три солнца ямал

Деды Морозы

"Классический" Дед Мороз из Великого Устюга:

Карельский Паккайне и татарский Кыш-Бабай:

Якутский Эхээ Дьыл:

Ненецкий Ямал Ири:

Казачий Дед Мороз:

Раскол ЕС и консолидация Японии

Премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий на брифинге по итогам саммита ЕС назвал «Северный поток—2» «вредным и опасным проектом, подрывающим европейскую солидарность». Сам факт раскола ЕС по вопросу об «СП-2» отрицать невозможно

Но что интересно: Евросоюз потому и раскололся, что многие страны, включая Германию, считают «СП-2» не вредным и опасным, а полезным и выгодным проектом. Таким образом, европейское единство подрывает не Россия, убедившая ведущие газовые компании ЕС принять участие в проекте «СП-2» и, несмотря на всё противодействие, доводящая его до конца, а сами европейские противники газопровода, до предела политизировавшие проект.

Действительно, Польше «СП-2» невыгоден, поскольку он снижает её собственный вес как транзитного государства, через которое проходит газопровод «Ямал—Европа», а также нивелирует значение в европейской политике Украины, фактически ставшей польско-американским протекторатом. США (хозяин) осуществляют общий надзор, а Польша (надсмотрщик) — повседневный контроль. В результате постройки газопровода вес Польши в европейской политике падает многократно, а вес Германии, которую поляки боятся и не любят не меньше, чем они боятся и не любят Россию, значительно возрастает. Заодно укрепляется и российско-германское экономическое партнёрство, которое неизбежно ведёт в перспективе к политическому сближению.

Но надо напомнить, что в начале нулевых, задолго до какого бы то ни было «СП-2», Россия предлагала построить вторую ветку газопровода «Ямал—Европа» («Ямал—Европа – 2»). Пройти она должна была (как и первая) через Польшу и Белоруссию. Но если Минск сразу согласился, то Польша, некоторое время подумав, отказалась от данного предложения, «чтобы не нанести ущерб интересам Украины». Подчеркну, что польские политики тогда официально заявили, что руководствуются интересами не своей страны, а украинскими.

На самом деле интересы были американскими. Именно Вашингтону было выгодно иметь между ЕС (получателем газа) и Россией (поставщиком) не входящую в Евросоюз прокладку в виде Украины, которая могла в любой момент развязать газовую войну, поставив под вопрос возможность осуществить поставки вовремя и в полном объёме. Широко известных и практически неизвестных газовых войн Украина (с подачи США) развязала более десятка. Из-за чего и возникла необходимость уйти от её положения монопольного транзитёра.

В интересах США поляки отказались от прямой финансовой выгоды в 3 (и более) миллиарда долларов в год платы за транзит, с тем чтобы 80% российских поставок газа в ЕС безальтернативно продолжали идти через Украину. Теперь США и Польша кусают локти. Если бы тогда Варшава согласилась на «Ямал—Европа – 2», проамериканские лимитрофы сохраняли бы контроль над большей частью российского газа, поставляемого на европейский рынок. В сегодняшних условиях это означает, что в любой момент под любым надуманным предлогом эти поставки могли бы быть перекрыты общим решением Киева и Варшавы, поддержанным Вашингтоном.

Но тогда ситуация виделась по-другому. Ещё не развеялись иллюзии возможности вступления Украины в ЕС и НАТО за счёт России. То есть российский газовый транзит (не только он, но он в первую очередь) должен был профинансировать украинскую «евроатлантическую» интеграцию. Польша и другие восточноевропейские лимитрофы ещё не были членами ЕС и, соответственно, не могли эффективно противостоять «Старой Европе». Украинцы, поляки и американцы не верили в способность России обеспечить (финансово и технологически) прокладку морских трубопроводов. Блефом называли они любые упоминания как о Северном, так и о Южном потоках.

В общем, ошибка вышла. Чтобы её «исправить» (в американских интересах), и была развёрнута кампания по политизации проекта «Северного потока», а затем и «СП-2». То есть поляки, прибалты и украинцы под общим руководством США приняли чисто политическое решение остановить строительство «СП-2».

С этого момента общеевропейский компромисс стал невозможен, а раскол ЕС — неизбежен. Если бы речь шла об экономических противоречиях, то в рамках ЕС можно было бы договориться об определённых компенсациях Польше за «упущенную выгоду». «Старая Европа» предпочитает не упираться, а делиться прибылями, снимая, таким образом, внутренние противоречия. Но чисто политическое решение невозможно «согласовать» на экономическом уровне. Теперь уже вопрос заключался не в том, кто сколько заработает, а в том, прогнётся ли «Старая Европа» под американо-лимитрофное политическое давление или займёт не менее жёсткую политическую позицию. Германия Ангелы Меркель выбрала второй вариант. ЕС политически разделился на сторонников и противников проекта «СП-2». С тех пор пропасть между ними только углублялась.

В результате, когда сегодня поляки говорят об угрозе европейскому единству, они не лукавят. Эту угрозу трудно не заметить, и не факт, что ещё можно нивелировать. По сути, принципиальный раскол ЕС уже состоялся, независимо от окончательной судьбы «СП-2». Но виноваты в этом сами поляки, в угоду американским интересами двадцать лет политизировавшие чисто экономическую проблему.

Некоторые российские политики, эксперты и журналисты уверены, что жёсткое, бескомпромиссное, упрямое следование раз сделанному политическому выбору, постоянная игра на повышение ставок в конечном итоге приводят к успеху. Это может быть справедливо только в случае с многократно слабейшим противником, которому просто не хватает ресурсов поддерживать дальнейшее повышение ставок, и он вынужден пасовать, даже имея прекрасные шансы на успех.

В случае же хотя бы относительной сопоставимости сил сторон упрямая игра на повышение приводит к тому, что затраты на противостояние начинают превышать возможную выгоду от победы. То есть вы проигрываете, независимо от исхода борьбы. С этим сейчас столкнулись США и Польша в Европе.

Но это не единственный случай подобного рода, опровергающий любимую американскую стратегию повышения ставок. На другом конце мира, на Дальнем Востоке, после Второй мировой войны США спровоцировали территориальный спор между СССР/Россией и Японией.

Пункт «с» статьи 2 второй главы Сан-Францисского договора чётко фиксирует отказ Японии от «прав, правооснований и претензий на Курильские острова и часть острова Сахалин и прилегающих к нему островов, суверенитет над которыми Япония приобрела по Портсмутскому договору от 5 сентября 1905 года». Тем не менее США поддержали претензию Японии на острова Малой Курильской гряды на том основании, что, во-первых, японцы якобы не считают их Курильскими, а во-вторых, потому, что они владели южной частью Курил до того, как в 1875 году, по Санкт-Петербургскому договору, состоялся обмен территориями (Россия передала Японии Северные Курилы в обмен на Южный Сахалин).

Как видим, оба японских возражения не имеют никаких оснований в Сан-Францисском договоре. Там не указано, что Курилами является только то, что Курилами считает Япония, и никак не отделены друг от друга Северные и Южные Курилы. Тем не менее с подачи и при поддержке американцев японское правительство политизировало вопрос о Курилах: сделало его фактором внутренней политики, поддержав реваншистское движение переселенцев с «Северных территорий», которые настаивали на своём праве вернуться на историческую родину. Реализовать же это право, по их мнению, можно было, только вернув контроль над «Северными территориями» японскому государству.

Несмотря на то что «Северными территориями» являлись все Курилы и южная часть Сахалина, японское правительство согласилось ограничить свои претензии южной частью Курил (островами Итуруп, Кунашир, Шикотан и архипелагом Хабомаи). В рамках Московской декларации 1956 года было зафиксировано согласие СССР на передачу Японии Малой Курильской гряды (архипелага Хабомаи и острова Шикотан), но только после подписания мирного договора. Однако после подписания в 1960 году Договора о взаимодействии и безопасности между Японией и США, который фиксировал бессрочное базирование американских войск на японской территории, СССР от передачи островов отказался, а мирный договор так и не был заключён.

Итак, если политизацией проблемы «СП-2» США разделили ЕС, то политизацией проблемы Южных Курил США консолидировали Японию — общественное мнение этой страны практически едино по курильскому вопросу. Но и здесь есть подводные камни.

Для начала Япония была вынуждена принести в жертву желанию США разместить свои базы на Японских островах возможность полностью урегулировать послевоенные отношения с СССР. Таким образом, ситуация в регионе в любой момент могла сорваться в кризис, причём регулировка уровня стабильности контролировалась США. Созданное в поддержку претензий Японии на острова движение за возвращение «Северных территорий» в перспективе угрожает внутриполитической стабильности Японии. Любой компромисс, невозможный без отказа Японии от претензий на Южный Сахалин и большую часть Южных Курил, не удовлетворит потомков переселенцев с Сахалина и с Большой Курильской гряды, которые выступят против такого соглашения. Нахождение в Японии американских баз сегодня создаёт проблемы не столько в российско-японских и российско-американских отношениях, сколько в отношениях США и Японии с Китаем и КНДР, которые активно используют уязвимость этих баз перед ракетным (с возможным ядерным снаряжением) ударом для давления на Вашингтон и Токио при обострении региональных проблем.

Вопрос, решение которого яйца выеденного не стоило в 1945 году (побеждённая Япония должна была принять любые условия союзников), который был вполне решаем в 1950-е (СССР был готов к компромиссу за счёт Малой Курильской гряды), на сегодня настолько политизирован, что стал для японского правительства вопросом внутренней стабильности, а для США — вопросом международного престижа (его разблокирование будет воспринято в мире как крупнейшее поражение США). За прошедшие десятилетия и в России сформировалось соответствующее общественное мнение, делающее передачу даже Малой Курильской гряды (не говоря уже обо всех Южных Курилах) Японии практически нереальным.

Проблема заблокирована надолго. Но самое главное, что Россия, так же, как в своё время СССР, может в принципе не обращать на неё внимания. Годы ельцинской слабости прошли, российский суверенитет на Дальнем Востоке неоспорим, Япония уступила Китаю место самого привлекательного экономического партнёра в регионе. Да и Южная Корея уже обошла Токио по экономической привлекательности. Американский военный зонтик перестал гарантировать Токио безопасность и начал генерировать опасность, стал обременением, ограничивающим возможность внешнеполитического манёвра Японии.

Пришла же Страна восходящего солнца к такому результату за счёт навязанной американцами игры в беспрерывное повышение ставок.

Сейчас в эту же игру пытаются сыграть некоторые наши партнёры по СНГ, ОДКБ и прочим интеграционным объединениям. Данная игра вообще популярна на постсоветском пространстве. Из всех республик бывшего СССР только Россия в неё не играет. Потому что опыт США и их союзников свидетельствует, что даже кажущийся неограниченным ресурс не гарантирует победу в этой игре. В конечном итоге путь соглашений, учитывающих интересы всех сторон, обеспечивает куда более устойчивый и стабильный мир при значительно меньших итоговых ресурсных затратах.

Ростислав Ищенко

Визуализация как выглядит Антарктида без льда

Антарктида покрыта льдами на 98%. Благодаря современным методам визуализации ученые показали, как бы этот континент выглядел без тонн замерзшей воды. Пейзажи получились невероятно реалистичными.

Об этом сообщает IFLScience.

Еще 10 лет назад ученые создали карту Bedmap2. Для этого использовали невероятно огромное количество данных о поверхности Антарктиды. Также использовали информацию о толщине льда, изучали топографию коренных пород, которые предоставили NASA и Британская антарктическая служба.

Если посмотреть на карту, то можно увидеть, что поверхность этого континента представляет собой не равнинную местность, а горную, с хребтами и ущельями. Рельеф зубчатый, ландшафт действительно сложный.

Также на карте можно увидеть самую низкую точку на Земле без льда. Она находится на Земле Виктории под ледником Берда. Глубина ее составляет 2870 метров ниже уровня моря.

Больше о карте рассказал Питер Фретвелл из Британской антарктической службы. Он говорит, что у новой модели Антарктиды без льда разрешение в разы лучше, чем у предыдущей. Видно расчлененные долины, глубокие ущелья, что намного живописнее и реалистичнее.

Чтобы проникнуть через толстый лед и увидеть рельеф местности, ученые использовали специальный радар. Проделанная работа чрезвычайно важна. Используя эти данные, ученые могут понять, как распределяется лед в Антарктиде в условиях глобального потепления.

Изучив карту Bedmap2, становится очевидно, что в Антарктиде более 27 млн кубических километров льда. Если она будет активно таять, будет расти уровень моря. Согласно последним исследованиям, если все ледники в этой местности растают, то уровень моря поднимется на 58 метров, а это значит, что мир очутится под водой.

Каждый год уровень воды в мировом океане поднимается на 4 мм. И по мнению ученых, это худший сценарий, которые может быть из всех, потому что он необратим.

Япония: реализация идеи барона Мюнхаузена

Каждый раз человечество устраивает вокруг новых технологий ажиотаж и танцы с бубнами. То вокруг паровоза, то по поводу телеграфа, аэроплана и цеппелина. Грандиозность постановки со временем только увеличивается, как и количество спецэффектов.

Апофеозом бестолковости и расточительства стала рекламная компания Илона Маска с запуском в космос в феврале 2018 года Tesla Roadster. За рулём сидел манекен по имени «Starman» одетый в костюм астронавта. Удивляя, отвлекать от реальных проблем — этот принцип работает безотказно. Вот и очередное пришествие ИскИна в наш мир обставлено по всем правилам голливудских блокбастеров.

А ведь и без театрального трагизма и ритуальных завываний настоящая история ИИ полна и правильных решений, и ошибок целых стран и народов. Надо только хорошенько присмотреться. Пример — история Японии, мучительно нащупывавшей свой путь во второй половине XX века и первой в государственном масштабе ринувшейся на штурм проблем ИИ. Во многом вынужденный штурм. Не от хорошей жизни, а в связи с обвалом экономики.

Для наших российских реалий на изломе эпох, когда приходится преодолевать катастрофические последствия краха СССР, «святых 90-х» и засилья либералов в управлении государством, события в Стране восходящего солнца достойны глубокого изучения и анализа. Жизнь полна совпадений.

Не было бы счастья, да несчастье помогло

1949 год. Япония. После разгрома в войне и капитуляции страна в руинах. Не заморачиваясь морально-нравственными принципами, на островах хозяйничают американцы. Главный советник по экономическим и финансовым вопросам штаба оккупационных войск, известный американский финансист, президент Банка Детройта Джозеф Додж создаёт «эквивалентный фонд».

Хитрая схема. Фонд пополняется средствами от продажи в Японии американских товаров, которые ранее поставлялись в порядке помощи. Nothing personal, it's just business!

Из этого фонда под контролем американских оккупационных властей местные банки начинают кредитовать крупные японские компании. Устанавливают твердый обменный курс в соотношении 360 иен за 1 дол. США, что позволяет стабилизировать экспортно-импортные операции.

1950 год. Начало войны в Корее. Япония становится тылом американской армии. За три года войны для американской армии японскими компаниями выполнено контрактов на 2,5 млрд. долларов. Итог — внешняя торговля без долгов, нефть и сырье текут рекой, все производственные мощности под завязку загружены заказами.

Середина 50-х. Эпоха начала «японского экономического чуда». Ребята с островов разошлись не на шутку. Строят металлургические заводы, плавят сталь и спускают на воду лучшие танкеры и сухогрузы. Очень благоприятная ситуация для японского экспорта.

60-е. Нация на подъёме. Новая японская индустриализация, конвейерная сборка, выпуск продукции высокого качества. Японцы заваливают своими товарами и американский, и европейский, и австралийские рынки. Но... недолго музыка играла, недолго гейша танцевала. Внимательные люди за океаном решили, что пришла пора слегка «перекрыть кислород» не в меру ретивым парням.

Конец 1971 года. Штаты с союзниками из Европы, Канады и Австралии ставят японское правительство «к стенке». «Уважаемые партнёры», они же главные конкуренты, заставляют Японию резко, на 15 процентов, повысить курс йены к доллару. Было 360 йен за доллар, стало 308.

Для внешнеторгового баланса Страны восходящего солнца повышение курса йены имеет крайне негативные последствия. Выкручиваться стали снижением себестоимости и конечной цены, оптимизацией производства.

Конец 1973 года. Грянул «нефтяной кризис». Удар ниже пояса. Стопроцентная зависимость самураев от импорта нефти и сырья поставила экономику страны на грань выживания. Снова выросла себестоимость производимых в стране товаров, в том числе и поставляемых на экспорт. Результат — снижение доли, а иногда и потеря заграничных рынков в драке с новыми азиатскими странами, такими как Южная Корея, Сингапур, Гонконг, Тайвань, Малайзия, Таиланд. Продукция аналогична, но за счёт рабочей силы дешевле.

Если подорожание йены в 1971 году японская индустрия компенсировала снижением затрат, повышением уровня автоматизации, внедрением энергосберегающих технологий и всевозможными хитростями организационно-технического характера (каракури, кайдзен и т. п.), то с зависимостью от привозной нефти так справиться не вышло.

Экспорт металла (Nippon Steel, Sumitomo, Mitsubishi), морских судов (Imabari Shipbuilding, Sumitomo, Mitsubishi), в первую очередь танкеров, в производстве которых японцы стали практически монополистами на мировом рынке, обвалился. Добиться перелома и нарастить объемы производства в себестоимости, которых много заграничного сырья и энергии, не удавалось.

Есть совпадения с российской реальностью? Можно ли сравнить проблемы японцев «тогда» с нашими «сегодня»? Они деньги теряли от отсутствия ресурсов, а мы неразумно их тратим от избытка? Но и то, и другое ведет к ухудшению экономического баланса, к уменьшению доходов и увеличению расходов, а значит к невозможности потратить сэкономленное и заработанное на свой народ и свою экономику.

А как мы тратим?

За один только ноябрь прошлого года произошла смена владельцев четырехсот теневых танкеров, а весь непрозрачный мировой флот перевозки нефти эксперты оценивают в тысячу единиц за два года. Особенно впечатляет распродажа кипрско-греческого танкерного хлама. Кому вдруг понадобилось скупить такое количество плавучих цистерн? Догадайтесь с двух раз, учитывая кратное увеличение потока российской нефти в Индию, Пакистан и Китай.

Вроде знали и готовились, а согласно утвержденной в 2019 году стратегии развития судостроительной отрасли мощности наших судостроительных заводов в прошлом году должны были быть загружены на 64 процента, а в этом на целых 68! Но при этом радуемся, что на «Судостроительном комплексе «Звезда»» в городе Большой Камень построено целых два танкера класса «Афромакс», а всё остальное (уголь, нефть и нефтепродукты, зерно, металлы и удобрения) продолжаем из года в год возить на чужих судах, теряя миллиарды рублей, долларов и евро, заодно поднимая чужие отрасли и страны. А исследования в IT-секторе стоят дорого и профильную индустрию для её развития за один день не создать.

Продолжим.

1979 год и Второй нефтяной кризис. Нефть растет в цене. Йена дорожает. Экономика падает.

Здесь снова надо сделать отступление и снова провести аналогии с Россией. С наполнением нашего государственного бюджета.

В РФ ситуация противоположная. Нефти у нас много. Очень много. Около половины добываемого уходит на экспорт без переработки, наполняя государственный бюджет за счёт двух основных сборов — налога на добычу полезных ископаемых и экспортной пошлины.

Из нефти, которая попадает на наши нефтеперерабатывающие заводы (НПЗ), на внутренний рынок уходит около 60 процентов, остальное на экспорт в виде нефтепродуктов. Этот экспорт облагается экспортными пошлинами, но более высокими, чем экспорт сырой нефти. Всё вместе взятое, составляет не менее 30 процентов всех доходов российского госбюджета.

Факт: поступления от продажи нефти для России, ведущей СВО, имеют решающее значение. Поэтому и санкции «друзей» в первую очередь направлены на нефтяной рынок, чтобы наш бюджет как можно больше недополучил, а экономика и люди ощутили ухудшение.

В Японии 70-х годах XX века наоборот нужно было всё больше тратить на покупку чужих ресурсов, чтобы выжить.

Повторюсь, что и много недополучать (для России), и больше тратить (для Японии) одинаково плохо для бюджета государства. Особенно когда надо развивать экономику и улучшать условия жизни населения.

Что сделали японцы?

Поменяли парадигму: от отраслей, которые подняли Японию с колен после капитуляции 1945 года, а затем вывели в лидирующие, приоритет дали высоким технологиям и наукоемким направлениям. Выбрали биотехнологии, материаловедение, информационные науки. Особый акцент на IT-сфере. Приняли концепцию «трех К»: компьютеры, коммуникации, контрольно-управляющая аппаратура.

Базе развития «трех К» — собственное производство компонентов (микроэлектроники) с лучшими показателями быстродействия, мощности, качества и надежности.

За десять лет, с 1971 по 1980, затраты на исследования увеличились в четыре раза, а валовый национальный продукт только в три раза. Это значило, что японцы, несмотря на сложнейшую экономическую ситуацию и проблемы с деньгами, всё время только наращивали расходы на науку и исследования.

Был создан государственный Фонд поддержки науки и техники. Фонд половину выделяемых государством средств тратил не только на государственные программы, но и на академические фундаментальные исследования университетов и частных компаний.

Пробовали всё. Особенно в деле экономии энергоресурсов.

Для снижения зависимости от импорта энергоносителей, выделили три основных направления: развитие атомной энергетики, программа «Sunshine» (разработка и промышленное освоение нетрадиционных источников и способов получения энергии) и программа «Moonlight» (энергосберегающие и энергоэффективные технологии и устройства).

Свой аргумент о пользе развития для страны науки и высоких технологий подкреплю фактом.

В 1973 году под влиянием критических проблем с доступной энергией, кроме развития атомных станций и поиском новых сфер для получения технологического превосходства, правительство Японии решилось на авантюру — строить атомные коммерческие суда.

Организовали Агентство по исследованию и разработке атомного флота (The Japan nuclear ship research and development agency), сподобились написать программу и построить судно (коммерческий сухогруз) под названием «Мутсу». Корабль с атомным реактором водо-водяного типа. Начали в 1967 году, в 1969-м корабль спустили на воду, в 1972-м смонтировали на нем реактор.

В 1974 «Митсу» отправился на ходовые испытания, которые закончилось полным провалом. Судно по соображениям безопасности отвели на 800 километров от берега. Реактор запустили, он достиг критичности и... потёк.

Обратно в док атомный сухогруз загнали через два месяца препирательств с местными рыбаками. Возились с ремонтами до 1992 года и вроде все шло хорошо... Но в 1995 реактор сняли, а корпус разрезали пополам. 28 лет и 1 200 000 000 долларов коту под хвост.

Мы с 1959 по 1993 год в СССР построили девять кораблей: «Ленин», «Арктика», «Сибирь», «Россия», «Советский Союз», «50 лет Победы», «Ямал» и два ледокола с малой осадкой для работы в устьях рек — «Таймыр» и «Вайгач». И продолжаем успешно развивать «Атомфлот».

Почему у нас «да», а у них «нет»? Всё дело в подходе. В СССР, а затем РФ была и есть фундаментальная наука с научной школой. Атомоходы это вам не «Ленд Крузеры» на конвейере клепать. Компетенции нужны.

А вот в микроэлектронике и с компьютерами у японцев получилось. Десятилетие 70-х начало 80-х годов — годы триумфа японской электроники, задолго до тайваньской TSMC про которую сейчас знает каждый школьник.

В любом электронном устройстве главный элемент — интегральная микросхема. Это элементарная базовая единица, от технических параметров которой (быстродействия, надежности, энергопотребления, размеров) зависит качество всего изделия.

Именно в производстве интегральных микросхем японцы сумели в 70-е годы добиться реальных достижений, а по отдельным типам и по технологии их изготовления превзошли не только Западную Европу, но и США.

Стали мировыми лидерами.

Из-за борьбы с японскими конкурентами в 1980-х годах американским фирмам, даже таким гигантам, как Texas Instruments, чтобы сохранять конкурентоспособность, пришлось сворачивать промышленное производство в Америке. Многие из них стали передавать производственные направления бизнеса на аутсорсинг, уповая на патентную защиту и оставляя у себя наиболее прибыльные направления разработки и дизайна чипов.

Японцы, затянув пояса, всё сделали сами. В ход пошли инвестиции и государства, и частных структур. Не быстрая и всё разрушающая революция, а продуманная поступательная эволюция промышленной парадигмы. Национальные проекты развития ЭВМ имели самые большие правительственные дотации и по размерам обошли и химию, и автомобилестроение, и другие направления. На исследования тратили миллиарды долларов, причем вкладывали с каждым годом кратно всё больше, увеличив объемы научных работ за десятилетие в три с лишним раза.

Это дало свои плоды. Во второй половине 70-х годов Япония увеличила производство интегральных микросхем в 5,5 раза, компьютеров — в 2,5 раза, устройств переработки информации — в 2,7 раза! Ошеломляющий успех на рынке бытовой электроники и компьютерной техники, в телекоммуникациях.

В те времена в Советском Союзе аппаратура с экзотическими названиями Fujitsu, Hitachi, NEC, Sharp, Toshiba, Sony, Akai — сказочная мечта обывателя, а обладание — состояние нирваны.

Технологический прорыв

В конце 60-х и в продолжении 70-х, в рамках трех национальных проектов в Японии были проведены главные исследования и работы по созданию новых технологий производства микросхем, самих микросхем и их приложений. Все они — примеры объединения усилий правительства, научного и частного сектора. Именно единство и сплочённость перед лицом глобальных угроз стало главным японским «оружием» за место под солнцем в сфере высоких технологий.

Это проекты «Электронный компьютер с особо высокими техническими характеристиками» (1966–1971 гг.), «Система обработки образной информации» PIPS (1971–1981 гг.) и «Проект VLSI» (1976–1980 гг.).

Присмотримся к ним повнимательней.

Проект PIPS (Patten information processing system). Задача — создание систем обработки изображений и образов (графических, материальных, геометрических, звуковых). Для этого потребовалось разработать абсолютно новую аппаратную и программную часть. Во многом удалось.

В массовое производство пошли машины, способные «читать» печатные и рукописные тексты, причем написанные не алфавитом, а иероглифами. Создали автоматическую систему опознавания, накопления, хранения и выдачи черно-белых и цветных фотографий, получаемых с искусственных спутников Земли. Запустили автоматическую систему накопления, поиска и выдачи патентной информации.

Toshiba представила систему автоматического анализа рентгеновских изображений и поиска среди них заранее заданных по форме и размерам объектов для контроля багажа в аэропортах.

В медицинской аппаратуре Mitsubishi electric реализовала распознавание и анализ цветных изображений для измерений диаметров кровеносных сосудов человека и поиска образований типа тромбов в артериях человека.

Фирма NEC создала систему, распознающую ограниченный набор слов по одной определенной теме, причем для любого произношения — женского, мужского, с местным акцентом.

Практическое применение система нашла в службе заказа билетов государственных железных дорог. Заказы поступали по телефону, машина принимала их, анализировала возможность удовлетворения и давала ответ на японском языке.

И всё это в середине 70-х годов прошлого века!

В проекте VLSI (Very large-scale integration) принимали участие все пять фирм ведущей группы проекта PIPS, две фирмы-производителя микросхем и две правительственные лаборатории. Уже через два года, в 1978-м, четыре фирмы из участвовавших в проекте вышли на американский рынок с микросхемами памяти с произвольным доступом (RAM — random access memory) ёмкостью 16К лучшего мирового уровня. Стоили они у японских фирм на 30 процентов дешевле американских. К 1981 в продажу пошли чипы следующего поколения — 64К RAM. Итог: участники проекта VLSI получили 70 процентов мирового рынка. Вторая часть проекта завершилась созданием первой в мире микросхемы 128К RAM, специально предназначенной для телекоммуникационных систем.

И ещё один маленький, но показательный факт: к началу 80-х Япония доминировала в таком секторе мирового рынка, как производство и строительство наземных станций приема информации от искусственных спутников Земли. И станции не простаивали, так как свой первый космодром под названием «Космический центр Утиноура» японцы построили в 1962 году, а второй, «Танэгасима», в 1969-м. И космодромы не простаивали.

Именно государственная стратегия и правильно выбранные направления исследований и разработок, особенно в области информационных технологий и телекоммуникаций, позволили Японии в 70-х годах XX века полностью перестроить систему промышленных, экспортных и научных приоритетов.

Образно говоря, они, как Мюнхгаузен, вытащили себя за волосы вместе с лошадью из болота, то есть страну из кризисов, связанных с происками «друзей», нефтяными «шоками», отсутствием ресурсов и другими «сюрпризами» мирового рынка.

Что стало для японцев фундаментом успеха?

Выделим основные:

- тщательная и глубокая предварительная подготовка;
- дисциплина исполнения;
- гибкость реакции;
- выделение перспективных направлений в самостоятельные проекты;
- последовательность в развитии сложных задач;
- синергия науки и практического внедрения.

Проблемы России не сравнить по масштабам с японскими. Не на островах живём, а на 1/6 части мировой суши. На фронте длиной в тысячу километров сражаемся с нацизмом. И скоординированную атаку «партнёров» санкциями по экономике отражаем. И нефтяной «шок» со знаком «плюс» переживаем. И уход производств. И внедрение параллельного импорта.

Но парадигму «сырьевого проклятия» надо менять. Самое время для рождения нашего, отечественного, ИскИна.

Михаил Поспелов,

https://alternatio.org/articles/articles/item/120189-yaponiya-realizatsiya-idei-barona-myunhauzena