в хорошем качестве счастливы вместе

Мои потуги в удочерение, или как я столкнулась с не сказочной реальностью. Ч 2

Шел двевятый день(утро) моих потуг (я упустила моменты с подачей в суд, их разглагольствованием и прочем), и остальных стандартных процедур, типа замены свидетельства о рождении, вписывании матери, отца и прочей херни... Хотя нет, тут не опущу. В суде спрашивают имя ребенка, я говорю - Юлиана. Та, дура, переспрашивает - Юлия. Нет, говорю, Юлиана. Именно Юлиана. Та опять понять неможет, я уже подошла и печатными буквами написала, говорю - перепишите и все. Смотрели как на дуру, но мне уже это было не важно. Все тупо банально, очень долго и не интересно. ЗАГС, Администрация и суд в одном здании, потому свидетельсвто мне напечатали почти моментально. А, ну и бабке одной плохо стало, пришлось скорую местную вызывать, которую не дождались и пришлось мне быть скорой. Бабка выжила, мне плюсик поставлен, все отлично, да и я спокойна, что в машине никто не здох.

Шел девятый день(день), я, уже, как полноправная мать поднимаюсь за своим ребенком, со всеми документами, со всей уверенностью - мать идет!!! Думаю, не дай Бог кто встанет на пути. Но никто не встал...  Поднялась, пока окликнула по старому имени - вещи собрала? Она - собираю, уже почти. И выскакивает с пакетиком-маечкой. Ну вот черные есть такие. Я удивилась - и все? Ну-ка, гляжу, а там вещеей - двое трусиков, маечка и футболка, шортики и юбочка и все. Я спрашиваю - это все твои вещи? Отвечает, что - ну да, а что еще должно быть? Да джинсики же были на тебе?? Так это воспитатели давали. И все, у меня сердце опустилось, злость вскипела и решение возникло, что я больше хуй буду деньги куда переводить, только лично вещи сама покупать. Т.к сколько я переводила, можно было весь детдом одеть вкруг и не по разу. Ладно, думаю, потом кураторше вставлю пизды, спускайся. Как смотрели остальные - отдельный эпизод. Так жить нельзя просто. Я старалась не реагировать, но они просто за мной шли - это не просто тяжело, это невыносимо...

Шел девятый день(день), наконец усадились в машину. Все, спрашиваю? Домой? А та понять еще ничего не может, толком, ни имени своего нового, которым я ее озадачила, ни то, что она сюда больше не вернется. Домой? Переспрашиваю.

Поехали! Как Гагарин, в пол крика ответила она, и мы полетели) 

Долетели минут за 20 и то только потому, что торопились в тц. Я ее за руку взяла, волоку, прям вот волоку, она по сторонам смотрит - а там народу кучи, машин десятки, само здание огроменное, она понять ничего не может, а я ее тащу... 

Заволокла в салон, объясняю консультанше, что нам домашнее что-нибудь, пижамку, джинсики, платье, да и все, что у вас есть - та глаза выпучила. Что? Нет у ребенка ничего, все нужно.

Смотрю платье не плохое, у самой почти такое, я ей говорю - мерь иди, сунула в примерочную, а сама дремлю сижу, а она вылетает с криком - МАМААААААААААААААА СМОТРИИИИИИИИИИИИИИИ!!!!! У меня весь сон прошел, как и у всех в салоне. Я не поняла даже, в начале, подхожу - что ты сказала? Та опять - МАМААА, СМОТРИИИ! А я смотрю, а слезы сами потекли. Обнимаю, говорю, дурында, да тебе хоть что хорошо, только называй меня всегда так! Так я стала МАМОЙ) Она улыбается во все свои хз сколько зубов, пока не считала, довольнехонькая и упорно начала меня мамой звать, а я упорно начала реветь... 

Набрали вещей, на первое время, мышь сидит довольная, в окно смотрит, всем восхищается, в городе никогда не была, радуется безумно.

Попутно мамане звоню, подъедешь, как время будет, та не ответила, ну как, всегда, трубку положила - в этом вся моя мать.

Весь город перекопали, ехали часа полтора, точно. Наконец добрались до дома, она удивляется, что столько машин вокруг - объясняю, что это нормально, тут много людей живет. Вроде не поняла, но согласилась) А у меня самой мысли все только обо сне, я ппц вымоталась за неделю прошлую, все отдохнуть не могу, хоть часов 6 мне бы поспать...

Поднимаемся, стоит мама моя, я так же молча прохожу, мышь на нее поглядела восхищенно, но я ее одернула - домой.

Домой зашли часть котов попряталась, остался самый смелый, старый и белый) Он был доволен всем почесушкам))

Она не может поверить, что это ее дом, переспрашивает, что дальше еще куда-то поедем, отвечаю, что - нет! Ты все, дома!

Начинает немного бесится)

Мать стоит надо мной как сраный призрак и в ухо говорит - ты чему ребенка учишь?

А что?

Нельзя так баловаться, я тебя не тому учила.

Вот потому, думаю, я тебя и терпеть не могу...

Показала ей ее кровать, она в шоке, что столько места ей одной)

Мама опять - не позволяй многого...

Она поглядывает на нее, но не спрашивает кто это, молодец))

Давай вещи выкладывать, я ей место определила для вещей, она все так аккуратно складывает, мама смотрит...

ПОтом спрашивает, ты на работу еще собираешься?

Ну конечно, завтра поеду, а что?

А ребенка куда?

С собой возьму.

Не надо ее таскать, завези мне, я с ней посижу.

Тут уже у меня челюсть отпала - моя мать со мной в жизни не сидела, а тут с дочкой. 

Сомнения взяли, немного, но она настаивала и я согласилась, правда спросила, как ее имя - я говорю Юлиана. Юлиана Константиновна.

Ну, только ты так могла ребенка назвать, утром жду и уехала.

Вечер был замечательный, на самом деле, я ей объясняла, кто из родственников кто, кто из котов кто, кто на работе кто - над кем она главная теперь, оказалось, что только надо мной))) Но мне очень понравилось, что кровать расстелила сама, аккуратно так, хотя кровать большая, молодец, бахнулась и кричит опять - МАААМАААА, иди сюда. Я бегу, что такое? Полежи со мной, пока не усну.Я минут 10 полежала, слышу - засопелааа. Ну и все, доброй ночи.

А теперь сижу, она позади сопит, а я строчу, успеваю))))

Завтра постараюсь комп перетащить в зал к себе, если ни каких помех не будет)

Доброй ночи, Джой)

Как озон забититься о природе (нет).

Помнится не далее как в этом году был срач по поводу пакетов на озоне, что теперь он против всего плохого, за все хорошее, борется против засилия пластика, по-этому пакеты теперь платные, а иногда и книги без упаковки, ну пластик все дела и т.д.

Размер упаковки, если чо:

Зеленский во время посещения Бучи

Хороший был пират! Славный...

Жизнь и смерть инвалида в России.

Невероятная победа команды Дании на Евро в 1992 году

Помните почти волшебную, сказочную победу сборной Дании на Евро 92? У этой сказки есть и другая сторона, но она не веселая, более того страшная, но по-своему великая.

В 1992 году по политическим причинам сборная Югославии была отстранена от участия в турнире, проходившем в Швеции. Это привело к тому, что не попавшая на турнир и проводящая отпуск на курортах сборная Дании, была приглашена заменить югославов. По началу никто в Дании не поверил в эту новость, все думали розыгрыш. Сначала не верил в это тренер датчан Рихард Меллер-Нильсон, позже, когда уже стало ясно, что это не розыгрыш, стал собирать датских футболистов со всех курортов мира, дело это было очень сложное, хотя бы потому что и футболисты тоже думали, что это розыгрыш и вешали трубки. С большим трудом тренеру удалось уговорить футболистов прибыть в расположении сборной. К примеру, Михаэль Лаудруп не приехал, он, конфликтовал с тренером, и не хотел прерывать свой отдых, тем более все в мире понимали, что Дания едет на турнир в качестве статистов.

Это понимал и Меллер-Нильсон, у команды не было ни плана тренировок, ни анализа соперников, вообще ничего не было. Идея была в том, что выйдем на поле, а там видно будет, что делать дальше. Так же от чемпионата первоначально отказался Ким Вильфорт, причина ужасна, его маленькая дочь умирала в больнице для больных раком. Тренер и команда понимали в каком ужасающем положении находится ее отец. Ему было предложены любые условия, какие он сам выберет. Он отказался. Но, больной девочке стала лучше, и она и вместе с женой Кима, попросила его поехать на чемпионат. Тренер Нильсон, разрешил Вильфорту после матча сразу возвращаться в Данию, благо все было очень близко.

Первый матч Дания играет вничью с англичанами, во втором проигрывает Швеции, ребенку становится совсем плохо, и в перерыве матча, жена просит Вильфорта срочно вернутся в Копенгаген. Вильфорт уезжает, и просит товарищей его не ждать, он принял решение покинуть турнир. Все, всё понимают, Ким уезжает. Матч с Францией он смотрит уже в больнице вместе с дочерью. Дания открывает счет, Франция сравнивает, все шло к вылету, но в самом конце Эльструп забивает Франции победный гол.

Вильфорт видит, как вся больница, оглашается счастливыми криками, больные, несчастные люди, которым осталось жить почти ничего, люди стонущие и плачущие от страшных болей, лысые, худые, изнеможенные, и потерявшие блеск в глазах, вдруг оживают, и он видит вокруг других - счастливых людей. Он видит, как во всех палатах ликуют, он видит свою счастливую дочь. Они забыли про свою смертельную болезнь, они счастливы, хотя бы на время матча, они забыли о своих мучениях. Сердце Вильфорта разрывалось от радости и боли.

В полуфинале Данию ждет почти непобедимая Голландия, это главный претендент на победу. В составе Ван Бастен, Райкард, Куман, Гуллит, Бергкамп, Блинд, Франк де Бур, Ван Брекелен, они жаждут победы, им нет равных. Вильфорт после прозрения в больнице, и просьб больных, просьбы дочери возвращается в сборную. Он знает, он помнит, для кого Дания играет, для кого он должен забить, он помнит, что именно сделает смертельно больных людей хоть чуть-чуть счастливее. После основного времени 2-2.

Бьют пенальти, Бастен пробивает ужасно. К точке подходит уставший, исхудавший, весь на стрессах, в тяжелом психическом положении Ким Вильфорт. Он смотрит в небо, молится, бьет и забивает. На глаза его слезы, ведь он знает, что дочь и все больные сейчас там, в пропитанных смертью палатах, счастливы, и забыли все свои несчастья перед телевизором. Дания в финале похожем на сказку, написанную другим датчанином Г.Х. Андерсеном.

После матча он сразу уезжает в Данию, дочери стало совсем плохо. Семилетняя Лин Вильфорт умирала. Вильфорт отказывается играть в финале, но его родные и все больные клиники буквально умоляют и требуют вернутся и выиграть для них кубок Европы. Этого просит и дочь, когда находит в себе силы говорить.

Вы все помните финал с Германией, датчане рано открывают счет, потом их прессуют немцы, они уже были близки, чтобы сравнять счет, но за 11 минут до конца матча Ким Вильфорт забивает свой самый важный мяч в жизни, и делает мечту всей нации реальностью. В этот момент, он думал, о тех, кто, сейчас там умирая от боли и безысходности в раковых палатах, празднуют успех. Он понимал, что футбол и победа вырывали людей из их мучительного ада. Он - нет, все они, вся команда, сделали это для них, для всех них, и для умирающей Лин.

Гол Кима в финале немцам считается одним из самых эмоциональных голов в истории футбола.

Летняя сказка сборной Дании войдет в "золотой фонд" истории футбола.

Лин Вильфорт умерла через несколько дней после финала. В последние часы жизни, она сказала, что гордится отцом. Ее мечта сбылась, Дания выиграла, а, папа был сильным. Она мечтала перед смертью увидеть летную сказку сборной Дании, и она ее увидела. Это была сказка, написанная для нее, и для таких же, как она. Они были счастливы тем летом.

Вот здесь видео того самого финала и гол Кима Вильфорта.

"Большинство из них неграмотны, они тяжко трудятся вместо того, чтобы получать образование, их десятки и десятки тысяч. Это нетерпимое положение. Вы все должны это увидеть" 

Фотограф-самоучка, школьный учитель Льюс Хайн, получивший педагогическое образование в Университете Чикаго (а также в Колумбийском и Нью-Йоркском университетах), сделал тысячи снимков, изменившие американское законодательство о детском труде и навсегда изменившие фотографические репортажи

Свои фотографии этого периода фотограф лаконично назвал «галереей потерянного поколения»

Бригада мальчиков-шахтёров (Pennsylvania Coal Company, Hughestown Borough, Pittston), штат Пенсильвания, США, фотограф Lewis Wickes Hine, 1908 год

Работники вручную отделяют антрацит в угольной дробилке, 1900 год, фотография Библиотеки Конгресса США

"Пожалуйста, не пугайте птичек" 

Вэнс, 15 летний мальчик, работает 10 часов. Всё, что он делает - открывает и закрывает эту дверь перед вагонетками, большую часть смены он просто сидит в шахте в темноте ("большую часть надписей из-за темноты в шахте я не увидел, пока не проявил фотопластину"), получает 75 центов за смену

Западная Вирджиния, сентябрь 1908 года

Работники шахты Ewen (South Pittston), штат Пенсильвания, США

Перепись населения в США 1900 года показала, что полмиллиона американцев в возрасте от 10 до 14 лет не умеют ни читать, ни писать, но при этом заняты в производственном процессе

Просвещённая общественность, как ей и подобает, негодовала

В 1904 году в США был создан Национальный комитет по детскому труду, который боролся за счастливое детство для всех американцев

В 1908 году комитет сделал исключительно удачный пропагандистский ход, отправив никому не известного 34-летнего школьного учителя Льюиса Хайна в поездку по стране с целью сбора фотосвидетельств проблемы

Редкое фото, Льюис Хайн с портативным фотоаппаратом, 1910 год

Хайн был фотографом-любителем и социальным активистом. Он запечатлевал на фото портрет эпохи в той части, которая волновала его самого - образование и труд детей

урок рисования в школе Даймонд, 1916 год, личная коллекция Lewis W. Hine

Начал фотографировать Льюис Хайн в 1904 году (в школе, где он преподавал, настояли, чтобы он освоил фотоаппарат и снимал школьные экскурсии и "красивые виды", но учитель увлёкся портретной и репортажной социальной съёмкой)

«Фотография - это сочувствие к миру», - позже скажет фотограф

За два года своей командировки по стране Хайн собрал несколько альбомов, запечатлевших детей, трудившихся в качестве юных текстильщиков, продавцов газет, шахтёров, сборщиков хлопка, чистильщиков обуви и даже боулинг-машин (расстановщиков кеглей)!

На шахте, 1908 год

Подписи под фотографиями говорили сами за себя: "Ферман Оуэнс, 12 лет. Читать не умеет. Азбуки не знает. Говорит: "Да, я хотел бы учиться, но не могу, потому что все время на работе"

Другая подпись гласила: "Некоторые мальчики и девочки так малы, что им приходится забираться на ткацкие станки",— а на самой фотографии двое мальчиков младшего школьного возраста балансировали на выступе станка, который был раза в два их больше

Фотографии произвели на современников сильнейшее впечатление, и вскоре в нескольких штатах были приняты законы, ограничивавшие наемный труд несовершеннолетних 

В 1916 году Конгресс США и вовсе принял акт Китинга-Оуэна, запрещавший продажу любых товаров, в производстве которых был использован детский труд (но победу праздновать было рано) 

Далеко не все американцы в то время считали, что детский труд — такое уж страшное зло

Меньше всего, конечно, были склонны соглашаться с этим фабриканты, в особенности текстильщики

Например, президент Merchants Woolen Company Чарльз Хардинг считал, что детям место на фабрике, а не в школе: "Есть определенный вид работ, который не требует много мускульной силы и с которым ребенок справится не хуже взрослого... Иногда рабочие бывают слишком уж образованны. Я видел немало случаев, когда излишек образования только портил молодых рабочих"

Но среди сторонников детского труда были и коренные пролетарии. В 1918 году житель Северной Каролины Роланд Дагенхарт через суд оспорил акт Китинга-Оуэна, который запрещал его несовершеннолетним сыновьям работать на заводе

Дагенхарт утверждал, что Конгресс нарушил конституционное право его сыновей трудиться, если им этого хочется

Дело дошло до Верховного суда США, который признал акт неконституционным и отменил его, позволив тысячам детей вернуться на рабочие места

Льюис работал штатным фотографом комитета по детскому труду в течение семи лет, до 1917 года, но и после не оставил общественной деятельности и фотографии. В последние годы жизни Хайн оказался должен банку денег, его работами никто не интересовался

После смерти жены Сары в 1939 году Хайн потерял свой дом в Хэйстингс-он-Гудзон (Hastings On Hudson), в штате Нью-Йорк, из-за того, что не мог платить по ипотеке

Лишь в 1940 году решение по делу Дагенхарта было пересмотрено в Верховном суде  и 3 февраля 1941 года детский труд в США окончательно оказался вне закона

Льюис Уикс Хайн не дожил до этого дня три месяца

Льюис Хайн умер 3 ноября 1940 года (в возрасте 66 лет) в больнице Доббс Ферри в штате Нью-Йорк, после операции на кишечнике

некролог в местной газете "Oshkosh Northwestern", в номере от 4 ноября 1940 года

Хайна похоронили на кладбище долины Улеут (Ouleout Valley Cemetery) рядом с супругой

Его сын передал больше 15 тысяч фотографий отца бесплатно в общественную собственность и сейчас она объявлена национальным достоянием 

Коллекция Хайна хранится в специальном фонде Библиотеки Конгресса США