Результаты поиска по запросу "скачать радиостанции"
![е
Quests in Fallout 3
[hide]
Main quests Baby Steps • Growing Up Fast • Future Imperfect • Escape! • Following in His Footsteps • Galaxy News Radio -Scientific Pursuits • Tranquility Lane • The Waters of Life • Picking up the Trail • Rescue from Paradise -Finding the Garden of Eden • The](https://img10.joyreactor.cc/pics/post/full/anon-3085281.png "anon")
Этот эпичный креатифф нашел где-то мой друг, причем он сам уже не помнит где. Текст находится в файле с емким названием "ПИЗДЕЦ.doc", написан неизвестным науке аффтаром, не ищется по гуглу и, по ходу дела, отсутствует в интернете. Поскольку такое положение дел иначе как непорядок назвать нельзя, а творение должно остаться в вечности, по просьбе друга выкладываю сюда. Если кто-нибудь опознает произведение - прошу откликнуться и предоставить ссылку на первоисточник. Учитывая длинну текста, продолжение в комментах.
Пиздец
Шел 2160 год…
Однажды темной ночью шел по улице домой Адмирал Драпокуров. Он шел пешком потому, что его любимый служебный запорожец был сломан и стоял в ремонте. Адмирал наслаждался ночью и думал про себя, какая же эта ночь перееблизловафлесучезалуполохобляхолихоебучая. Шел дождь, а идти надо было километров 5. Драпокуров думал, что ему будет скучно идти такую даль, но вдруг из заблеванных и обосраных кустов вылез его старый знакомый капитан Буховодкин. Капитан коряво улыбался тремя последними зубами, которые чудесным образом уцелели во время срочной службы в армии и тем самым заставили его остаться служить по контракту. От Буховодкина несло, каким то дерьмовым, дешевым пойлом, а вид его был заблевано-обрыганый, но, несмотря на все радости жизни, перенесенные этим вечером, он все же улыбался. «Приветище тебе морской…э-э-э… хуй!» - сказал обрыганный капитан. «Привет и тебе сухопутное страхонедомандапидопиздище…» - ответил моряк. «Что-то ты выглядишь сегодня друг ты мой закалдырьный прямо как бляхоеблокосонедоебаный злострахосучехуй.» - добавил великий Драпокуров. «Бывало и похуже - ответил офицер, да только недавно решил я побухать во славу десанта, а бухать не с кем, а охота. И вот мой великий армейский интеллект поражающий своей лоходурохуйлохуярой даже меня самого, подкинул мне потрясающую по своей грандиозности мыслю. А не пойти ли мне к стройбатовцам? А почему бы и нет? Как раз сегодня из достоверных источников доложили, что они втихаря таскали все утро из гаража прекрасные прозрачные бутылочки с надписью Водка!…» Внезапно речь капитана была оборвана звуком опорожняющегося желудка. «…ну кто же мог знать о том, что эти лихоеблирогие недосракокосопидары, троезлосракозахуярили в эти бутылки технический спирт». Желудок капитана вновь опорожнился, после чего Буховодкин продолжил разговор «…жалко два литра выпил и все вырыгал… бля…» «Ладно друг мой калдырьный не ной, завтра, будем мы троемохновафельно бухать!» Адмирал Драпокуров пытался утешить старого друга, но потеря столь огромного количества выблеванного спирта огорчала Буховодкина, и он по настоящему плакал.
Когда в жопу пьяный капитан приведенный домой, был отдан на руки мадам Буховодкиной, то до ушей его донеслись только четыре нежных слова произнесенных ею в порыве любви « Ах ты страхохуйлотроеподлихобляходвупиздый страхосучехуесвино-вафлеподмандахер!» После столь ласковых слов капитан отрубился.
Проснувшись утром с большого похмела, капитан приподнял больную голову с подушки, хотя голова его напоминала больше жбан, как по внешнему виду, так и по внутренним ощущениям. Казалось, что что-то гудит в еще не пришедшем в нормальное состояние мозгу. Буховодкин приоткрыл со скрипом один глаз, второй просто отказывался открываться и невнятно произнес «Какое славное сучееблозалупоебучее утро! Так и хочется кому нибудь взалупопересучемедузить… блядь!». Капитан сделал попытку подняться с постели, но нога подвернулась под кровать и он с грохотом упал на пол, как обычно лицом в таз с собственной блевней. «Блядь!» -с досадой повторил Буховодкин и ползком направился в ванную. Блуждая по квартире в поисках заветной комнаты и распугивая попутно местных тараканов «блевотный ихтиандр» размышлял, как прекрасна все же эта жизнь с ее техническим спиртом, вонючими помойками, вшивыми стройбатовцами, зарплатой равной нулю, правительством, которое только и думает «че бы спиздить?» и многим другим говном, которым ежедневно он любуется. Внезапно он передумал ползти умываться, а решил просто пойти и застрелиться. Но, уже запихивая ствол табельного оружия в рот, капитан невольно поднял мутный взгляд, дабы обратиться к всевышнему с молитвою и, увидев на стене фотографию старого друга Драпокурова, вспомнил, что сегодня намечается пьянка. На фото Драпокуров сидел задумчиво на унитазе и попыхивал «план» из своей любимой трубки, сделанной из костей черепа вождя североафриканского племени «вшы-тухлань» по имени Вени-Ту. Счастливо-задумчиво-обкуренно-беспечный вид адмирала говорил капитану, что пьянка будет как обычно мозго-взрывная и поэтому, Буховодкин решил отложить обращение к богу, а вместе с ним и попытку самоубийства. Тяжело вздохнув, офицер захуярил пистолет в конуру и пополз в сторону ванной.
На улице пахло опавшей листвой и каким-то дерьмом, пахло так потому, что ветер в этот погожий денек дул со всеми любимой в этих краях помойки. Эта великая жопа простиралась как море на бескрайние просторы. Она начиналась прямо за забором военной базы, а где заканчивалась, никто не знал. Откуда она взялась, эта зияющая дыра в человеческой технологии тоже никто не знал, просто после ядерной войны между Россией и США, получилось так, что радиация в сортире обугливала всем жопы, а иногда из очка вылазили страшные твари, видимо мутанты и кусали солдат за яйца. Поэтому срать в толчке солдаты боялись и просто лазили за забор. Сюда же выбрасывался и мусор, так как огромные, величиной с собаку тараканы при включении света в мусоросборнике, щимясь от страха сбивали на бегу мусорщиков, а иногда даже ломали им ноги. Но это не уменьшало оптимизм новобранцев, а только добавляло им смекалки.
Было раннее утро во всю светило солнце, но его не было видно, потому, что стоял зеленый туман, а еще воняло говном и было слышно, как что-то большое, многолапое и покрытое хитином жадно пожирало отбросы за забором. В тишине секретного лагеря отчетливо раздавался лишь звук двух пар шагающих кирзачей. По плацдарму шли два солдата, они шли молча, так как оба слушали плеер. Одного из них звали рядовой Металлов, а другого рядовой Панкухин. Металлов слушал в поношенном плеере любимую кассету Rammsteina, присланную ему милой девушкой и думал о том, как было бы хорошо сейчас оказаться рядом с ней в заветном подземном бункере под номером 13. Панкухин был не таким счастливым, он слушал чудом - уцелевшую кассету «Пургена», которую, собственноручно вытащил у трупа, сидевшего на мотоцикле прямо в центре воронки получившейся в результате взрыва ядерной бомбы. Эта самая кассета уцелела только благодаря тому, что плеер мотоциклиста был прицеплен к свинцовым трусам, защищавшим его будущее потомство от фоновой радиации. Оба солдата не думали о службе, они даже не знали, в каком роде войск точно они служат, потому что давно на все забили. Они слушали музыку и думали о своем, Металлов - о девушке, а Панкухин том, как было бы хорошо отхуячить-отпиздячить какого нибудь америкоса кирзачем промеж рогов.
Вдруг они услышали громкий возглас «Блядь!» и сразу вспомнили, зачем их сюда заслали. А заслали их сюда по приказу адмирала горно-водолазных войск Драпокурова с авоськой пива, дабы предотвратить похмельный синдром капитана Буховодкина и, приведши его в чувство доставить в штаб, для дальнейшего опохмеления. Поднявшись на второй этаж задроченного особняка капитана, солдаты по привычке позвонили ровно 45 раз и стали ждать старого пьяницу. Примерно через полчаса за дверью послышалось сопенье и еле распознаваемая речь офицера, «Какого хуя, твою мать, закрыта дверь, в парашу блядь… ». Услыхав какую-то хуйню, солдаты решили, что это пароль и дружно отрыгнули в ответ. Алканавт открыл дверь, пристально посмотрел на них по очереди, сначала левым глазом, потом, правым, забрал пиво, громко пернул и сказал: «Щ-щщ-щщща!». После чего отправился пить пиво и собираться в штаб к адмиралу.
А в это время на планете 2D154V0 космической системы 23F[we]h происходили следующие события.
Красная луна роняла свой сумеречный свет на берега реки, что несла в своих светящихся в темноте зеленых водах радиоактивные отходы, через замусоренные луга, кишащие какими то необъяснимыми существами. Луга простирались в бесконечную даль, уходящую на юг, где солнце сжигало все живое. По одному из холмов индустриальной свалки, усеянному всякой пакостью, легкой воздушной походкой, напоминающей марширующего мамонта, скатывался вниз, очаровательный мальчик, с правильными, как у бегемота, чертами лица. Ветер не трепал его роскошные волосы, по простой причине - мальчик был лысый, так как от фоновой радиации его шевелюра просто облезла. Его божественную фигуру, напоминающую разве что стиральную машину, сутулые покатые плечи и полностью отсутствующую шею очень эротично облегала фуфайка, валенки и гармошка. У парня было странное русское имя, его звали Серожа фон Ахтунг. На планету он не попал случайно, он просто родился здесь. Этим и можно было объяснить все его мутировавшие в нечто необъяснимое человеческим языком способности. Он летел как подбитый бомбардировщик навстречу своей любимой девушке, которая жила в деревне в сумеречной зоне, в 30 километрах от его родного села. Планета была корявая и поэтому постоянно находилась к солнцу одной стороной, в то время как другая была все время в тени. Темная часть планеты называлась «сумеречной зоной» в ней было очень-очень холодно и страшно. Очаг его любви (её деревня) называлась «разбомбиловка». В оном скоплении человеческой цивилизации жили одни отморозки, были они такими из-за жизни в сумеречной зоне. Серожа повстречал свою любовь на местной попсовой дискотеке, на которую был вынужден приходить издалека, так как в его селе кроме его семьи не было больше никого. Все умерли от укусов местных кровожадных тараканов. Все кроме семьи Фон Ахтунг. По какой то непонятной причине кожу юноши тараканы прокусить не могли. Поэтому он переловил их и убил, тем самым он спас остатки села от смерти. Но есть, было нечего - год не был урожайным и поэтому, единственных соседей пришлось по одиночке убить и съесть. Пока их было пятеро, то после каждого убийства приходилось говорить, что это сделали чертовы тараканы. Но скоро осталась одна женщина, её звали Адели. Тогда семья Фон Ахтунг в составе отца и Серожи, не скрывая своей цели, ворвались к ней в дом, и злорадно улыбаясь убили молодую женщину пятидесятьютремя ударами канделябра. Когда же они ели мясо, срезанное с её нежного молодого тела. То долго смеялись над шуткой отца « -фрикадельки из Адельки…». Серожа несся своей легкой походкой напоминающей поступь хрупкой бульдозероподобной балерины. Он надеялся и верил, что девушка ждет его. Он даже напевал про себя «…мне осталось еще немного, если верить, что ты меня ждешь…». Напевая про себя эту песню, он совсем забыл слова отца « -Смотри внимательно! Сумеречная зона очень опасна, там, на помойках, через которые ты ходишь, живут огромные кровожадные насекомые, я слышал, что одного переселенца разорвали пополам и потом сожрали. Будь очень осторожен, нам итак жрать нечего, если умирать, то дома, что бы не зря… сам знаешь, что мы едим…». Серожа не проявил должного внимания к дыре в куче мусора, подозрительно напоминающей нору жука-падальщика и поплатился за это. Жучара разогнавшись внутри своего убежища, со всей дури врезался головными шипами в тело Фон Ахтунга младшего. Он нанес мальчику серьезные глубокие ранения, но не они стали смертельными. Серожа схватил своими могучими семипалыми руками коварное насекомое и оторвал ему голову. Безголовое тело жука распрямило крылья и словно в лихорадке стало колотить ими по земле, поднимая тучу пыли. Серожа злорадно ухмылялся, любуясь столь великолепным зрелищем. Он был так занят этим, что забыл о том, как сильно привлекает плотоядных насекомых запах человеческой крови, которая обильно стекала ржаво-алыми струйками по его толстой спине. Но скоро он услышал звук заставивший его забыть обо всем, это были крики трех псевдострекоз, которые летели к нему с разных сторон. Он по настоящему испугался, он знал, что теперь ему не выжить. У него не было огнестрельного оружия, а простой палкой, пробить хитин этих тварей было просто невозможно. Он понял, что обречен. Страх скорой смерти делал его тело ватным, он уже ничего не мог сделать. Стрекозы, подлетев к нему, сцепились между собой и начали драться. Они комком рухнули прямо около него, и одна в порыве бешенства ударив передней острой конечностью и промахнувшись мимо своего конкурента, отрубила мальчику по колено правую ногу. Теперь он не мог даже попытаться убежать.
Внезапно одна тварь получила от другой в голову, с сочным звуком голова треснула, и все вокруг окропилось светло голубой кровью. Оставшиеся твари злобно шипели друг на друга, подбираясь к человеку. Громко взвизгнув, одна из них ухватила мальчика жвалами за целую ногу и хотела взлететь с добычей, но в последний момент, вторая тварь, схватила Серожу передними лапами за плечи, и, сильно дернувшись, рванула его тело в другую сторону. В итоге он был разделен пополам по линии пояса. Стрекозы с кусками тела разлетелись в разные стороны, а на месте недавней драки остались лежать лишь тело третьей стрекозы с лопнувшей головой и инстинктивно подергивающимися лапами и голень Серожи.
Серожин отец, узнав о черной участи своего сына, понял, что жрать ему больше нечего. Его кожу прокусывали тараканы, поэтому он не мог так лихо на них охотиться, как делал это мальчик. Больших же насекомых есть было нельзя, их мясо было очень ядовитым. Фон Ахтунг старший не хотел умереть от голода и поэтому решил утопиться в радиоактивной реке. Стоя на её берегу, он злорадно улыбался. Он думал, что лихо обломил кровожадных тараканов решив отдать свое тело гнойно-зеленой реке. Он поднял Гаусс-пистолет и, направив его себе в грудь, повернулся спиной к реке. Он знал, что ударная сила оружия, сделанного специально для уничтожения бронированных насекомых, отбросит его тело примерно на 15 метров от берега и у него не будет шанса выплыть, так как радиация добьет его быстро, даже если он не умрет от сквозного ранения. Тем временем из светящейся густой воды на него смотрели несколько десятков пар красных, мерцающих глаз, предвкушающих скорый обед. Самоубийца посмотрел последний раз в кроваво красное небо и нажал на курок…
Адмирал Драпокуров с трудом разлепил свои склеившиеся веки и смачно выматерился про себя. Говорить он не мог, потому что его глотка была к ебене фене и к жукам майским посажена выпитым двенадцать, а может быть и больше часов назад литром технического спирта напополам с ацетоном и выкуренными семью косяками. Охуевшим взглядом он начал искать своего кореша, капитана Буховодкина, не отрывая головы от подушки, потому что его волосы намертво были чем-то прилеплены к ней. Увидев своего закалдырьного друга, лежащего в углу посреди лужи с блевотиной, он попытался вспомнить, насколько охуенно-злобучей была вчерашняя пьянка. Поняв, что извилины его не шевелятся хотя бы из-за их полнейшего отсутствия, он попытался позвать Буховодкина. Но в ответ на его усилия из горла вырвалась лишь отрыжка мощностью около 140 децибел, напоминавшая воздушную тревогу, объявляемую в случае налета стаи бешеных воробьев на базу. От такой отрыжки капитан Буховодкин, естественно, проснулся, а так как его организм еще не протрезвел окончательно, он с диким криком «НАЛЁТ!!!ТРЕВОГА!!!ВСЕ ПО МЕСТАМ!!!” - схватил рядом лежащий шланг от пылесоса с трубой, включил агрегат на полную мощность и попытался засосать любимую канарейку Драпокурова. Промудохавшись с ней минут пять, Буховодкин врубился, что ни хрена ему не удастся, потому что птица сидела в бронированной клетке. Сознание постепенно возвращалось к нему. Увидев Драпокурова, лежащего на койке, он отклеил его волосы от подушки, смыв блевню и помог ему встать двумя хорошими пинками. « Знаешь, что мне сейчас нужно?»- спросил капитана Драпокуров. «Освежить дыхание?»- вопросом ответил капитан. «Да ни хуя ты не угадал, щас бы рассольчику…». Спиздив в каптёрке банку огуречного рассола, Драпокуров с Буховодкиным быстренько опохмелились и решили все же вспомнить, что вчера с ними было. Полчаса они угрохали за этим занятием зря, и в конце концов Драпокурова осенила гениальная идея «Знаешь, кто во всем этом виноват? В том, что ты ни хуя не помнишь утром после пьянки, в том, что ты пьешь этот злоебучий технический спирт вместо кристально чистой водки, в том, что у тебя ни хера нету денег?» « И кто же?» спросил Буховодкин, вконец охреневший от такого полета философской мысли. «Правительство! Они захватили все, не оставив нам ни грамма! И я предлагаю тебе…» - тут он понизил голос и оглянулся, как будто кто-то мог их подслушать на этом задристанном , никому не нужном штабе « …я предлагаю тебе устроить переворот!» «Но как?» «Если мы захватим ликероводочный завод, весь этот сраный штаб пойдет за нами хоть на край света! Сейчас мы сядем на танк новейшей модели КЛОП-666, оснащенный четырьмя ядерными боеголовками, лазерной пушкой, самонаводящимися ракетами, мухобойкой с автоматической зарядкой, автономной системой ПВО, системой “Стелс”, химическим оружием на основе продуктов метеоризма и шестиствольным пулеметом. На этом танке мы можем захватить хоть Белый Дом…» - «Ну хорошо…» согласился все еще туго соображавший Буховодкин.
Пиздец
Шел 2160 год…
Однажды темной ночью шел по улице домой Адмирал Драпокуров. Он шел пешком потому, что его любимый служебный запорожец был сломан и стоял в ремонте. Адмирал наслаждался ночью и думал про себя, какая же эта ночь перееблизловафлесучезалуполохобляхолихоебучая. Шел дождь, а идти надо было километров 5. Драпокуров думал, что ему будет скучно идти такую даль, но вдруг из заблеванных и обосраных кустов вылез его старый знакомый капитан Буховодкин. Капитан коряво улыбался тремя последними зубами, которые чудесным образом уцелели во время срочной службы в армии и тем самым заставили его остаться служить по контракту. От Буховодкина несло, каким то дерьмовым, дешевым пойлом, а вид его был заблевано-обрыганый, но, несмотря на все радости жизни, перенесенные этим вечером, он все же улыбался. «Приветище тебе морской…э-э-э… хуй!» - сказал обрыганный капитан. «Привет и тебе сухопутное страхонедомандапидопиздище…» - ответил моряк. «Что-то ты выглядишь сегодня друг ты мой закалдырьный прямо как бляхоеблокосонедоебаный злострахосучехуй.» - добавил великий Драпокуров. «Бывало и похуже - ответил офицер, да только недавно решил я побухать во славу десанта, а бухать не с кем, а охота. И вот мой великий армейский интеллект поражающий своей лоходурохуйлохуярой даже меня самого, подкинул мне потрясающую по своей грандиозности мыслю. А не пойти ли мне к стройбатовцам? А почему бы и нет? Как раз сегодня из достоверных источников доложили, что они втихаря таскали все утро из гаража прекрасные прозрачные бутылочки с надписью Водка!…» Внезапно речь капитана была оборвана звуком опорожняющегося желудка. «…ну кто же мог знать о том, что эти лихоеблирогие недосракокосопидары, троезлосракозахуярили в эти бутылки технический спирт». Желудок капитана вновь опорожнился, после чего Буховодкин продолжил разговор «…жалко два литра выпил и все вырыгал… бля…» «Ладно друг мой калдырьный не ной, завтра, будем мы троемохновафельно бухать!» Адмирал Драпокуров пытался утешить старого друга, но потеря столь огромного количества выблеванного спирта огорчала Буховодкина, и он по настоящему плакал.
Когда в жопу пьяный капитан приведенный домой, был отдан на руки мадам Буховодкиной, то до ушей его донеслись только четыре нежных слова произнесенных ею в порыве любви « Ах ты страхохуйлотроеподлихобляходвупиздый страхосучехуесвино-вафлеподмандахер!» После столь ласковых слов капитан отрубился.
Проснувшись утром с большого похмела, капитан приподнял больную голову с подушки, хотя голова его напоминала больше жбан, как по внешнему виду, так и по внутренним ощущениям. Казалось, что что-то гудит в еще не пришедшем в нормальное состояние мозгу. Буховодкин приоткрыл со скрипом один глаз, второй просто отказывался открываться и невнятно произнес «Какое славное сучееблозалупоебучее утро! Так и хочется кому нибудь взалупопересучемедузить… блядь!». Капитан сделал попытку подняться с постели, но нога подвернулась под кровать и он с грохотом упал на пол, как обычно лицом в таз с собственной блевней. «Блядь!» -с досадой повторил Буховодкин и ползком направился в ванную. Блуждая по квартире в поисках заветной комнаты и распугивая попутно местных тараканов «блевотный ихтиандр» размышлял, как прекрасна все же эта жизнь с ее техническим спиртом, вонючими помойками, вшивыми стройбатовцами, зарплатой равной нулю, правительством, которое только и думает «че бы спиздить?» и многим другим говном, которым ежедневно он любуется. Внезапно он передумал ползти умываться, а решил просто пойти и застрелиться. Но, уже запихивая ствол табельного оружия в рот, капитан невольно поднял мутный взгляд, дабы обратиться к всевышнему с молитвою и, увидев на стене фотографию старого друга Драпокурова, вспомнил, что сегодня намечается пьянка. На фото Драпокуров сидел задумчиво на унитазе и попыхивал «план» из своей любимой трубки, сделанной из костей черепа вождя североафриканского племени «вшы-тухлань» по имени Вени-Ту. Счастливо-задумчиво-обкуренно-беспечный вид адмирала говорил капитану, что пьянка будет как обычно мозго-взрывная и поэтому, Буховодкин решил отложить обращение к богу, а вместе с ним и попытку самоубийства. Тяжело вздохнув, офицер захуярил пистолет в конуру и пополз в сторону ванной.
На улице пахло опавшей листвой и каким-то дерьмом, пахло так потому, что ветер в этот погожий денек дул со всеми любимой в этих краях помойки. Эта великая жопа простиралась как море на бескрайние просторы. Она начиналась прямо за забором военной базы, а где заканчивалась, никто не знал. Откуда она взялась, эта зияющая дыра в человеческой технологии тоже никто не знал, просто после ядерной войны между Россией и США, получилось так, что радиация в сортире обугливала всем жопы, а иногда из очка вылазили страшные твари, видимо мутанты и кусали солдат за яйца. Поэтому срать в толчке солдаты боялись и просто лазили за забор. Сюда же выбрасывался и мусор, так как огромные, величиной с собаку тараканы при включении света в мусоросборнике, щимясь от страха сбивали на бегу мусорщиков, а иногда даже ломали им ноги. Но это не уменьшало оптимизм новобранцев, а только добавляло им смекалки.
Было раннее утро во всю светило солнце, но его не было видно, потому, что стоял зеленый туман, а еще воняло говном и было слышно, как что-то большое, многолапое и покрытое хитином жадно пожирало отбросы за забором. В тишине секретного лагеря отчетливо раздавался лишь звук двух пар шагающих кирзачей. По плацдарму шли два солдата, они шли молча, так как оба слушали плеер. Одного из них звали рядовой Металлов, а другого рядовой Панкухин. Металлов слушал в поношенном плеере любимую кассету Rammsteina, присланную ему милой девушкой и думал о том, как было бы хорошо сейчас оказаться рядом с ней в заветном подземном бункере под номером 13. Панкухин был не таким счастливым, он слушал чудом - уцелевшую кассету «Пургена», которую, собственноручно вытащил у трупа, сидевшего на мотоцикле прямо в центре воронки получившейся в результате взрыва ядерной бомбы. Эта самая кассета уцелела только благодаря тому, что плеер мотоциклиста был прицеплен к свинцовым трусам, защищавшим его будущее потомство от фоновой радиации. Оба солдата не думали о службе, они даже не знали, в каком роде войск точно они служат, потому что давно на все забили. Они слушали музыку и думали о своем, Металлов - о девушке, а Панкухин том, как было бы хорошо отхуячить-отпиздячить какого нибудь америкоса кирзачем промеж рогов.
Вдруг они услышали громкий возглас «Блядь!» и сразу вспомнили, зачем их сюда заслали. А заслали их сюда по приказу адмирала горно-водолазных войск Драпокурова с авоськой пива, дабы предотвратить похмельный синдром капитана Буховодкина и, приведши его в чувство доставить в штаб, для дальнейшего опохмеления. Поднявшись на второй этаж задроченного особняка капитана, солдаты по привычке позвонили ровно 45 раз и стали ждать старого пьяницу. Примерно через полчаса за дверью послышалось сопенье и еле распознаваемая речь офицера, «Какого хуя, твою мать, закрыта дверь, в парашу блядь… ». Услыхав какую-то хуйню, солдаты решили, что это пароль и дружно отрыгнули в ответ. Алканавт открыл дверь, пристально посмотрел на них по очереди, сначала левым глазом, потом, правым, забрал пиво, громко пернул и сказал: «Щ-щщ-щщща!». После чего отправился пить пиво и собираться в штаб к адмиралу.
А в это время на планете 2D154V0 космической системы 23F[we]h происходили следующие события.
Красная луна роняла свой сумеречный свет на берега реки, что несла в своих светящихся в темноте зеленых водах радиоактивные отходы, через замусоренные луга, кишащие какими то необъяснимыми существами. Луга простирались в бесконечную даль, уходящую на юг, где солнце сжигало все живое. По одному из холмов индустриальной свалки, усеянному всякой пакостью, легкой воздушной походкой, напоминающей марширующего мамонта, скатывался вниз, очаровательный мальчик, с правильными, как у бегемота, чертами лица. Ветер не трепал его роскошные волосы, по простой причине - мальчик был лысый, так как от фоновой радиации его шевелюра просто облезла. Его божественную фигуру, напоминающую разве что стиральную машину, сутулые покатые плечи и полностью отсутствующую шею очень эротично облегала фуфайка, валенки и гармошка. У парня было странное русское имя, его звали Серожа фон Ахтунг. На планету он не попал случайно, он просто родился здесь. Этим и можно было объяснить все его мутировавшие в нечто необъяснимое человеческим языком способности. Он летел как подбитый бомбардировщик навстречу своей любимой девушке, которая жила в деревне в сумеречной зоне, в 30 километрах от его родного села. Планета была корявая и поэтому постоянно находилась к солнцу одной стороной, в то время как другая была все время в тени. Темная часть планеты называлась «сумеречной зоной» в ней было очень-очень холодно и страшно. Очаг его любви (её деревня) называлась «разбомбиловка». В оном скоплении человеческой цивилизации жили одни отморозки, были они такими из-за жизни в сумеречной зоне. Серожа повстречал свою любовь на местной попсовой дискотеке, на которую был вынужден приходить издалека, так как в его селе кроме его семьи не было больше никого. Все умерли от укусов местных кровожадных тараканов. Все кроме семьи Фон Ахтунг. По какой то непонятной причине кожу юноши тараканы прокусить не могли. Поэтому он переловил их и убил, тем самым он спас остатки села от смерти. Но есть, было нечего - год не был урожайным и поэтому, единственных соседей пришлось по одиночке убить и съесть. Пока их было пятеро, то после каждого убийства приходилось говорить, что это сделали чертовы тараканы. Но скоро осталась одна женщина, её звали Адели. Тогда семья Фон Ахтунг в составе отца и Серожи, не скрывая своей цели, ворвались к ней в дом, и злорадно улыбаясь убили молодую женщину пятидесятьютремя ударами канделябра. Когда же они ели мясо, срезанное с её нежного молодого тела. То долго смеялись над шуткой отца « -фрикадельки из Адельки…». Серожа несся своей легкой походкой напоминающей поступь хрупкой бульдозероподобной балерины. Он надеялся и верил, что девушка ждет его. Он даже напевал про себя «…мне осталось еще немного, если верить, что ты меня ждешь…». Напевая про себя эту песню, он совсем забыл слова отца « -Смотри внимательно! Сумеречная зона очень опасна, там, на помойках, через которые ты ходишь, живут огромные кровожадные насекомые, я слышал, что одного переселенца разорвали пополам и потом сожрали. Будь очень осторожен, нам итак жрать нечего, если умирать, то дома, что бы не зря… сам знаешь, что мы едим…». Серожа не проявил должного внимания к дыре в куче мусора, подозрительно напоминающей нору жука-падальщика и поплатился за это. Жучара разогнавшись внутри своего убежища, со всей дури врезался головными шипами в тело Фон Ахтунга младшего. Он нанес мальчику серьезные глубокие ранения, но не они стали смертельными. Серожа схватил своими могучими семипалыми руками коварное насекомое и оторвал ему голову. Безголовое тело жука распрямило крылья и словно в лихорадке стало колотить ими по земле, поднимая тучу пыли. Серожа злорадно ухмылялся, любуясь столь великолепным зрелищем. Он был так занят этим, что забыл о том, как сильно привлекает плотоядных насекомых запах человеческой крови, которая обильно стекала ржаво-алыми струйками по его толстой спине. Но скоро он услышал звук заставивший его забыть обо всем, это были крики трех псевдострекоз, которые летели к нему с разных сторон. Он по настоящему испугался, он знал, что теперь ему не выжить. У него не было огнестрельного оружия, а простой палкой, пробить хитин этих тварей было просто невозможно. Он понял, что обречен. Страх скорой смерти делал его тело ватным, он уже ничего не мог сделать. Стрекозы, подлетев к нему, сцепились между собой и начали драться. Они комком рухнули прямо около него, и одна в порыве бешенства ударив передней острой конечностью и промахнувшись мимо своего конкурента, отрубила мальчику по колено правую ногу. Теперь он не мог даже попытаться убежать.
Внезапно одна тварь получила от другой в голову, с сочным звуком голова треснула, и все вокруг окропилось светло голубой кровью. Оставшиеся твари злобно шипели друг на друга, подбираясь к человеку. Громко взвизгнув, одна из них ухватила мальчика жвалами за целую ногу и хотела взлететь с добычей, но в последний момент, вторая тварь, схватила Серожу передними лапами за плечи, и, сильно дернувшись, рванула его тело в другую сторону. В итоге он был разделен пополам по линии пояса. Стрекозы с кусками тела разлетелись в разные стороны, а на месте недавней драки остались лежать лишь тело третьей стрекозы с лопнувшей головой и инстинктивно подергивающимися лапами и голень Серожи.
Серожин отец, узнав о черной участи своего сына, понял, что жрать ему больше нечего. Его кожу прокусывали тараканы, поэтому он не мог так лихо на них охотиться, как делал это мальчик. Больших же насекомых есть было нельзя, их мясо было очень ядовитым. Фон Ахтунг старший не хотел умереть от голода и поэтому решил утопиться в радиоактивной реке. Стоя на её берегу, он злорадно улыбался. Он думал, что лихо обломил кровожадных тараканов решив отдать свое тело гнойно-зеленой реке. Он поднял Гаусс-пистолет и, направив его себе в грудь, повернулся спиной к реке. Он знал, что ударная сила оружия, сделанного специально для уничтожения бронированных насекомых, отбросит его тело примерно на 15 метров от берега и у него не будет шанса выплыть, так как радиация добьет его быстро, даже если он не умрет от сквозного ранения. Тем временем из светящейся густой воды на него смотрели несколько десятков пар красных, мерцающих глаз, предвкушающих скорый обед. Самоубийца посмотрел последний раз в кроваво красное небо и нажал на курок…
Адмирал Драпокуров с трудом разлепил свои склеившиеся веки и смачно выматерился про себя. Говорить он не мог, потому что его глотка была к ебене фене и к жукам майским посажена выпитым двенадцать, а может быть и больше часов назад литром технического спирта напополам с ацетоном и выкуренными семью косяками. Охуевшим взглядом он начал искать своего кореша, капитана Буховодкина, не отрывая головы от подушки, потому что его волосы намертво были чем-то прилеплены к ней. Увидев своего закалдырьного друга, лежащего в углу посреди лужи с блевотиной, он попытался вспомнить, насколько охуенно-злобучей была вчерашняя пьянка. Поняв, что извилины его не шевелятся хотя бы из-за их полнейшего отсутствия, он попытался позвать Буховодкина. Но в ответ на его усилия из горла вырвалась лишь отрыжка мощностью около 140 децибел, напоминавшая воздушную тревогу, объявляемую в случае налета стаи бешеных воробьев на базу. От такой отрыжки капитан Буховодкин, естественно, проснулся, а так как его организм еще не протрезвел окончательно, он с диким криком «НАЛЁТ!!!ТРЕВОГА!!!ВСЕ ПО МЕСТАМ!!!” - схватил рядом лежащий шланг от пылесоса с трубой, включил агрегат на полную мощность и попытался засосать любимую канарейку Драпокурова. Промудохавшись с ней минут пять, Буховодкин врубился, что ни хрена ему не удастся, потому что птица сидела в бронированной клетке. Сознание постепенно возвращалось к нему. Увидев Драпокурова, лежащего на койке, он отклеил его волосы от подушки, смыв блевню и помог ему встать двумя хорошими пинками. « Знаешь, что мне сейчас нужно?»- спросил капитана Драпокуров. «Освежить дыхание?»- вопросом ответил капитан. «Да ни хуя ты не угадал, щас бы рассольчику…». Спиздив в каптёрке банку огуречного рассола, Драпокуров с Буховодкиным быстренько опохмелились и решили все же вспомнить, что вчера с ними было. Полчаса они угрохали за этим занятием зря, и в конце концов Драпокурова осенила гениальная идея «Знаешь, кто во всем этом виноват? В том, что ты ни хуя не помнишь утром после пьянки, в том, что ты пьешь этот злоебучий технический спирт вместо кристально чистой водки, в том, что у тебя ни хера нету денег?» « И кто же?» спросил Буховодкин, вконец охреневший от такого полета философской мысли. «Правительство! Они захватили все, не оставив нам ни грамма! И я предлагаю тебе…» - тут он понизил голос и оглянулся, как будто кто-то мог их подслушать на этом задристанном , никому не нужном штабе « …я предлагаю тебе устроить переворот!» «Но как?» «Если мы захватим ликероводочный завод, весь этот сраный штаб пойдет за нами хоть на край света! Сейчас мы сядем на танк новейшей модели КЛОП-666, оснащенный четырьмя ядерными боеголовками, лазерной пушкой, самонаводящимися ракетами, мухобойкой с автоматической зарядкой, автономной системой ПВО, системой “Стелс”, химическим оружием на основе продуктов метеоризма и шестиствольным пулеметом. На этом танке мы можем захватить хоть Белый Дом…» - «Ну хорошо…» согласился все еще туго соображавший Буховодкин.
инопланетянепесочницаФилиал Рен-твsouth park инопланетяне в каждой серииnoize mc инопланетяне и трава скачатьинопланетяне в симс 3 времена годаинопланетяне ты и я скачать песнюextraterrestrial and terrestrial solar radiation pptextraterrestrial and terrestrial solar radiation pdfextraterrestrial races living with us on earth...
Планета Озудофас
Господа пираты и копилефтеры, халявщики и анимешники, второй фильм по берсерку вышел на DVD 5ого декабря - а на торрентах тишина. Ни у кого ссылочки нет свежей и горячей?-493892.gif "берсерк,аниме,Berserk (Anime),скачать бесплатно,гиф анимация,гифки - ПРИКОЛЬНЫЕ gif анимашки,Anime,Аниме,Anime Unsorted")
О Римской армии и её составе времён Цезаря
Привет, друзья. Прочёл намедни "Записки Цезаря о Гальской войне" и вдохновился запилить для вас пост. Теория почерпнута из интернета, надеюсь ошибок в плане теории и инфографики больших нет. Итак, поехали.
Состав армии.
Основным ядром римской армии была тяжеловооруженная пехота — легионы, которые набирались из римских граждан со времени Мария исключительно из числа бедных граждан, так как люди зажиточные в эпоху Цезаря уклонялись от рядовой службы и предпочитали поступать в contubernales ("сопалатники") полководца, у которого они были ординарцами и под его руководством обучались военному делу. Набор производил сенат или наместник в своей провинции, обыкновенно через легатов. Рекруты приносили присягу (sacramenum) на все время службы.
Рассмотрим состав Легиона (legio, род. падеж legionis — военный сбор, призыв, от lego и legere — собирать)
На деле, легионы Цезаря составляли не более 3-4 тысяч человек. Численность составляющих его подразделений уменьшалась соответственно.
Легион делился на 10 когорт (cohors, букв. «огороженное место»). Когорта в это время хоть и была тактической единицей, но не имела ни особого знамени, ни особого командира. По сути же легион делился на 30 манипул (manipula — букв. «горсть», от manus — «рука»). Каждая манипула на 2 центурии (centuria — сотня; от centum — сто). Центурии делились на десятки (contunbernia (буквально — «сопалатки», так как все её члены жили в одной палатке).
Каждой центурией командовал центурион, один из них был одновременно и командиром всего манипула. Манипул имел свое знамя (signum - букв. "знак"). Первоначально это был пучок сена на шесте, затем к навершию шеста стало прикрепляться отлитое из бронзы изображение кисти человеческой руки(см.выше манипул). Ниже к древку знамени прикреплялись боевые награды. Иногда, кроме них, привешивался к древку кусок материи (vexillum). Особое красное vexillum было у полководца. Военным значком всего легиона был орел (aquila), обыкновенно серебряный, прикрепленный к древку.
Вот такая картинка есть в наличии.
(Манипулярная схема построения)
Если первоначально римляне действовали в бою фалангой, как и греки, то в ходе войны против воинственных горных племен самнитов у них сложилась особая манипулярная тактика, которая выглядела следующим образом:
Перед боем легион обычно строился по манипулам, в 3 линии (acies triplex), в шахматном порядке:
- первую составляли манипулы гастатов (hastati — букв. «копейщики», от hasta — «гаста»), авангард тяжёлой пехоты, в него входили преимущественно молодые мужчины 20-25 лет, чей боевой опыт был значительно ниже.
- вторую линию - принципы (princeps — первый), воины 30—40 лет, вооруженные мечами и пилумами. (Первоначально составляли первую линию в боевом порядке: отсюда название; с III в. до н. э. располагались во второй линии; после второй Пунической войны ставились снова в первой линии.)
- на несколько большем отдалении от них стояли триарии. По Полибию, триарии (триархи) — люди, отслужившие, как минимум, 15 лет в армии. Самые опытные бойцы.
Также на этой и следующей картинке можно посмотреть, как строился легион в бою.
(Схема построения по когортам, во времена Цезаря)
Когорты легиона располагались в три ряда: в первом ряду (prima acies) стояли четыре когорты, во втором и третьем (secunda и tertia acies) по три в виде так называемого quincunx. Промежутки между ними равнялись длине фронта каждой когорты; три когорты второй линии сзади промежутков первой и в начале сражения могли легко соединиться с нею, а третья линия образовывала резерв. Реже применялась acies duplex в две линии по пять когорт. В случае надобности промежутки суживались; при энергичной атаке или обороне образовывали "круг", то есть каре (orbem facere, in orbem consistere — , или "клин" (cuneus), или, наконец, "черепаху" (testudo).
На флангах выстраивалась кавалерия, а перед фронтом рассыпным строем шла легкая пехота - велиты (velox — быстрый), вооруженная дротиками и пращами. Вооружение велита составлял короткий меч гладиус и несколько дротиков — hasta velitaris. «Гаста велитарис» был уменьшенной копией пилума, с железной частью 25-30 см и деревянным древком длиной около 90 см и толщиной в палец. Велиты не носили панцирь, в качестве защиты у них были простой шлем и круглый легкий щит диаметром 90 см — parma.
Лёгкая защита и вооружение делали их в своё время наиболее мобильным видом римской пехоты. Из-за того, что велиты не были приспособлены к ближнему бою, их не объединяли в отдельные отряды, а придавали манипулам гастатов, принципови триариев, по 40 человек каждой. Велиты подчинялись центурионам своих манипул.
Кроме основной легионной пехоты, римская армия заключала в себе и вспомогательные войска (auxilia), пешие и конные.
Пешие вспомогательные войска назывались alarii. Первоначально они находились на флангах (ала), но во времена Цезаря образовали особые отряды. Под auxilia Цезарь разумел или все вспомогательные отряды, или только пешие. Их поставляли союзные государства (напр., в 52 году эдуи поставили десять тысяч солдат), или же они набирались в провинции, или, наконец, из жителей покоренных стран; иногда они нанимались и у независимых народов. К auxilia принадлежали, между прочим, стрелки с Крита, пращники с Балеарских островов ( они пускали свинцовые продолговатые пули, так называемые glandes), нумидийцы и, наконец, германские всадники. Эти отряды являлись с национальным вооружением и в противоположность тяжело вооруженным легионам образовали так называемые levis armatura. Во главе их стояли местные князья или римляне с титулом praefecti.
Во вспомогательных войсках, конных и пеших, легкое копье снабжалось amentum, то есть ременной петлей на древке, в которую всовывалась рука; благодаря этому дротик мог пролетать на восемьдесят метров.
Тактика боя.
Сигнал к наступлению и отступлению обыкновенно давался прямой металлической трубой (tuba). Этот главный сигнал передавался далее рожками манипулов (cornu).
Велиты составляли первую волну атакующих: забросав вражеский строй дротиками, каменными и свинцовыми ядрами из пращей, они затем отбегали на фланги и в промежутки между манипулами. Легионеры, оказавшись в 10–15 м от врага, обрушивали на него град копий-пилумов и, выхватив мечи, начинали рукопашный бой.
Укрепленные места (oppida) брались или блокадой (obsidio) или штурмом (oppugnatio), в последнем случае иногда с похода. В этом случае штурмующие быстро заполняли рвы фашинами, образовывали "черепаху" и взбирались на стену по лестницам, или же взламывали ворота. А если это было невозможно, то переходили к правильной осаде при помощи осадных верков (opera), соединяя ее по возможности с блокадой. На ровной местности воздвигали дамбу ( agger ), параллельно с частью стены и до ее высоты и старались сбить с нее защитников, чтобы облегчить себе ее пролом.
Если же приблизиться к стене было трудно, то насыпали дамбу в 60 футов шириной из земли, балок и камней и мало-помалу подводили ее к крепостному рву. Работавшие прикреплялись плетеными щитами (plutei) и подвижными галереями (vineae); далее сооружали подвижные башни из массивных бревен в несколько этажей для обстрела стены из метательных машин. Эти башни, как и vineae, подкатывались по дамбе на валиках или на катках. Для защиты от неприятельских снарядов башни покрывались матрацами и кожей. При приближении к городу нападающие укрывались за "черепахами", стоявшими по обе стороны башни. Пролом производился посредством острых крюков или стенных серпов (falces murales), чтобы выдернуть верхние ряды каменной кладки, а главным образом посредством тарана (aries), массивного бревна с обитой железом головкой, которое раскачивали на канатах в нижнем этаже башни или в "черепахе". Проводились и подкопы под стену.
Кроме того, пускалась в ход и артиллерия — военные машины (tormenta) для метания стрел, камней и балок, каковыми были баллисты, и более легкие катапульты и скорпионы.
Рассмотрим подробнее вооружение о оснащение римского легионера.
Главнейшим наступательным оружием легионера был меч (gladius) и метательное копье (pilum), обычно в количестве двух штук.
Меч был короткий, обоюдоострый, с тонким острием, так что им можно было и колоть и рубить (имеет довольно позднее происхождение – он был позаимствован у испанских солдат, когда римляне на себе испытали его преимущества в рукопашном бою). Он был в ножнах (vagina); его носили на перевязи (balteus) на правом боку.
Pilum состояло из толстого деревянного древка и железной части с острием, в общем около полутора-двух метров длины и
имело длинный, тонкий наконечник из мягкого железа, завершавшийся остро отточенным и закаленным жалом. С противоположного конца наконечник имел вток, куда вставлялось и затем закреплялось деревянное древко. Таким копьем можно было действовать и в рукопашной схватке, но рассчитано оно было прежде всего на бросок: вонзаясь в щит противника, оно сгибалось так, что его было невозможно вырвать и бросить назад. Так как в один щит обычно попадало несколько таких копий, его приходилось бросать, и противник оставался беззащитным перед атакой сомкнутого строя легионеров.
Оборонительным оружием был прежде всего щит (scutum). Он имел полуцилиндрическую форму и был в вышину около 1,025 метра и около 0,8 метра в ширину. Его деревянный остов был покрыт кожей и обит по краям металлом. На походе щиты вкладывались в чехлы и вешались на спину. В центре имел выпуклую металлическую бляху (умбон).
Шлем был металлическим: galea у легионеров, cassis у всадников. Во время похода он висел на груди.
Сверх этого легионеры носили кожаный панцирь (lorica), обитый металлическими пластинками. Под ним солдаты носили шерстяную тунику, а поверх него плащ (sagum), застегивающийся на правом плече пряжкой.
Кожаные солдатские сапоги, оставлявшие пальцы открытыми, назывались caligae.
Свой багаж (sarcina), состоявший из запаса хлеба на несколько дней, котелка для варки пищи, двух или нескольких палисадин и рабочих инструментов для постройки лагеря, легионер носил за плечом и был тогда impeditus; противоположен ему был expeditus, сложивший с себя багаж.
Ещё картинка, которая меня особенно доставляет лицом легионера.
Таблица показывает вес боевого снаряжения, которое приходилось переносить легионеру эпохи Августа.
Шлем «Монтефортино» 2 кг
Кольчуга 12 кг
Скрещивающиеся ремни 1,2 кг
Овальный «скутум» 10 кг
«Гладиус» с ножнами 2,2 кг
Кинжал с ножнами 1,1 кг
«Пилум» 1,9 кг
Всего 30,4 кг
Кольчуга 12 кг
Скрещивающиеся ремни 1,2 кг
Овальный «скутум» 10 кг
«Гладиус» с ножнами 2,2 кг
Кинжал с ножнами 1,1 кг
«Пилум» 1,9 кг
Всего 30,4 кг
Трибуны, в количестве шести на легион, происходили обычно из всаднического сословия. Ввиду их молодости и неопытности Цезарь не особенно доверял им, и потому в его армии они не пользовались старым правом командовать по очереди в течение двух месяцев легионом. Их функции были менее значительны: они исполняли приказы полководца и легатов, командовали небольшими отрядами, оберегали продовольствие, несли патрульную службу, сопровождали полководца в качестве адъютантов и участвовали в военном совете.
Центурионы выходили из рядовых, отличившихся храбростью, усердием и знанием службы. Центурион командовал центурией, то есть одной шестидесятой легиона. В каждом манипуле командир первой центурии (prior) был выше командира второй (posterior) и командовал всем манипулом. Первый центурион (1-й когорты) назывался primus pilus, или primipilus; самым младшим был центурион 2- й центурии 3-го манипула 10-ой когорты (decimus hastatus). Чтобы сделаться примипилом, надо было пройти все должности центурионов 2-й центурии, а затем 1-й центурии; за особые заслуги центурион повышался на несколько ступеней сразу.
Центурион центурии триариев в каждой когорте командовал всей когортой. Эти командиры были primi ordines и принимали участие в военном совете, на который все центурионы приглашались только в виде исключения.
(Центурион на переднем плане)
Кроме обучения своих частей, центурионы заботились о дисциплине, знаком этого у центуриона была изогнутая трость (vitis), получали поручения определить место для лагеря, собирать добычу, были посредниками в сношениях солдат с полководцем; под их охраной были также орлы легионов и знамена манипулов. Поэтому они скорее приближались к младшему командному составу современных армий. Роль их была, однако, весьма важна, и Цезарь часто отмечает особые заслуги отдельных из них. Тем не менее они вообще не могли делаться трибунами.
Войско на походе.
Войско Цезаря двигалось очень быстро и этому в значительной степени было обязано своими успехами. В авангарде (primum agmen) шла обыкновенно конница в сопровождении легковооруженных. Передовые отряды этого авангарда назывались antecursores или exploratores, из которых высылались отдельные разведчики. Легионы обыкновенно двигались так, что за каждым из них шел его обоз; но если неприятель был близок, то обоз помещался в середине всего войска, причем около двух третей войска шло впереди, а одна треть образовывала арьергард (agmen novissimum); обыкновенно арьергардную службу несли молодые солдаты (tirones). В последнем случае войско называлось готовым к бою (expeditus). От этого надо отличать марш в боевом порядке (acies). Тогда солдат снимал с себя поклажу и изготовлял оружие к бою (expedire arma). Обыкновенный дневной марш солдат доходил до двадцати пяти километров; ускоренный марш по крайней мере — до тридцати; форсированные переходы (maxima itinera) доходили до сорока пяти километров. После каждого дневного марша разбивался укрепленный лагерь, так что самые марши считались по числу лагерей. Отсюда выступали с рассветом (prima luce), но иногда и ночью, во вторую или третью стражу (в полночь или около трех часов утра).
Ночной караул сменялся четыре раза, и то время, которое он стоял, называлось стражей (vigilia); две смены были до полуночи, две остальные после полуночи. Понятно, что летние караулы были короче зимних.
Ночной караул сменялся четыре раза, и то время, которое он стоял, называлось стражей (vigilia); две смены были до полуночи, две остальные после полуночи. Понятно, что летние караулы были короче зимних.
Войско в лагере.
От обыкновенного лагеря, разбившегося после каждого дневного перехода, отличался лагерь постоянный (stativa), который строился главным образом на зиму (hiberna); к последнему был близок лагерь, сооруженный при осаде.
Когда передовые рекогносцировочные отряды или центурионы находили удобное место для лагеря, то прежде всего определялись две его основные линии: cardo и decumanus (длина и ширина), обыкновенно одинаковой длины. Получался, таким образом, квадрат, одна часть которого назначалась для полководца, его штаба и лейб-гвардии, а другая для легионов и вспомогательных войск. Каждая сторона имела свои главные ворота: porta praetoria была обращена к врагу, против нее была porta decumana; боковые ворота назывались portae principales dextra и sinistra, правые и левые. От porta praetoria шла главная улица лагеря (via praetoria), которую пересекала via principalis. Главнейшим пунктом лагеря была ставка полководца. Перед ней было свободное пространство, на котором собирались солдаты, когда к ним говорил с возвышения полководец (suggestus).
По определении места для лагеря оно обводилось рвом (fossa), земля из которого употреблялась для устройства вала (agger, vallum); иногда проводился двойной ров.
Земляной вал был обыкновенно в три с половиною метра высотой и шириной и укреплялся дерном и брустверами (lonicae), состоявшими из плетеных щитов (plutei) с зубцами, что прикрывало всего бойца. Для усиления лагеря устанавливались также деревянные башни в несколько этажей.
Палатки солдат (tabernacula) были кожаными (поэтому иногда они назывались pelles); в зимних лагерях вместо них строили бараки с соломенной крышей.
Каждые ворота охранялись одной когортой (cohors in statione); ночью, если враг был близко, несли стражу и более крупные отряды (excubiae). Мелкие караулы и форпосты назывались vigiliae или custodiae.
Для полевого лагеря выбиралось по возможности такое место, поблизости от которого можно было добыть фураж, дрова и воду. Войско возвращалось в лагерь через porta decunana и выступало через porta praetoria. При множестве рабочих рук и большой опытности укрепление обыкновенного лагеря шло очень быстро, равно как и выступление из лагеря утром: по первому сигналу свертывались палатки, по второму укладывался багаж, по третьему войско выступало.
По определении места для лагеря оно обводилось рвом (fossa), земля из которого употреблялась для устройства вала (agger, vallum); иногда проводился двойной ров.
Земляной вал был обыкновенно в три с половиною метра высотой и шириной и укреплялся дерном и брустверами (lonicae), состоявшими из плетеных щитов (plutei) с зубцами, что прикрывало всего бойца. Для усиления лагеря устанавливались также деревянные башни в несколько этажей.
Палатки солдат (tabernacula) были кожаными (поэтому иногда они назывались pelles); в зимних лагерях вместо них строили бараки с соломенной крышей.
Каждые ворота охранялись одной когортой (cohors in statione); ночью, если враг был близко, несли стражу и более крупные отряды (excubiae). Мелкие караулы и форпосты назывались vigiliae или custodiae.
Для полевого лагеря выбиралось по возможности такое место, поблизости от которого можно было добыть фураж, дрова и воду. Войско возвращалось в лагерь через porta decunana и выступало через porta praetoria. При множестве рабочих рук и большой опытности укрепление обыкновенного лагеря шло очень быстро, равно как и выступление из лагеря утром: по первому сигналу свертывались палатки, по второму укладывался багаж, по третьему войско выступало.
Получилось много. Надеюсь не очень запутанно, особенно в плане построений. Дело в том, что в разные временные промежутки, было по разному, а еще по разному во всех источниках. Но я старался придерживаться эпохи Цезаря и его походов. Историки поправляйте.
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме скачать радиостанции (+1000 постов - скачать радиостанции)
Отличный комментарий!