Пионер вожатая

День пионерии – день создания в СССР пионерской организации

19 мая 1922 года считается датой рождения Пионерской организации ‑ массовой самодеятельной коммунистической организации детей и подростков Советского Союза. Руководители Советского государства видели в ней форму воспитания нового человека.

Заметную роль в создании детской организации сыграл один из идеологов скаутизма в дореволюционной России Иннокентий Жуков (в начале 1920-х годов скаутизм был запрещен в Советской России). Именно он предложил дать организации название "пионерская", сохранить скаутский девиз "Будь готов!", развивать игровые формы воспитательной работы с детьми и другие позитивные стороны скаутского движения; из скаутизма заимствовали разделение на отряды, институт вожатых, сборы у костра, элементы символики.

19 мая 1922 года на второй Всероссийской конференции комсомола было принято решение о повсеместном создании пионерских отрядов, в октябре того же года пятый Всероссийский съезд РКСМ постановил объединить все пионерские отряды, организованные в разных городах России, в детскую коммунистическую организацию "Юные пионеры имени Спартака".

21 января 1924 года решением ЦК комсомола пионерской организации было присвоено имя Владимира Ленина, в марте 1926 года установлено официальное название ‑ Всесоюзная пионерская организация им. В.И. Ленина (сохранявшееся до конца ее существования). Массовая детская коммунистическая организация носила всеохватывающий государственный характер и ставила своей целью воспитание детей в качестве граждан, полностью преданных коммунистической партии и Советском государству.

Во Всесоюзной пионерской организации имени В.И. Ленина действовало единое Положение о символах, атрибутах и ритуалах. Символами организации были пионерское знамя, отрядный флаг, пионерский галстук и значок, горн, барабан, ритуалами ‑ пионерский строй, салют, почести государственному флагу СССР, государственному флагу союзной республики и др.

Высшим руководящим органом пионерской организации являлся всесоюзный слет, идейное и повседневное практическое руководство ее деятельностью осуществляли Коммунистическая партия Советского Союза и комсомол. Пионерские организации состояли из дружин, которые делились на отряды (во главе с вожатым), а те – на звенья. Первичные организации объединялись в губернские (краевые, областные, окружные), уездные (районные), городские, районные (в городе) пионерские организации.

В пионеры принимались детей в возрасте от 9 до 14 лет. Формально прием осуществлялся на добровольной основе. Но так было лишь в первые годы советской власти, когда в пионеры принимали только детей рабочих и сельской бедноты. Тогда пионерские организации создавались при детских домах, при фабриках, заводах и клубах для детей рабочих и крестьян; позднее стали возникать при школах, с 1929 года существовали только при школах (класс – отряд, школа – дружина). В 1950-1980-х годах фактически все школьники по достижении соответствующего возраста принимались в пионеры. Прием производился индивидуально, открытым голосованием на сборе пионерского отряда или дружины. В первую очередь пионерами становились отличники и активисты, затем остальные. Не брали в пионеры редко, обычно только отпетых хулиганов.

Как правило, в пионеры принимали в торжественной обстановке во время коммунистических праздников в памятных историко-революционных местах, чаще всего 22 апреля возле памятника Владимиру Ленину. Коммунист, комсомолец или старший пионер вручал "новобранцу" красный пионерский галстук и пионерский значок.

Из пионерской организации нельзя было выйти добровольно. Пионер мог быть исключен из организации только в качестве наказания по решению пионерских органов.

Пионеры участвовали во всех значимых для страны событиях. Они боролись с неграмотностью, помогали в борьбе с детской беспризорностью, организовывали субботники и др. В годы Великой Отечественной войны (1941-1945) пионеры собирали средства в фонд обороны, работали на предприятиях и на колхозных полях, помогали ухаживать за ранеными бойцами, выступали в госпиталях с концертами, отправляли теплые вещи для воинов. Многие подростки-пионеры сражались с врагом на фронте и в партизанских отрядах. Только медалями "За оборону Москвы" были награждены более 20 тысяч юных ленинцев. Трое пионеров – Толя Шумов, Вася Коробко, Володя Казначеев – были удостоены ордена Ленина. Многие пионеры отдали свои жизни в борьбе с захватчиками, четверо из них посмертно удостоены звания Героя Советского Союза – Зина Портнова, Леня Голиков, Марат Казей, Валя Котик.

В 1950-е-1970-е годы мероприятия были направлены в основном на воспитание патриота, порядочного гражданина, ведущего здоровый образ жизни. В это время среди пионеров имели популярность туристские походы, общесоюзные кампании, смотры, всесоюзные игры, спортивные соревнования "Зарница", "Марши пионерских отрядов" ("Моя Родина – СССР"), "Кожаный мяч" и "Золотая шайба". Устраивалось множество пионерских акций: "Украсим Родину садами!", трудовая операция "Пионерстрой" (1966), инициаторами которой были пионеры Ленинграда (ныне Санкт-Петербург), операция "Чукотка" по строительству дворца пионеров в Анадыре, проводившаяся по призыву Московской городской пионерской организации с 1969 по 1974 год и др.

К 1970 году Всесоюзная пионерская организация объединяла 23 миллиона пионеров в более чем 118 тысячах пионерских дружин.

Организация имела свои периодические издания: журналы "Пионер" (с 1924 года), "Вожатый" (1924–1990), газету "Пионерская правда" (с 1925 года) и др. Ей принадлежали дома и дворцы пионеров (первый открыт в 1923 году в Москве; в 1987 году – свыше пяти тысяч), летние пионерские лагеря (свыше 70 тысяч в 1984 году), в том числе всесоюзные "Артек", образованный в 1925 году в поселке горного типа Гурзуф, "Океан" во Владивостоке (1983) и всероссийский лагерь "Орленок" в Туапсе (1960). Организация была награждена двумя орденами Ленина (1962, 1972).

К середине 1980-х годов постепенно работа пионерской организации становилась все более формальной. В конце 1980-х годов Всесоюзная пионерская организация отказалась от политической окраски, взяв новый девиз: "За Родину, добро и справедливость".

В 1990 году на Х всесоюзном слете в "Артеке" Всесоюзная пионерская организация имени В.И. Ленина была преобразована в Союз пионерских организаций (Федерацию детских организаций) СССР. В начале 1990-х годов, после распада СССР, СПО (ФДО) как единая всесоюзная организация перестала существовать. На ее месте образовалось множество различных детских организаций. "Союз пионерских организаций ‑ Федерация детских организаций" приобрел статус Международного союза детских общественных объединений. Он был зарегистрирован в РФ в 1992 году как негосударственная общественная организация, независимая от политических партий и движений. В его состав входят пионерские организации разных регионов РФ, Белоруссии, Казахстана, Украины и др., образующие "Пионерское содружество".

В 2015 году лидеры фракций Госдумы обратились к российскому президенту с предложением о создании общероссийской детско-юношеской организации. Глава государства поддержал эту идею. 29 октября 2015 года он подписал указ о создании общероссийской общественно-государственной детско-юношеской организации "Российское движение школьников" с целью "совершенствования государственной политики в области воспитания подрастающего поколения, содействия формированию личности на основе присущей российскому обществу системы ценностей". Учредителем движения стало профильное федеральное агентство ‑ Росмолодежь. Назначенный главой "Российского движения школьников" Герой России космонавт-испытатель Сергей Рязанский сообщил, что движение будет иметь лишь одно отличие от существовавшей в СССР пионерской организации: оно будет находиться вне политики, воспитывая граждан России с любыми политическими предпочтениями.

Вступить в "Российское движение школьников" может на добровольной основе любой школьник, достигший восьми лет.

К 2019 году движение охватило свыше девяти тысяч школ страны, а в мероприятиях движения приняли участие свыше 450 тысяч человек.

Небо в чашечке цветка (часть 5)

Евгения и Семён сидели, прижавшись спинами к большому дереву и смотрели на ночное небо.

Слёзы радости давно высохли на щеках.

Его рука крепко, но деликатно держала её ладонь.

Оказывается, у неё теперь есть близкий и понимающий человек. Или Жене очень хотелось, чтобы он был таковым.

После длительного разговора выяснилось, что они с Семёном долгое время знают друг друга: они прожили вместе много циклов, но по прихоти этого необычного места, она потеряла память о произошедшем, и знает только начало последней смены.

При других обстоятельствах Евгения решила бы, что её нагло пытаются одурачить, но после необъяснимого попадания в квази-советскую действительность и чудесным образом потери невинности, такие речи выглядели правдоподобно.

Впервые ей стало так легко и спокойно.

— Как ты узнал, что я — это я, а не очередная «кукла»?

— Из твоей медкарты, — он протянул ей бутылку «Экстра-ситро». — При перезагрузке лагеря все куклы возвращаются к исходному агрегатному состоянию, и только ты остаёшься женщиной. По иронии судьбы, я обнаружил это в следующем же цикле после твоего исчезновения. Ты обратилась к Виоле с жалобами на боль в промежности, и медосмотр показал, что это следствие недавней дефлорации. Но в медпункт я залез уже поздно, когда, к величайшему сожалению, все уехали из лагеря...

После этого в каждом цикле я первым делом читал результаты медосмотра. Обычно мне не везло, и тогда я ходил по другим лагерям в поисках тебя. Как же много этих кукол! Иногда мне удавалось найти заветную запись «возраст начала половой жизни — 16 лет».

— Вообще-то мне двадцать уже! Было... когда я садилась в автобус... Сколько же лет прошло??? — ахнула Женя.

— Вопрос риторический. Я тут несколько жизней точно намотал. Это если не считать «реальную жизнь» после возвращения из лагеря до нового цикла. И что есть «реальность»? Я давно уже не знаю...

Они задумались.

— Так вот, иногда я находил тебя, но ты вела себя так же как эти куклы. До сегодняшней ночи я считал, что ты обиделась. Я ломал голову, чем мог ранить тебя, пытался разговорить, просил прощения, сам не зная за что... Но ты отказывалась признавать меня, смена кончалась, и всё по новой... Наверняка мы встречались чаще, просто ты не всегда сознавалась Виоле, что уже не девственница.

— Неужели я так никогда и не вспомню эту часть жизни?!

— Может быть, вспомнишь со временем. Я тоже далеко не сразу вспомнил сотни циклов, сотни жизней...

«И наверняка, сотни девушек!» — поморщилась Женя, но решила не думать о тех, кто был до неё.

— Смотри, это утренняя звезда! — Семён указал на светлеющий небосвод.

— Красивая...

— Моргенштерн, «утренняя звезда», — протянул он улыбчиво. — Твоя фамилия подходит тебе как нельзя лучше. С одной стороны, ты как звезда, предвещающая скорый рассвет, сияющая и, для большинства, недосягаемая, а с другой — шипастая палица, повергающая любого, кто нарушает твой покой. За это я тебя и полюбил.

— Ты меня смущаешь...

— И за это тоже. — Он погладил её по плечу. — А всё же не стоит смущаться своих достоинств.

— Ты говорил,что сегодня цикл кончается, — вдруг с ужасом вспомнила Евгения. — А это значит... — у неё съёжилось сердце, — это значит, что нас опять раскидает по лагерям!

— Не волнуйся, я всё предусмотрел. — уверенно заявил Семён. — Когда при перезагрузке в лагере оказываются несколько копий одного пионера, происходит сбой, и вместо того, чтобы выкинуть в российскую действительность (если хоть одна из них является действительностью), все остаются в Советском Союзе. Поэтому мы просто дождёмся, пока местный Семён уедет вместе со всеми на автобусе. Это наш с тобой шанс — прожить вместе целую жизнь.

— В СССР? У нас же здесь нет ни дома, ни документов...

— В Союзе с этим легче. Скажем, что родни не осталось, что потеряли документы — в лагере нас знают, вожатая за нас поручится. С жильём тоже не проблема — достаточно куда-нибудь устроится на подработку, и нам дадут комнату в общежитии. Всё за счёт государства! Поступишь в Москве на шумеролога, как всегда мечтала, станешь ездить за границу на раскопки. Если в этой реальности Союз не развалиться —будешь жить припеваючи с зарплатами и возможностями учёного, если не повезёт, и настанут голодные года — переведёшься в иностранный институт, с твоим знанием клинописи тебя везде возьмут! Я тут все эти циклы тоже не баклуши бил —приобрёл несколько скиллов, которые не позволят нам пропасть при обоих вариантах развития событий. Всё будет пучком!

— Но я же давно не готовилась... — заволновалась она.

— Да ладно, ты и так всё знаешь! А после трёх семестров на историческом ты всех медалистов обойдёшь!

Его речи звучали обнадёживающе. Евгения успокоилась и приникла к нему.

— Хорошо...

Светало.

— Меня в сон клонит. — говорила она. — Я обычно в это время спать ложусь.

— Поспи, если хочешь. Торопиться нам некуда. — Он заботливо укутал её припасённым пледом.

— А хорошо бы увидеть, как солнце поднимается над горизонтом. Из-за деревьев этого не видно. Вот если бы залезть на крышу библиотеки...

— Да ты всегда любила там посидеть, — протянул пионер, — но сейчас нельзя. Местный Семён уже мог вернуться из леса. Лучше не появляться в лагере, пока все не уедут.

Опустевшая бутылка «Экстра-ситро» была поставлена на землю.

— Ради такого можно и поголодать... — решила Женя.

— Не волнуйся, у меня полно еды в рюкзаке, и в кустах целый бидон компота. Завтра персонал вернётся, чтобы готовить лагерь к следующей смене — скажем, что мы где-то потеряли паспорта и вернулись сюда поискать. А пока у нас впереди целые сутки!

— Меня ведь хватятся!

— Не хватятся — ты же сдала документы вожатой. После Королевской ночи всем будет не до тебя — им бы оклематься и порядок навести. Здесь не принято ждать опоздавших.

— А Славя? Она точно заметила моё отсутствие! — никак не успокаивалась библиотекарша.

— Славя сама всю ночь отжигала. Она всё поймёт и не выдаст соседку.

— Никогда бы не подумала...

— «В тихом омуте...» — ухмыльнулся Семён. — Примерные девочки тоже хотят мирских радостей, просто не любят этого показывать. Тебе ли не знать, — он как-то лукаво посмотрел на неё, от чего её щеки моментально запылали.

Евгения передвинулась поближе к Семёну.

Вдруг она вспомнила про выходку в библиотеке, и вместе с воспоминаниями проснулась обычная женина ярость.

— А зачем ты меня перепугал?! Ещё и юбку задрал, перверт! — она ткнула его локтём под рёбра.

— Прости, я же не знал, что ты потеряла память. Я думал, что ты сознательно меня избегаешь и общаешься со мной как с полудурком, как... с обычным Семёном! И вдруг —такая возможность отыграться! И как тут было не поддаться искушению?

«Может, ты и есть полудурок?» — подумала Евгения, но решила оставить эту тему, чтобы не разрушать идиллию — первую романтическую идиллию на её памяти.

— А память у меня, оказывается, девичья, — усмехнулась она, укладывая голову на его плечо. — Забыла самое важное!

— Настолько девичья, что не помнит о том, что уже не девичья, — смеялся он, одновременно поправляя на Жене плед.

Глаза начинали слипаться.

— Я засыпаю...

— Спи. Сейчас можно поспать. — он нежно гладил по волосам. — У нас впереди целые сутки в лагере, оставшемся для нас двоих.

Семён рисовал слишком радужные перспективы, чтобы они были правдой.

— А если вдруг всё пойдёт не по плану, и нас раскидает по разным циклам? — Евгения говорила, не открывая глаз.

— Тогда я опять тебя найду! — он снова поцеловал её в лоб, и на этот раз, долго. — Только не стесняйся сообщать Виоле, что уже ведёшь половую жизнь.

Небо в чашечке цветка (часть 1)

Евгения попала в безвыходное положение.

«Ну кто так мебель делает?! Наслать бы моровую язву на собиравшего этот шкаф, а того, кто его сконструировал — отправить в Страну без возврата!» — твердила она про себя.

Сегодня у Евгении был очень тяжёлый день. Сегодня пришлось обойти всех должников, чтобы к отъезду вернуть выданную литературу.

«Хорошо, что местные отроки меня боятся и беспрекословно отдают книги!»

Сегодня вожатая потребовала напялить импровизированный «карнавальный костюм» по случаю дурацкого бала, с которого Женя сбежала при первой же возможности, сославшись на обязанности библиотекаря.

Битый час она под изнуряющий шум концерта проверяла карточки и заполняла бланки, дабы сдать всю отчетность Ольге Дмитриевне, каковую (Евгения это прекрасно знала) та даже не станет проверять. Но «если уж делаешь работу — делай её хорошо!»

И в довершение всех злоключений от Жени посмела сбежать ручка, пока та распрямляла затёкшую от сидячей работы спину. И не просто свалилась со стола, а закатилась под Треклятый шкаф!

Этот шкаф, служивший насмешкой над здравым смыслом, являл собою результат вероломного деяния профнепригодного мебельщика, который создавал своё нечестивое творение с одной единственной целью — нести человечеству страдания!

Пространство между днищем Треклятого шкафа и полом сделано крайне малым, не позволяя просунуть в него швабру, но всё же не отсутствующим напрочь, что вызывало необходимость протирать там пыль. Каждый раз во время мытья полов Евгении приходилось садиться на корточки, от чего моментально затекали ноги в казённых туфлях, и вручную заталкивать под него тряпку, а потом стараться распрямить её на максимальную площадь. И так по нескольку раз в неделю.

С превеликим удовольствием Женя опрокинула бы Треклятый шкаф ногой и, admaiorem dei gloriam, разрубила топором, однако же она была назначена ответственной за вверенное ей социалистическое имущество, а потому вынуждена лишь мысленно посылать проклятия создателям сего чудовища.

«Да сократит Энлиль твои дни, да отвернёт Уту свой лик от тебя!» — таково было её пожелание неведомому творцу шкафа, когда округлая советская ручка закатилась под его творение.

За неимением иных исправных писчих инструментов, Евгении не оставалось ничего иного, как попытаться достать её. К несчастию, ручка укатилась далеко. Пришлось встать на карачки. В этой  ситуации радовало одно — пол был чистым, благо Женя сама его вчера вымыла. Но даже её миниатюрная девичья рука с трудом протискивалась под Треклятый шкаф. В конце концов, преодолев всё днище, она ухватила ручку и возликовала! Но торжество длилось недолго — едва попытавшись вытащить руку обратно, она почувствовала, как часы на запястье, распрямившиеся после узкого днища, упираются в стенку шкафа...

Она подёргала рукой — бесполезно. Ремешок был крепким, лакированным, с надёжной застёжкой — сама выбирала.

Евгения застряла.

Находится в таком положении было крайне неудобно. А хуже всего, что ей никто не придёт на помощь. Кричать бесполезно — любой её вопль заглушит проклятая музыка. А после концерта все будут отмечать королевскую ночь. Если кто-то и появится возле библиотеки, то с целью совершить пакость, а не освободить из плена необщительную библиотекаршу.

От таких невесёлых дум стало совсем тоскливо. Ещё и рука начинала затекать.

«Плачь! Никто никогда не услышит тебя! Кричи! Никто не утрёт твоих слёз!» — вспомнилась ей цитата из очередного псевдоинтеллектуального паблика.

И у неё непроизвольно навернулись слёзы.

«Ну хоть бы кто-нибудь сюда пришёл!» — в отчаянии взмолилась она.

Сейчас Евгения была бы рада даже придурошному Электронику.

Он посещал библиотеку несколько раз на дню. Начитанный, интеллигентный, целеустремлённый — он выгодно отличался от большинства спермотоксикозных имбецилов. В принципе, Сыроежкин мог ей понравиться, если бы не был столь назойлив! Он докучал Жене всю смену, постоянно требуя искать специализированную литературу, которой a priori не могло быть в маленькой лагерной библиотеке. Он мешал ей спать, он отрывал её от чтения, он пытался вовлечь её в какие-то сомнительные мероприятия. В итоге у неё сложилось убеждение, что Электроник темнит и приходит к ней вовсе не ради знаний, а с какой-то иной целью. Получается, он тревожил её впустую, и это жутко бесило!

Его товарищ Шурик представлялся более серьёзным и ответственным, но, похоже, того интересовали только механические женщины...

Устав пребывать в неудобной позе, девушка легла на живот. Ей оставалось только предаваться размышлениям.

Пожалуй, в «Совёнке» Евгении нравилось. Малолетняя публика вела себя неагрессивно, туземные барышни не казались коварными интригантками. Пионерки из старшего отряда даже зарекомендовали себя приятными и дружелюбными. Но, боги, о чём с ними говорить??? Они же, кроме быта и школьной программы, ничего не знают!..

Ещё Женю напрягало отношение к ней как к ребёнку и прочие ограничения лагеря — более всего, отсутствие тёплой воды и нормального туалета. Зато ей дали работу, позволяющую находиться вдали от орущей мелюзги, читать и спать сколько угодно, наслаждаясь тишиной и прохладой. Восседая за библиотечным столом, Евгения чувствовала себя вавилонским писцом — человеком привилегированным и уважаемым за свою учёность.

Если бы ещё не было Треклятого шкафа!

Казалось, прошла вечность, прежде чем заскрипела библиотечная дверь. Евгения приподнялась на колени и, обернувшись, увидела стоящего в недоумении Семёна Персунова.

Семён появился в лагере в последнюю неделю смены. Однако у Евгении возникло впечатление, что она видит его не первый раз. Но когда и где, а точнее— в каком мире, они могли пересечься?И каким образом познакомиться? Ведь по виду он — типичный оболтус. А каковы увлечения пубертатного оболтуса: отлынивать от учёбы и любой другой ответственности, тусоваться с себе подобными и пересказывать им дебильные шутки, искать алкоголь и сигареты, гонять в очередную игрушку, следуя стадному инстинкту, вести себя так, чтобы выглядеть «крутым» в глазах других унтерменшей, выпрашивать у родителей дорогие безделушки, и, конечно, самый главный интерес — куда пристроить свой распухший от гормонов детородный орган. Если советский разгильдяй чем-то и отличался от столь знакомого российского, то только отсутствием компьютера. В общем, ничего общего у них быть не могло.

И тем не менее, Женю не покидало стойкое ощущение, что их что-то связывает. Наверное, персона Семёна вызывала заинтересованность своей загадочностью, непохожестью на остальных обитателей лагеря, а, возможно, и влекла её чем-то другим.

Поэтому Евгения не сильно разозлилась и не попыталась убить, заметив однажды его физиономию в окне своего домика как раз в момент переодевания, а просто швырнула в него веником. Она не была избалована вниманием особей мужского пола, и ей импонировало даже такое проявление симпатии. Но вскоре Женю посетила мысль, что Семён подглядывал вовсе не за ней, а надеялся увидеть в домике пышные перси её соседки Слави. И Евгения, к собственному изумлению, сильно расстроилась.

День стукача.