вк библия смешная картинка женщина должна молчать

Христианская рулетка

Двойные стандарты

«Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы.»
Томас Джозеф Даннинг

 Привет, котаны! В современной истории у меня есть две любимые темы: леваки и техногенка. Леваков было уже два поста, так что соблюдаем баланс.

 Чем примечательны техногенные катастрофы второй половины ХХ века? А примечательны и интересны они тем, что к этому времени в мире уже худо-бедно формируется культура производства и техника безопасности, так что одного валенка на пульте для ликвидации Австралии уже недостаточно. По идее. В теории. Практика же полна сюрпризов...

 Джеймс Ризон в 1990 году ввел довольно наглядную концепцию «швейцарского сыра», которую ещё называют эффектом кумулятивного действия. Суть ясна из картинки, любая многоуровневая система безопасности может оказаться беспомощна при накоплении и совпадении череды различных ошибок. Любая техногенка – это как раз история о том, как выстрелить себе в ногу из сломанного, незаряженного ружья со связанными за спиной руками.
Итак, картина маслом: некая американская компания строит химический завод. Поскольку строить его дома хлопотно – куча бумажек, разрешений, допусков, проверок (производство-то вредное) – компания строит его в стране третьего мира (кто сейчас сказал «неоколониализм»?). Этим убивается куча проблем: разрешение получить проще, земля дешевле, рабочая сила стоит копейки, откаты чиновникам тоже невелики – голытьба-с, что с них взять. Отличный план, надёжный как швейцарские часы. Что же может пойти не так?
 Те, кто в теме, уже хмыкнули «М-м-м, Бхопал!». Кто не в теме – следите за руками.

 •Дырка два: увольняем инженера по контролю за заслонками. Оптимизация, денег нет, но вы держитесь и т.д.

• Дырка три: из-за отсутствия контроля в цистерну с МИЦ попадает вода.

 •Дырка четыре: датчик давления в цистерне самооптимизировался из-за износа и отсутствия должного контроля.

 •Дырка пять: операторы в диспечерской забивают болт на непонятные показания манометра (дешевая рабочая сила – она такая, да).

 •Дырка шесть: после того, как давлением у цистерны вышибает предохранительный клапан и МИЦ начинает утекать на волю не срабатывает НИ ОДНА из предохранительных систем. Износ оборудования, ничего личного.

 •Дырка семь: весь вышеописанный треш происходит глубокой ночью, и люди мирно спят по домам. Около трёх тысяч из них утра не увидят...

 Дальше можно было бы описать происходившее в городе, но я не люблю «кровькишки», так что ограничусь одной фотографией и цифрами: 3к трупов в ту ночь, 15к в общем, 150—600к пострадавших (ослепших, обожженных, искалеченных). 470 мегабаксов компенсации, два года и 2100 долларов штрафа виновникам на местах. Владельцы Union Carbide наказания не понесли.
 Это был 1984 год и с вами была самая крупная техногенка в истории – Бхопальская катастрофа. И, как и любая техногненка, она в очередной раз демонстрирует миру, что идеальной защиты от дурака не существует, и что построил один человек – другой завсегда сможет сломать. Такие дела.

__________________________

Автор: Даниил Ли

Пища плебеев и монархов

Плакунтос, греческая лепешка с травами к вину

Как говорится, война войной, а обед по расписанию.

Древние люди так же нуждались в пище, как и мы, а уж если пища была еще и вкусной - то жизнь совсем удалась. Но в те времена каменных жерновов и скудности ингредиентов поесть вкусно было весьма затруднительно. О том, как народы выкручивались из такой неудобной ситуации и пойдет речь.

Пицца - одно из древнейших блюд, известных человечеству. Есть мнение, что родилась древняя пицца примерно тогда же, когда вкус пресной мучной лепешки всем надоел, и его попытались разнообразить путем добавления разных продуктов, которые были под рукой чтобы это было хотя бы не так погано. А поскольку до такого простейшего действия не додуматься сложно, можно сказать, что своя версия пиццы присутствовала в каждой кухне мира, от Древнего Египта до Индии. Собственно, учитывая древность такого способа приготовления еды до сих пор неизвестно, кто был первый, однако мы можем проследить каким путем шла пицца к мировой славе по тем немногим источникам, которые у нас есть.

Одно из первых упоминаний блюда, лишь отдаленно, но похожего на пиццу относится к V веку до нашей эры, а именно, как ни странно, к персидской истории времен Дария №1. Персидская пехтура, особо не выдумывая, пекла лепешки из теста с сыром, финиками, инжиром и прочим подножным кормом используя в качестве сковородки щиты. С пиццей это блюдо роднит наличие в составе сыра, но на этом сходства и заканчиваются.

Первое же упоминание именно настоящей пиццы встречается у Платона в его "Республике". Круглый плоский хлеб, который щедро сдабривали оливковым маслом, луком, оливками, травами и прочими добавками, называли "Plakuntos", и подавали на праздничный стол как закуску к обильным винным возлияниям. Подобные простота, вкус и сытность греческой лепешки не могли не заинтересовать римлян, которые, охотно заимствуя все греческое, вдобавок к гекзаметру и статуям голых баб переняли и эту идею, привнеся в рецептуру несколько своих новшеств, только обозвали немного неаппетитно, "Placenta". Римская версия винной закуски готовилась с использованием куда большего количества продуктов, подчас отличаясь некоторой гастрономической шизофренией, в которой римляне были первоклассные специалисты. В частности, в ход шли не только классические лук и оливки, но и всевозможные овощи, фрукты и мед (не отдельно, а прямо сверху, на лук). Упоминается это произведение кулинарного искусства у Катона Старшего, в трактате "О земледелии", где предлагалось печь его на камнях.

Помпейский пекарь за работой, до Pizza Hut еще примерно 2000 лет

Римская Placenta с инжиром и розмарином, прабабушка всех пицц, современная вольная фантазия на тему

И вот здесь пицца начинает набирать обороты, становясь все более популярной, и постепенно приобретая характерные для современности черты. Первое и главное свидетельство этого - рецепты, записанные в одной из первых в истории кулинарных книг «De Re Coquinaria» (потрясающе подробный труд), распространявшаяся под именем Марка Гавия Апиция. Простота и эффектность этого блюда подкупают даже сейчас. Марк Гавий был известный чревоугодник, транжира и гастроэнтузиаст, не мысливший жизни и цивилизации без вкусно покушать (есть даже история, будто он отравился, чтобы не есть плебейскую еду когда деньги на лакомства кончились), этот неординарный товарищ заслуживает отдельной статьи. В этой книге предлагается помещать на круг из теста цыплячье мясо, чеснок, травы, перец, лавровый лист, мяту, сыр, орехи и запекать, после чего охлаждать на снегу и подавать. И примерно в таком виде это блюдо просуществовало аж до позднего средневековья, незначительно изменяясь от региона к региону составом, способом приготовления и т.д.

Марк Гавий смотрит на Гордона Рамзи как на плебея

Апициевский корпус, античная кулинарная библия

Стоит также упомянуть о двух других теориях происхождения пиццы. Первая - о происхождении пиццы от focacia (совр. фокачча, "запеченный в очаге" - лат.), вариации хлеба, который пекли при адских температурах до 300 градусов. Это давало высокую скорость приготовления, хлеб был готов уже за 7-10 минут, что было идеально для низших слоев населения. С пиццей ее роднит универсальность и простота, готовка по принципу "что нашел - то испек", но всё же это скорее хлеб с травами, чем узнаваемая нами тонкая лепешка с сыром.

Вторая теория - о палестинском происхождении пиццы. По этой версии блюдо под названием "pizea" привезли из Палестины легионеры, и представляло оно из себя хлеб с овощами, а далее этим словом стали называть все похожие блюда.

Каждая из теорий не лишена как дыр, так и подтверждающих фактов, ибо в первом случае фокачча до сих пор существует отдельно от пиццы, и сама по себе могла послужить лишь толчком в направлении изобретения, а во втором немного не верится, что из всех римлян никто не придумал сделать свое подобие греческого Плакунтоса задолго до вторжения в Палестину, особенно учитывая то, что свои наработки в этом направлении были уже у этрусков, предков римлян, хотя название и схоже пиццей.

Фокачча. За три тысячи лет почти не изменилась.

Как бы то ни было, пицца надежно закрепилась на Апеннинском сапоге, заняв свое место в рационе крестьян и ремесленников на долгие века, не претерпевая особенных изменений, ибо что при Августе, что при Борджиа, крестьянин есть крестьянин, и до сих пор в Италии готовят лепешки по старинным рецептам, называя их деревенской пиццей. Но в этих лепешках нет того, что сделало пиццу воистину легендарным блюдом.

Томаты. Завезенная в 1522-м году в Европу, "Дьявольская ягода", которая была не красной, а желтой, за что и получила свое название (pomo d'oro, золотое яблоко), поначалу отпугивала потенциальных едоков, потому что выглядела слишком красивой и слишком аппетитной, что автоматом возводило ее в ранг ядовитой, а горьковатый привкус только укреплял это мнение. Проверять это никто особо не спешил, по вполне понятным причинам, но, как говорится, голод не тетка, и в один прекрасный момент чернь все-таки распробовала томаты и пришла к выводу, что это не только не смертельно, но даже вкусно.

И тут понеслась. Томаты в благоприятных условиях Апеннинского полуострова плодоносили как сумасшедшие, что неимоверно радовало простолюдинов, которые стали класть томаты во все, что только можно, и настолько это было популярно, что до сих пор половину блюд итальянской кухни невозможно представить без томатов. Из них варили супы, делали детское питание, добавляли в пасту, и, разумеется, клали в пиццу.

Первая пицца современного образца появилась в окрестностях Неаполя, и представляла собой лепешку из муки и оливкового масла с томатами, сыром, травами и шпигом, запеченную при высокой температуре около 280 градусов. Соседи неаполитанцев не могли не оценить таких инноваций, и к середине 17 века пиццу готовят уже по всей Италии, постоянно улучшая и допиливая рецепт, пуская в дело местные продукты, благодаря чему из простейшей лепешки пицца превратилась в невероятно вариативное блюдо.

Соответственно, людей, которые эту самую пиццу готовили стало так много, что пришлось изобретать специальное название для такой профессии. Пекари, избравшие это направление гордо стали звать себя пиццайоло (pizzaiolo). Сейчас так называют исключительно мастеров приготовления пиццы, которые и трюки по раскручиванию теста знают, и целые пиццерии свои народом забивают, но тогда это была профессия абсолютно обыденная, как столяр или пекарь, ибо пицца все еще была блюдом крестьянским, как современный бутерброд с колбасой или дошик.

Пиццайоло

Разумеется, такая популярность рано или поздно должна была сломить брезгливость знати, которая считала это кушанье максимально неудобным и грязным (это ж можно руки испачкать, фу), что только усугублялось традиционным набором продуктов для приготовления пиццы, в дело шли максимально калорийные и питательные продукты: сыр, мясо, сало, рыба. 

Окончательно сопротивление верхов общества было сломлено во время правления короля Неаполя Фердинанда IV. Его жена, Мария Каролина д’Асбурго Лорена, пожелала себе в летнем дворце свою пиццерию, где и отгрохали полноценную дровяную печь исполинских размеров, чтобы на всех придворных гостей хватило.

Разумеется, дело шло не без шероховатостей, но традиция перенимать привычки и вкусы королей никуда не делась, и знати таки пришлось жрать это плебейское блюдо, нахваливая его на все лады, да так качественно, что все скоро сами поверили в красоту и восхитительность пиццы.

Мария Каролина д’Асбурго Лорена, королева Неаполя и хозяйка огромной печки

Осталось дело за малым: возвести пиццу в ранг королевского кушанья, достойного самых требовательных особ. Что и произошло в 1889 году, спустя 28 лет после объединения Италии в единое королевство. Король Умберто I со своей женой, Маргаритой Савойской, заглянув в Неаполь, решили попробовать, что ж это за еда такая, о которой все вокруг рассказывают. Недолго думая, они позвали лучшего пиццайоло, Рафаэля Эспозито, чтобы он приготовил для них лучшую пиццу, на которую был способен.

В честь этой женщины назвали пиццу. А чего добился ты?

Рафаэль закатал рукава и принялся за дело. Итогом его трудов стали три пиццы, одна со свиным жиром, базиликом и огромным количеством сыра, вторая с чесноком, оливковым маслом и томатами, и третья, легендарная пицца, ставшая символом всей Италии. Сделана была эта пицца из томатов, моцареллы и базилика. Такое сочетание было выбрано не случайно: каждый ингредиент отражал свой цвет, а вместе они складывались в цвета итальянского флага — красно-бело-зеленый. И настолько это королевской чете зашло, что Рафаэль Эспозито получил благодарственное письмо от королевы, награда повару по тем меркам немыслимая. Назвав пиццу Маргарита, он стал продавать ее в своей пиццерии.

Разумеется, королевское одобрение не могло не подкинуть дров в пламя всеобщей любви к пицце, и к концу 19 века ее разве что с камнями не готовили, употребляя это блюдо на завтрак, обед, ужин, да и просто так. И далее, на волне всеобщей миграции в новый свет, пицца приезжает в США, где покоряет сердца всех, от мала до велика.

Первым пиццайоло Нового Света официально считается Дженнаро Ломбарди, открывший в 1905-м году первую в стране пиццерию в Нью-Йорке, в районе Маленькая Италия (кстати, до сих пор она работает), где изобретает американскую версию пиццы, пан-пиццу. Главное ее отличие было в том, что для ее приготовления использовалось гораздо более пышное тесто, позволявшее размещать на пицце большее количество начинки, что добавляло сытности в и без того питательное блюдо.

Пиццерия Ломбарди, цветет и пахнет

Пицца на американский манер. Пышное тесто, много начинки.

Чикагская пицца, больше пирог, чем лепешка.

Нью-Йоркская пицца. Здоровенная, отдельные образцы доходят до метра в диаметре.

И именно отсюда, из Америки, пицца начинает распространяться по миру. Адский мультикультурный котел сделал свое дело, а активно развивающаяся поп культура помогла с этим.

Каждый пиццамейкер пытался привнести что то свое, благо, вариативность блюда позволяет это. Так появились канадская, чикагская, нью-йоркская традиции приготовления пиццы, и даже индусы не прошли мимо, явив миру ставшую традиционной пиццу с цыпленком тандури, творогом панир и неимоверным количеством специй.

Сейчас пицца является одним из самых востребованных блюд на планете. Рожденная в печах бедняков, она стала символом целой страны и лакомством для всех слоев населения, став поистине отражением многих культур и народов. 

____________________________

Автор - Александр Кочаков

"Другая" Красная Армия

 Разговор о RAF невозможен без рассмотрения той ситуации, что сложилась в западногерманском обществе в 60-ые гг., и именно её я и предлагаю обсудить.

 По всему миру, в том числе и в ФРГ, то и дело вспыхивают студенческие волнения. Западная Германия — страна "взрывного образования", ведь после Второй Мировой войны там возник дефицит квалифицированных кадров: кто-то погиб на фронте, кто-то сгинул в концлагерях, кто-то эмигрировал. Открывается множество новых университетов, которые хорошо финансируются, и число студентов неуклонно растет. Но что же видят эти молодые люди?

 В ФРГ запрещается множество демократических организаций, зато "Братство", объединение высших офицеров бундесвера, открыто призывает возродить былую мощь, более того, "смыть позор Нюрнберга".
 Западная Германия вступила в НАТО. На западногерманских базах теперь тренируются "коммандос" для вьетнамской войны, а на заводах выпускаются бомбы, предназначенные упасть на вьетнамские деревни. Один из американских "ястребов" угрожает "вбомбить Вьетнам в каменный век", а кадры резни, устроенной солдатами-янки в деревне Сонгми, облетают весь мир.
 В то же время, многие административные должности занимают лица с нацистским прошлым. Клаус Юншке, член первого поколения RAF, вспоминает: "Все три начальника кёльнской полиции были бывшими сотрудниками гестапо или руководителями карательных отрядов…" Вернер Бест, известный как "палач Дании" — юрист-консультант в концерне Стиннеса, Карл Оберг, группенфюрер СС, — получает генеральскую пенсию, Теодор Оберлендер, командир спецбатальона "Нахтигаль", — занимает министерский пост, военный преступник Ойген Герстенмайер — председатель бундестага...

 Тем временем, Социал-Демократическая партия Германии (СДПГ) вступает в союз с правым блоком ХДС/ХСС, что расценивается радикально настроенными студентами как предательство: крупнейшая оппозиционная партия отказалась от борьбы. Немецкая молодежь ищет новые формы и методы противодействия тому, что воспринимается ими как возрождающийся фашизм. От СДПГ отделяется Социалистический союз немецких студентов, в который в 1965г. вступает Руди Дучке, яркий оратор и один из лидеров студенческого движения.
 В 1967г. в ФРГ с визитом прибывает иранский шах Мохамед Реза Пехлеви. Перед его приездом в германской прессе публикуются статьи о пытках, которым подвергают иранских политзаключенных, и это не только банальные избиения или пытка током, но и более экзотические вещи, скажем, сдирание кожи живьём или поджаривание на решётке над огнём. Активисты студенческого движения рассматривают шахский режим как фашистский, а помощь шаху — как помощь фашизму. Начинаются протестные демонстрации. На одной из них, проходившей 2 июня 1967г, полицейский убивает 23-летнего студента-теолога из Ганновера, Бенно Онезорга. Онезорг не был политическим активистом и попал на демонстрацию, можно сказать, случайно — и этого оказалось достаточно, чтобы его убить. К слову, у него осталась беременная жена.

 Общественность возмущена. На одном из митингов памяти Онезорга молодая девушка по имени Гудрун Энслин (запомним это имя, в дальнейшем мы ещё не раз его встретим) произносит ставшие знаменитыми слова: "Это — фашистское государство, готовое убить нас всех! Это поколение, создавшее Освенцим, с ним бесполезно дискутировать!" Ее слова встречают бурными аплодисментами. Похороны Онезорга собирают более 10 тыс. студентов.
 Тем временем, бургомистр Западного Берлина обвиняет в гибели Онезорга "бесчинства экстремистов", которые "подрывают демократический порядок в стране". Проправительственная пресса назначает виновником Руди Дучке. Считается, что это именно он — организатор беспорядков. Особенно ему достается от изданий, принадлежащих Акселю Шпрингеру. Они призывают "честных немцев" остановить "врага", и один из "честных немцев" откликается на данный призыв. Ульраправый радикал Йозеф Бахманн весной 1968г. пытается убить Дучке. Тот тяжело ранен, но выживает, однако на всю оставшуюся жизнь у него остаются тяжёлые проблемы со здоровьем.

 Итак, мы остановились на том, что ФРГ охвачена студенческими волнениями, на одном из митингов убивают Онезорга, а вследствие газетной травли тяжело ранят Дучке. Гудрун Энслин произносит ставшие знаковыми слова о поколении, создавшем Освенцим, с которым бесполезно дискутировать… Становится ясно, что пора переходить от слов к действиям.
 2 апреля 1968г. во Франкфурт приезжает четвёрка колоритных молодых людей. В их число входят уже знакомая нам Гудрун Энслин, студентка Тюбингенского университета и Андреас Баадер, формально числящийся студентом Свободного университета Западного Берлина, но не особо утруждающий себя занятиями — эти двое состоят в Союзе Немецких студентов, однако к Баадеру там относятся не слишком серьёзно… Компанию им составляют Торвальд Пролл, студент факультета искусств, и Хорст Зонляйн, приятель Баадера. Франкфурт Гудрун презрительно называет "центром капиталистической эксплуатации". Наша четвёрка назначает себе цели — два крупных универмага, склад-магазин "Каухоф" и магазин женской одежды "Шнейдер". Там они прячут самодельные зажигательные бомбы с таймером, установленным на полночь. Это время выбрано сознательно — ни персонал, ни посетители не должны пострадать. Ровно в полночь Гудрун звонит в Немецкое агентство печати и заявляет, что поджог универмагов — это возмездие. Он призван напомнить о войне, нищете и страданиях народов "третьего мира", и прежде всего — о войне во Вьетнаме…

 Арестуют четвёрку поджигателей по вине Гудрун — она проболтается одной из своих подруг о том, кто истинный виновник произошедшего. Она не назовёт конкретных имён, но и намёков хватит, чтобы приятель, являющийся осведомителем полиции, донёс информацию "куда следует". Уже утром следующего дня все четверо арестованы. И в квартире, где они остановились, и в их автомобиле, найдено огромное количество улик. Отпираться бессмысленно.
 На судебном заседании Баадер заявляет: "Мы зажгли факел в честь Вьетнама, в знак протеста против равнодушного согласия общества потребления с массовыми убийствами мирного населения в этой стране". Газеты подхватывают его слова, и вот уже протестно настроенная немецкая молодёжь обретает кумиров в их лице. Фриц Тойфель, основатель подпольной леворадикальной организации "Движение 2 июня", на пресс-конференции "Союза немецких студентов" скажет: "Лучше поджечь супермаркет, чем управлять супермаркетом!"

 Суд над "франкцюфуртскими поджигателями" проходит открыто. На заседания приходит множество сочувствующей студенческой молодежи. Их защищают лучшие адвокаты. Однако, всех четверых приговаривают к трем годам лишения свободы. Стараниями адвокатов, подавших апелляцию в Верховный суд, их удается освободить через какое-то время "под подписку", с условием не покидать пределов Германии и вернуться в тюрьму в случае, если апелляция будет отклонена. На свободе их встречают как героев. Германия охвачена студенческими волнениями и демонстрациями, вспыхивают уличные бои. От "франкфуртской четвёрки" ждут новых "подвигов", и когда становится известно о том, что апелляция отклонена, в тюрьму возвращается только Хорст Зонляйн. Гудрун же заявляет: "Ладно, значит, придется продолжать в том же духе".

 Они уезжают в Париж, где налаживают контакты с местными леворадикалами. Им предоставляют квартиру, выправляют поддельные документы и снабжают некоторым количеством средств. От группы внезапно отделяется Пролл, который по примеру Зонляйна решает сдаться в полицию — однако вместо него к ним примыкает Астрид Пролл, его сестра. Французским же товарищам, тем временем, не до них. Ещё совсем недавно Париж был охвачен "красным маем", восставшие студенты вынудили подать в отставку де Голля, а воздух, кажется, до сих пор пахнет слезоточивым газом… Гудрун и Андреас, ещё вчера мнившие себя героями, понимают, что во Франции таких героев — тысячи и десятки тысяч.

 Именно в этот момент на них выходит Хорст Малер, один из адвокатов, защищавших "франкфуртскую четвёрку" в суде, предлагает им создать революционную организацию — боевую группу, которая вела бы систематическую борьбу с фашиствующей буржуазией. Именно Хорст Малер предложит назваться "Фракцией Красной армии". Эта идея находит горячий отклик… Через несколько дней они возвращаются в Западную Германию. Однако практически сразу Баадер попадает в руки полиции — человек, через которого он пытался достать оружие, оказался провокатором. Его возвращают в тюрьму отбывать оставшийся срок. Новообразованная революционная ячейка практически сразу осталась без своего лидера.

 Здесь в дело вступает ещё одна знаковая для RAF фигура — знаменитая журналистка и "левая" интеллектуалка Ульрика Майнхоф. К ней, довольно знаменитой в "левой" среде, обратились с просьбой о помощи в побеге Баадера. С "франкфуртской четверкой" Ульрика была знакома — она присутствовала на их судебном процессе, и, вероятно, увидела в них тех, кто был готов перейти от громких слов о "борьбе с Системой" к делу — и поэтому она ответила согласием. Ульрика обратилась к тюремной администрации с просьбой взять интервью у Баадера для книги, над которой она якобы работает. Ей ответили согласием. Для интервью его в сопровождении двух охранников доставили в библиотеку Института социальных исследований. Помимо Ульрики, там присутствовали ещё две девушки, якобы собирающие материал о подростковой преступности (на самом деле, это были Ингрид Шуберт и Ирэн Гергенс, члены новоиспеченной ячейки RAF). Подозрения ни у кого они не вызвали. Вскоре туда врываются ещё двое — мужчина и женщина. Ранив библиотекаря и не столкнувшись с особым сопротивлением со стороны охранников, все шестеро, вместе с Баадером и Майнхоф, скрываются. На следующий день газеты пестрят сенсационными статьями о побеге Баадера, Ульрика же в них называется чуть ли организатором. Становится понятно, что для неё обратного пути нет.

 Именно 14 мая 1970 года — день побега Андреаса Баадера — и считается "днём рождения" RAF.

Автор: Алина Говенько