"Как война Путина изменила мою Москву" (Wie Putins Krieg mein Moskau verändert hat)
За перевод этого ниибического свитка спасибо: https://t.me/Mecklenburger_Petersburger
Ну ОЧЕНЬ длиннотекст. Хотя вкратце: нытьё и сркрушения либерального дойче журналистика тусящего в Москве.
От перводчика: Der Spiegel в статье по премиум подписке «Как война Путина изменила мою Москву (https://www.spiegel.de/ausland/wie-putins-krieg-mein-moskau-veraendert-hat-a-c1317b19-55b6-4b78-8005-45f2d3576138)»
с пердовицы номера, которая гуляет по сети, рассказывает с неизбывной тоской, почему русские в основной массе поддерживают политику Путина. Журналист действительно проделал большую работу, но похоже так толком ничего и не понял. Самая большая статья из когда-либо мной переведённых.
Часть I
Вот уже 14 лет корреспондент Der Spiegel Кристиан Эш живет в российской столице. Теперь он почти не узнаёт своих знакомых. Почему так много людей поддерживают войну?
«Вы были в Буче?», - спрашивает меня молодой человек в штатском, листая мой паспорт. Мы сидим в маленькой комнате без окон в терминале 2 аэропорта Шереметьево. После шести месяцев отсутствия я впервые вернулся в Москву, город, в котором я живу уже 14 лет, и, по-видимому, на этот раз у российского государства есть ко мне несколько вопросов.
Сначала пограничник придержал мой паспорт. Затем со мной поговорили ещё два офицера. «Что вы думаете о военной спецоперации?», - спросил один, подойдя ко мне вплотную, в то время как другой уже вышел из комнаты. «Военная спецоперация», - так на русском языке называется нападение на соседнюю страну. «Война ужасна», - ответил я. Итак, после нескольких часов ожидания меня ждёт второй разговор. Молодой человек представился как «Алик» и, вероятно, принадлежит к спецслужбе ФСБ.
Правда в том, что да, я был в Буче, пригороде Киева, и я видел там, какие преступления совершали российские солдаты в отношении украинских гражданских лиц – даже если руководство России утверждает, что все это было инсценировкой западных СМИ, то есть, в конечном счете, такими людьми, как я. Я был свидетелем последствий нападения Путина на Украину, и так же, как у Алика есть ко мне вопросы, так и у меня теперь есть вопросы к России. Что происходит в этой стране, которая ведёт невероятную для меня войну? Страна, которую я так давно знаю и всё ещё так плохо понимаю?
Алик ответил простым «да» на свой вопрос. Он вежливо просит разрешить мне посмотреть фотографии на моём телефоне (я вежливо отказываюсь) и не писать так плохо о России (я бормочу что-то уклончивое в ответ). После добрых трёх часов ожидания мне удалось получить штамп в паспорт. Я в стране.
С тех пор как стал жить в Москве, я вёл тщетную борьбу за исправление психической географии моих немецких друзей. Те же берлинцы, которые когда-то летали в Афины, Палермо или Мадрид, даже не подозревали, что до Москвы тоже было всего два с половиной часа полёта. Россия казалась им бесконечно далёкой, и это мне казалось прискорбным.
Путин и мировая политика опровергли мои доводы и отодвинули Москву на большее расстояние. Прямых рейсов из Германии больше нет. Мой рейс Аэрофлота из Анталии в Шереметьево также совершил пятичасовой крюк до казахстанской границы, чтобы избежать воздушного пространства над южной Россией. Москва сейчас слишком далеко.
Кто не знает, что Россия ведет войну в соседней стране, тот не заметил бы этого в Москве. Буква Z, используемая как знак «военной спецоперации», почти не видна ни на зданиях, ни на частных автомобилях. Иногда портрет солдата висит на обочине дороги, вот и всё. Общественное пространство свободно от боевых кличей. Впрочем, этого полно на радио и телевидении.
Я замечаю это, когда включаю радио дома. До сих пор там у меня было настроено «Эхо Москвы». Хотя радиостанция принадлежала концерну «Газпром», она считалась форумом либеральной, оппозиционно настроенной Москвы. Вместо музыки там были почти исключительно дискуссии, ток-шоу. Это был саундтрек к моей московской повседневной жизни.
Часть II (читать сначала Часть I (https://t.me/Mecklenburger_Petersburger/2352))
Когда в июле я снова включил своё радио в Москве, на частоте 91,2 вещала совсем другая станция: радио Спутник, пропагандистский канал государственного концерна «Россия сегодня». Говорят о ракетном ударе России по Виннице. Молодой женский голос объясняет, почему чрезмерная жалость к гражданским лицам на Украине неуместна. «Мне тоже жаль собак, кошек, лошадей и птиц», - говорит она кокетливым тоном. «Но с таким подходом вам вообще не следовало начинать всё это».
Эхо Москвы, основанное в 1990 году, фактически было принудительно закрыто в марте за предполагаемое распространение «фейковых новостей» о «военной спецоперации» на Украине.
В ресторане сразу за Министерством иностранных дел, великолепной сталинской высоткой, я встречаюсь с Алексеем Венедиктовым, который более 24 лет руководил станцией. У Венедиктова взъерошенная белая грива, он похож на слегка безумного профессора.
Для меня Венедиктов - воплощение Москвы, окончательно опустевшей 24 февраля. Это был город, где, хотя демократия была упразднена, властители и оппозиция всё еще общались друг с другом в обществе, нити которого не были полностью разорваны.
Это было стремление Венедиктова – подорвать мышление в парадигме друг-враг, сбалансировать, посредничать между правительством и оппозицией. Венедиктов пил вино с Путиным, знал министров, дружил со спикером Путина и с начальником пропагандистского телеканала RT. В своей радиостанции он также регулярно давал слово воинственным противникам демократии, писателю Алексею Проханову, например. Проханов сказал после закрытия «Эхо Москвы»: тот, кто хочет продолжать его слушать, пусть «приложит ухо к земле. Вы слышите звук танков, проезжающих через Донбасс? Вот о чём я говорю»
Каждую осень Венедиктов со своим телеканалом устраивал большую вечеринку, на которой встречались правительственные чиновники, депутаты Думы, активистки Pussy Riot, оппозиционные политики. В художественной галерее Зураба Церетели было вино и нарезки, где между китчевыми царскими портретами и огромным проходным яблоком с эротическими скульптурами, можно было даже встретить старого Михаила Горбачёва. Но у входа стоял хозяин, эксцентрично одетый в рубаху лесоруба и светлый жилет и со своей курчавой причёской, весёлый мастер церемоний для угнетенной, но всё ещё живой компании. При нём она ещё проходила, хотя с годами её посещало всё меньше чиновников и бизнесменов.
В этом году Россия полутонов и оттенков окончательно сошла на нет. Режим требует однозначности, определённости. Венедиктов лишился своей роли и утратил своё влияние.
«24 февраля я понял, что они закроют мою станцию. Даже если бы мы просто играли музыку», - говорит Венедиктов. Но, видимо, он сам всё-таки ускорил конец своего канала. «Я поехал в студию рано утром и сказал: «Это будет иметь катастрофические последствия для моей собственной страны. Путин совершил колоссальную ошибку». Об этом они сразу же сообщили Путину, и он оценил это как предательство»
Предательство - центральная категория в мышлении Путина. Есть враги и предатели, так он сам объяснил это Венедиктову в многочасовой беседе летом 2000 года, после первой крупной пиар-катастрофы его президентства – гибели подводной лодки «Курск».
Враги открыто сражаются с тобой, ты знаешь, с кем имеешь дело, так Путин тогда объяснял Венедиктову. Предатели подталкивают тебя в спину, когда ты шатаешься. С врагами можно ладить. Но предателям нет пощады.
«И кто я в этой конструкции?», - спросил Венедиктов.
«Враг», - сказал Путин, смеясь.
Часть III (читать сначала Часть I (https://t.me/Mecklenburger_Petersburger/2352))
Выживание радио Венедиктова зависело от этого различия. Хорошо было считаться «врагом», потому что альтернатива была ещё хуже.
«Теперь я перешел в другую категорию», - говорит Венедиктов. В апреле Венедиктов также был лично объявлен «иностранным агентом» – классификацию получают СМИ и лица, якобы находящиеся под иностранным влиянием или получающие иностранное финансирование. Многие чиновники с тех пор прервали контакты с Венедиктовым.
В начале марта, когда станция уже была закрыта, Венедиктов встретился с Маргаритой Симонян, руководителем RT. Он называет её «Марго», они дружат. Муж Симонян тоже был там, он ведёт пропагандистское политсатирическое шоу на телевидении. Венедиктов привёз фотографии украинских детей, убитых на войне. «Я сказал: «Марго, это такие же дети, как и твои». Я думал, что теперь она будет говорить мне что-то о сопутствующем ущербе. Но её глаза стали стеклянными, и она сказала: «Нацисты бомбили себя сами. Это было инсценировано». Венедиктов говорит: «Она не играет в это. Она действительно в это верит». После этого он прервал с ней контакт.
Можно задаться вопросом, как руководитель единственной в России кремлёвской критической радиостанции вообще мог дружить с руководителем кремлёвской пропаганды. - А чего он ожидал?
Некоторые оппозиционеры видели в Венедиктове наполовину коллаборациониста, в лучшем случае безобидного придворного болвана.
Венедиктов видит в отсутствии сострадания к убитым детям Украины проблему не Симонян, а всего российского общества. «Одиннадцать миллионов российских семей имеют близких родственников в Украине. Это составляет 40 миллионов человек, у которых есть мать, отец, брат, сестра, внуки. И вдруг такая поддержка. Как это может быть?» С помощью пропаганды это невозможно объяснить. «Есть что-то нехорошее, что сидит глубоко в людях. Речь идет о младшем брате Украине, которого считают предателем, потому что он хочет жить лучше, чем ты сам».
Мне тоже трудно описать отношение русских к украинцам, потому что оно меняется. У каждого поколения русских своя Украина. Для пожилых людей Украина - это регион, где люди разговаривают на весёлом фермерском диалекте и любят есть сало. То, что для сала есть собственное государство, с этим смирились пожилые русские. Но они решительно не были настроены рассматривать Украину как заграницу.
Для молодых россиян Украина - это заграница. Их не задевает, что страна стремится на Запад. И восемь лет отчуждения с момента аннексии Крыма в 2014 году наложили на это крепкий отпечаток.
Старые как и молодые, мне кажется, в принципе плохо знают Украину. У молодых есть только то преимущество, что они это понимают. Путину 69 лет. Он даже не подозревает, как мало знает об Украине.
Венедиктов убеждён, что Путин делит не только людей на врагов и предателей, но и народы. «Прибалты - враги Путина. Украинцы - предатели - часть нашего народа, которая сбежала, дезертировала, перешла в проклятое НАТО и на Запад». Так он, Венедиктов, заявил об этом на днях президенту Латвии. Именно предполагаемая близость к украинцам объясняет готовность применить насилие.
Только оглядываясь назад, после того, как прошёл его первый ужас по поводу нападения, Венедиктов понял логику в действиях Путина. «Эта «спецоперация» подходит ему как сшитый по мерке костюм», - говорит он. «Путин - фанатик». Его мировоззрение сформировалось уже много лет назад. «Меня удивляет не Путин, а российское общество».
Часть IV (читать сначала Часть I (https://t.me/Mecklenburger_Petersburger/2352))
В конце марта кто-то положил перед дверью квартиры Венедиктова свиную голову, на двери был наклеен украинский герб и слово Judensau [«еврейская свиноматка» (нем.) – важный элемент антисемитской культуры в средневековой Германии – прим. «Мекленбургского Петербуржца»]. С другой стороны, люди на улице обращаются к нему и благодарят его за то, что он всё ещё в России. «Пока мне не угрожают физически, я остаюсь в стране», - говорит Венедиктов. «Но единственное, что вы можете сделать сейчас, - это утешить, исцелить, успокоить».
Мои собственные российские коллеги, друзья и знакомые в значительной степени покинули Москву, большинство в начале марта, когда появились слухи о объявлении военного положения. Часть города как сквозь землю провалилась. Теперь некоторые постепенно возвращаются. В отношениях эмигрировавших и оставшихся чувствуются разочарование и взаимная обида. Гарри Каспаров, экс-чемпион мира по шахматам и оппозиционный политик, обвинил всех, кто остается в стране, в том, что они несут «личную ответственность за войну». «Круг моих друзей радикально сократился», - говорит один из друзей-журналистов, который остался. Моральное превосходство над оставшимися его озлобило. «Весь креативный класс показал своё истинное лицо», - говорит он.
«Нет хорошего решения. Есть только выбор между двумя плохими решениями», - говорит Марина Литвинович, с которой я встречаюсь в кафе. Литвинович - активист по гражданским правам и оппозиционный политик с интересным прошлым. Она работала молодым специалистом политтехнологиям в Кремле, позже – на миллиардера Михаила Ходорковского, политика Каспарова или гламурную знаменитость Ксению Собчак, которая в 2018 году выступила против Владимира Путина по явной просьбе Кремля, чтобы оживить пресную избирательную кампанию.
В самом начале вторжения на Украину Литвинович призвала к протестам. Ещё при выходе из дома её арестовали. В апреле она призвала остаться в стране: «Здесь будет много работы», - написала она. «Кто её выполнит, если вы все свалите?»
Литвинович исследовала в ходе фокус-групп, что на самом деле происходит в умах тех русских, которые поддерживают «военную спецоперацию». Она говорит о совершенно религиозном убеждении в правильности ведения войны. «С помощью рациональных аргументов вы не сможете убедить их. Они говорят: «Мы не начали войну – потому что мы хорошие. Мы не убиваем мирных граждан - потому что мы хорошие. Мы не разрушаем города - потому что мы хорошие». Когда вы приходите к людям с Бучей и Мариуполем, они говорят: «Наши солдаты на такое не способны».
Это непосредственное следствие риторики Кремля в духе мировой войны. Он делает вид, что считает, будто на Украине нужно закрепить победу над гитлеровской Германией. Он говорит о борьбе с нацизмом так, как будто сама идея украинского национального государства уже фашистская. Его современный конфликт, подпитывается энергией из прошлого.
«Люди не могут допустить мысли о том, что мы можем быть плохими. Это разрушило бы ваш мир, вашу страну, ваше представление обо всем, что произошло за последние 30 лет», - говорит Литвинович. Она сравнивает это с распадом Советского Союза. Она была тогда подростком и только что вступила в ВЛКСМ. «Я была очень вдохновлена», - говорит она. «Это был шок, когда всё, что было хорошего до сих пор, внезапно стало считаться плохим. Постоянно шла речь о Сталине и его репрессиях».
Возможно, веру русских в чистую войну и чистую армию нельзя поколебать, говорит эксперт по политике Литвинович. «Возможно, мы лучше оставим людей в их вере и сосредоточимся на Путине и его преступных приказах. Так же, как тогда сначала всё свалили на Сталина»
Литвинович говорит свободно и непринуждённо, как будто с ней ничего не может случиться. У нее действительно есть защита: её младшему сыну десять лет. Пока ему не исполнится 14 лет, у неё есть хорошие шансы получить освобождение от заключения. Но в России на это нельзя положиться.
Литвинович занимался тюремным надзором как активист по гражданским правам, она знает, как обстоят дела в московских следственных изоляторах. Пришло время подготовиться: еще раз сходить к стоматологу, проверить документы детей, составить планы на длительное отсутствие. «Я люблю страдать, как и все русские», - говорит она, смеясь. «Несколько лет тюрьмы - это нормально для меня. Семь - это слишком много, но давайте скажем три». Цифры не были взяты с потолка. Семь лет лагерей, столько только что получил московский окружной депутат Алексей Горинов за то, что критиковал войну. В ход вступил параграф, карающий за fake news о российской армии.
Ничто так не отличает российское общество от украинского, как готовность подчиниться совершенно монархической форме правления. Как оно могло бы узнать, что всё может быть по-другому? Украина пережила пять реальных смен власти за три десятилетия, Россия ещё ни одной.
Владимир Путин втянул свою страну в судьбоносную войну, но даже в элите никто не считает себя способным повлиять на него. Времена, когда Путин зависел от элиты и выступал в качестве арбитра между различными заинтересованными сторонами, давно прошли. Сейчас элита зависит от Путина. Она дрожит. Сопротивление, да ещё и бегство, кажутся бесполезными.
«Куда вы денетесь с подводной лодки», - говорит предприниматель со связями. «Я сказал своим детям: теперь задача состоит в том, чтобы выжить»
«Путин совершил ошибку такой фантастической степени, что никогда не сможет её признать. Скорее он примет яд», - говорит бывший высокопоставленный чиновник. Ему самому понадобилось полтора месяца, чтобы оправиться от шока нападения на Украину. «Я просыпался каждое утро и задавался вопросом, правда ли это вообще»
Разве тогда не имело бы смысла высказать небольшую критику этой войны? «Я не высказываюсь по политическим вопросам», - говорит мужчина. «Кроме того, вы всё равно ничего не можете изменить»
Кто вообще имеет какое-либо влияние на Путина в этой автократической системе, трудно понять. Более интересным, чем ответы на этот вопрос, является то, как они даются. «Юрий Ковальчук. Это почти второй Путин», - шепчет собеседник, указывая на потолок комнаты, чтобы намекнуть на скрытые подслушивающие устройства. Ковальчук - друг детства Путина и банкир, который имеет постоянный доступ к президенту. Собеседник говорит на прощание: «Берегись! В Москве в последнее время много стукачей».
Не страх и не приобретённая беспомощность, делают московскую элиту послушной и сговорчивой. Наступает новый опыт бессилия: западные правительства вводят санкции, западные банки отказываются от переводов. «Именно там создаётся новый класс людей, заинтересованных в выживании режима Путина - чтобы не потерять свои активы даже дома, в России», - говорит экс-чиновник. «Весь истеблишмент стал заложником Путина. Это относится даже к его преемникам. Россия изолирована на долгое время»
Что касается элиты, то это относится и ко многим простым россиянам. Они чувствуют, что западные санкции подтверждают, что на самом деле эта война была не нападением России на Украину, а борьбой с властным, недоброжелательным и завистливым Западом.
«Говорят, что мы начали войну в Донбассе и на Украине. Но, по правде говоря, коллективный Запад развязал её», - сказал Путин в июле. Он имеет в виду революцию Евромайдана 2014 года, в его глазах это агрессивный акт Запада и, в некотором смысле, первородный грех, из которого следует все дальнейшее.
«Спецоперацию» начала Россия, «войну» против неё Запад начал еще в 2014 году, вот в чём аргументация. «Как можно начать хорошую войну? Война всегда плоха», - говорит таксист, которого я спросил о его позиции. Я вздыхаю. «Но не мы её начали», - добавляет он, а затем он защищает «спецоперацию» и кроет последними словами украинцев и клоуна, которого они выбрали на пост президента. «Надо было голосовать головой!», - кричит он.
Что думает большинство москвичей, этого не знают и москвичи, потому что они мало говорят между собой о войне. Я слышу и то, и другое, поддержку и критику. Другой водитель рассказывает: «На днях у меня в машине было три солдата в отпуске с фронта. Я спросил, чем они вообще занимаются на Украине. «Защищаем Родину», - сказал один. «Твоя Родина здесь, а не там!», - сказал я.
«По телевизору показывали матерей-солдат, которые с гордостью говорили о своих павших сыновьях. Я бы набросилась на людей из армии с кулаками: верните мне моего сына! Как вам пришло в голову отправить его на войну!», - удивляется соседка.
«Я разочарован русскими», - говорит коллега, который сам родом из Донецка и годами критиковал действия украинского правительства за его действия против «народных республик». Теперь он осуждает нападение России на Украину.
Как от войны, так и от западных санкций в Москве мало что ощущается. Хотя моя немецкая кредитная карта не работает, для таких как я словно из-под земли вырастают новые обменные пункты. Некоторые упаковки для напитков всё ещё непропечатаны - в них отсутствует необходимый цвет. В Интернете большинство общается и посещает сайты при помощи VPN-шифрования, потому что в противном случае нельзя использовать Facebook, Instagram и Twitter, которые были заблокированы российскими властями. Западные автопроизводители ушли с рынка, запасные части теперь доступны в интернет-магазинах. Apple и Nike тоже ушли. Большой Макдональдс на Пушкинской площади, открытый ещё в советские времена, теперь называется «Вкусный и точка!», гамбургеры и картошка-фри на вкус немного отличаются. Бургер Кинг остаётся [хотя его пи**ец как прессуют из штаб-квартиры, знаю из первых рук – прим. «МП»].
Это смехотворно малые изменения. Санкции наложили свою тень на будущее России, но не на настоящее. Ещё можно притвориться, что ничего не произошло, будто жизнь продолжается, будто Россия сейчас не пытается уничтожить соседнюю страну. Не воет сирена воздушной тревоги, не стреляют зенитки, просто немного изменился ассортимент покупок. Кто видел Бучу, тому трудно выдержать контраст.
Рядом с посольством США, которое сейчас в значительной степени пустует – у входа в него висит предупреждение о поездках в Россию – я встречаю одного из людей, которые вызывали нынешний конфликт. Мы сидим в курилке на цокольном этаже торгового центра, на стене висят эротические фотографии.
Александр Бородай, депутат Думы от кремлёвской партии «Единая Россия», - слегка сутулый человек с нервной, быстрой речью. Я впервые увидел его в 2014 году, в Донецке. Тогда Бородай позволил себе провозгласить себя «премьер-министром» вновь образованной «Донецкой Народной Республики». Я нашел это странным решением. Разве предполагаемые сепаратисты не могли представить кого-то более убедительного, чем политтехнолог из Москвы, который не имел ни малейшего отношения к Донбассу? «Всё это не имеет значения, - сказал мне тогда Бородай, - мы ведь все русские люди». Он к тому времени уже помогал в аннексии Крыма.
Бородай - консервативный политтехнолог и убеждённый сторонник Российской империи, он в то время предпочёл бы, чтобы война распространилась на всю Украину. Для таких людей, как он, было разочарованием то, что Россия присоединилась к Минским соглашениям о прекращении огня в 2014 и 2015 годах. Вместо того чтобы восстановить империю, Путин остановился на полпути.
Теперь Бородай, которому только что исполнилось 50 лет, переживает исполнение своей мечты. «Для меня началось важное и, да, довольно весёлое время», - признается он. «Никто не говорил, что хорошие времена - это просто».
Депутат от правительственной фракции сейчас много путешествует по соседней стране с оружием в руках. Он возглавляет «Федерацию добровольцев Донбасса», организацию ветеранов, в которой в настоящее время насчитывается три батальона по 400 человек и два подразделения по 250 человек на Украине. И эти добровольческие отряды несут большие потери: 1500 его людей уже пали, признаётся Бородай. Это абсурдно большое число. Министерство обороны России уже четыре месяца не сообщает о цифрах потерь.
Украину Бородай всегда называет «так называемой Украиной» – для него она не государство, а просто колония Запада, принадлежащая «воссоединению с остальной Россией». Конечно, были украинцы, которые этого не хотели. Но он, со своей украинской фамилией, «имеет по крайней мере такое же право решать, как Зеленский, который по крови даже не является украинцем». Это нацелено на еврейское происхождение Зеленского. И даже в городе Киеве, утверждает Бородай, многие люди быстро перейдут на другую сторону, «если они поймут, что сила и победа на нашей стороне». Где война прекратится? «Вероятно на западной границе Украины», - говорит он.
Это пронзительный звук войны - гражданской войны, как назвал бы её Бородай. В то время как москвичи изображают мир в городских кафе, Бородай в своей курилке мечтает исправить последствия распада Советского Союза. Ликвидация Украины не исключена. Когда-то это было мечтой радикального аутсайдера. Теперь он мечтает о руководстве Россией и боится, что Путин снова может начать преждевременно искать мира, как тогда, в Минске.
О нём можно сказать: Бородай не изменил своего мнения. Дмитрий Тренин, которого я встречаю в угловом кафе на бульварном кольце, выглядит иначе, чем раньше, и это меня тревожит, потому что он сыграл большую роль в моей работе в качестве московского корреспондента. От него, доброго пожилого джентльмена с усами, хриплым голосом и блестящей головой, я узнал, как Россия смотрит на мир. В идеальной России будущего Тренин был бы советником по национальной безопасности Кремля, пошутил коллега Тренина много лет назад. Тренин казался таким же родным на Западе, как и в России. Экспертом по внешней политике и политике безопасности был глава московского центра Карнеги - филиала американского аналитического центра, который теперь был закрыт российским правительством. С другой стороны, он прослужил в армии два десятилетия, в том числе офицером связи в Потсдаме во время холодной войны.
Тренин всегда был патриотом, некоторые находили его слишком близким к Кремлю. Я оценил его трезвый анализ. Фиксация Путина на расширении НАТО на Восток, по его мнению, преувеличена, вмешательство России в дела повстанцев в Донбассе в 2014 году было «самой серьезной ошибкой внешней политики Путина». Не территории Украины должна собирать Россия, а тех жителей Украины, которые предпочли бы жить в России [то есть «чемодан, вокзал, Россия». Ну и тварь же ты, Тренин – прим. «Мекленбургского Петербуржца»]. Его последнюю книгу я прочитал как чистый отказ от идеи новой войны на Украине.
Ещё за неделю до вторжения Путина на Украину, когда Вашингтон ежедневно предупреждал о российском вторжении, Тренин убеждённым тоном заверял меня: «Война никогда не планировалась». Он говорил уже в прошедшем времени, как будто кризис уже миновал. Ввод войск Путина был для него дурным угрожающим знаком.
Тренин, с которым я встречаюсь в Москве пять месяцев спустя, - человек изменившийся. Или я просто обманулся в нём? Ни словом не обмолвился Тренин о нападении на соседнюю страну с февраля. Он поддерживает военные меры. Тренин убеждён, что Запад, что хочет «окончательно решить» «русский вопрос» поэтому для серьёзного диалога не было места. России нужно «самоочищение» от материализма и других ложных ценностей, новая «русская идея».
«Я сразу же 24 февраля сказал своим американским друзьям: я действующий офицер. Пока длится война, я не скажу и не напишу ни слова, которое могло бы нанести вред российской армии, её руководству или верховному главнокомандующему», - говорит Тренин в кафе [«Рядовой «Куча», ты определённо рождаешься заново!» © – прим. «МП»]. Русские, выступавшие против войны, были «лицемерами» (потому что они не критиковали предыдущие войны) или «противниками государства». В остальном он реальный политик, а не пацифист.
Тренин представляется мне немецким профессором в августе 1914 года. Холодно рассуждает он о ликвидации соседней страны в контексте «максимальный вариант» и «скорее не будет» [аллюзия на поддержку виднейшими представителями германской науки германского нападения на нейтральную Бельгию в начале Первой Мировой – прим. «Мекленбургского Петербуржца»] и о том, будет ли оставшаяся остальная Украина иметь свою столицу ещё в Киеве («в настоящее время вопрос всё ещё открыт»).
Он надеется на «самоочищение» России войной. «Когда так много людей отправляется на войну - значительно больше, чем в Чечне – и убивают или убивают там, это подрывает культ денег в стране». Он надеется, что старые, коррумпированные элиты будут испытывать конкуренцию со стороны тех, кто сейчас воюет на Украине. Стране сейчас нужна идеология – «Русская правда» или «справедливость», как он её назвал, – и другая, управляемая экономика.
Аналитики, которые просто думают о мире, по словам Тренина, в принципе не должны примерять на себя роль тех, кто изменяет мир. При этом он заявляет, что не предвидел шагов Путина. Он, Тренин, измерял Путина с точки зерня собственной рациональности. Для меня это звучит так: нельзя понять Путина. Надо следовать за ним.
В пятницу утром я сажусь в самолет и лечу на два с половиной часа на восток, в Екатеринбург на Урале, в родной город предшественника Путина Бориса Ельцина. Там есть большой «Ельцинский центр», музей и архив по образцу американских президентских библиотек. Это окно в прошлое России перед Путиным, и в некотором смысле это также Россия, какой она могла бы быть без Путина. На российском телевидении девяностые рассматриваются как период Смуты, зак оторым настала блистательная эра правления Путина. Но это было также время плюрализма, разнообразия средств массовой информации и надежд. То хорошее, как и плохое, что возникло в России, было заложено именно тогда. Анимационный фильм рассказывает историю России как общества, стремящегося к свободе, в самом начале экскурсии. Изображены различные возможные преемники Ельцина, Путин - только один из них. В конце концов, вы слышите, как Ельцин усталым голосом передаёт должностные полномочия в руки Путина. «Будьте счастливы. Вы это заслужили», - говорит он россиянам.
Как может выглядеть будущий путинский центр? Какую роль в этом сыграет нападение на Украину? Какое послание усталый Путин передаст своим гражданам в конце выставки?
Будущее ельцинских лет казалось открытым. Сейчас страна переживает длительный упадок. «Лучшее время нашей жизни уже позади», - сказала мне в Москве моя коллега Лена. Это звучало бесконечно печально.
Даже самому «Ельцин-центруЦ, возможно, уже нет места в новой России. В феврале он опубликовал призыв против войны, который пришлось удалить с веб-сайта. На государственном телевидении центр часто подвергается нападкам. Весь Екатеринбург это «центр мерзких либералов», – как сказал ведущий одного из путинских ток-шоу.
В субботу я переодеваюсь в спортивную одежду и отправляюсь на плотину в центре Екатеринбурга. Евгений Ройзман, бывший мэр города, каждые выходные приглашал на совместную пробежку. Ройзман - фигура, известная по всей России– - один из немногих видных критиков Кремля, всё ещё находящихся на свободе, и самый громкий противник войны в стране. В Твиттере он написал о «самой подлой, позорной и несправедливой войне, которую когда-либо вела Россия».
«И при этом я давно не говорю всего, что думаю», - объяснил мне Ройзман накануне вечером. Там мы сидели вместе в офисе его фонда помощи, в то время как один посетитель за другим просили поддержки. Речь шла о дорогих лекарствах, о юридической помощи против мошеннического автосалона, о совете писателям по написанию стихотворений против войны. Ройзман слушал всех со стоическим видом.
В последний раз я видел Ройзмана в январе 2021 года, когда мы оба ждали возвращения оппозиционного политика Алексея Навального, который выздоравливал в Германии после отравления ФСБ в московском аэропорту Шереметьево. Ройзман с ним дружит. Навальный сразу же попал под стражу. «Мне тогда ряд политиков сказал: «Ты мог бы стать новым лидером!» Я ответил: «Зачем? Чтобы я через месяц сам сидел?» Против Ройзмана сейчас открыты три дела по обвинению в «дискредитации Вооружённых Сил». Но он понимает тех, кто открыто не выступает против войны. Существует серьёзное пассивное сопротивление этой войне. «Здесь Россия. Даже когда люди молчат, это чего-то стоит». На самом деле, даже в Екатеринбурге вы видите поразительно мало пропаганды войны, никаких знаков Z на автомобилях.
Ройзман не считает себя оппозиционером, которого не было в России с момента ареста Навального. Он вообще видит себя вне всякой политики. «Моя задача состоит в том, чтобы люди видели: вам не нужно сдаваться, вы можете продолжать делать то, что считаете нужным и что приносит пользу, и при этом не сотрудничать с государственной властью. Риски мне понятны»
В России 2022 года это уже много. Это то утешение и исцеление, о котором говорил бывший главный редактор радио Венедиктов в московском ресторане. В стране, где любой общественный протест немедленно подавляется, встречаться каждую субботу на пробежке - это уже смелый поступок. В эти выходные собралось около 30 человек. Он в неторопливом темпе идёт вокруг городского пруда, мимо Ельцинского центра и обратно. Без флагов или решений, это молчаливое собрание единомышленников.
«Я надеюсь, что вы не доведёте Ройзмана до тюрьмы», - говорю я Руслану, который бежит рядом со мной и специально прилетел из Москвы со своей подругой, чтобы увидеть Ройзмана и пробежаться с ним.
«И я надеюсь, что вы его не убьёте», - говорит Руслан.
Даже надежда в России как-то съёжилась.
Мне один бравый вояка 50+ обиженно бухтел, что американцы всех обманули, всех посадили на свою бумажку, которая ДАЖЕ К ЗОЛОТУ НЕ ПРИВЯЗАНА.
На вопрос "а обманули-то в чем?" я получил ещё одну порцию обиженного бубнения из смеси "на месте доллара должны были быть рубли" и "так низзя".