Результаты поиска по запросу "Лихие 90 е"
Политика «по-пацански»
Политика «по-пацански»
Нередко политики и даже президент России позволяют себе грубо, неуважительно и будто свысока высказываться в адрес оппонентов. Многие до сих пор помнят сказанные Владимиром Путиным фразы «Мы и в сортире их замочим» (в отношении террористов, 1999 год) и «Нравится, не нравится — терпи, моя красавица» (в адрес Украины, февраль 2022).
Психолог Станислав Хоцкий, в разговоре с изданием «Верстка», разглядел в таком поведении «пацанскую» культуру, воспринимаемую обществом поистине мужской. По его мнению, такая игра — действенный метод политической пропаганды.
Буквально впитывающие с молоком матери «понятия» мальчишки 1930-1990-х годов рождения росли в особой среде, основной закон которой — «либо ты, либо тебя». Такое убеждение с детства закладывалось в мужчин под давлением общества и семьи. Оттуда и пошла склонность демонстрировать силу и нападать при любой возможности: «Слышь, ты кто?», «Ты че там вякнул? За базар ответишь».
Хоцкий убежден, что российская власть пользуется своим знанием о том, что мужчины по природе своей не готовы пересматривать поведение из-за страха быть униженными. И начало [Роскомнадзор] в таком ключе вполне закономерно.
Само по себе нападение — малоприятное мероприятие. Но в «пацанском» мире это вынужденная мера, носящая упреждающий характер. При этом атакующий — молодец. Такая культура строится вокруг права сильного, преимуществом в ней является готовность подавлять. Это очень удобная база для продвижения идеологии «или ты — или тебя», под которую подводится некий кодекс чести.
Станислав Хоцкий выделяет следующие постулаты «пацанской» культуры:
• Тот, кто не разделяет твои понятия и отличается, — чужой. Он враг, пока не доказано обратное.
• С чужими можно не считаться, в отношении них действует норма «пацан всегда прав».
• Насилие оправдано, если чужой ведет себя вызывающе. Притом вызывающим является уже то, что он отличается от тебя.
• Перед нападением нужно обосновать свою позицию, подчеркнув собственную правоту.
• Необходимо изначально ставить себя выше оппонента. Если он боится и не умеет говорить на языке, принятом в группе, — это потенциальная жертва.
Культура «пацанская» постепенно стала культурой мужской, когда некий образ чужака по умолчанию приравнивается к образу врага, пока не доказано обратное.
Активности «пацанских» групп в обществе, по мнению историка и антрополога Дмитрия Громова, способствуют следующие факторы:
— Наличие молодежи. Чем ее больше, тем активнее группа. Многие зрелые мужчины в России готовы к участию в открытых конфликтах, но слабы в отношениях и склонны к достаточно инфантильному восприятию происходящего. Они — та же молодежь. Это связано с развитием в качестве личностных качеств твердости, упорства, работоспособности, в меньшей степени — критического мышления.
— Появление «на районе» большого количества чужаков (иностранцев или приезжих). Влиянию этого фактора способствует многонациональность России, в которой отмечается высокий уровень ксенофобии.
— Наличие сильного лидера, способного создать группировку. Человек в таком образе в стране также есть.
— Возможность криминального заработка. Россия для жуликов и воров — настоящий рай.
Власти играют на мужском страхе унижения и используют «пацанский» кодекс чести, чтобы с успехом вбивать в умы масс нужные идеи. И ведь работает.
https://t.me/stalin_gulag/3995
"Помню, в 90-е годы записывал финальные заставки телевизионных сериалов на кассетник и врубал на даче на всю громкость не вовремя, тем самым сея дикий ужас среди соседских женщин..."
"Челноки"
Из Турции «челноки» везли кожаные куртки, дубленки и джинсы, из Польши – модные «болоньевые» плащи и спортивные костюмы, пушистые свитера из ангоры, косметику, из Греции – шубы, из Китая – бытовую технику. Те, кто не мог выезжать за границу, мотался из провинции в Москву на «Черкизон» и другие оптовые рынки, откуда «челноки» с товаром разъезжались по всей России.
"Выросло поколение, которое ничего не знает о том времени, рассказывать ужасы о котором стало модным сегодня. А девяностые годы нужно называть не лихими, а святыми!"
Наина Ельцина
Чем пахнут 90-е
Свобода свободой, а клей нюхали в каждом дворе. И сигареты с водкой продавали на каждом углу. Кто продавал? Да старушки продавали! Пенсионерки! В платочках, с тросточками...
В 90-х мне от шести до 16 лет. Место действия — Тюмень. Глухая рабочая окраина + спальные районы. Помню очереди угасавшие. Как давили в этих очередях. Все раннее детство на улице: до школы гуляешь, после школы гуляешь. Мама уезжала на работу затемно, возвращалась — тоже, ведь на нашу окраину ездил лишь один, всегда туго набитый, автобус, влезть в него успевали не все. В школу я точно ходила уже одна, а ведь меня в школу отправили в пять лет. Сама одевалась, сама разогревала еду.
Учились со второй смены, возвращались домой толпами — так не страшно. Несколько раз в год в нашей округе случались громкие преступления: изнасиловали ребенка, появился маньяк, нашли человеческие внутренности, странный преступник впрыскивал жертвам в вену смесь мочи и дерьма, отчим зарезал падчерицу 28-ю ударами ножа, за нашим домом обнаружили труп, на нашем этаже спился электрик — его выносили, когда я возвращалась домой. После особо резонансных событий в школе на несколько дней отменяли последние уроки, чтобы мы вернулись домой пораньше. В такие дни меня встречала мама — она уезжала с работы засветло. Но потом снова все возвращалось.
Помню страх от нашей окраины — Лесобазы. Толпы спившихся бывших рабочих, постсоветской волной выброшенных с заводов на унылый берег реки Туры. Дети рабочих — наглые, полуголодные. Дрались, матерились, отбирали все. В садике мальчик по имени Роберт Жабоев отобрал у меня сумочку в форме ягоды земляники. Зачем?.. Я ревела на скамейке, и моей маме снова приходилось ругаться с его папой. Сейчас у Роберта Жабоева во Вконтакте 11 друзей, на его стене красуется «А.У.Е.! Братиша Жизнь ВОРАМ!!!». Похоже, Роберт Жабоев сидит.
Рахит. На улицах, в нашем доме, на длинном-длинном этаже нашего пансионата были рахитики. Много детей с осипшими с рождения голосами — синдром внутриутробного алкогольного отравления. Женщины прокуренные и сиплые... Ах, Лесобаза!
Классе во втором записалась в районную библиотеку. Ходили туда с подругой мимо барака. Было не по себе. Однажды после библиотеки зашли в гости к однокласснице, нашли в вещах ее папы пистолет. Долго думали, что такое, крутили, вертели, пока у меня в руках пистолет не выстрелил. Прострелила дверь... Подружка описалась.
Рынки помню, дешевый китайский ширпотреб по заоблачным ценам. Блестевших золотом в зубах торговцев. На день ВДВ рынки закрывались. Помню, что торговцев регулярно били, но чаще били они. Все 90-е прошли под звук улюлюканья и посвистывания: сначала свистели вслед другим девочкам, когда подросла — вслед мне. 11-летнюю могли на улице схватить за задницу. Прохожие делали вид, что ничего не произошло. Ничего, достойного большего, чем нескрываемый смешок.
Помню бомжей. Красочных, страшных. Таких бомжей сейчас нет. Те бомжи жили под землей, пили денатурат, нюхали клей, ходили обмороженные и в прямом смысле разучивались разговаривать. Однако на своем уже нечеловеческом языке они что-то бубнили, подходили к самым слабым представителям здорового общества, могли схватить за руку, могли накричать. Один такой возле школы поцеловал в шею мою одноклассницу — она потеряла сознание, а спустя несколько дней попала в больницу с инфарктом.
Еще по улицам бродили собаки. Стаи бродячих собак. Своры. Бывали вечера, когда я не могла попасть домой, так как у подъезда сидели собаки. Приходилось ждать соседей, группироваться по несколько человек. Давать отпор.
Запах большинства подростков — это запах клея и растворимого сока Yupi. Клей нюхали почти все, от лесобазовских рахитиков до профессорских дочек. Разница лишь в том, что профессорские дети нюхали один раз, на пробу. Запивали разведенным в воде Yupi с добавлением водки — получалось «вино», точно такое же, как и магазинное, но дешевле. «Вино» это, в составе которого честно указывали спирт, воду и тот же самый Yupi, открыто продавали в полуторалитровых бутылках и литровых коробках. Купить можно было даже на разлив, у бабушек.
Старухи на углах — зло той эпохи. Самые бессовестные. Они торговали семечками, сигаретами поштучно и алкоголем на разлив. Они же наверняка дома варили самогон. Возле нашей школы, метрах в 20-ти, сидели минимум три старухи. Чистые, аккуратные, в платочках. На переменах к ним бегал каждый третий старшеклассник.
Помню я вас, ребята. Какими бы успешными менеджерами или работниками кредитного отдела банка вы сейчас ни представлялись, я-то знаю, что вы курили на углах, нюхали клей и разводили водкой Yupi.
А я в это время сидела в библиотеках. Когда перечитала все, что было можно, в городской, меня по блату, через жену брата, по читательскому билету мамы, стали пускать в областную. С 13 лет я таскала из библиотеки тома французских символистов и читала, сидя на берегу. Едва ли не самый большой вклад в мое развитие внесла родственница Настя, из областной библиотеки выносившая мне эти книги.
Что нельзя было вынести, читала в читальном зале. Последние классы вспоминаю по тихим, с приглушенным, почему-то, светом читальным залам. Читала на месте, так как денег на книги в семье не было, да и книг хороших в то время в Тюмени почти не продавали.
Помню, как из читального зала городской библиотеки меня увел милиционер — заподозрили в краже шапки у одноклассницы, ведь я была последняя, кто из нашего класса ушел домой. Я объясняла, что обсуждала с учителем истории Макиавелли, но какой взрослый в 1999 году поверил бы, что в школе на окраине ребенок добровольно задерживается после уроков в учительской? Не поверили... Списали кражу на единственную в классе отличницу...
А шапку вскоре нашли, да! На пьяной уборщице. Она прямо в ней и ходила...
Кражы, грабежи, взломы... это все — тоже про 90-е. Воровали в детских садах, воровали в школах, в подростковых клубах. Пока я пела в детском клубе, у меня украли куртку. Зимой! В Сибири! Ждала, когда прибежит с работы мама, принесет теплую одежду.
Все детство — под страхом квартирных краж. В нашем подъезде обворовали половину квартир. Одну квартиру — трижды! Несколько раз видела в смотровой глазок воров. Боялась. Но не так, как в раннем детстве, на Лесобазе, когда в нашу деревянную дверь время от времени ломились бывшие рабочие.
Постоянные пьяные скандалы — еще одно воспоминание. Черта эпохи. В каждом дворе, в каждом подъезде, пожалуй, жили скандальные алкоголики. Многих регулярно видели валявшимися на земле или на лестничной клетке. Один раз не смогла поехать на очередной этап олимпиады по литературе — в нашу дверь полночи ломился пьяный, а потом уснул. Там же, под дверью. Милиция не приезжала, соседи не высовывались. Мы с мамой испугались выйти...
Страх... Пожалуй, страх — самое стойкое воспоминание из 90-х. Страх в очереди, страх за маму, которая долго добирается домой. Страшно, что обворуют, что застрелят, что выломают дверь. Страшно, что на улице будут свистеть, что схватят за зад. Страшно, что загрызут собаки. Страшно, что маме задержат зарплату. Ведь я забыла написать едва ли не про главное — про деньги. Денег не было. Бюджетники и работники мелких фирм денег не видели месяцами. Ели ерунду, на хлеб мазали маргарин и майонез, на обед заваривали «Доширак», вместо сока по праздникам пили тот же Yupi. Наша семья всего этого не покупала — мы жили на гречке, макаронах и соленых огурцах, перепадавших от родственников.
Хорошая была жизнь. Свободная, легкая. Советский союз, конечно, дичайшее зло. Конечно, я очень рада, что рухнул он в мои 5 лет, а не в 25, например. Но, черт возьми, можно же было провернуть это как-то... поаккуратней?Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме Лихие 90 е (+1000 постов - Лихие 90 е)
