Два Мира II / Two Worlds II

Танк Шерман с ракетной установкой Т-34 "Calliope", угол наклона регулируется поднятием-опусканием ствола пушки

 Иногда реальные люди становятся прототипами для персонажей художественных произведений. А часто – наоборот, вымышленные герои вдохновляют на совершение подвигов. А бывают такие запутанные истории, где уже и не разобрать, кто и как на кого повлиял. Именно такая история и произошла с простым американским пареньком Оди Мёрфи, которого нередко называют прототипом Стива Роджерса, того, который Капитан Америка. Тут есть момент, что комиксы начали выходить ещё до начала войны, так что, может, это юный Оди успел ими вдохновиться перед походом на фронт, но общего у них действительно хватает. Родился, правда, Мёрфи не в Бруклине, а гораздо южнее, в Техасе. Штат одинокой звезды вообще породил множество выдающихся американских военных. Видимо, после тамошних ужасающе жаркой погоды и пыльных ландшафтов парням уже ничто не страшно. А вот в остальном сходство налицо: Мёрфи происходил из бедной ирландской семьи, рано потерял мать и отличался, мягко говоря, не выдающейся комплекцией – ростом был всего 155 см, да и по весу еле дотягивал до половины центнера. Так что когда он пошёл сразу после нападения на Пёрл-Харбор записываться в морскую пехоту, там ему дали от ворот поворот – мол, хоббитов не берём, да и тебе 16 лет, пацан, какая морская пехота? В ВВС история повторилась. А вот к армейским рекрутерам Мёрфи пришёл уже подготовившись и добавив себе лишний год при помощи сестры. Армейцы от настойчивого добровольца отказываться не стали, тем более что он был хорошим стрелком, правда, не от хорошей жизни – в юности он охотой обеспечивал семью хоть какой-то едой. Во время подготовки в Форт-Мид он получил знаки марксмана и эксперта штыкового боя, после чего этого лютого перумовского хоббита сочли готовым, чтобы спустить, наконец, на врага.

Не Брежнев, конечно, но тоже ничего.

 Поначалу не повезло итальянцам, потому что капрал Мёрфи высадился на Сицилии в составе 3-й пехотной дивизии. И для начала, будучи в патруле, уничтожил двух итальянских офицеров. А заодно подхватил малярию, которая будет преследовать его всю итальянскую кампанию. После высадки в районе Салерно война превращается для Мёрфи в чехарду боёв и госпиталей. Уничтожил с товарищем пулемёт и пять немцев у Салерно, участвовал в отражении атаки на линии Вольтурно, получил сержанта, слёг с малярией. Вернулся в строй, повоевал у Анцио, стал взводным сержантом, уничтожил лично танк винтовочной гранатой, получил Бронзовую звезду, слёг с малярией. Но это было только началом боевого пути Оди Мёрфи, всерьёз он разошёлся уже во Франции.

 15 августа 1944 года взвод Мёрфи вступил в бой с немцами возле коммуны Раматюэль. Разъярённый гибелью лучшего друга, он в одиночку под огнём ворвался в дом, занятый противником, убив 8 немцев и взяв в плен ещё 11. За это бой сержант Мёрфи получил крест «За выдающиеся заслуги» – вторую по старшинству награду в армии США. 2 октября Мёрфи получает Серебрянную звезду – на его пути не повезло оказаться немецкой пулемётной позиции, где четверо немцев были убиты, а трое ранены бравым техасцем. Где одна, там и до второй недалеко: всего спустя три дня наш герой отличается снова: подобравшись с рацией к немецким позициям, он управляет огнём своего взвода, а в это время немцы безуспешно пытаются избавиться от навязчивого корректировщика. Тут, видимо, Мёрфи на руку сыграли его небольшие габариты – он вышел из боя невредимым и тут же был повышен в полевых условиях до второго лейтенанта и командира взвода. А вот уже 26 октября всё пошло не так благополучно, зато очень по-техасски, практически в стиле ковбойской дуэли: немецкий снайпер попал Мёрфи в бедро, а вот сам получил ответную пулю в голову. Вряд ли простая рана надолго уложила бы этого бойца в госпиталь, но начавшаяся гангрена растянула лечение больше чем на два месяца. Нормальные люди, правда, после такого и по полгода лежат, а Мёрфи уже в середине января 1945 года был на ногах.

3-я пехотная дивизия в это время наступала в Вогезах, ликвидируя группировку немцев, попавших в окружение к районе Кольмара. Тут Мёрфи быстренько получил ранения в обе ноги, но на этот раз элементарно сбежал из лазарета, получив минимальную помощь. Было это 24 января. Неугомонного лейтенанта тут же назначили командиром роты и 26 января отправили наступать. Рота В ротой была уже только на бумаге – чуть больше трёх десятков бойцов и единственный офицер. Правда, в качестве усиления выдали САУ М10 и передового наблюдателя, имевшего связь с артиллерией. Неплохо, но вот у немцев оказалось шесть танков и до двух сотен пехоты. Американцы попали под сильный огонь, и Мёрфи приказал отступать и занять оборону в лесу позади, сам же остался впереди с наблюдателем и самоходкой. Немецкие танкисты смогли подбить М10, и она загорелась. Лейтенант приказал отходить её экипажу к остальным американцам в лес, а заодно и наблюдателя с ними отправил, сам же остался корректировать огонь артиллерии. Наступавшие немцы подходили всё ближе, закончились патроны в карабине; тут бы и пришёл конец Мёрфи, но он снова умудрился всех переиграть и сделал то, чего немцы от него никак не ожидали – забрался на вяло горящую «Росомаху» и открыл огонь из установленного на башне крупнокалиберного Браунинга М2. Немецкие танкисты, видимо, были совсем уж из новобранцев, потому что подавить за час боя один пулемёт так и не смогли – американца засыпало осколками, он был опять ранен в бедро, но прямых попаданий не было. Ну, либо судьба такая была у него – кому суждено быть повешенным, тот не утонет. А вот наступавшую пехоту Мёрфи косил успешно – значок марксмана явно получил не просто так. Периодически его отвлекали от этого занятия собственные бойцы, причём по телефону, который лейтенант прихватил с собой. В какой-то момент, видимо, надоели звонками с вопросом, жив ли он, так что Мёрфи сам явился в лес, поднял остатки роты и, хромая, повёл их в атаку, где выбил офигевших от такого поворота немцев с позиций и удерживал их всю ночь. К утру подошло подкрепление, и долгий бой лейтенанта Мёрфи завершился. Всего на поле перед подбитой самоходкой осталось до полусотни убитых и тяжелораненых немцев. За этот бой Оди Мёрфи был награждён Медалью Почёта – высшей военной наградой США. Командование здраво рассудило, что для пропагандистских целей живой кавалер Медали Почёта сильно лучше мёртвого, поэтому Мёрфи перевели на штабную работу, заодно выдав звание старшего лейтенанта. А там и война в Европе вскоре закончилась. К этому моменту Мёрфи уже был награждён всеми возможными медалями США за доблесть, а кроме того, получил и неплохой набор иностранных, включая французский орден Почётного Легиона и бельгийский Военный Крест. Предстояло возвращение к мирной жизни.

Кадр из фильма "В ад и обратно" 1955 года.

Дело происходит днём, что можно объяснить желанием красивого кадра, и Мёрфи стреляет с "Шермана", что несколько странно, найти в 1955 году живую М10 не было проблемой.

To Hell and Back – «В ад и обратно» – такое название носит автобиография Оди Мёрфи, написанная в 1949 году, но на самом деле не было никакого обратно. Вернувшись из одного ада, лейтенант Мёрфи попал в другой. При этом внешне всё казалось благополучным – герой войны внезапно для себя стал голливудским актёром. Обложка журнала Life, которую украшал Мёрфи в парадной форме, лихо заломленной фуражке и с богатым набором наград на груди, попалась на глаза продюсеру Джеймсу Кэгни. Он и предложил Мёрфи попробовать себя в кино. Не то чтобы его сильно ждали в Голливуде, и начиналось всё с мелких ролей, но упорный характер техасца привёл его и тут к успеху. Были взлёты и падения, но свои четыре десятка ролей в кино Мёрфи сыграл. Причём наиболее выдающейся, несомненно, можно назвать его роль в фильме «В ад и обратно», снятом в 1955 году. В нём актёр Оди Мёрфи играл героя американской армии лейтенанта Оди Мёрфи. Себя самого, в общем. Как гласят слухи – всё время доставал режиссёра фильма тем, что всё не так было, и вообще, его слишком героическим изобразили.

Та самая обложка, что привела Мёрфи в Голливуд

 За этим благополучным фасадом прятались тяжёлые проблемы. Мёрфи страдал от бессонницы, а когда получалось заснуть, то частенько просыпался среди ночи от кошмаров, связанных с войной. При этом под подушкой у него всегда лежал револьвер, с которым он никогда не расставался. Всё это дополнялось регулярными мигренями. На тот момент ещё не было понимания, как бороться с посттравматическим стрессовым расстройством, от которого Мёрфи и страдал. После войны многие ветераны столкнулись с подобными симптомами, но внимания этому уделялось мало – по примеру генерала Паттона многие считали это проявлением слабости, демонстрировать которую мужчине и солдату неуместно. Впервые Мёрфи заговорил об этой проблеме только в 1966 году, когда уже вовсю шла война во Вьетнаме. Он посвятил много усилий тому, чтобы привлечь внимание к проблеме и обеспечить помощь солдатам, вернувшимся с войн последних десятилетий. Его действия сыграли не последнюю роль в принятии Конгрессом закона о помощи ветеранам. Но сам Мёрфи его уже не увидел, это произошло через пять месяцев после его смерти.

28 мая 1971 года самый титулованный американский солдат погиб в авиационной катастрофе. Легкомоторный самолёт Commander 680 разбился в Вирджинии, врезавшись в гору. Майор Национальной гвардии Оди Мёрфи был похоронен на Арлингтонском мемориальном кладбище. По совокупности наград ему полагалась золотая рамка на надгробии, но, согласно завещанию, на его могиле стоит обычное надгробие.

_____________________________________________________________________________________

Автор: Роман Воронов

World War Two

fatigue can't stop me from doodling this

Минобороны рассекретило документы об освобождении Варшавы и варшавском восстании 1944 года.

Сайт

В 1943 году инженер Департамента разработки различного вооружения (Department of Miscellaneous Weapons Development) британского Адмиралтейства Невил Шут разработал экспериментальное устройство, способное проделать брешь в бетонных защитных сооружениях противника. Внешне это устройство напоминало гигантскую катушку: металлический цилиндр, начинённый взрывчаткой, по бокам был снабжён колёсами, превышавшими человеческий рост. Колёса приводились в движение при помощи комплекта ракет, крепившихся к ободьям. Разогнавшись до 97 км/ч, катушка, по замыслу создателей, должна была с лёгкостью преодолевать препятствия и нести взрывчатку к цели — к бетонной стене. По подсчётам Шута, достаточно было 1016 кг взрывчатого вещества, чтобы пробить брешь в бетонной стене высотой 3 м и толщиной 2 м. Устройство получило название Панджандрум — это слово упоминалось в поэме драматурга XVIII века Сэмюэла Фута и не имело никакого смысла.

Испытания прототипа Панджандрума проходили на пляже в городке Вестворд Хо! в графстве Девон. Секретность соблюсти не удалось, так как пляж был местом достаточно людным, а необычная конструкция не могла не привлечь внимание зевак. Не только первый блин, но и несколько последующих вышли комом: Панджандрум оказался слабо управляемым и постоянно терял с колёс ракеты, которые взрывались в опасной близости от зрителей. Несмотря на сложности, в январе 1944 года инженеры, казалось, совладали со своим детищем и были готовы показать его военному руководству. Одной попытки оказалось достаточно. Покинувший платформу Панджандрум устремился к берегу, однако вскоре лишился трёх ракет, стал забирать вправо по песку пляжа, едва не врезался в снимавшего испытания оператора, потерял ещё несколько ракет и наконец развалился на части у кромки воды. Как можно догадаться, на этом проект был закрыт.

Считается, что Панджандрум предназначался для сооружений Атлантического вала, которые могли бы помешать высадке союзников в рамках операции «Оверлорд». Однако существует версия, что на самом деле проект ракетной катушки был составной частью операции «Стойкость» по дезинформации вермахта, призванной отвлечь внимание противника от истинного места высадки десанта в Нормандии.

Адам Сэвидж, ведущий «Разрушителей легенд», ставит эксперименты с мини-копией Панджандрума

Японские девушки-студентки обучаются стрельбе из пулемёта Тип 11 «Намбу». Острова Рюкю, июнь 1945 года.

Тема германских вундервафель второй мировой стала достаточно раскрученным брендом, однако, зачастую, слишком поверхностно освещаеся. Разного рода цветастые эпитеты "новое вооружение", "новейшая техника", "принципиально новое", "не имеющие аналогов в мире" красиво звучат, но не всегда дают правильное представление, в чём же действительно заключались особенности и плюсы новых разработок, и их преимущество перед ранними изделиями, а также противостоящей им техникой врага.

Тут хотелось бы немного обсудить, насколько дествительно выдающимися были последние подводные лодки серий XXI и XXIII, и насколько был оправдан пропагандистский шум вокруг их исключительности.

Германский подводный флот второй мировой вообще является сильно мифологизированным, достигнутые в первой половине войны удачи и нанесенный противникам урон был достаточно раздут еще во время войны штатной пропагандой. Фактически же возникает вопрос- действительно ли командиры U-ботов были такими умелыми и отважными асами, или просто противник был слаб. Но в этом посте такие глобальные проблемы рассматриватся не будут, нас интересуют чисто технические особенности того, как велась подводная война, и какой она могла стать.

Сам термин "подводная лодка" применительно ко второй мировой не совсем корректен. На самом деле все дизельные субмарины того времени можно квалифицировать как "ныряющие". Действительно, дизеля являлись основной двигательной установкой, в то время как электродвигатели значительно уступали им мощностью, а объем аккумуляторных батарей давал очень ограниченную продолжительность чисто подводного хода. Фактически погружение предназначалось лишь для того, чтобы попытаться уйти от прямой атаки. Так, на германских "семерках" стояли по два дизеля мощностью по 1400 л.с. и два электродвигателя по 375 л.с. Под водой "семерка" могла пройти 130-150 миль на скорости 2 узла, или 80 миль на 4. На поверхности же под дизелями они могли развивать до 17 узлов, к дизелям могли подключатся и электромоторы.

Именно исходя из таких способностей кораблей, способностей тогдашней техники и велись действия подлодок. Основным режимом для них был надводный, а тактикой -ночные торпедные атаки против конвоев. Именно таким образом были достигнуты наибольшие успехи 1940-41 годов. Под водой U-боты проводили всего не более 10 % времени боевого похода.

Ночные атаки стали смертельно опасны для субмарин. "Волчьи стаи", пользуясь неповоротливостью конвоев, состоявших из большого количества разнотипных кораблей, стали в течении ночи обгонять их, пытась держатся за пределами действия радаров конвойных корветов, а днем уходили под воду на пути конвоя и проводили атаки из под  воды по перископу. В целом эти методы не давали особого преимущества, радары и прожекторы на самолетах, радары и сонары на кораблях позволяли противолодочникам собирать свою жатву с "ребят Деница".

Станции разведки позволяли заранее зафиксировать облучение, однако это тоже не всегда было спасением, так как "ныряющие" U-боты все равно не могли бы уйти далеко от точки засвета, объем аккумуляторов сковывал радиус нахождения под водой. Субмарина не могла ни догнать конвой, ни убежать от поисковой противолодочной группы, которые стали постепенно вводится союзниками с 1943 .

Со шнорхелем даже старые дизельные подлодки вполне смогли претендовать на звание "подводных". На поверхности оголовок шнорхеля радарми не засекался, можно было засечь разве что небольшой бурун. При движении подводным ходом под дизелями 3-4 узла аккумулятор полностью перезаряжался за три часа, после чего можно было нырнуть поглубже и идти под электромотором. Именно одна из "семерок" совершила рекорд подводного плавания - U-978 под командованием Гюнтера Пульста вышла из Бергена 9 октября 1944, достигла Ла-Манша, где 21 ноября произвела неудачную атаку, а 23 потопила американский "либерти" "Вильям Д.Бурнхайм", и вернулась в Берген 16 декабря. За 68 суток похода U-бот ни разу не всплывал.

Подводный ход должен был стать основным режимом. Классические ныряющие подлодки плавали в основном на поверхности, и им был необходим острый форштевень, разрезающий волны, как обычным надводным кораблям. Новые XXI и  XXIII серии имели плавные китообразные очертания, снижавшие сопротивление в подводном положении.

На зализанном корпусе было убрано все лишнее, из стрелкового остались только зенитные автоматы, закрытые обтекателями. Примечательно, что шнорхель был вписан в плавные очертания ограждения боевой рубки, и создавал значительно меншее сопротивление движению, чем на старых дизельных. На переоборудованных U-ботах шнорхель монтировался в виде подъемной трубы, и плюс к нему воздуховоды в дизельный отсек, такая весьма корявая конструкция оправдывалась лишь как эрзац военного времени,и была далеко не идеальна с точки зрения гидродинамики. А ведь главнейшим параметром должна была быть именно подводная скорость- чтобы убегать и догонять.

В целом ввод таких кораблей мог дать кригсмарине много новых успехов- шнорхели трудно засекались, и даже в случае их обнаружения скоростные электролодки могли очень легко сбежать, в отличии от переоборудованных класических U-ботов. Из-за возросшей скорости субмарины быстрее добирались до мест патрулирования, и дольше находились на позиции. Все вооружение было установленно только в носу - 6 торпедных аппаратов могли давать полный залп, после чего электролодка могла быстро сменить позицию, не дожидаясь "охотников". Общий запас торпед составлял 23 штуки, то есть почти три полных залпа, установленная система быстрой перезарядки теоретически давала возможность выпустить весь комплект за полчаса.

Однако вряд ли стоит придумывать красивые истории о том, как цивилизация сумрачного тевтонского гения буквально вот-вот почти завоевала мир, если бы её не остановили в самый последний момент. Даже такие уникальные "электроботы" не стали бы переломным "вундерваффе"в войне. Патрульные группы самолетов с авианосцев противолодочных групп держали под наблюдением очень большие пространства, гидролокаторы надежно фиксируют любую подводную цель, на подходах к базам германских подлодок регулярно ставились минные заграждения.

Да и стратегически война была проиграна, виду наступления сухопутных войск противников с нескольких направлений Германия теряла территории и ресурсы, в том числе и базы для подводных лодок. Даже для 120 построенных субмарин XXI серии не удалось толком скомплектовать экипажи, только один корабль XXI серии и 6 малых лодок XXIII серии успели сходить в боевые походы. К концу войны ввиду полного господства авиации союзников U-боты могли выходить в походы только с баз в Норвегии.Французские базы были давно потеряны, а порты в Германии находились под налетами армад четырехмоторников. Об Атлантике пришлось забыть.