MEDIEVAL LAND FUN-TIME WORLD

Одна из самых больших трагедий моего детства.

Самая голливудская битва Второй Мировой.

Я тут как-то уже грозился в рамках рубрики «Sabaton образовательный» рассказать о необычной битве Второй Мировой, в которой немецкие и американские пехотинцы сражались на одной стороне. Пора отдавать должок. Итак, осада замка Иттер. Эта битва уникальна по многим причинам, и отчаянно заслуживает и даже умоляет Голливуд о своей экранизации (о ней, кстати, уже довольно давно ходят довольно активные слухи). Ну, посудите сами. Во-первых, это единственная битва в истории США, в которой американцы защищали осаждённый замок. Уже само по себе оригинально. А ведь, во-вторых, в этой же битве на одной стороне сражались французы, австрийцы, немцы, американцы, чехи и сильные женщины. Такое обилие сторон уже переплюнуло знаменитую «Битвой Пяти Воинств» из «Хоббита» по числу участников. С другой стороны, с ними сражалось истинное зло, признанное всеми — особые отряды СС с приказом: насиловать-убивать-сжигать! Можно даже, не в таком порядке. Идеальное сочетание чёрного и белого. Да и по «сюжету» этой битвы было столько кинематографичности. Но, давайте посмотрим на то, где всё это происходило...

Иттер — это средневековый замок в Австрии. Построили его ещё в XIII веке в качестве... ну замка. В течение нескольких веков его несколько раз перестраивали, надстраивали, ремонтировали, усовершенствовали, пока, наконец, в начале XX века не перевели в разряд довольно респектабельных гостиниц. Но потом «внезапно нацисты», которые в 1940 году присвоили этот замок себе по праву «а чё вы нам сделаете». Правда, они пока не знали, что с ним делать дальше, но не отдавать же назад, да? Думали они года три и вот в 1943 году придумали. Германское правительство решило сделать из него место для содержания высокопоставленных пленников-заложников. Тех самых людей, которых при случае можно использовать. Ну вроде как рычаг давления на те политические силы, которым они принадлежат. В общем, получается такой средневековый замок посреди Европы, где немцы держат знать. Да, голливудские штампы и эпичность начинаются уже тут. Так как раньше этот замок был отелем, то VIP-пленники жили в богатых номерах, обладали свободой перемещения в пределах замка, плюс имели собственную обслугу в лице заключённых из лагеря Дахау, расположенного неподалёку. Кстати, этот замок, де-юре состоял на балансе именно этого лагеря и подчинялся его же руководству.

Виды,из окон, как вы можете наблюдать, были неплохими. 

К маю 1945 года в этом «отеле» проживали два бывших премьер-министра Франции, два генерала и ряд политических деятелей Франции. Многие из них были с жёнами и любовницами (которые, как это и положено в фильмах, отказались покидать своих любимых и отправились в ссылку вместе с ними). Немного драматизма в наш возможный фильм добавит то, что среди пленных, мягко говоря, не было согласия по политическим мотивам. Даже пребывание в плену их не сблизило. А говоря откровенно — это были пауки в банке, винящие друг в друга в проблемах Франции и в той ситуации, в которой они все сейчас оказались. Кто-то из пленников раньше состоял во Французском сопротивлении, кто-то до войны был в правительстве Франции, а кто-то был проштрафившимися членами тогдашнего марионеточного правительства Петена, попавшими в немилость своим немецким покровителям. Плюс они все были в разных партиях, находящихся на разных полюсах политического спектра. Вот вам яркий пример: в этом замке одновременно находились сестра Шарля де Голля (в самом начале войны назначенного заместителем военного министра) и Максим Вейган — министр национальной обороны Франции во время режима Виши (то самое марионеточное правительство), который в июне 1940 собрал трибунал и заочно вынес смертный приговор де Голлю. Прямо Голливуд во все поля в плане создания напряжения между героями.

Но, как мы понимаем, на дворе у нас сорок пятый год, Гитлер буквально за неделю до этих событий решил узнать о подробностях загробной жизни. Узнав о такой новости и наблюдая, как на задний двор Дахау въезжают танки и бронемашины Союзников, комендант лагеря сбежал и спрятался в Иттере. Правда, ненадолго — вскоре и он последовал примеру своего фюрера, застрелившись в своём кабинете. Видя такой беспредел в собственных владениях, комендант Иттера, тоже понимает, что пора рвать когти. И скрылся в неизвестном направлении. За ним последовали охранники, оставив часть оружия на территории. Казалось бы, вон она швабода заключённым!!! Иди куда хочешь, гуляй рванина по просторам Австрии. Да вот только по этому району бродило множество войск СС, которым уже было нечего терять, так как их заочно внесли в KoS-списки всех войск союзников. Плюс пленных на фоне происходящих событий одолевала паранойя, что вскоре будет дан приказ об их устранении как ставших ненужными (и судя по найденным позже документам, не зря одолевала). Поэтому 3 мая пленные отправили одного из работников замка за помощью. Он сумел добраться до разведывательного батальона армии США. Однако те как раз готовились к обороне и ничем не могли помочь, тем более что замок находился за пределами района их действия. В общем, танков нет, но вы держитесь. Может, на обратном пути заскочим, поглядим

Танк у нас есть, но вам мы его не дадим.

Через день пленные, не зная, что происходило с первым посланцем и жив ли он вообще, направили второго гонца. И 4 мая тот добрался до… немецких войск. Этому гонцу повезло — ему повстречался отряд под руководством майора Йозефа Гангла. Йозев отринул философию нацизма и перешёл на сторону австрийского сопротивления вместе со своими подчинёнными. Он уже давно поставлял оружие партизанам и заодно вместе с ними взялся защищать от бродячих войск СС городок Вёргль, где разместился его отряд. Дисциплина, вооружение, готовность помочь — это всё в плюсы. Минус у этого союзника был один, но очень весомый: весь его отряд состоял из 20 человек. Тем не менее они быстро отправились помогать «населению» замка. Где-то на середине пути к замку, Йозеф встретил Джека Ли — командира американского отряда отправленного на разведку местности. Как и положено в любом голливудском фильме, Джек был типичным американским воякой. Прямо из учебника по стереотипам кинематографа. Родом из Канзаса, курил толстые сигары, клубами пускал дым, не особо задумывался о манерах, был резким в суждениях, но при этом было находчивым и предприимчивым. 

Йозеф Гангл собственной персоной. Вот такой весельчак.

Джек Ли. Ну и кто скажет, что это не типичный голливудский герой?

Зато этот отряд уже был серьёзной силой — целых четыре танка и отряд пехоты численностью около 40 человек. Устроив небольшие переговоры под белым флагом, немец и американец решили действовать совместно и занять замок. В процессе марша к замку они с ходу обезвредили один блокпост СС, но столкнулись с непреодолимым препятствием — мост. Шаткий и древний мост через расщелину не смог бы выдержать переправу всех танков имевшихся в распоряжении Ли. Поэтому он решил разделить силы и отправился к замку только с одним танком, который смог преодолеть эту преграду и пехотой. В замке они встретились с офицером СС Куртом Шрадером, который взял на себя задачу обороны замка. Курт уже давно залечивал в Иттере боевые раны, и процессе пребывания сдружился со многими пленными и когда охрана сбежала, решил их защищать. Он даже привёз в замок свою жену и двух дочерей, чтобы они были неподалёку и в безопасности. Вскоре туда окольными путями прибыло ещё несколько человек из австрийского сопротивления, расположенного в Вёргле. Это сделало отряд защитников ещё более пёстрым по национальному составу. Все офицеры в один голос требовали, чтобы гражданские прятались в замке и не выходили за пределы строений. Но вместо этого все, в том числе и сильные, независимые женщины, забыв все бывшие распри, потребовали право на участие в битве. Прямо как в Голливуде, да? Да? Итак, Ли выставил свой единственный танк у ворот, распределил немногочисленных солдат на стенах и приготовился ждать.

Подобных фото можно много найти. Репортеры, которые прибыли вместе с американской «кавалерией» постарались.

Ждать пришлось недолго. Пара сотен ССовцев, подошли к замку уже 5 мая. Их командование решили, что будет лучше, если эти самые пленные будут под рукой, в качестве козыря в возможных переговорах. Ну или на худой конец, пускай они не достанутся никому. Да и замок можно будет использовать в качестве опорной базы. Короче говоря, они нагрянули, выяснили обстановку и с помощью зениток и противотанкового орудия, имевшегося в их распоряжении, смогли подбить танк. После чего начали обстрел замка из пулемётов и всё тех же зениток. На беду осаждённых связь осталась в подбитом танке. Патроны у защитников заканчивались. Немцы наступали со всех сторон. Один из пленных Жан-Робер Боротра — звезда тенниса и бывший министр спорта Франции, предложил очередное решение, заслуживающее звание «стандартное голливудское». Он спустился по стене, с риском для жизни преодолел пустой участок между замком и лесом, ушёл от немецких отрядов по лесу и добрался до американских сил, стоящих неподалёку. Там он описал ситуацию, пояснил, что американские войска вступили в бой. Ну а после, как это и бывает в фильмах, отказался от предложения остаться в тылу и вместе с помощью отправился назад, на помощь своим соратникам.

Жан-Робер Боротра прозванный «Скачущим баском» даже после войны продолжал играть в теннис и во многих турнирах являлся старейшим участником.

В это время у защитников дела обстояли не очень. Часть укреплений замка уже разрушена, а ворота вот-вот рухнут под ударами панцерфаустов. И прямо сюда прекрасно ложится обязательный для всех фильмов троп — прибытие кавалерии. Да, войска союзников успели как раз вовремя, чтобы переломить ход боя. В результате из всех защитников замка погиб лишь Гангл, прикрыв во время боя от пули одного из французских VIPов — бывшего премьер-министра Франции Поля Рейно. Впоследствии Йозефа посмертно наградили званием героя Австрии. А в его честь была названа улица в городе Вёргле, который он когда-то взял под свою защиту. После уничтожения ССовских сил, всех бывших пленных через несколько дней доставили во Францию (Германия незадолго до этого подписала безоговорочную капитуляцию). В дальнейшем многие из «заключённых» стали видными фигурами в политической жизни послевоенной Франции. Возможно, не будь этой битвы, история послевоенной Европы была бы совершенно иной. Ах да. В качестве виньетки для полной голливудизации этой истории. Первая фраза, которую сказал Ли командиру прибывшего подразделения, по совместительству своему старому приятелю: «Ну и что ты так долго?». Вот теперь всё. Конец фильма. Титры.

Тот, который не стрелял...

Вот за что люблю группу Sabaton, так это за темы для их песен. Военная история, охрененные события, которые происходили во время сражений, колоритные личности, от простых солдат до полководцев. По их песням можно без особых проблем изучить половину человеческой истории (ну если учесть количество времени, которое эти самые столкновения в ней занимают) и многие шутят, что узнали из текстов больше информации, чем из школьных уроков. Большинство подобных событий — очень даже необычные по своей природе. Какие-то из них могут стать откровением. Вот вы знали, что во время Второй мировой было сражение, где на одной стороне воевали немецкие и американские военные? Против кого? Ну, может быть, об этом позже расскажу. А пока, в рубрике «Сабатон образовательный» история из песни No Bullets Fly. Вот вам клип. О его качестве говорить не буду — просто не хочется. А вот об этой истории рассказать, как, мне кажется — стоит.

Вот вам собственно сам клип. Можно даже эту статью не читать.

20 декабря 1943 года группа американских бомбардировщиков B-17 базировавшаяся в Англии вылетела на цель — авиазавод в городе Бремён. Понятно, что с такой важностью, защита у неё была соответствующая — зенитки, истребители и тому подобные радости лётчика. Вылет обещался быть нелёгким. Бомбардировщику с названием Ye Old Pub (Старый паб) под командованием Чарльза Л. Брауна в этом вылете вообще капитально не повезло. О тактике американских бомбардировщиков, я, может быть, потом ещё расскажу, но общий смысл был прост: летим толпой, авось кому-нибудь повезёт выжить в процессе и уронить бомбы на цель. Да и пара сотен пулемётов на всю эту толпу лучше, чем пять у одиночного самолёта. «Старый паб» летел на краю такой группы, в том самом месте, которое считалось наиболее опасным. Поэтому ещё до начала атаки, его неплохо потрепало огнём зениток, защищающих цель. В процессе бомбометания тоже досталось — разбило носовой обтекатель, были повреждены два двигателя. Один фатально, второй работал в щадящем режиме. Поэтому сразу после сброса бомб, Паб довольно сильно отстал от основной группы вместе с ещё одним пострадавшим самолётом. Вскоре тот всё-таки не смог, завалился в пике и рухнул на землю. После этого Ye Old Pub продолжил путь в одиночестве и, естественно, стал лёгкой целью для десятка подоспевших немецких истребителей.

Экипаж Ye Old Pub

После десятиминутной воздушной битвы, самолёт слегка потрепал нападавших, но сам потерял целую кучу важных запчастей. «Летающая крепость» ещё держалась в воздухе, но делала это буквально на честном слове. В конце стычки он едва не рухнул на землю. Увидев, как бомбардировщик пошёл в затяжное пике, истребители посчитали свою миссию выполненной и потеряли к нему всяческий интерес, вернувшись на аэродром. Но Паб выжил — в самый последний момент Чарли смог всё-таки вытянуть самолёт из затяжного падения и полетел максимально низко над землёй, едва не задевая верхушки деревьев крыльями. На большее не хватало мощности. Теперь даже честных слов для полёта не оставалось — самолёт летел исключительно на соплях и вере. Если бы это была лошадь, её бы сразу посоветовали пристрелить, чтобы она не мучилась. У самолёта работал всего один двигатель, всё жизненно важные системы — гидравлика, электрика, подача кислорода — были повреждены. Как оказалось позднее, во всех пулемётах, кроме двух, смазка была выполнена некачественно. После разгерметизации салона в нём резко понизилась температура, поэтому внутри оружия всё замёрзло и пулемёты тупо заклинило — самолёт остался практически безоружным. Радиостанция не работала и позвать на помощь экипаж просто не мог. Управление было затруднено — один из рулей уничтожен, второй повреждён. В бортах зияли огромные дыры. Удивительно при этом было то, что во всех этих передрягах погиб лишь один член экипажа. Девять других всё ещё были живы, но находились либо без сознания, либо ранены. Но помочь им было сложно — морфий в шприцах от холода тоже замёрз. Скорость самолёта была всего 150 километров в час. То есть он едва полз, по сравнению со своей обычной скоростью (около 600 км/ч). А ведь он всё ещё находился над вражеской территорией. И впереди был Ла-Манш и Атлантический Вал — хорошо укреплённый район немецкой армии. 

Главные герои этой истории. Франц — слева, Чарли — справа.

Вопрос: «заметят ли когда-нибудь эту развалюху противники» даже не стоял. Немцы его действительно обнаружили и послали аса-истребителя Франца Штиглера, на перехват этого летающего недоразумения. Франца отправили в одиночку, решив, что выполнить такую банальную задачу асу удастся без особых проблем. Тому как раз не хватало пары сбитых самолётов до награды «Рыцарский крест». Как он говорил позднее, для него «Крест» была не признанием умений или заслуг, а в первую очередь признаком выполненного долга перед родной страной. И этот бомбардировщик казался достаточно лёгкой добычей, а значит, гарантировал ещё один шаг к желанной награде. Вначале всё шло как по учебнику лётного мастерства. Франц зашёл в хвост противнику и… не нажал на гашетку. Его остановило чувство, что он ошибается, ведёт себя как-то неправильно. Что-то не то было в обстановке вокруг. Во-первых, B-17 совершенно не реагировал на появившийся истребитель. Не стрелял в ответ и даже пулемётами в направлении противника не повёл. Просто продолжал ползти как ни в чём не бывало. Во-вторых, облетев Франц увидел, насколько этот самолёт повреждён. С земли-то он казался как-то более... нормальным и целым. Сам являясь пилотом, Франц прекрасно понимал, насколько колоссальное чудо нужно, чтобы самолёт в таком состоянии продолжил хотя бы держаться в воздухе. И тогда немец направился прямо к кабине пилота. Ему не хотелось сбивать этого инвалида. Вначале он решил просто заставить экипаж посадить самолёт и сдаться. Штиглер даже помахал крыльями и показал рукой вниз, предлагая «Пабу» приземлиться. 

Рисунок художника Энотни Сандерса по мотивам этой истории.

Чарли, который в этот момент с ужасом думал, что ожидает его впереди (зенитки, истребители, возможная смерть), увидев материализовавшийся Мессершмитт буквально рядом с собой уже был готов попрощаться с жизнью. Как он рассказывал позднее — ему пришлось даже зажмурить глаза, в надежде, что этот самолёт исчезнет. Открыл — не сработало. Истребитель остался на месте и даже начал махать крыльями, предлагая ему совершить посадку. Но, в ответ на предложение немецкого пилота сдаться, Чарли нашёл в себе мужество отрицательно помотать головой. В конце концов, отчаявшийся Франц жестами и криками предложил самолично сопроводить бомбардировщик до нейтральной Швеции, откуда американцев могли бы без проблем интернировать в родную страну. Но и это предложение было отклонено (а, скорее всего, даже и не понято). Упёртые янки продолжали рваться на свой аэродром в Англии. Франц с грустью понимал, что только чудо позволит этой развалине преодолеть немецкие укрепления на берегу Ла-Манша, тем более на такой высоте. И тогда Франц решил стать этим чудом.

Зенитки Атлантического вала ждут.

Он пристроился рядом с вражеским бомбардировщиком и продолжил лететь неподалёку от него в течение всего маршрута над немецкой территорией. Зенитчики легко определили в истребителе дружественную цель и не произвели ни одного выстрела в их сторону, видимо, решив, что «ну, летят и пусть летят, чего тут бухтеть, значит, так надо». Франц долгое время потом гадал, что же там подумали зенитчики про эту странную парочку в воздухе. Может быть, посчитали, что это какое-то секретное задание, о котором их не предупредили. Ну а как позднее признался сам Чарли, он вообще не понимал, что происходит. И сообразил только тогда, когда где-то над Ла-Маншем немецкий пилот отсалютовал ему и увёл свой самолёт в сторону, оставив бомбардировщик добираться до аэродрома самостоятельно. Позже Франц объяснил такой благородный поступок тем, что в его бытность начинающим пилотом, командир предупредил, что считает стрельбу по парашютистам тяжелейшим преступлением для лётчика. Для Франца, все эти девять человек были как раз теми самыми парашютистами. Штиглер заглянул в глаза Чарли. И он увидел в них всё то же, что обычно видел у катапультирующихся пилотов. Американцы тоже висели на волоске от гибели и пытались обмануть смерть, надеясь исключительно на чудо. Паб дотянул до родного аэродрома. Он был признан одним из самых тяжелоповрежденных самолётов, которые возвращались в Британию после боевых вылетов в Европу. Истребитель Франца вернулся на свою авиабазу. Он никому не рассказал об этом событии — это бы привело его под трибунал, как офицера, невыполнившего приказ, объявив, что бомбардировщик самостоятельно упал в воду. Позднее его перевели на командную должность. Он отказался от собственных мечтаний о Кресте и отдавал все свои победы подчинённым. Ему даже удалось послужить в экспериментальной части Jagdverband 44 летавших на турбореактивных истребителях. На одном из них он и перелетел линию фронта, чтобы сдаться американцам. Командиры Чарли, после его доклада о случившемся дали строгий приказ засекретить все события и никому о них не рассказывать. По мнению Чарли, подобное распоряжение было дано исключительно для того, чтобы произошедшее не изменило образ немцев в глазах других лётчиков. Как он сказал позднее: «Кто-то решил, что ты не можешь считаться человеком и летать в немецкой кабине». 

Чарли Браун (слева) и Франц Штиглер на встрече в 1990 году

Эта история так бы и канула в неизвестность, если бы однажды на встрече американских пилотов, местная телекомпания не спросила Чарли Брауна о самом запоминающемся событии во время его военного прошлого. И он как раз вспомнил про этот случай (видимо, решив, что режим секретности для события уже закончился). Позднее, под впечатлением от собственных воспоминаний он решил найти Франца. Для этого Чарли направлял письма в различные ведомства, поднимать архивы военных лётчиков, и вскоре ему самому пришла весточка от Франца, который узнал о поисках. В это время немец уже жил в Канаде. В последующей беседе он описал весь этот случай в подробностях со своей стороны и в 1990 году два пилота наконец-то встретились. Ну а после эта история стала известна миру, вышла книга и даже собирались снять фильм по этим событиям. Но пока всё закончилось лишь клипом. Ну и кучей иллюстраций и постов в интернете. Этот пойдёт в копилку подобных историй.

«Томагавк» для попаданца: как при помощи транспондера и голубя создать ракету

 Попаданцы, как известно, народ туповатый и неизобретательный. Стоит им только провалиться во Вторую мировую, и максимум, на что их хватает, — это промежуточный патрон да Т-54. Ну и всякие туманные инструкции «как сделать атомную бомбу», если ноутбук с собой захватили. А если попросишь что-нибудь похитрее, так сразу начнут «это мы не проходили на доступной технологии не получится». Но мы-то не попаданцы, мы народ образованный и знающий. Поэтому сделаем «Томагавк» — дальнобойную крылатую ракету для морского, воздушного и наземного запуска, с автономным самонаведением и высокой точностью попадания.

Изобретательные янки

Когда речь заходит о крылатых ракетах Второй мировой, обычно сразу начинают кивать на немцев с их Фау-1. Но это тупиковый путь. Во-первых, нацисты в плане высоких технологий — ещё тупее, чем среднестатистические попаданцы. Сделать нормальную систему самонаведения они не смогут даже под страхом смертной казни. Во-вторых, Фау-1 на роль высокоточного оружия подходит слабо из-за примитивной системы управления. Она просто не рассчитана на выполнение точных манёвров.

Поэтому мы будем играть за американцев. У янки есть все для этого необходимое: развитая (самая развитая) индустрия, изобретательность и рациональный подход. Высокоточная крылатая ракета дальностью в 100-150 километров для них будет отличным «промежуточным звеном» между корабельной артиллерией и палубной авиацией.

За основу возьмём планирующую бомбу проекта SWOD — Special Weapon Ordnance Development (англ. «разработка боеприпасов специального вооружения»). Именно эта программа дала в конце войны американцам планирующую бомбу ASM-N-2 Bat, с полностью автономным радарным самонаведением «выстрелил и забыл».

Планирующая бомба программы SWOD

Для нас важно, что эту программу начали достаточно рано, уже к 1943-му она находилась в хорошей стадии отработки. Также немаловажно, что бомбы программы SWOD отличаются неплохой манёвренностью — их ведь создавали для поражения движущихся кораблей — и могут приводиться к цели с очень высокой точностью. Их механика управления вполне рассчитана на поражение точечных целей и не потребует никаких доработок.

В ходе программы SWOD было разработано несколько типоразмеров планера. Мы возьмём самый крупный, с 3,65-метровым (12 футов) размахом крыла, рассчитанный на 907-килограммовую (2000 фунтов) бомбу. Почему именно его? Ну, главным образом потому, что для переоборудования планирующей бомбы в крылатую ракету нам потребуется установить на неё двигатель и много другой аппаратуры, а это значительно увеличит вес.

Уменьшив вес боевой части в два раза — до 454-килограммовой (1000-фунтовой) бомбы, мы высвободим почти полтонны без перегрузки планера. И при этом наша боевая часть будет достаточно мощной, чтобы поразить большинство целей.

Двигатель

Главное достоинство пульсирующего двигателя — это его очень низкая стоимость (немаловажно для одноразовых ракет!) и хорошее отношение тяги к весу. Главный же недостаток — его прожорливость. В рабочем режиме PJ-31 тратил по 25-30 литров бензина в минуту.

Сколько нам потребуется топлива для полёта на, скажем, 120 километров? Попробуем посчитать, исходя из того, что последние 20 километров наша ракета сможет планировать самостоятельно (в основе у неё все-таки планирующая бомба с хорошим аэродинамическим качеством!). Полёт на 100 километров со средней скоростью 600 км/ч потребует около 10 минут. Добавим ещё пять минут на набор высоты и прочие факторы — и мы получим, что нам нужен запас в 450 литров бензина.

При средней плотности бензина в 0,73 кг/л выйдет, что нам нужно 360 кило топлива. Вместе с двигателем весом около 170 килограмм и баком мы получим суммарный вес силовой установки около 550 кило, что хоть и утяжелит планер, но не критично.

Установленный на «спине» планера двигатель превратит планирующую бомбу в крылатую ракету.

Однако для взлёта с поверхности пульсирующий двигатель непригоден: при отсутствии набегающего потока его тяга слишком мала. Поэтому мы используем твердотопливные стартовые ускорители JATO — сбрасываемые пороховые ракеты, — закреплённые под крылом. Связка из нескольких стандартных JATO 8S1000 (время горения — восемь секунд, тяга — тысяча фунтов, т. е. около 450 кило) вполне обеспечит взлёт ракеты на стартовой тележке с разгонной рампы или короткой нулевой направляющей. Которую вполне можно будет без труда уместить на палубе корабля или субмарины.

Взлёт будет выглядеть примерно так: внизу отцепившаяся разгонная тележка

Управление на курсе

С двигателем разобрались; как теперь вывести нашу ракету к цели? Простой автопилот едва ли справится с задачей: точность гироскопических автопилотов в то время всё ещё оставляла желать много лучшего.

Самый простой способ — отслеживать полёт ракеты радаром (корабельным, наземным или авиационным) и посылать команды «вправо» и «влево», если она отклонится от курса. Для этого подойдёт и обычный поисковый радар. Оператор будет отслеживать движение ракеты как метку на экране и сопоставлять его с азимутом цели. Если ракета отклонится от курса, оператор вернёт её на прежний путь командами.

Один из оптимальных вариантов — радар SCR-584, одна из первых РЛС конического сканирования с автоматическим сопровождением цели

Чтобы улучшить заметность ракеты (все же она очень маленькая), установим на ней транспондер-маяк, настроенный на рабочие частоты радара. Транспондер будет принимать сигнал радара, усиливать и отсылать обратно после небольшой задержки.

ТАКИМ ОБРАЗОМ, РАДАР БУДЕТ ПРИНИМАТЬ НЕ СЛАБОЕ ЭХО СОБСТВЕННОГО СИГНАЛА, А МОЩНЫЙ ОТВЕТ ТРАНСПОНДЕРА И СМОЖЕТ РАЗЛИЧИТЬ НАШУ РАКЕТУ НА МНОГО БОЛЬШЕЙ ДИСТАНЦИИ.

Систему управления позаимствуем от массово производящихся в США летающих мишеней Radioplane. Команды задаются акустическими тонами, передаваемыми станцией управления на несущей частоте. На ракете, полученный сигнал из приёмника подаётся параллельно на систему узкополосных ламповых фильтров, каждый из которых настроен пропускать только один определённый тон, а остальные игнорировать. На выходе каждого фильтра — командное реле. Когда с приёмника поступает соответствующий фильтру тон, реле замыкается, и ток подаётся на исполнительные механизмы.

Для ракеты нам нужны только три команды: «вправо», «влево» и «переход на самонаведение». Смысл первых двух команд очевиден: они заставляют ракету поворачивать вправо или влево. Достигается это просто: когда поступает соответствующая команда, то в системе замыкается реле, подающее ток на механизм, отклоняющий рамку курсового гироскопа. Автопилот воспринимает это как «искусственную ошибку» и начинает поворачивать ракету.

Сервосистема бомб серии SWOD использовала оригинальный механизм контроля, позволявший управлять полётом бомбы исключительно с помощью элевонов

Управление по высоте нас особо не интересует. Здесь будет достаточно обычного авиационного высотомера — радарного, серии AN/APN-1, или даже барометрического, предварительно выставленного на желаемую высоту полёта. Подключённый к соответствующему гироскопу автопилота, высотомер будет автоматически вырабатывать команды «вверх» и «вниз», удерживая ракету более-менее ровно на нужной высоте.

Команда «переход на самонаведение» нужна, чтобы переключить ракету из командного режима — в режим самонаведения, когда та достигнет примерного расположения цели. Когда ракета получит эту команду, в системе управления замкнётся реле, которое:

Во-первых, отключит радиоприёмник и высотомер от автопилота — они более не нужны для управления ракетой.

Во-вторых, воспламенит пироболты, крепящие двигатель и топливный бак к спине ракеты, — нет никакого смысла тащить их дальше, лучше сбросить.

В-третьих, запустит и подключит к автопилоту головку самонаведения ракеты.

И вот о головке самонаведения мы теперь и поговорим.

Самонаведение

Вывести ракету в район цели — хорошо. Но нам ещё нужно, чтобы она в цель попала. Точности командного наведения для этого явно недостаточно: оно определяет положение ракеты с ошибкой не менее километра.

Что делать? Установить на ракету телекамеру и наводить её в цель командами? Но телекамеры 1940-х громоздки и ненадёжны, видеосигнал слаб и неразборчив, а кроме того — ракета будет управляться, только пока она выше горизонта для носителя (в пределах прямого радиоконтакта). То есть на малой высоте, непосредственно перед попаданием, управления не будет.

Можно попробовать оснастить ракету фотоконтрастным или инфракрасным самонаведением, но тут мы упрёмся в другую проблему: недостаточная надёжность сопровождения. Головка самонаведения может легко сбиться и захватить вовсе не ту цель, которая нам нужна. Кроме того, это ограничит применение ракет исключительно фото- и теплоконтрастными целями.

Поэтому мы пойдём другим путём, и поможет нам в этом биология. А именно — эксперименты специалиста по поведению животных доктора Скиннера в области обучения голубей для наведения в цель планирующих бомб «Пеликан».

Реальная головка голубиного самонаведения. Пилот в руке слева

Голуби, при всех их недостатках, отличаются прекрасным зрением и отличной памятью. Они легко учатся находить свою голубятню даже с большой дистанции и могут узнавать объекты на фотографиях. Доктор Скиннер предположил, что голубя можно приучить долбить клювом изображение цели на специальном экране, который преобразовывал бы клевки в команды автопилоту бомбы. Хотя идея и звучит анекдотично — голубь, стуча клювом по экрану, наводит бомбу! — эксперименты показали, что она работает, и работает прекрасно.

ОДИН ИЗ НАБЛЮДАВШИХ ЗА ИСПЫТАНИЯМИ ГЕНЕРАЛОВ В ВОСТОРГЕ ВОСКЛИКНУЛ: «ЧЕРТ, ДА ЭТО ВЕДЬ ТОЧНЕЕ РАДАРА!».

Голубя сначала приучали клевать корм из отверстия в фотографии. Затем отверстие закрывали тонкой плёнкой, которую голубь должен был проклевать. Вскоре обучение усложняли — голубь должен был некоторое время колотить клювом по точке, чтобы получить корм из автоматического дозатора. Постепенно голубей приучали находить нужную точку на изображении и колотить по ней долго, непрерывно и ритмично. Полный «курс подготовки» занимал около месяца, а затем «выпускников» за несколько суток приучали работать с аэрофотосъёмкой цели.

Обученный голубь помещался в тёмную камеру-обскуру в носовом обтекателе бомбы. Изображение цели с помощью фокусирующей линзы проецировалось на «сенсорный» экран перед птицей. Когда цель находилась прямо по курсу, клевки приходились на центр экрана. А если бомба отклонялась, то изображение цели на экране смещалось — голубь начинал клевать ближе к краю. Устроена система голубеуправления была так:

Первая итерация голубенаведения — подвижный экран с пневматическими клапанами

В исходной версии система была пневматической. По краям экрана располагались клапаны, регулирующие давление воздуха в четырёх магистралях. Пока голубь колотил точно в центр экрана, давление во всех магистралях менялось одинаково. А вот если он начинал колотить ближе к краю, тогда клапаны с одной стороны перекрывались, с другой открывались. Баланс давления нарушался, и специальный механизм смещал рамку гироскопа.

В более поздней версии (ORCON), созданной уже после войны, экран покрыли тонкой сеткой проводов, а на клюве голубя установили электрический провод. Когда голубь задевал клювом экран, контакт замыкался, и в зависимости от того, какая именно пара проводов (вертикальный и горизонтальный) оказалась под током, такая команда и поступала в автопилот.

Более поздняя итерация — проводящий экран вместо пневматики

Вот такой системой мы и оборудуем нашу ракету. Конечно, она тоже не лишена недостатков — может применяться только по предварительно разведанным целям и только в дневное время. Но… во-первых, настоящий «Томагавк» тоже поначалу мог применяться только по заранее сфотографированным целям. Во-вторых, обнаружить и сбить что-то настолько мелкое, как наша ракета, будет очень-очень непросто даже днём.

Применение

Итак, как же будет применяться наша ракета?

Для начала надо выбрать подходящие цели и получить их фотоснимки разного масштаба с помощью воздушной разведки. Фотографии будут использованы для обучения пернатых пилотов узнавать конкретную цель. На это потребуется не более двух-трех днёй.

Затем корабль, наземная ракетная часть или тяжёлый бомбардировщик доставят ракету с обученным голубем внутри в радиус досягаемости от цели и запустят её. После запуска оператор на борту носителя будет отслеживать полёт как метку на радаре. Командами «вправо» и «влево» он сможет удерживать ракету на курсе: направление на цель и дистанция до неё уже известны, и всё, что потребуется, — это следить, чтобы ракета не слишком отклонялась от нужного пеленга.

Когда ракета окажется примерно в районе цели, оператор подаст команду «переход на самонаведение». Ракета отключит и сбросит двигатель, превратившись в планирующую бомбу, и перейдёт с командного наведения на самонаведение, открыв заслонку в камере с голубем. Голубь отыщет на проецируемом изображении местности цель, которую был обучен узнавать, и начнёт колотить по экрану клювом, тем самым удерживая ракету на курсе.

А прямое попадание полутонной авиабомбы достаточно, чтобы разрушить или нанести тяжёлые повреждения подавляющему большинству целей: от фабричных цехов до мостов.

Вот таким простым и элегантным способом, используя только доступное, серийно производившееся в 1944 году оборудование, мы получим компактную крылатую ракету, способную пролететь более 100 километров и точно поразить заданную цель. И всё это, повторюсь, используя только реально существующие, отработанные и известные в 1940-е годы технологии и концепты.

И никакому попаданцу такая идея ни за что не пришла бы в голову.

__________________________________

Автор: Евгений Норин

Источник: warcats.ru

А вы знаете, что такое безумие?