в память моему сыну

Жизнь длиной в два часа. Память школьницы постоянно обнуляется — и врачи бессильны

https://360tv.ru/news
Райли Хорнер из Монмута, штат Иллиноис, просыпается каждое утро, думая, что сегодня 11 июня. В этот день она получила травму головы — студент случайно ударил Райли по голове во время танцев, теперь девочка теряет память каждые два часа.

Память Райли «сбрасывается» каждые пару часов. Каждое утро она просыпается в своей спальне, и ее первое чувство — смятение. По словам матери Райли, девочка не помнит, что ее дядя умер, хотя ее семья рассказывает ей об этом каждый день.
Твиттер
«У меня есть календарь на двери. Я смотрю — сейчас сентябрь, и я такая „вау“», — говорит Райли Хорнер.

У Райли стоит постоянное напоминание — каждые два часа звенит телефон, напоминающий о необходимости просматривать подробные записи, которые она сделала в классе. Без этого девочка просто отстанет от программы и не сможет дальше учиться с друзьями. Она носит с собой все свои вещи, потому что не помнит номер шкафчика.
Врачи не знают, чем вызвана такая потеря памяти. Первый врач даже отказался от версии о том, что это сотрясение мозга, и просто отправил девочку домой на костылях.
Потом Райли все же диагностировали сотрясение, но после ряда посещений больницы и многочисленных тестов врачи сказали, что не могут понять, что не так.
«Врачи не видят сотрясение мозга на снимках МРТ или томографии. Нет мозгового кровотечения, нет опухоли», — говорит мать Райли Сара Хорнер.
Райли рассказала изданию WQAD, что когда приходит время ужина, она уже не вспомнит, что давала интервью или что ее показывали в новостях.
«Я очень запуталась и пытаюсь вспомнить, но не могу. У меня не появляются новые воспоминания, это очень страшно», — Райли Хорнер.
«Доктора сказали нам, что она может остаться такой навсегда. И меня это не устраивает», — сказала мама.
Сейчас семья очень надеется понять, что вызывает потерю памяти, врачи опасаются, что если оставить ее без лечения, то через шесть месяцев урон краткосрочной памяти может оказаться необратимым.
Мать Райли обращается ко всем, кто мог бы помочь ее дочери. Издание WQAD призывает всех, кто сталкивался с похожими симптомами или знает их возможную причину, написать им, чтобы редакция передала информацию Саре Хорнер и докторам девочки.
«Нам нужна помощь. Нам нужен кто-то, кто знает немного больше, потому что Райли заслуживает лучшего. Она хотела работать в медицинской сфере, а теперь даже не сможет устроиться на работу, если захочет», — Сара Хорнер,мать Райли.

Длиннотекст, и многим наверняка не понравится. Но лучше прочитать

Прошла неделя с начала вторжения РФ в Украину. В предыдущем посте я нелицеприятно высказался о стратегических успехах (которых нет) украинской стороны, качестве их командования, и неожиданно получил много откликов в личку от украинцев, которые благодарят за попытку объективно оценить состояние дел в стране и вооруженных силах. Многие считают, что в тяжелый момент людям нужна правда, какой бы страшной она ни была, а киевские власти привычно врут, причем врут в расчете на идиотов. Это только демотивирует граждан защищать страну. Честно, даже не ожидал такой реакции. Дякую, друзі. Буду робити огляди, орієнтуючись в першу чергу на українську аудиторію. Москалям я вже все сказав тут.


Для начала хочу разъяснить вопрос, в котором имею основания считать себя компетентным – о пропаганде. В Информационную эпоху когнитивные технологии приобрели колоссальное значение, в некоторых случаях они решают исход войны. Вот только украинские военные пропагандоны понятия не имеют даже об азах этого сложного дела, выстроенного на очень тонких расчетах. Они мыслят примитивно: надо поддерживать боевой дух армии и давать побольше позитива населению. Если фейк взбодрит людей – будем лепить больше жирных фейков. Это фатальная ошибка! Представьте себе солдат, которые потерпели поражение. Понеся большие потери, отступают, оставляя врагу очередной городок. И при этом слушают пропаганду, надрывно визжащую о том, что атака интервентов отбита, враг потерял сотни убитыми и тысячи сдавшимися в плен, сожжены миллионы вражеских танков а сбитые самолеты врага вообще невозможно сосчитать.

Что должны подумать бойцы, которые хорошо понимают, что никакой перемогой на их участке фронта даже не пахнет? Они начинают рассуждать примерно так: если нас побили, а власть врет, что дела на передовой обстоят блестяще, или скрывает реальное положение дел, увлеченно подсчитывая потери интервентов, то значит она врет, говоря о победах и на других фронтах. То есть мы везде терпим разгром. Логично же!

Это деморализует, подрывает веру в командование и в конечном счете лишает бойцов воли к сопротивлению. Но дух гражданского населения таким враньем и манипуляциями можно поддерживать? Да, конечно. Но лишь до тех пор, пока люди не начинают сталкиваться с реальностью. И когда расхождение между розовыми ожиданиями скорой перемоги и реальностью достигает критического уровня, любая, даже локальная военная катастрофа может стать триггером психологического слома общества.

В нацистской Германии этот надлом произошел в 1943 году после осознания масштабов сталинградской катастрофы, где в котле бесславно сгинуло 300 тысяч солдат рейха. Потери в масштабах той войны не выглядят ужасными. К тому времени в Германию с Восточного фронта пришло уже порядка миллиона похоронок. Но есть нюанс: потери воспринимались как плата за победу, а вера в непобедимость германской армии была абсолютной. Теперь же была заплачена колоссальная цена за… поражение от каких-то там унтерменшей. Более того, перелом в общественном мнении произошел во всем мире.

Нацистская пропаганда до последнего трубила о блестящих победах германского оружия, о том, что враг падет со дня на день. Даже когда Сталинград был окружен, это подавалось, как хорошая новость: мол, крепость Сталинград – это утес, о который разобьются волны большевистских орд. И потому разгром ранее непобедимого вермахта стал шоком для населения Германии. Ведь пропаганда вбила в головы немцам, что победить сверхчеловеков, во главе которых стоит богоподобный фюрер, совершенно невозможно. Вот этот разрыв между ожиданиями и реальностью, которую никакая промывка мозгов уже не могла залакировать, и стал причиной надлома немцев. Утрата веры в победу, в правоту своего дела – первый предвестник неизбежного краха.

Да, на войсках Сталинградская катастрофа сказалась не так сильно. Хотя бы потому, что солдаты оценивали ситуацию на фронте не по геббельсовским агиткам, а по тому, что видели своими глазами, а потому особых иллюзий не испытывали. Но для них после погрома армии Паулюса возросшая сила советских войск стала неоспоримым фактом. К тому же общество и армия живут не в разных вселенных. По мобилизации в войска поступали все более молодые, все хуже обученные и менее мотивированные солдаты. И через полтора года в победу уже никто не верил, многие были озабочены в первую очередь спасением своей шкуры.

В то же время для советского народа и РККА, которая в первые полгода войны потеряла в котлах 1,5 миллиона солдат, эти потери не стали причиной психологического надлома. Потому что пропаганда работал очень грамотно. Никакого пи…дежа о победах! Она не пыталась создавать завышенных ожиданий, не назначала дату штурма Берлина. Пропаганда носила не подбадривающе-терапевтический, а мобилизационный характер: «Вставай, страна огромная, вставай на СМЕРТНЫЙ БОЙ…». «Убей немца!», «Пусть земля горит под ногами оккупантов!», «За ценой не постоим!», и все такое прочее. А весь предвоенный залихватский агитматериал про «малой кровью, могучим ударом» был выброшен на помойку в первый же день войны. Идущие на фронт 18-летние мальчишки не обещали подругам вернуться с орденами к новогодней елке. Не было никаких иллюзий по поводу скорой и легкой победы, и поэтому самые тяжелые потери и поражения воспринимались как повод для мести, а не причину поскорее сдаться или дезертировать.

Отец спас сына от отключения от аппаратов жизнеобеспечения.Весной 2015 года в семье 59-летнего Джорджа Пикеринга из Техаса случилось большое несчастье: ему позвонили из больницы и сообщили, что его единственный 27-летний сын, который после нескольких инсультов впал в кому, будет отключён от аппарата жизнеобеспечения, поскольку его «мозг уже умер».

Джорджу такой удар оказался не по силам: он умолял продолжать поддерживать жизнь сына и кричал, что в противном случае убьёт себя. Вскоре мужчина появился на пороге клиники с пистолетом 9-миллиметрового калибра за поясом, прошёл в палату интенсивной терапии, где лежал его сын. Там его встретили врач, который подтвердил, что медицинская комиссия приняла решение об отключении признанного безнадёжным больного от аппаратов.

Отчаявшийся отец вытащил пистолет и приказал всем выйти из палаты, чтобы «остаться наедине с сыном». С этого началось четырёхчасовое противостояние Пикеринга с полицией в здании госпиталя.

И тут произошло «чудо»!

Полиция и команда спецназа окружили клинику. В это время Пикеринг, по его собственным словам, молился, держа за руку своего всё ещё подключённого к аппаратам сына, время от времени переругиваясь через окно со стражами порядка.

«Сожми мою руку, если слышишь меня», — умолял Пикеринг сына. И вдруг действительно почувствовал, что его рука сжимается.

Он повторил просьбу.

«Он сжал мою руку четыре раза, — рассказывал позже Пикеринг. — Это было чудо! Я знал, что мозг моего сына не был мёртв. Я знал, что мой сын не овощ. Я его отец, я чувствую, что происходит с моим сыном».

Через четыре напряжённых часа Пикеринг добровольно сдался полиции. Он был уверен, что сделал достаточно, чтобы доказать, что его сына нужно оставить живым. До инцидента сотрудники клиники пытались обсуждать с ним возможность забора органов для пересадки другим больным, а теперь никто не посмеет утверждать, что мозг его 27-летнего сына мёртв.

А немногим позже этим же вечером его сын вышел из комы. Сейчас он уже практически полностью восстановился.

Он повернулся на постели, посмотрел на свою мачеху и сказал «Я люблю тебя, мам».

Пикеринга-старшего арестовали и посадили в тюрьму, но затем приговор смягчили и на днях он вышел на свободу.

«Конечно, он нарушил закон, — прокомментировал произошедшее Пикеринг-младший, — но сделал это из добрых побуждений. Если бы он этого не сделал, меня бы здесь не было. Это всё из любви. Только из любви».