очнись, приятель

Победа над чем?

В преддверии 9 мая, над чем же была победа. А была она над довольно-таки мерзкой штукой под названием фашизм. Которым в последнее время принято просто называть всё плохое, однако же, фашизм - это вполне определенный термин.

Фашизм - это государственное устройство, форма открытой диктатуры с опорой на расизм и шовинизм, направленная на искоренение демократии, на установление режима жестокой реакции и на подготовку агрессивных войн.

Признаки фашизма:

0. Культ личности, культ вождя. Фашизм немыслим без "сильного лидера", с которым отождествляется все государство, и который возвеличивается и возводится в культ силами пропаганды.
1. Мощный и продолжительный национализм — фашистские режимы постоянно используют националистические лозунги, девизы, символы, песни и так далее. Знамена можно увидеть везде, как и символы флага на одежде и в общественных местах.
2. Пренебрежение к общепризнанным правам человека — из страха перед врагом и под предлогом обеспечения безопасности фашистские власти убеждают, что права человека могут игнорироваться в определенных случаях ради «необходимости». Людей заставляют «думать по-другому» или даже одобрять избиения, убийства, продолжительное лишение свободы задержанных и т.д.
3. Выявление врага / искупительные жертвы как объединительная основа — народы при фашистских режимах сплачиваются в патриотичном движении в борьбе против общей опасности или противника: расовых, религиозных или национальных меньшинств, либералов, коммунистов, социалистов, террористов и т. д.
4. Милитаризм— даже если в стране есть много острых внутренних проблем, вооруженные силы получают непропорционально большое бюджетное финансирование, а внутренние проблемы остаются нерешенными. Пропаганда навязывает привлекательный образ военных и военной службы.
5. Сильная дискриминация по признаку половой принадлежности — в фашистских правительствах доминируют мужчины. Традиционные гендерные роли жёстко закреплены. Отрицательное отношение к абортам и гомофобия.
6. Контроль над СМИ — они контролируются непосредственно правительством или косвенно через сочувствующих журналистов либо руководителей СМИ. Распространена цензура — особенно в военное время.
7. Маниакальное увлечение национальной безопасностью — страх используется как мотивационный инструмент правительства для давления на массы.
8. Переплетение религии и правительства — правительства фашистских стран используют религию как инструмент управления общественным мнением. Религиозная риторика и терминология используются правительственными лидерами, даже когда главные принципы религии диаметрально противоположны действиям или политике правительства.
9. Защита корпораций — промышленная и деловая аристократия в фашистских государствах часто является единственной силой, ставящей лидеров во власть, создавая взаимовыгодные деловые отношения с властной элитой.
10. Притеснение профсоюзов — поскольку профсоюзы представляют единственную реальную угрозу для фашистских правительств, они либо полностью отсутствуют, либо серьезно ущемлены в возможностях [в российской ситуации вопрос выглядит странным))).
11. Презрение к интеллигенции и искусству — фашистские государства поощряют или терпимо относятся к проявлениям открытой враждебности к высшему образованию и к учёным. Зачастую они подвергаются преследованиям или даже арестам. Свобода самовыражения в искусстве подвергается открытым нападкам, и правительство часто отказывается финансировать искусство.
12. Навязчивая идея преступления и наказания — при фашистских режимах полиции даются почти неограниченные полномочия. Люди во имя патриотизма во многих случаях предпочитают не замечать полицейских злоупотреблений, даже нарушение своих гражданских свобод. Часто создается национальная полиция с неограниченной властью.
13. Необузданное кумовство и коррупция — фашистскими режимами почти всегда управляют кланы приятелей и партнеров, которые назначают друг друга на правительственные должности и используют власть для защиты членов своего клана от ответственности. Зачастую правительственные лидеры присваивают или даже напрямую разворовывают государственные ресурсы и казну.
14. Мошеннические выборы — выборы в фашистских государствах часто превращаются в фарс. Нередко проводится клеветническая кампания (или даже убийства) кандидатов от оппозиции, законодательство используется для манипулирования численностью избирателей, границами округов, средствами массовой информации. Фашистские режимы часто используют судебную систему для манипулирования выборами.

«Тропик», труп, Новогиреево. Сотрудник ФСБ, наркотики, ультраправые и школа ножевого боя в деле об убийстве в лесополосе

Михаил Жуков из подмосковного Железнодорожного осужден на 12 лет строгого режима за убийство. Ключевой свидетель по делу призналась, что оговорила его под давлением оперативников; эксперты пришли к выводу, что раны на теле жертвы были нанесены как минимум двумя разными клинками, а сам осужденный называет настоящими убийцами двоих своих знакомых, один из которых работает в ФСБ и якобы с самого начала предлагал Жукову взять вину на себя.

Вечером 23 марта 2013 года в лесополосе у платформы «Новогиреево» на востоке Москвы убили жителя города Железнодорожный Виталия Ветчинова. Ему нанесли 69 ножевых ранений. Обвинение по делу об этом убийстве строится на показаниях свидетельницы, которая сперва рассказала, что не знает, как умер Ветчинов, после двух дней в ОВД вспомнила многие обстоятельства его гибели, а еще через несколько месяцев написала явку с повинной, признавшись, что оговорила подозреваемого — 29-летнего Михаила Жукова из Железнодорожного, который в итоге был и признан виновным в убийстве (часть 1 статьи 105 УК) и получил 12 лет колонии строгого режима. Сам Жуков утверждает, что в действительности Ветчинова убили двое их общих знакомых, которые проходили по делу свидетелями — один из них работает в ФСБ.
За «тропиком»
Версии следствия и защиты сходятся лишь в нескольких пунктах: обе стороны признают, что днем 23 марта 2013 года в Железнодорожный из Королева приехал Юрий Салтыков, с детства знакомый с Жуковым и их общим приятелем 26-летним Алексеем Подобой, который служил в курирующем банковскую сферу управлении «К» 4-й службы ФСБ. У Салтыкова в Железнодорожном жили родители, он приехал на поминки по умершей бабушке, а заодно решил встретиться с приятелями.
Молодые люди прогуливались по району: выпили пива в парке, зашли в магазин рядом с платформой «Кучино», взяли еще и отправились греться в подъезд многоэтажного дома, где, судя по их словам, в холодное время года собирается значительная часть местной молодежи.
В какой-то момент (большинство фигурантов дела к вечеру были изрядно пьяны, поэтому их показания расходятся в деталях) к компании присоединился Виталий Ветчинов — у него была судимость, куча долгов и сестра, вышедшая замуж за известного в городе бизнесмена.
Выпив в подъезде, четверо отправились к железнодорожной платформе; с этого момента расхождения в показаниях становятся серьезнее. Михаил Жуков, которого осудили за убийство Ветчинова, утверждает, что трое приятелей решили поехать в Новогиреево за «тропиком», и он присоединился к ним за компанию. Его знакомые Юрий Салтыков и Алексей Подоба настаивают: они шли на станцию вдвоем, обоим — каждому по своим делам — нужно было в Москву, а Жуков с Ветчиновым добирались до железной дороги отдельно, но после все четверо встретились в электричке и ехали в одном вагоне. Дальнейшие события каждый из их выживших участников помнит уже по-своему.
По утверждению Жукова, примерно к 21:40 приятели вместе доехали до платформы «Новогиреево» и, скинувшись, собрали полторы тысячи рублей. Подоба и Салтыков остались на улице, а Ветчинов с Жуковым пошли в аптеку «Роза», где первый купил тропикамид и шприцы, а второй — лекарство «от желудка».

«Далее я и Ветчинов пошли в сторону станции, я по дороге остановился по малой нужде, а Ветчинов также остановился и, закатав рукав, сделал инъекцию (следов наркотика в организме погибшего впоследствии не найдут — МЗ) и пошел вперед в сторону лесополосы, где находились Салтыков и Подоба. Как только я закончил справлять естественную нужду, я пошел следом за Ветчиновым, который на тот момент подошел к Подобе и Салтыкову и что-то им передал Практически сразу у него с Салтыковым и Подобой начался конфликт, при этом причину конфликта я не понял, но Салтыков и Подоба начали вдвоем наносить удары Ветчинову, при этом в какой-то момент в руках у Салтыкова что-то блеснуло Увидев все это, я решил в конфликт не вмешиваться и пошел в сторону платформы "Новогиреево" Примерно через 5-6 минут, с той же стороны, где заходил я, поднялся Подоба. Я спросил у последнего, где Салтыков и Ветчинов, а также что за конфликт у них произошел. На это Подоба сказал, что Салтыков уехал, а по поводу конфликта — "так надо"», — показал Жуков на очной ставке.
После поездки в аптеку, рассказывал молодой человек, он вместе с Подобой вернулся в Железнодорожный. Там они сначала пили пиво с его знакомым у платформы, затем зашли в подъезд к Жукову (его мать подтверждает, что видела их), а потом отправились к приятелям Алексея и продолжили пить пиво в машине. Примерно в час ночи молодые люди разошлись по домам.
Версия Подобы и Салтыкова заключается в следующем: со станции «Кучино» они поехали в Москву, Жуков и Ветчинов вышли где-то на полпути. Салтыков доехал до Курской и отправился к себе домой в Королев, а Подоба сошел на станции «Серп и Молот» у метро «Площадь Ильича», там встретился со своим приятелем, чтобы забрать долг, а потом вернулся в Железнодорожный.
При этом молодой человек указывал номер транспортной карты, которую якобы приложил к турникету, выходя со станции «Серп и Молот», но в РЖД ее использования не зафиксировали. Оба, таким образом, утверждают, что убийства не видели и ничего о нем не знают.
Сторона защиты считает, что следователи должным образом не проверили показания Подобы и Салтыкова, а, заподозрив Жукова, до конца настаивали на его виновности: к примеру, Станислава Сорокина, с которым Подоба якобы встречался в Москве, следователи не нашли и не допросили — слова сотрудника ФСБ о поездке на «Серп и Молот» в деле ничем не подтверждаются.
Как рассказала мать Михаила Жукова Татьяна, вечером 27 марта, через четыре дня после убийства, в ее квартире выключился свет. Когда она открыла дверь на лестницу, внутрь ворвались четверо оперативников в штатском и, угрожая пистолетом, потребовали сказать, где находится ее сын. Когда полицейские ушли, Жуков по телефону успокоил мать, но сказал, что ему звонили с требованием «пообщаться». Около 12 часов следующего дня молодого человека задержали: он без сопротивления поехал с полицейскими.
Узнав о задержании сына от невестки, Татьяна позвонила Подобе и попросила его как сотрудника ФСБ и приятеля Михаила разузнать, почему того увезли оперативники. По утверждению матери Жукова, Подоба отказался, сославшись на то, что у него уже закончился рабочий день, но тут же перезвонил жене Михаила и стал расспрашивать ее о происшедшем.
Татьяна обратила внимание на показания оперативника ОВД «Перово» по фамилии Сиденко — единственного участника задержания, кто выступил свидетелем на суде. По ее словам, Сиденко настаивал, что полицейские не заезжали к матери Жукова, а сразу отправились к его супруге, причем адрес они «узнали из соцсетей».

«Древняя Русь, древние боги»
Подоба и Салтыков познакомились примерно за 12 лет до убийства, еще подростками, а через пару лет к их компании присоединился и Жуков. На допросах и очных ставках они не слишком лестно отзывались о старом знакомом: Подоба говорил, что «когда Жукову от него что-то требовалось, тот старался расположить его к себе, а когда ему что-то требовалось от Жукова, он его игнорировал» и указывал на «неприязненные отношения» обвиняемого с Салтыковым. Последний и вовсе охарактеризовал Жукова как «подлого, хитрого человека», к которому он почти с самого знакомства испытывал неприязнь.
«О том, что Жуков М.В. — скинхэд — ходили слухи по Железнодорожному», — добавил Салтыков (орфография протокола сохранена — МЗ). По утверждению Подобы, обвиняемый «считал, что он вершитель справедливости» и как минимум один раз дрался с таджиками. Друг друга сотрудник ФСБ и Салтыков охарактеризовали значительно лучше — как бесконфликтных и отзывчивых людей.
При этом на первом допросе Подоба упомянул о том, что его приятель Салтыков вместе с Жуковым «ранее придерживались националистических взглядов»; больше он не говорил об этом следователям.
Оба товарища отметили, что раньше они занимались ножевым боем, причем Подоба показал, что посещал занятия один, а Салтыков — что вместе с Подобой. Свидетель Юрий Канискин, приятель Жукова, Салтыкова и Подобы, который ходил вместе с ними на тренировки, расскажет, что уроки ножевого боя пару раз посещал и Жуков. К уголовному делу по просьбе защиты приобщат фотографии Подобы во время занятий; молодой человек учился владению холодным оружием обеими руками, но оценки этому доказательству суд не даст.
Ультраправых идей в той или иной мере придерживались многие представители кучинской молодежи 2000-х, рассказала «Медиазоне» знакомая Жукова и других фигурантов дела Руслана Лобинцева. «Берцы, подвернутые джинсы, бритые наголо — такого никогда не было. Единственное — у них был песни, стихи, группа эта, "Коловрат". Я тоже слушала эту группу и песни знаю наизусть, но я же не могу сказать, что я скинхед», — объясняет Лобинцева. В настоящее время девушка работает в полиции.
«Кучино — такой район, где все друг друга знают, большая деревня. Когда я в декабре 2010 года стала ездить на работу в Москву, Миша [Жуков] подружился с Подобой. Он фээсбэшник, кичился этим даже, и с ними был Салтыков. Они изучали правила рукопашного боя, с резиновыми ножами дрались. Миша увлекался всегда религией: древняя Русь, древние боги — ну, он вообще начитанный парень», — вспоминает она.
Виталий Ветчинов вырос в обеспеченной семье. Его сестра Анжела вышла замуж за известного в городе предпринимателя; собеседники «Медиазоны» называют только его прозвище — Лабус.
«Виталик был такой избалованный подросток, на дискотеке Кучино Infinity он был первый парень на деревне, мог любую девчонку схватить, потрогать, но все это покрывалось, — рассказывает Руслана. — Потом эта избалованность его по кривой и понесла. Все начиналось с малого: после того, как его мама умерла, он начал опускаться и из мажорного мальчика превратился в отброса. Анжела его выселила из квартиры, они считали себя интеллигентной семьей, а он им мешал. Она его просто отселила к местным алкоголикам, которые не работают. Там не лучшие условия в этом доме, такой собачник некий. И Анжела сама платила этой Ане деньги».
Анна Лысова и стала основным свидетелем по делу. В ее доме к 2013 году поселился судимый за изнасилование, кражу и грабеж Ветчинов. Жилец не работал и часто ездил за тропикамидом в Новогиреево. Жуков и большинство свидетелей, отзываясь о нем, постоянно упоминают долги покойного; знакомый Ветчинова Сергей Лукунин, с которым они вместе покупали героин, назовет его «непорядочным, наглым, борзым, который всех обманывал».
Сестра погибшего Анжела Земсковене — единственный свидетель, который характеризует Ветчинова положительно: брат часто помогал ей по хозяйству и сидел с детьми. Дважды судимый (угон, незаконное владение оружием, хулиганство) свидетель Виктор Щербань заметит, что, как считали в их компании, только из-за влиятельного мужа сестры Ветчинова никто особенно и не трогал.
Единственный серьезный конфликт с участием Ветчинова, который упоминается в материалах дела и собеседниками «Медиазоны» — драка с Салтыковым примерно за десять лет до убийства. Ветчинов тогда был подростком и ходил в местный клуб, ребята поссорились из-за девушки. По утверждению их общих знакомых, Салтыков после инцидента уехал из города.
Как показал свидетель защиты — приятель Жукова, Подобы и Салтыкова Юрий Канискин — «о своем желании исполнения мести Салтыков говорил практически постоянно, не скрывая своей неприязни к Ветчинову». Впрочем, в разговоре с «Медиазоной» свидетель добавил, что разговоры о давнем конфликте Салтыков заводил обычно нетрезвым и не производил впечатления человека, всерьез задумавшего преступление.
Сам Салтыков в своих показаниях упоминал драку десятилетней давности, но настаивал на том, что Ветчинова почти не знал, и никакого особого места в его мыслях погибший не занимал.
«За собой других тянет, вместо того, чтобы взять вину и помочь пацанам»
В день убийства компанию молодых людей видели многие знакомые. Юрий Канискин рассказывал, что гулял с собакой, когда встретил Подобу, Салтыкова и Жукова; вместе они отправились за спиртным в магазин, где к ним присоединился Ветчинов. Подоба купил новому собутыльнику коктейль, а остальным — по пиву, молодые люди пошли в парк. Здесь, по словам свидетеля, у сотрудника ФСБ из кармана куртки выпал нож; тот заметил лишь, что любит холодное оружие и недавно купил себе новый экземпляр. Вскоре компания замерзла и отправилась в подъезд, Канискин решил не идти с ними из-за собаки. Потом он увидит, как все четверо садятся в одну электричку.
По утверждению Канискина, через несколько недель после убийства, примерно в середине апреля, Подоба попросит обеспечить ему алиби: сказать, что тот не ездил в Москву, подговорить продавцов, чтобы те подтвердили, будто видели молодых людей вместе в момент гибели Ветчинова, и показать, что около десяти часов приятели разошлись по домам. В конце месяца, говорит свидетель, Подоба начал жаловаться, что Жуков не взял всю вину на себя.
«Сам на камере засветился и за собой других тянет, вместо того, чтобы взять вину и помочь пацанам! А мы бы ему за это помогли года через три выйти через "больничку", у меня есть завязки», — приводил Канискин слова чекиста.
Второй свидетель, который указывает на Подобу — Николай Червонцев; в 2009 году Жуков довез до больницы его жену, которую ограбили и избили на улице. Узнав, что спаситель его супруги арестован по обвинению в убийстве, Червонцев не поверил официальной версии и решил «своими силами установить для себя лично картину развития событий».
Червонцев, который примерно на десять лет старше фигурантов дела, разыскал Подобу и потребовал объяснений, но тот отрицал даже, что видел обвиняемого в день убийства. Потом Червонцев «со слов знакомых» узнал, что в действительности приятели все-таки виделись 23 марта и встретился с сотрудником ФСБ снова. По утверждению свидетеля, тогда Подоба признал, что был на месте убийства.
Эти показания фигурируют в приговоре, но никакой оценки суд им не дал. В документе просто упоминаются слова Канискина о том, что Подоба просил обеспечить ему алиби, и утверждение Червонцева, в разговоре с которым тот якобы признал, что был в Новогиреево вечером 23 марта.
Три версии свидетеля Лысовой
В деле об убийстве Виталия Ветчинова Анна Лысова, у которой снимал комнату погибший — ключевой свидетель.
В первых показаниях, которые Лысова дала следователю СК Ксении Семеновой утром 27 марта, свидетельницу попросили описать круг знакомых Ветчинова. Та рассказала, что видела Жукова 23 марта, а через несколько дней услышала о смерти своего квартиранта от местных алкоголиков.
Уже вечером 27 марта Лысова излагала новую версию событий: около 21:00 в день убийства она увидела у железнодорожной платформы Жукова с Ветчиновым, которые, как предположила свидетельница, отправлялись в Новогиреево за «тропиком». «Я решила, что прослежу за ними, а когда увижу, что они купили тропикамид, то попрошу меня угостить», — вспомнила женщина и пояснила, что села в ту же электричку, но молодые люди ее не заметили.
«Примерно в 21:20 я доехала до платформы "Новогиреево", увидела, как вышли Ветчинов и Михаил "Жук", последовала за ними. Они меня также не видели. Ветчинов и Михаил зашли в аптеку, расположенную рядом со входом на платформу. Я в аптеку не заходила, стояла вблизи у входа. Примерно через 10 минут они вышли и направились в лесополосу. Я поняла, что они купили тропикамид и пошли уколоться. Я также следовала за ними. Поняла, что близко подходить еще рано и нужно дождаться, когда они сделают инъекции».
Далее во время второго опроса Лысова показала, что увидела, как Жуков напал на Ветчинова, и выбежала из лесополосы на проезжую часть Кетчерской улицы. Примерно через десять минут к ней вышел Жуков, который «находился в возбужденном состоянии, у него был дикий взгляд». Тот якобы понял, что Лысова видела драку, и пригрозил ей убийством, если она кому-нибудь что-нибудь расскажет. Третьи показания, которые Лысова давала уже на следующий день, добавляют к этой версии некоторые детали: например, при ее дневной встрече с Жуковым на этот раз присутствовали «большой толстый человек и местный алкоголик с палочкой по прозвищу "Паниковский"».
«"Жук" стал спрашивать меня про Ветчинова Виталия, а именно, не видела ли я его в последнее время. "Жук" сказал, что от Ветчинова все устали, что он непорядочный человек, который многих обманул с деньгами, также он пояснил, что Ветчинов дождется того, что "Жук" его зарежет», — говорилось в новой версии показаний.
Такую резкую перемену своих воспоминаний Лысова объяснит еще на стадии следствия: в явке с повинной она расскажет, что оговорила Жукова после того, как ее двое суток продержали в ОВД, избивая и требуя дать нужные показания. Вскоре после появления первых показаний, согласно которым Лысова «видела» нападение, оперативники и пришли в квартиру матери Жукова.
В явке с повинной Лысовой говорится, что 23 марта она видела Жукова в компании неизвестных ей молодых людей, а на следующий день ее мужу позвонила сестра Ветчинова Анжела и сказала, что Виталия убили. В тот же день об убийстве ей рассказали полицейские. Утром 27 марта в дом, где жили Лысова и Ветчинов, приехали оперативники, которые отвезли ее в ОВД «Перово». Там в кабинете следователя Семеновой она и дала первые показания, после которых Лысовой предложили пройти в соседний кабинет.
«Мне стали угрожать физическим насилием и требовать от меня имена лиц, причастных к убийству Ветчинова. Но когда я стала заявлять о том, что мне неизвестны лица, совершившие убийство, эти сотрудники полиции стали меня избивать, нанося мне удары руками в область головы, а после заставляли стоять длительное время вытянувшись вдоль стены. Впоследствии эти же сотрудники полиции сказали мне проехать с ними в другой отдел где продемонстрировали видеозапись, на которой были видны Ветчинов Виталий и Михаил Жуков, которые в аптеке что-то покупали. После демонстрации этого видео сотрудники полиции стали угрожать мне привлечением к уголовной ответственности за преступления, которых я не совершала и физическим насилием, в процессе этих угроз они наносили мне удары руками в область головы (подзатыльники), сжимали руками горло. Угрозы сотрудников полиции я восприняла реально», — писала Лысова в явке с повинной.
После этого разговора с оперативниками свидетельницу отправили в кабинет к следователю Семеновой, которая составила новый протокол допроса с версией о слежке ради дозы тропикамида. Эти показания появятся у оперативников вечером 27 марта, за несколько часов до того, как они поедут к матери Жукова. Утром 29 марта муж Лысовой заберет ее из ОВД.
В явке с повинной Лысова рассказывает, что об убийстве жильца она узнала от его семьи. К моменту передачи дела в суд им занимался уже другой следователь — Игорь Ибрагимов. Ксения Семенова на допросе утверждала: она не видела, чтобы Лысовой кто-либо угрожал или бил свидетельницу.

«Это ножевая центрифуга»
Первую версию показаний Лысовой суд отвергнет, посчитав, что женщина говорила, будто ничего не знает об убийстве, из-за угроз Жукова. Доводы защиты, делавшей акцент на явке с повинной, в которой свидетельница рассказывала о давлении оперативников, в суде также отвергли — но уже потому, что Лысова якобы написала явку «с целью помочь Жукову избежать ответственности», а те показания, в которых она описала убийство, соответствуют установленным фактам.
Следователи при этом настаивали, что к тому моменту, когда Лысова давала свои показания, запись с камеры наблюдения из аптеки «Роза» еще не была изучена — а значит, свидетель могла рассказать только о том, что видела своими глазами. Но адвокат Жукова Владимир Крупко обращает внимание: в материалах дела говорится, что время, указанное на видеозаписи, отстает на 27 минут.
«Дело в том, что когда давала показания Лысова, она указывала время, которое было указано на видеозаписи. А потом было установлено, что [Жуков и Ветчинов вошли в аптеку], например, не в 21:20, а в 21:50, то есть были расхождения по времени», — считает юрист. По его мнению, когда следователи заметили эту путаницу со временем, пришлось указать, что на видео таймер запаздывает.
Другое обстоятельство, на которое указывает защита — в деле нет протокола об изъятии видеозаписи из аптеки; у суда законность использования этих материалов вопросов не вызвала.
Кроме того, для расследования дела следователи запросили данные биллинга сотовых операторов с начала 2013 года по июль, но эта информация не прояснила картину происшедшего. Подтвердились лишь показания Жукова, который и не отрицал, что был в лесополосе у платформы «Новогиреево». Номер сотрудника ФСБ Подобы зафиксировали рядом с местом убийства — но не исключено, что он просто проезжал мимо на электричке. Телефон Салтыкова последовательно фиксировали в Железнодорожном, Москве и Королеве. При этом данных, указывающих на то, что Лысова в день убийства выезжала из Железнодорожного, нет — ее телефон фиксировали только в подмосковном городе, но не во время преступления, а ранее в тот же день. При этом показания мужа Лысовой, согласно которым свидетель 27 марта никуда не уезжала, судья отверг, сославшись на невозможность подтвердить это данными биллинга.
Суд не принял к сведению и другой принципиальный довод защиты: 69 ножевых ранений на теле Ветчинова (одетого в день убийства в две куртки и кофту) слишком различаются размерами и находятся с разных сторон тела, у них разные направления раневых каналов, и их не могли нанести одним ножом.
«В суде я спрашивал: это что была за кровавая карусель? Получается, Жуков одной рукой должен был бить Ветчинова ножом, другой — крутить и переворачивать, чтобы наносить удары спереди и сзади. Это ножевая центрифуга», — недоумевает адвокат Крупко в разговоре с «Медиазоной».
Следователям не удалось найти ни одного предполагаемого орудия убийства, а экспертам — установить точные размеры клинка или клинков, которыми был убит Ветчинов; при этом специалисты заключили, что некоторые раны нанесли П-образным клинком, а некоторые — М-образным. Часть ран осталась на пальцах рук Ветчинова, что, как указывает адвокат, свидетельствует об активном сопротивлении. При этом на одежде Жукова экспертиза не нашла следов крови или слюны Ветчинова, а вещи Подобы и Салтыкова не проверяли.
«Если Ветчинов боролся, то мог поцарапать, могли [под ногтями] остаться частицы одежды, и путем химико-биологической экспертизы можно было провести сравнительный анализ материалов с тем же Жуковым, Подобой, Салтыковым. Эти материалы взяли и потеряли», — говорит Крупко.
Адвокат, который сам в прошлом работал следователем, отмечает, что при обследовании места убийства не удалось обнаружить каких-либо следов обуви. Жуков носит ботинки 49-го размера, и если бы он правда находился на месте преступления, его следы заметно выделялись бы на фоне остальных, рассуждает Крупко.
Замыкая круг: новое расследование
22 мая 2014 года судья Перовского районного суда Василий Кузнецов приговорил Михаила Жукова к 12 годам колонии строгого режима. Приговор подтвердили Мосгорсуд и Верховный суд; адвокат Крупко сетует, что рассмотрение дела в вышестоящих инстанциях было «формальным».
Мать Жукова требовала провести новое расследование, но получала отказы из всех инстанций; в итоге она решила обратиться к правозащитникам, и делом занялся член президентского Совета по правам человека Андрей Бабушкин. В октябре 2016 года он передал ей постановление Перовской районной прокуратуры о возбуждении нового производства ввиду «вновь открывшихся обстоятельств». К таковым надзорное ведомство причисляет факты, на которые защита указывала еще до первого приговора: противоречия в показаниях свидетеля Лысовой и выводы экспертизы, согласно которой раны нанесли разными ножами. Повторное расследование предстоит провести тому же Перовскому межрайонному следственному отделу ГСУ СК по Москве, который занимался делом изначально.

Источник: https://zona.media/article/2016/28/11/vetchinov