Story пред история

"бледная дева"

В старых дворах можно услышать рассказ. То ли страшилка, то ли чей-то наказ.

Если ты с дома выйдешь в ночи. И гуляя дворами пред тобою погаснет фонарь. Ни за что не смотри, стоя под ним, в старые панельные окна. Ведь там тебя встретит она.
Белый силуэт, что бледен и бел в пустой темноте. Взгляд твой притянет и к себе заберет.

Верить не верить, дело твое. Но главное помни, ждет она и тебя.

Слепая магия

Жанр: темное фэнтези, рассказ.

Безжалостные солнца прикладывали все свои космические усилия, чтоб уничтожить все живое, что ползало по земле. Воздух дрожал, разогретый жаром изуродованной магией земли. Вдалеке было видно, как непостоянный ландшафт этого места менял свои очертания. Но Охотнику нужно идти вперед. За одним шагом следовал другой. Шаг за шагом. Многочисленные раны саднили от пыли и соли, что поднимались местными ветрами. Они беспощадно трепали фигуру одинокого путника, угрожая пустить ее в полет, подобно разорванной тряпке. Но он шел. Вопреки ветрам, вопреки боли, вопреки судьбе.

616 солнечный оборот. День и лунный цикл неизвестны.
Невериот устало привалился к останкам древней, некогда каменной, кладки. Он с блаженством впитывал ночную прохладу. Наконец-то его длительное путешествие по Безумным Землям подошло к концу. Скорее всего. Если Ремма ничего не напутала, конечно. Да, давненько он не возлагал столько надежд на кого-то другого. Оставалось лишь надеяться, что это не станет очередной ошибкой. Последней. Насладившись мимолетными мгновениями покоя, охотник извлек из сумки инструкции, оставленные ему волшебницей. Пробежавшись по ним глазами, он покачал головой:
- Вот жеж леший. И вот это называется просто?
Невериот взглянул на металлическую арку портала и большую чашу, что была соединена с ним. Ну, сколько не ворчи, а включить его придется. И сделать это может только он.
- Надеюсь, твои уроки не слишком отстали от жизни, старик, – охотник ненадолго задумался. – Хотя, если так подумать, то эта штуковина должна быть твоим ровесником, если не старше.
Немного расчистив место у портала, Невериот принялся изучать записи Реммы. Потратив на это несколько часов, охотник вроде смог уловить основную мысль. Осталось ее реализовать. Хоть и крайне обобщенно, но Невериот знал магическую теорию. Проблема в том, что это не делает его магом. Охотник еще раз заглянул в записи. «Слепая магия». Древний принцип непрямого построения заклинаний.
- «Это как рисовать картину вслепую». Ну обнадежила, ничего не скажешь. – Проворчал Невериот, доставая из сумки необходимые реагенты. Предварительная подготовка заняла еще несколько часов. Четверка горящих костров, приготовленное по мутному рецепту и из не менее мутных составляющих зелье, нарисованные на камнях и теле базис-руны, вымазанные в золе каких-то трав руки и лицо. Вроде все готово к «высшей» магии. Нос жег дым от горящих трав. Медленно, но верно разум начал обретать легкость. Мир стал четче. Звуки громче. Запахи едче. Набрав полную грудь воздуха, Невериот сомкнул ладони перед собой, выставил правую ногу вперед и слегка согнул колени. Затем, на выдохе, стараясь поддерживать правильные ритм и громкость голоса, охотник начал зачитывать слова заклинания, смысл которых совсем не понимал. Вслед за этим, Невериот медленно развел ладони, складывая пальцы, пощелкивающие от подобного надругательства, в сложные жесты, поднимая правую и опуская левую руки. Закончив первую строфу, охотник выпрямился, сделал оборот и вновь сомкнул ладони. В ответ на это базис-руны обожгли кожу. Земля начала ритмично подрагивать. Вторя ей, каменная арка портала начала издавать низкий гул. Пот катился градом. Мышцы свело судорогой. Реальность отчаянно сопротивлялась столь грубым методам. Немного передохнув, Невериот вновь глубоко вдохнул. Легкая часть пути пройдена. Теперь начинаются настоящие испытания. Сосредоточившись, охотник начал зачитывать вторую строфу. На полуслове все тело резко пронзила боль. С трудом расцепив пальцы, всеми силами стараясь унять дрожь, Невериот медленно начал складывать новые жесты. Вспышка боли, словно от раскаленного прута, разорвала голову. Левый глаз ослеп. По щеке потекла горячая кровь. Медленно опускаясь на колени, охотник начал повышать голос. Вторя ему, арка портала начала издавать более громкий гул. Древний камень окутало слабое сияние. Базис-руны раскалились, прожигая плоть. Запах трав дополнился запахом горелого мяса. Каждое следующее слово заклинания отзывалось все более сильной болью. Правую ногу парализовало болезненной судорогой. Кое-как, выполнив последний жест, охотник вновь свел ладони вместе. Он горел. Он тонул. Вся тяжесть мира обрушилась на его плечи, желая раздавить дерзкого «смертного». Сломить. Увы для мира, этот «смертный» уже был сломлен. Сломлен и перекован. Боль. Ее он познал в полной мере. У охотника была цель. Цель, на пути к которой его остановит точно не боль. Сияние стало ярче. Каменную арку заволокла белая дымка. Гул и дрожь достигли своего апогея. Боль повалила тело Невериота и изогнула его дугой. Последние три слова он произнес, задыхаясь и совсем не попадая в ритм. Земля качнулась в последний раз, переходя на постоянные мелкие вибрации. Боль медленно отступала. Немного полежав, Невериот, тяжело дыша и обливаясь кровью и потом, кое-как пополз на четвереньках к яркому светящемуся пятну, коим ему виделся портал. Лишь бы все получилось правильно, и он вел туда, куда нужно. Хотя, куда-бы он не вел, там однозначно будет лучше, чем в Безумных Землях.

12 день 6 лунного цикла 616 солнечного оборота.
Несколько раз Невериот пробуждался лишь для того, чтоб вновь провалиться в забвение. Он был в какой-то комнате. Его тело мучили боль и лихорадка. Разум же подвергался пытке навязчивыми видениями и образами. Образами прошлого, что было. Образами прошлого, что он забыл. Образами прошлого, что он придумал. Он шел по улицам поселка. Они были знакомыми, но охотник никак не мог вспомнить, где он их видел раньше. В своем путешествии он не был одинок. Улицы были завалены бледными обескровленными телами, что с молчаливым укором провожали взглядом Невериота, бредущего к центру. Они осуждали. Они проклинали. Они ненавидели. Не было тех слов прощения, что могли бы успокоить их гнев. Он подвел их. Всех и каждого. Своей гордыней. Своей глупостью. Своей нерешительностью. Своей трусостью. Невериот смиренно принимал их проклятия. Принимал и нес в себе сквозь уготованные ему века. В центре этого ада его ждали Они. Тот, кого он ненавидит. Тот, кто ненавидит его. Малэлас. Предтеч рода Каэнхерс. Чудовище, что приняло обличие человека. Человек, ставший чудовищем. Своей левой рукой он удерживал Ее. Анна. Легким движение когтей Малэлас вырвал ей гортань. Невериот рванул к ним. Из всех сил. Но ноги подвели его. Каждый шаг стоил все больших усилий. Невериот посмотрел в голубые глаза Анны. В них были лишь боль и ненависть. Он предал ее. Он бросил ее. И она проклинала его. И ее проклятие ранило глубже остальных.
Невериот проснулся в холодном поту. Разбитым и подавленным. Но хотя бы живым. Уже прогресс. Отдельно радовало то, что лежал он не на холодной земле, а во вполне себе теплой кровати. Ответом на его шуршание послужил высокий женский голос:
- Наконец-то ты проснулся. Я уже боялась, что придется звать какого-нибудь лекаря. Как самочувствие? Выглядишь крайне непригодным, если хочешь знать мое мнение.
Невериот с некоторым трудом повернул голову. Обладательница голоса вальяжно развалилась в кресле, расположенном в углу комнаты. В тонких, почти анорексичных руках хозяйка комнаты держала какую-то книгу. Невериот попытался ей ответить, но единственное, на что у него хватило сил, так это похрипеть. Видя его потуги, женщина улыбнулась, отложила книгу в сторону и, неестественно изогнувшись, долго и со вкусом потянулась. После чего, шурша белым платьем, встала и подала засыхающему охотнику воды. В который раз Невериот приметил для себя странную походку этого низкорослого создания. Ремма. Волшебница. Эльфийка. Охотника всегда интересовало, как эти супнаборы в принципе способны передвигаться. Но спрашивать как-то не решался. Может, они и выглядят тощими, но слабыми они не являются. Сама же Ремма облокотилась на стену и ожидающе сверлила Невериота своими серебряными глазами.
- Кхе ха… Спасибо. И за воду, и за магию, - проскрежетал в ответ охотник своими поврежденными связками. – Ну, встретить в своем логове он меня однозначно не ожидал, кх. Я успел его ранить, но он все же сбежал. Нужно придумать что-нибудь против телепортации. Да и вообще против магии. В общем, я нашел у него какие-то расчеты, посмотри, чем он там конкретно занимался.
- Ага, я уже, - Ремма улыбнулась и развела руки. – Ты два дня отходил от своего, простите боги, волшебства. Мне было скучно.
Невериот отвернулся и пробормотал:
- Ну, как по мне, получилось у меня вполне сносно. Хоть и не сразу, но портал открылся. – В ответ на его заявление Ремма разразилась хохотом:
- Ну да, ну да. Ладно, чтоб не топтать твое самолюбие, скажу, что получилось почти как должно быть, - Ремма вытерла выступившие слезы. – Твое нынешнее состояние, это результат твоих ошибок. На самом деле тебе очень повезло, что я ждала, когда ты начнешь. По сути, ты лишь подал сигнал. Дальше я все сама сделала. Этим то и отличается серьезная магия от фокусов на ярмарке, что ты практикуешь, мальчик.
Невериот тяжело вздохнул. Он не знал, кто из них старше, но решил не поддаваться на провокацию.
- А по поводу ограничения его в магии. Хм, как вариант можно было бы попробовать создать Камень Бедствия, но если у него есть собственный источник силы, то камень скорее помешает, чем поможет. Я подумаю над этим. А ты пока отдыхай. Попозже принесу что-нибудь поесть.
Хорошо, когда о тебе кто-то заботится. Главное не привыкать к этому. Ведь ничто не вечно в этом мире. Но пока можно и дать себе слабину. Чему Невериот и отдался с головой.

13 день 6 лунного цикла 616 солнечного оборота.
Теплое летнее солнце радовало своей милостью. Покой утра, предвещающий дневные заботы и тяготы, нарушал лишь далекий звон колоколов из церкви Триумвирата. Как же давно он бывал там? Охотник и не помнил уже. Священники говорят, что все происходит по воле богов, и все наши тяготы и невзгоды это их испытания, ниспосланные, чтоб закалить сердца и отделить праведников от грешников. Такая себе стратегия. Ведь ее результатом будут лишь толпы грешников среди немногих праведников. Невериоту всегда казалось, что роль богов в спасении всех. Ну, все когда-нибудь ошибаются. Хотя, может быть, где-нибудь и живут такие боги. Жаль, что Невериот не знал о них. Охотник грустно улыбнулся. Да, Анна бы однозначно пожурила его за такие мысли. Но боги не спасли ее. А значит, они не нужны Невериоту. Вдохнув утренний воздух поглубже, Охотник поймал солнечный луч отполированным лезвием своего боевого топора и отправил его в морду наглого трактирского кота. Тот недовольно зажмурился и отвернулся. Когда то давно один старый охотник сказал, что в этом топоре хранится осколок силы бога солнца Аурона. Добавив при этом, что хоть и хорошее, но это все же оружие, которое должно служить человеку, а не наоборот. Интересно, откуда он его взял? Хотя, какая уже разница. Старый воин уже давно мертв, унеся этот секрет в могилу. Как и имя топора, если оно у него вообще было. Чем, собственно, Невериот интересовался чуть более, чем никак. Он был согласен со старым воином. Топор, каким бы сильным он не был, всего лишь инструмент. Ничего более. Невериот взглянул в свое отражение в лезвии топора. Светло голубые глаза охотника смотрели на него с задумчивостью. Темные, с обильной проседью волосы вновь отросли и безобразно торчали в стороны. Давно пора их уже обрезать. На вытянутом заостренном лице проступают признаки постоянной усталости. Невериот потряс головой. Хватит с него отдыха.
Хлопнув дверью, из гостиницы вышла Ремма. Ее худощавая фигура была одета в практичную дорожную одежду, служащую подвижности и удобству, а не красоте. Хотя, учитывая внешность Реммы, сложно найти одежду, что сделает ее красивой. Но, несомненно, и на такое любители найдутся. На поясе у нее болтался небольшого размера меч и кинжал. Эльфийка блаженно потянулась и сказала:
- Ну что, готов? – Невериот лишь кивнул, вернул топор на место и отправился в конюшню. Выведя лошадей и передав Ремме поводья, охотник спросил:
- Итак, каков наш план?
- Судя по тем бумагам, что ты привез, Малэлас отправился за Безумные Земли на Восток, к Союзу Вольных Городов. Я смогу нас туда переправить, но давай отойдем подальше в лес, с глаз Инквизиции. Костер мне здоровья не прибавит, – проговорила она шепотом, улыбаясь. Невериот же лишь кивнул, ощущая волнение. Магия вещь полезная, но опасная. Тем более таких порядков. Но Ремма вроде как достаточно опытная волшебница. Если судить по тому, что она уже сделала. Но будущее покажет.

13 день 6 лунного цикла 616 солнечного оборота. Вечер.
Полдня они ехали по извилистым лесным тропинкам. Густая листва защищала путников от летнего зноя, а хвойные деревья даровали приятный аромат. Лишь паутина омрачала лесную идиллию. Паутина и комары. Ничего-то не бывает даром в этом мире. Какая досада. Следуя лишь за ей одной известной нитью, Ремма вывела охотника на небольшую поляну, усеянную различными травами и цветами. Немного изучив поляну, эльфийка уверено кивнула и передала заботу о лошадях своему спутнику. Сама же она принялась увлеченно подготавливать поляну, пожертвовав на это остатком дня.
Солнце медленно, но неотвратимо двигалось за горизонт, окрашивая небеса в красные тона. Поляну было не узнать. Трава втоптана, повсюду набросаны камни, разрисованные средними и высшими рунами. Импровизированный магический круг.
- Заводи лошадей. Отправимся сразу же, как только солнце сядет. – Позвала Ремма, устало вытирая пот со лба. С превеликой осторожностью Невериот провел лошадей через единственный свободный коридорчик в камнях. Как только животные разместились в центре, Ремма положила последние камни на место. В воздухе плыл густой, дурманящий запах различных благовоний. Лошадям он очень не нравился. Невериоту, в прочем, тоже. Волшебница встала в самом центре круга. Как только солнце полностью скрылось, оставив за собой сполохи догорающего заката, Ремма начала зачитывать заклинание. Тягучее, плавное. Глубокое. Оно было больше похоже на песню. Язык был охотнику незнаком, но скорее всего это был какой-нибудь из эльфийских языков. Вторя ей, воздух начал дрожать и звенеть. Руны на камнях начали медленно разгораться синим пламенем. Довольно быстро поляна стала островком света в лесном океане тьмы. Казалось, светился сам воздух. Пение Реммы нарастало. У Невериота неприятно защемило в груди. Многие старые раны ненадолго напомнили о себе пульсирующей болью. Лошади взбрыкнулись, но охотник держал крепко. Сила стекалась к поляне. Невериот потряс головой. Но это не помогло. Поляна двоилась. Воздух дрожал и изгибался, все сильнее и сильнее, вызывая головокружение и тошноту. Резко вся поляна рванула из под ног куда-то проч. Лошади испуганно заржали. Невериот почувствовал, что падает. Мир окончательно превратился в абстрактную мешанину красок, звуков и запахов. Тело стало тяжелым и неповоротливым. Легкие горели от нехватки воздуха. Но не успел Невериот удариться в панику, как все закончилось…
Но после каждого конца приходит новое начало. Грохот оглушил Невериота а сильный удар об землю чуть не лишил сознания. Вокруг раздавался грохот падающих деревьев. С неба падали щепки. Рядом вполголоса ругалась Ремма.
- Ремма, чтоб тебя, помягче что ли нельзя было? – Охотник, крехтя, вставал. Вокруг царствовало разрушение. Деревья были разорваны и разбросаны по округе в виде мелких щепок. В ответ на возмущение Невериота, эльфийка молча показала ему средний палец. Осмотревшись, человек приметил, что приличную часть поляны они прихватили с собой. Лошади, перепуганные, воспользовались мгновенной слабостью хозяев и помчались в лес. Придется ловить. Увы, стоящая на четвереньках Ремма была не в силах даже свой обед удержать, не то что за лошадьми бегать.

15 день 6 лунного цикла 616 солнечного оборота.
Эльфы всегда оставались для Невериота загадочным народом. Легкие и эфемерные, но на удивление сильны и выносливы. Говорят, этот мир их не любит. Ну, если оглядываться на их историю, то ничего удивительного. Говорят, они видят сны совсем не так, как остальные смертные. Говорят, они сами вольны выстраивать свои ночные грезы. Удобно. Как-то раз один старый маг рассказывал, что эта способность досталась им от их далеких предков, пришедших из Страны Снов. Вроде бы они все еще имеют какую-то небольшую власть над этим царством. Воплотившаяся мечта о долголетии и здоровье.
Ремма выбралась из своего спальника и, усевшись у костра, принялась за скромный завтрак. Подождав, пока эльфийка примется за еду, Невериот начал обсуждение дальнейших планов:
- Итак, мы на Востоке. Куда дальше? – не особо заботясь о приличиях, волшебница пробормотала с набитым ртом:
- Судя по тем записям, этот монстр уже начал свои приготовления. Скорее всего, он постарается успеть закончить все до того, как ты его нагонишь. Времени у нас мало.
Невериот слушал эльфийку, подготавливая лошадей. Не отрываясь от своего дела, он поинтересовался:
- Что он вообще хочет сделать? Почему бежал сюда, а не обратно в Тантал? У него же там свой культ, последователи и всякое такое.
Ремма насухо вытерла посуду и убрала ее на место.
- Ну, это вопрос не так прост, как может показаться. Второй в смысле. Если кратко, то Восток лучше подходит для того, что он задумал. А задумал он довольно неприятную вещь. Если я правильно понимаю, у вампиров есть определенный порог того, сколько жизни они могут поглотить за раз. Если исходить из тех заметок, Малэлас хочет как-то увеличить свой предел. Стать глубже, так сказать, – добавила она с усмешкой. – Хоть я до конца и не понимаю, как. Да и понимать не хочу, раз уж на то пошло, – Ремма закончила собирать свои вещи и уселась верхом на лошадь. – Не знаю, что конкретно, но знаю, где. Примерно. Нам от Нортуса в сторону Колодца. В общем веди. Ты же уже договорился с местными духами, пока я отдыхала?
- Разумеется. – Невериот поудобнее расположился в седле, после чего прислушался до чего то. – Восточнее Нортуса? Боги, поближе то перенести не могла? Тут только до города миль восемьдесят примерно. – Ремма строго и зло посмотрела на Охотника.
- Так, человек, лучше прихлопни рот. А то я и вправду могу разозлиться. Да и сам город нам не нужен. По крайней мере не людской. – Эльфийка выглядела довольно рассерженной. Невериот примирительно поднял руки, после чего отправил лошадь в путь. Их ждала долгая дорога.

18 день 6 лунного цикла 616 солнечного оборота.
Несколько дней пробирались они меж вековых деревьев. Старинный лес, хранящий в своих чащобах многие секреты. Древние интриги, предательства и отвага. Стремления и надежды. Амбиции и страхи. Всё это наследие древних досталось деревьям и тем, кто обитает в их тени. Путь Невериота шел вглубь лесной чащи, мимо руин прошлого. Руин цивилизации, что некогда населяла эти края. Но время было к ним беспощадно. Воистину, этот мир ненавидит эльфов. Все их деяния стали лишь прахом. Несколько дней они шли вдоль древних дорог. Да, эльфы умели строить устойчивые к времени конструкции. Устойчивые, но не вечные. К середине третьего дня путники прибыли на место. Неизвестно, чем конкретно было это место раньше. Все, что от него осталось – одно здание посреди руин, поглощенных лесом. Округа будто бы замерла. Не было слышно ни зверья, ни птиц, ни духов. Руины будто бы умерли. Запах леса был вытеснен из неподвижного воздуха запахом вскрытой влажной могилы.
Ремма, немного посмотрев на руины, произнесла, инстинктивно понизив голос:
- Увы, но похоже я была права. Ну и жуткое место. Что думаешь?
- Здесь нет духов. Либо мертвы, либо разбежались в страхе, – ответил Невериот, немного подумав. – Он там. Я уверен. Здесь все пропитало могилой. Часа на подготовку хватит? Сейчас для нас лучше всего будет дневное нападение.
Ремма глубоко вдохнула и слегка нервно кивнула. Ее смелость утекала, как вода из надтреснутого кувшина. Невериот взглянул на нее с беспокойством. Остается только надеяться, что она не подведет. Возможно, было бы лучше пойти ему одному. Это с одной стороны. А с другой его там ожидал Малэлас. И в этот раз на внезапность полагаться не придется. Да и не тот он противник, против которого есть недопустимые средства. Да, сейчас не время кого-нибудь жалеть, за кого-нибудь переживать. Пришло время охоты. Ремма несколько раз глубоко вдохнула:
- Ладно, сидя здесь ничего не сделается. Так что пошли, пока не передумала. Я буду следить за магическими, а ты за механическими ловушками. Идет?
- Разумеется, – только и ответил Охотник. Сжав в руке один из оберегов с привязанным к нему перепуганным духом, Невериот смело отправился в расставленную западню. Почти.
Удушливый воздух подземелья забивал их легкие, мягко держа в своих крепких объятьях. Каждый шаг давался с трудом. Зло прочно обосновалось в этом месте. Чувства Невериота обострились до предела. Но как бы он не вслушивался во тьму, она хранила молчание. До определенного момента. Со временем охотник стал различать едва уловимые всхлипы, вздохи и стоны. Бредовые шепоты. Едва уловимые мольбы. Они исходили из просторного зала, которым заканчивался коридор. Немного погодя, непрошенные гости все же вошли в него. В зале висел запах пота и нечистот. Вдоль стен были прикованы люди. Они были слабы, истощены и явно больны. Сердце Невериота наполнилось предчувствием беды. Ремма за его спиной сдавленно охнула. Когда то это место было величественным. Возможно, здесь проходили суды. Возможно, театральные постановки. А возможно и то и другое. Что бы тут не было в прошлом, там оно и осталось. Как и эльфийский народ, время не пощадило творение их рук. Четыре статуи, стоящие вдоль стен, раскололись и обратились пылью. Паутина трещин покрывала стены и потолок. Резьба на них раскрошилась и стала неразборчивой. Величие сменилось упадком.
- И все же летишь ты ко мне подобно мотыльку, пламенем очарованным. Скажи мне, мой дорогой охотник, помнишь ли ты, чем были судьбы наши связаны? – его тихий голос разносился из каждой тени. По коже Невериота прошел холод. Он покрепче сжал топор, пытаясь понять, где конкретно прячется Малэлас. Духи в ужасе стянулись к Охотнику, ища спасения в своих оберегах. – Признаться, ты не перестаешь меня удивлять. При каждой нашей подобной встрече ты знакомишь меня со все более интересными созданиями, – его спокойный, холодный голос проникал глубоко в разум Невериота, пробуждая временно погасшую ненависть. Ненависть, источник которой он и сам до конца не знал. Источник которой он забыл.
- Прекращай петушиться и выползай уже. Покончим с этим, – громко прокричал Невериот. Ответом ему стал тихий смех.
- А ты стал довольно груб, добрый охотник. Поздравляю. Смею заметить, это определенный рост. Ведь когда то давно ты только и мог при виде меня, что трястись да рыдать, – тихо и неспешно, фигура древнего вампира вышла из того же коридора, через который пришли Невериот с Реммой. – Но смею тебя огорчить. Здесь ничего не закончится. Здесь нас с тобой ожидает новое начало. Еще один виток спирали. Я долго думал, как поприветствовать тебя в землях, хоть и не родных моей крови, но родных духу. Сколько воспоминаний. Ведь когда то именно я привел здешние древние царства к покорности. Но это дела минувшего. А мы здесь и сейчас.
Он был высок и статен. Сквозь черные вьющиеся волосы можно было разглядеть заостренные уши. Единственно, что осталось от его далеких эльфийских предков. Аккуратная небольшая борода. Светлая неподвижная кожа. И глаза с кроваво красной склерой, наполненные древним, неутолимым голодом. От вампира исходила ощутимая аура древнего зла. Она удушала, вызывала панику. От одного его вида хотелось все бросить и бежать без оглядки. Невериот неосознанно сделал шаг назад. После чего чертыхнулся и покрепче сжал топор. Он не побежит. Не сейчас. Больше нет. Малэлас сделал несколько шагов в их сторону:
- Итак, мои размышления привели меня к такому решению, – вампир широким жестом обводит комнату с прикованными к стенам людьми. Ремма повинуясь этому жесту, затравленно оглянулась. Ее выражение страха дополнилось решимостью. Она вскинула руки. Пальцы начали резво выстраивать сложные комбинации. Чуть погодя к жестом добавилось и пение. Даже не обладая хоть сколько то выдающимися способностями в магии, Невериот ощутил творимое ей колдовство. Воздух возле нее задрожал, вокруг рук начал скапливаться свет. Взяв в одну руку топор, а во вторую стальной кол, Охотник преградил путь Малэласу.
- Хммм, судя по всему, ты пытаешься призвать сюда солнечный свет. Неплохо, хоть и довольно банально… - Невериот ринулся на вампира. Малэлас резко вскинул руку, выгибая пальцы в неестественном жесте и полушепотом выдыхая одно слово. «Разар». Горячая волна воздуха ударила Охотнику в лицо. Грохот и треск сотряс древний комплекс, озарив его короткой вспышкой. Ремма коротко вскрикнула. Запахло фиалками. Ударная волна навалилась на спину Невериот и швырнула его на пол.
- Я ожидал от вас большего воображения, – голос вампира раздался из-за спины Невериот. Вскочив, он заметил вампира, спокойно стоящего перед трясущейся Ремм. Она подняла руки, чтоб попытаться сотворить другое заклинание, но Малэлас был быстрее. Одним плавным и быстрым движением он наотмашь ударил ее кулаком в голову. Она попыталась оградиться магией, но удар вампира, даже не заметив ее защиты, отправил ее на пол.
- Да, все же гуманоидный облик накладывает свои ограничения, – Малэлас, наклонив голову, с интересом наблюдал за эльфийкой. Та же, что-то неразборчиво бормоча, пыталась от него отползти. Кровь резво струилось по ее лицу на пол. Мощный удар в живот заставил ее захлебнуться воздухом.
Невериот, направляемый жаждой убийства, рванул к вампиру. На ходу, не теряя ни мгновения, Охотник разрушил один из оберегов, заставляя духа придать ему дополнительную скорость. Резко ускорившись, Невериот моментально сократил дистанцию. Не сбавляя скорость, он рубанул топором, целясь в шею вампира. Малэлас ловко поднырнул под топор и уже хотел разорвать Охотнику живот, но был вынужден отступить, избегая удара стальным колом. Не ослабляя напора, человек подался вперед и рубанул вампира сверху вниз. Блокируя удар, Малэлас левой рукой ударил по запястью, одновременной уходя с линии удара. Треск ломаемого дерева и ослепительная вспышка ненадолго заполнили подземелье. Вслед за ними пришел запах сгоревшей вампирской плоти. Немного сместив удар, Невериот разрубил ключицу Малэласу, лишь немного не дотянувшись до его шеи. Объятый синим пламенем, вампир метнулся в сторону. Левая рука, ниже локтя, обратилась обугленными костями. Охотник наседал. Не давая вампиру время оправиться, Невериот рубил и колок. Сплетя пальцы и произнеся пару слов, Малэлас сотворил заклинание. «Лар одо рал». Воздух разошелся рябью. В глазах Невериота ненадолго все раздвоилось. Тряхнув головой, Охотник замахнулся колом и, сменив угол атаки, одним движением снес вампиру голову. Топор прошел сквозь плоть врага даже не заметив сопротивления. Тело вампира тут же обернулось невесомым дымом.
- Драный колдун. – пробурчал себе под нос Невериот, резко осматриваясь по сторонам. В комнате было еще несколько фигур Малэласа. Вечно с ним все непросто. Собравшись с духом и прочитав короткую молитву духам, Охотник вогнал себе в глаз небольшой заговоренный колышек. Голова взорвалась болью. И боль же смыла морок с его сознания. Иллюзорные фигуры стали почти невидимы. Сам же вампир был подернут легкой дымкой. Его рука стремительно восстанавливалась. Пару мгновений, и от раны не осталось и следа. Лишь обугленный рукав напоминал о недавней травме. Громко хлопнув в ладоши, Малэлас извлек из левой руки длинный кинжал, лезвие которого было покрыто загнутыми крючьями. По спине Невериота пробежал табор мурашек. Но не успев толком и испугаться, Охотник уже нападал. Замахнувшись топором, он совершил выпад колом. Вампир, качнувшись влево, резко дернулся вправо, навстречу топору. Поднырнув под ним, Малэлас рубанул своим странным оружием по незащищенному животу охотника. Сталь клинка встретилась со сталью кола. Вывернувшись всем телом, вампир резко выбросил вперед левую руку. Невериот отшатнулся, но недостаточно быстро. Когти вампира полоснули его по лицу, разорвав ухо и щеку. Рот наполнился соленой кровью. Повернув корпус и отшатнувшись назад, Охотник рубанул по выставленной ноге вампира. Уходя из-под удара, Малэлас ударил топор ногой, прижав его к полу. Лезвие клинка с резким свистом рассекло воздух, прорубаясь к горлу Невериот. Без малейшего колебания Охотник отпустил свое оружие, уходя из-под удара. Но его прыти оказалось недостаточно, и жуткое лезвие прошло по левому плечу, вырывая куски мяса. Развернувшись корпусом, Охотник взмахнул рукой. Топор тут же, будто его и не выпускали, оказался в ней. Резкий удар сверху вниз последовал за этим. Малэлас, кружа как юла, попытался уйти из-под удара, но и него проворства для этого не хватило. Топор погрузился в плоть вампира и рассек его спину от плеча до талии. Оружие охватило синее пламя. Охваченный пламенем и дымом, Предтеч вонзил свой клинок в правую руку Невериота, пришпорив ее к туловищу. Провернув лезвие, он заклинил его между ребрами. В единственном уцелевшем глазу потемнело от боли. Почти в слепую, Охотник уколол колом в сторону вампира. Но встретил он не сопротивление плоти, а лишь острую боль. Рука изогнулась под неестественным углом. Кость, порвав плоть и ткань, выглянула во тьму комплекса. Кол полетел на пол, но так его и не достиг. Вампир схватил его в воздухе. Освященная сталь тут же начала сжигать плоть порождения ночи. Не обращая на это внимания, Малэлас пронзил горло Охотника его же оружием. Воздух едва просачивался сквозь новоявленное препятствие. Следующий удар освободил Охотника от бремени воздуха в легких, повалив его на землю. Топор с тоскливым звоном отлетел куда-то в сторону.
- Так, на чем мы с тобой остановились? – вампир осмотрел комнату, задержав взгляд на встававшей Ремме. – Да, точно, недостатки гуманоидного облика.
Волшебница вскинула руки, собираясь сотворить заклинание, но уже в следующее мгновение Малэлас возник прямо перед ней. Схватив ее в охапку, вампир вгрызся в ее горло. Эльфийка отчаянно кричала и сопротивлялась, извиваясь и нанося довольно гулкие удары по мертвецу, но он был подобен камню. Вскоре сопротивление Реммы утихло и переросло в простой плач боли и отчаянья.
Невериот кое-как встал и, пошатываясь и шаркая, направился к Малэласу. Тот же откинул ослабевшее тело эльфийки в сторону и с безразличным выражением взглянул на Охотника. После чего в одно движение оказался перед ним и нанес несколько тяжелых ударов, ломая кости и повалив его снова на пол. Переполненный болью и яростью, Невериот заорал во все горло. Правда, из-за кола получилось совсем жалко и больше напоминало приглушенный хрип.
- Ну что-ж, я бы задержался на подольше, но увы, дела не ждут. Думаю, как ты уже успел оценить, и бессмертные должны ценить время. Так что, добро пожаловать на славные и слегка дикие просторы Акара. Уверен, они встретят тебя со всем своим гостеприимством. До наших скорых и несомненно увлекательных встреч, добрый охотник.
Тело вампира растворилось в темноте. Тишину подземелья нарушали лишь плачь Реммы, бормотание пленных, да агония Охотника. Впрочем, вскоре эта агония сменилась спасительным забытьем.

20 день 6 лунного цикла 616 солнечного оборота.
Два дня Невериот провел в тяжелом бреду, то вырываясь из его цепкой хватки, то погружаясь в самые пучины мучительных видений. Ремме было не легче. Сначала ее истерика перешла в тихий скулеж, но и он затих в конце дня. Первым, кто встретил пробудившегося Охотника, был запах нечистот. Что, в общем-то, и не удивительно. Кряхтя, Невериот как мог сел.
- Ты самое настоящее чудовище, Невериот. Как ты вообще выжил то? – Ремма, бледная как смерть, с тревогой смотрела на Охотника. На белой шее отчетливо виднелся след от укуса.
- Кто бы говорил. Никогда не слышал, чтоб у эльфов была не гуманоидная форма, – в ответ Ремма лишь фыркнула. Не смотря на боль во всем теле, Невериот встал и, найдя взглядом свой топор, направился к нему.
- Это все неважно. – Ремма потерла шею, осматривая прикованных людей. – На удивление, он их не тронул. Хоть кого то, но мы смогли спасти. Хотя в себя они так и не приходили, – волшебница тяжело вздохнула.
- Ага, что-то типо того, – подобрав топор, Невериот подошел к одному из пленных. Тот поднял на Охотника взгляд мутных глаз. Сожаление. Обида. Ненависть. Одним взмахом топора Охотник расколол череп бедолаги на две половины. Уже мертвое тело упало на пол, забившись в конвульсиях.
- Ты что творишь! – закричала Ремма, глядя на этот ужас широко распахнутыми глазами.
- Мы никого не спасли, - ровно ответил Невериот. Не смотря на спокойствие голоса, в его глазах жила холодная ненависть. – Они уже обречены. Малэлас никого не отпускает просто так. Он уже проворачивал подобное в прошлом.
- Но, но я проверила их! Они обычные люди, я уверена в этом! – эльфийка хотела преградить путь Охотнику, но ноги не смогли удержать ее.
- Тогда мы тоже были уверены. Тогда мы тоже проверили. Но он способен прятать свои чары и кровь очень глубоко, – Невериот подошел к следующему человеку и занес над ним топор. – Мы не можем так рисковать. Не можем повторить ту ошибку, – голова второго пленного так же не устояла пред топором. – И не можем забыть. Всех, кого он погубил. Всех, кого заставил погубить. Если не хочешь помогать, так не мешай.
Волшебница с ужасом наблюдала, как Охотник методично и без лишней суеты убивает пленных. Слезы текли по ее бледным щекам. Неосознанно она схватилась за шею.
- Такова суть войны с Малэласом. Он отравляет все, к чему прикоснется. Есть только один способ остановить его. Сжечь все дотла. Свой выбор я сделал. Теперь пришла пора его делать тебе, Ремма. – Охотник подошел в волшебнице, смотря на нее сверху вниз. Не смотря на совершенное темное дело, топор сохранил свою девственную чистоту. Эльфийка обвела взглядом подземелья и трупы. Все еще держась за шею, она затрясла головой.
- Нет, я не могу! Не могу! Я боюсь! – ее тихий плачь перешел в рыдание. Невериот лишь кивнул и молча направился к выходу, оставляя волшебницу в своем прошлом. Больше они никогда не встретятся.

***
Тишину подземелья нарушал лишь тихий плач. Одинокая эльфийка, снедаемая страхом, никак не могла найти в себе силы покинуть это место. Она боялась. Но не только за себя. Больше всего она боялась за Невериота. Ведь он был прав. Малэлас отравлял все, к чему прикасался. Все.

ОХОТНИК НА ДРАКОНОВ начало

- Разве платят за дракона серебром?
За дракона, платят золотом!

Дворф спал на мешках накрывшись плащом с головой. Его громкий храп распугивал местных мышей и казалось даже людей. Рядом с ним лежала боевая секира с обоюдно острым лезвием и походный рюкзак. Кованые сапоги, латные наплечники, панцирь, кожаная куртка, и еще несколько элементов дворфийского гардероба были разбросаны по полу, мешкам и бочкам. На дворе был почти полдень когда храп прекратился и дворф проснулся. Какое-то время он лежал скрываясь с головой под плащем. Затем началась возня, с сопением и кряхтением, дворф яростно пытался вырваться из-под одежд. Наконец в полутьме склада из-под плаща показалась его голова. Черные как уголь волосы на его голове и бороде были взъерошены как у нечесаного рысака грива. С торчащей головой из плаща и с громоподобной отрыжкой дворф сел на мешках, немного пожевал липкий от перепоя язык и глубоко вздохнул. Волосы скрывали его лицо и было не разобрать, что больше было взъерошено, его борода или голова. Дворф сидел запутанный в плащ и собственный волос, пытаясь собраться с мыслями. И мог бы снова уснуть, прямо так сидя, если бы его не окликнула женщина работавшая рядом на складе.
- Эй! Как тебя там, величать? Ты долго будешь там лежать и портить воздух? Мне нужно взять колючей лозы и дикого шипокорня. Но ты развалился на тех мешках, что нужны мне.
Дворф завертел головой пытаясь понять откуда доносится противный его уху голос. Из-за волос он нечего не видел. Он снова громко отрыгнул, а женщина поморщила лицо с отвращением.
- Кто это будит меня, в такую рань?! – прорычал дворф недовольным голосом. Он выудил одну руку из под плаща и проделал щель в волосах для одного глаза. Увидев перед собой женщину в длинном платье, с закатанными по локоть рукавами он громко фыркнул.
- Это ты, женщина?!
- Да карлик, я бужу тебя ведь солнце скоро пойдет к земле, а ты все спишь, и похоже целой ночи тебе было мало, что бы проспаться. От тебя разит за сто шагов. Ты видать обмочил во сне все мешки с моими травами. Если это так, ты уплатишь мне за все, не сходя с этого места, дворф. А если воспротивишься, я позову на помощь Думонта, он тебя быстро в чувства приведет.
- Думонта?
- Да, лейтенанта Думонта!
- О, самого люйтенанта? – кривлялся в насмешке дворф.
- Если он поднимется сюда, клянусь тебе будет не до смеха! – не унималась женщина.
Вдруг, дворф почувствовал сильнейшую тягу к окрестным кустам и заторопился выбираться из плаща, пока насмешка женщины не превратилась в правду. Плащ трещал когда дворф вылизал из под него но, все же выдержал. Заметив что её устрашения подействовали на дворфа, женщина успокоилась и принялась за свою работу. Дворф же в мятой, белой рубахе, широкой и доходившей ему до бедер, поверх кожаных, обшитых латными пластинами штанов, босиком, сполз с мешков и отбуцнул ногой свой плащ. Широко зевнув он вышел из склада который находился на втором этаже огромного здания, которое служило одновременно и таверной и командным центром в Приюте Янтарной сосны. Собрав обеими руками бороду и усы, дворф ловко отделил их от волос на голове и пригладил ладонями прижимая к груди. Волосы же на голове он зачесал руками назад, увязав часть волос с висков и лба кожаным шнурком в хвост. Поправив висевший на поясе под рубахой нож, дворф с достоинством посла с самого Стальгорна, прошел мимо возившейся с травами и многочисленными пузырьками женщины.
- Если хоть что-то, из моих вещей пропадет, ты уплатишь мне за все, не сходя с этого места, женщина! – крикнул ей дворф через плечо и поспешил на улицу. В спешке вызванной срочной потребностью пообщаться с природой, дворф не замечал на себе возмущенные взгляды людей. Даже магистр Хайленай, с Кирин-Тора недовольно повела бровью в его сторону, что уже было не малой долей внимания проявленной к дворфу от эльфа. День был солнечным, на улице уже трудилось множество людей. Свежий, северный воздух, наполненный запахами хвои сразу ударил в ноздри. Отметив для себя, что у нужника скопилось большое количество народу, дворф поспешил в другую сторону. Прямо перед выходом из здания была построена посадочная площадка и ездовые грифоны резали воспаленный от перепоя мозг дворфа своими криками. Скривившись от шума, дворф поспешил за балку подпиравшую стены здания. Пробегая мимо Джеси местного мясника он слегка кивнул человеку в знак приветствия и скрылся за балкой. Еле успев расстегнуть пояса на штанах и достать надувшийся от мочи член, дворф пустил мощную струю в стену, из огромных бревен местной сосны.
- Успел? – с усмешкой поинтересовался Джеси управляясь с тушами оленей, только что подстреленными местными охотниками.
- Всегда успеваю, - не без гордости заметил дворф. Пряча свое достоинство в штаны и застегивая ремни, он вышел из-за балки.
- На, выпей, - человек протянул дворфу кружку с пивом. Тот опрокинул ее мгновенно и вернул Джеси. Осмотрев туши оленей и поискав взглядом, что не будь похожее на выпивку дворф уселся у костра обхватив голову руками, а руки уперев в колени.
- Что, болит? – Джеси в перепачканных оленей кровью кожаной жилетке и штанах, ловко орудовал ножом, иногда сменяя его на тесак для рубки костей.
- Нет, - сердито ответил дворф, - есть еще выпить?
- Лейтенант Думотн, приказал закупорить все бочки с выпивкой, ему нужны трезвые воины.
- С чего так? – буркнул дворф уставившись в костер.
- Все тоже мой друг, все тоже, - Джеси осуждающе посмотрел на дворфа, - почему не пошел с охотниками? Они рассчитывали на тебя.
- Уговор был такой, что я присоединюсь к ним поутру, - снова буркнул дворф, косясь на грифонов. Как раз в этот момент прибыл новый всадник и мастер над грифонами с помощником, пытались успокоить животное пролетевшее сотни миль. В десяти шагах от Джеси была наковальня и горн, за которым возился местный кузнец, человек по имени Бром. Дворф заметил как тот косится в его сторону и пересел повернувшись к Брому спиной.
- Что же, не присоединился? – Джеси был занят работой и говорил с дворфом через плечо.
- Да, как-то так, - неопределенно протянул тот, глядя в костер, - есть пожевать чего?
- Пока нет, но через пару часов, думаю будет готова похлебка и жаркое с оленины. Будешь дожидаться их здесь или унесешь ноги пока не поздно?
- Я буду дожидаться похлебки и жаркого, а от драки я не бегаю, человек.
Джеси усмехнулся. Не желая спорить с человеком который готовит для него еду, дворф встал и побрел обратно на склад.
- Буду через пару часов, мне побольше перца, - кинул дворф через плечо и побрел щурясь от солнечных лучей. На площадке с грифонами скопилось большое количество народу, все спешили по своим делам. Кто-то прилетел, кто-то улетал, обычное дело, но шума было слишком много и дворф поспешил назад на склад.
Завернув за угол, он столкнулся с двумя людьми, охотники в зеленых плащах с капюшонами несли очередного оленя на древке.
- Смотри куда прешь, коротышка! – буркнул один из них. Дворф пропустил обидные слова мимо ушей, он застыл на месте при виде человека сидящего в кресле у входа в таверну. Человек или то, что от него осталось, криком описывал свои бывшие подвиги приукрашивая рассказы крепкой бранью. Это был калека, судя по его истории, бывший охотник на драконов, весь в шрамах и ожогах. Вернее вся кожа на его теле была ожогом. Человек был одет лишь в простые, шерстяные штаны и выглядел одной сплошной раной. У калеки была одна рука, один глаз, а обе ноги были укорочены, штанины различной длины четко свидетельствовали об этом двумя узлами. Человек был в стельку пьян, видно ему лейтенант Думонт, пить не запрещал. Его история была проста и не затейлива, про то как кучка искателей приключений, вместе с ним, нанялась отыскать и убить дракона в заснеженных вершинах, что к юго-востоку от Янтарного сосны. Как они сражались и им не повезло. И как люди лейтенанта Думонта нашли его в горах. Человек размахивал бутылкой с выпивкой в уцелевшей руке и громко кричал выкрикивая историю чуть ли не кидаясь на прохожих людей, как собачонка сидевшая на короткой цепи. Несчастный не выпадал из кресла, благодаря кожаному ремню которым был пристегнут к его спинке. Дворф вспомнил о тех охотниках, что накануне вечером уплатили ему аванс серебром. За его помощь в поимке и убийстве очередного дракона, все в тех же заснеженных вершинах к востоку от этих мест и еще раз решил, что все сделал правильно. Вдруг учуяв запах еды дворф поспешил вовнутрь таверны. Так и есть, в этот момент хозяйка таверны Дженнифер Бел, подавала обед лейтенанту сиру Думонту и его офицерам. Рыцари корпели над картами и свитками у себя за столом. А женщина суетилась, подносила им миски с едой и кружки наполненные какой-то жирной, белой жидкостью. Дворф стал у неё на дороге и принялся вдыхать аромат, свежо приготовленной еды. Женщине приходилось, постоянно его обходить.
- Не путайся под ногами! - наконец не вытерпела она.
- Разве? Разве я путаюсь? Я стою, просто стою. Знаешь ли, я такой голодный, ты себе представить не можешь какой.
- И что с того? – женщина снова обошла его, с подносом в руках полным нарезанного, свежевыпеченного хлеба. Дворф подождал пока женщина вернется.
- Накорми меня, ведь я тоже твой постоялец. Я буду тихим, я совсем не буду пить, обещаю, - почти правдивым голосом, упрашивал дворф.
- Вот уж, что правда то правда, пить ты не будешь, - усмехнулась женщина, - лейтенант приказал не брать и капли в рот всем кто находится в Янтарной сосне.
- А что же пьют они? – дворф указал пальцем, на рыцарей за столом.
- Это не твое дело, дворф, тебя уже недолжно было быть здесь, в это время и я не готовила обед на тебя.
- Ну как же? Как же так? Я же здесь. И я очень голоден, - дворф запротестовал.
На что женщина сделала угрожающее лицо. И дворф тут же сменил тактику.
- Ну Дженнифер, будь душечкой-подушечкой, дай мне хотя бы попить того что пьют те люди, а поесть я себе сам раздобуду. Дворф улыбнулся. Во рту у него не хватало одного верхнего зуба и женщина рассмеялась. Приняв это за силу своего обаяния, дворф растянул улыбку от уха до уха.
- Ну, если ты желаешь то, что пьют лейтенант с своими людьми, то вот держи, - женщина зачерпнула кружкой в большом казане белой жидкости и протянула дворфу, на ее лице играла улыбка, но дворф этого не увидел, жажда с похмелья его душила так, что он сразу выхватил кружку из рук женщины и припал к ней ртом. По его бороде к полу устремились струйки белого цвета. Питье было холодным и таким жирным, таким как…
- Тюленья сыворотка! – дворф выплюнул последний глоток себе на бороду.
- Это же самая отвратительная штука после троллей! – закричал дворф кривясь и плюясь.
- Зато питательная и полезная, - засмеялась женщина, - на вот запей, Дженнифер протянула ему другую кружку. Дворф схватил кружку и снова припал к ней ртом, сделав жадный глоток пытаясь заглушить едкий привкус сыворотки и снова начал плеваться.
- Козье молоко! Сладкое, козье молоко! Женщина ты хочешь меня убить?!
- Ах, я же совсем забыла, ты предупреждал вчера вечером, что не любишь молока, какая я дурёха, - смеялась Дженнифер.
Дворф готов был кинутся на женщину с кулаками, но его остановил голос за спиной.
- Ты еще здесь, карлик? Как там твое имя? Я забыл.
- Лютабор, мое имя Лютабор! – развернувшись гордо выкрикнул дворф, вытирая руками бороду и усы.
Перед Лютабором стоял высокий, широкоплечий человек в латах стражника Янтарной сосны, он возвышался над дворфом словно стальной голлем. Дженнифер смеясь принялась за свои дела.
- От тебя много шума карлик, - резким голосом заявил рыцарь, сверля Лютабора своими синими глазами из под длинных волос цвета соломы. Лютабор заметил в его руке письмо. И то, как нетерпеливо его ждут за столом остальные люди во главе с лейтенантом Думонтом. В этот самый момент, они все смотрели в их сторону.
- Что тут поделаешь, дворф голоден, дворф зол, - Лютабор положил руку на рукоять ножа висевшего на поясе, под длинной рубахой, - если ты пришел не кормить меня, то проваливай, тебя уже ждут.
Ему совсем не хотелось сориться с людьми лейтенанта, но и такую грубость, было простить не просто, ему не просто.
- Что ты там прячешь, карлик? Даже не думай доставать это, а то вмиг станешь еще меньше, - человек усмехнулся положив вторую руку на рукоять меча. Лютабор молча свел брови на лбу и затоптался на месте.
- Пришло письмо на твое имя, из самого Штормграда. Лейтенант хотел поговорить с тобой, - не дожидаясь ответа, человек развернулся и пошел к столу.
Лютабор цокнул языком, как не осмотрительно грубить, а потом поворачиваться к нему спиной, но все же последовал за рыцарем.
За столом воцарилось молчание когда Лютабор подошел ближе, люди не хотели делиться какой либо информацией, с бродячим наемником. Лейтенант Думонт повернулся к Лютабору всем телом, сидя в деревянном кресле с высокой спинкой и недовольно осмотрел его. Гладко выбритое лицо и пробор посередине коротко стриженых волос, рассмешили дворфа, но он не стал этого показывать. Думонт был похож на священника, а не на воина, но его латы с регалиями, говорили обратное.
- Тебя зовут Лютабор и тебе письмо из Штормграда, с ордена паладинов, – лейтенант начал без церемоний. Было заметно, что его удивляет, то кому адресовано письмо с такими печатями.
- Это мое имя, - отозвался дворф, глядя на жаркое из оленины.
- Я не знаю, как ты связан с орденом паладинов, но в нашей столице еще помнят о тебе. От тебя много шума и будет еще больше когда вернутся охотники. Они захотят назад, то серебро на которое ты гулял и пил здесь всю ночь. Поэтому, получи письмо и убирайся из Янтарной Сосны. Мне нужны надежные воины, - Думонт, оглядел Лютабора, - а не такие, у которых ветер в башке и в глазах двоится от выпивки. Я всегда знал, что дворфы могут выпить столько, сколько влезет в огромную бочку гораздо больше, чем сам дворф, но ты пожалуй самый прожорливый из всех дворфов, которых я знал и твоя бочка бездонна. Лейтенант развернулся к столу и своим людям, принявшись за еду. Рыцарь который привел Лютабора к столу, грубо ткнул кулаком с письмом ему в грудь.
- До темноты тебя не должно быть здесь дворф, а то я велю взять тебя под стражу, за обман. А письмо отошлю назад в Штормград, с маленькой припиской, дворфа с таким именем уже давно нет в живых.
***
Тяжело выдохнув Лютабор уткнулся лицом в мешок. На складе был полумрак и это клонило ко сну. Работавшие здесь женщины Саффрон Рейнольдс и Иоланда Хаймер покинули склад и это немного радовало Лютабора. Глаза закрылись сами, вздремнуть пол часика перед жареной олениной показалось ему не такой уж и плохой идеей.
Проснувшись от неудобного положения Лютабор не сразу понял, что его руки и ноги связаны и он сидит упершись спиной в мешок.
Перед ним стоял человек в черной, дубленой коже и черными волосами с сединой у висков, зачесанными назад и такими жирными, что на них можно было бы приготовить неплохую яичницу. На его поясе было два меча, а из сапога торчала рукоять кинжала. Человек молча смотрел на Лютабора и выражение его лица не о чем хорошем не говорило. За ним на мешках сидел дворф с длинной седой бородой заплетенной в косу и короткими усами в серебряных кольцах. Его гладко выбритая и натертая лысина отсвечивала лучи садившегося солнца которые пробрались в маленькое окошко под потолком. Раскинув по сторонам ноги, дворф почесывал бок под кольчугой на голом теле. Между ногами дворфа лежал двуручный боевой молот. Увидев, что Лютабор проснулся человек склонился к нему и крепко дал кулаком в грудь, дыхание остановилось и Лютабор стал хватать ртом воздух.
- Мы заждались тебя, - человек присел возле связанного дворфа на корточки и уставился ему в лицо. Дворф с седой бородой молча наблюдал из-за спины и живал какие-то семена выковыряв их пальцем из мешка рядом с которым сидел.
- Наши парни, все еще лежат там, от них нечего не осталось кроме пепла, даже хоронить нечего, - человек говорил каждое слово, словно пытался ударить ним Лютабора, его рот перекосило от злобы.
- Я сказал, что если смогу то буду ждать вас в условленном месте, - отдышавшись начал Лютабора. Но, еще один удар снова заставил его ловить ртом воздух.
- Мы приготовили тебе все, ты должен был быть там. Тебе было уплачено.
- Разве платят за дракона серебром? – Лютабор скривился от боли.
- Ты должен нам, раз взял деньги. Наших друзей не вернуть. Ты виноват в этом. Ты также должен их семьям, - жуя семечки, пробасил дворф с седой бородой.
- Сомневаюсь, что у них были семьи, вы ведь бродяги не кола не двора.
Человек снова ударил Лютабора, только теперь уже в зубы.
- Не суди по себе сволочь, - снова удар в зубы и снова, он бил пока Лютабор не закашлялся подавившись собственной кровью. Потом встал, взял рюкзак дворфа, латный нагрудник и сунул своему товарищу.
- Посмотри, сколько это может стоить.
Седой дворф взял латы в руки и присмотрелся.
- Хорошая работа, ковали дворфы, не в Стальгорне, но также качественно.
- Это ковал я, - отплевываясь кровью прохрипел Лютабор, и снова получил удар в зубы.
Дворф с седой бородой отбросил нагрудник и принялся за рюкзак, а человек, крутил в руках секиру оценивая ее стоимость и проверяя остроту лезвий.
- Могу сходить с вами к оркам в гости, могу пойти в Седую пасть, но на дракона вшестером. Да за горсть, серебряных монет, - Лютабор снова сплюнул кровь на пол и замолчал. В этот момент, дворф с седой бородой копавшийся в рюкзаке повалился на мешки как поломанная кукла, громко выдохнув воздух, кольца на его кольчуге тихо звякнули. Человек не успев схватится за мечи обмяк и повис на полусогнутых ногах, от падения его удерживала гаррота которая была ловко затянута на его шее. Позади человека на куче мешков стоял дворф, это ровняло его с человеком в росте. Не затягивая удавку до конца, дворф смотрел на Лютабора. Короткая, рыжая борода и усы в серебряных кольцах разошлись в улыбке, рот рыжего дворфа был полон золотых зубов. От этой улыбки шрам на его лице, от брови к бороде уродливо скривился.
- Я нашел тебя, - не обращая внимания на возню человека, который пришел в себя и пытался дотянуться до душителя руками через голову произнес дворф. Рыжий дворф сделал шаг назад прогнув человека, не давая тому возобновить равновесие на ногах. Затем придушив горе воина он аккуратно уложил его на мешки. Дворф с седой бородой, лежал в отключке.
- Ты убил их? – безразлично поинтересовался Лютабор.
- Нет, за кого ты меня держишь? Они скоро прейдут в себя, - усмехнулся рыжий дворф и спрыгнул с мешков, за ним в воздухе метнулся длинный хвост рыжих волос, растущих на макушке. Дворф подошел к Лютабору и присел.
- А ты говорил, встретимся в аду, - дворф скривил еще раз шрам на лице в улыбке.
- Я? Я так говорил? – удивился Лютабор, - я впервые тебя вижу.
- Ты огорчаешь меня. Хочешь сказать, что у такого бравого воина как ты память беззубой старухи? Слова о зубах, заставили Лютабора вспомнить спасителя и глубоко вздохнуть.
- Ну вот ты вспомнил, - рыжий дворф встал пред связанным Лютабором в полный рост. Его черный костюм из дубленой кожи, подбитый черным мехом на наплечниках и сапогах, местами затертый до блеска и посеченный множеством царапин словно в шрамах, делал его почти не заметным в полутьме склада. Он сбил пыль со штанин, встряхнул так же черным плащом и сел на мешки рядом с Лютабором.
- Раз уж вмешался. Может, развяжешь меня? – без особой надежды проговорил Лютабор сплевывая кровь на пол.
- Я пришел вернуть должок, но ты я смотрю совсем не в форме, будет слишком легко и скучно. А я хочу, чтоб было весело, - рыжий наклонился и поднял с пола конверт.
- Должок? Какой должок? - Лютабор уставился на свое письмо, в руках рыжего дворфа.
- Этот, - письмо в кожаной перчатке прошло своим уголком по шраму на лице дворфа.
- Ах этот, ты как дитя честное слово. Мы в расчете, - Лютабор улыбнулся, показывая выбитый зуб и для наглядности сунул язык в зияющую дыру.
- Э нет, ты можешь держать свой рот закрытым и дыры не будет видно. А я отмечен твоим кинжалом и от этого не куда не денусь, - дворф замахал письмом в руке перед Лютабором в знак несогласия. Вдруг его лицо стало очень серьезным, он всмотрелся в печати на письме. Молча сорвав их он принялся быстро бегать глазами по строкам. Лютабор молча следил за реакцией рыжего пытаясь угадать, о чем речь в письме к которому он все еще не притронулся, когда было время, и тем самым оценить его важность. Закончив читать рыжий молча сложил письмо. Вскочив с мешков и выхватив нож из ножен на поясе он обошел Лютабора со спины.
- Все изменилось? Теперь я настаиваю на веселье, не будем спешить, - заторопился Лютабор.
Одним движение ножа веревки на руках были разрезаны.
- Ноги освободишь сам, - рыжий кинул письмо недалеко от Лютабора, - поспеши, пока эти двое не пришли в себя. Конечно если не хочешь их убить. Лютабор скривил лицо и махнул головой в отрицании, возясь с веревкой на ногах.
- Что ты с ними не поделил? – рыжий собрался уходить.
- Уплатили сотню серебряных монет, за дракона. Хотели вшестером найти его логово и убить его в нем.
- Разве платят за дракона серебром? За дракона, платят золотом! - уже у двери произнес дворф.
- Я им тоже это сказал, но они огорчились.
- Но, при этом взял деньги, - безразлично заметил рыжий дворф, - когда поправишься, я найду тебя и мы сровняем счет.
- Скажи свое имя и я найду тебя первым, - Лютабор встал на ноги и скривился от боли, человек бил крепко, ребра сильно болели.
- Краблин, - было видно, что дворф хотел сказать больше но, промолчал, - Сомневаюсь, что ты найдешь меня если я, не захочу этого, - с этими словами, дворф вышел из склада.
- А мое Лютабор, - крикнув в пустую дверь дворф поднял с пола письмо и осмотрел его. Две сорванные печати, одна ордена паладинов Штормграда, другая его клана. На внешней стороне письма было его имя. Письмо было написано на дворфийском языке, не смотря на то, что оно из столицы людей. Убедившись, что двое охотников на драконов еще не пришли в себя, Лютабор сел на мешок и стал читать.
Текст был таким:

Приветствую тебя брат! Друг мой, надеюсь ты жив и в добром здравии. Пишу тебе это письмо, с личной просьбой. Прошу взять под свое обучение и присмотр молодого, но подающего большие надежды дворфа. Который накануне был посвящен в сан паладина. Его имя Свидгор. Ты был с ним знаком, до путешествия на север. Хотя знал его непоседливым юнцом. Теперь тот юнец вырос и превратился в могучего воина. Выбрав Свет, как путеводитель своей судьбы, он стремится нести кару паладина, всякому порождению тьмы и зла в этом мире. Я надеюсь, ты поможешь ему в его началах, и его имя будут узнавать во всех уголках Азерота. Встреть его в землях Ревущих фьордов, в порту Валгарда. Надеюсь, вы станете друзьями и ты научишь его многому, что знаешь сам.
Твой брат и друг, до скончания веков
Дамклид Громовар.

Дочитав письмо Лютабор собрал свои вещи, отыскав натянул сапоги, затем натянул кожаную крутку, а поверх нее латный панцирь. Кое-как зашнуровал ремни доспеха. Письмо сунул в перчатку с тыльной стороны ладони. Забрал секиру из под ног человека и рюкзак у седого дворфа. Оглядевшись чтоб нечего не забыть дворф взял в одну руку рюкзак и шлем, а в другую секиру, вышел из склада. Проходя на первом этаже мимо стола лейтенанта Лютабор заметил, что за ним сидел тот самый рыцарь, что звал его к этому столу.
- Надеюсь они живы, дворф. Иначе, ты будешь вне закона, - грубо бросил человек глядя на избитое лицо Лютабора, которое все еще было в крови.
- Скоро прейдут в себя, - буркнул дворф и вышел на улицу. Свет сразу ударил в глаза, которые привыкли к полумраку склада и заставил Лютабора щуриться словно старого крота. У входа все так же сидел калека на стуле и что-то бормотал себе под нос. Слова несчастного привлекли внимание Лютабора. Человек твердил одно и то же о том, что когда поправится, снова отправится на дракона со своим старым ружьем. Лютабор отметил то самое ружье, висевшее на спинке стула. Какое-то время дворф смотрел на калеку думая о том, что мог бы быть на его месте. Вдруг человек повернулся к Лютабору и упер в него свой единственный глаз, словно пронзил кинжалом.
- Что, тебе интересно? Тебе интересно!? – голос калеки сорвался на крик.
- Ты думаешь какой смешной, какой беспомощный человечишка! Я вижу тебя насквозь, дворф!
Крича калека плевался слюной и трясся всем своим искалеченным телом. Это привлекло множество взглядов. Калека кричал на Лютабора который и так прослыл здесь негодяем, из-за которого погибли люди. Нужно было как-то сгладить ситуацию. Поначалу Лютабор хотел просто уйти, но потом передумал.
- Я смотрю вовсе не на тебя человек, - дворф собирался с мыслями.
- Ты думаешь, я не в своем уме? Калека и полоумный, совсем выживший из ума, а дворф!?
- Я смотрел на твой дробовик, я хотел спросить сколько он стоит, - зачем-то соврал Лютабор.
- Это мое оружие! Я убью из него дракона, когда поправлюсь.
- Ты не поправишься! – выкрикнул Лютабор и сразу понял, что это было лишним. Калека затрясся еще сильнее, от злости.
- Я куплю у тебя ружье и ты сможешь еще долго жить не нуждаясь не в чем, идет человек? – Лютабор заторопился разрядить обстановку.
Человек замер, обдумывая сказанное дворфом, его единственный глаз хитро сощурился.
- Идет, но когда я поправлюсь, ты вернешь мне его, чтобы я мог убить того дракона, - человек махнул куда-то в сторону единственной рукой, - и денег потом, я тебе не верну. Идет?!
Лютабор поспешно сунул калеке мешочек с серебром, забрав ружье, подсумок с патронами и порохом, заспешил своей дорогой.
- Твое жаркое, дворф! Или ты передумал? – голос Джеси, заставил остановить решительный шаг Лютабора.
- Я только закажу себе грифона и вернусь, - крикнул он человеку, слегка повернувшись в его сторону и зашагал к посадочной площадке. В животе было пусто и улетать на голодный желудок не хотелось. Пообщавшись с мастером над грифонами, уже не молодой, но жилистой, высокой женщиной по имени Вана Грей и договорившись о грифоне к порту Валгард. Лютабор закрепил свои вещи на седле грифона которого пометили красной лентой. Это означало, что грифон уже занят. И отправился к мяснику любезно согласившемуся приготовить для него жаркое и похлебку.
- Ты собрался в путь? – Джеси сидел у костра с кружкой подслащенного козьего молока и наблюдал как дворф поедает его стряпню.
- Да, появились дела, - Лютабор быстро закончил с похлебкой и принялся за жаркое.
- Слышал, что стало с охотниками? – Джеси недобро улыбался глядя на Лютабора.
- Уже да. Глупцы, вшестером не ходят на дракона, даже если есть порох и пушка, - Лютабор так был увлечен поеданием оленины, что не замечал колких взглядов мясника.
- Впятером, - поправил человек, - ведь ты не пошел.
- Это да, - проворчал дворф, разгрызая кость.
- Каждый думает о своей выгоде. Так говорит ваш брат? - мясник глядел в пламя костра и тряс в руке пустой кружкой.
- Каждая рука, свою бороду чешет, - усмехнулся Лютабор, - прикончив оленину он вытирал руки о свой плащ. Громко рыгнув, дворф вытер рот рукой. Встав он выудил несколько монет серебра из кошелька на поясе и протянул Джеси.
- Это серебро охотников?
- Да, оно самое.
- На нем кровь тех бедолаг, оставь себе. Я все равно должен был накормить охотников, одной порцией больше, одной меньше, не бери в голову.
- На нем лишь жир оленьего мяса с моих пальцев, - Лютабор оглядел монеты и сунул их снова в кошелек, - но дело твое человек. Благодарю.
Дворф встал и отправился на взлетную площадку.
- Один из охотников был моим братом, дворф! Счастливого пути!
Эти слова выбили почву у Лютабора из под ног. Он не оборачиваясь, поспешил к своему грифону. В сумке было зелье от всяческих ядов. Найдя его Лютабор трясущимися руками опрокинул его себе в рот. Дворфа трудно отравить, почти не возможно, но человек мог знать об этом и приготовить что-то, совсем уж действенное. Проверив надежно ли закреплены ремни с поклажей, надев ружье себе за спину, Лютабор влез на грифона с деревянной подставки для дворфов и гномов. Когда его грифон расправив крылья готовился к полету, казалось весь Приют Янтарной сосны, провожает Лютабора не добрыми взглядами. Грациозное животное расправив и сложив крылья прошлось по взлетной площадке, люди и дворфы сторонились опасаясь попасть грифону под лапы или получить крылом по голове. Подойдя к краю платформы грифон сорвался с нее в низ и только над самыми крышами лесопилки, что была под самым утесом Янтарной сосны расправил крылья устремившись в небо. От такого у Лютабора стиснуло грудь и обед чуть не вышел обратно, но все обошлось. Свежий воздух на высоте грифоньего полета бодрил дворфа и вселял в него уверенность перед грядущими трудностями. Лютабору повезло и его не убили пока он спал, повезло и он не ждал ни минуты грифона из Валгарда. Почему-то дворф был уверен, что и в дальнейшем удача будет на его стороне.
***
- Как ты могла, Вана?! Я же сказал, что он должен остаться в живых! У него письмо из Штормграда! Из ордена паладинов! – Лейтенант Думонт, стукнул кулаком по столу со злости. Перо выпало из чернильницы.
- Это были хорошие люди сир, я хорошо знала их, - упрямо ответила женщина, - я не могла просто отпустить его.
- Что теперь мне ответить Штормграду?!
- В пути всякое бывает, тем более на высоте, сир.
- Что конкретно ты сделала?
- Подрезала ремни под седлом.
- Убирайся с глаз моих! – Думонт устало сел в свое кресло, провожая сердитым взглядом мастера над грифонами.
- Глупый дворф. Ты сам в этом виноват, - успокоил себя лейтенант, возвращаясь к своим бумагам на столе.

Бобровый Лес.(2009й год, торчал как не в себя)

Глава первая, где Бобер понял...


Шла третья неделя лета, камыши выселись над болотами, птицы играли свадьбы, а Бобер, нихуя не понимая, потягивал самодельное вино разбавленное керосином и курил стрелянные у прохожих попиросы.
Лиса - прохвостка и льстица, бежала по своим делам. Поляна, ключ, березовая роща. И вдруг откуда не возьмись, явился на пути блудницы. Бобер - «ети его за хвост*»
Лиса вдруг онемела, и перестав бежать, присела - «от страха обосравшись».
Бобер не подовая вида, лисы испуганного вида, не поняв, приколотил косяк - «откуда взял, мудак?»
Лиса - листочков нарвала. И не заметно для Бобра - свое очко разком подтерла. И кинув лист себе под ноги, хотела продолжать дорогу, но тут Бобер - стал дико ржать. «Что за хуйня? В рот срать-ебать...»
Тут минул час. Бобер немного отошел, приколотил еще, за ухо положил, и спать пошел.
Лиса проделав путь обратный, и встретив по пути державный Нишей лес, смекнула разом, что коли тут пошел такой замес, то надо суетиться. На, этом деле можно стопудово поживиться. И повернула вдруг опять к Бобровой хате.
Бобер к тому моменту был уже в умате.
Лиса, набравшись наглости с полна, открыла дверь и в лом вошла.
Бобер ты здесь?
Я здесь, я там, и, я всегда - Бобровы прозвучали вдруг слова.
Раз так, решила вдруг лисица, придется пред Бобром ей наклониться, и что таить, быть может тупости лешив, но чем-то сладким напоить.
Ебётся час, второй пошел...
Не замечает обкурившийся Бобер, что рыжая ему уж битый час ту шишку трет, которая уже и не встает. Лиса и так и эдак... Но, Бобер, ту шишку нынче сам, раз 10 уж натер и лапы по костяшки стер.
Ну тут Лиса, рассудок потеряв и обессилев, отпила из чаши что стояла на столе.
Проснувшись утром на Бобер был как всегда на веселе. Но, час спустя лисицу обнаружил он в избе.
А дело было так, давече он нарвав травищи, заверил манату, прилил и потеряв рассудок вышел к роще. Там покурил, еще прибил, и спать свалил. А рыжая Лисица успев из чаши той напиться, в которой Бобр манату спрятал, «ебены пассатижи» - в астрал ушла.
Бобер включив компьютер, и сверив все результаты предыдущих тестов и остатка в чаше той манаги - рассчитал. То палевая бестия в отключке будет ровно день.
Косяк приколотил и снова он на массу надавил. Лиса проснувшись утром следующего дня, заметив у Бобра стояк, хихикав час, и позабыв про все дела, с голодухи, к холодильнику пошла. А там соленья ... На каждой банке подчерком Бобра, написанны не виданные ранее названия, лишь на одной
Когда - нибудь небеса обрушатся на землю, и что тогда? - подмала Лиса и зохавала из каждой банГе по крапалю.
Проснулся Бобер когда лиса была уже далеко... Бобер подошел к холодильнику и ахуел увидев его открытым. Рядом лежала мертвая Лиса. Ей был не вдомек каварный план бобра придуманный им однажды.
Это было еще когда он дружил с Медведем, державшим нынче лес. Медведь вычитал гдето про вытяжки из желез гипофезов. И они с Бобром хорошо учившемся в школе, узнали откуда берется такая вытяжка.
Лиса, чувствовала себя хорошо, скорее всего она сей час бегала по пляжу около моря и ничто ее не беспокоило.
Но Бобер ждал... Ждал он того момента когда полюбит вновь. Полюбит Лису и сможет помочь ей. Но нет.
И снова нет. И опять нет.... опять и опять...
В чем же была загвоздка ни как не мог себе представить бобер?
И что делать для того что бы лиса вновь начала чувствовать себя хорошо?
План пришел незамедлительно. Бобер пошел за ножом, нож лежал на скамейке в паке за лесом, тут ему вдруг захотелось покурить косячек. Он прибил. Покурить - покурил.
Вернувшись в дом он увидел как бездыханное тело Лисы дрыгалось как в дьявольсой сказке, он воткнул ей нож между костей на предплечье что бы кровь зараженная гипофесовой железой вышла наружу... Значит она еще жива - подумал Бобер, увидев стуящуюся кровь.
Лиса, лиса!!! Откликлись!!! ЛИСА!!! - кричал Бобер.
Лиса перестала дергаться... значит успокоилась.
Кровь, где кровь, подумал бобер? Кровь была в хранилище погреба, и Бобер незамедлительно отправился туда. Через минуту Бобер вкачивал кровь В тело Лисы.
Лиса казалось ничего не чувствовала - она улыбалась.
Сей час я убью этих гадов. Убью. Убью навсегда. Насовсем... - Мысли бобра и Лисы были идентичны. Бобер вышел из хатки и двинулся в сторону леса. Там была помощь.
Еж сидел с ежатами, волк трахал волчиху, но бобер шел мимо. Он шел к Медведю. У медведя были нужное помещение, деньги, компьютер для связи с собратьями, деньги для связи с собратьями, собратья с деньгами и компьютерами для связи с Медведем.
Бобер терял самоконроль когда видел на манометре двигающиеся стрелки. Двигающиеся к нулю... Медведи занимались реанимацией....
Лиса начала двигаться, но слишком резко. Бобер приказал ее связать.
Прошли месяцы до того как Лиса могла отличить синее от красного, еще через месяц Лиса могла держать ложку в руках.
Итолько через год. Лиса смогла подойти к Бобру и спросить... Спросить. .. Спросить... Спросить Бобра, о том что было в банках было легко. Лиса боялась, что после этого вопроса с ней произойдет что - то. Что-то, что изменит все...
И все изменил вопрос Бобра: Ты хочешь спросить что было в этих банках? Лиса одобрительно кивнула и поняла что теперь ей ни что не помешает говорить...
Тогда Бобер достал учебник, показал его Лисе.
Не можешь его прочитать?
Лиса вновь кивнула.
Тогда я расскжу тебе что такое БИОЛОГИЯ ...
Гепофис это такоя часть головного мозга, которая дарит клеткам челавека счатье.

Не тот Билл Гейтс — «Рыцарь Золотого Омлета», подлец, бабник и богач

Безумно богатый Билл Гейтс был не только в Microsoft, но и на рудниках Клондайка. К огромному сожалению, он не имеет ничего общего с современным миллиардером, кроме имени и фамилии. Зато Билл Гейтс, по прозвищу «Быстрый Поток» был достаточно безумным и отвратительным типом, чтобы быть не менее интересным, чем его тезка. Он купал шлюх в ванных с шампанским, скрывался от алиментов как сущий Дьявол, получил звание «Рыцарь Золотого Омлета» и прослыл как один из худших мужей и любовников Дикого Запада.

                                                             Золотая лихорадка, Клондайк и дух Фронтира

Более 120-ти лет назад, 16 августа 1896 в районе реки Клондайк было найдено золото, что породило одну из самых известных Золотых лихорадок в истории. Но нас интересуют не металлы, а люди. Неорганизованная анархическая добыча золота и атмосфера Фронтира работали для них словно алхимический катализатор. Глупые становились глупее, хитрые хитрее, удачливые ставили на кон свою жизнь и выигрывали, а неудачники теряли все, даже человеческий облик.

К счастью, то же самое касается и интересных личностей: необычные условия заставляли их раскрыться с новых сторон и засверкать гранями безумия или авантюрности. Именно здесь появилась Клондайкская Кэтти Старшая, которая заработала на проституции побольше многих золотых магнатов. Здесь же прославилась Клондайкская Кэтти Младшая, ставшая знаменитым поваром и конным полицейским. И именно эта почва вскормила Джима Скукума, индейца, который получил несметные богатства и стал жить среди белых помпезно как британский лорд, который плакал по ночам, мечтая вернуться жить в вигвам. Но маниакальный пройдоха Билл Гейтс переплюнул их всех.

                                                                           Билл Гейтс, сумасшедший богач

Билл Гейтс в центре.

Билл начал свой путь к богатству с самых низов: какое-то время он зарабатывал тем, что перевозил людей на пароме, словно усатый Харон, затем пытался выжить, работая посудомойщиком в сомнительных заведениях. Именно здесь жизнь бедняка окончательно допекла его, и он решил рвануть на Клондайк. Даже среди обычных старателей, которые были тем еще сбродом, смотрелся он блекло: рост около полутора метров, маленькие глазки в кучу и общая нелепость дополнялись непомерными амбициями. Но чего ему было не занимать, так это упорства: на Клондайке ему не повезло шесть раз подряд, шесть раз он терпел неудачу, но на седьмой сам дух Фронтира, казалось, благословил Билла. Он неожиданно стал непомерно, почти сказочно, богат и заполучил в свои руки крупное месторождение.

Клондайк времен Золотой лихорадки.

Как это часто бывает с теми, кто до этого жил едва ли не в овраге, счастливец тут же окончательно тронулся умом. Гейтс был славен тем, что купал шлюх в ванных, полных шампанского (и это на Аляске!) и разрешал им тащить со своего склада столько золота, сколько они смогут унести в своих тонких ручках. Билл обожал баловать проституток, очевидно, видел в них точно таких же как и он маргиналов, которые всего лишь рвутся к золоту и власти, да еще и обладают при этом аппетитной внешностью. Он проигрывал огромные суммы в карты, а то, что не удалось спустить в азартные игры, тратил на шикарные подарки проституткам. Драгоценности, шелка и шикарные вина они видели не реже, чем жена генерал-губернатора Британской Колумбии.

                                      Единственная проститутка, отказавшая Биллу Гейтсу