а ты меня до дна

Как пишет издание, комплексное психолого-лингвистическое исследование Сергея Фургала было проведено по заданию следователя по особо важным делам СКР Юрия Буртового. Во время проведения экспертизы в течение трех часов его подчиненные в присутствии адвокатов задали господину Фургалу более полусотни вопросов, дав ему возможность высказываться в свободной форме. При этом допрос фиксировался на видео.

После этого видео обработали с помощью двух программ, позволивших создать своего рода математическую модель допроса. Компьютерная технология анализа голоса Layered Voise Analysis фиксировала изменение тембра, увеличение громкости, снижение скорости речи и так далее. А с помощью «системы для выявления лицевых экспрессий человека» FaceReader специалисты планировали распознать, какие эмоции переживал господин Фургал, отвечая на тот или иной вопрос следователей: счастье, грусть, гнев, удивление, испуг, отвращение либо безразличие.

Интерпретировать результаты компьютерного моделирования допроса было предложено комиссии, в которую вошли четверо экспертов — психолог, психиатр, лингвист и даже специалист в области наркологии и сексологии.

Манеру общения Сергея Фургала эксперты в целом классифицировали как «речевой шаблон выступления чиновника».  При этом экспертам не понравилось отношение Сергея Фургала к обвинению в организации двух убийств и одного покушения, совершенных на Дальнем Востоке в 2004–2005 годах. Согласно их выводам, экс-губернатор попытался «дискредитировать» претензии СКР, назвав их расплывчатыми и не имеющими логической связи с реальностью, а на конкретные вопросы отвечал «рублеными схематическими фразами». 

Фургал, отмечают участники исследования, ни разу не произнес фамилии жертв преступлений, уклонялся от прямого обозначения «предмета разговора», предпочитая заменять слово «убийство» словом «обвинение», что свидетельствовало о крайней степени волнения.

Кроме того, на вопрос следователя о том, что делал сам господин Фургал в день убийства господина Зори, система LVA зарегистрировала ответ: «Ой, ну, пфу! Послушайте, не помню», который, опять же, не понравился экспертам. Междометия, по их мнению, понадобились обвиняемому, чтобы выиграть время и уклониться от прямого ответа. С той же целью Сергей Фургал, по их версии, использовал повторы. Комментируя покушение на Александра Смольского, который был ранен, но выжил, он заявил: «Уже не помню. Честное слово, не помню».

По мнению экспертов, обвиняемый вышел из себя, когда следователи просили его вспомнить о других убийствах, совершенных на Дальнем Востоке в начале 2000-х годов. У Сергея Фургала, по их мнению, изменился тембр голоса, сбилось дыхание и «десинхронизировалось тело», после чего он плотно сжал губы, давая таким образом понять, что больше не желает обсуждать эту тему.

Еще одним защитным механизмом обвиняемого, как следует из заключения, стали насмешки и сарказм. Они были зарегистрированы при обсуждении с Сергеем Фургалом «вызывающей у него затруднения» и «представляющей повышенную значимость и угрозу» темы соглашения о сотрудничестве с Генпрокуратурой, заключенного его бывшим деловым партнером Николаем Мистрюковым. По словам Сергея Фургала, ознакомившись с его признательными показаниями, он пришел к выводу, что тот не мог написать их без чужой помощи. «Я знаю его 20 лет. Не тот уровень грамотности», — сообщил господин Фургал. 

Эксперты зарегистрировали несколько сотен «вербальных и невербальных» признаков, свидетельствующих, по их мнению, о неискренности господина Фургала. Среди них такие, например, как «глазодвигательный паттерн», предпринятый испытуемым с целью «избежать устойчивого визуального контакта» со следователем, или его постоянные попытки сменить положение тела, расцененные специалистами как «лимбическое бегство» от допроса.

Сама терминология заимствована из научного труда «Системные показатели неискренности», автором которого является заведующий кафедрой связей с общественностью и журналистики Российского государственного торгово-экономического университета Марина Коноваленко. 

Однако с выводами доцента Коноваленко, считающей признаками лжи такие, например, проявления, как глотательные движения, покашливание, ерзание и частые прикосновения к лицу, согласны далеко не все ее коллеги. По мнению заведующей кафедрой судебных экспертиз и криминалистики Российского госуниверситета правосудия Татьяны Моисеевой, подобная методика оценки достоверности показаний «не прошла должной апробации» и не признана рядом ученых и экспертами «ведущих экспертных учреждений, поскольку основана на данных литературы без проведения собственных экспериментальных исследований авторов».