3D-художник показал NFT-арт, на котором Северный речной вокзал превратился в космопорт
Результаты поиска по запросу «
северный вокзал
»
политика Северная Корея документальный фильм
Виталий Манский: «Там все — фейк»
«В лучах солнца» — так называется документальный фильм о жизни восьмилетней школьницы Зин Ми в Пхеньяне, столице КНДР, снятый российским режиссером по сценарию, написанному северокорейскими товарищами.
Фильм уже собрал кучу призов и прессы, а также удостоился ноты министерства культуры КНДР российскому МИДу и требования северокорейской стороны запретить его к дальнейшему показу. Что Манский увидел в Пхеньяне? Как ему это удалось снять и что не удалось? И как он ушел из-под наблюдения северокорейских чекистов — об этом в эксклюзивном интервью The New Times после просмотра фильма.
- Вам предложили снять фильм о КНДР или это было ваше решение?
- Ну конечно, мое… Я всегда интересовался Северной Кореей, потому что меня всегда волновал вопрос, как, каким образом можно подавить человека, как можно уничтожить в нем основополагающие принципы, почему человек готов подчиняться. И понятно, что это фильм не только про Северную Корею и не столько про Северную Корею. Я читал журнал «Корея сегодня», жадно хватался за людей, которые там были, смотрел всегда какое-то видео оттуда. И вот однажды мне удалось познакомиться с северокорейскими чиновниками — так все и закрутилось.
Сталинская ВДНХ
- Когда вы впервые попали в страну чучхе?
- В 2013 году у меня была первая ознакомительная поездка: мне показывали, какая это прекрасная страна, и в конечном счете мне удалось выбрать героиню: меня отвезли в образцово-показательную школу, в кабинет директора завели пять девочек, сказали: «У вас есть пять минут, вы можете познакомиться и выбрать, кто вам нравится». Сценарий документального фильма про девочку, которая вступает в пионеры, в Союз детей, ей поручают очень важное дело — быть участником самого большого в мире праздника, к которому она со своими товарищами долго готовится, и в конечном счете превращается в одного из тысяч людей, создающих вот эту самую большую в мире живую картину, изображающую абсолютное счастье, — к этому моменту уже был написан. Хотя героиню еще только предстояло выбрать. Я выбрал Зин Ми, потому что девочка сказала, что ее папа работает журналистом: я подумал, что через его работу я смогу куда-то попасть. Про маму девочка сказала, что она работает в заводской столовой. Я подумал: замечательно, столовая, люди едят, тоже какая-то фактура. А живет Зин Ми около вокзала, в однокомнатной квартире с мамой, папой, дедушками и бабушками…
Но в фильме все не так: и папа не журналист, и столовой нет, и бабушки с дедушкой — тоже…
Естественно. Когда мы приехали уже снимать, папа чудесным образом превратился в инженера на образцово-показательной швейной фабрике, мама — в сотрудницу образцово-показательной фабрики по изготовлению соевого молока, а живут они, как оказалось, в самом шикарном доме столицы с фантастическим видом из окна. Правда, линолеум там, изображающий паркет, просто ножницами отрезан и лежит поверх цементного пола — даже не подбит под плинтуса, мебель только что внесли, картинки только что повесили, я улучил возможность и заглянул в шкаф — он был пустой, ванной никогда не пользовались, да там и нет воды, свет включали на время съемок: вообще у меня было ощущение, что дом нежилой и лифт запустили только ради фильма. Но в этом доме хотя бы три подъезда были открыты. А дом напротив — я его обошел, когда мне удалось сбежать от сопровождающих, — в нем вообще не было входа. При этом вечером в нем горели окна, но присмотревшись внимательно, я увидел, что все они горели одинаковыми лампами. Видимо, поставлена какая-то система, которая по вечерам общим рубильником включается, и создается некое ощущение жилого дома, хотя дом не заселен и в нем нет подъездов. Там все — фейк.
- Как это? Просто стоит коробка?
- Да.
- А мама и папа Зин Ми — они реальные?
- Реальные — я видел семейный альбом. Но вот фотографии в этом альбоме сняты на каком-то фейковом фоне, вмонтированы в фотографии из журнала или на фоне мебельного салона — я специально выношу эти фотографии в начало картины… Пожив там какое-то время, я понял, что Пхеньян — это абсолютная сталинская, брежневская ВДНХ, и все жители Пхеньяна — это абсолютные экспонаты. Например, там везде газоны, а на газонах рано утром, в шесть утра, или вечером, после работы, согнувшись в три погибели, сидят люди и пинцетами вынимают какие-то соринки. Кстати, когда мы снимали на образцово-показательной швейной фабрике, где папа нашей героини как бы работает инженером (см. фото ниже), я отправился в туалет и ошибся дверью. Открываю дверь, а там человек 150 голых женщин, которые моются в душе. Мне удалось выглянуть в окно, и я понял, что на территории фабрики есть жилые бараки, и эта сцена, когда рабочие идут на фабрику, — абсолютный фейк, потому что они живут при фабрике.
- А какой смысл во всем этом фейке? В Пхеньяне почти не бывает иностранцев, а если и бывают, то, как рассказывают, они ходят по строго определенному маршруту?
- Не знаю. С конца октября до начала апреля страна вообще закрывается для посещения иностранцами: дома отапливаются либо углем, либо дровами — вид буржуек, торчащих из окон, вряд ли привлекателен. У Северной Кореи сейчас два самых главных мировых партнера: Китай и, с недавних пор, вновь стала Россия, которая получает в год порядка 500 виз в Северную Корею. Мои три поездки, группа — четыре человека — это двенадцать виз; ежегодный приезд хора Александрова или хора МВД — это вынимай сто виз, вот и считайте, сколько человек приезжает от России. Из Китая, видимо, побольше. Ну и какое-то очень, очень лимитированное число других иностранцев. Подгляданная жизнь
- Почему тогда они пошли на эту затею с фильмом — мало того что российский режиссер, так еще и с вашей репутацией бунтаря?
- А как они могли это знать, коли в стране нет интернета? Они, вероятно, считали, что раз Россия их друг, так и правила в России такие же, и живут там так же, как в Северной Корее. К тому же фильм официально поддержан российским Министерством культуры, а режиссер Манский снимал фильмы о Путине — этого знания им было достаточно.
- Сколько экспедиций было у вас в Северную Корею?
- Две. Хотя должно было быть три, но нам закрыли въезд.
- Почему?
- Они заметили, что вы тайком снимаете фильм о фильме — то, как разыгрывается весь этот театр про счастье жизни в Северной Корее, как перезаписываются дубли, как эти самые сопровождающие говорят людям, что и как они должны говорить?
- Они не понимали и не видели этого. Но им не нравилось, что, например, я снимаю из-за занавески в гостинице… Однажды я просыпаюсь от шума, подхожу к окну и вижу совершенно фантастическую картину: шесть утра, вся площадь, все тротуары забиты людьми, которые сидят на корточках, кто-то просто на заднице, кто-то что-то жует, кто-то спит, кто-то лежит — их всех согнали на репетицию очередного митинга. Я, естественно, хватаю камеру и начинаю в окно снимать. Проходит минуты три-четыре — стук в дверь: мои сопровождающие, которые, жили справа и слева от моего номера, говорят: отойдите от окна, вы что, хотите, чтобы мы вас больше никогда не впустили? Все, что в фильме снято неофициально, — люди, толкающие автобус, дети у мусорных баков, очередь за отовариванием талонов — все это снято в щелочку из-за занавески.
- А по улицам вы могли гулять?
- Нет, у нас сразу отобрали паспорта, а без паспортов нельзя было выходить на улицу. Но мы все-таки пару раз обманными путями выбегали из гостиницы, куда-то успевали добежать, пока не включали план «перехват» и нас не ловили в городе.
- В магазины вам удавалось зайти?
- Я был пару раз в универмаге, где попадал в смешные ситуации. Первый раз меня прямо отвели в этот универмаг сопровождающие. Я походил, посмотрел, удивился, как все дешево. Это был мой первый приезд, и я не сообразил, в чем дело, — к тому же иностранец не имеет права иметь северокорейские деньги, и потому купить я ничего не мог. Но потом мне удалось достать немного их денег, и с сопровождающими я пошел купить каких-то сувениров. Прихожу в универмаг, там горы смешных тетрадок, прошу: мне три тетрадки. Ответ: «Вы не можете их купить». Потом я понял: продавцы, посетители, товары — это не настоящий магазин, это — выставочный зал. В другой раз мы — естественно, с сопровождающими — зашли в продуктовый магазин. Там стоят человек 15–20, все полки снизу доверху уставлены пачками томатного сока. Я спрашиваю, сколько стоит томатный сок. Сопровождающий отвечает традиционное: «Потом расскажем». Я: «Нет, переведите сейчас». Продавщица долго что-то говорит, сопровождающий — мне: «Еще не привезли ценник», — ну или что-то в таком духе. Я говорю: «Хорошо. Сколько стоил томатный сок на прошлой неделе?» Он переводит: «Томатный сок не продается».
- И где и что ела ваша съемочная группа?
- Завтракали и обедали в гостинице, вечером чаще всего ели в номере — несколько раз закупали продукты, какие-нибудь консервированные сосиски в магазине при нашем посольстве. Иногда нас возили в валютные рестораны: десять евро за обед — недорого. Для нас — недорого. Знаете, какая зарплата у главного сценариста студии документального кино в Пхеньяне, на которой работает 800 человек? Его зарплата равна 75 центам в месяц.
- В вашем фильме есть кадры, когда семья — мама, папа, девочка — собирается за низким столом, который весь уставлен тарелками с едой. Если в стране все продукты распределяются по талонам, а магазины — это выставки, то откуда это?
- Это еда, которую при нас привезли упакованной целлофаном, распаковали, разложили на этом столе, поставили, а люди реально боялись к ней прикоснуться. Сопровождающие им говорили: вы ешьте, ешьте. Они смотрели на них: правда можно?
- Я не понимаю. У меня вопросов после жизни в Северной Корее больше, чем до. Я ехал туда с каким-то вполне внятным представлением. Ну, прежде всего я думал, что это система страха, подавления, что люди внутри себя все понимают. Но, окунувшись, я увидел, что люди в принципе не только не понимают, а даже не задумываются… Я как-то разговаривал с дрессировщиком тигров: он мне объяснил, что когда тигр рождается — тот, которому предстоит выступать в цирке, — он с первого дня воспитывается таким образом, что не знает, что он тигр. То есть он вырастает, у него вырастают когти, зубы, усы, он рычит, он прыгает, но он просто не знает, что он тигр… Вот вам пример: мы снимали в метро. В Пхеньяне в метро иностранец не может зайти без сопровождающих и может проехать только две остановки. То есть он может увидеть три станции. Там есть специальный маршрут для иностранцев: на определенной станции войти и на определенной станции выйти. Мы не успели закончить съемку за две остановки и просим дать нам проехать еще несколько станций. В ответ — категорическое нет. Предлагают поехать обратно и доснять там. Я объясняю: на обратном пути в вагонах будут уже другие люди. Сопровождающие отвечают: это не проблема. И командуют людям в вагоне: «Встали и перешли станцию». И весь вагон встает, переходит и садится в вагон, который едет в противоположном направлении. Молча, без дискуссии.
- И это реальные люди были в вагоне?
- Откуда я знаю?
- Вы хотите сказать, что в Северной Корее нет двоемыслия, как оно было даже в сталинском СССР?
- Нет, абсолютно. Там люди — они родились вот в такой данности, в которой жили их родители и их деды, и у них нет никакой информации, что жизнь может быть какой-то другой, — они никуда не ездят, интернета у них нет. Мне кажется, у них и страха уже нет — ужас в том, что это нечто следующее, что-то после страха. Знаете, самое сильное объяснение и разоблачение, если хотите, страны, это ее телевидение… Естественно, в Северной Корее запрещено записывать телепередачи, но мы с собой привезли такую установку: мы писали телевизионный сигнал 24 часа в сутки на жесткий диск — на всякий случай. Так вот, там всего два канала, никакой, естественно, рекламы — вместо рекламных пауз клипы о великих вождях, контент — либо передачи, прославляющие вождей, либо чтение чучхе. Даже новостей нет в нашем понимании этого слова.
- И фильмов про любовь нет?
- Ни в одном фильме за всю историю северокорейского кино никто никогда не поцеловался.
- Ваши герои, мама с папой — они как-то демонстрировали свои отношения?
- Нет, никак. Они выполняли важное государственное дело: снимались в фильме.
- Ну хорошо, но не могут же люди не задаваться вопросом, почему в фильме у них на столе еда, которую они отродясь не ели и не видели?
- Они знают, что живут плохо только потому, что против них Соединенные Штаты… Когда мы снимали сцену приема детей в пионеры, сопровождающие нам показали на детей — лет семи-восьми, в военной форме, и говорят: «Их родители погибли на войне, это дети войны». Какая война? Последняя война, в которой участвовала Северная Корея, была шестьдесят лет назад! Но они совершенно уверены: где-то идет война, туда уходят северокорейские войска, есть линия фронта, солдаты погибают, а вождь заботится об их детях… Они воюют, они реально воюют.
- Как выглядят там газеты?
- В Северной Корее выходит три газеты. Кстати, газеты запрещено вывозить из страны и их запрещено использовать как бумагу. Так вот, все газеты издаются по одному лекалу. Первая страница — это лик вождя на всю полосу с небольшим текстом. Вторая страница — это четыре лика вождя уже в каком-то наборе с чем-то и небольшие к этому тексты. Третья страница — это восемь ликов вождя, как правило, какие-то общие фотографии. И четвертая страница — это фотографии свершений, а в самом углу — события в мире: маленькие тексты с еще более маленькими черно-белыми фотографиями, где сообщается о забастовках, катастрофах, падениях самолетов. Каждый день за этими газетами стоит очередь в киоски.
- Оператор каждый день жаловался на желудок и уходил на 20 минут в туалет. И копировал отснятый материал на другую карту памяти. Честно говоря, это, наверное, самый сложный мой фильм — хотя у меня было немало трудных фильмов. Но этот психологически был очень тяжелым. Сутками под наблюдением, говорим знаками или выходим в коридор — а ведь надо было обсуждать завтрашнюю съемку, каждую ночь баррикадировались в номере, чтобы ночью никто не вошел, чтобы извне номер ночью нельзя было открыть...
- Сколько дней вы снимали в Пхеньяне?
- 45. Хотя по контракту с северокорейской стороной должны были 75.
- Что потом произошло?
- А потом нам не давали разрешения на въезд — и так до того момента, когда они узнали о том, что фильм будет показан на кинофестивале в Таллине: они не знали, что фильм уже идет практически по всему миру. Тут они предложили нам вернуться и доснять картину. Но какой смысл? Ну а наше Министерство культуры после ноты корейцев попросило убрать себя из титров фильма. Что странно и глупо, потому что уже подтверждены запросы как минимум 30 крупнейших фестивалей по миру, несколько стран уже купили фильм для телепоказа, и в нескольких странах Европы он выходит в кинопрокат. И сейчас мои партнеры обсуждают контракт по выходу этого фильма в кинопрокат в Соединенных Штатах Америки.
- А в России фильм будет показан?
- Его стоило бы, на мой взгляд, показать в то время, когда идет программа Дмитрия Киселева. Но телевидение ко мне не обращалось. Что касается кинопроката, то надо будет получить прокатное удостоверение — весной мы этим, я надеюсь, займемся.
Возвращаясь к фильму: в финале картины девочка вдруг расплакалась, за кадром слышится ваш голос, и в ответ Зин Ми начинает декламировать клятву верности вождю. Что произошло?
Я думаю, она заплакала потому, что чувствовала на себе очень большую ответственность, и она подумала, что не справляется. Ее выбрали. Выбрали для того, чтобы она показала величие, мощь страны и преданность ей, и когда ей задают вопрос, на который она отвечает, как ей кажется, недостаточным образом, она плачет от растерянности. Она говорит: «Я не могу понять, все ли я сделала для того, чтобы быть благодарной великому вождю». И от ощущения, что нет, не все, она и начинает рыдать…
http://newtimes.ru/articles/detail/105543#hcq=L595qxp
Всё самое интересное фэндомы Ким Ир Сен кндр СССР герой
Яков Новиченко: герой, спасший Ким Ир Сена
1 марта 1946-го. Митинг в Пхеньяне. На трибуне «Солнце нации». Вдруг - граната. У Новиченко была пара секунд, чтобы принять решение. И он не дрогнул.
Герой нации
Будущий спаситель «Солнца нации» Ким Ир Сена родился в селе Травны, что в Томской губернии (сейчас — Травное в Новосибирской области). Произошло это в конце апреля 1914 года. С детства Яков Тихонович помогал родителям. Сначала работал с ними в поле, затем стал пастухом. Повзрослев, Новиченко трудился батраком, строил железную дорогу. А после перебрался в колхоз. В армию его призвали в 1938 году. Не прошла мимо него и война. Яков Тихонович сражался против японцев, участвовал в освобождении Кореи. Таким образом советский лейтенант и оказался в Пхеньяне.
Советский лейтенант накрыл гранату своим телом. Он выжил благодаря врачам и книге.
Яков Тихонович и Ким Ир Сен.
1946 года оказался судьбоносным в жизни Новиченко. Взвод, в котором служил Яков Тихонович, охранял правительственную трибуну, расположенную на привокзальной площади города. Вскоре должен был начаться митинг в честь годовщины Движения 1 марта (праздник, посвященный борьбе с японцами). Поскольку советские солдаты прибыли на место рано, времени у них было много. Яков Тихонович решил провести его с пользой и занялся любимым делом — чтением. Он достал книгу «Брусиловский прорыв» и углубился в происходящее на бумажных страницах.
Спустя некоторое время Новиченко спрятал книгу за пояс и принялся расставлять людей. До митинга оставалось совсем немного.
Торжество началось. На трибуне появился Ким Ир Сен. Многотысячная толпа слушала его с замиранием сердца. Внезапно из массы людей в сторону трибуны вылетела граната. Она ударилась об нее и упала. Рядом оказался как раз Яков Тихонович. Времени на раздумье у него практически не было, как и не было возможности избавиться от гранаты, ведь повсюду были люди. И тогда младший лейтенант прижал ее к себе рукой и упал на землю. Граната взорвалась.
Медики, которые боролись за жизнь Новиченко, потом вспоминали, что им привезли израненного и покалеченного человека, на котором не было живого места. Взрывом Якову Тихоновичу оторвало правую руку, сильно повредило левый глаз. Но он выжил, выжил благодаря стараниям врачей и «Брусиловскому прорыву». Как раз толстая книга приняла на себя часть осколков.
Новиченко провел в госпитале несколько месяцев. Врачи сумели поставить его на ноги. И в течение всего этого времени каждый день младший лейтенант получал фрукты и цветы от благодарного корейского лидера. А как-то адъютант «Солнца нации» преподнес Новиченко серебряный портсигар, на котором красовалась надпись: «Герою Новиченко от Председателя Ким Ир Сена». Обрадовал Якова Тихоновича и командир дивизии. Он сообщил, что его представили к званию Героя Советского Союза.
Памятная доска Якова Тихоновича Новиченко.
Серые будни героя
Вылечившись, Новиченко покинул Корею и вернулся домой. Село Травное Новосибирской области героя встретило буднично. На ранения никто внимания не обращал, люди понимали, что он вернулся с войны. И Яков Тихонович начал вести рядовой образ жизни. Он совсем не подходил под растиражированный образ героя. Был тихим, скромный и мягким человеком. Но все же однажды Новиченко рассказал о своем поступке, сообщив, что ему обещали присвоить звание Героя Советского Союза. Односельчане, конечно, обрадовались и стали ждать торжественного известия.
Шло время, а почтальон так и не приносил заветного наградного указа. И по селу поползли слухи, что Новиченко — обыкновенный лгун. Иной раз кто-нибудь из односельчан спрашивал с издевкой: «Ты чего, герой, звезду не надел?». Из-за этого забраковали кандидатуру Новиченко при выборе нового председателя колхоза. Яков Тихонович стойко переносил издевательства и унижения, не пытаясь доказать свою правоту.
Но однажды он все-таки не выдержал и отправил письмо в Министерство обороны. Там не ответили, но в 1951 году его все же наградили орденом Боевого Красного Знамени. Но и этого было достаточно, односельчане перестали издеваться. Жизнь потихоньку наладилась.
Новый поворот в жизни Якова Тихоновича произошел в 1984 году. Несмотря на то, что семейство Новиченко получило квартиру в Новосибирске, лето они проводили в деревне. И в тот год Ким Ир Сен прибыл с визитом в СССР. Он не забыл своего спасителя и приказал отыскать Новиченко. Его нашли и привезли прямо на вокзал Новосибирска.
Новая встреча произошла почти сорок лет спустя. «Солнце нации» и Яков Тихонович тепло пообщались, после чего корейский лидер пригласил его вместе с семьей в гости. С того знаменательного дня почти каждый год Новиченко бывал в Северной Корее. И обязательно Ким Ир Сен находил время, чтобы лично пообщаться со своим спасителем.
Несмотря на тяжелые ранения, полученные в молодости, Яков Тихонович отличался крепким здоровьем. Он много работал, принимал активное участие в жизни села, любил читать художественную литературу и прессу. Из газет-то Новиченко и узнал, что 8 июля 1994 года умер Ким Ир Сен. И Яков Тихонович словно сломался. Он резко сдал и умер 8 декабря 1994 года в возрасте восьмидесяти лет.
Но история дружбы семейства Новиченко с Кореей на этом не оборвалась. На столетие Якова Тихоновича его родственники получили подарок от корейцев — памятник на могилу. Причем его в деревню лично доставил посол. В КНДР о подвиге Новиченко помнят и по сей день, его описанию нашлось место в учебниках истории.
Кстати, о событиях 1 марта 1946 был снят фильм «Секунда на подвиг». Картина, вышедшая на экраны в 1986 году, являлась совместной работой советской киностудии имени Горького и Корейской государственной киностудии.
Памятная стела.
Голубь Франция ебаный пиздец новости песочница
Северный вокзал Парижа эвакуировали из-за голубя
#Марксистский кружок Данута Даниэльссон Швеция 1985 антифашизм разная политота
ИСТОРИЯ: ШВЕДСКАЯ "ЖЕНЩИНА С СУМКОЙ"
13 апреля 1985 года по улице города Векшё шла колонна Северной имперской партии — ультраправой партии, поддерживающей идеи нацистской Германии. Данута Даниэльссон (Danuta Danielsson) стала первой, кто решил не стоять в стороне. Она подбежала к одному из участников колонны и огрела его своей сумкой. Вслед за ней и остальные жители Векшё атаковали неонацистов — они погнали их с главной площади в сторону вокзала, и демонстрантам пришлось запереться в туалете и ждать появления полиции.
Как мы писали ранее, два года назад в городе Векшё открыли памятник под названием «Женщина с сумкой», который символизирует собой гражданскую смелость. Прообразом для статуи послужил снимок 1985 года Дануты Даниэльссон.
Отличный комментарий!