Лапки меняющие рельеф.
А вот вдогонку к бегемотам, меняющим экосистему Колумбии… волки. Тоже уже давно ставшая классической история (но вдруг вы не поклонник классики), как всего сорок волков смогли изменить экосистему целого Национального парка. Казалось бы, где бегемот — живой бульдозер, способный в буквальном смысле засрать любой водоём и где волк — стайный хищник с лапками, который даже в цирке не выступает. Но как демонстрирует нам природа, важно не кто, большую роль в этом случае играет, где и когда («нужный человек не в том месте может перевернуть мир» — да, да). Ну или по-другому поставим вопрос: а что такое трофический каскад. Если что, вот он, на картинке:
Краткое содержание всей статьи. Можете расходиться.
Итак, Йеллоустоун — один из самых знаменитых американских национальных парков. На нашем волшебном трамвае перелетаем куда-нибудь в начало прошлого века. По факту — это такой лес, на окраинах которого, как грибы плодятся различные фермы. И подобное соседство с фактическим лесом, который находится под защитой государства, фермерам не очень нравилось. Всякие дикие животные заявляются на фермы, и с ними ничего нельзя поделать. Ну, как нельзя. Если очень хочется, то можно. И вот под давлением местных социально активных фермеров, практически все волчьи стаи в округе были уничтожены. Капканы, ружья, облавы. Самые хитрые выносили волков поближе к фермам, чтобы заявить, что застрелили их неподалёку. А всякие ленивые валили волчар прямо в лесу, всё равно особо никто не проверял. У нас Великая Депрессия и Сухой закон. Не до волков сейчас. Вся эта эпопея закончилась в 1930-х годах всё того же прошлого века. Счастливые фермеры отложили ружья и радостно отрапортовали друг другу, что последняя волчья стая — всё.
Так выглядел обычный волк в Йеллоустоуне в те годы.
Прошло шестьдесят лет. 1995 год. Олени. Джонни, чёртовы олени, они повсюду, они на деревьях! Рогатые бестии бесконтрольно и свободно размножаются, сжирая всю зелень подряд от травы до деревьев. Любому кустику, пробившемуся через почву, грозит смерть в этих жадных вегетарианских зубах. Парк катится к чёрту, леса уменьшаются, деревья не успевают вырастать до нормальных размеров и уже давно смирились с тем, что смысл их жизни — стать пищей для копытных. Отстрел оленей тоже проблему не решает. Народа, который бы бегал за ними по лесам, не хватает. А фермеры вдруг стали пацифистами и отказываются бегать за рогатыми. Работникам парка пришлось признать поражение в войне с этими зверями и покаянно прибегнуть к помощи природы. Из Канады в Йеллоустоун за несколько ходок завезли около 40 молодых волков и выпустили их в разных местах парка с посылом: ну, вот вам полянка, живите как хотите. Но оказалось, что этим волчьим десантом люди не внесли мелкую переменную в уравнение, а перевернули уравнение целиком. Да и вообще случайно запустили то, что многие назвали самым масштабным экологическим экспериментом.
Одна из волчиц под кодовым именем №9 прямиком из Канады. Будущая мать множества щенков.
В начале всего этого действа казалось, что изменения коснутся только оленей. Да, их стало гораздо меньше, но на удивление экологов, кроме числа изменилось и поведение тех особей, которым повезло не стать кормом для волков. Олени тоже неполные кретины и вскоре путём проб и смертельных ошибок сообразили, что им стоит держаться подальше от тех мест, где волкам охотится проще всего. Такими областями стали лощины и речные долины, где серые могут набрать неплохую скорость и грамотно применять тактику загонной охоты. В эти области олени решили заходить пореже и питаться где-нибудь в других местах, вроде лесов. И тем самым они дали шанс молодым деревцам вырастать в этих местах, не съедая их под корень, как это было раньше. Первыми деревьями появившимся в ныне запретных для оленей местах стали так называемые пионеры — ивы и тополи. Эти штуки растут довольно быстро — примерно на метр в год и шустро заселяют пустующие пространства. Так что вскоре до этого мелкотравчатые лощины и речные долины, вместо открытых лугов превратились в практически настоящий лес.
Волк — серый брат, спасибо тебе за все! От всей бобровой души! Передай вон ту ветку погрызть.
Раз возле реки появились деревья, то откуда-то там завелись и бобры. Не знаю, из грязи, наверное, вылезли и расплодились. После выполза, они тут же, как это прописано в их генетическом коде, стали строить свои знаменитые плотины и образовывать заводи, где это только возможно. В этих естественных водохранилищах появились новые ниши для других видов — ондатр, выдр, лягушек и прочей водоплавающей живности, которая обычно селится в спокойной воде. Волки тем временем перешли от оленей к своим младшим соперникам по нише — койотам. Для того чтобы «завалить» крупнорогатого, собака лающая (так переводится его латинское название), конечно, были слабоваты, а вот со всякими мелкими зверьками они справлялись даже слишком хорошо, активно уменьшая их популяцию. И делали это до тех пор, пока не появились волки и не принялись гонять своих дальних мелких родственников с кормовых мест. После появления столь грозного соперника, количество койотов в парке уменьшилось, а популяция их кормовой базы — кроликов и мышей, стала закономерно расти — волки ими обычно брезгуют, если есть еда покрупнее (типа оленей, да). Раз растёт кормовая база, то увеличивается и разнообразие тех, кто её использует. В эту нишу, которую раньше «держали» исключительно койоты начали проникать лисы, ястребы и барсуки. И под «проникать» я имею в виду: плодиться, размножаться и жиреть. Вместе с тем на ягодные кусты, которые начали расти в новых рощах и обилие падали, остающихся после волков, пришли медведи. Эти суровые товарищи тоже немного проредили популяцию оленей. Неплохой результат для волков, согласитесь. Но и этого воздействия шерстяным волчарам с мощными лапищами показалось мало. Они замахнулись на рельеф.
Банальная и скучная река в ЙеллоустоунеДа, многие реки в парке благодаря им поменяли свои русла. Нет-нет-нет, сами волки ничего не рыли. Но мы же помним, что олени перестали пастись на берегах рек. А значит, благодаря траве и деревьям, которые не съели олени, эти самые берега укрепились, и потоки жидкости перестали вымывать из них почву. Русла многих рек стали менее извилистыми и более узкими. Увеличилось количество порогов. Склоны лощин также укрепились, благодаря растениям, спасённым из желудков оленей. Они покрылись лесом и перестали осыпаться и замедлять течение рек. Изменился химический состав рек. И всё благодаря волкам. Впрочем, нет.Не понял? Как нет?Многие учёные активно протестуют против такой упрощённой интерпретации событий (да, по их мнению, она излишне упрощена). Они считают, что волки стали лишь небольшим и приятным мохнатым бонусом к действительно серьёзным вещам, вроде изменения климата и увеличения количества осадков, которые позволили деревьям расти быстрее. Типа всё это совпало с глобальными переменами в воздухе, а сами волки ничего не могли бы сделать, не будь вся природа на их стороне. Правда и у этих учёных есть оппоненты, которые заявляют, что мол, а как же тогда бобры? Ведь в местах их расселения всегда была влажная почва и, значит, там-то и деревья должны были расти перманентно, вне зависимости от нахождения волков рядом. То есть, количество осадков на таких участках особой роли не должно было играть: лес бы рос в любом случае. Но пока не пришли волки, ничего не менялось. Тут встревают уже четвёртая группа учёных и твёрдо заявляет, что возражает против «бобриной гипотезы» и что на самом деле... Все-таки, как много мы недооцениваем в этом мире.
Короче говоря, да, возможно, перед нами излишне упрощённая версия произошедших событий. Зато сама по себе это прекрасная иллюстрация того, что:
а) природные системы очень сложные
б) мы не знаем, к чему может привести наше вмешательство в такие системы
в) а даже если бы и знали, то всё равно потом не сможем доказать, что всё изменилось благодаря нашему вмешательству, потому что а).Ну а для меня ещё одна красивая история того, как много может измениться вокруг тебя, стоит бабочке на другом конце земли взмахнуть крылышками. Впрочем, об это я тоже как-нибудь расскажу.
Отличный комментарий!