. Бросив на них взгляд, Рорик кивнул самому себе и выдернул меч из пола:
- Поэтому я вам и не хотел все это рассказывать. Вы… эх. Что бы я вам сейчас не сказал, вы попытаетесь меня остановить. Печально.
Безумие. Буд-то в каком-то сюрреалистичном сне, Гаурус убрал свой меч в ножны и взялся за рукоять Алчущего. Норван рядом поднял арбалет, готовый стрелять. Рыцарь не понимал, что именно так сильно изменило его друга. Но он не мог это так оставить. Да и время на переговоры подошло к концу. Сосредоточившись, Шумейкер шепотом произнес: «альре…». Стремительное движение Брахмана. Резкий удар сносит рыцаря с ног, швыряя в стену. Рухнув на пол в облаке штукатурки, Гаурус отчаянно пытался восстановить дыхание. Кашляя, он увидел, как Норван кое как отбивается от нападок Рорика своей новой рукой. Расколотый арбалет лежал в стороне. Наемник что-то швырнул себе под ноги. Обоих окутало густым черным дымом. Резво выскочив из облака, Норван швырнул в него бомбу. Все облако разом вспыхнуло, громыхнул взрыв. Обгорелого Рорика швырнуло в противоположную сторону. Его тело покрылось зеленоватым сиянием, раны стремительно затягивались. Торговец резво сложил несколько жестов, стремительно выстраивая заклинание. Следуя за искажением в Брахмане, рыцарь своей волей обрушился на формирующийся колебательный контур. «Разар». Заклинание распалось множеством разноцветных искр. Мейн усмехнулся, поднявшись на ноги. Норван швырнул в того новую бомбу, но торговец резво уклонился и рванул к наемнику, на ходу сплетая новое заклинание. Шумейкер вновь попытался ему помешать, ударив по контуру. Тот рассыпался на множество деталей, после чего стремительно перестроился в новую фигуру, приняв в себя искажение, внесенное Гаурусом. Не в силах больше ничего сделать, рыцарь схватился за рукоять Алчущего.
Вспышка черного света обрушилась на наемника, повалив того на пол. Назад он уже не встал. Что-то пробормотав, Рорик Мейн повернулся к рыцарю, вставая в стойку, направив черный меч острием на Шумейкера. Тот все же совладал со своевольными ножнами, заставит их выпустить клинок на волю. Голод. Жажда. Пустота. Гаурус увидел, как из багрового лезвия меча вышли сонмы призрачных рук. Они цеплялись за рыцаря холодными пальцами, проникая сквозь плоть и кости, касаясь его души. Голод. Жажда. Пустота. Мир стал серым. Цвета сохранили лишь Рорик и лежащий на полу Норван. Кое-как, но в нем все еще теплился огонек жизни. Торговец же пылал. Его душа была переполнена силой. Но было в ней что-то неправильное. Многочисленные искажения. Она была похожа на лоскутное одеяло, на калейдоскоп, на неправильную мазаику. Множество, ставшее одним. Мейн что-то сказал, но его голос казался таким далеким. Таким неважным. Таким тихим. Впрочем, какая разница. Нет, разница есть. Собравшись с силами, Гаурус попытался защититься от хватки клинка. Тот усилил натиск, силясь подавить разум Шумейкера. Нужно спешить. Прикрывшись щитом, рыцарь набросился на торговца. Уклонившись от укола в лицо шагом вправо, Гаурус рубанул снизу, целясь в торс Мейна. Извернувшись, тот выскользнул из под удара. Несколько призрачных рук метнулись к Рорику, вырвав из его души несколько кусков, втянув их в меч. Вскрикнув от удивления и ужаса, торговец отпрянул. Рыцарь не отставал. Один, второй, третий. Удары сыпались на Рорика один за другим. Тот все их заблокировал, но каждый оторвал от него небольшой кусок, заставляя его душу тускнеть. Пустота лишь разрасталась. Ей нужно больше. Голод распалял, гнал вперед. Главное держаться и не перейти черту. Сосредоточиться. Главное. Не. Перейти…
Алчущий содрогался, вибрировал от острия и до навершие. Темный туман рассеивался, выпуская разум рыцаря из хватки клинка. Призрачные руки рассеивались. Все тело ломило от боли, бил озноб. Пол вокруг был залит кровью. Рорик лежал на полу, тяжело дыша. Из его груди торчал Алчущий. Удивительно, что он все еще не умер. От его доспехов остались лишь лохмотья. Сколько раз он переродился? Впрочем, важно ли это? Шумейкер чувствовал себя выжатым. Пустым. Пошатнувшись, он упал на колени перед телом повершенного друга. Торговец постепенно затихал. Последние капли жизни вытекали из него на холодный пол. Он что-то прошептал. Слишком тихо, что Гаурус смог его услышать. Чтоб смог его понять. А что с Норваном? Обернувшись, рыцарь увидел, что тот так и лежит неподвижно. Но в душе Гауруса осталось место лишь безразличию. Рорик окончательно затих. Наконец-то отмучился. Глубоко вздохнув, Шумейкер впал в беспамятство.
Фатумы. Рокот
Жанр: фэнтези, роман.
Глава двенадцатая.
Анакход и Тифанма. Об этих двух понятиях должен всегда помнить тот, кто вступил на путь поиска бессмертия. Об этих двух силах. Силах жизни и смерти. Потенциала и развития. Именно на их пересечении рождаются смертные формы. Работая вместе, уничтожая друг друга, они заставляют смертных расти. Развиваться. Стареть. И, в конце концов, умирать.
«Vojo de la mortintoj» Ландера Хонрейвана, с.о. написания неизвестен.
Взгляд Норвана
25 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Крепость Ауреатов, утро.
Чтож, будь то судьба или же слепая удача, но оно явно на их стороне. Неожиданными гостями оказались товарищи погибших Ауреатов. Хорошо хоть удалось все разрешить миром. Правда, отобрали все оружие, да посадили под замок в небольших комнатушках. Ну, хотя-б не в темнице.
Два дня прошло в скуке. В ожидании.
В своей жизни Норван видел много разного. Трупы различной степени мерзости, ужасные смерти, всевозможные извращения. Но события последних дней. Они научили его многому. Джоно, превращающий людей в чучела. Воспоминания трупа. Лугару. И лишь нежный, теплый браслет дарил покой.
Скорбный поток его мыслей был прерван грохотом шагов по коридору. Шло несколько человек. Чтож, видимо, время ожидания подошло к концу.
За порогом оказался Гаурус в сопровождении трех человек. Рыцарь улыбнулся наемнику и сказал:
- С добрым утром. У начальства наконец нашлось время, чтоб с нами поговорить, пойдем.
- Ага, пойдем. – только и ответил Норван. Рассеянно потерев браслет, убийца пошел за Шумейкером. Ну наконец-то это постоянное ожидание подойдет к концу.
25 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Крепость Ауреантов, главный зал.
Крепость этих магов-затворников представляла собой самый настоящий лабиринт. Пройдя буквально несколько поворотов, Норван совершенно потерял чувство направления. Видимо, без магии тут не обошлось. Но вскоре блуждания по ярко освещенным коридорам закончились, и взгляду наемника предстал просторный, в два этажа высотой, главный зал крепости. С балконов второго этажа было видно четыре длинных стола, способные вместить пару сотен человек, не меньше. Впрочем, сейчас там сидело всего трое.
Спустившись по боковой лестнице, небольшая процессия присоединилась к сидящим за столом. Кайрон приветливо помахал путешественникам. Вид у него, правда, оставлял желать лучшего. Он явно эти пару дней толком не спал. Остальные двое были, что неудивительно, наемнику незнакомы. Про себя Норван назвал их Тонкий и Бородатый Первым голос подал Тонкий:
- Чтож, наши нарушители спокойствия все же решили к нам присоединиться, - впалые глаза этого тощего человечка смотрели колко. Да и голос гнусавый, неприятный. Наемнику он сразу не понравился. – Присаживайтесь, давайте уже побыстрее со всем разберемся. Меня зовут Керз.
Подождав, когда новоприбывшие рассядутся, Тонкий продолжил:
- Итак, вы заняты поисками своего друга, Рорика Мейна. В целом, так как за вас поручился дуктус Кайрон, мы готовы принять вашу помощь, но при одном условии.
Норван напрягся. Что-то с каждой минутой их план нравился ему все меньше и меньше. Но, тем не менее, он задал вопрос, который от них ждал Керз:
- И каково ваше условие?
- О, все просто. Мы свяжем вас Обетом. Заклинанием, которое помешает вам нас предать. Ну и, разумеется, мы с помощью магии покопаемся в вашей памяти, ну так, чтоб точно наверняка убедиться в вашей честности. Так что прошу не сопротивляться.
Гаурус сидел прямо и неподвижно, словно одна из тех многочисленных статуй, что в изобилии стояли вдоль стен. Внимательно смотря на Тонкого, рыцарь сказал:
- В таком случае, у нас встречное условие. Расскажите все, что вы знаете о Рорике. В чем у вас с ним конфликт.
- Ну, это приемлемо, - подал голос Бородатый. – Если, конечно, ты не против.
- Только попрошу, не слишком ударяйтесь в детали, мэтр Тарейн.
Бородач кивнул и начал рассказывать:
- Впервые Рорик Мейн попал в наше поле зрение два с.о. назад. Он со своими подручными попытался влезть в одно из заброшенных хранилищ. У него это не получилось, мы его тогда спугнули. Но через пару месяцев он повторил попытку, и в этот раз успешно. Так он обчистил несколько хранилищ. Украл из них множество различных артефактов и инструментов, в том числе и те, что нужны для магии душ. Судя по всему, он пустил их в ход, изменив свою природу. Но это все мелочи, он явно просто испытывал разные методы для взлома наших замков. Он уже несколько раз пытался вломиться сюда, - Тарейн тяжело вздохнул. – До недавнего времени у нас легко получалось пресекать все его попытки. До недавнего времени. Думаю, вы знаете, что он нашел близ Фейнстона, в одной из тамошних шахт, одно из наших хранилищ. Насколько мы знаем, в нем хранились детали универсальной отмычки, способной взломать любой замок, физический или магический. Мы пытались его остановить, но как нам стало известно, Рорик недавно все же взломал хранилище и украл фрагменты. Не знаю, сколько времени ему потребуется, чтоб восстановить отмычку, но не думаю, что много.
- Так, а вы знаете, что ему потребовалось от вас? – спросил Норван.
- Мы не уверены, - покачал головой Бородач. – Точнее, мы не знаем. Видите-ли, после падения империи, большая часть нашей организации была уничтожена. А вместе с ней и сведенья о точном расположении хранилищ и их содержимом. После падения центральной крепости все хранилища перешли в режим самоизоляции. Об их содержимом мы узнаем только в тот момент, когда режим изоляции нарушается. Например, когда туда кто-то влезает. У нас здесь хранится только один артефакт наивысшего уровня секретности. Мы и сами не знаем, что это в точности. Знаем лишь, что он как то связан с Акалоном.
- Так, думаю, вот это им знать излишне, - резко прервал Бородатого Тонкий. – Если обобщить, ваш друг нарушим многие законы и табу, и теперь представляет угрозу как для себя, так и для окружающих. Да и выбор у вас простой. Либо вы нам помогаете, как хотели, либо мы вас просто вышвырнем за ворота, а дальше пускай Пустошь делает с вами, что захочет.
Норван почувствовал, как все его нутро заледенело. Да и Гаурус резко побледнел. Тощий не врал. Да и по лицу остальных было видно, что он не шутит. Они и вправду вышвырнут их в Пустошь.
- Остальные детали мы с вами обсудим, только когда вы решение примете, - тем временем продолжил Керз. – Так и быть, дадим вам пару часов на обдумывание. Так что можете пока быть свободны. Вас проводят до комнат.
- В этом нет нужды, - резко сказал Гаурус. – Мы вам поможем. И не только потому, что выбора у нас нет.
- Хех, какое рвение. Похвально. Ну чтож, нам все равно нужно время, чтоб подготовить все для Обета. Так что идите и подождите пока.
С одной стороны, Норван понимал, что Гаурус прав. Самостоятельно выбраться из Пустоши они не смогут. Но с другой стороны, его все равно бесило, что рыцарь за него что-либо решает. Забывается малец. Оставшись с ним наедине в апартаментах, наемник спросил:
- Ну, и с какого перепуга ты все сам решать принялся?
- Хм, если отбросить очевидное, то, во-первых, по праву крови, а во вторых, дело в Акалоне.
Вздрогнув, словно получив пощёчину, Норван тем не менее с преувеличенным спокойствием спросил:
- А с ним что?
- Эх, это древних маг. Он знаменит своими устройствами и всем подобным. В первую очередь, знаменит тем, что все его устройства обладают огромной силой. Они способны на невозможное. Я давал клятвы, Норван. Клятвы защищать Союз. Да, я сбежал из Кливера. Но я все еще рыцарь. И я не могу позволить, чтоб хоть что-то из изобретений Акалона попала в руки кого-то подобного.
- Как быстро ты отворачиваешься от друзей то.
- Да чтоб тебя! – неожиданно закричал Гаурус. – Ты же сам все видел! Та магия она не просто убивала, Норван! Она увечила душу. Лишала посмертия! А мертвецы не врут. Не знаю, как ты, но я такое не могу просто так оставить.
- Ну, мертвецы может и не врут, но вот люди вполне.
Гаурус грустно усмехнулся:
- Если ты про Ауреантов, то какой им смысл врать. Выбора у нас как такового все равно нет. Обет конечно не всесильный, но все же. Не знаю, как ты, Норван, но я помогу «затворникам».
- Ладно. Хорошо. Но давай договоримся заранее, мы дадим Рорику возможность высказаться.
- Конечно.
Взгляд Гауруса.
25 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Крепость Ауреантов.
Появившееся свободное время Гаурус посвятил изучению записей Олифии. И в целом, если местные волшебники немного помогут, у рыцаря вполне себе удастся воссоздать магию ведьмы. Сложно и запутанно, но не невозможно. Понадобится несколько редких алхимических реагентов, но ничего выходящего далеко за рамки дозволенного. Интересно конечно, где она раздобыла все эти техники. Алхимия Ауреатов, магия крови каких-то Каэнхерстов.
Через пару часов стража отвела путников в просторную круглую комнату, в центре которой был нарисован сложный магический круг. Чем-то он был похож на тот, который использовали в Кливере, для пробуждения Атмана. Ритуал длился не особо долго, да и условия Обета были не сказать, чтоб сильно строгие. Молчать об Ауреантах. Откликнутся на их призыв, если крепости будет угрожать опасность. Никак не вредить ордену и его членам. По завершению ритуала на руках товарищей появились сложные магические узоры, нанесенные золотой краской. Физическое воплощение Обета.
После того, как ритуал был завершен, все вновь собрались в общем зале. Керз осмотрел путников, после чего сказал:
- Как вы сами заметили, мы не стали совсем вас по рукам пеленать. Как по мне, так лучше все же нужно было наложить на вас больше условий, но и в совете дуктуса Кайрона есть свой резон.
- Да не переживайте вы так, - устало улыбнулся трей. – Люди и по собственной воле способны на сотрудничество. Тем более вы же сами их проверяли.
Значит, они и вправду копались в его памяти. Гаурус чувствовал что то подобное, но не был уверен. Все же крепость находилась в Пустоши. И хоть ее влияние было сильно подавленно, он все равно чувствовал ее. Где-то там, за каменными стенами, она буйствовала.
- Спасибо, мы постараемся соответствовать оказанному доверию, - важно сказал Шумейкер. – Чтож, что мы будем по итогу деть?
- И вправду, давайте уже переходить к делу, - кивнул мэтр Тарейн. – Начну немного из далека. Рорика будет непросто ни убить, ни пленить. Как и любой псевдолич, он способен поглощать души смертных и использовать их, чтоб усиливать себя или возрождаться. Один раз у нас получилось застать его врасплох и пленить. Во второй раз это уже не получится. Но у нас есть другой план. Когда Рорик вскрыл хранилище близ Фейнстона, мы узнали, что в нем хранилось. Среди всего прочего, там содержится Алчущий, клинок, выкованный еще во времена империи. Как нам стало известно, этот клинок способен поглощать души. Он станет идеальным оружием против псевдолича.
Гауруса передернуло. Мерзкое же оружие. И, словно вторя его мыслям, свое слово вставил Кайрон:
- Подумать только, насколько же ужасное оружие изготавливали древние. Но, с другой стороны, это настоящая удача, что подобное нашлось именно сейчас. Не иначе, сама судьба на вашей стороне.
- Да, вещь мерзкая и опасная, но ничего лучше мы сейчас раздобыть не сможем, - высказался Керз. - Да и тем душам, что Рорик захватил, уже ничем не помочь. Как мы знаем, Мейн стащил оттуда только отмычку. Но не потому, что порядочный, а просто не стал возиться с замками. Дуктус Кайрон, что вы по итогу решили?
- Ладно, так и быть, - устало вздохнул трей. – Помогу я вам. А то все это и вправду может плохо кончиться. Так что можете оставить все ваши хитро вывернутые замки на меня.
- Отлично, - улыбнулся Керз. – В таком случае вы выступаете завтра. Мы как раз подготовим для вас все необходимое снаряжение.
- Так, - Норван наклонился вперед, оперевшись о стол. – Значит, от нас требуется влезть в одно из ваших же хранилищ и спереть оттуда, судя по всему, крайне хреновый меч. И зачем с замками возиться? У вас что, ключей нет?
- Как уже говорили, - тяжело вздохнул Керз. – Большая часть как «ключей», так и списков предметов, было утеряно. Лишь когда взламывают хранилище, оно нам сообщает, что в нем ранится и где оно вообще находится. Но да, вам нужно будет принести оттуда меч.
Норван будто бы еще что-то хотел добавить, но предпочел промолчать. Воспользовавшись паузой, Шумейкер спросил:
- Что нам следует ожидать в хранилище? Ловушки, какие-нибудь стражи?
- Всего в хранилище три этажа, - заговорил мэтр. – Первый будет скорее всего безопасен. Именно там хранились детали отмычки. Алчущий же спрятан на втором. У хранилищ имеется автоматическая система защиты. Но им нужен уход. Так что думаю, большая часть ловушек и големов уже сломаны. Но все равно будьте осторожны.
- Понятно. Тогда последняя просьба. Я могу воспользоваться вашей библиотекой? Есть одно заклинание, с которым мне хотелось бы разобраться.
- Покажите, что за заклинание, - прогудел Тарейн. – А там уже поглядим, что вам показать можно.
- Я бы тоже не отказался взглянуть. – подал голос Кайрон.
Немного поколебавшись, Гаурус все же достал заметки ведьмы. После недолгого изучения, Кайрон говорит:
- Хм, метод не совершенен. Но если довести его до ума, то в целом получится даже что-то очень стоящее.
- Воистину, - кивнул мэтр. – Юноша, а где вы это взяли?
- В Фейнстоне жила ведьма, - ответил Шумейкер. – Ее Олифией звали. Она управляла Волкодавами, и проводила над пленными эксперименты. Это их результаты.
- И что же, хотите попробовать это на себе? – бородатый маг удивленно вскинул брови.
- После доработки. Как вы верно заметили, метод не совершенен. Но подумайте сами. У него огромный потенциал.
Тарейн вновь взглянул в заметки:
- Возможно, вы и правы. Мы посмотрим, что с этим можно сделать. Но пока мы это у вас заберем, от греха подальше. Будет для вас дополнительным стимулом на сотрудничество.
Рыцарю только и оставалось, что кивнуть.
- Если мы с этим закончили, - вмешался в разговор Керз. – То загляните в оружейную. Советую вам тщательно подготовиться.
Воспользовавшись советом, товарищи отправились к оружейнику. У него они и провели остаток дня. Результатом их работы стали новое оружие и доспехи. Оружейник оказался умелым магом, специализирующимся на зачаровании и трансмутации. Старый умелец починил и усилил доспехи Гауруса, создал ему новый меч. Норвану кузнец перешил один из поддоспешников, укрепив его чарами и кольчугой. Доспехи вышли на удивление легкими и подвижными.
Пока кузнец работал, путешественники не сидели сложа руки. Гаурус помогал кузнецу, чем мог. Норван же пополнил свой запас алхимических бомб. Отвратительно только, что это новое оружие придется пустить против старого друга.
26 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Вечер, привал в лесу.
Снарядившись и подготовившись, путники вышли тем же путем, каким и вошли. Метки оказались не только печатью Обета, но и позволяли использовать круги телепортации.
Звук катающихся по деревянному полю игральных костей смешивался с легкими, почти незаметными искажениями Брахмана. И, судя по все нарастающему ворчанию Норвана, Кайрон явно выигрывал в их игре. Гаурус лишь усмехнулся и продолжил смазывать новый клинок.
Вскоре наемник в очередной раз закономерно проиграл трею, после чего сложил кости и фишки в деревянную коробочку и заговорил:
- Ладно, давай на чистоту. Ты с нами пошел только чтоб к ним в хранилище влезть, так ведь?
- Хах, а ты очень проницателен, - Кайрон улыбнулся от всего сердца. – Давай это останется между нами. И если кто-то спросит, говори, что я просто добряк, что не мог пройти мимо. Я же в свою очередь обещаю, что если что-то из хранилища пропадет, скажу, что ты ничего не брал и вообще этого там никогда не было.
- Хм, ладно, договорились. Кстати, вот смотрю я на тебя, и ты мне совсем не кажешься старым.
- А, мне это часто говорят. Это все из-за эльфийской крови. Способствует долголетию. Но да, мне и вправду уже больше сотни лет. Впрочем, для эльфа это и не срок вовсе.
- И чем ты занимался до этого? Ну, кроме орды конейцев.
- Да много чем. До того, как стать дуктусом, я много путешествовал. Я обошел весь Акар, побывал в Драконьих царствах. Даже какое-то время ходил вместе с одной пиратской командой из Злых Вод. Ну и несколько раз захаживал за Пустошь.
Услышав это, Гаурус встрепенулся и не смог сдержать любопытства:
- И что там?
- Хех, - трей вновь улыбнулся. – Самое разное. В первую очередь, конечно, Святая Империя Тантал. Впрочем, я бы не назвал ее прям такой уж святой. Да и не империя она, чисто технически. Жестокая теократия, которой правит церковь Триумвирата. Магию там считают демоническим искусством, а магов либо сажают на цепь, либо убивают. Но, стоит отдать им должное, тамошние умельцы мастера в изготовлении разных механизмов. Заводные куклы, самодвижущиеся повозки, огромные летающие корабли. Оружие, что использует алхимию для стрельбы. И все это без магии в привычном смысле этого слова.
Норван выглядел сбитым с толку:
- Это всмысле?
- Все просто, - ответил Кайрон. – Магия, это не только про вычурные жесты и непонятные слова. Это про законы и взаимосвязи. По сути своей, и падение камня вниз, если его отпустить, это тоже магия.
- Ну да, я уже слышал где-то что-то подобное. – кивнул Норван.
«Интересно, и где же» с легким недовольством подумал Шумейкер. Ну да и шут с ним.
- Вы удивитесь, насколько по другому живут люди в далеких землях, - продолжил тем временем трей, глядя в костер. – Например, на Западе есть огромная степь, в которой живут многочисленные кочевые кланы. Немного севернее Тантала расположены Огненные земли. Из-за многочисленных вулканов, там почти круглый солнечный оборот жара, а люди поклоняются тому, что спит в земных недрах. Знаете, я иногда скучаю по тем славным временам. Когда я мог беззаботно путешествовать. Кстати, я еще при нашей первой встрече обратил внимание на твое оружие. Можно взглянуть?
Немного подумав, наемник все же подал Кайрону самодельный клинок. Тот изучал его несколько минут, после чего произнес:
- Хммм, немного грубоватая, но неплохая работа. Простенькая, но довольно надежная вещь. Хотя, как мне кажется, она должна сильно греться.
- Сейчас уже не так сильно. Мне ужалось у оружейника взять парочку жаростойких материалов.
- А сам механизм, как я понимаю, основан на давлении. Сделано хитро, но разве он не будет часто ломаться?
Еще немного послушав их разговоры, Гаурус отправился на боковую. Следующие несколько дней обещают быть тяжелыми.
Фатумы. Рокот
Жанр: фэнтези, роман.
Глава одиннадцатая.
Цверги довольно любопытный народ с довольно странной любовью жить под землей. Вопреки многим расхожим мифам, они способны пережить солнечный свет и не превращаются в камень под лучами нашего светила. Хотя, правду говоря, у этого мифа есть основа. Цверги и вправду не особо любят солнечный свет. Как мне рассказывал один знакомый исследователь цвергов, этот коренастый народ под солнцем начинает ускоренно стареть. Но, при всем этом, и под землей им долго находиться вредно. Так они и живут, постоянно курсируя между светом поверхности и тьмой подземелий.
«Пешком по Акару» Фрата Белтозе, 912 с.о.
Взгляд Норвана
23 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Старая церковь, утро.
Немного понаблюдав за пожаром на хуторе Клина, товарищи решили провести ночь под лесным пологом, подальше от любопытных людских глаз. Свою полезность Клин решил показать сразу, заверив странников, что спокойно может подежурить всю ночь. И не то что Норван не верил в способности их нового друга. Но спал он все же беспокойно. Встреча с великаном, откровения картофелины Клина. Все это заставляет задуматься. Забитое создание, что так отчаялось найти родственную душу, что пошло на сделку с демоном. Друг, у которого, похоже, в шкафу припрятано что-то пострашнее скелетов.
Гаурус стал куда более мрачным и задумчивым. От той простой радости победы не осталось почти ничего. Впрочем, ничего неожиданного. Видимо, рыцарь знал Рорика лишь с хорошей стороны. Хотя для Норвана стало открытием пристрастие торговца к темной магии. Тревожный звонок. Если это правда, конечно.
Ну а узнать правдивость этих обвинений пока не представляется возможным. Старая полуразрушенная церковь Триумвирата стала последней зацепкой. И сейчас, скрываясь меж деревьев, наемник смотрел на древнего стального стража, что сторожил вход в подвал. Огромный реликт давно ушедшей эпохи. Три метра роста, руки, оканчивающиеся тяжелыми клинками. На стальном лице навечно застыла столь неподходящее исполину умиротворенное выражение. Несмотря на явно не мирное предназначение, конструкт обладал изяществом. Стройный и вытянутый, было в нем что-то внеземное. Будто его создатель пытался повторить форму ангела. Впрочем, скорее всего так оно и было. Ведь если судить по святому символу на груди конструкта, смотрящему вверх треугольнику, стального воителя сделали для Триумвирата. Но не смотря на всю искусность работы, время оставило явственный отпечаток на броне конструкта. Некогда сияющая, сейчас сталь потемнела и поблекла. Гравировка частично стерлась. В нескольких местах на стальном покрове машины виднелись трещины и вмятины. Да и двигался он рывками, резко и ломано. Шепотом, Норван сказал Гаурусу:
- Ну, он явно поврежден. Не знаю, что с ним там происходило, но на суставах это отразилось сильно. Да и броня вся побита.
- Заклинаниям на нем тоже сильно досталось. Многие из них повреждены и работают кое-как. Попробую их развеять. Но нам нужно будет подойти поближе. Так что будешь отвлекать.
- Сдурел? Он же меня прибьет.
- Не паникуй. Отвлеки его ненадолго. Буквально на несколько секунд. А там ему уже не до тебя будет.
Несколько секунд. Ну, в целом-то звучит не так уж и сложно. Но гложили Норвана некоторые сомнения. Что-то наемнику подсказывало, что не получится у Шумейкера так просто разобраться с конструктом. Впрочем, альтернатив так с ходу и не придумаешь. А значит, нужно подготовиться.
Быстро осмотрев арсенал, Норван пришел к неутешительному выводу. Расправиться с конструктом этим не получится. Две склянки алхимического огня. Меч с грозовым камнем. Пара бомб с ядом от лугару. Несколько метальных ножей. Парочка стилетов. Праща для бомб. Хм, не густо. Размышления наемника были грубо прерваны Гаурусом:
- Кстати, мне еще у Волкодавов интересно было, да забыл. Как ты бомбы свои поджигаешь?
Несколько секунд Норван смотрел на Шумейкера, пытаясь понять, что тот от него хочет. Затем ответил:
- А, все просто. Гляди.
Норван показал на перчатку на левой руке, на большом и среднем пальцах которой располагались небольшие шершавые пластинки. Щелкнув пальцами, пластинки выдали искру, и на большом пальце ненадолго вспыхнул огонек. Глядя на этот простенький фокус, Гаурус уважительно кивнул:
- Занимательно. Ну чтож, давай тогда так. Ты его вымани и отвлеки огнем. Когда голем сосредоточится на тебе, я его сломаю.
- Неплохой план, - сказано это было с тенью иронии. – Но что будешь делать, если не получится?
- Если не получится, то придумаю что-нибудь еще. В любом случае, это уже моей проблемой будет.
Звучит очень обнадеживающе. Впрочем, другого плана у Норвана все равно не было. Тяжело вздохнув, он прикоснулся к теплому браслету. Остается надеяться, что уверенность рыцаря берет свои способности не из слепой гордыни. Что у него хватит сил на этого конструкта. Собрав свои вещи и зарядив пращу алхимическим огнем, наемник сказал Шумейкеру:
- Тогда не будем тянуть. Пойдем.
Гаурус кивнул. Не теряя времени даром, товарищи разошлись в стороны, обходя конструкта с двух сторон. Выждав немного времени и собравшись с духом, Норван сделал свой ход. Раскрутив пращу, он отправил снаряд с зажигательной смесью в стального воителя. Не смотря на результат, сорвался с места и зарядил последнюю склянку. Грохот взрыва. Скрежет металла. Рассерженный, механический вой. Объятый пламенем, конструкт повернулся в сторону наемника. Тот принялся раскручивать пращу для нового броска. Маска голема разошлась на две половины, обнажая небольшое углубление внутри головы механизма. Стремительно там начал скапливаться свет. Яркая вспышка. В последний момент, Норван отскочил в сторону. Но недостаточно быстро. Нестерпимо яркий луч света задел его по касательной, опалив левый бок. В глазах потемнело от боли. Всю левую сторону нестерпимо жгло. В нос ударил запах паленой плоти. Рухнув на землю, Норван чувствовал, как та содрогается под шагами древнего конструкта. Наемник видел, как раскаленная до красна маска встает на место, вновь придавая этой твари столь неуместно умиротворенный вид. Шаг. Другой. Третий. Кое-как поднявшись, Норван отступил от приближающегося кошмара на пару метров. Кое-как раскрутив, бросил в него склянку огня. Промах. Несмотря на старость, голем ловко уклонился, и склянка бессильно подожгла каменную стену старой церкви.
Не дойдя несколько шагов, конструкт остановился. Все его тело засверкало и заискрилось. Заскрежетав, он неестественно выгнулся и задергался. Сияние стало сильнее, волнами покрывая тело конструкта. Пластины брони пошли трещинами. Еще несколько раз дернувшись, он резко развернулся. Звук бьющегося стекла прорезал лесную опушку. Гаурус стоял недалеко. Подняв правую руку в странном жесте, он указывал ей на дёргавшегося конструкта. Его щит и доспехи были покрыты тонким синеватым свечением, а сам он пристально пялился на врага. Вслед за первым, где-то разбились еще два эфемерных стекла. Конструкт резко рванул с места, замахиваясь для удара. Мгновение, и он уже был у Гауруса. Удар, простой и не затейливый. Но вопреки всей его скорости, Шумейкер в последний момент уклоняется, выхватывает свой меч и бьет в ответ, целясь в колено твари. Клинок выбивает искры из стали, оставляя глубокую борозду. Конструкт не отставал. Вслед за первым, почти сразу последовал второй удар. Горизонтальный взмах правой. Вертикальный удар левой. Вновь горизонтальный правой. Комбинация простая и незатейливая. Но своей стремительностью загонявшая рыцаря в глухую оборону. От первого Гаурус еще смог уклониться. Остальные же пришлось принимать на щит. И с каждым ударом от зачарованного щита отлетало все больше щепок. Спустя еще три удара Шумейкер смог нанести свой удар, оставив на груди конструкта длинную борозду.
Немного отдышавшись, Норван попытался повторить тот трюк с браслетом. Сконцентрировавшись на теплом огоньке внутри, он всей своей волей, всей тягой к разрушениям попытался разжечь его в пожар. И огонек откликнулся. Не такой большой. Не такой горячий. Но все же он сложился в шестиконечную звезду у его ладони. Ревя и гудя, звезда сорвалась с места, и на огромной скорости врезалась в спину конструкта, покрыв того пламенем. В нескольких местах броня треснула от перегрева. Но главное, это отвлекло механизм. Ненадолго. Всего на пару мгновений. Но их было достаточно. Воспользовавшись заминкой, Гаурус, выкрикнув какое-то заклинание и ударил в грудь твари резко засиявшим мечем. Грохот. Осколки горячего металла разлетелись в стороны. В руке рыцаря осталась лишь дымящаяся рукоять. Броня на груди механизма лопнула, обнажая уязвимое нутро. Крутанувшись всем торсом, конструкт рубанул Шумейкера в ответ. Он попытался закрыться щитом, но тот не выдержал удара, расколовшись и пустив оружие дальше. Тяжелый клинок конструкта вскрыл броню Гауруса, швырнув того в непродолжительный полет.
Норван со всех оставшихся сил побежал к уязвимому конструкту, на ходу обнажая грозовой клинок. Сорвав то, что осталось от куртки, наемник швырнул ее в «лицо». Каким-то чудом, шагнув вправо, увернулся от вертикального удара механизма. И, включив грозовой клинок, со всей силы вонзил его в дыру на груди конструкта. Всю махину содрогнуло в конвульсиях. Оставив клинок внутри, наемник резво отступил, готовый бежать в лес. Впрочем, это не понадобилось. Тварь, несколько раз дернувшись, как подкошенная рухнула, окутанная дымом. Выдохнув, Норван, на трясущихся ногах направился к раненому рыцарю.
Рана на груди оказалось глубокой. Окрасив все его доспехи в красный, кровь резво текла в землю, щедро делясь с ней жизнью. Выругавшись, Норван принялся помогать рыцарю, как мог. Впрочем, мог он не многое. Внезапно, со стороны поверженного конструкта, раздался голос:
- Неплохо. Я уже было подумал, что вам может пригодиться помощь – голос был задумчивым и спокойным.
Резко развернувшись, Норван увидел незнакомца. Высокий мужчина в темной жилетке рассматривал сломанный механизм. В глаза сразу бросались его подвижный хвост и пара небольших рогов, растущих изо лба. Трей. Демонокровный. Длинные белые волосы были зачесаны назад и заправленны за заостренные эльфийские уши. Впрочем, его телосложение, хоть и худощавое, было ближе к человеческому, нежели эльфийскому. Открытые руки были покрыты сложной вязью не то каких-то рун, не то просто замысловатым узором. В плечах можно было разглядеть вживленные металлические пластины. На поясе незнакомца Норван приметил роскошную шпагу, витиеватая гарда которой была усеяна многочисленными письменами. Оторвавшись от рассматривания груды металлолома, он посмотрел на наемника. Яркие, оранжевые глаза с вертикальными, как у рептилии, зрачками. Переведя взгляд с Норвана на еще пока живого Гауруса, незнакомец сказал:
- Кажется, твоему другу нездоровится. Мне отсюда видно не очень, но как мне кажется, если ничего не сделать, он и помереть может. Я могу помочь.
- Во-первых, кто ты такой. А во-вторых, сколько это будет стоить?
- Хех, воистину. Ну, зовут меня Кайрон. Ну а в качестве платы я бы взять его, – Кайрон указал на конструкта. – Древний механизм из Тантала. Не каждый день такое увидишь.
Кайрон. Где-то Норван уже слышал это имя. Вот только он не мог вспомнить, где. Но это сейчас и не важно. Взглянув на Гауруса, Норван понял. Трей прав. Рыцарю осталось недолго. Не понятно, зачем он это делает, но вряд ли станет хуже:
- Хорошо, договорились.
Без лишних слов Кайрон подошел к Шумейкеру. Достав из поясной сумки какое-то прозрачное зелье, он вылил его на рану рыцаря. Та с шипением прекратила кровоточить и начала постепенно зарастать:
- Ну, теперь он точно не умрет. Ну, по крайней мере не от раны. Тебе я смотрю, тоже досталось. Вот, если хочешь, можешь тоже принять.
Трей протянул Норвану похожий бутылек. Наемник взял его, и, немного подумав, вылил содержимое на раны. Вряд ли станет сильно хуже. Чутье подсказывало Норвану, что этому Кайрону совершенно не нужны уловки, чтоб сделать с двумя полумертвыми доходягами все, что тому заблагорассудится. Раны обдало приятным теплом. Тихо шипя, лечебное зелье принесло облегчение. Кивнув каким-то своим мыслям, трей произнес:
- Не теряйтесь, я сейчас вернусь.
Подойдя к груде металлолома, Кайрон сделал несколько пасов руками. Многочисленные татуировки на его руках вспыхнули всевозможными цветами. По воздуху будто бы разлилась маслянистая пленка. Стремительно меняя цвет, она обратилось широким кольцом вокруг трея, после чего резко схлопнулась. Ни Кайрона, ни остатков конструкта больше не было. Лишь бессознательный Гаурус, да ошеломленный Норван, глядящий в пустоту.
Взгляд Гауруса.
23 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Старая церковь, утро.
Колебательный контур заклинаний голема оказался сложнее, чем ожидал рыцарь. Адаптируясь, он подстраивался под вмешательства Шумейкера, минимизируя ущерб. Впрочем, часть функций все же удалось повредить. Вот только этого оказалось недостаточно.
Сраженный ударом, Гаурус медленно погружался в небытие. Тишина, тьма и холод сковывали тело, разум и душу. Его жизнь стремительно вытекала, впитываясь в жадную лесную почву. Тепло. Зародившись в ране на груди, оно постепенно распространилось по всему телу. Во тьме появились слабость и боль. Тишина отступила под натиском лесного шума и неразборчивого бормотания. Глубоко вдохнув, Гаурус открыл глаза и попытался сесть. Что, приложив немного усилий, у него вполне получилось.
Взгляду рыцаря предстала довольно неожиданная картина. Норван, в компании какого-то незнакомого трея, прервав беседу, смотрели на Гауруса. Наемник выглядел настороженным, но не более, чем обычно. Стальной громадины нигде не было видно. Неужто тот его удар все же добил тварь? Пока Шумейкер размышлял, к нему подошел его товарищ:
- Наконец очнулся. Я-то уже подумал, что что-то не так пошло.
- Ну, не так уж и долго мы ждали, Норван. – ответил наемнику незнакомец. – Добрый день. Меня зовут Кайрон Д`Эур. Я тут был по делам и увидел, что вам требуется помощь.
Знакомое имя. Вертится где-то на границах памяти, но все никак не вспомнится. Несмотря на сверхъестественную неприязнь, что вызывают треи, Шумейкер попытался улыбнуться и произнес:
- Спасибо вам за помощь. А куда делся голем?
- А, я забрал его обломки себе. Не переживайте, я уже заплатил за них вашему другу. Советую еще немного вам отдохнуть. Зелье вас конечно вылечило, но вы потеряли много крови.
- Предложение неплохое, но мы спешим, - собравшись с силами, Гаурус все же встал. Мир качнулся пару раз, но быстро встал на место. Только сейчас он обратил внимание на свои доспехи. Стальная пластина кирасы была разрезана, будто сделана она была из бумаги. Поддоспешник так же пострадал, да еще и кровью пропитался. Но больше всего его впечатлил шрам. От живота, с левого бока, он шел до правого плеча. Ярко красный рубец. Удивительно, что от такой раны он не умер на месте.
- Боюсь, шрам этот будет не так просто убрать. Впрочем, ничего невозможного в этом конечно нет. Но, как я слышал, шрамы украшают воинов, - сказал Кайрон, глядя на рыцаря. И тут в голове рыцаря все встало на свои места. Широко раскрыв глаза, он по-новому взглянул на трея и спросил:
- Так, подождите. Вы тот самый Кайрон? Член Палаты Дуктусов?
- А, ну да, - буднично ответил Д`Эур. – Но не переживайте, я здесь по личным делам, а не по государственным.
- Ох. Выходит, вам кланяться нужно. Извиняйте, не знал.
Норван уже хотел было отвесить неуклюжий поклон, но Кайрон его остановил:
- Не нужно, что вы. Я там так, по большей части украшение. У меня нет ни благородной крови, ни чего-либо похожего.
- Но для чего вы здесь? – спросил Гаурус. – Решили посетить места прошлой славы?
- Хех, не совсем. Я тут проездом. Хотя, приятно конечно видеть, что городок по итогу медленно, но оживает. Впрочем, до былого ему еще далеко. Да и сомневаюсь, что он когда-нибудь возродится полностью.
Либо Гаурусу показалось, либо на лице Кайрона и вправду на мгновение промелькнула тень ностальгии.
- Ну да это не важно. Вы-то тут зачем? – полюбопытствовал трей.
- Одного нашего друга недавно похитили, - ответил рыцарь, не обращая внимание на нахмурившегося Норвана. – Как мы узнали, его в последний раз видели как раз в подвале этой церкви.
- Хм-м-м-м, – задумчиво протянул Кайрон, глядя на старую каменную лестницу, ведущую в подвал. – Ну, в таком случае пойдемте и посмотрим, что там внизу.
Сказав это, трей уверенно зашагал к темному провалу. Щелкнув пальцами, он создал небольшой шарик белого света, что разогнал непроглядную тьму древней крипты. Немного задержавшись, товарищи направились следом за неожиданным союзником. Поравнявшись с Гаурусом, Норван спросил шепотом:
- Уверен, что безопасно ему все так рассказывать?
- Отчасти. Он герой войны с Болотниками, - видя тень непонимания наемника, рыцарь пояснил. – ну, с конейцами. Примерно лет так тридцать назад они пришли с южных болот большой ордой. Собственно, этот городок пострадал одним из первых. Он тут тогда был и помогал выводить жителей. Ну и по итогу он сыграл не последнюю роль в остановке той орды.
- И что же он сделал?
Тут вместо Шумейкера ответил сам Кайрон:
- Всего лишь насадил им религию, ничего особенного, - трей улыбнулся. – А дальше они уже сами друг друга перерезали, выясняя, чья вера правильнее.
Глаза демонокровного весело блестели, отражая свет огонька. Помимо воли самого Гауруса, сердце юного мага затрепетало в страхе. Как и вокруг любого трея, вокруг Кайрона ощущалась та неправильность, та неестественность, что присуща только их роду. Даже эльфы не кажутся такими чуждыми. Впрочем, Шумейкер понимал, что этот страх просто еще одно проявление демонической крови. Сделав пару глубоких вдохов, Гаурус успокоился и пошел следом. Что удивительно, сам Норван держится молодцом. Видимо, много общался с треями раньше.
В тесном подвале церквушки отчетливо виднелся груз всех прошедших лет одиночества. Прохлада и тяжелый запах. Но не это было самое интересное в том подвале. Куда больше внимание Гауруса привлекла правая стена. Точнее не сама стена, а некогда тайный проход, что скрывался за ней. Сейчас эта «тайная» дверь стояла нараспашку. На пыльном же полу отчетливо виднелось множество следов, ведущих внутрь. И одни большие, ведущие наружу. Окинув помещение быстрым взглядом, Кайрон без тени сомнения направился в тайный проход. Гаурус предпочел не отставать, как собственно, и Норван.
Широкий коридор, что притаился за тайной дверью, постепенно уходил вниз, а стены его были разукрашены рельефом, увековечивающим и восхвалявшим деяния церкви Триумвирата. Шаги отзывались в прохладном воздухе гулким эхом. Вскоре к запаху пыли присоединились и другие. Запах крови. Запах разложения. Сам того не замечая, Гаурус ускорил шаг.
Кончался коридор довольно просторной круглой комнатой, по краям которой расположились три статуи выше человеческого роста. Статуи, что олицетворяли собой различные аспекты Триумвирата. Аурон, лик Солнца и Света, что несет надежду и исцеление. Нарадор, лик Закона, устанавливающий догмы и вершащий Суд. И Зарус, лик Кары, несущий возмездие каждому грешнику и еретику. Но не их фигуры в первую очередь привлекли внимание Гауруса. Первыми на глаза рыцарю попались трупы. Изуродованные и искалеченные. Брошенные, словно сломанные марионетки. На нетвердых ногах Шумейкер вошел в комнату и принялся осматривать тела. Этого чуть ли не напополам чем-то разрубили. У этого половина тела сгнила до черных костей. Несколько просто лежат, словно и не погибли они вовсе, а просто заснули. Еще несколько гнилых. Пара зарубленных. Бывалого вида наемники, все как один. Быстро оглядев трупы, Кайрон повернулся к Норвану и спрасил:
- Ну что, есть среди них ваш друг?
- Нет. – коротко ответил наемник. Стоит отдать ему должное, голос его почти не дрогнул.
Сам же Гаурус пребывал в смятении. С одной стороны он был рад, что среди трупов нет Рорика. А с другой его пугало увиденное. Идеально ровные разрезы. Слишком гнилые трупы.
Его размышления были прерваны тихим голосом Клина: «Эм, господа, тут такое дело. Кажется, у одного из них в голове еще что-то осталось. Если хотите, я могу это прочесть и вам передать. Может, полезно будет». Судя по тому, как вздрогнул Норван, общался их мертвец сразу с обоими. Недолго подумав, рыцарь кивнул и повернулся к новому знакомому, принявшемуся рассматривать статуи:
- Господин Кайрон, я вынужден попросить вас об одной услуге. Мы собираемся просмотреть память мертвеца. Поглядите, чтоб с нами ничего не случилось?
- Хм, некромантия. С опасными фокусами играете, - задумчиво ответил трей. – Но конечно, делайте, что сочтете нужным. И это. Я тебе не «господин». Не нужно мне в слуги набиваться, я только за свою судьбу отвечаю. Зови меня просто по имени.
- Спасибо, как скажите, Кайрон. – с небольшим поклоном ответил Шумейкер.
Повернувшись к Норвану, рыцарь заметил, что тому не по себе. В ответ на взгляд Гауруса, убийца тихо спросил:
- Это же не опасно, да? Вся эта магия.
- Ну, в целом должно все быть хорошо. Здесь святая земля, так что влияние Тифанмы будет невелико. По идеи.
Не сказать, что наемник выглядел сильно успокоившимся. Немного посмотрев на трупы, он все же кивнул:
- Ладно, давайте уже просто закончим тут. Мне от этой, эм, крипты как то не по себе.
«Ну, ни разу еще такое не пробовал, но надеюсь получится хорошо» пронеслись в голове мысли Клина. В следующее мгновение Гаурус почувствовал холодное касание к своему разуму. Подобно ледяной воде, воля мертвеца растекалось внутри черепа. Ощутив дрожь в ногах, рыцарь счел за лучшее сесть на пол. Вовремя. Стремительно его взор застелила тьма, погружая его в память трупа.
Непогода застала их в дороге. Но не страшно. Темный силуэт полуразрушенной церкви виднелся на вершине холма. Она станет подходящим убежищем. А как только погода успокоится, они продолжат путь. Осталось всего ничего. Главное, чтоб у остальных все было готово…
Древний механизм бесшумно отворил потайную дверь. С каждым шагом Рорик становится все беспокойнее. Ожидаемо. Святая земля противна его темному нутру…
Громкий крик. Освободив одну руку, Рорик прикоснулся к стражнику. Бедолагу окутало бледным свечением, после чего мерзавец выдернул и его тела душу. Резким движением, обратив душу в клинок, Рорик отсек себе скованную руку…
Вспышка боли. Из груди торчит духовное лезвие. Тело стремительно леденеет. Сам же Рорик не обращает на собственные раны никакого внимания. Чертов псевдолич…
А ведь они почти смогли. До места встречи осталось всего ничего…
С тихим вскриком Гаурус пришел в себя. Ледяной холод смерти сковал все его нутро. Но ничего. Это скоро пройдет. Сделав несколько глубоких вдохов, Шумейкер посмотрел на Норвана. Тот, бледный и трясущийся, вжался в стену и что-то бормотал себе под нос, вцепившись в свой браслет. Чтож, лучше пока его оставить ненадолго.
Гаурус был не особо хорошо знаком с некромантией, но кое-чему его все же научили. И один из главных уроков – магия, воздействующая на душу, запретна. Она опасна как для окружающих, так и для самого мага. И опасна она не только тем, что каждая ошибка в лучшем случае будет стоить жизни. Так почти со всей магией. Нет, опасна такая магия в первую очередь тем, что манипуляции с душой, это вотчина богов. И они ревностно стерегут ее, карая каждого гордеца, что решил преступить запреты. В конце концов, душа, это самый ценный дар, что смертный может преподнести божеству.
И вот оказывается, что Рорик не только преступил такой запрет, но и еще стал псевдоличем. Существом еще не бессмертным, но уже и не обычным человеком. Меньше чем лич, больше, чем человек. Гаурус не хотел в это верить. Но, увы, мертвые не могут врать.
Пока товарищи были без сознания и блуждали в мире грез, в мире реальном произошли небольшие изменения. Статуя Айрона отъехала в сторону, открыв потайной проход. От Кайрона остался только светящийся огонек, одиноко повисший в воздухе.
Тяжело вздохнув, Шумейкер все же встал и пошел в новоявленный проход. Небольшой коридор заканчивался комнаткой, в центре которой располагался массивный каменный саркофаг. Даже сильно не всматриваясь, рыцарь заметил, как сильно здесь искажен Брахман. Многочисленные защитные заклинания, наслаивающиеся друг на друга, изолировали эту комнату от остального мира. Но что-то было явно не так. Какая-то небольшая ошибка нарушала гармонию смежных колебательных контуров. Но в чем она заключалась, и как ее исправить, Гаурус не знал.
Кайрон нашелся в этой-же комнате. Внимательно вглядываясь в саркофаг, он тоже изучал систему заклинаний. Услышав шаги Шумейкера, трей сказал, не поворачиваясь:
- Я тут ненароком нашел вот это. Если я все правильно понял, то тут пока покоится довольно сильный вампир. Впрочем, это ненадолго. За барьером давно никто не ухаживает, и он начал истончаться. Боюсь, вскоре он рухнет, и эта тварь вылезет наружу.
- Да, я тоже заметил, что в системе какая-то дисгармония. Можете ее устранить?
- Увы, но нет. Тут нужны жрецы Триумвирата. Я сообщу в церковь, что тут намечается. Пока барьер еще продержится. Ну а вы что? Нашли что-нибудь полезное в голове у трупа?
- И да и нет. Похоже, наш друг сошел с ума и вовсю использует магию душ. А себя вообще превратил в псевдолича.
Гаурус сам удивился тому, насколько свободно он изливает душу трею.
- Гаурус, мы должны его найти, - внезапно заговорил Норван за спиной у рыцаря. – Он наш друг. И мы должны помочь ему не оступиться. Ну, то есть, он уже конечно оступился. Но ведь еще можно все исправить, разве нет?
Кайрон внимательно смотрел на все еще не до конца пришедшего в себя наемника, после чего сказал:
- Хм, примечательный у тебя браслет. Ну а по поводу исправления, то тут все сложно. Судя по всему, он преступил божественные законы. Такое так просто с рук не сходит. Но все возможно. Только, как вы его искать будете?
Отвернувшись он саркофага, Кайрон направился к центральной комнате. Когда все вышли, он вновь запер склеп с вампиром.
- Труп думал о каком-то месте недалеко от сюда. Не то крепость, не то еще что-то, - размышлял вслух Гаурус. – Там их должен был кто-то ждать. Кто-бы не искал Рорика, один раз они его нашли. Может быть, через них нам удастся на него выйти.
Кайрон кивнул:
- Ну, план смелый. Только как вы их уговаривать-то помогать будете?
- Мы предложим им свою помощь, - ответил Норван. – В конце концов, Рорик нам доверяет.
- Смело, ничего не скажешь.
- Кстати, - наемник подошел к одному из трупов и оказал тому на руку, предварительно закатав рукав. – Я тут заметил у него какую-то странную татуировку.
Странный и сложный узор, выполненный золотой краской. Рассматривая его, Кайрон присвистнул и сказал:
- Ну надо же. Он из Ауреатов. Это их магическая метка, позволяющая пользоваться различными устройствами.
- А разве Ауреанты не закончились вместе с империей? – удивленно спросил Шумейкер.
- Ну, как имперская служба, да. Но часть их крепостей уцелели. А вместе с ними и те, кто был готов собирать и охранять опасные артефакты. И если они охотятся за вашим другом, то значит либо он у себя что-то укрывает, либо хочет у Ауреатов что-то забрать.
Обсуждение прервались чьими-то легкими, почти неслышными шагами, идущими со стороны входа.
- Хм, как удачно, - пробормотал Кайрон, глядя в сторону входа. – Видимо, искать вам никого не потребуется.
Оглянувшись, Гаурус подобрал себе клинок. Если уж и встречать неожиданных гостей, так со сталью в руках.
Фатумы. Рокот
Жанры: фэнтези, роман.
Глава десятая.
Глава десятая.
Как в мире смертных, так и в Высших Сферах есть место распрям. В первую очередь, разумеется, речь идет об антагонизме Триумвирата всем прочим Богам. Защищая Вселенную от демонов, Троя смотрят свысока на всех прочих Богов. В этом ключе особенно интересно смотрится различия в Священных Текстах Триумвирата и Зантирского пантеона.
"Небесные тайны" Мареза фоз Шума, 902 с.о.
Взгляд Норвана
22 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Хутор Клина, надвигающаяся ночь.
Сколько же еще открытий чудных принесет ему это приключение? Видят боги, эта тварь, Джоно, самое отвратительное создание, что Норван видел в своей жизни. Неказистое, кривое, чем-то даже потешное. Но инстинкты подсказывали, что внешность обманчива. Подсказывали, что тварь опасна. Что все это одна большая ловушка. Интересно, старый знакомый, направивший сюда наемника, знал об этом создании? Или просто так сложилось? Впрочем, сейчас главное выжить. А там и ответы можно выбить.
Внезапный приступ Гауруса не то слабости, не то еще чего-то, не на шутку встревожил Норвана. Он уже было подумал, что Шумейкер прям здесь и помрет. Да и еще эта тварь резко из-за угла вынырнула. И как только эта массивная туша передвигается так тихо? Размышляя над этим, наемник провел рукой по двум последним склянкам с алхимическим огнем, что так уютно устроились у него на поясе. Пора пополнять запасы.
Джоно повел своих новых друзей вокруг дома. С задней стороны, где когда-то был вполне себе просторный огород, а теперь лишь непонятное перетоптанное поле, в стене дома красовался огромный пролом. Великан отошел немного в сторону, приглашая гостей пройти:
- Вот, проходите в дверной пролом. Будьте как дома.
Внутри дома, в центре огромной, явно недавно расширенной, комнаты горел большой костер, дым от которого уходил в дыру в крыше. Над пламенем расположился котел, в котором булькало какая-то жижа с вязким, гнилостным запахом. Вокруг костра было брошено несколько бревен, на которых расположились неподвижные фигуры. Несколько людей, пара цвергов, один демонокровный трей и небольшой, совсем еще юный черный дракон. Гаурус слегка вздрогнул при их виде, и весь как то напрягся. Вслед за этим Норван услышал едва различимый, где-то на грани слуха, шепот. Тихий и неразборчивый, он врезался в сознание горячим дегтем. Наемник многое видел в своей жизни. Но при виде этой комнаты, все его естество сжалось в страхе. Оно вопило о неправильности. Кричало об опасности. Собрав свою волю в кулак, убийца все же смог пересилить себя и переступить «порог» дома, последовав вслед за подгоняемым мрачной решимостью рыцарем.
Усадив своих гостей к костру, Джоно принялся помешивать свое вонючее варево:
- Погодите немного, скоро будет готово. Давайте я вас пока с остальными друзьями познакомлю! – улыбающийся уродец начал тыкать пальцем в неподвижные фигуры. – Это Ирги, это Клин, это Бразка, это Марой. Этих двух низеньких зовут Борджо и Корцей. Странного рогатого хвостатого зовут Маркграф. А его, - великан указал на дракона, - зовут Драз. Он маленький еще, от того и имя такое короткое. Ну и он в основном слушать любит. Скромняга.
Когда великан называл имена, отдельно взятый шепот усиливался, а на Норвана накатывала волна чуждых чувств. Печаль. Отчаянье. Надежда. Страх. Когда же прозвучало имя дракона, наемник чуть не захлебнулся в нахлынувшей ненависти. Убийца не понимал, чем конкретно были эти истуканы. Но они точно были живыми. И они лезли ему в голову. Мелко подрагивая, Норван невзначай покрепче сжал браслет. Немного, но это помогло. Краем глаза наемник увидел, что Гаурусу не проще. Великан тем временем продолжил, то ли не чувствуя ничего подобного, то ли не обращая на это внимание:
- Снаружи еще Иссирзар сидит. Только он внутрь заходить не хочет, говорит, что на природу смотреть любит.
- И я так понимаю, именно он тебе о нас сказал? – подал голос до этого молчавший Шумейкер.
- Ага! – радостно ответит уродец. – Он мне часто про друзей говорит. Хороший малый!
Чтож, это многое объясняет. Закончив мешать, Джоно принялся разливать жижу из котла по различным чашкам да плашкам, что валялись здесь же на полу. Так как одного взгляда на серую массу было достаточно, чтоб удостовериться в ее смертельности, Норван решил лишний раз не рисковать и воздержаться от столь «высокой» кухни. Благо, больших умений не нужно, чтоб обмануть этого простофилю. Даже рыцарь с этим справится.
Голова тем временем все сильнее шла кругом. Шепоты и чужие эмоции становились все навязчивее. Они взывали, они давили. Просили. Требовали. Стенали. Довершало картину чудовищная вонь жилища великана. Откуда-то из далека донёсся голос уродца:
- Кстати, а что вы у меня дома то искали?
Норван уже хотел ответить, но ему было слишком дурно, так что после недолгого молчания заговорил Гаурус:
- Мы искали Клина, что жил тут раньше. Хотели у него узнать о нашем общем друге, что пропал недавно.
- А, вон как. Ну да, у Клина много друзей! Некоторые из них сюда тоже приходили. Только они не хотели становиться друзьями. Они были плохими. А вы вот хорошие! Вы же ведь будете моими друзьями, ведь так?
- Конечно. – с небольшой запинкой ответил Шумейкер.
- Ура! Давно у меня не было пополнения друзей. Вы же путешественники?! Вы много знаете о том, что далеко?
- Пожалуй.
- Ох, жду не дождусь, когда вы мне все об этом расскажите! Да, ваши истории будут хорошими. У других они тоже хорошие. Но ваши будут новыми. А я вам свои расскажу. И мы будем лучшими друзьями!
Норван взглянул на других «друзей» Джоно. Если вот это его понятия о дружбе, то не нужно. Похоже, Гаурус думал о чем-то подобном:
- Ох, извини, Джоно, но мы не сможем задержаться надолго. Понимаешь, наш друг пропал. И нам нужно его как можно быстрее найти, так как его похитили злые люди, что совсем не хотят дружить.
- Проблем-м-ма. А давайте я вам помогу! Я попрошу Иссирзара поискать вашего пропавшего друга! И вам не придется никуда идти, и пропажа найдется! - Великан радостно всплеснул руками, разбрасывая с черпака остатки варева по стенам комнаты. – Так и поступим.
«Так просто он вас не отпустит. Убейте его, и я вам помогу с вашей пропажей». Раздавшийся в голове чужой голос заставил Норвана вздрогнуть. Голос был сухим, ломким, и каким-то бесцветным. Великан тем временем встал и, почесывая голову, начал осматриваться:
- Так, куда-же я положил свои дружеские инструменты?
Краем глаза наемник заметил, как Шумейкер, отложив миску с жижей, невзначай взялся за меч. «Атакуйте вместе на счет три. Раз, два, три!». Голос с каждым словом оживал и наливался жизнью, в нем разгорался азарт.
Стоило товарищам рвануть с места, как Джоно резко повернулся к ним. Его морду исказила бешенная гримаса:
- Подлецы, обманщики! – заревел он. Впрочем, его крик прервала брошенная ему в лицо Норваном миска варева.
Гаурус подоспел первым. Коротким взмахом меча он рубанул левую ногу великана под коленом, заставив того рухнуть на одну ногу. Норван же, достав стилет, ударил великана в шею. Клинок вошел в плоть примерно наполовину. Резкий удар выбил весь воздух из наемника и отправил того в полет. От сильного удара об стену в глазах заплясали искры.
Отвлеченный на Норвана, великан не заметил, как Гаурус зашел тому за спину. Одним быстрым ударом рыцарь перерубил великану позвоночник. Как марионетка, которой подрезали нити, Джоно рухнул. Подрагивая в предсмертной агонии, он рыдал, причитая:
- За что? Мы же могли стать друзьями… нам бы не было одиноко… не были бы одни… никто бы не обижал… не бил… я больше не был слабым… свое племя… хорошее… друже…
Голос великана становился все тише и тише, пока, став неразборчивым шепотом, совсем не утих.
Удостоверившись, что великан затих окончательно, Гаурус подошел к Норвану:
- Ты там как, жив?
- Да. Вроде, - наемник с трудом поднялся. Все тело наливалось болью. – Так, ушибло всего. Вроде ничего не сломал. А он сильнее, чем выглядит.
- Ну, хоть и карлик, но он все же великан. Если бы тебя так ударил нормальный, но ушибом бы не отделался. Ладно, давай осмотримся. Если увидишь что-нибудь со странными рисунками и узорами, не трогай, а зови меня.
- Ладно, договорились.
Взгляд Гауруса
22 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Хутор Клина, ночь.
Очистив меч от крови, рыцарь убрал его в ножны. Да уж, это место нуждалось в уборке. И убрать его лучше всего будет огнем. Еще раз взглянув на труп безобразного великана, Шумейкер сказал:
- Ну чтож, Клин, мы его убили. Выкладывай, что знаешь.
Немного погодя в голове раздался все тот же сухой голос:
- Если честно, то не слишком то и много, извиняйте. Скажу сразу, этого вашего Рорика заказали не местные, - пока мертвец рассказывал, Гаурус принялся рассматривать пожитки Джоно. – Очень странные ребята. Хотели узнать, кто в округе сможет сделать сложную работенку. Мол, нужно поймать одного очень опасного человека, знающего темные искусства. Живьем поймать. Ну я их и направил к Волкодавам. Самым способным в округе. Еще оказалось, что они совсем рядышком с целью обосновались, хех. Так что не знаю, кто там такой этот ваш Рорик и на кой он всем сдался, но парняга он явно с душком.
Гаурус краем глаза заметил, что Норван прекратил обыск и внимательно слушал Клина. По внешнему виду не скажешь, но что-то рыцарю подсказывала, что услышанное наемнику не понравилось. Сам же рыцарь ответил:
- Хм, не слышал ничего подобного от Рорика. Но да ладно, с этим позже разберемся. Куда эти типы делись по итогу?
- Пару дней назад они тут прошли. На тот берег ночью перебрались. Жаль, сюда не зашли. Глядишь, и эту тварь убили бы. Но, хоть так, уже неплохо. Друга вашего, кстати, они в подземелья церкви унесли. И назад вроде как не выходили.
Норван нарушил свое молчание:
- Так и как давно ты уже в таком… эм, виде?
- Если честно, не уверен, - ответил мертвец с запинкой. – Это странное чувство. Буд-то бы в полусне. Но вроде как несколько дней. Этот уродец встретил меня около дома, когда я ночью с таверны шел. Дружбу предложил. А когда я попытался скрыться дома, он меня огрел дубиной. Очнулся я уже в таком виде. И скажу я вам, на удивление, и у такой формы есть свои плюсы.
- Ага, все же нашлись. – проговорил Гаурус, откинув в сторону какие то вонючие тряпки. Набор ножей, игл, стальных ниток и каких то склянок. Все это разнообразие было выполнено из странного, темно синего металла, закрученного в спиралевидные формы. Черные прожилки, похожие на вены, испещрили поверхность инструментов. Довершал образ странный символ на каждом предмете, сложный геометрический узор, состоящий из множества ломанных линий и невозможных углов. От одного взгляда не него кружилась голова. Заглянув глубже, в колебательный контур, рыцарь попытался разобраться в устройстве приспособления. Осторожно, не спеша. Артефакт ответил на любопытство юного мага. Потянулся к нему в ответ своими жадными и голодными ручонками. Впрочем, Шумейкер был готов к этому и надежно закрыл свой разум и душу от демонического влияния. Артефакт, лишенный хозяина, медленно терял свои силы. Однако сам он не «умрет». Хорошо еще, что его структура зыбкая и хрупкая. Удостоверившись в своих выводах, Гаурус прервал контакт и сказал своему товарищу:
- Смотри, Норван, Это демонический артефакт. Они что-то типо материального свидетельства контракта, что смертные заключают с демонами. Мерзкая и опасная штука.
Норвана всего передернуло:
- Бхр. Понятно. Сломать ее можно?
- Ну, так как наш Джоно не блистал магическими талантами, то да. Причем, относительно легко. Я вообще удивлен, что у него получилось призвать что-то подобное. Видимо, его желание иметь друзей было слишком велико.
- Кстати о друзьях. Великан упоминал, что у него есть какой-то невидимый друг, заметивший нас на улице.
- Скорее всего какой-нибудь мелкий бес. И если так, то он уже дома у своего повелителя.
Молчавший до этого мертвый дракон все же подал голос:
- Ходите, болтаете. Заканчивайте уже с этим. Подарите нам уже наконец смерть.
Взглянув на чучела других «друзей», рыцарь спросил:
- Вы все этого хотите?
Ответом ему стал несвязный, но одобрительный гул. Все они устали. Все они хотят на покой. Все, кроме Клина:
- А знаете, я пожалуй лучше с вами отправлюсь. Чет мне пока помирать не хочется. Я буду полезен, правда.
Немного поколебавшись, наемник спросил:
- Гаурус, как тебе идея? Звучит вроде неплохо.
В теории, от него может быть польза. Будет очень плохо, если его кто-то найдет, но в целом это проблема решаемая. Да и сам рыцарь не чувствовал от чучел какой-то особой магической ауры. Не первый взгляд простые зачарованные истуканы. Взглянув на Норвана, рыцарь сказал:
- Ну, я не против. Так что если хочешь, можешь забрать его. Только неси сам.
- Ну значит пойдешь с нами.
Норван кивнул. Под указания мертвеца, наемник принялся извлекать из его чучела сосуд с душей. Им оказалось иссохшее, черное сердце. Шумейкер же тем временем еще раз осмотрел дом на предмет чего-нибудь полезного. Найдя лишь немного денег, рыцарь взял из старых запасов Клина масло и принялся разливать его по дому, щедро облив каждое чучело и проклятые инструменты. И когда уже все приготовления были закончены и дом начало затягивать пламя, Гаурус услышал в голове последние слова юного дракона:
- Наконец это унижение закончится. Спасибо и прощайте, смертные.
К голосу дракона присоединился сонм голосов, в котором смешались радость, боль, благодарность, нетерпение. Издав последний безумный вопль, голоса навсегда умолкли, растворившись в огне.
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме #Лит-клуб (+177 постов - Лит-клуб, литклуб, литературный клуб, литературныйклуб,)
