Результаты поиска по запросу "как поменять формат папки"
- Ань, доброе утро.
- Привет. Не отвлекаю?
- Это точно Аня?
- Иди ты! Нет, серьезно?
- Тебя я готов слушать сколько угодно!
- Ух, дамский угодник! Нужно сегодня встретиться.
- Начинается!
- Ну, Коль!
- Да шучу я. Че там у тебя? Только все и по порядку.
- Мой доктор, помнишь, я тебе говорила? Так вот, он хочет, чтобы ты со мной пришел на прием. Он хотел бы побеседовать.
- А чо за доктор?
- Ну, я ж тебе говорила, я к нему…
- Нет, это психолог?
- Да… А ты думал - кто?
- Боялся, что сексопатолог.
- Ха-ха-ха! Ну, могу тебя и туда сводить!
- Не, я как-нибудь сам. Так что там, на счет доктора?
- Завтра, если сможешь, к четырем. Ага? За тобой заехать? Это возле Бекетова. Хорошо, встретимся без десяти там. Давай, удачи!
Это точно была не Аня. Звонить за сутки и полностью раскрыть все карты… Как-то неожиданно даже. Она не перестает удивлять, по крайней мере.
После последней нашей встречи мы неделю не виделись, договорившись, что так будет лучше для нас обоих. Вообще-то, это была моя инициатива. Во-первых, у меня приближается сессия, а на ее темном (я бы даже сказал мрачном) фоне все меркнет вопреки всем законам оптики. Во-вторых, хотелось все нормально обдумать. Та маленькая часть мира, в которой существовали мы с Аней, поменяла полярность. Поменялись и физические законы. Утром меня отталкивало от нее, а тем же вечером между нами была такая связь и напряжение, что ни разность в возрасте (пускай и незначительная), ни принадлежность к разным социальным классам, и, конечно, такая мелочь, как ментальность, не могли противостоять нашему сближению. Мне сейчас, сидя в пропахшей старыми носками комнате, очень приятно вспоминать тот момент. Дружеский поцелуй… Наверное, такое бывает только у девушек и является непосредственной частью женской дружбы. Хотя я могу и ошибаться. Дамы, если не прав – поправьте, буду благодарен.
В 15.30 следующего дня я уже стоял возле станции метро «iм. архiтектора Бекетова», разглядывая небольшие произведения искусства, которые были точными копиями знаменитых харьковских сооружений – три церкви, «Госпром», памятник кобзарю и что то, что идентифицировать я не смог. ИМХО – самые знаменитые памятники харьковской архитектуры это «мяч» и «памятник великому онанисту». Так же интересно то, что памятники находились внутри кубов из плексигласа (прозрачный пластик), вроде как слепленного герметично, но на каждом экспонате был слой пыли в палец. Как они так умудрились? Как говорил преподаватель по интеллектуальной собственности: «Так только украинцы могут!». Так же меня удивило то, что на памятнике влюбленным нет признаний в любви (мне давно как-то запомнилось «ЛЮБЛЮ КОНОПЛЮ!»). Сразу видно, что недавно выборы были. Почистили, поубирали…
Я присел на скамейку рядом с читающим дедушкой и выключил плеер, но наушники не вытащил, чтобы на этот раз не пропустить Аню. Наверное, сзади подойдет и глаза ладошками закроет, а я ей - «Петя?», а она обломается. Но обломался я, когда увидел ее, выходящей из метро. Ого! Это Аня? А-ха-ха-ха-ха!!!
- Здорова! Ты в церковь, что ли, собралась? – выглядела Аня слегка странновато. Обычно ее прикид состоял из полусапожек на шпильке, красного или черного цвета, темных или светлых колготок, деловой, но, все же, коротковатой юбки или шорт, футболки и курточки. А сейчас на ней брюки, теплая куртка, обычные, похожие на больничные тапки, туфельки, куртка и платок! ПЛАТОК!!!
- Что такое? – с удивлением спросила Анна.
- Не, ну я понимаю – ноги устали от каблука. Платок тебе зачем? – я, как ребенок, начал дергать за край платка.
- В метро дует. Нужно укутываться, – получил по рукам.
- Ты в метро ездишь??? – удивился я.
- А что тут такого? – Аня начала жеманничать. – Ну конечно, я бы могла на вертолете полететь, но, понимаешь, там приземлиться негде.
- Негде? – с поддельной досадой спросил я.
- Угу, - так же печально ответила Анна.
Уже надоело писать эту фразу, но никуда не денешься – «Мы рассмеялись».
Прогулочным шагом мы пошли в сторону студенческой поликлиники, попутно обсуждая, как у кого прошла неделя. В общем-то, никак. У нее работа, у меня – учеба. Аня сказала, что все обо всем поведала своему доктору.
- И что же он сказал?
- Сказал, что это плохая идея.
- Да он просто ревнует!
- Ну, вообще-то это «она».
- Знач лесбиянка.
- Ей 60 лет!
- А это вообще ничего не доказывает! Что ей не понравилось?
- То, что мы были близки.
- А мы были близки?
- Не прикидывайся идиотом!
- Ну, подумаешь, просто поцелуйчик…
- Просто поцелуйчик? – ее возмущению не было предела. Я начал отговариваться, очень тактично и осторожно. Опять я не пойму ее.
- Просто дружеский поцелуйчик. Ты сама говорила, что мы просто по-дружески поцеловались. Не, ну давай, чтобы все по чесноку было. У нас никаких отношений. Я с тобой дружу, ты меня снабжаешь хавчиком и учишь взрослой жизни?
- Купился! Ха-ха! А возмутился то как! Испугался?
- Не то слово. Я тебя тоже как-нибудь подловлю… - последняя фраза была сказана с ехидной улыбкой и дьявольским взглядом. Учитывая то, что один глаз у меня всегда смотрит прямо, выглядело это очень нелепо, но очень устрашающе. По ней пробежал холодок. – А тебе в платке идет! Я б тебе в метро десять копеек дал. Даже пятнадцать!
- Хлевицкий, че ты ко мне пристал?
- Уже «Че» говоришь. Пошли еще «семак» купим?
- Раньше ты мне больше нравился.
- Тут, понимаешь, как в сказке, только наоборот. В сказке принц жабу поцеловал, и она стала принцессой, а тут принцесса поцеловала принца, и он стал жабой. Как тебе?
- Ты Петросяну шутки не пишешь?
- А в этом ничего зазорного кстати нет! Вы просто ничего не понимаете! У Евгения Вагановича очень тонкий юмор. Его будут понимать только в третьем тысячелетии. Возможно, объявят пророком даже! Религия «петросянство» и все такое…
- И тут Остапа понесло…
- Ладно. Чет я и в правду несу чепуху. Мы на поцелуйчике закончили.
- «Поцелуе».
- Какая разница?
- Большая!
- Че ты кричишь? Дети спят! Ладно, на поцелуе. Что в этом плохого?
- Доктор сказал… сказала, что в любом случае, человеческая сущность возьмет свое и начнется любовь. А кончается любовь либо плохо…
- Либо не кончается, - я сделал вид, как будто в уме считаю 7х12. – Да, возможно и такое, но не думаю. Со мной такое не пройдет. Да и с тобой, наверное, тоже.
- А со мной почему?
- Кто у нас тут двадцатичетырехлетняя девственница? Стоп! Только не обижайся! Тихо, тихо, вот так. Я не в обиду, извини, как-то сразу не подумал. Ну, ты ж в курсе, часто в голову били…
- Я к ней с этой проблемой пришла сама. 24 года и еще девочка...
- И вот эти полгода ходила на консультации? Давай, щас один звонок, и все твои проблемы решим – красавец мужчина, грудь волосатая…
- Ну ты и дурак, слушай. Я тебя что-то вообще не узнаю.
- Ну, извини. Просто соскучился сильно, - я обнял ее как старого друга – сильно и приподняв над землей. Аня немного взвизгнула, - уже целую неделю не видел! Радости слишком много. Ты ж знаешь, что я иногда бываю неадекватный…
- Не знаю…
Хитро улыбнувшись, я посмотрел на нее…
Мы зашли в старенькую двухэтажную сталинку, на которой никаких надписей, кроме тех, какие бывают на старых сооружениях, не было. Что это за доктор? Хоть бы вывеску повесила? Поднявшись на второй этаж, Аня достала мобильный и набрала кого-то. У нее 55й семён (Siemens a55)! Прям как у Карины! Это у них мода такая что ли? Аня постучала и ей тут же открыли. Конспирация? Что это за блат-хата такая? Мы вошли. Открыла нам милая девушка в строгом брючном костюме, предложила раздеться и пройти. Моему взору открылся коридор, совершенно типичный для шестидесятилетней докторши. Старая, но добротная деревянная мебель, много светильников (один, конечно же, в виде рыбки), и портрет Сталина в венце композиции. Кстати, такого портрета я еще никогда не видел. Обычно Сталин стоял прямо и, чуть повернув голову в бок, смотрел в сторону, либо стоял под углом, головой смотрел туда же, но искоса поглядывал на зрителя, как бы говоря: «Ну, что же ты, товарищ…». А тут Иосиф Виссарионович стоял прямо и смотрел прямо. И как-то странно смотрел… как на говно (простите). Хотя, наверное, именно так и смотрел. Видимо это очень редкий портрет. По ходу, бабушка еще та…
Раздевшись, мы прошли в другую комнату. Опять сюрприз – дорогие стильные зеленые обои, с рифленым рисунком и золотистым отливом, огромный стол, больше похожий на постамент для памятника, шикарное кожаное кресло и такой же диван. Все абсолютно новое. Такое впечатление, что вот-вот, вчера привезли. Идеальный порядок, все аккуратно сложено, ни пылинки, ни мусоринки. Рядом со столом стоял офисный шкаф, на котором ровно, как богатыри Черномора, в алфавитном порядке стояли папочки с буквами. От А до Я на верхней полке и От А до S на нижней. Удивила папка с буковкой «Ы». Даже комментировать не буду. В комнате висели фотоработы советских художников. Не помню их фамилий, но точно помню, что видел их в журнале «советское фото». У этой дамы определенно есть вкус!
Я плюхнулся на мягкий диван, а Аня аккуратненько присела рядом. Было заметно, что Аня разнервничалась, и не на шутку.
- Ты хоть глупостей не говори! – Тихо, но очень возбужденно сказала она.
- Ты всегда в таком состоянии, когда сюда приходишь?
- Да ты что? Это ж доктор Фейзельштам! – Аня восторженно подняла руки вверх.
- А-ха-ха! ФейзальштамП! – знаю, это некрасиво, но, почему-то, сдержать себя я не мог. Наверное, тоже нервничал. И тут - epic fail – оказывается, эта дама уже стоит в проходе. В силу своей одноглазости, я ее не увидел.
- Елизавета Егоровна ФейзельштаМ, молодой человек. Прошу любить и жаловать. Вы находите в моей фамилии что-то смешное? – совершенно бесстрастно спросила женщина. Я никогда не дал бы ей шестьдесят. Ну, максимум, сорок пять. Вместо ожидаемой старушенции в пенсне, и с боа на шее, перед нами предстала очень даже привлекательная дама в летах, облаченная в безумно красивый деловой костюм из атласной ткани серого и белого цвета. Костюм был даже немного футуристичным – отливал металлом, очень облегающее сидел, подчеркивая прекрасную фигуру и имел несимметричные элементы – ворот, рукава, юбку. Лицо ее выглядело еще моложе, чем она сама. На его форме, конечно, время и оставило свой отпечаток, но вот на коже виднелся отпечаток дорогостоящих кремов и мазей. Она носила очки. Слегка зауженные, в черной пластиковой оправе. Волосы светлые, совершенно естественного пшеничного цвета, аккуратно старательно уложены в «каре». По-моему, это зовется так.
– Молодой человек, мне повторить свой вопрос?
- Нет, спасибо, я прекрасно понял вас, - тщательно подбирая каждое слово, неспешно ответил я. – Я ожидал увидеть даму в годах, слегка выжившую из ума. Зачем у вас висит портрет Сталина в коридоре?
- Почему вы так решили? Неужели Анна вам так меня представляла? – вопрос про Сталина не подействовал! Черт! Еще и Аня на меня смотрит как на врага народа. Нужно было ляпнуть такое? Почему врожденный кретинизм проявляется именно в такие моменты??? Передо мною стояла Доктор Фейзальштам. Играть с ней в словесную дуэль - это как с камнем на танк бросаться. Нужно сдаваться.
- Простите меня. Я поступил по-идиотски. Могу я как-то загладить свою вину?
- Можете, молодой человек. Просто сядьте и постарайтесь думать перед тем, как что-то скажете. Нам всем этой пойдет на пользу.
- Буду стараться, - сказал я, сглотнул, и вжался в диван. Елизавета Егоровна посмотрела на меня, как сами знаете на что. После, достала папку с буквой «Р» и села в большое коричневое кресло. В течение минуты она извлекла из большой толстой папки маленькую, быстренько пробежалась по четвертой или пятой странице (за пол года всего шесть страниц записей!).
- Ну что ж… Николай, если не ошибаюсь? Голубчик, скажите, пожалуйста, как вы оцениваете ваши отношения с Анной?
- На пять! По пятибалльной системе естественно, – видно, что она ожидала несколько другого ответа.
- Прекрасно. Считаете ли вы эти отношения любовью?
- А что вы вкладываете в понятие любовь? – я уже немного пришел в себя после ее психологической атаки и кое-что приготовил в ответ.
- Привязанность. Влечение. Закончим пока на этом, - при каждом слове она вращала правой кистью, сжимая и разжимая ладонь. Я начал делать то же самое, но немного быстрее.
- А что вы вкладываете в понятие привязанности и влечения? Не подумайте ничего дурного. Все дело в том, что уже седьмой год я обучаюсь в техническом ВУЗе. Я должен все для себя структурировать, - эта фраза немного вывела ее из колеи. Она следила за моей вращающейся рукой. Я перестал крутить, и она тут же перевела взгляд на меня.
- Предположим, привязанность. Близость с человеком, желание окружить его заботой?
- Ничего такого не замечал, – Теперь вертеть кистью прекратила она.
- Прекрасно…
- Простите, что прекрасно? Что не замечал? Или что не замечал «такого»?
- Молодой человек, вы занимаетесь демагогией. Не так ли? – На ее лице читалась небольшая напряженность.
- А что такое демагогия?
- Вы издеваетесь?!
- Почему вы так решили?
- Не делайте из себя идиота!
- Это вы делаете из меня идиота!
- Нет! – ее хрупкая рука сжалась в кулак. - Это вы делаете из меня дуру!
- Нет, вы сами из себя делаете дуру. И я не думал, что вы так легко купитесь.
Елизавета Егоровна тяжело посмотрела на меня, вдохнула во всю грудь и… расхохоталась, хлопнув ладонью по столу. Я тоже начал смеяться. Не так рьяно, но вполне искренне. Аня, как белая ворона, сидела с непонимающим видом. Весь наш короткий спор она легонько дергала меня за штанину и шептала «заткнись!». Елизавету Егоровну что-то совсем понесло – она вся покраснела и успела откинуться на спинку. Как-то она подозрительно смеется – может у нее приступ чего-нибудь? Аня на меня обидится, если ее доктор помрет со смеху из-за меня.
- Ой, давно я так не смеялась. Спасибо вам, Николай! Черная риторика?
- Нет. Хотя тоже читал.
- А что же? Нет, стойте! Психологическое айкидо!
- Ага! - а бабушка соображает! Кстати забавно, что из всех трех книжек по психологии она попала в две. Может, будет считать меня умным?
- Анна, позвольте ввести вас в курс дела. Тоже посмейтесь. Николай отработал на мне самую примитивную (спасибо блин!) тактику психологической защиты, переходящей в нападение. А я купилась! Старею, наверное…
Аня так и не посмеялась. По лицу было видно, что ужас вроде сошел, и как бы все хорошо, но необоснованная тревога осталась.
- Все-таки, давайте вернемся к теме разговора. Но только на этот раз будем откровенными. Хорошо? – ее тон стал намного приятнее и дружественнее. Может, она сразу так все спланировала?
- Хорошо. Меня к Ане не тянет, и секса с ней я не хочу.
- Анна, а что вы скажете по этому поводу?
- Я вам все рассказывала все в прошлый раз? – Аня выглядела еще более неуверенной.
- Может быть, что-то поменялось за прошедшее время?
- Нет. – Она потупила глаза.
- Быть может, вы хотите уточить что-то?
Еще более краткое «нет».
- Доктор, вам не кажется, что Аню эти вопросы напрягают? – забыв про такт, бросил я.
- Николай, не стоит так враждебно воспринимать меня. Я не чудовище. По крайней мере, не такое, как вы себе представляете. Анна?
Аня испугано подняла глаза. Я этот взгляд уже два раза видел и знал, что он значит. Только не пойму, что он сейчас тут…
- Елизавета Егоровна, Доктор, вы делаете человеку неприятно. Неужели этого не видно? Чего вы от нее хотите добиться? По-моему, и так все понятно! – я немного привстал от ярости.
- Хм. И что же вам понятно?
- То, что Аня стесняется говорить!
- А почему она стесняется говорить?
- Думаете, я куплюсь? Выкладывайте.
- А вы проницательный человек, Николай. Когда поняли?
- После вопросов, повторяющих ответы, - я только сейчас заметил, что Аня сидит и ржет.
- Неплохо. Вы разнервничались, думала, не будете амортизировать. Вернемся опять к теме. Мы разыграли сценку перед вами. Аня – прекрасный актер. Вы ей поверили?
- Зачем задавать вопрос, если ответ вы все равно знаете?
- Более того! Вы совершенно предсказуемо себя повели. Я именно так все и описала еще при нашей прошлой встрече с Анной.
- Серьезно Ань?
- Я тебе говорила, что это гений? А ты что?
- А что я. Я жертва в руках коварных женщин, - коварные женщины обменялись улыбками. – Ну, давайте выкладывайте, что вы заключили?
- Вы прекрасно подходите Анне как психологический балласт.
- Аня мне говорила обратное. По ее словам, я не подхожу.
- Анна создавала мне поддельный авторитет, - вот я тупой, а? – Я повторюсь: моя рекомендация – продолжить общение с вами. С некоторыми оговорками.
- Вы рекомендуете Ане с кем встречаться, а с кем нет?
- Николай, вы меня удивляете. То сообразительностью, то глупостью. Вы в курсе, что Анна познакомилась с вами благодаря моему совету?
- Да…
- Вы в курсе, что мы с Анной обсуждали все ваши встречи?
- Теперь уже да…
- Вы в курсе, почему Анна обратилась ко мне за помощью? – я кивнул. - Вот видите? Теперь вы понимаете, на сколько ваш вопрос глуп?
- Доктор, я умываю руки. Вы… Вы соображаете!
- Вот и прекрасно. Теперь, голубчики, вам обоим я дам некоторые рекомендации. Во-первых, вам обоим не хватает событий. И если Николай спокойно это переносит (откуда она все это знает?), то Анне до точки «Икс» не долго осталось. С голодом здорового общения мы уже разобрались. Николай, вы знаете, что такое голод здорового общения?
Сначала хотелось сказать «Да». Потом понял что переспросит, и, по-любому, скажет что не так. Скажу «нет» - скажет, что можно было бы догадаться. Так и поступим:
- Могу только догадываться.
- Голод здорового общения – совокупность неудовлетворенных социальных потребностей, таких как признание, узнаваемость, общение непосредственно, и, собственно, все. Во-вторых, нужно утолить голод случайных событий. К сожалению, большинство людей пытаются свести свою жизнь к определенной периодической функции. Жить так значительно проще, но, без решения неожиданных нестандартных задач, человек может забыть о личностном росте. Снабжайте друг друга такими ситуациями. Пока закончим на этом.
Теперь я понимаю, почему Аня все делала спонтанно. По крайней мере, для меня. Только сейчас я понял, что это была забота. Все-таки, она очень хороший человечек!
- Все что ли?
- Николай, у вас есть вопросы?
- Да! Я вас реально подловил или это входило в «хитрый план»?
- Нет, в «хитрый план» это не входило.
- Доктор, не юлите. Я вас спросил об одном, а вы мне ответили совершенно другое.
- Да, вы меня действительно… Как вы говорите? Ах да, «подловили».
Меня попросили подождать за дверью. Я вернулся опять в коридор со Сталиным. Восстанавливая произошедшие события, я понял, что ничего не понял. Если эта Елизавета Егоровна такой проницательный и расчетливый доктор, если из Аниных рассказов она довольно точно обрисовала мой психологический портрет…. Я очень редко себя так веду вообще. Как сейчас. Вообще, странно был построен весь этот разговор. Облом, дерзость, мягкость, опять дерзость и раскрытие карт. Потом про психологический голод…. Зачем тогда я нужен был вообще? И как все это может быть связано с девственностью Анны Русиновой? При чем тут голод вообще? Мужика снять на ночь все дела? Пойду-ка я к ним, пускай объяснятся!
Я без стука вошел в комнату, которую минуту назад покинул. Сделал я это совершенно бесцеремонно и довольно шумно, думал, что они удивятся, но удивиться пришлось мне. Они спокойно, улыбаясь, смотрели на меня.
- Вот видишь Аня, - сказала доктор Фейзельштам. – Совершенно предсказуемый молодой человек. Выгодное сочетание экстраверта и логика образует непредсказуемую, но адекватную личность. Думаю, что общение с тобой Николаю будет куда полезнее, чем тебе с ним. Уверена, ты сможешь открыть в нем множество качеств, о которых он сам и не подозревает. Однако если Николай будет прилагать определенные усилия, то и ты выиграешь. Николай, вы согласны организовывать досуг Анны?
- Э…
- Думаю, что он согласен. Не волнуйтесь, голубчик. Я понимаю, что с вами поступили бесцеремонно и очень грубо. С точки зрения психологической этики. Но вы сильный и не думаю, что это вас сильно будет тревожить, не так ли?
- Э… да?
- Ну, вот и славно. У меня к вам будет личная просьба. Вы сможете описывать все происходящее на бумаге, в виде рассказа?
Я совершенно растерялся:
- Я… Это… Я никогда не писал…
- Голубчик, вы лукавите?
- Не называйте меня «Голубчик».
- Давайте не уходить от темы?
- Но я правда никогда не писал. Может, пару раз пробовался, но никто на эти очерки не обращал внимания.
- Я не говорю, что вы должны писать бестселлер. Просто описывайте происходящее. В первую очередь для себя, во вторую – для Анны. И мне была бы интересна ваша точка зрения на происходящее.
- Моя? Аня тоже пишет о происходящим? - почти с детским интересом спросил я.
- Нет. Аня все излагает мне в словесной форме…
- Давайте, я вам тоже все буду излагать в устной форме?
- Николай, вы знаете, что перебивать старших некрасиво?
Я виновато кивнул.
- Давайте договоримся так: вы опишете знакомство с Анной, а там посмотрим. И не нужно бояться. Никто не собирается вас критиковать.
- Я не боюсь! Хорошо, договорились. Начало так начало, – и зачем я сказал, что не боюсь? Как последний простак я попался на эту удочку! Ну что за кретин???
- Прекрасно. И, Николай, прошу вас, не переживайте по поводу своих оплошностей. Вы прекрасно понимаете, о чем я. Не нужно, это лишнее. На моей стороне многолетний опыт общения и ученая степень профессора. Мне хотелось бы отметить, что общение с вами меня позабавило. Давно я уже не разминалась. Хочу вас поблагодарить за это.
- Что мне сказать? Я даже не знаю. Вы все наперед знаете. Вы с дьяволом не знакомы?
- Хех, Николай, у вас еще все впереди. Не стоит переживать. Если учесть, что вы обучаетесь в техническом ВУЗе, у вас выдающиеся способности. Их стоит развивать.
-Ну, вы меня засмущали совсем.
Елизавета Егоровна подошла к своему столу. Только сейчас я заметил, что на краю лежала небольшая бумажка желтого цвета (ну знаете, продают разноцветные стопочки склеенных листиков для записей). Хотя нет – ее раньше не было. Я бы заметил! Она взяла ее и протянула мне. На обороте аккуратным каллиграфическим почерком было написано «Вы меня засмущали прям». БЛИИИН! Ну, пускай, засмущать меня – можно предсказать. Но чтобы точно знать, что я скажу? Она точно с дьяволом на короткой ноге! Мне ничего не оставалось, как удивленно развести руки, расплывшись в растерянной улыбке. Аня не была удивлена. Она гордо смотрела на меня так, как будто это написала она. А может действительно она? А я смотрел в пол…
Я чувствовал себя ужасно. Вроде бы предпосылок не было, но я был разбит. Давно уже такого хренового настроения не было – меня морально избили. При чем били уже лежачего. Зачем этот последний фокус? Просто чтобы окончательно сломать? Со стороны это может показаться вполне мирной забавой, но на самом деле это очень сильно напрягает – всегда в рукаве нужно иметь пару козырей, чтобы удивлять окружающих, а когда все твои действия знают наперед…. Даже не знаю. Так ведь нельзя!?
И тут меня опять осенило! Конечно же, Елизавета Егоровна не ставила целью меня расстроить ради своей потехи. Думаю, она наигралась в эти игры за всю свою практику. Она хотела этим что-то показать. Что показать? Предсказуемость, я, Аня… Голод на случайные события, я, Аня – чувствуете? Аня и раньше упоминала, что все у нее очень постоянно – друзья, с которыми ничего кроме спортзалов и клубов не объединяло, работа, где она должна себя вести так, как должна, постоянное соответствие стандарту бизнес-вумен. И никаких случайностей! Я пробыл в этом состоянии около минуты, а жить уже не хотелось. А у нее так всю жизнь? Ну, или какой-то длительный период? Все равно это ужасно. Я должен стать для нее генератором случайных событий. Самое интересное, что Она уже делала это для меня, и я ее за это начал было ненавидеть. Бедная Анька! Она сделала для меня такое, о чем можно писать книгу! Да если бы не она, где бы я сейчас был? Читал луркоморье и писал никому не нужную музыку? Как же мне с ней повезло!
Я чувствовал себя еще большим козлом, чем тогда, вечером, в машине. Посмотрев на Доктора, я наткнулся на ее вопросительный взгляд. Я кивнул, и она улыбнулась. Пусть лучше Аня не знает. Нужно только узнать, Аня все делала по инструкции или дошла до этого сама? Или вообще на уровне подсознания?
С энтузиазмом я просил:
- Доктор, а в чем заключается ваша методика? Я тоже хочу так!
- Думаете это дар? Это проклятие! Врагу не пожелаешь! Знать, как поступит твой собеседник ужасно! Все диалоги невольно превращаются в обычный расчет! Я нормально даже книгу прочитать не могу.
- Вы преувеличиваете, доктор, - улыбаясь и кивая, сказал я. Все ясно. Двусмысленности быть не может.
Внутри я восхищался Доктором Фейзельштам, одновременно сочувствуя ей. Наверняка эта дамочка при СССР работала в структурах типа КГБ, раскалывая шпионов самой высокой категории. А сейчас лечит 24х-летних девственниц. Во жизнь, а?
- Итак, дорогие мои, давайте вернемся к нашим вопросам. Николай, на вас я возлагаю обязанность организовывать досуг Анны. Как вы на это смотрите? Вашего окончательного ответа мы так и не услышали.
- Завжди готов! (рус. – Всегда готов!).
- Прекрасно! Николай, я попрошу вас выйти. Мне нужно обсудить с Анной кое-какие вопросы. Но будьте добры в этот раз вести себя более сдержанно?
- На этот раз у меня больше нет вопросов.
- И, Николай, там, на кухне, тортик. Я его испекла час назад, он как раз застыл. Буду признательна, если вы угоститесь.
- Торт без фокусов?
- К сожалению да, - Елизавета Егоровна рассмеялась так, как это делают самые обычные старушки.
Я направился за тортом. Раньше вежливость заставляла сказать что-то, типа «Нет, спасибо, я не голоден», или отмазаться: «Мне сладкое нельзя», но последние года полтора я не страдал поддельной скромностью. Предлагают – ни в коем случае не отказывайся! Дают – бери! Во-первых, так можно обидеть хозяина, во-вторых, второго шанса может не быть.
Я прошел на кухню, которая была такой же, как и коридор – старая, но очень добротная мебель, хрусталь в серванте, небольшой столик, на нем красивая зеленая подставка, а на ней шоколадного цвета торт. Не покидало чувство, что в торте записка. Или где-то под ним. Я быстренько, постоянно прислушиваясь и оглядываясь, начал исследовать пространство стола на наличие посланий. Вроде бы ничего. Хотя нет – торт стоит на картонной подставке. Может под ней? Я приподнял торт вместе с подставкой – что и требовалось доказать! Записочка! Такая же желтая, как и в кабинете. Достал, прочитал, улыбнулся. Потом таки начал ржать: «Николай, кушайте торт! Приятного аппетита!». Тот же каллиграфический почерк. Значит, писала Елизавета Егоровна. Ну дает!
Я взял блюдце из стопочки на столе, отрезал себе небольшой кусок, взял ложечку, и попробовал. Даже не знаю, как описать. Слегка горький шоколад с очень плотным вкусом на языке моментально вызвал слюноотделение. Слюнки потекли с немыслимой скоростью! Но это только верхушка! Первый раз за много-много лет я не стремился быстро прожевать и проглотить. Под шоколадом был бисквит. Самый обычный бисквит, еще теплый и просто приятный. Что там посерединке? Суфле? Цвет какой-то стремный – сине-зеленое. Попробуем. Мммм! Мой единственный зрачок расширился. Не знаю, что это, но его кисленький вкус опять напряг мои слюнные железы. Что это? Где то я это уже пробовал, вроде… Только не могу вспомнить, где. Немного повозив во рту, я не выдержал и проглотил. Потом опять откусил суфле. Черт! Да что же это такое! Настолько приятный и знакомый вкус! Такое впечатление, что пробовал что-то такое когда-то давно. Вскоре я выел всю середину, но тайного ингредиента определить так и не смог. В расход пошла оставшаяся верхушка. Пока меня никто не видел, я решил слизать верхний слой шоколада. Вкусно же!
Остался низ. Низ из бисквита, но с какими-то вкраплениями. Орехи какие-то? Ложечкой я достал одну единицу вкраплений и попробовал. Отдавало таблетками. Пектусином, что ли? Я давно его не употреблял, но вкус помнил хорошо - в детстве часто болел, знаете ли. Но не будет же доктор Фейзельштам пихать в торт пектусин? Я достал из куска все осколки, но опять не удовлетворил свой интерес. ИНТЕРЕС! У нее даже торт интересный. Какой же уникальный человек!
Следующий кусок (он был раза в три больше первого) я ел целиком. Так оказалось гораздо вкуснее. Видно, во мне сыграла животная жадность, и третий кусок уже был втрое больше второго. Четвертый еле помещался на блюдце…
Аня и Доктор вышли, сразу уставившись на меня. А я на них. Должен сказать, что мне удалось удивить госпожу Фейзельштам – на ее лице было неподдельное удивление, смешанное с детской радостью. Аня просто стояла и офигевала. Оно и понятно – на кухне, вылупившись на них, стою я с блюдцем, по которому размазан торт, рядом подставка с одиноким маленьким кусочком. Все лицо и руки в шоколаде, рот набит.
- Я вам тут оставил… немного…, - изо рта, на вовремя подставленное блюдце, посыпались крошки.
Они продолжали смотреть на меня теми же лицами. Елизавета Егоровна начала разводить руками:
- Вы меня удивили, Николай! Нет, я ожидала, что с половиной торта придется попрощаться, но чтобы вот так!
- Вы меня профтите, я тут немного задумался, - натужно прожевывая, сказал я. – Из чего торт? Никак не могу понять. Это суфле? Такой знакомый вкус?
- Сливовое варенье. Очень хорошо взбитое, до состояния пены.
- Блииин! Точно! Уже отвык от варенья! А это что за штучки белые?
- Секретный ингредиент, – Доктор Фейзельштам хитро прищурила глаза.
- Ну и ладно, – выманивать у нее что-то…. - Вы часто такие вещи готовите?
- А что?
- А то вы не знаете?
- Каждый раз, когда ты будешь приходить, я буду что-то готовить, идет?
- Я подумаю над вашим предложением.
Моя шутка не вызвала смеха. Только удивление. Может, я ее таки удивил?
Мы собирались. Накинув пальто, я помог Ане одеться, примерял на себя ее платок, получил по шее и натянул шапку. Думал, что Елизавета Егоровна скажет что-то, типа напутственного слова на прощание. Но она просто сказала «до свидания» и зашла в свой кабинет. Мы вышли, и дверь за нами закрылась. Наверное, это та девочка, которую мы встретили при входе. Странный вообще какой-то офис. Чертовщиной отдает. А я еще и торт ихний ел…
Я никак не узнаю Аньку в этом платке! Наверное, никто не узнает.
- Это конспирация?
- Что? Платок? Ну, вообще-то да.
- А от кого скрываешься?
- Не знаю! Просто не хочу, чтобы кто-то знал, что я пользуюсь услугами психолога.
- ПоЛьЗуЮсЬ УсЛуГаМи ПсИхОлОгА, - начал перекривлять я, - будь мужиком! Давай снимай!
- Что???
В ответ я резко, но аккуратно сорвал платок и отбежал на несколько метров. Махая платком, как тореадор, я продолжал ее дразнить. Аня была в маленьком бешенстве. Отдельного внимания требует ее прическа – только что уложенные волосы торчат во все стороны волнами, а в одну сторону (в направлении сдергивания платка) – одна большая, взъерошенная копна черных волос, напоминающая козырек. И эти суровые глаза, торчащие из-под него. Ну, это нужно видеть! Простите за отсутствие фотографий. Тут бы они не помешали.
Как Федя сдувал в «приключениях Шурика» обоину с глаза, Аня пыталась сдуть нависшие волосы. Первый раз ничего не дал, на второй помог ветер, направление которого противоречило настроению Анны. Вследствие чего, копна поменяла свое направление, свесившись налево. Аня напоминала маленькую обиженную девочку. Ну что ж, Анна Русинова, получай интересную жизнь!
- Привет. Не отвлекаю?
- Это точно Аня?
- Иди ты! Нет, серьезно?
- Тебя я готов слушать сколько угодно!
- Ух, дамский угодник! Нужно сегодня встретиться.
- Начинается!
- Ну, Коль!
- Да шучу я. Че там у тебя? Только все и по порядку.
- Мой доктор, помнишь, я тебе говорила? Так вот, он хочет, чтобы ты со мной пришел на прием. Он хотел бы побеседовать.
- А чо за доктор?
- Ну, я ж тебе говорила, я к нему…
- Нет, это психолог?
- Да… А ты думал - кто?
- Боялся, что сексопатолог.
- Ха-ха-ха! Ну, могу тебя и туда сводить!
- Не, я как-нибудь сам. Так что там, на счет доктора?
- Завтра, если сможешь, к четырем. Ага? За тобой заехать? Это возле Бекетова. Хорошо, встретимся без десяти там. Давай, удачи!
Это точно была не Аня. Звонить за сутки и полностью раскрыть все карты… Как-то неожиданно даже. Она не перестает удивлять, по крайней мере.
После последней нашей встречи мы неделю не виделись, договорившись, что так будет лучше для нас обоих. Вообще-то, это была моя инициатива. Во-первых, у меня приближается сессия, а на ее темном (я бы даже сказал мрачном) фоне все меркнет вопреки всем законам оптики. Во-вторых, хотелось все нормально обдумать. Та маленькая часть мира, в которой существовали мы с Аней, поменяла полярность. Поменялись и физические законы. Утром меня отталкивало от нее, а тем же вечером между нами была такая связь и напряжение, что ни разность в возрасте (пускай и незначительная), ни принадлежность к разным социальным классам, и, конечно, такая мелочь, как ментальность, не могли противостоять нашему сближению. Мне сейчас, сидя в пропахшей старыми носками комнате, очень приятно вспоминать тот момент. Дружеский поцелуй… Наверное, такое бывает только у девушек и является непосредственной частью женской дружбы. Хотя я могу и ошибаться. Дамы, если не прав – поправьте, буду благодарен.
В 15.30 следующего дня я уже стоял возле станции метро «iм. архiтектора Бекетова», разглядывая небольшие произведения искусства, которые были точными копиями знаменитых харьковских сооружений – три церкви, «Госпром», памятник кобзарю и что то, что идентифицировать я не смог. ИМХО – самые знаменитые памятники харьковской архитектуры это «мяч» и «памятник великому онанисту». Так же интересно то, что памятники находились внутри кубов из плексигласа (прозрачный пластик), вроде как слепленного герметично, но на каждом экспонате был слой пыли в палец. Как они так умудрились? Как говорил преподаватель по интеллектуальной собственности: «Так только украинцы могут!». Так же меня удивило то, что на памятнике влюбленным нет признаний в любви (мне давно как-то запомнилось «ЛЮБЛЮ КОНОПЛЮ!»). Сразу видно, что недавно выборы были. Почистили, поубирали…
Я присел на скамейку рядом с читающим дедушкой и выключил плеер, но наушники не вытащил, чтобы на этот раз не пропустить Аню. Наверное, сзади подойдет и глаза ладошками закроет, а я ей - «Петя?», а она обломается. Но обломался я, когда увидел ее, выходящей из метро. Ого! Это Аня? А-ха-ха-ха-ха!!!
- Здорова! Ты в церковь, что ли, собралась? – выглядела Аня слегка странновато. Обычно ее прикид состоял из полусапожек на шпильке, красного или черного цвета, темных или светлых колготок, деловой, но, все же, коротковатой юбки или шорт, футболки и курточки. А сейчас на ней брюки, теплая куртка, обычные, похожие на больничные тапки, туфельки, куртка и платок! ПЛАТОК!!!
- Что такое? – с удивлением спросила Анна.
- Не, ну я понимаю – ноги устали от каблука. Платок тебе зачем? – я, как ребенок, начал дергать за край платка.
- В метро дует. Нужно укутываться, – получил по рукам.
- Ты в метро ездишь??? – удивился я.
- А что тут такого? – Аня начала жеманничать. – Ну конечно, я бы могла на вертолете полететь, но, понимаешь, там приземлиться негде.
- Негде? – с поддельной досадой спросил я.
- Угу, - так же печально ответила Анна.
Уже надоело писать эту фразу, но никуда не денешься – «Мы рассмеялись».
Прогулочным шагом мы пошли в сторону студенческой поликлиники, попутно обсуждая, как у кого прошла неделя. В общем-то, никак. У нее работа, у меня – учеба. Аня сказала, что все обо всем поведала своему доктору.
- И что же он сказал?
- Сказал, что это плохая идея.
- Да он просто ревнует!
- Ну, вообще-то это «она».
- Знач лесбиянка.
- Ей 60 лет!
- А это вообще ничего не доказывает! Что ей не понравилось?
- То, что мы были близки.
- А мы были близки?
- Не прикидывайся идиотом!
- Ну, подумаешь, просто поцелуйчик…
- Просто поцелуйчик? – ее возмущению не было предела. Я начал отговариваться, очень тактично и осторожно. Опять я не пойму ее.
- Просто дружеский поцелуйчик. Ты сама говорила, что мы просто по-дружески поцеловались. Не, ну давай, чтобы все по чесноку было. У нас никаких отношений. Я с тобой дружу, ты меня снабжаешь хавчиком и учишь взрослой жизни?
- Купился! Ха-ха! А возмутился то как! Испугался?
- Не то слово. Я тебя тоже как-нибудь подловлю… - последняя фраза была сказана с ехидной улыбкой и дьявольским взглядом. Учитывая то, что один глаз у меня всегда смотрит прямо, выглядело это очень нелепо, но очень устрашающе. По ней пробежал холодок. – А тебе в платке идет! Я б тебе в метро десять копеек дал. Даже пятнадцать!
- Хлевицкий, че ты ко мне пристал?
- Уже «Че» говоришь. Пошли еще «семак» купим?
- Раньше ты мне больше нравился.
- Тут, понимаешь, как в сказке, только наоборот. В сказке принц жабу поцеловал, и она стала принцессой, а тут принцесса поцеловала принца, и он стал жабой. Как тебе?
- Ты Петросяну шутки не пишешь?
- А в этом ничего зазорного кстати нет! Вы просто ничего не понимаете! У Евгения Вагановича очень тонкий юмор. Его будут понимать только в третьем тысячелетии. Возможно, объявят пророком даже! Религия «петросянство» и все такое…
- И тут Остапа понесло…
- Ладно. Чет я и в правду несу чепуху. Мы на поцелуйчике закончили.
- «Поцелуе».
- Какая разница?
- Большая!
- Че ты кричишь? Дети спят! Ладно, на поцелуе. Что в этом плохого?
- Доктор сказал… сказала, что в любом случае, человеческая сущность возьмет свое и начнется любовь. А кончается любовь либо плохо…
- Либо не кончается, - я сделал вид, как будто в уме считаю 7х12. – Да, возможно и такое, но не думаю. Со мной такое не пройдет. Да и с тобой, наверное, тоже.
- А со мной почему?
- Кто у нас тут двадцатичетырехлетняя девственница? Стоп! Только не обижайся! Тихо, тихо, вот так. Я не в обиду, извини, как-то сразу не подумал. Ну, ты ж в курсе, часто в голову били…
- Я к ней с этой проблемой пришла сама. 24 года и еще девочка...
- И вот эти полгода ходила на консультации? Давай, щас один звонок, и все твои проблемы решим – красавец мужчина, грудь волосатая…
- Ну ты и дурак, слушай. Я тебя что-то вообще не узнаю.
- Ну, извини. Просто соскучился сильно, - я обнял ее как старого друга – сильно и приподняв над землей. Аня немного взвизгнула, - уже целую неделю не видел! Радости слишком много. Ты ж знаешь, что я иногда бываю неадекватный…
- Не знаю…
Хитро улыбнувшись, я посмотрел на нее…
Мы зашли в старенькую двухэтажную сталинку, на которой никаких надписей, кроме тех, какие бывают на старых сооружениях, не было. Что это за доктор? Хоть бы вывеску повесила? Поднявшись на второй этаж, Аня достала мобильный и набрала кого-то. У нее 55й семён (Siemens a55)! Прям как у Карины! Это у них мода такая что ли? Аня постучала и ей тут же открыли. Конспирация? Что это за блат-хата такая? Мы вошли. Открыла нам милая девушка в строгом брючном костюме, предложила раздеться и пройти. Моему взору открылся коридор, совершенно типичный для шестидесятилетней докторши. Старая, но добротная деревянная мебель, много светильников (один, конечно же, в виде рыбки), и портрет Сталина в венце композиции. Кстати, такого портрета я еще никогда не видел. Обычно Сталин стоял прямо и, чуть повернув голову в бок, смотрел в сторону, либо стоял под углом, головой смотрел туда же, но искоса поглядывал на зрителя, как бы говоря: «Ну, что же ты, товарищ…». А тут Иосиф Виссарионович стоял прямо и смотрел прямо. И как-то странно смотрел… как на говно (простите). Хотя, наверное, именно так и смотрел. Видимо это очень редкий портрет. По ходу, бабушка еще та…
Раздевшись, мы прошли в другую комнату. Опять сюрприз – дорогие стильные зеленые обои, с рифленым рисунком и золотистым отливом, огромный стол, больше похожий на постамент для памятника, шикарное кожаное кресло и такой же диван. Все абсолютно новое. Такое впечатление, что вот-вот, вчера привезли. Идеальный порядок, все аккуратно сложено, ни пылинки, ни мусоринки. Рядом со столом стоял офисный шкаф, на котором ровно, как богатыри Черномора, в алфавитном порядке стояли папочки с буквами. От А до Я на верхней полке и От А до S на нижней. Удивила папка с буковкой «Ы». Даже комментировать не буду. В комнате висели фотоработы советских художников. Не помню их фамилий, но точно помню, что видел их в журнале «советское фото». У этой дамы определенно есть вкус!
Я плюхнулся на мягкий диван, а Аня аккуратненько присела рядом. Было заметно, что Аня разнервничалась, и не на шутку.
- Ты хоть глупостей не говори! – Тихо, но очень возбужденно сказала она.
- Ты всегда в таком состоянии, когда сюда приходишь?
- Да ты что? Это ж доктор Фейзельштам! – Аня восторженно подняла руки вверх.
- А-ха-ха! ФейзальштамП! – знаю, это некрасиво, но, почему-то, сдержать себя я не мог. Наверное, тоже нервничал. И тут - epic fail – оказывается, эта дама уже стоит в проходе. В силу своей одноглазости, я ее не увидел.
- Елизавета Егоровна ФейзельштаМ, молодой человек. Прошу любить и жаловать. Вы находите в моей фамилии что-то смешное? – совершенно бесстрастно спросила женщина. Я никогда не дал бы ей шестьдесят. Ну, максимум, сорок пять. Вместо ожидаемой старушенции в пенсне, и с боа на шее, перед нами предстала очень даже привлекательная дама в летах, облаченная в безумно красивый деловой костюм из атласной ткани серого и белого цвета. Костюм был даже немного футуристичным – отливал металлом, очень облегающее сидел, подчеркивая прекрасную фигуру и имел несимметричные элементы – ворот, рукава, юбку. Лицо ее выглядело еще моложе, чем она сама. На его форме, конечно, время и оставило свой отпечаток, но вот на коже виднелся отпечаток дорогостоящих кремов и мазей. Она носила очки. Слегка зауженные, в черной пластиковой оправе. Волосы светлые, совершенно естественного пшеничного цвета, аккуратно старательно уложены в «каре». По-моему, это зовется так.
– Молодой человек, мне повторить свой вопрос?
- Нет, спасибо, я прекрасно понял вас, - тщательно подбирая каждое слово, неспешно ответил я. – Я ожидал увидеть даму в годах, слегка выжившую из ума. Зачем у вас висит портрет Сталина в коридоре?
- Почему вы так решили? Неужели Анна вам так меня представляла? – вопрос про Сталина не подействовал! Черт! Еще и Аня на меня смотрит как на врага народа. Нужно было ляпнуть такое? Почему врожденный кретинизм проявляется именно в такие моменты??? Передо мною стояла Доктор Фейзальштам. Играть с ней в словесную дуэль - это как с камнем на танк бросаться. Нужно сдаваться.
- Простите меня. Я поступил по-идиотски. Могу я как-то загладить свою вину?
- Можете, молодой человек. Просто сядьте и постарайтесь думать перед тем, как что-то скажете. Нам всем этой пойдет на пользу.
- Буду стараться, - сказал я, сглотнул, и вжался в диван. Елизавета Егоровна посмотрела на меня, как сами знаете на что. После, достала папку с буквой «Р» и села в большое коричневое кресло. В течение минуты она извлекла из большой толстой папки маленькую, быстренько пробежалась по четвертой или пятой странице (за пол года всего шесть страниц записей!).
- Ну что ж… Николай, если не ошибаюсь? Голубчик, скажите, пожалуйста, как вы оцениваете ваши отношения с Анной?
- На пять! По пятибалльной системе естественно, – видно, что она ожидала несколько другого ответа.
- Прекрасно. Считаете ли вы эти отношения любовью?
- А что вы вкладываете в понятие любовь? – я уже немного пришел в себя после ее психологической атаки и кое-что приготовил в ответ.
- Привязанность. Влечение. Закончим пока на этом, - при каждом слове она вращала правой кистью, сжимая и разжимая ладонь. Я начал делать то же самое, но немного быстрее.
- А что вы вкладываете в понятие привязанности и влечения? Не подумайте ничего дурного. Все дело в том, что уже седьмой год я обучаюсь в техническом ВУЗе. Я должен все для себя структурировать, - эта фраза немного вывела ее из колеи. Она следила за моей вращающейся рукой. Я перестал крутить, и она тут же перевела взгляд на меня.
- Предположим, привязанность. Близость с человеком, желание окружить его заботой?
- Ничего такого не замечал, – Теперь вертеть кистью прекратила она.
- Прекрасно…
- Простите, что прекрасно? Что не замечал? Или что не замечал «такого»?
- Молодой человек, вы занимаетесь демагогией. Не так ли? – На ее лице читалась небольшая напряженность.
- А что такое демагогия?
- Вы издеваетесь?!
- Почему вы так решили?
- Не делайте из себя идиота!
- Это вы делаете из меня идиота!
- Нет! – ее хрупкая рука сжалась в кулак. - Это вы делаете из меня дуру!
- Нет, вы сами из себя делаете дуру. И я не думал, что вы так легко купитесь.
Елизавета Егоровна тяжело посмотрела на меня, вдохнула во всю грудь и… расхохоталась, хлопнув ладонью по столу. Я тоже начал смеяться. Не так рьяно, но вполне искренне. Аня, как белая ворона, сидела с непонимающим видом. Весь наш короткий спор она легонько дергала меня за штанину и шептала «заткнись!». Елизавету Егоровну что-то совсем понесло – она вся покраснела и успела откинуться на спинку. Как-то она подозрительно смеется – может у нее приступ чего-нибудь? Аня на меня обидится, если ее доктор помрет со смеху из-за меня.
- Ой, давно я так не смеялась. Спасибо вам, Николай! Черная риторика?
- Нет. Хотя тоже читал.
- А что же? Нет, стойте! Психологическое айкидо!
- Ага! - а бабушка соображает! Кстати забавно, что из всех трех книжек по психологии она попала в две. Может, будет считать меня умным?
- Анна, позвольте ввести вас в курс дела. Тоже посмейтесь. Николай отработал на мне самую примитивную (спасибо блин!) тактику психологической защиты, переходящей в нападение. А я купилась! Старею, наверное…
Аня так и не посмеялась. По лицу было видно, что ужас вроде сошел, и как бы все хорошо, но необоснованная тревога осталась.
- Все-таки, давайте вернемся к теме разговора. Но только на этот раз будем откровенными. Хорошо? – ее тон стал намного приятнее и дружественнее. Может, она сразу так все спланировала?
- Хорошо. Меня к Ане не тянет, и секса с ней я не хочу.
- Анна, а что вы скажете по этому поводу?
- Я вам все рассказывала все в прошлый раз? – Аня выглядела еще более неуверенной.
- Может быть, что-то поменялось за прошедшее время?
- Нет. – Она потупила глаза.
- Быть может, вы хотите уточить что-то?
Еще более краткое «нет».
- Доктор, вам не кажется, что Аню эти вопросы напрягают? – забыв про такт, бросил я.
- Николай, не стоит так враждебно воспринимать меня. Я не чудовище. По крайней мере, не такое, как вы себе представляете. Анна?
Аня испугано подняла глаза. Я этот взгляд уже два раза видел и знал, что он значит. Только не пойму, что он сейчас тут…
- Елизавета Егоровна, Доктор, вы делаете человеку неприятно. Неужели этого не видно? Чего вы от нее хотите добиться? По-моему, и так все понятно! – я немного привстал от ярости.
- Хм. И что же вам понятно?
- То, что Аня стесняется говорить!
- А почему она стесняется говорить?
- Думаете, я куплюсь? Выкладывайте.
- А вы проницательный человек, Николай. Когда поняли?
- После вопросов, повторяющих ответы, - я только сейчас заметил, что Аня сидит и ржет.
- Неплохо. Вы разнервничались, думала, не будете амортизировать. Вернемся опять к теме. Мы разыграли сценку перед вами. Аня – прекрасный актер. Вы ей поверили?
- Зачем задавать вопрос, если ответ вы все равно знаете?
- Более того! Вы совершенно предсказуемо себя повели. Я именно так все и описала еще при нашей прошлой встрече с Анной.
- Серьезно Ань?
- Я тебе говорила, что это гений? А ты что?
- А что я. Я жертва в руках коварных женщин, - коварные женщины обменялись улыбками. – Ну, давайте выкладывайте, что вы заключили?
- Вы прекрасно подходите Анне как психологический балласт.
- Аня мне говорила обратное. По ее словам, я не подхожу.
- Анна создавала мне поддельный авторитет, - вот я тупой, а? – Я повторюсь: моя рекомендация – продолжить общение с вами. С некоторыми оговорками.
- Вы рекомендуете Ане с кем встречаться, а с кем нет?
- Николай, вы меня удивляете. То сообразительностью, то глупостью. Вы в курсе, что Анна познакомилась с вами благодаря моему совету?
- Да…
- Вы в курсе, что мы с Анной обсуждали все ваши встречи?
- Теперь уже да…
- Вы в курсе, почему Анна обратилась ко мне за помощью? – я кивнул. - Вот видите? Теперь вы понимаете, на сколько ваш вопрос глуп?
- Доктор, я умываю руки. Вы… Вы соображаете!
- Вот и прекрасно. Теперь, голубчики, вам обоим я дам некоторые рекомендации. Во-первых, вам обоим не хватает событий. И если Николай спокойно это переносит (откуда она все это знает?), то Анне до точки «Икс» не долго осталось. С голодом здорового общения мы уже разобрались. Николай, вы знаете, что такое голод здорового общения?
Сначала хотелось сказать «Да». Потом понял что переспросит, и, по-любому, скажет что не так. Скажу «нет» - скажет, что можно было бы догадаться. Так и поступим:
- Могу только догадываться.
- Голод здорового общения – совокупность неудовлетворенных социальных потребностей, таких как признание, узнаваемость, общение непосредственно, и, собственно, все. Во-вторых, нужно утолить голод случайных событий. К сожалению, большинство людей пытаются свести свою жизнь к определенной периодической функции. Жить так значительно проще, но, без решения неожиданных нестандартных задач, человек может забыть о личностном росте. Снабжайте друг друга такими ситуациями. Пока закончим на этом.
Теперь я понимаю, почему Аня все делала спонтанно. По крайней мере, для меня. Только сейчас я понял, что это была забота. Все-таки, она очень хороший человечек!
- Все что ли?
- Николай, у вас есть вопросы?
- Да! Я вас реально подловил или это входило в «хитрый план»?
- Нет, в «хитрый план» это не входило.
- Доктор, не юлите. Я вас спросил об одном, а вы мне ответили совершенно другое.
- Да, вы меня действительно… Как вы говорите? Ах да, «подловили».
Меня попросили подождать за дверью. Я вернулся опять в коридор со Сталиным. Восстанавливая произошедшие события, я понял, что ничего не понял. Если эта Елизавета Егоровна такой проницательный и расчетливый доктор, если из Аниных рассказов она довольно точно обрисовала мой психологический портрет…. Я очень редко себя так веду вообще. Как сейчас. Вообще, странно был построен весь этот разговор. Облом, дерзость, мягкость, опять дерзость и раскрытие карт. Потом про психологический голод…. Зачем тогда я нужен был вообще? И как все это может быть связано с девственностью Анны Русиновой? При чем тут голод вообще? Мужика снять на ночь все дела? Пойду-ка я к ним, пускай объяснятся!
Я без стука вошел в комнату, которую минуту назад покинул. Сделал я это совершенно бесцеремонно и довольно шумно, думал, что они удивятся, но удивиться пришлось мне. Они спокойно, улыбаясь, смотрели на меня.
- Вот видишь Аня, - сказала доктор Фейзельштам. – Совершенно предсказуемый молодой человек. Выгодное сочетание экстраверта и логика образует непредсказуемую, но адекватную личность. Думаю, что общение с тобой Николаю будет куда полезнее, чем тебе с ним. Уверена, ты сможешь открыть в нем множество качеств, о которых он сам и не подозревает. Однако если Николай будет прилагать определенные усилия, то и ты выиграешь. Николай, вы согласны организовывать досуг Анны?
- Э…
- Думаю, что он согласен. Не волнуйтесь, голубчик. Я понимаю, что с вами поступили бесцеремонно и очень грубо. С точки зрения психологической этики. Но вы сильный и не думаю, что это вас сильно будет тревожить, не так ли?
- Э… да?
- Ну, вот и славно. У меня к вам будет личная просьба. Вы сможете описывать все происходящее на бумаге, в виде рассказа?
Я совершенно растерялся:
- Я… Это… Я никогда не писал…
- Голубчик, вы лукавите?
- Не называйте меня «Голубчик».
- Давайте не уходить от темы?
- Но я правда никогда не писал. Может, пару раз пробовался, но никто на эти очерки не обращал внимания.
- Я не говорю, что вы должны писать бестселлер. Просто описывайте происходящее. В первую очередь для себя, во вторую – для Анны. И мне была бы интересна ваша точка зрения на происходящее.
- Моя? Аня тоже пишет о происходящим? - почти с детским интересом спросил я.
- Нет. Аня все излагает мне в словесной форме…
- Давайте, я вам тоже все буду излагать в устной форме?
- Николай, вы знаете, что перебивать старших некрасиво?
Я виновато кивнул.
- Давайте договоримся так: вы опишете знакомство с Анной, а там посмотрим. И не нужно бояться. Никто не собирается вас критиковать.
- Я не боюсь! Хорошо, договорились. Начало так начало, – и зачем я сказал, что не боюсь? Как последний простак я попался на эту удочку! Ну что за кретин???
- Прекрасно. И, Николай, прошу вас, не переживайте по поводу своих оплошностей. Вы прекрасно понимаете, о чем я. Не нужно, это лишнее. На моей стороне многолетний опыт общения и ученая степень профессора. Мне хотелось бы отметить, что общение с вами меня позабавило. Давно я уже не разминалась. Хочу вас поблагодарить за это.
- Что мне сказать? Я даже не знаю. Вы все наперед знаете. Вы с дьяволом не знакомы?
- Хех, Николай, у вас еще все впереди. Не стоит переживать. Если учесть, что вы обучаетесь в техническом ВУЗе, у вас выдающиеся способности. Их стоит развивать.
-Ну, вы меня засмущали совсем.
Елизавета Егоровна подошла к своему столу. Только сейчас я заметил, что на краю лежала небольшая бумажка желтого цвета (ну знаете, продают разноцветные стопочки склеенных листиков для записей). Хотя нет – ее раньше не было. Я бы заметил! Она взяла ее и протянула мне. На обороте аккуратным каллиграфическим почерком было написано «Вы меня засмущали прям». БЛИИИН! Ну, пускай, засмущать меня – можно предсказать. Но чтобы точно знать, что я скажу? Она точно с дьяволом на короткой ноге! Мне ничего не оставалось, как удивленно развести руки, расплывшись в растерянной улыбке. Аня не была удивлена. Она гордо смотрела на меня так, как будто это написала она. А может действительно она? А я смотрел в пол…
Я чувствовал себя ужасно. Вроде бы предпосылок не было, но я был разбит. Давно уже такого хренового настроения не было – меня морально избили. При чем били уже лежачего. Зачем этот последний фокус? Просто чтобы окончательно сломать? Со стороны это может показаться вполне мирной забавой, но на самом деле это очень сильно напрягает – всегда в рукаве нужно иметь пару козырей, чтобы удивлять окружающих, а когда все твои действия знают наперед…. Даже не знаю. Так ведь нельзя!?
И тут меня опять осенило! Конечно же, Елизавета Егоровна не ставила целью меня расстроить ради своей потехи. Думаю, она наигралась в эти игры за всю свою практику. Она хотела этим что-то показать. Что показать? Предсказуемость, я, Аня… Голод на случайные события, я, Аня – чувствуете? Аня и раньше упоминала, что все у нее очень постоянно – друзья, с которыми ничего кроме спортзалов и клубов не объединяло, работа, где она должна себя вести так, как должна, постоянное соответствие стандарту бизнес-вумен. И никаких случайностей! Я пробыл в этом состоянии около минуты, а жить уже не хотелось. А у нее так всю жизнь? Ну, или какой-то длительный период? Все равно это ужасно. Я должен стать для нее генератором случайных событий. Самое интересное, что Она уже делала это для меня, и я ее за это начал было ненавидеть. Бедная Анька! Она сделала для меня такое, о чем можно писать книгу! Да если бы не она, где бы я сейчас был? Читал луркоморье и писал никому не нужную музыку? Как же мне с ней повезло!
Я чувствовал себя еще большим козлом, чем тогда, вечером, в машине. Посмотрев на Доктора, я наткнулся на ее вопросительный взгляд. Я кивнул, и она улыбнулась. Пусть лучше Аня не знает. Нужно только узнать, Аня все делала по инструкции или дошла до этого сама? Или вообще на уровне подсознания?
С энтузиазмом я просил:
- Доктор, а в чем заключается ваша методика? Я тоже хочу так!
- Думаете это дар? Это проклятие! Врагу не пожелаешь! Знать, как поступит твой собеседник ужасно! Все диалоги невольно превращаются в обычный расчет! Я нормально даже книгу прочитать не могу.
- Вы преувеличиваете, доктор, - улыбаясь и кивая, сказал я. Все ясно. Двусмысленности быть не может.
Внутри я восхищался Доктором Фейзельштам, одновременно сочувствуя ей. Наверняка эта дамочка при СССР работала в структурах типа КГБ, раскалывая шпионов самой высокой категории. А сейчас лечит 24х-летних девственниц. Во жизнь, а?
- Итак, дорогие мои, давайте вернемся к нашим вопросам. Николай, на вас я возлагаю обязанность организовывать досуг Анны. Как вы на это смотрите? Вашего окончательного ответа мы так и не услышали.
- Завжди готов! (рус. – Всегда готов!).
- Прекрасно! Николай, я попрошу вас выйти. Мне нужно обсудить с Анной кое-какие вопросы. Но будьте добры в этот раз вести себя более сдержанно?
- На этот раз у меня больше нет вопросов.
- И, Николай, там, на кухне, тортик. Я его испекла час назад, он как раз застыл. Буду признательна, если вы угоститесь.
- Торт без фокусов?
- К сожалению да, - Елизавета Егоровна рассмеялась так, как это делают самые обычные старушки.
Я направился за тортом. Раньше вежливость заставляла сказать что-то, типа «Нет, спасибо, я не голоден», или отмазаться: «Мне сладкое нельзя», но последние года полтора я не страдал поддельной скромностью. Предлагают – ни в коем случае не отказывайся! Дают – бери! Во-первых, так можно обидеть хозяина, во-вторых, второго шанса может не быть.
Я прошел на кухню, которая была такой же, как и коридор – старая, но очень добротная мебель, хрусталь в серванте, небольшой столик, на нем красивая зеленая подставка, а на ней шоколадного цвета торт. Не покидало чувство, что в торте записка. Или где-то под ним. Я быстренько, постоянно прислушиваясь и оглядываясь, начал исследовать пространство стола на наличие посланий. Вроде бы ничего. Хотя нет – торт стоит на картонной подставке. Может под ней? Я приподнял торт вместе с подставкой – что и требовалось доказать! Записочка! Такая же желтая, как и в кабинете. Достал, прочитал, улыбнулся. Потом таки начал ржать: «Николай, кушайте торт! Приятного аппетита!». Тот же каллиграфический почерк. Значит, писала Елизавета Егоровна. Ну дает!
Я взял блюдце из стопочки на столе, отрезал себе небольшой кусок, взял ложечку, и попробовал. Даже не знаю, как описать. Слегка горький шоколад с очень плотным вкусом на языке моментально вызвал слюноотделение. Слюнки потекли с немыслимой скоростью! Но это только верхушка! Первый раз за много-много лет я не стремился быстро прожевать и проглотить. Под шоколадом был бисквит. Самый обычный бисквит, еще теплый и просто приятный. Что там посерединке? Суфле? Цвет какой-то стремный – сине-зеленое. Попробуем. Мммм! Мой единственный зрачок расширился. Не знаю, что это, но его кисленький вкус опять напряг мои слюнные железы. Что это? Где то я это уже пробовал, вроде… Только не могу вспомнить, где. Немного повозив во рту, я не выдержал и проглотил. Потом опять откусил суфле. Черт! Да что же это такое! Настолько приятный и знакомый вкус! Такое впечатление, что пробовал что-то такое когда-то давно. Вскоре я выел всю середину, но тайного ингредиента определить так и не смог. В расход пошла оставшаяся верхушка. Пока меня никто не видел, я решил слизать верхний слой шоколада. Вкусно же!
Остался низ. Низ из бисквита, но с какими-то вкраплениями. Орехи какие-то? Ложечкой я достал одну единицу вкраплений и попробовал. Отдавало таблетками. Пектусином, что ли? Я давно его не употреблял, но вкус помнил хорошо - в детстве часто болел, знаете ли. Но не будет же доктор Фейзельштам пихать в торт пектусин? Я достал из куска все осколки, но опять не удовлетворил свой интерес. ИНТЕРЕС! У нее даже торт интересный. Какой же уникальный человек!
Следующий кусок (он был раза в три больше первого) я ел целиком. Так оказалось гораздо вкуснее. Видно, во мне сыграла животная жадность, и третий кусок уже был втрое больше второго. Четвертый еле помещался на блюдце…
Аня и Доктор вышли, сразу уставившись на меня. А я на них. Должен сказать, что мне удалось удивить госпожу Фейзельштам – на ее лице было неподдельное удивление, смешанное с детской радостью. Аня просто стояла и офигевала. Оно и понятно – на кухне, вылупившись на них, стою я с блюдцем, по которому размазан торт, рядом подставка с одиноким маленьким кусочком. Все лицо и руки в шоколаде, рот набит.
- Я вам тут оставил… немного…, - изо рта, на вовремя подставленное блюдце, посыпались крошки.
Они продолжали смотреть на меня теми же лицами. Елизавета Егоровна начала разводить руками:
- Вы меня удивили, Николай! Нет, я ожидала, что с половиной торта придется попрощаться, но чтобы вот так!
- Вы меня профтите, я тут немного задумался, - натужно прожевывая, сказал я. – Из чего торт? Никак не могу понять. Это суфле? Такой знакомый вкус?
- Сливовое варенье. Очень хорошо взбитое, до состояния пены.
- Блииин! Точно! Уже отвык от варенья! А это что за штучки белые?
- Секретный ингредиент, – Доктор Фейзельштам хитро прищурила глаза.
- Ну и ладно, – выманивать у нее что-то…. - Вы часто такие вещи готовите?
- А что?
- А то вы не знаете?
- Каждый раз, когда ты будешь приходить, я буду что-то готовить, идет?
- Я подумаю над вашим предложением.
Моя шутка не вызвала смеха. Только удивление. Может, я ее таки удивил?
Мы собирались. Накинув пальто, я помог Ане одеться, примерял на себя ее платок, получил по шее и натянул шапку. Думал, что Елизавета Егоровна скажет что-то, типа напутственного слова на прощание. Но она просто сказала «до свидания» и зашла в свой кабинет. Мы вышли, и дверь за нами закрылась. Наверное, это та девочка, которую мы встретили при входе. Странный вообще какой-то офис. Чертовщиной отдает. А я еще и торт ихний ел…
Я никак не узнаю Аньку в этом платке! Наверное, никто не узнает.
- Это конспирация?
- Что? Платок? Ну, вообще-то да.
- А от кого скрываешься?
- Не знаю! Просто не хочу, чтобы кто-то знал, что я пользуюсь услугами психолога.
- ПоЛьЗуЮсЬ УсЛуГаМи ПсИхОлОгА, - начал перекривлять я, - будь мужиком! Давай снимай!
- Что???
В ответ я резко, но аккуратно сорвал платок и отбежал на несколько метров. Махая платком, как тореадор, я продолжал ее дразнить. Аня была в маленьком бешенстве. Отдельного внимания требует ее прическа – только что уложенные волосы торчат во все стороны волнами, а в одну сторону (в направлении сдергивания платка) – одна большая, взъерошенная копна черных волос, напоминающая козырек. И эти суровые глаза, торчащие из-под него. Ну, это нужно видеть! Простите за отсутствие фотографий. Тут бы они не помешали.
Как Федя сдувал в «приключениях Шурика» обоину с глаза, Аня пыталась сдуть нависшие волосы. Первый раз ничего не дал, на второй помог ветер, направление которого противоречило настроению Анны. Вследствие чего, копна поменяла свое направление, свесившись налево. Аня напоминала маленькую обиженную девочку. Ну что ж, Анна Русинова, получай интересную жизнь!
Ах! Если бы вы знали, как мне дорого КАЖДОЕ УТРО в общежитии! Продираешь глаза, видишь, как со второго этажа твоей двуспалки свисают носки и жить хочется! Смотришь на стол – грязные чашки и тарелки – Просто подарок небес! Смотришь на часы и…
И опять пять утра. И опять нет Интернета. Есть вариант: посчитать домашнюю контрольную по «Охране труда». Там ничего сложно в принципе нет, я ее уже два раза считал. Правда оба раза оказалось неверно. Поэтому на счет третьего раза были сомнения . Я вообще-то не планировал ее сдавать честно. Чтобы все сдать с первого раза хотя бы на четыре, нужно было учить, а времени на учебу не хватало. В таких случаях во мне просыпался хитрый менеджер, который предлагал свои услуги лектору или непосредственно заведующему кафедрой. Услуги были нескольких типов. Либо это фотографирование всех преподавателей для дальнейшего размещения этих фото на сайте кафедры и на информационной доске, либо это была пара плакатов. Плакаты были идеальным вариантом, так как все делалось дома за компьютером и чашечкой чая. К тому же была возможность выручить парочку сокурсников, ссылаясь на тяжелое материальное положение (распечатать один плакат стоит около 10$). Я был руководителем и исполнителем проекта, ленивые сотоварищи – инвесторами. Почти как в большом бизнесе. Да и рисовать я люблю больше. С фотографиями было слегка сложнее. Во-первых, никаких условий. В кабинетах темно, всегда бардак, постоянно мешают – сущий ад. Хуже может быть только на свадьбах. Во-вторых, всех преподавателей за один день собрать нереально. И если мужикам как-то проще (пиджак надел и красиво), c дамами всегда были проблемы. Во-первых, это тонны мейкапа. Совершенно неактуального, не гармонирующего ни с одеждой, ни с лицом и, конечно же, поставленной задачей. Во-вторых, фотографии с первого раза не нравились НИКОГДА. Особенно дамам в летах. «Неужели у меня такой подбородок?» (который?), «Я тут на бабушку похожа!» ( Да! В 53 года это действительно нонсенс, блин!) Но после тщательной обработки напильником и фильтром «liquify» выходили шЫдевры. Все были довольны. В итоге, у всей кафедры я был в уважении. Об оценках даже не стоило и задумываться.
С кафедрой охраны труда все немного сложнее. Кафедра насчитывает человек сорок. Фотографии отпадают сразу. Вся графика, что висит на стенах кабинетов (старые и обветшавшие плакаты), времен холодной войны. То ли преподов терзает ностальгия, то ли никто из них не подумал, что можно это все дело бесплатно и быстро заменить. Нужно будет подкинуть им эту идейку. Только страшно. За время всех лекций стало понятно, что эти ребята непростые. Точнее неадекватные. На любой юмористический вопрос они всегда отвечали совершенно серьезно, сами никогда не шутили либо использовали супермегабаяны, от которых становилось еще страшнее. В общем, просто так подойти и предложить что-то было стремно.
Ладно, это меня понесло на вольные размышления. Простите.
Утро прошло вполне обыденно, за просмотром нового сезона «футурамы». Потом омлет и в «школу». Сегодня захотелось прогуляться, и поэтому я вышел раньше минут на 25. Часа мне обычно хватало. Тут километров шесть.
Идя по центральному проспекту, я весело подпевал песенкам про эльфов и гномов. Старая привычка. Так я научился петь. Правда зрелище это странное: идет чувак, махает руками и почти орет «Торвальд, друг разбей стекло! Жезл скрывает мощь эльфийских королей!». Люди слегка шарахались. Ну и черт с ними. Я гордился тем, что могу себе это позволить. Ближе к половине восьмого начали мелькать маршрутки, везущие крестьян в колхозы, студентов на учебЫ, а рабочих на работы. С улыбкой я смотрел на вдавленные в боковые стекла лица. Лица студентов, студенток, бабушек, дедушек, тетей и дядей. У пассажиров совершенно пустые лица. Я давно это заметил. У человека всегда должна быть какая-то эмоция. Все равно – радость или грусть, уныние или вдохновение. Человек не может жить «просто так». Просто ради того, что бы жить. А вот в общественном транспорте другая тенденция. Все на своей волне, нервничают, особенно если не досталось сидячего места. Но вида никогда не показывают. Меня это сильно напрягает. Лучше пройтись пешочком, подышать свежими испарениями, чем «как килька в банке» проехаться. Для этого нужно заставить себя встать раньше, сделать все раньше и выйти раньше.
_____________________________________________________________
Мысли перебил звонок мобильного. Аня звонит. На нее стоит мелодия «Подруга, подкинула проблем» группы 2 самолета. Забавная песенка. Послушайте в свободное время.
- Привет, Ань.
- Привет. Ты сегодня занят?
- Да. – я напрягся.
- До которого часа?
- До завтра.
- Нужна твоя помощь.
- Мне самому нужна своя помощь.
- Коль, что такое? Чё ты такой резкий?
- После того инцидента, думаешь, будет по-другому? Даже не позвонила. Могла бы ради приличия поинтересоваться, как дела.
- Ой, ну прости, зайчик. Забегалась. С меня причитается. Я виновата, но тут столько дел – с ума схожу.
- У меня тоже есть дела. До свидания.
И сбросил. Минуту я не возвращал трубку в карман, надеясь, что Аня перезвонит. Но она не перезванивала. Потому что гордая или потому что нет времени. Или она просто пытается решить все как-то по-другому? Может хоть смс черкнет? Нет. Пять минут прошло, а телефон молчит. Перезвонить, значит показать себя тряпкой. Не перезвонить – отказать в помощи. Хоть она и поступила в тот раз как хладнокровная сволочь, я собой гордился. Вернувшись в общежитие, долго не мог привыкнуть к своей маленькой комнатушке и храпящим соседям. В голове мелькали образы загородного клуба, дорогих машин и дядей с большими лицами. Одно из самых интересных приключений в моей жизни! Прям садись и рассказ пиши! Ладно, срать на гордость.
- Ань, я дурак. Чего хотела?
- Во сколько освобождаешься?
- К часу. Если повезет, то к одиннадцати.
- Сразу набери, хорошо? Кое-куда пойдем.
- Хорошо. А дресскод есть?
-Ты нормально выглядишь?
- Ну… как обычно.
- Пойдет. Все давай. Спасибо, что перезвонил. Я уже переживать стала!
Последние слова были хорошим тактическим приемом. Будь они сказаны в начале, толку от них было как с козла молока. А в конце разговора они сыграли решающую роль в моем настроении. Я гордился тем, что оценили мой поступок в ИТОГЕ беседы и тем, что ЗНАЮ такой прием. Интересно, это у нее подсознательно? или она тоже Карнеги читала?
Пары были крайне унылыми и недостойными описания. Наверное, из-за интриги, которую устроила Аня. Самое обидное – я четко понимал, что нахожусь в смоделированной ситуации. Аня могла бы начать диалог с извинений, потом плавно перейти к поощрению, а потом уже обратиться с просьбой. Я бы не отказал. Но ТАК она была бы моим должником. А тут я САМ ей перезвонил, сказал, что САМ дурак, а теперь еще и думать ни о чем другом не могу. Нужно тоже ее в ловушку поймать. Только в какую? Она сейчас в выигрышной позиции. Не ставит меня в курс дела и полностью управляет событиями. Ну, может не полностью, но уж точно в большей степени, чем я. Единственный вариант – не поступать так, как хочется поступить сразу. Эта зараза всегда делает так, что если я не поступлю, как ОНА запланировала – буду виноват. Перед собой в первую очередь. Ну что ж, главное, что я осознаю ситуацию. Нужно только виду не подавать. Посмотрим, что будет дальше.
Свобода настала уже в 10:40, так как был «день должника», а долгов у меня не было («Охрана труда» пока еще не стала актуальной). Встретились мы на старом месте возле Ленина. Там, наверное, половина Харькова встречи забивает. Было людно и шумно. Я выглядывал черный джип, но Аня опять нашла меня первой.
- А где ты припарковалась?
- Я пешим ходом!
- Охохо! Ты и так умеешь? Не подумал бы никогда.
- Я еще и на С++ программировать умею, мистер остроумность. Тут недалеко. Решила прогуляться. Пойдем.
- Так что за бизнес?
- Нужно представить тебя моим подчиненным.
- Зачем?
- Будешь моим замом.
- Серьезно?
- Серьезней не бывает.
В прошлый раз она сказала, что я буду ее ассистентом. А в итоге что получилось? Сначала критик, потом технический директор, а потом вообще нянька.
- Что мне нужно делать?
- То же, что и мне.
- А что ты делаешь?
- Да ничего - в общем-то.
- Зачем тогда зам?
- Зам не нужен, а шпион – очень даже.
- И за кем мне нужно будет шпионить?
- Хлевицкий, порой ты такой кретин! Я тебя не узнаю. За кем можно шпионить на предприятии? За подчиненными. Но не только шпионом. Еще ты будешь добрым начальником.
- А ты – злым ?
- Именно так!
- Ооооо! – на моем, быстро хитреющем лице, появилась дьявольская улыбка. – Смотрите во всех кинозалах страны! Злая начальница Анна наказывает своих подчиненных! Анна и сантехник! Анна и водопроводчик! А че? Тебе бы пошел образ жестокой властительницы. Анальные кары и все такое.
- Хочешь, я тебе анальную кару устрою?
- О да, моя госпожа! Я так плохо вел себя всю неделю. Я хочу, чтобы было больно.
Аня пыталась держаться серьезно, но не получалось. К тому же мои жестикуляции и крики привлекли внимание прохожих.
- Жалкий раб! Тебе не избежать жестокого наказания! Сегодня ты будешь страдать! – с чувством и выражением громко сказала госпожа Анна. Не ожидал… не ожидал…
- Ладно, пошутили и хватит. Давай, вводи в курс дела.
- Мороженное будешь?
- Пытаешься меня купить, да? – короткая пауза, - Пломбир в стаканчике.
- Значит так. Ликбез. Знаешь, что такое «ликбез»? Молодец! Хороший руководитель всегда должен быть плохим. Не перебивай! Настоящего шефа всегда должны недолюбливать. Нет, я не издеваюсь над своими тружениками. Всегда хвалю, всячески поощряю при необходимости, но не разбалтываю. К тому же всеобщая нелюбовь к начальнику сплачивает коллектив. У них всегда есть общая цель - сделать хорошо. Если хоть кто-то сделает что-то не так, то плохо будет всем. Так и формируется коллектив. Но я слегка перегнула палку. Меня стали чересчур бояться. Хватку ослаблять нельзя: мой авторитет пошатнется. А вот ввести новую фигуру в партию - очень даже хорошая идея. Ты будешь добрым замом, неопытным, с незапятнанной репутацией. Короче, идеальный вариант.
- Ань, ну ты совсем что ли? Посмотри на меня. Какой из меня начальник? Мне 21 год.
-Ты же говорил, что уже руководил отделом?
- Да это было всего-то 2 месяца. К тому же у меня там были студенты. А тут мастера своего тела. Во… дела. Неужели нет нормального зама? Я даже не знаю, чем вы там занимаетесь. Вообще никого не знаю!
- Опять ты ноешь. Как и в прошлый раз. Разве тебе не понравилось? – Аня слегка пихнула меня в спину, я споткнулся и пол лица оказалось в белом пломбире. Аня рассмеялась, достала салфетку и начала вытирать меня, как это делают мамы детям до 7 лет. Да… страшный человек. Чего уж там? монстр просто!
- Понравилось.
- Ну вот и сейчас понравится. Главное, чтобы не сильно увлекался. А то потом устроишь переворот в отделе…
- Обязательно устрою.
Аня опять улыбнулась.
- Кстати! Свои вещи будешь забирать? Ты у меня тогда в машине забыл сумку с камерой и пакет с вещами. Они воняли жутко. Я постирала. Такое впечатление, что ты их неделю не стирал? – на самом деле я не стирался уже больше месяца, - Тебе что постирать негде?
- Да просто времени нет.
- Будешь давать мне грязные вещи.
- Ээээ…
- Никаких «Эээ»! Мне противно ходить рядом с вонючкой. У меня автомат, так что стирка – это не проблема. Блин, как вы там в общаге живете вообще? Ладно, пошли.
Пока шли, мне была дана некоторая информация о конторе, в которой трудится Аня. Ее фирма выполняет заказы на проведение мероприятий больших масштабов. Сюда входит все: сцена, звук, свет, электропитание, силовые установки, дизайн, всякие флаера, шарики и прочая сувенирная продукция. Интересно короче. Ее отдел занимается разработкой и проектировкой сцен. Все, начиная с железного каркаса и кончая цветом шариков, которые висят сверху. В отделе работает несколько десятков человек. Половина – проектировщики, другая половина – инженеры по установке и оборудованию. Всем сотрудникам около тридцати-сорока. Все мужчины. Все тайно любят Аню. Она об этом прекрасно знает, но никаких конкретных действий не предпринимает, сохраняя холодный нейтралитет. По ее словам, даже слишком холодный.
Скорее всего нового зама будут воспринимать как «хахаля Анны». Это самое логичное объяснение тому, что совсем юного специалиста взяли замом начальника в такой отдел. Быть мне альфа-самцом . Самому смешно. В 21… А то, что начальнику всего 24, как бы нормально. Аня там трудилась с 17 лет. Во девка дает! Я в 17 лет смотрел наполненные высоким смыслом сериалы «про жизнь».
Вся контора располагалась в пятиэтажном здании, которое больше походило на какой-то университет. Широкие двери, огромный холл, бюсты ученых и куча кабинетов. Мы прошли в подвал. Подвал был еще круче. Прям возле входа стоял здоровенный вибратор. Для несведущих в радиотехнике, поясню – вибратором называется простейшая Т-образная антенна. Только обычно они размером с ладошку (для приема волн сантиметрового диапазона), а этот был метра четыре в ширину и метров пять в высоту. Наверное для какой-нибудь подводной лодки делали.
- А почему он ТУТ лежит?
- Хех. Эта штука лежит тут уже лет двадцать. Дело в том, что ее спроектировали в этом университете, а в подвале собрали. Собрать - собрали, а вынести… никак. В дверь не пролазит. Оставили до лучших времен.
Вот это по-нашему! Помимо вибратора было много прикольного хлама, но идентифицировать его мне не удалось.
Кроме хлама, как оказалось, ничего интересного там не оказалось . Я думал, будет куча интересных знакомств, общения, интриг в конце концов! А получилось несколько диалогов типа:
- Виктор, это Николай. Он некоторое время будет меня заменять.
- Виктор. Очень приятно. – скупое рукопожатие глядя в пол, и дальше проектировать что-то в «Архикаде».
Я не запомнил, как кого зовут, в каком кабинете какая служба, и - самое главное – упустил из виду, где туалет. Ничего не запомнил, короче. Вообще мне не понравилось там. Как-то жутко. Окон нет вообще. Даже маленьких у потолка (как должно быть по правилам техники безопасности и охраны труда). Тихо, как в морге. Шарканье моих кроссовок и цокот Аниных каблуков казались настолько громкими, что я шел на цыпочках, аккуратно ступая на бетонный пол. За все время я не видел, чтобы кто-то с кем-то говорил. Даже клавиатуры не щелкали при нажатии клавиш. Неужели Анино руководство к этому привело? Тогда дела действительно плохи. Не похоже, чтобы начальницу любили. Ни как начальницу, ни как представительницу женского пола.
- Почему ты решила, что они все тебя любят?
- Поверь, я знаю. Женщины такое чувствуют.
- Мне кажется, этим товарищам вообще все пофиг. Сидят, трудятся, ни на что не реагируют. Пришел новый начальник, а им хоть бы хны? И на тебя реакции никакой.
- А что, они должны были при виде меня румбу станцевать?
- Нет, конечно, но на таком «морозе» тоже как-то неправильно. Не похоже, чтобы они тебя боялись. При виде важного начальника подчиненный должен невольно встать. Из личного опыта знаю (опыта подчиненного).
- Чушь! Все правильно они делают. У них задача сделать – они и делают. Проблема в обратном – они слишком дисциплинированные. Это конечно хорошо, но я не хочу, чтобы мои подчиненные стали неврастениками в свои тридцать с лишним лет. Когда-то давно, только начиная, я уволила одного инженера за то, что он в рабочее время смотрел футбольный матч. В уставе русским по белому написано, что смотреть телевизор на рабочем месте нельзя, так что все как бы правильно. Правильно, но не верно. Нужно было просто хорошенько «отдрючить» его, возможно лишить премии, но не увольнять ни в коем случае. Хорошо, что он сразу себе нашел нормальную работу (это было еще до кризиса), иначе я бы себе не простила. Так вот тогда я слепо действовала по уставу. Коль, запомни на всю жизнь: УСТАВ ТОЛЬКО ДЛЯ ПОДЧИНЕННЫХ. Чтобы ничего лихого не наделали. А начальник должен думать головой, а еще лучше мозгом! Есть поговорка – «правила нужны для того, что бы их нарушать». Тупая поговорка! Правила – это то, как ПРАВИЛЬНО. Будешь делать не по правилам – будет плохо. Но не все понимают, что может дойти до этого самого «плохо». Вот как думаешь, почему по уставу нельзя смотреть телевизор на рабочем месте?
- Что бы не отвлекаться?
- Все так думают. Нет. Отвлекаться можно и нужно. Плох руководитель, не понимающий этого. Дело совершенно в другом. Так вышло, что наша компания получилась после расформирования НИИ прикладной физики и радиотехники. И устав нового предприятия, как это полагается, полностью повторял старый. На старом предприятии производили опытные образцы антенн. Когда работает телевизор, его кинескоп образует электромагнитное поле, которое создает помехи. А тут, точнее там, это было недопустимо.
- Ты прям специалист радиотехники!
- Вы, технари, всегда считаете всех вокруг круглыми идиотами. Не перебивай. Так вот, я уволила человека ни за что, но совершенно справедливо. Просто тогда мне было лень думать. А сейчас уже поздно. По сути все нынешние проблемы я заработала пытаясь сделать имидж, пользуясь тактикой «лучшая защита - нападение». Теперь мой имидж работает против меня и делать что-то с собой поздно. Менять что-то будешь ты.
- Так что мне, делать?
- Попробуй догадаться сам.
Я откинулся на спинку кресла и принял серьезный задумчивый вид. Но количество умных мыслей в голове от этого не изменилось.
- Я должен сделать твоих подчиненных раздолбаями?
- Нет.
Я надеялся, что Аня сжалиться и ответит на свой вопрос сама. Этого не происходило. Я не смотрел в глаза Анны, но чувствовал ее взгляд. Он мешает думать.
- Не смотри на меня: я не могу думать!
Аня молча отвернулась. Секунд через двадцать вытащила из своего стола какую-то папку и ушла. Что я могу сделать? Они ее боятся. И будут продолжать бояться. А меня – не будут. Ну и что? Это ничего не меняет. Нужно что-то непосредственно с ней делать. Но если имидж менять поздно… А почему поздно? Лучше поздно, чем никогда! А как поменять ее имидж? Решаем методом от противного. Нужно, чтобы она кого-то простила. Но коллектив не за что прощать! Вот сидят тихонько, как мыши – попробуй, заставь просто поболтать. Святые блин! Нимба не хватает. Нужно сделать так, чтобы они сделали нечто плохое. Все вместе. Чтоб всех касалось. И отвечали все вместе. И сделать все так, чтобы виноват во всем был я! ГЕНИАЛЬНО! А что бы такого придумать? Их не расшевелишь. Значит нужно придумать нечто, где их пассивность сыграет мне на руку. Осталось найти это нечто.
Один за другим я перебирал варианты, совершенно разные … Ничего не подходило. Это угнетало, и я переключил свои мысли на Аню. Когда я начинал с ней общаться, еще в чЯтике, она мне показалась стандартной ТП (гуглим), которую можно просто потроллить ради забавы. При первой встрече я понял, что это идеал вселенской красоты. Хоть и с небольшим психическим расстройством. При второй встрече, в пиццерии понял, что Аня – просто прикольный человечек. Совершенно не такой, как я представлял себе до этого. Вообще, стоит отказываться от стереотипов. Ни к чему хорошему они не приводят. Невольно всплыла последняя фотосессия Ню у Ани дома. Неужели она и вправду настолько была под гипнозом? Не думаю, что моей харизмы хватит настолько. Тогда я так думал и гордился собой как слон. Сейчас же, лучше узнав Аню, понимаю, что вероятность этого чуть меньше нуля. Фоток она так и не попросила. А зря. Пара фоток была более чем на уровне. Я их не показывал никому, даже соседям. Хотя, если быть до конца откровенным, одно фото я таки запостил на одном забугорном сайте. Пару человек даже добавило в «избранное». Уверен, что из-за большой текучки только эта пара и увидела мой кадр. Всего пара человек… Обидно блин. Я так старался, а все впустую.
И тут меня осенило. Просто взяло и осенило. Догадались? Правильно! Проще простого! Нужно сделать сетевой социальный вирус. Распространить фото Ани в неглиже среди сотрудников. И сделать так, чтобы их спалили. Как распространить и спалить – другой вопрос. Но решение вроде найдено. Думаю, что ради своего имиджа Аня согласится.
-ТЫ БОЛЬНОЙ ЧТО ЛИ? ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ГОВОРИШЬ? СИСЬКИ ПОКАЗАТЬ? ПОЛОВИНЕ ПРЕДПРИЯТИЯ? - ее состояние характеризовалось как «Лютое бешенство» или проще - «Срать кирпичами». Интересно, у них там хорошая звукоизоляция? Через стенку я слышал цокот возвращающихся каблуков.
- Ну, ты ж говорила, что все тебя любят? Дай народу оттянуться.
- ЭТО Ж ДОДУМАТЬСЯ ТАКОЕ ПРЕДЛОЖИТЬ? Ну я все понимаю, но такое придумать! СИСЬКИ! СОВСЕМ ПРИДУРОК?
- Как думаешь, тебя сейчас сколько народу услышало?
И тут был поставлен рекорд по скорости покраснения. Кстати, видел я ее такой в первый раз. Красное лицо, трясущиеся руки, бегающий взгляд, постоянно облизывающиеся губы – все говорило о панике. Она все-таки живой человек…
- Ань, ну зачем так орать? Сядь, - Я встал, подвинул к ней кресло, чуть с силой усадил, - Успокойся, - начал упорно смотреть в глаза. Глаза сначала бегали, потом застыли. Появились ручейки слез. Этого еще не хватало. Как можно спокойнее, полушепотом я начал говорить, - Прости пожалуйста. Подумать не мог, что для тебя это так важно. Честно. Я дурак. Все, все, успокойся. Не хочешь, не будет этого, ну успокойся.
И тут краснеть начал я. Хотя причин на то не было абсолютно. С точки зрения логики. Мужской логики. Самым важным аргументом женщины, в споре с мужчиной являются слезы. Сто раз я видел, как мои сокурсницы после фразы «Вы не готовы. Придете на пересдачу» начинали рыдать. И думаете, потом кто-то что-то пересдавал? Черта с два! Плачущая девушка (девочка, женщина) права априори. Даже, если она не права на все 100%, вы (если вы мужчина) признаете свое поражение. Пусть кинет в меня камнем тот, кто думает иначе! Правильно, «не палимся».
Аня сложила ладошки и уткнулась в них лицом. Жалко, нету фотика! Так красиво плачет! Черные волосы неаккуратно разбросаны поверх белой блузки. В волосах теряются две аккуратные ладошки. Как кокошник, из волос сверху торчат чуть длинные красные ноготки. Очень красиво… А на душе паршиво так… Чтоб я сдох! Я обидел это милое создание! Не видел, чтобы она так переживала когда-то. Даже в тот вечер, когда решалась ее карьера, она была абсолютно спокойна. А сейчас… Ну, я и урод! Ненавижу себя. Нужно что-то делать срочно.
Всхлипывания повторялись. Все чаще и чаще. Это начало напоминать… Смех? ДА ОНА РЖЕТ! ВОТ СУКА! Я тут переживаю, а она тащится! Стерва! Ненавижу! Это последняя капля! Все! Пора вспомнить о своем достоинстве!
Аня показала заливающееся смехом и тушью лицо и попыталась пихнуть меня в плече, но я увернулся. На лице у меня отпечаталась ненависть.
- До свидания. Было приятно пообщаться, - резко бросив, встал с кресла, вышел из комнаты и хлопнул дверью. Громко. Так, что бы весь отдел слышал. Свои мысли описывать не буду. Цензура не пропустит. Но ругал я исключительно себя. За то, что доверился этой твари: раз меня использовала, сейчас еще раз хочет, играет с чувствами как угодно, мое мнение вообще ни во что не ставит. Только ОНА. Да пускай НА*УЙ идет! За что со мной так? Что я такого сделал? Да, я много получил взамен, но и отдал я немало. С такими темпами психическая патология ждет меня через год. Срал я на нее с высокой горки – здоровье дороже. Все! Вернусь к задротской жизни, буду питаться гречкой с макаронами и фоткать белок. Самая лучшая жизнь! Денег хватает, времени куча, мир и спокойствие.
Выходя из подвала пнул вибратор. Он даже не обиделся, а мне было больно. Так что входил в холл я прихрамывая. Завибрировал телефон. СМС. «Ты пальто забыл». ФАК! Растяпа! Ладно, пойду без пальто. В прошлом году пешком в универ ходил в одной футболке при минус двух. Потом как-нибудь заберу. Выключил телефон и вышел на улицу. На парковке стоял Анин джип. Захотелось взять и … Нет, стоп! Не поддаваться импульсам! Это удел слабых! Успокойся! Все, дышу ровно, руки распрямил, разжал кулаки. Все. Нечего из-за нее переживать. На секунду я почувствовал, как в висках пульсирует кровь, и в такт ей колотиться сердце. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Так-то лучше. Она – ничто и переживать мне теперь не из-за чего. Вот и пульс стал нормальным. В горле пересохло. Нужно сходить в ларек, купить водички.
Сунул руки в карманы – денег нет. Они в пальто. КЛАСС! И удостоверение там! СУПЕР! А домой пешим ходом далековато. Часа полтора. Вернуться? А гордость? Гордость… «Гордость – удел глупцов» вспомнилось из семинара доктора Литвака. А он ведь прав. Пойду, удивлю. Пусть знает, что мне пофиг ее штучки. Может хоть по этому поводу будет горевать. Спинку ровно, прилизал волосы, улыбочка – ВПЕРЕД!
Я не совсем понял, почему было больно. Сначала голове, потом заднице. В глазах темно, ничего не слышу. Чувствую, что меня кто-то поднимает. Видимо я упал. Слышу какие-то звуки. Но разобрать ничего не могу - фонит на всех частотах. И начала появляться резкая боль. Во лбу. Меня по лбу треснули! Потрогал лоб – АЙ, БОЛЬНО! Шишка. И почему-то опять хочется потрогать. АЙ! Все, больше не буду. Сквозь фон снова начали проявляться какие-то звуки, но потом опять исчезли. Все это время меня куда-то тащили, а теперь посадили. Начало тошнить. Давление в ушах нарастало и звук становился все громче и громче. Черт, как больно! Отключился.
Во время отключки меня пару раз возвращало в сознание. Глаза открыть я не мог, так как свет больно резал глаза. Чувствовал, что сильно трясло. Только не мог понять, трясло меня или тряслось все вокруг?
Запах нашатыря – самое противное чувство. С рождения я не чувствую запахов. Врачи не могут объяснить, ссылаясь на какую-то генетическую патологию. Помню, как на проверке добрый доктор-оториноларинголог мне давал понюхать «Мазь Вишневского», потом другую ароматную гадость. Для того, чтобы было наглядно и честно, я хорошенько ими затягивался, вставляя почти в ноздри. Потом дали нашатырь. Ощущение похоже на удар в лоб тяжелым железным предметом, но без боли в месте удара. Я тогда со стула навернулся. Сейчас было чуть полегче. Но болела голова. Приоткрыв глаза, увидел Аню и какую-то тетку в белом халате. Я в больнице.
- Я в больнице?
- Да, - Криво протянула тетка. По выражению ее стало понятно, что вопрос этот она слышит довольно часто, и он ее порядком напрягает. Я перевел взгляд на Аню. Все ее лицо было в размазанной туши. Только не «красиво», как это бывает на картинках плачущих эмо-девочек, а некрасиво, как будто… Эммм… ну, в общем как в реальной жизни бывает.
- А ты что здесь делаешь? И я что делаю? Что произошло? Дайте попить, – во рту вправду пересохло и говорить было больно. Делая что-то, до чего мой взор не доставал тетка сообщила:
- Все нормально, раз быстро оклемался, то скоро на ноги встанет.
Глаза сами закрылись.
Очнулся я с поразительной ясностью в голове. В машине. Рядом сидела Аня. Ее джип! Странно, я успел к нему привыкнуть. Аня не заметила моего пробуждения. Она сидела сзади (как и я), упершись в переднее сидение обеими локтями, а головой в руки. Лицо ее скрывали волосы.
- Девушка, не подскажите, где мое пальто? Аня повернулась на мой еле слышный голос. Ее лицо было то ли заспанным, то ли заплаканным – красные пятна, небольшие пролежни, налитые кровью глаза. Но она улыбалась.
- Колечка, прости меня пожалуйста! Я выбегая резко открывала двери и ударила тебя ручкой. Ты сознание потерял…
- Где мое пальто? – голос звучал громче и увереннее, но еще был сиплым. Мне так и не дали попить. Жлобы.
-Ты замерз? Я его где-то забыла. Ты замерз? Сейчас я дам тебе свою куртку, подожди.
Я дернул ручку, открыл дверь и вышел. Начались «вертолеты». Не знаю, как это называется правильно… Это когда выпив изрядно, ложишься на кровать, закрываешь глаза и начинается… Но странно – никакой боли. Просто шатает. Приступ тошноты, ВУАЛЯ! Заднее колесо Аниного Prado в моем завтраке. Ах омлет! Я буду скучать. Нам так хорошо было вместе! Меня охватывало какое-то странное чувство отрешенности, холода и легкости. Я под НАРКОТОЙ ! Класс. Можно не извиняться за колесо. Я пошел. Просто так пошел. Не зная, где нахожусь, не зная, куда иду. Просто пошел вперед. В голове опять начался шум. Наверное свежий воздух заставил работать мозги. Значит сейчас будет больно. А-а-а-а! Я начал падать, но меня поддержали. Это были хрупкие руки. Наверное, Аня. Да, точно – смотрю вниз, вижу ее красивые красные сапожки. Хоть бы не блевануть. Красные сапожки… Сапожки…
Я опять очнулся. Опять в машине. Опять рядом Она. Но уже смотрит на меня. На улице темно. Нас освещает пара тусклых лампочек в салоне. Сколько времени прошло? Что вообще случилось? Я начал пялиться на Аню. Медленно моргал и пялился. А она на меня. Никак не удавалось понять, что говорит ее взгляд. Приспущенные уголки бровей и губ? Это печаль. Морщинки по краям и прищуренные глаза – презрение. Сглотнула. Еще раз. Нервничает. Не моргает. Что это значит? Когда нервничают, моргают чаще, чем обычно. Блин, не помню. Руки. Что с руками? Лежат на коленях. Одна (левая) сжата в кулак, другая ее обхватывает. Вроде переживание. Что это в рупе? Не знаю. Не помню. Не стыкуется.
- Пить хочешь?
- Ага. – я испугался своего собственного голоса. Как у старого деда. Наверное долго лежу.
-Ты как?
- А ты кто? – я прекрасно понимал кто она, потихоньку восстанавливал цепь. Но почему-то захотелось пошутить. Зло пошутить. Может наркота еще не отпустила? Но только юмор не оценили. Ответом было молчание. Молчание почти сразу дополнилось расширившимися до предела зрачками, поднятыми бровями, складками на лбу и приоткрывшимся ртом. Это был УЖАС. Совершенно точно. Я так и не научился его рисовать. Губки начали дрожать. Сейчас заплачет… Ну! Ну вот, пожалуйста. Всхлипывая она спросила:
-Ты не помнишь меня?
- Помню, что ты сцуко Чуть дверью не пришибла. Лучше бы убила. Так хреново на душе... Что опустился до пафосного драматизма. Ужос…
Аня уже не плакала. Она рыдала. Ну и пусть страдает. Ей полезно.
Я пощупал голову. Сверху шапка, под ней по ходу бинт. Хороший такой слой, толстенький. Начал щупать – вроде не больно. Постучал. Зря постучал. Резкая боль ударила между висками, отстреливая в ушах. И эта еще ноет. Сколько можно ныть вообще? Откуда там слез столько? И… это раздражает. Я словил себя на том, что не испытываю почти никаких эмоций. Просто легкое напряжение. Странно. Я должен ликовать из-за того, что мой враг повержен или переживать, потому что эта хрупкая девушка так сильно страдает.
- Можешь не плакать?
- А?
- Можешь помолчать? Башка раскалывается.
Ответа не последовало. Аня пыталась успокоиться. Удавалось. Наверное слезы кончились. Она потянулась вперед за бутылкой, достала, отпила пару больших глотков, поперхнулась, откашлялась, еще отпила и посмотрела на меня. Я же с разочарованием смотрел на бутылку. Там ничего не оставалось. Иронично я сказал:
- Спасибо…
- Погоди, сейчас вернусь! Только сиди. Не двигайся. Я сейчас вернусь.
Че она по два раза повторяет? Как для ущербного.
Через минуту Аня прибежала с литровой бутылкой и одноразовым стаканчиком. Налила мне половину и протянула. Я выпил залпом и поморщился. Не помню, как называется эта минералка, но точно знаю, что ее во всех больницах продают. На вкус, как болотная жижа (да, я пробовал болотную жижу). Но жажда была сильнее гастрономических потребностей, и я попросил еще. Опять полстакана. Что ей, жалко что ли? Забрал у нее бутылку и выпил сколько мог. После чего смачно отрыгнул.
- Пардон.
- Ничего, не волнуйся.
- Ань. Слушай. Я тебе благодарен. Ты меня нечаянно ударила дверью? Так? Ну бывает, ты же не специально. Не переживай. За это я на тебя не обижаюсь. Я тебе там колесо осквернил… Ничего? Ну вот и хорошо. Считай, мы квиты. Ань, ты много для меня сделала. Правда. Я ценю это. Но мы с тобой разные люди. И приоритеты у нас совершенно разные. У тебя классная интересная жизнь, куча бабла, внешность, карьера. Но это у тебя. У меня не так. Хотя я раньше и хотел быть таким, как ты, но наконец понял, что ошибался. Я хочу жить проще, без всяких интриг, подстав и сотрясений мозга (она хихикнула). Просто отвези меня домой и больше не звони мне. Так будет лучше. Для меня точно. Таких, как я, полно. Я тебе десяток таких найду, не перебивай! Мне и так тяжело говорить. Огрела ты меня хорошо. Что со мной?
- Сотрясение… Коль…
- Не нужно этих «Коль»! Ну скажи, ну чем я тебе так понравился? Чем я отличаюсь от других?
- Не знаю.
- Ну вот! Я самый простой человек. Таких, как я, полно. Таких как ты – единицы. Вы имеете право выбирать. А мы – нет.
- Заткнись! Как ты можешь такое говорить? Я не знаю, что в тебе такого... Нет! Я не могу описать. Ты не такой как все…
- Все не такие как все! ! !
А вот кричать не стоило. Каждая гласная неприятно отразилась звоном в голове.
- Не прикидывайся дураком.
- Я раньше прикидывался. Думал, что у нас могут быть какие-то отношения. Повелся на твое смазливое личико и сексуальный прикид. А ведь всегда знал – ВНЕШНОСТЬ ОБМАНЧИВА! Не бывает все так хорошо. И красивая, и добрая, и интересная, и богатая. А ты обычная стерва. Не обижайся. Для тебя это скорее комплимент. Блин. Голой тебя видел. Зачем ты передо мной разделась?
- Не знаю.
- НЕ ВРИ!
- НЕ ЗНАЮ! ПРАВДА!
-Ты врешь! Ты даже фотографий потом не попросила! Это чтобы я втрескался в тебя окончательно. И чтобы бегал потом как собачка. Я чувствовал неладное. Просто не хотел верить в то, что все есть как есть. Думал все так, как хочу я.
- Дурак ты! Ничего не понимаешь!
Последовала небольшая пауза. Я смотрел на Аню. Она перевела взгляд на потолок и чуть слышно начала:
- Знаешь… Есть такое выражение «Для бабы померить и не купить все равно, что мужику раздеть и не трахнуть». Так вот ты раздел и не трахнул…
- Значит я не мужик! СУПЕР! КЛАСС!
- Коля! НЕТ! Ты не такой, как все.
Ладони Ани сжались в кулачки и резко ударились в ее бедра как в барабан.
- А ТЕПЕРЬ СЛУШАЙ СЮДА, - она выпрямилась, оперлась прямыми руками на сидение и наклонилась ко мне. Было похоже, что она сейчас будет меня бить. Или душить. Я попятился, - в свои двадцать четыре года я ни разу не была с мужчиной. Понимаешь? Я девственница!
Внешне я никак не отреагировал, но внутри все оборвалось. Внутри сознания ее старый темный образ разрушался. Сквозь пыль и обломки начали пробиваться лучи света.
- Ты – первый мужчина, перед которым я разделась. Знаешь, какой это стресс? Ты всю ночь спал как убитый, а я глаз не сомкнула! Три раза я заходила к тебе, смотрела и уходила. Пыталась заснуть, но не могла. Даже снотворное не помогало. Я не хочу видеть свои снимки! Мне было плохо. До самого конца. Понимаешь, в обычной жизни я всеми управляю, просчитываю все ходы наперед, а там… Там я была ребенком. Обиженным ребенком. Мне было 7 лет, когда Мама вышла замуж за Папу. Он мне не родной отец. До этого мы жили с родным. Я не помню его трезвым вообще. Часто он бил маму, иногда насиловал. Иногда при мне… В голове прочно засело «не доверяй мужчинам». Только Папе. Таких, как он – единицы.
- Каких таких?
- Кто разденет и не трахнет...
Наступило молчание. Я делал выводы. Мне стала понятна реакция Ани днем. Я-то думал, что ей все как с гуся вода, а оно вон как получилось. Оставались другие нестыковки, но на них мне было плевать.
- Ну, ты расплакалась – понятно почему. Я тогда извинялся и сейчас еще раз извиняюсь. Правда, прости. Не думал, что так дело плохо. Почему ты смеялась?
-Ты смешной… Нет, ты правда забавный. Потому что слегка неадекватный.
- Ответь на вопрос.
Пауза… Аня наконец-то улыбнулась. Она успела смыть косметику, наверное, когда я был в отключке. Туши не было, но подтеки все равно проступали. Без грима лицо ее выглядело не так выразительно, но было милым. Не знаю, как описать… Детским что ли? Невинным… Большие, смотрящие исподлобья глаза, приоткрытый в улыбке рот...
- Я считала, что ты в меня влюбился. А ты «ради дела» готов был показывать то, что я считала для тебя очень дорогим и личным. Я ошибалась. Вот и стало смешно. Ты не воспринимаешь меня как женщину. От других нет отбоя, несмотря на то, что я их видеть не хочу. А тебя я пыталась соблазнить. Наверное, инстинктивно. А ничего не вышло. Вот…
- Зачем меня соблазнять?
- Ты ж сам сказал, что я сука и стерва?
- Мдя… А покраснела чего? Сегодня, в кабинете?
- Не знаю. Не помню.
- Я думал, ты просто решила поглумиться.
- Неужели ты обо мне такого мнения?
- Да.
Мы оба рассмеялись. Замолчали и еще минуты три смотрели друг другу в глаза. Буквально на секунду Аня отвела взгляд вниз. В то место, где располагались мои губы. Машинально я сделал то же. Ее глаза медленно закрывались и она начала плавно приближаться. ПРЯМ КАК В КИНО! Что делать? Она такая беззащитная, слабая, нуждается в помощи. Этот день для нее был тяжелее, чем для меня. Уже так близк
И опять пять утра. И опять нет Интернета. Есть вариант: посчитать домашнюю контрольную по «Охране труда». Там ничего сложно в принципе нет, я ее уже два раза считал. Правда оба раза оказалось неверно. Поэтому на счет третьего раза были сомнения . Я вообще-то не планировал ее сдавать честно. Чтобы все сдать с первого раза хотя бы на четыре, нужно было учить, а времени на учебу не хватало. В таких случаях во мне просыпался хитрый менеджер, который предлагал свои услуги лектору или непосредственно заведующему кафедрой. Услуги были нескольких типов. Либо это фотографирование всех преподавателей для дальнейшего размещения этих фото на сайте кафедры и на информационной доске, либо это была пара плакатов. Плакаты были идеальным вариантом, так как все делалось дома за компьютером и чашечкой чая. К тому же была возможность выручить парочку сокурсников, ссылаясь на тяжелое материальное положение (распечатать один плакат стоит около 10$). Я был руководителем и исполнителем проекта, ленивые сотоварищи – инвесторами. Почти как в большом бизнесе. Да и рисовать я люблю больше. С фотографиями было слегка сложнее. Во-первых, никаких условий. В кабинетах темно, всегда бардак, постоянно мешают – сущий ад. Хуже может быть только на свадьбах. Во-вторых, всех преподавателей за один день собрать нереально. И если мужикам как-то проще (пиджак надел и красиво), c дамами всегда были проблемы. Во-первых, это тонны мейкапа. Совершенно неактуального, не гармонирующего ни с одеждой, ни с лицом и, конечно же, поставленной задачей. Во-вторых, фотографии с первого раза не нравились НИКОГДА. Особенно дамам в летах. «Неужели у меня такой подбородок?» (который?), «Я тут на бабушку похожа!» ( Да! В 53 года это действительно нонсенс, блин!) Но после тщательной обработки напильником и фильтром «liquify» выходили шЫдевры. Все были довольны. В итоге, у всей кафедры я был в уважении. Об оценках даже не стоило и задумываться.
С кафедрой охраны труда все немного сложнее. Кафедра насчитывает человек сорок. Фотографии отпадают сразу. Вся графика, что висит на стенах кабинетов (старые и обветшавшие плакаты), времен холодной войны. То ли преподов терзает ностальгия, то ли никто из них не подумал, что можно это все дело бесплатно и быстро заменить. Нужно будет подкинуть им эту идейку. Только страшно. За время всех лекций стало понятно, что эти ребята непростые. Точнее неадекватные. На любой юмористический вопрос они всегда отвечали совершенно серьезно, сами никогда не шутили либо использовали супермегабаяны, от которых становилось еще страшнее. В общем, просто так подойти и предложить что-то было стремно.
Ладно, это меня понесло на вольные размышления. Простите.
Утро прошло вполне обыденно, за просмотром нового сезона «футурамы». Потом омлет и в «школу». Сегодня захотелось прогуляться, и поэтому я вышел раньше минут на 25. Часа мне обычно хватало. Тут километров шесть.
Идя по центральному проспекту, я весело подпевал песенкам про эльфов и гномов. Старая привычка. Так я научился петь. Правда зрелище это странное: идет чувак, махает руками и почти орет «Торвальд, друг разбей стекло! Жезл скрывает мощь эльфийских королей!». Люди слегка шарахались. Ну и черт с ними. Я гордился тем, что могу себе это позволить. Ближе к половине восьмого начали мелькать маршрутки, везущие крестьян в колхозы, студентов на учебЫ, а рабочих на работы. С улыбкой я смотрел на вдавленные в боковые стекла лица. Лица студентов, студенток, бабушек, дедушек, тетей и дядей. У пассажиров совершенно пустые лица. Я давно это заметил. У человека всегда должна быть какая-то эмоция. Все равно – радость или грусть, уныние или вдохновение. Человек не может жить «просто так». Просто ради того, что бы жить. А вот в общественном транспорте другая тенденция. Все на своей волне, нервничают, особенно если не досталось сидячего места. Но вида никогда не показывают. Меня это сильно напрягает. Лучше пройтись пешочком, подышать свежими испарениями, чем «как килька в банке» проехаться. Для этого нужно заставить себя встать раньше, сделать все раньше и выйти раньше.
_____________________________________________________________
Мысли перебил звонок мобильного. Аня звонит. На нее стоит мелодия «Подруга, подкинула проблем» группы 2 самолета. Забавная песенка. Послушайте в свободное время.
- Привет, Ань.
- Привет. Ты сегодня занят?
- Да. – я напрягся.
- До которого часа?
- До завтра.
- Нужна твоя помощь.
- Мне самому нужна своя помощь.
- Коль, что такое? Чё ты такой резкий?
- После того инцидента, думаешь, будет по-другому? Даже не позвонила. Могла бы ради приличия поинтересоваться, как дела.
- Ой, ну прости, зайчик. Забегалась. С меня причитается. Я виновата, но тут столько дел – с ума схожу.
- У меня тоже есть дела. До свидания.
И сбросил. Минуту я не возвращал трубку в карман, надеясь, что Аня перезвонит. Но она не перезванивала. Потому что гордая или потому что нет времени. Или она просто пытается решить все как-то по-другому? Может хоть смс черкнет? Нет. Пять минут прошло, а телефон молчит. Перезвонить, значит показать себя тряпкой. Не перезвонить – отказать в помощи. Хоть она и поступила в тот раз как хладнокровная сволочь, я собой гордился. Вернувшись в общежитие, долго не мог привыкнуть к своей маленькой комнатушке и храпящим соседям. В голове мелькали образы загородного клуба, дорогих машин и дядей с большими лицами. Одно из самых интересных приключений в моей жизни! Прям садись и рассказ пиши! Ладно, срать на гордость.
- Ань, я дурак. Чего хотела?
- Во сколько освобождаешься?
- К часу. Если повезет, то к одиннадцати.
- Сразу набери, хорошо? Кое-куда пойдем.
- Хорошо. А дресскод есть?
-Ты нормально выглядишь?
- Ну… как обычно.
- Пойдет. Все давай. Спасибо, что перезвонил. Я уже переживать стала!
Последние слова были хорошим тактическим приемом. Будь они сказаны в начале, толку от них было как с козла молока. А в конце разговора они сыграли решающую роль в моем настроении. Я гордился тем, что оценили мой поступок в ИТОГЕ беседы и тем, что ЗНАЮ такой прием. Интересно, это у нее подсознательно? или она тоже Карнеги читала?
Пары были крайне унылыми и недостойными описания. Наверное, из-за интриги, которую устроила Аня. Самое обидное – я четко понимал, что нахожусь в смоделированной ситуации. Аня могла бы начать диалог с извинений, потом плавно перейти к поощрению, а потом уже обратиться с просьбой. Я бы не отказал. Но ТАК она была бы моим должником. А тут я САМ ей перезвонил, сказал, что САМ дурак, а теперь еще и думать ни о чем другом не могу. Нужно тоже ее в ловушку поймать. Только в какую? Она сейчас в выигрышной позиции. Не ставит меня в курс дела и полностью управляет событиями. Ну, может не полностью, но уж точно в большей степени, чем я. Единственный вариант – не поступать так, как хочется поступить сразу. Эта зараза всегда делает так, что если я не поступлю, как ОНА запланировала – буду виноват. Перед собой в первую очередь. Ну что ж, главное, что я осознаю ситуацию. Нужно только виду не подавать. Посмотрим, что будет дальше.
Свобода настала уже в 10:40, так как был «день должника», а долгов у меня не было («Охрана труда» пока еще не стала актуальной). Встретились мы на старом месте возле Ленина. Там, наверное, половина Харькова встречи забивает. Было людно и шумно. Я выглядывал черный джип, но Аня опять нашла меня первой.
- А где ты припарковалась?
- Я пешим ходом!
- Охохо! Ты и так умеешь? Не подумал бы никогда.
- Я еще и на С++ программировать умею, мистер остроумность. Тут недалеко. Решила прогуляться. Пойдем.
- Так что за бизнес?
- Нужно представить тебя моим подчиненным.
- Зачем?
- Будешь моим замом.
- Серьезно?
- Серьезней не бывает.
В прошлый раз она сказала, что я буду ее ассистентом. А в итоге что получилось? Сначала критик, потом технический директор, а потом вообще нянька.
- Что мне нужно делать?
- То же, что и мне.
- А что ты делаешь?
- Да ничего - в общем-то.
- Зачем тогда зам?
- Зам не нужен, а шпион – очень даже.
- И за кем мне нужно будет шпионить?
- Хлевицкий, порой ты такой кретин! Я тебя не узнаю. За кем можно шпионить на предприятии? За подчиненными. Но не только шпионом. Еще ты будешь добрым начальником.
- А ты – злым ?
- Именно так!
- Ооооо! – на моем, быстро хитреющем лице, появилась дьявольская улыбка. – Смотрите во всех кинозалах страны! Злая начальница Анна наказывает своих подчиненных! Анна и сантехник! Анна и водопроводчик! А че? Тебе бы пошел образ жестокой властительницы. Анальные кары и все такое.
- Хочешь, я тебе анальную кару устрою?
- О да, моя госпожа! Я так плохо вел себя всю неделю. Я хочу, чтобы было больно.
Аня пыталась держаться серьезно, но не получалось. К тому же мои жестикуляции и крики привлекли внимание прохожих.
- Жалкий раб! Тебе не избежать жестокого наказания! Сегодня ты будешь страдать! – с чувством и выражением громко сказала госпожа Анна. Не ожидал… не ожидал…
- Ладно, пошутили и хватит. Давай, вводи в курс дела.
- Мороженное будешь?
- Пытаешься меня купить, да? – короткая пауза, - Пломбир в стаканчике.
- Значит так. Ликбез. Знаешь, что такое «ликбез»? Молодец! Хороший руководитель всегда должен быть плохим. Не перебивай! Настоящего шефа всегда должны недолюбливать. Нет, я не издеваюсь над своими тружениками. Всегда хвалю, всячески поощряю при необходимости, но не разбалтываю. К тому же всеобщая нелюбовь к начальнику сплачивает коллектив. У них всегда есть общая цель - сделать хорошо. Если хоть кто-то сделает что-то не так, то плохо будет всем. Так и формируется коллектив. Но я слегка перегнула палку. Меня стали чересчур бояться. Хватку ослаблять нельзя: мой авторитет пошатнется. А вот ввести новую фигуру в партию - очень даже хорошая идея. Ты будешь добрым замом, неопытным, с незапятнанной репутацией. Короче, идеальный вариант.
- Ань, ну ты совсем что ли? Посмотри на меня. Какой из меня начальник? Мне 21 год.
-Ты же говорил, что уже руководил отделом?
- Да это было всего-то 2 месяца. К тому же у меня там были студенты. А тут мастера своего тела. Во… дела. Неужели нет нормального зама? Я даже не знаю, чем вы там занимаетесь. Вообще никого не знаю!
- Опять ты ноешь. Как и в прошлый раз. Разве тебе не понравилось? – Аня слегка пихнула меня в спину, я споткнулся и пол лица оказалось в белом пломбире. Аня рассмеялась, достала салфетку и начала вытирать меня, как это делают мамы детям до 7 лет. Да… страшный человек. Чего уж там? монстр просто!
- Понравилось.
- Ну вот и сейчас понравится. Главное, чтобы не сильно увлекался. А то потом устроишь переворот в отделе…
- Обязательно устрою.
Аня опять улыбнулась.
- Кстати! Свои вещи будешь забирать? Ты у меня тогда в машине забыл сумку с камерой и пакет с вещами. Они воняли жутко. Я постирала. Такое впечатление, что ты их неделю не стирал? – на самом деле я не стирался уже больше месяца, - Тебе что постирать негде?
- Да просто времени нет.
- Будешь давать мне грязные вещи.
- Ээээ…
- Никаких «Эээ»! Мне противно ходить рядом с вонючкой. У меня автомат, так что стирка – это не проблема. Блин, как вы там в общаге живете вообще? Ладно, пошли.
Пока шли, мне была дана некоторая информация о конторе, в которой трудится Аня. Ее фирма выполняет заказы на проведение мероприятий больших масштабов. Сюда входит все: сцена, звук, свет, электропитание, силовые установки, дизайн, всякие флаера, шарики и прочая сувенирная продукция. Интересно короче. Ее отдел занимается разработкой и проектировкой сцен. Все, начиная с железного каркаса и кончая цветом шариков, которые висят сверху. В отделе работает несколько десятков человек. Половина – проектировщики, другая половина – инженеры по установке и оборудованию. Всем сотрудникам около тридцати-сорока. Все мужчины. Все тайно любят Аню. Она об этом прекрасно знает, но никаких конкретных действий не предпринимает, сохраняя холодный нейтралитет. По ее словам, даже слишком холодный.
Скорее всего нового зама будут воспринимать как «хахаля Анны». Это самое логичное объяснение тому, что совсем юного специалиста взяли замом начальника в такой отдел. Быть мне альфа-самцом . Самому смешно. В 21… А то, что начальнику всего 24, как бы нормально. Аня там трудилась с 17 лет. Во девка дает! Я в 17 лет смотрел наполненные высоким смыслом сериалы «про жизнь».
Вся контора располагалась в пятиэтажном здании, которое больше походило на какой-то университет. Широкие двери, огромный холл, бюсты ученых и куча кабинетов. Мы прошли в подвал. Подвал был еще круче. Прям возле входа стоял здоровенный вибратор. Для несведущих в радиотехнике, поясню – вибратором называется простейшая Т-образная антенна. Только обычно они размером с ладошку (для приема волн сантиметрового диапазона), а этот был метра четыре в ширину и метров пять в высоту. Наверное для какой-нибудь подводной лодки делали.
- А почему он ТУТ лежит?
- Хех. Эта штука лежит тут уже лет двадцать. Дело в том, что ее спроектировали в этом университете, а в подвале собрали. Собрать - собрали, а вынести… никак. В дверь не пролазит. Оставили до лучших времен.
Вот это по-нашему! Помимо вибратора было много прикольного хлама, но идентифицировать его мне не удалось.
Кроме хлама, как оказалось, ничего интересного там не оказалось . Я думал, будет куча интересных знакомств, общения, интриг в конце концов! А получилось несколько диалогов типа:
- Виктор, это Николай. Он некоторое время будет меня заменять.
- Виктор. Очень приятно. – скупое рукопожатие глядя в пол, и дальше проектировать что-то в «Архикаде».
Я не запомнил, как кого зовут, в каком кабинете какая служба, и - самое главное – упустил из виду, где туалет. Ничего не запомнил, короче. Вообще мне не понравилось там. Как-то жутко. Окон нет вообще. Даже маленьких у потолка (как должно быть по правилам техники безопасности и охраны труда). Тихо, как в морге. Шарканье моих кроссовок и цокот Аниных каблуков казались настолько громкими, что я шел на цыпочках, аккуратно ступая на бетонный пол. За все время я не видел, чтобы кто-то с кем-то говорил. Даже клавиатуры не щелкали при нажатии клавиш. Неужели Анино руководство к этому привело? Тогда дела действительно плохи. Не похоже, чтобы начальницу любили. Ни как начальницу, ни как представительницу женского пола.
- Почему ты решила, что они все тебя любят?
- Поверь, я знаю. Женщины такое чувствуют.
- Мне кажется, этим товарищам вообще все пофиг. Сидят, трудятся, ни на что не реагируют. Пришел новый начальник, а им хоть бы хны? И на тебя реакции никакой.
- А что, они должны были при виде меня румбу станцевать?
- Нет, конечно, но на таком «морозе» тоже как-то неправильно. Не похоже, чтобы они тебя боялись. При виде важного начальника подчиненный должен невольно встать. Из личного опыта знаю (опыта подчиненного).
- Чушь! Все правильно они делают. У них задача сделать – они и делают. Проблема в обратном – они слишком дисциплинированные. Это конечно хорошо, но я не хочу, чтобы мои подчиненные стали неврастениками в свои тридцать с лишним лет. Когда-то давно, только начиная, я уволила одного инженера за то, что он в рабочее время смотрел футбольный матч. В уставе русским по белому написано, что смотреть телевизор на рабочем месте нельзя, так что все как бы правильно. Правильно, но не верно. Нужно было просто хорошенько «отдрючить» его, возможно лишить премии, но не увольнять ни в коем случае. Хорошо, что он сразу себе нашел нормальную работу (это было еще до кризиса), иначе я бы себе не простила. Так вот тогда я слепо действовала по уставу. Коль, запомни на всю жизнь: УСТАВ ТОЛЬКО ДЛЯ ПОДЧИНЕННЫХ. Чтобы ничего лихого не наделали. А начальник должен думать головой, а еще лучше мозгом! Есть поговорка – «правила нужны для того, что бы их нарушать». Тупая поговорка! Правила – это то, как ПРАВИЛЬНО. Будешь делать не по правилам – будет плохо. Но не все понимают, что может дойти до этого самого «плохо». Вот как думаешь, почему по уставу нельзя смотреть телевизор на рабочем месте?
- Что бы не отвлекаться?
- Все так думают. Нет. Отвлекаться можно и нужно. Плох руководитель, не понимающий этого. Дело совершенно в другом. Так вышло, что наша компания получилась после расформирования НИИ прикладной физики и радиотехники. И устав нового предприятия, как это полагается, полностью повторял старый. На старом предприятии производили опытные образцы антенн. Когда работает телевизор, его кинескоп образует электромагнитное поле, которое создает помехи. А тут, точнее там, это было недопустимо.
- Ты прям специалист радиотехники!
- Вы, технари, всегда считаете всех вокруг круглыми идиотами. Не перебивай. Так вот, я уволила человека ни за что, но совершенно справедливо. Просто тогда мне было лень думать. А сейчас уже поздно. По сути все нынешние проблемы я заработала пытаясь сделать имидж, пользуясь тактикой «лучшая защита - нападение». Теперь мой имидж работает против меня и делать что-то с собой поздно. Менять что-то будешь ты.
- Так что мне, делать?
- Попробуй догадаться сам.
Я откинулся на спинку кресла и принял серьезный задумчивый вид. Но количество умных мыслей в голове от этого не изменилось.
- Я должен сделать твоих подчиненных раздолбаями?
- Нет.
Я надеялся, что Аня сжалиться и ответит на свой вопрос сама. Этого не происходило. Я не смотрел в глаза Анны, но чувствовал ее взгляд. Он мешает думать.
- Не смотри на меня: я не могу думать!
Аня молча отвернулась. Секунд через двадцать вытащила из своего стола какую-то папку и ушла. Что я могу сделать? Они ее боятся. И будут продолжать бояться. А меня – не будут. Ну и что? Это ничего не меняет. Нужно что-то непосредственно с ней делать. Но если имидж менять поздно… А почему поздно? Лучше поздно, чем никогда! А как поменять ее имидж? Решаем методом от противного. Нужно, чтобы она кого-то простила. Но коллектив не за что прощать! Вот сидят тихонько, как мыши – попробуй, заставь просто поболтать. Святые блин! Нимба не хватает. Нужно сделать так, чтобы они сделали нечто плохое. Все вместе. Чтоб всех касалось. И отвечали все вместе. И сделать все так, чтобы виноват во всем был я! ГЕНИАЛЬНО! А что бы такого придумать? Их не расшевелишь. Значит нужно придумать нечто, где их пассивность сыграет мне на руку. Осталось найти это нечто.
Один за другим я перебирал варианты, совершенно разные … Ничего не подходило. Это угнетало, и я переключил свои мысли на Аню. Когда я начинал с ней общаться, еще в чЯтике, она мне показалась стандартной ТП (гуглим), которую можно просто потроллить ради забавы. При первой встрече я понял, что это идеал вселенской красоты. Хоть и с небольшим психическим расстройством. При второй встрече, в пиццерии понял, что Аня – просто прикольный человечек. Совершенно не такой, как я представлял себе до этого. Вообще, стоит отказываться от стереотипов. Ни к чему хорошему они не приводят. Невольно всплыла последняя фотосессия Ню у Ани дома. Неужели она и вправду настолько была под гипнозом? Не думаю, что моей харизмы хватит настолько. Тогда я так думал и гордился собой как слон. Сейчас же, лучше узнав Аню, понимаю, что вероятность этого чуть меньше нуля. Фоток она так и не попросила. А зря. Пара фоток была более чем на уровне. Я их не показывал никому, даже соседям. Хотя, если быть до конца откровенным, одно фото я таки запостил на одном забугорном сайте. Пару человек даже добавило в «избранное». Уверен, что из-за большой текучки только эта пара и увидела мой кадр. Всего пара человек… Обидно блин. Я так старался, а все впустую.
И тут меня осенило. Просто взяло и осенило. Догадались? Правильно! Проще простого! Нужно сделать сетевой социальный вирус. Распространить фото Ани в неглиже среди сотрудников. И сделать так, чтобы их спалили. Как распространить и спалить – другой вопрос. Но решение вроде найдено. Думаю, что ради своего имиджа Аня согласится.
-ТЫ БОЛЬНОЙ ЧТО ЛИ? ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ГОВОРИШЬ? СИСЬКИ ПОКАЗАТЬ? ПОЛОВИНЕ ПРЕДПРИЯТИЯ? - ее состояние характеризовалось как «Лютое бешенство» или проще - «Срать кирпичами». Интересно, у них там хорошая звукоизоляция? Через стенку я слышал цокот возвращающихся каблуков.
- Ну, ты ж говорила, что все тебя любят? Дай народу оттянуться.
- ЭТО Ж ДОДУМАТЬСЯ ТАКОЕ ПРЕДЛОЖИТЬ? Ну я все понимаю, но такое придумать! СИСЬКИ! СОВСЕМ ПРИДУРОК?
- Как думаешь, тебя сейчас сколько народу услышало?
И тут был поставлен рекорд по скорости покраснения. Кстати, видел я ее такой в первый раз. Красное лицо, трясущиеся руки, бегающий взгляд, постоянно облизывающиеся губы – все говорило о панике. Она все-таки живой человек…
- Ань, ну зачем так орать? Сядь, - Я встал, подвинул к ней кресло, чуть с силой усадил, - Успокойся, - начал упорно смотреть в глаза. Глаза сначала бегали, потом застыли. Появились ручейки слез. Этого еще не хватало. Как можно спокойнее, полушепотом я начал говорить, - Прости пожалуйста. Подумать не мог, что для тебя это так важно. Честно. Я дурак. Все, все, успокойся. Не хочешь, не будет этого, ну успокойся.
И тут краснеть начал я. Хотя причин на то не было абсолютно. С точки зрения логики. Мужской логики. Самым важным аргументом женщины, в споре с мужчиной являются слезы. Сто раз я видел, как мои сокурсницы после фразы «Вы не готовы. Придете на пересдачу» начинали рыдать. И думаете, потом кто-то что-то пересдавал? Черта с два! Плачущая девушка (девочка, женщина) права априори. Даже, если она не права на все 100%, вы (если вы мужчина) признаете свое поражение. Пусть кинет в меня камнем тот, кто думает иначе! Правильно, «не палимся».
Аня сложила ладошки и уткнулась в них лицом. Жалко, нету фотика! Так красиво плачет! Черные волосы неаккуратно разбросаны поверх белой блузки. В волосах теряются две аккуратные ладошки. Как кокошник, из волос сверху торчат чуть длинные красные ноготки. Очень красиво… А на душе паршиво так… Чтоб я сдох! Я обидел это милое создание! Не видел, чтобы она так переживала когда-то. Даже в тот вечер, когда решалась ее карьера, она была абсолютно спокойна. А сейчас… Ну, я и урод! Ненавижу себя. Нужно что-то делать срочно.
Всхлипывания повторялись. Все чаще и чаще. Это начало напоминать… Смех? ДА ОНА РЖЕТ! ВОТ СУКА! Я тут переживаю, а она тащится! Стерва! Ненавижу! Это последняя капля! Все! Пора вспомнить о своем достоинстве!
Аня показала заливающееся смехом и тушью лицо и попыталась пихнуть меня в плече, но я увернулся. На лице у меня отпечаталась ненависть.
- До свидания. Было приятно пообщаться, - резко бросив, встал с кресла, вышел из комнаты и хлопнул дверью. Громко. Так, что бы весь отдел слышал. Свои мысли описывать не буду. Цензура не пропустит. Но ругал я исключительно себя. За то, что доверился этой твари: раз меня использовала, сейчас еще раз хочет, играет с чувствами как угодно, мое мнение вообще ни во что не ставит. Только ОНА. Да пускай НА*УЙ идет! За что со мной так? Что я такого сделал? Да, я много получил взамен, но и отдал я немало. С такими темпами психическая патология ждет меня через год. Срал я на нее с высокой горки – здоровье дороже. Все! Вернусь к задротской жизни, буду питаться гречкой с макаронами и фоткать белок. Самая лучшая жизнь! Денег хватает, времени куча, мир и спокойствие.
Выходя из подвала пнул вибратор. Он даже не обиделся, а мне было больно. Так что входил в холл я прихрамывая. Завибрировал телефон. СМС. «Ты пальто забыл». ФАК! Растяпа! Ладно, пойду без пальто. В прошлом году пешком в универ ходил в одной футболке при минус двух. Потом как-нибудь заберу. Выключил телефон и вышел на улицу. На парковке стоял Анин джип. Захотелось взять и … Нет, стоп! Не поддаваться импульсам! Это удел слабых! Успокойся! Все, дышу ровно, руки распрямил, разжал кулаки. Все. Нечего из-за нее переживать. На секунду я почувствовал, как в висках пульсирует кровь, и в такт ей колотиться сердце. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Так-то лучше. Она – ничто и переживать мне теперь не из-за чего. Вот и пульс стал нормальным. В горле пересохло. Нужно сходить в ларек, купить водички.
Сунул руки в карманы – денег нет. Они в пальто. КЛАСС! И удостоверение там! СУПЕР! А домой пешим ходом далековато. Часа полтора. Вернуться? А гордость? Гордость… «Гордость – удел глупцов» вспомнилось из семинара доктора Литвака. А он ведь прав. Пойду, удивлю. Пусть знает, что мне пофиг ее штучки. Может хоть по этому поводу будет горевать. Спинку ровно, прилизал волосы, улыбочка – ВПЕРЕД!
Я не совсем понял, почему было больно. Сначала голове, потом заднице. В глазах темно, ничего не слышу. Чувствую, что меня кто-то поднимает. Видимо я упал. Слышу какие-то звуки. Но разобрать ничего не могу - фонит на всех частотах. И начала появляться резкая боль. Во лбу. Меня по лбу треснули! Потрогал лоб – АЙ, БОЛЬНО! Шишка. И почему-то опять хочется потрогать. АЙ! Все, больше не буду. Сквозь фон снова начали проявляться какие-то звуки, но потом опять исчезли. Все это время меня куда-то тащили, а теперь посадили. Начало тошнить. Давление в ушах нарастало и звук становился все громче и громче. Черт, как больно! Отключился.
Во время отключки меня пару раз возвращало в сознание. Глаза открыть я не мог, так как свет больно резал глаза. Чувствовал, что сильно трясло. Только не мог понять, трясло меня или тряслось все вокруг?
Запах нашатыря – самое противное чувство. С рождения я не чувствую запахов. Врачи не могут объяснить, ссылаясь на какую-то генетическую патологию. Помню, как на проверке добрый доктор-оториноларинголог мне давал понюхать «Мазь Вишневского», потом другую ароматную гадость. Для того, чтобы было наглядно и честно, я хорошенько ими затягивался, вставляя почти в ноздри. Потом дали нашатырь. Ощущение похоже на удар в лоб тяжелым железным предметом, но без боли в месте удара. Я тогда со стула навернулся. Сейчас было чуть полегче. Но болела голова. Приоткрыв глаза, увидел Аню и какую-то тетку в белом халате. Я в больнице.
- Я в больнице?
- Да, - Криво протянула тетка. По выражению ее стало понятно, что вопрос этот она слышит довольно часто, и он ее порядком напрягает. Я перевел взгляд на Аню. Все ее лицо было в размазанной туши. Только не «красиво», как это бывает на картинках плачущих эмо-девочек, а некрасиво, как будто… Эммм… ну, в общем как в реальной жизни бывает.
- А ты что здесь делаешь? И я что делаю? Что произошло? Дайте попить, – во рту вправду пересохло и говорить было больно. Делая что-то, до чего мой взор не доставал тетка сообщила:
- Все нормально, раз быстро оклемался, то скоро на ноги встанет.
Глаза сами закрылись.
Очнулся я с поразительной ясностью в голове. В машине. Рядом сидела Аня. Ее джип! Странно, я успел к нему привыкнуть. Аня не заметила моего пробуждения. Она сидела сзади (как и я), упершись в переднее сидение обеими локтями, а головой в руки. Лицо ее скрывали волосы.
- Девушка, не подскажите, где мое пальто? Аня повернулась на мой еле слышный голос. Ее лицо было то ли заспанным, то ли заплаканным – красные пятна, небольшие пролежни, налитые кровью глаза. Но она улыбалась.
- Колечка, прости меня пожалуйста! Я выбегая резко открывала двери и ударила тебя ручкой. Ты сознание потерял…
- Где мое пальто? – голос звучал громче и увереннее, но еще был сиплым. Мне так и не дали попить. Жлобы.
-Ты замерз? Я его где-то забыла. Ты замерз? Сейчас я дам тебе свою куртку, подожди.
Я дернул ручку, открыл дверь и вышел. Начались «вертолеты». Не знаю, как это называется правильно… Это когда выпив изрядно, ложишься на кровать, закрываешь глаза и начинается… Но странно – никакой боли. Просто шатает. Приступ тошноты, ВУАЛЯ! Заднее колесо Аниного Prado в моем завтраке. Ах омлет! Я буду скучать. Нам так хорошо было вместе! Меня охватывало какое-то странное чувство отрешенности, холода и легкости. Я под НАРКОТОЙ ! Класс. Можно не извиняться за колесо. Я пошел. Просто так пошел. Не зная, где нахожусь, не зная, куда иду. Просто пошел вперед. В голове опять начался шум. Наверное свежий воздух заставил работать мозги. Значит сейчас будет больно. А-а-а-а! Я начал падать, но меня поддержали. Это были хрупкие руки. Наверное, Аня. Да, точно – смотрю вниз, вижу ее красивые красные сапожки. Хоть бы не блевануть. Красные сапожки… Сапожки…
Я опять очнулся. Опять в машине. Опять рядом Она. Но уже смотрит на меня. На улице темно. Нас освещает пара тусклых лампочек в салоне. Сколько времени прошло? Что вообще случилось? Я начал пялиться на Аню. Медленно моргал и пялился. А она на меня. Никак не удавалось понять, что говорит ее взгляд. Приспущенные уголки бровей и губ? Это печаль. Морщинки по краям и прищуренные глаза – презрение. Сглотнула. Еще раз. Нервничает. Не моргает. Что это значит? Когда нервничают, моргают чаще, чем обычно. Блин, не помню. Руки. Что с руками? Лежат на коленях. Одна (левая) сжата в кулак, другая ее обхватывает. Вроде переживание. Что это в рупе? Не знаю. Не помню. Не стыкуется.
- Пить хочешь?
- Ага. – я испугался своего собственного голоса. Как у старого деда. Наверное долго лежу.
-Ты как?
- А ты кто? – я прекрасно понимал кто она, потихоньку восстанавливал цепь. Но почему-то захотелось пошутить. Зло пошутить. Может наркота еще не отпустила? Но только юмор не оценили. Ответом было молчание. Молчание почти сразу дополнилось расширившимися до предела зрачками, поднятыми бровями, складками на лбу и приоткрывшимся ртом. Это был УЖАС. Совершенно точно. Я так и не научился его рисовать. Губки начали дрожать. Сейчас заплачет… Ну! Ну вот, пожалуйста. Всхлипывая она спросила:
-Ты не помнишь меня?
- Помню, что ты сцуко Чуть дверью не пришибла. Лучше бы убила. Так хреново на душе... Что опустился до пафосного драматизма. Ужос…
Аня уже не плакала. Она рыдала. Ну и пусть страдает. Ей полезно.
Я пощупал голову. Сверху шапка, под ней по ходу бинт. Хороший такой слой, толстенький. Начал щупать – вроде не больно. Постучал. Зря постучал. Резкая боль ударила между висками, отстреливая в ушах. И эта еще ноет. Сколько можно ныть вообще? Откуда там слез столько? И… это раздражает. Я словил себя на том, что не испытываю почти никаких эмоций. Просто легкое напряжение. Странно. Я должен ликовать из-за того, что мой враг повержен или переживать, потому что эта хрупкая девушка так сильно страдает.
- Можешь не плакать?
- А?
- Можешь помолчать? Башка раскалывается.
Ответа не последовало. Аня пыталась успокоиться. Удавалось. Наверное слезы кончились. Она потянулась вперед за бутылкой, достала, отпила пару больших глотков, поперхнулась, откашлялась, еще отпила и посмотрела на меня. Я же с разочарованием смотрел на бутылку. Там ничего не оставалось. Иронично я сказал:
- Спасибо…
- Погоди, сейчас вернусь! Только сиди. Не двигайся. Я сейчас вернусь.
Че она по два раза повторяет? Как для ущербного.
Через минуту Аня прибежала с литровой бутылкой и одноразовым стаканчиком. Налила мне половину и протянула. Я выпил залпом и поморщился. Не помню, как называется эта минералка, но точно знаю, что ее во всех больницах продают. На вкус, как болотная жижа (да, я пробовал болотную жижу). Но жажда была сильнее гастрономических потребностей, и я попросил еще. Опять полстакана. Что ей, жалко что ли? Забрал у нее бутылку и выпил сколько мог. После чего смачно отрыгнул.
- Пардон.
- Ничего, не волнуйся.
- Ань. Слушай. Я тебе благодарен. Ты меня нечаянно ударила дверью? Так? Ну бывает, ты же не специально. Не переживай. За это я на тебя не обижаюсь. Я тебе там колесо осквернил… Ничего? Ну вот и хорошо. Считай, мы квиты. Ань, ты много для меня сделала. Правда. Я ценю это. Но мы с тобой разные люди. И приоритеты у нас совершенно разные. У тебя классная интересная жизнь, куча бабла, внешность, карьера. Но это у тебя. У меня не так. Хотя я раньше и хотел быть таким, как ты, но наконец понял, что ошибался. Я хочу жить проще, без всяких интриг, подстав и сотрясений мозга (она хихикнула). Просто отвези меня домой и больше не звони мне. Так будет лучше. Для меня точно. Таких, как я, полно. Я тебе десяток таких найду, не перебивай! Мне и так тяжело говорить. Огрела ты меня хорошо. Что со мной?
- Сотрясение… Коль…
- Не нужно этих «Коль»! Ну скажи, ну чем я тебе так понравился? Чем я отличаюсь от других?
- Не знаю.
- Ну вот! Я самый простой человек. Таких, как я, полно. Таких как ты – единицы. Вы имеете право выбирать. А мы – нет.
- Заткнись! Как ты можешь такое говорить? Я не знаю, что в тебе такого... Нет! Я не могу описать. Ты не такой как все…
- Все не такие как все! ! !
А вот кричать не стоило. Каждая гласная неприятно отразилась звоном в голове.
- Не прикидывайся дураком.
- Я раньше прикидывался. Думал, что у нас могут быть какие-то отношения. Повелся на твое смазливое личико и сексуальный прикид. А ведь всегда знал – ВНЕШНОСТЬ ОБМАНЧИВА! Не бывает все так хорошо. И красивая, и добрая, и интересная, и богатая. А ты обычная стерва. Не обижайся. Для тебя это скорее комплимент. Блин. Голой тебя видел. Зачем ты передо мной разделась?
- Не знаю.
- НЕ ВРИ!
- НЕ ЗНАЮ! ПРАВДА!
-Ты врешь! Ты даже фотографий потом не попросила! Это чтобы я втрескался в тебя окончательно. И чтобы бегал потом как собачка. Я чувствовал неладное. Просто не хотел верить в то, что все есть как есть. Думал все так, как хочу я.
- Дурак ты! Ничего не понимаешь!
Последовала небольшая пауза. Я смотрел на Аню. Она перевела взгляд на потолок и чуть слышно начала:
- Знаешь… Есть такое выражение «Для бабы померить и не купить все равно, что мужику раздеть и не трахнуть». Так вот ты раздел и не трахнул…
- Значит я не мужик! СУПЕР! КЛАСС!
- Коля! НЕТ! Ты не такой, как все.
Ладони Ани сжались в кулачки и резко ударились в ее бедра как в барабан.
- А ТЕПЕРЬ СЛУШАЙ СЮДА, - она выпрямилась, оперлась прямыми руками на сидение и наклонилась ко мне. Было похоже, что она сейчас будет меня бить. Или душить. Я попятился, - в свои двадцать четыре года я ни разу не была с мужчиной. Понимаешь? Я девственница!
Внешне я никак не отреагировал, но внутри все оборвалось. Внутри сознания ее старый темный образ разрушался. Сквозь пыль и обломки начали пробиваться лучи света.
- Ты – первый мужчина, перед которым я разделась. Знаешь, какой это стресс? Ты всю ночь спал как убитый, а я глаз не сомкнула! Три раза я заходила к тебе, смотрела и уходила. Пыталась заснуть, но не могла. Даже снотворное не помогало. Я не хочу видеть свои снимки! Мне было плохо. До самого конца. Понимаешь, в обычной жизни я всеми управляю, просчитываю все ходы наперед, а там… Там я была ребенком. Обиженным ребенком. Мне было 7 лет, когда Мама вышла замуж за Папу. Он мне не родной отец. До этого мы жили с родным. Я не помню его трезвым вообще. Часто он бил маму, иногда насиловал. Иногда при мне… В голове прочно засело «не доверяй мужчинам». Только Папе. Таких, как он – единицы.
- Каких таких?
- Кто разденет и не трахнет...
Наступило молчание. Я делал выводы. Мне стала понятна реакция Ани днем. Я-то думал, что ей все как с гуся вода, а оно вон как получилось. Оставались другие нестыковки, но на них мне было плевать.
- Ну, ты расплакалась – понятно почему. Я тогда извинялся и сейчас еще раз извиняюсь. Правда, прости. Не думал, что так дело плохо. Почему ты смеялась?
-Ты смешной… Нет, ты правда забавный. Потому что слегка неадекватный.
- Ответь на вопрос.
Пауза… Аня наконец-то улыбнулась. Она успела смыть косметику, наверное, когда я был в отключке. Туши не было, но подтеки все равно проступали. Без грима лицо ее выглядело не так выразительно, но было милым. Не знаю, как описать… Детским что ли? Невинным… Большие, смотрящие исподлобья глаза, приоткрытый в улыбке рот...
- Я считала, что ты в меня влюбился. А ты «ради дела» готов был показывать то, что я считала для тебя очень дорогим и личным. Я ошибалась. Вот и стало смешно. Ты не воспринимаешь меня как женщину. От других нет отбоя, несмотря на то, что я их видеть не хочу. А тебя я пыталась соблазнить. Наверное, инстинктивно. А ничего не вышло. Вот…
- Зачем меня соблазнять?
- Ты ж сам сказал, что я сука и стерва?
- Мдя… А покраснела чего? Сегодня, в кабинете?
- Не знаю. Не помню.
- Я думал, ты просто решила поглумиться.
- Неужели ты обо мне такого мнения?
- Да.
Мы оба рассмеялись. Замолчали и еще минуты три смотрели друг другу в глаза. Буквально на секунду Аня отвела взгляд вниз. В то место, где располагались мои губы. Машинально я сделал то же. Ее глаза медленно закрывались и она начала плавно приближаться. ПРЯМ КАК В КИНО! Что делать? Она такая беззащитная, слабая, нуждается в помощи. Этот день для нее был тяжелее, чем для меня. Уже так близк
Ребята, есть около 3000 изображений, но они без расширения. Просто написано файл и все. Вручную можно поменять расширение, но так как их 3000, то в ручную лопатить это не представляется возможным. Как мне массово присвоить формат? Ебусь уже очень долго, но не выходит ничерта.
Перенести каждый файл в свою папку
Есть каталог с огромным количеством файлов, файлы имеют имя: "Вася_дата_создания_файла.ts", "Федя_дата_создания_файла.ts" и т.д. даты создания файлов в именах - разные, так вот, нужно что бы все файлы с именем Вася, но разными датами создания файлов в именах перенеслись в папку с именем Вася, папка тоже должна сама создатся, файлы с "Федя" перенеслись в папку Федя и т.д.Нашел для подобной задачи:
В папке находятся файлы
First.mp3
Second.mp3
Third.mp3
Fourth.mp3
код такой:
@echo off
FOR %%f IN (*.mp3) DO md "%%~nf" & move /Y "%%f" "%%~nf\"
помогите допилить под мою задачу, этот код каждый файл в отдельную папку переносит, а мне нужно все файлы с Вася или Федя в начале в одну папку, без учета дат и расширений файлов.
Помогите поменять музыку боёв в игре
Пытаюсь заменить файлы музыки в боях. Меняю в 4-х новых файлах расширение с mp3 на wav, а названия на такие же, как в папке. Делаю резервные копии оригиналов и затем заменяю их в папке на новые. В игре музыка в боях пропала. Выхожу - возвращаю оригинальную музыку на место с заменой - всё работает как и раньше, музыка в игре оригинальная. Помогите, пожалуйста - посоветуйте как можно заменить файлы музыки в игре на другие так, чтобы играла новая музыка.
Нужна помощь Адептус Механикус в решении загадки мистических зависаний девайса.
Мне достаточно тяжело находится на улицах города, в его шуме (и особенно - в окружении людей) без музыки. Последний десяток лет меня спасал мп3 плеер Cowon D2+, такая вот штуковина:
Однако в последнее время старому другу внезапно поплохело, и я не могу понять в чём дело.
Суть в чём: у плеера есть внутренняя память (16гь ) и флешка (32гб).
И с флешкой - проблема. При попытке открыть папки с файлами на ней плеер зависает. Папки без файлов (или с другими папками) открывает на ура. После форматирования флешки бывает так, что несколько папок открывается и всё работает, но большинство зависает. Сейчас уже зависают все.
Казалось бы - проблема в флешке? Поставил флешку с фотоаппарата - та же история.
Может быть, проблема в файле или самом плеере? Записываю те же файлы на внутренюю память - всё отлично.
То есть зависание происходит только при открытии папки на флешке, и только если в этой папке есть музыка. Это пока единственное к чему меня привели тесты.
Казалось бы - проблема в флешке? Поставил флешку с фотоаппарата - та же история.
Может быть, проблема в файле или самом плеере? Записываю те же файлы на внутренюю память - всё отлично.
То есть зависание происходит только при открытии папки на флешке, и только если в этой папке есть музыка. Это пока единственное к чему меня привели тесты.
Ещё один дополнительный тест: запись музыки в корневую папку привёл к неожиданным результатам: при открытии флешки плеер тупит секунд 10 (чего обычно не происходит), после открывает её, но... не видит записанной музыки, словно её там нет, но всё ещё видит все папки.
Что я пробовал: форматирование и перезапись флешки, замена флешки, запись флешки с помощью кардридера вместо плеера.
Что я пробовал: форматирование и перезапись флешки, замена флешки, запись флешки с помощью кардридера вместо плеера.
Такое ощущение что на старости лет мой плеер ебанулся в конец, развил флешкофобию и отазывается читать что-либо с флешек.
Я конечно могу обходится и базовой памятью, но... это печально. У меня резкие скачки настроения, и я никогда толком не знаю что мне следующим захочется послушать, а от однообразия устаю. В три раза меньше музыки - это большой удар, особенно если сидишь в длинной очереди к врачу.
Сам я тупой, как зелёный космический овощ, и в технике не разбираюсь, поэтому больше идей нет. Но может вы что-нибудь подскажете, что ещё можно попробовать?
Уважаемые пидоры, кто сталкивался может подскажете. Купил в телефон карту памяти для музыки, всё закидал, обратил внимание что если копировать сразу много папок, примерно на 3 или больше Гб за раз, то выдаёт ошибку, так что пришлось по чуть чуть кидать. Всё во flac. Ладно, сделал, вытаскиваю из компа и смотрю что на телефоне половины нету, папки есть корневые, а с альбомами и файлами - нет. А иногда и вперемешку то есть то нету. Снова подключил к компу, он теперь тоже половины не видит, хотя объём занятой памяти показывает как и должно, меньше не стало. Плеер что дефолтный что скачанный aimp часть из уже оставшегося тоже отказывается проигрывать, пишет что неизвестный формат, хотя соседние файлы точно такие же, из одного источника скачанные и всё такое - проигрывает. Плюнул пока. Через время вот захотел попробовать будет ли проигрывать из памяти самого телефона некоторые из нечитаемых тогда файлов. Читает вроде. Хотел было снова на флешку кинуть но теперь она выдаёт вообще такое (хуй его знает как тут редактировать или делать чтоб картинки были в правильном порядке поэтому слепил какую то херню, да я не очень умный) и несколько тех пустых папок стали не папками а "неизвестный файл" который как папка не выглядит. Вот и думаю что за фигня, может флешку надо было форматнуть сначала, а то я сразу начал заполнять. Но как это сделать с телефона я не нашёл. Или ещё что то не так делаю. Или она просто бракованная и вернуть её надо?
телефон Redmi 7, miui 11. Карта - Sandisk на 128 с адаптером была.
телефон Redmi 7, miui 11. Карта - Sandisk на 128 с адаптером была.
Ставим локально
Итак, тут будет гайд как поставить себе на пк, с веб интерфейсом.
Системные требования: винда, линукс, видеокарта от nvidia с минимум 6 гигами видеопамяти.
Требования рук: умение писать в командную строку
Требования рук: умение писать в командную строку
1. Качаем модель отсюда https://drive.yerf.org/wl/?id=EBfTrmcCCUAGaQBXVIj5lJmEhjoP1tgl Магнит на торрент: https://rentry.org/sdiffusionmagnet
2. Клонируем или качаем репозиторий https://github.com/harubaru/waifu-diffusion/ в удобное вам место, если качали вручную, то разархивируем.
3. Идем по пути waifu-diffusion-main/models/ldm.
Создаем там папку "stable-diffusion-v1". Переименуйте ранее скачанную модель .ckpt в "model.ckpt", и положите в папку которую только что создали.
Создаем там папку "stable-diffusion-v1". Переименуйте ранее скачанную модель .ckpt в "model.ckpt", и положите в папку которую только что создали.
4. Качаем https://pastebin.com/K6nkw326 переименовываем в kdiff.py и кидаем по пути waifu-diffusion-main/models/scripts
5. Качаем новый environment.yaml заменяем в waifu-diffusion-main/
7. Устанавливаем миниконду: Install for all users. Убрать галочку "Register Miniconda as the system Python 3.9" если оно вам не нужно
8. Открываем Anaconda Prompt (miniconda3).
Переходим в папку waifu-diffusion-main используя "cd" для прыжков по папкам.
(Или просто введите cd и перекиньте нужную папку на окно консоли)
Переходим в папку waifu-diffusion-main используя "cd" для прыжков по папкам.
(Или просто введите cd и перекиньте нужную папку на окно консоли)
9. Введите команду: "conda env create -f environment.yaml" и ждите
(Убедитесь, что вы находитесь в папке waifu-diffusion-main)
(Убедитесь, что вы находитесь в папке waifu-diffusion-main)
10. Удалите папки "clip" и "taming-transformers" из /src
11. Введите команду: "conda activate ldw"
(Вам нужно будет это делать каждый раз когда после перезапуска миниконды)
(Вам нужно будет это делать каждый раз когда после перезапуска миниконды)
Использование когда активирован ldw, убедитесь, что находитесь в папке waifu-diffusion-main и введите python scripts\kdiff.py
Ждем когда загрузится модель, после полной загрузки скрипта мы должны увидеть сообщение о запущенном сервере на адресе 127.0.0.1:7860
Пользуемся.
Ждем когда загрузится модель, после полной загрузки скрипта мы должны увидеть сообщение о запущенном сервере на адресе 127.0.0.1:7860
Пользуемся.
ВАЖНО, СКРИПТ У МЕНЯ ВЫДАВАЛ ОШИБКУ В ИМПОРТЕ autocast from torch, ошибку я исправил, правда не знаю правильно ли, но у меня все работает. Если у вас будет такая же проблема, то исправленный скрипт тут https://cdn.discordapp.com/attachments/128912752604348416/1011611445391282226/kdiff.py
Вы великолепны.
Вольный пересказ с английского гайда --K-DIFFUSION RETARD GUIDE (GUI)-- (rentry.org)
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме как поменять формат папки (+1000 постов - как поменять формат папки)
Наши любимые теги
Топ комментов
А бывает, комменты лучше постов. Смотрим топ тредов и вникаем!