Результаты поиска по запросу «
Вселенная стивена 18+
»
Гибель Вселенной космос будущее гипотеза наука вселенная информация песочница
32 гипотетических способа пережить гибель Вселенной
Ссылка на сайт откуда взята статья: http://turchin.livejournal.com/773540.html?page=1.
.
.
Понимание возможности пережить «смерть Вселенной», в первую очередь, необходимо нам для того, чтобы не отчаиваться в нашей нынешней борьбе за продление жизни и бессмертие. Точно так же, как и понимание того, что превращение Солнца в красный гигант тоже не конец, так как земная разумная жизнь сможет улететь к другим звездам.
Различные физические теории говорят о конечности существования вселенной. http://en.wikipedia.org/wiki/Ultimate_fate_of_the_universe
Уже сейчас наша вселенная не молода. Звезды возникают со скоростью в 5 процентов от максимальной, которая была достигнута несколько миллиардов лет назад. Очевидно, что вселенная перестанет быть такой, какой мы ее видим сейчас, уже относительно скоро в космологическом масштабе, а именно, через несколько десятков миллиардов лет (а может и раньше). Звезды солнечного типа станут очень редки, а планеты земного типа перестанут возникать вовсе из-за переизбытка тяжелых металлов. Останутся только тусклые красные карлики и черные дыры. Вселенная стареет у нас на глазах.
Есть несколько моделей конца вселенной:
• Большой разрыв – ускоряющееся расширение вселенной разрывает все на части. https://en.wikipedia.org/wiki/Big_Rip
• Плоская вселенная и тепловая смерть
https://en.wikipedia.org/wiki/Heat_death_of_the_universe
• Разрушение фальшивого вакуума – мгновенная гибель
http://en.wikipedia.org/wiki/False_vacuum
• Вечная инфляция – одни части вселенной гибнут, другие продолжают расширяться.
http://en.wikipedia.org/wiki/Eternal_inflation
• Большое сжатие – гравитационные силы сживают вселенную в новую сингулярность
https://en.wikipedia.org/wiki/Big_Crunch
Выбор между ними зависит от геометрии вселенной, которая определяется уравнениями общей теории относительности и, в первую очередь, от поведения неизвестного нам пока параметра – тёмной энергии. То есть вселенная может или снова сжаться в точку, или начать неограниченно расширяться с возрастающей скоростью, или стать плоской и холодной. Кроме того, есть такой сценарий, как фазовый переход фальшивого вакуума, который может произойти в любой момент – то есть это такая внезапная смерть вселенной.
Большой разрыв – Big Rip – может наступить раньше всех этих сценариев, так как мы видим сейчас по наблюдениям удаленных сверхновых, что вселенная уже ускоренно расширяется за счет темной энергии. Это может произойти уже через несколько десятков миллиардов лет, а может быть и еще быстрее. И этот сценарий пока имеет наибольшие экспериментальные подтверждения.
То есть, наиболее вероятен наиболее быстрый конец вселенной, в ходе которого энергия расширения будет экспоненциально нарастать, галактики отделяться друг от друга, за 3 месяца до конца Землю оторвет от Солнца (правда, к тому времени ни Земли, ни Солнца уже не будет по естественным причинам), а в последние мгновения и ее порвет на части.
Второй по вероятности – это плоский сценарий, где вселенная может неограниченно долго, но в ней не останется ни частиц, ни черных дыр. Этот сценарий даёт возможность гораздо более длительного существования цивилизации, обычно речь идет о триллионах лет, когда будут догорать последние звезды.
Сценарий вечной инфляции мало отличим по своим последствиям для локального наблюдателя, так как при нем тоже может произойти большой разрыв или плоский сценарий.
Будущая сверхцивилизация, в которую, возможно, разовьётся наша земная цивилизация, будет наделена колоссальными вычислительными и энергетическими ресурсами и если она преодолеет угрозы собственному существованию от самой себя, то она могла бы существовать практически вечно, осваивая одну галактику за другой – если бы не угроза конца вселенной.
Есть несколько возможных способов пережить гибель вселенной.
Основная идея их в том, что вселенная не гибнет целиком – то есть речь не идет об исчезновении некого физического процесса навсегда. Где-то и когда-то возникнет новая вселенная, просто потому что в природе заложен механизм создания вселенных из ничто, и этот механизм не может исчерпаться.
Более того, вероятно, что новые вселенные будут связаны теми или иными причинными связями с нашей вселенной.
Возможные способы пережить смерть вселенной:
1. Переход, бегство в параллельную вселенную. У Грега Игена в романе «Диаспора» во второй его половине подробно рассмотрена эта тема. Существование параллельных вселенных возможно как в виде непересекающихся плоскостей в пространстве больше, чем 3 размерности, так и в виде квантового мультиверса. http://en.wikipedia.org/wiki/Diaspora_(novel)
2. Использование энергии сжимающейся вселенной для производства неограниченного количества вычислений. Эта идея есть у Типлера и называется Точке Омега. Типлер в книге «Физика бессмертия» (1994) рассматривает сценарий пульсирующей Вселенной. Он полагает, что сверхцивилизация может за конечное время покорить всю материю во вселенной, и к тому времени, когда вселенная начнёт сжиматься, цивилизация сможет подготовится к этому событию. Сжатие Вселенной по Типлеру будет происходить неравномерно, и в районе окончательного сжатия произойдёт бесконечно много осцилляций сжимающейся вселенной, которые дадут этой сверхцивилизации бесконечно много энергии и субъективного времени для вычислений. Это завершение физического времени, сопровождающееся одновременно экспоненциальным ростом интеллекта сверхцивилизации, Типлер называет «точкой Омега». Аналогичным образом можно использовать и энергию большого разрыва. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%BE%D1%87%D0%BA%D0%B0_%D0%9E%D0%BC%D0%B5%D0%B3%D0%B0 Точно также можно использовать и энергию расширяющейся вселенной для бесконечного множества вычислений, если верна другая теория конца вселенной.
3. Использование черных дыр как вечных убежищ, так как время там течет по-другому. Возможно, черные дыры могут пережить Большой разрыв. То есть идея в том, чтобы прыгнуть в черную дыру, а потом как-то ее покинуть – ведь информация покидает черные дыры по мере их испарения. Об этом теория Хокинга. Или использовать черные дыры как транспорт в следующую вселенную. http://en.wikipedia.org/wiki/Hawking_radiation
4. Создание новой вселенной с заранее заданными свойствами, возможно, опять же с помощью черной дыры. Теория Ли Смолина об этом. http://en.wikipedia.org/wiki/Cosmological_natural_selection#Fecund_universes Он говорит, что естественный отбор приводит к тому, что возникают такие вселенные, которые могут порождать еще больше вселенных, и вероятно, это происходит с помощью черных дыр, которые создают новые вселенные в своей точке сингулярности. Но на самом деле наша вселенная оптимизирована не только на создание черных дыр, но и на создание разумной жизни, и возможно, она уже была запрограммирована другой цивилизацией, которая жила в предыдущей вселенной, чтобы мы нашли ее следы? Или процессы естественного отбора в размножении вселенной требуют участия не только черных дыр, но и разума, и в этом случае шансы на то что, некий наш физический эксперимент пойдет наперекосяк и приведет к созданию черной дыры и-или новой вселенной многократно возрастают.
5. Использование информационных каналов между старой и новой вселенными. Если наша вселенная заменятся следующей, то как бы ни был брутален переход между ними, определенное количество информации должно передаваться, и это можно использовать. Особенно вероятно это в случае пульсирующей вселенной http://en.wikipedia.org/wiki/Cyclic_model , но и при распаде фальшивого вакуума какое-то количество частиц попадает в новую вселенную.
6. Предотвращение гибели вселенной. Если мы полностью овладеем материей во вселенной, то мы сможем, возможно, управлять и ее судьбой, манипулируя большими массами материи.
7. Сверхсветовое путешествие в другую часть вселенной, которая пока не разрушается.
8. Использование некого варианта многомирного бессмертия, где нам достаточно наших копий в другой вселенной. http://en.wikipedia.org/wiki/Quantum_suicide_and_immortality Всегда найдутся другие вселенные, где есть разумные цивилизации, которые с достаточной точностью совпадают с нашей, но в которых смерть вселенной наступит позже. (Конечно, они могут знать дату смерти своей вселенной, и поэтому в этом будут отличаться от нас.) В любом случае, информация об отдельных личностях и базовых ценностях может полностью совпадать.
9. Путешествия во времени. Научится управлять течением времени и не зависеть от неизбежных событий во времени. Либо снова и снова отправляться в прошлое, чтобы избежать нависшей катастрофы.
10. Управление темной энергией и космологической инфляцией. Управляя ею, можно создавать новую материю, энергию и пространство.
11. Кротовые норы и другие формы искривления пространства. Использование их для перехода в перехода в другую вселенную либо как убежищ для переживания вселенной. Запускать новые параллельные вселенные как ответвления этой.
12. Уход на планковский уровень миниатюризации. Возможно, на этом уровне вселенная не разрушается и не создаётся.
13. Использование квантового мультиверса – всегда найдется такая ветвь мультиверса, которая не погибнет. А если научится переходить в уже разошедшиеся ветви квантового мультиверса, то можно обойти момент конца вселенной и попасть в новую вселенную. http://en.wikipedia.org/wiki/Multiverse#Level_III:_Many-worlds_interpretation_of_quantum_mechanics
14. Использование Больцмановских мозгов, то есть флюктуаций вакуума, в случае тепловой смерти вселенной – для производства вычислений и самосознания. https://en.wikipedia.org/wiki/Boltzmann_brain
15. Спрятаться в математической вселенной. Эта идея лежит в основе романа «Город перестановок» Грега Игена. http://en.wikipedia.org/wiki/Permutation_City То есть закодировать себя в виде числового ряда, развивающегося по определенному закону, и не зависящему от того, что именно в нем считается.
16. Изучить процесс возникновения вселенной из ничто и создать собственную вселенную с заданными свойствами либо возможностью коммуникации. Например, с помощью столкновения частиц в коллайдере. Возможно, мы уже в такой вселенной: Are we living in a designer universe?
http://www.telegraph.co.uk/news/science/space/7972538/Are-we-living-in-a-designer-universe.html
17. Создать ИИ с бесконечной способностью к самопгрейту и поручить решить ему эту задачу, или хотя бы задачу производства бесконечного количества вычислений до конца вселенной. Он сможет создавать виртуальные миры с бесконечно медленным ходом времени, то есть аналог точки Омега Типлера, но без использования энергии сжатия, а мб с помощью черной дыры или других способов организации вычислений.
18. Исследование и использование природы актуальности. Либо все возможные вселенные актуальны, либо источником актуальности является человеческое сознание. В последнем случае оно неразрушимо на базовом уровне, и должно предотвратить гибель вселенной, либо может быть использовано для этого.
19. Мы живем в симуляции и находим способ убедить ее хозяев ее не отключать.
20. Мы устанавливаем связь с параллельными вселенными с помощью передачи сигналов находящимся там цивилизациям и передаем наиболее существенную информацию о себе – например, генокод человека, культурный багаж и программу нашего ИИ. При этом связь может быть очень медленной, например, 1 бит в год с помощью слабых гравитационных волн.
21. Мы управляем фундаментальными физическими законами (калибровочные поля) и таким образом регулируем момент гибели вселенной.
22. Мы создаем особые элементарные частицы, способные пережить конец вселенной, и записываем свою информацию на них. Например, это могут быть некие тяжелые кварки и их комбинации, или микроскопические черные дыры.
23. В случае большой плоской вселенной возможны флюктуации энтропии, которые позволят производить вычисления внутри них. Random quantum fluctuations or quantum tunneling can
produce another Big Bang in years.[13] Over an infinite time there would be a spontaneous entropy decrease byPoincaré recurrence theorem, thermal fluctuations[14][15] and Fluctuation theorem. https://en.wikipedia.org/wiki/Ultimate_fate_of_the_universe#Theories_about_the_end_of_the_universe Эти флюктуации могут быть неограниченно большими и устойчивыми, в отличие от больцмановских мозгов, которые возникают лишь на время долей секунды в результате квантовой флюктуации вакуума, а не в результате статистической флюктуации. Например, в бесконечно пустой вселенной все равно будут иногда возникать звезды, за счет скопления достаточного количества пыли, и при них могут возникать обитаемые планеты. Главной здесь проблемой будет передача информации от одной флюктуации к другой, чтобы обеспечить непрерывность развития. Ведь флюктуации будут разделены такими гигантскими расстояниями, которые бесконечно больше размеров нынешней вселенной и не факт, что одна из них будет в световом конусе другой.
24. Использование гравитации и искривления пространства для построения вычислительных механизмов, не зависящих от материи.
25. Создание вечных вычислительных устройств, не потребляющих энергии. Неразрушающие обратимые вычисления. http://old.computerra.ru/offline/2004/538/33163/ Вечные двигатели и источники новых частиц.
26. Изменение способа гибели. Некоторые способы гибели вселенной, например, распад фальшивого вакуума или возникновение новой вселенной (что по сути одно и то же, так как означает запуск процесса инфляции в некой точке и затем ее бесконечное раздувание) могут быть, возможно, вызваны искусственно, с помощью мощного коллайдера, и могут быть предпочтительнее тепловой смерти вселенной, если их энергию можно использовать для вычислений.
27. Максимально распространиться во все стороны вселенной со световой скоростью, чтобы попасть в ее регионы с другими законами, либо узнать, есть ли у нее границы.
28. Использование для построения компьютеров очень медленные процессы, например, взаимодействие сверх-удаленных друг от друга частиц на расстоянии триллионов световых лет одна от другой. Например, это могут быть уцелевшие электроны и фотоны. С точки зрения первых мгновений большого взрыва в нашей вселенной тоже ничего не происходит.
29. Исследование и использование свойств физического вакуума.
30. Использование взаимодействия вселенных для вычислений. То есть отдельные вселенные, их взаимодействие, создание и гибель используются для вычислений. См. Dark flow как пример такого взаимодействия. http://en.wikipedia.org/wiki/Dark_flow
31. Понимание законов физики как вычислительных процессов в некой среде (возможно, как клеточные автоматы Вольфрама) и устранение грани между компьютерами и физикой. http://en.wikipedia.org/wiki/Digital_physics
32. Альтернативные теории реальности могут предлагать и альтернативные способы избежания гибели вселенной. См, например, голографическая вселенная, теория струн, теория бран, а также идея о вселенной как о квантовом компьютере.
И я думаю, что этот список не полон, и сверхцивилизация найдет много новых решений. Более того, та лёгкость, с которой я предложил пятнадцать способов преодолеть смерть вселенной, потратив несколько дней на размышления, говорит о том, что будущий сверхинтеллект и сверхцивилизация могут найти сотни новых способов – и реализовать некоторые.
В 2010 году вышла статья «Стратегии выживания» Эубэнкса (http://arxiv.org/abs/0812.0644), в которой даётся математическая модель неограниченно долгого существования субъекта, будь то существо, компьютерная программа или цивилизация. Для этого у него есть две стратегии: либо саморепликация, либо непрерывное повышение свой адаптивности и способности предсказывать внешнюю среду. Для цивилизации это означает непрерывную космическую экспансию и повышение интеллекта. При этом путь экспансии даёт самые надёжные результаты, как мы можем заключить из наблюдений за живой природой и как следует из мат. модели Эубэнкса.
Стивен Хокинг Eve Online Игры Игровые новости длиннопост
Вчера скончался Стивен Хокинг (Stephen Hawking) — великий и, наверное, самый знаменитый современный учёный. Он внёс большой вклад не только в науку, но и в массовую культуру, поэтому в последний путь его провожают многие медиа. В том числе и видеоигры.
Как передаёт PC Gamer, обитатели EVE Online тоже организовали своё событие. Иначе, пожалуй, и быть не могло, ведь EVE Online — научно-фантастическая игра про космос, а Хокинг стал известен благодаря своим исследованиям Вселенной.
Чтобы отдать честь учёному, сообщество EVE Online решило зажечь огни по всей игровой галактике и, в частности, в районе под названием «Новый Эдем». Для этого геймеры использовали предмет, который называется «сигнальный маяк» — он излучает яркое свечение и нужен для того, чтобы задавать точку назначения для путешествий через прыжковые врата.
PC Gamer говорит, что в обычный день зажжённый сигнальный маяк не сулит ничего хорошего: часто это означает, что сейчас вот-вот примчится армада и сотрёт в порошок неугодных. Маяки включают в тех районах космоса, где фракции игроков могут захватывать территории и где нет игровой полиции, которая стоит на страже порядка. Так что сигнальные огни зачастую являются символом опасности.
Но на короткое время маяки EVE Online стали знаком уважения к Стивену Хокингу. Участники сняли несколько скриншотов события и, например, составили тепловую карту: большие пятна означают сотни светящихся огней.
Источник: stopgame.ru
оно книга Стивен Кинг беверли pbcon
Отличный комментарий!
Глава 22
…пришёл первым, потому что был больше всех испуган.
Он пришёл к ней не как друг, проведший с ней целое лето, не как её нечаянный любовник, но как он приходил к своей матери три или четыре года тому назад – за утешением; он не отшатнулся от её гладкой обнажённости, сначала она даже подумала, что он её не чувствует. Он дрожит, и хотя она держит его в своих объятиях, но кромешная тьма не позволяет ей увидеть его.
– Что ты хочешь? – спрашивает он её.
– Ты должен засунуть свою штучку в меня, – говорит она. Он старается оттолкнуть её, но она держит его, и он опускается на неё. Она услышала, что кто-то – она думает, что этоБен, – задохнулся.
– Бевви, я не могу сделать этого, я не знаю, как…
– Я думаю, это просто, только ты должен раздеться, – она думает о сложностях с гипсовой повязкой, рубашкой, это сначала разъединяет их, потом опять соединяет и пугает.
– Хотя бы брюки.
– Нет, я не могу.
Но она думает, что часть его самого может и хочет, потом его дрожь прекращается, и она чувствует, как что-то маленькое и твёрдое прижимается к правой стороне её живота.
– Ты можешь, – говорит она и притягивает его к себе.
Поверхность, на которой она лежит, твёрдая, глинистая и сухая. Отдалённый шум воды навевает дремоту и успокаивает. Она дотягивается до него. На какой-то момент появляется лицо её отца, строгое и обвиняющее (Я хочу посмотреть, девственна ли ты?) а потом она обнимает Эдди за шею, её гладкая щека прижимается, к его гладкой щеке, и когда он нежно дотрагивается до её маленькой груди, она вздыхает и думает: Это Эдди – и вспоминает день в июле – неужели только месяц прошёл? – когда никто, кроме него, не вернулся в Барренс, и у него была целая стопка юмористических книжек «Литл Лулу», и они вместе читали целый день, как Маленькая Лулу собирала землянику и вляпалась во все эти невероятные истории, и про ведьму Хэзл. Было очень весело.
Она думает о птицах; особенно о грачах, скворцах и воронах, которые возвращаются весной, а руки её тянутся к ремню и расстёгивают его, а он опять говорит, что не может сделать этого; она говорит, что он может, она знает, что он может, и то, что она чувствует, не стыд или страх, а что-то вроде триумфа.
– Куда? – говорит он, и эта твёрдая штучка настойчиво толкается между её ног.
– Сюда, – говорит она.
– Бевви, но я на тебя упаду, – говорит он, и она слышит его свистящее дыхания – Я думаю, так и надо, – говорит она и держит его нежно, и направляет его.
Он толкает слишком быстро и делается больно.
– С-с-с-с-с! – она сдерживает дыхание и кусает нижнюю губу и снова думает о птицах, о весенних птицах, сидящих на коньках домов, и сразу же взлетающих под низкие мартовские облака.
– Беверли, – спрашивает он неуверенно, – с тобой всё в порядке?
– Помедленнее, – говорит она, – тебе легче будет дышать.
Он движется медленнее, и через мгновение его дыхание учащается, и она понимает, что это не потому, что с ним что-то не в порядке.
Боль ослабевает. Неожиданно он начинает двигаться быстрее, затем останавливается, застывает и издаёт звук, какой-то звук. Она чувствует, что это для него нечто необычное, чрезвычайное, что-то вроде… полёта. Она чувствует себя сильной; она ощущает внутри себя ликование. Неужели этого так боялся её отец? Да, он должен был. В этом есть какая-то сила, сила разорванных оков, это глубоко в крови. Она не чувствует физического наслаждения, а только какой-то умственный экстаз. Она чувствует близость. Она держит его, а он прижимает лицо к её шее. Он плачет. Она поддерживает его и чувствует, что та часть его, которая их связывала, начинает ослабевать, не уходит из неё, а просто начинает ослабевать, становится меньше.
Когда он отодвигается, она садится и трогает его лицо в темноте.
– Получилось?
– Что получилось?
– Что должно было, я не знаю точно. Он качает головой – она чувствует руками, дотрагиваясь до его щеки, – Я точно не знаю, было ли это как… ты знаешь, как большие мальчишки говорят. Но это… было действительно что-то. Он говорит тихо, чтобы не услышали остальные:
– Я тебя люблю, Беверли.
Она задумывается. Она совершенно уверена, что они все об этом говорят, кто шёпотом, кто вслух, и она не может вспомнить, что говорят. Это не имеет значения. Нужно ли говорить каждому всё сначала?
Да, наверное, но это не имеет значения. Они должны говорить об этом, это подлинная, человеческая связь между бытием и небытием, единственное место, где кровоток соприкасается с вечностью. Это не имеет значения. Значение имеет только любовь и желание. В этой темноте так же хорошо, как и в любом другом месте. Даже лучше, может быть.
Потом приходит Майк, потом Ричи. И всё повторяется. Сейчас она чувствует некоторое удовольствие. Смутное тепло в её детском незрелом существе, и она закрывает глаза, когда к ней подходит Стэн, и думает о птицах, весенних птицах, она видит их снова и снова, всё сразу же освещается, заполняя обнажённые зимой деревья, вестники самого неистового времени года; она видит, как они взмывают в небо снова и снова, плеск их крыльев, как хлопанье простыней на верёвках, и она думает: Через месяц у каждого ребёнка в Парке-Дерри будет воздушный змей, они будут бегать, держась за верёвки, чтобы они не перепутались друг с другом. Она думает: Вот, что означает полёт.
Со Стэном, как и с другими, она чувствует это ощущение разочарованности от ослабления, ухода от того, в чём они действительно нуждаются, чего они ждут от этого действия, какой-то предел – близкий, но не найденный.
– Получилось? – снова спрашивает она, и хотя сама не знает, точно, что «получилось», но понимает, что не получилось. Она долго ждёт, и наконец приходит Бен. Он дрожит с ног до головы, но это не от страха, как у Стэна.
– Беверли, – говорит он, – я не могу.
– Ты можешь, я чувствую.
Она уверена, что он может. Он был сильнее и больше всех. Она могла почувствовать это по мягкому толчку его живота. Размер его вызвал некоторое удивление, и она слегка потрогала рукой эту выпуклость. Он застонал ей в шею, и от его дыхания тело её покрылось мурашками. Она почувствовала первую волну настоящего жара в себе – неожиданно чувство это в ней стало нарастать; она поняла, что это было у него очень большое(если он такой большой, как же это всё может поместиться в ней?)слишком взрослый для неё, что-то как у Генри, восьмого размера, что-то, что не предназначено для детей, что может взорвать и разорвать. Но не было ни времени, ни места думать об этом; здесь была любовь и было желание, и темнота. Если бы они не попробовали, они бы, наверное, оставили это.
– Беверли, не надо…
– Надо.
– Я…
– Покажи мне, как надо летать, – сказала она со спокойствием, которого не чувствовала, зная, по мокрой теплоте на шее и щеках, что он плачет. – Покажи мне, Бен.
– Нет…
– Если ты написал стихотворение, покажи мне. Потрогай мои волосы, если хочешь, Бен. Всё в порядке.
– Беверли, я… я…
Сейчас он не дрожал, его трясло с ног до головы. Но она понимала, что это не страх, – та часть его тела, которая говорила, что сможет сделать всё… Она думала о(птицах)его лицо, его дорогое, честное лицо, и она знала, что это не страх; это желание, глубокая страсть, и она почувствовала ощущение силы в себе опять, что-то вроде полёта, как полёт, будто смотришь сверху и видишь птиц на крышах, на телевизионной антенне над Вэлли, видишь улицы, как на карте; желание, да, это было что-то, это была любовь и желание, которое научило летать.
– Бен! Да! – вскрикнула она, и всё, что сдерживало его, прорвалось.
Она снова почувствовала боль, и на миг ей показалось и она испугалась, что у неё всё порвётся и он её раздавит. Но он приподнялся на руках, и это ощущение прошло.
Да, он большой, боль вернулась, и она была гораздо глубже, чем тогда, когда Эдди первый раз вошёл в неё. Ей снова пришлось закусить губу, чтобы не закричать и думать о птицах, пока не прошло это горение. Но оно продолжалось, и ей пришлось дотронуться до его губ пальцем, и он застонал.
Жар снова вернулся, и она снова почувствовала, что её сила передаётся ему, она отдавала её с радостью и устремлялась ему навстречу. Появилось первое впечатление раскачивания, восхитительной сладости, которая заставила её беспомощно поворачивать голову из стороны в сторону, и стон вырвался из её сомкнутых губ. Это был полёт, это, о любовь, о желание, невозможно выразить словами – принимать и давать, замкнутый круг: принимать, давать… летать.
– О, Бен! Мой дорогой, да, – шептала она, чувствуя, что след этой сладостной связи остаётся у неё на лице, что-то вроде вечности, восьмой размер раздавил её.
– Я так люблю тебя, дорогой.
Иона поняла, что происходит то, о чём шептались девчонки и хихикали о сексе в женском туалете, но это совсем не то, насколько она теперь понимала; они только восхищались, как замечателен может быть секс, а она сейчас понимала, что для многих из них секс так и останется непонятным и неприятным чудищем. Они говорили о нём – Это. Будете заниматься Этим. А твоя сестра и её мальчик занимаются Этим? А твои родители ещё занимаются Этим? И как они никогда не собираются заниматься Этим. О, да, и можно было подумать, что все девчонки из пятого класса останутся старыми девами, и для Беверли было ясно, что никто из них даже не мог подозревать об этом… пришла она к такому заключению и удержалась от крика только потому, что знала, что остальные будут слышать и подумают, что ей больно. Она закрыла рот рукой и стала кусать ладонь. Теперь она лучше понимала смешки Греты Бови и Салли Мюллер, и всех других: не провели ли они, все семеро, всё это длинное лето, самое длинное в своей жизни, смеясь, как помешанные? Вы смеётесь, потому что всё страшное и неизвестное – смешно, вы смеётесь, как иногда маленькие детишки смеются и плачут в одно и то же время, когда подходит цирковой клоун, зная, что здесь нужно смеяться… но это тоже неизвестность, полная неизвестной вечной мощи.
То, что она кусала руку, не смогло остановить её крик, и она, чтобы не испугать их всех и Бена, кричала в темноту: Да! Да! Да!
Восхитительные образы полёта смешались у неё в голове с карканьем ворон и криками грачей и скворцов: эти звуки стали для неё самой прекрасной музыкой в мире.
Она летела и летела вверх, и сила была не у неё и не у него, а где-то между ними, и он тоже закричал, и она чувствовала, как дрожат его руки, она обвилась вокруг него, чувствуя спазм, его тело, его полное слияние с ней в темноте. И они ворвались вместе в этот живоносный свет.
Потом всё было кончено, и они лежали в объятиях друг друга, и когда он хотел что-то сказать – наверное, какие-то глупые извинения, что нарушило бы всё впечатление, какие-то жалкиеизвинения, как наручники, – она остановила слова поцелуем и отпустила его.
К ней подошёл Билл.
Он старался что-то сказать, но заикание было очень сильным.
– Успокойся, – сказала она, уверенная от своего нового опыта, но она также знала, что устала. Устала и вся мокрая. Всё внутри и снаружи было мокрым и липким, и она подумала, что это может быть от того, что Бен действительно кончил, а может быть, потому, что у неё началось кровотечение. – Всё будет нормально.
– Ааа ттты уууверена?
– Да, – сказала она и сцепила руки вокруг его шеи, чувствуя приятный запах его спутанных волос. – Только ты будь уверен.
– Ааа эээто…
– Шшшшш…
Это было не так, как с Беном, была страсть, но другого рода. То, что Билл был последним, стало лучшим завершением всего. Он добрый, нежный, спокойный. Она чувствовала его готовность, но она сдерживалась его внимательностью и беспокойством за неё, потому что только Билл и она сама понимали, что это за грандиозный акт и что об этом нельзя никогда никому говорить, даже друг другу.
В конце она удивилась тому неожиданному подъёму, она даже подумала: Да! Это должно случиться ещё раз, не знаю, как я выдержу это…
Но её мысли были вытеснены абсолютным удовольствием, и она услышала, как он шепчет: «Я люблю тебя, Бев, я люблю тебя и всегда буду любить тебя» – он повторял это снова и снова и совсем не заикался.
Она прижала его к себе, и они некоторое время так и лежали – щека к щеке.
Он молча отошёл от неё, и она осталась одна. Натянула на себя одежду, медленно застёгивая каждую вещь. Она чувствовала боль, которую они, будучи мужчинами, никогда не почувствуют. Она ощущала также усталое удовольствие и облегчение, что всё кончено. Внутри у неё была пустота, и хотя она радовалась, что всё стало опять на свои места, эта пустота внутри вызывала какую-то странную меланхолию, которую она никогда не могла выразить… за исключением того, что она думала об обнажённых деревьях под белым зимним небом, пустых деревьях, ждущих, что прилетят эти чёрные птицы и рассядутся, как министры, это будет в конце марта, и птицы будут предвестниками смерти снега. Она нашла их, нащупывая руками.
Какое-то время все молчали, а когда кто-то заговорил, её не удивило, что это был Эдди.
– Я думаю, если мы пройдём два поворота и повернём налево… Господи, я же знал это, но я тогда так устал и испугался…
– Пугайся хоть всю жизнь, Эд, – сказал Ричи. Его голос был довольным. Паника исчезла полностью.
– Мы пошли неправильно и в некоторых других местах, – сказал Эдди, не обра
…пришёл первым, потому что был больше всех испуган.
Он пришёл к ней не как друг, проведший с ней целое лето, не как её нечаянный любовник, но как он приходил к своей матери три или четыре года тому назад – за утешением; он не отшатнулся от её гладкой обнажённости, сначала она даже подумала, что он её не чувствует. Он дрожит, и хотя она держит его в своих объятиях, но кромешная тьма не позволяет ей увидеть его.
– Что ты хочешь? – спрашивает он её.
– Ты должен засунуть свою штучку в меня, – говорит она. Он старается оттолкнуть её, но она держит его, и он опускается на неё. Она услышала, что кто-то – она думает, что этоБен, – задохнулся.
– Бевви, я не могу сделать этого, я не знаю, как…
– Я думаю, это просто, только ты должен раздеться, – она думает о сложностях с гипсовой повязкой, рубашкой, это сначала разъединяет их, потом опять соединяет и пугает.
– Хотя бы брюки.
– Нет, я не могу.
Но она думает, что часть его самого может и хочет, потом его дрожь прекращается, и она чувствует, как что-то маленькое и твёрдое прижимается к правой стороне её живота.
– Ты можешь, – говорит она и притягивает его к себе.
Поверхность, на которой она лежит, твёрдая, глинистая и сухая. Отдалённый шум воды навевает дремоту и успокаивает. Она дотягивается до него. На какой-то момент появляется лицо её отца, строгое и обвиняющее (Я хочу посмотреть, девственна ли ты?) а потом она обнимает Эдди за шею, её гладкая щека прижимается, к его гладкой щеке, и когда он нежно дотрагивается до её маленькой груди, она вздыхает и думает: Это Эдди – и вспоминает день в июле – неужели только месяц прошёл? – когда никто, кроме него, не вернулся в Барренс, и у него была целая стопка юмористических книжек «Литл Лулу», и они вместе читали целый день, как Маленькая Лулу собирала землянику и вляпалась во все эти невероятные истории, и про ведьму Хэзл. Было очень весело.
Она думает о птицах; особенно о грачах, скворцах и воронах, которые возвращаются весной, а руки её тянутся к ремню и расстёгивают его, а он опять говорит, что не может сделать этого; она говорит, что он может, она знает, что он может, и то, что она чувствует, не стыд или страх, а что-то вроде триумфа.
– Куда? – говорит он, и эта твёрдая штучка настойчиво толкается между её ног.
– Сюда, – говорит она.
– Бевви, но я на тебя упаду, – говорит он, и она слышит его свистящее дыхания – Я думаю, так и надо, – говорит она и держит его нежно, и направляет его.
Он толкает слишком быстро и делается больно.
– С-с-с-с-с! – она сдерживает дыхание и кусает нижнюю губу и снова думает о птицах, о весенних птицах, сидящих на коньках домов, и сразу же взлетающих под низкие мартовские облака.
– Беверли, – спрашивает он неуверенно, – с тобой всё в порядке?
– Помедленнее, – говорит она, – тебе легче будет дышать.
Он движется медленнее, и через мгновение его дыхание учащается, и она понимает, что это не потому, что с ним что-то не в порядке.
Боль ослабевает. Неожиданно он начинает двигаться быстрее, затем останавливается, застывает и издаёт звук, какой-то звук. Она чувствует, что это для него нечто необычное, чрезвычайное, что-то вроде… полёта. Она чувствует себя сильной; она ощущает внутри себя ликование. Неужели этого так боялся её отец? Да, он должен был. В этом есть какая-то сила, сила разорванных оков, это глубоко в крови. Она не чувствует физического наслаждения, а только какой-то умственный экстаз. Она чувствует близость. Она держит его, а он прижимает лицо к её шее. Он плачет. Она поддерживает его и чувствует, что та часть его, которая их связывала, начинает ослабевать, не уходит из неё, а просто начинает ослабевать, становится меньше.
Когда он отодвигается, она садится и трогает его лицо в темноте.
– Получилось?
– Что получилось?
– Что должно было, я не знаю точно. Он качает головой – она чувствует руками, дотрагиваясь до его щеки, – Я точно не знаю, было ли это как… ты знаешь, как большие мальчишки говорят. Но это… было действительно что-то. Он говорит тихо, чтобы не услышали остальные:
– Я тебя люблю, Беверли.
Она задумывается. Она совершенно уверена, что они все об этом говорят, кто шёпотом, кто вслух, и она не может вспомнить, что говорят. Это не имеет значения. Нужно ли говорить каждому всё сначала?
Да, наверное, но это не имеет значения. Они должны говорить об этом, это подлинная, человеческая связь между бытием и небытием, единственное место, где кровоток соприкасается с вечностью. Это не имеет значения. Значение имеет только любовь и желание. В этой темноте так же хорошо, как и в любом другом месте. Даже лучше, может быть.
Потом приходит Майк, потом Ричи. И всё повторяется. Сейчас она чувствует некоторое удовольствие. Смутное тепло в её детском незрелом существе, и она закрывает глаза, когда к ней подходит Стэн, и думает о птицах, весенних птицах, она видит их снова и снова, всё сразу же освещается, заполняя обнажённые зимой деревья, вестники самого неистового времени года; она видит, как они взмывают в небо снова и снова, плеск их крыльев, как хлопанье простыней на верёвках, и она думает: Через месяц у каждого ребёнка в Парке-Дерри будет воздушный змей, они будут бегать, держась за верёвки, чтобы они не перепутались друг с другом. Она думает: Вот, что означает полёт.
Со Стэном, как и с другими, она чувствует это ощущение разочарованности от ослабления, ухода от того, в чём они действительно нуждаются, чего они ждут от этого действия, какой-то предел – близкий, но не найденный.
– Получилось? – снова спрашивает она, и хотя сама не знает, точно, что «получилось», но понимает, что не получилось. Она долго ждёт, и наконец приходит Бен. Он дрожит с ног до головы, но это не от страха, как у Стэна.
– Беверли, – говорит он, – я не могу.
– Ты можешь, я чувствую.
Она уверена, что он может. Он был сильнее и больше всех. Она могла почувствовать это по мягкому толчку его живота. Размер его вызвал некоторое удивление, и она слегка потрогала рукой эту выпуклость. Он застонал ей в шею, и от его дыхания тело её покрылось мурашками. Она почувствовала первую волну настоящего жара в себе – неожиданно чувство это в ней стало нарастать; она поняла, что это было у него очень большое(если он такой большой, как же это всё может поместиться в ней?)слишком взрослый для неё, что-то как у Генри, восьмого размера, что-то, что не предназначено для детей, что может взорвать и разорвать. Но не было ни времени, ни места думать об этом; здесь была любовь и было желание, и темнота. Если бы они не попробовали, они бы, наверное, оставили это.
– Беверли, не надо…
– Надо.
– Я…
– Покажи мне, как надо летать, – сказала она со спокойствием, которого не чувствовала, зная, по мокрой теплоте на шее и щеках, что он плачет. – Покажи мне, Бен.
– Нет…
– Если ты написал стихотворение, покажи мне. Потрогай мои волосы, если хочешь, Бен. Всё в порядке.
– Беверли, я… я…
Сейчас он не дрожал, его трясло с ног до головы. Но она понимала, что это не страх, – та часть его тела, которая говорила, что сможет сделать всё… Она думала о(птицах)его лицо, его дорогое, честное лицо, и она знала, что это не страх; это желание, глубокая страсть, и она почувствовала ощущение силы в себе опять, что-то вроде полёта, как полёт, будто смотришь сверху и видишь птиц на крышах, на телевизионной антенне над Вэлли, видишь улицы, как на карте; желание, да, это было что-то, это была любовь и желание, которое научило летать.
– Бен! Да! – вскрикнула она, и всё, что сдерживало его, прорвалось.
Она снова почувствовала боль, и на миг ей показалось и она испугалась, что у неё всё порвётся и он её раздавит. Но он приподнялся на руках, и это ощущение прошло.
Да, он большой, боль вернулась, и она была гораздо глубже, чем тогда, когда Эдди первый раз вошёл в неё. Ей снова пришлось закусить губу, чтобы не закричать и думать о птицах, пока не прошло это горение. Но оно продолжалось, и ей пришлось дотронуться до его губ пальцем, и он застонал.
Жар снова вернулся, и она снова почувствовала, что её сила передаётся ему, она отдавала её с радостью и устремлялась ему навстречу. Появилось первое впечатление раскачивания, восхитительной сладости, которая заставила её беспомощно поворачивать голову из стороны в сторону, и стон вырвался из её сомкнутых губ. Это был полёт, это, о любовь, о желание, невозможно выразить словами – принимать и давать, замкнутый круг: принимать, давать… летать.
– О, Бен! Мой дорогой, да, – шептала она, чувствуя, что след этой сладостной связи остаётся у неё на лице, что-то вроде вечности, восьмой размер раздавил её.
– Я так люблю тебя, дорогой.
Иона поняла, что происходит то, о чём шептались девчонки и хихикали о сексе в женском туалете, но это совсем не то, насколько она теперь понимала; они только восхищались, как замечателен может быть секс, а она сейчас понимала, что для многих из них секс так и останется непонятным и неприятным чудищем. Они говорили о нём – Это. Будете заниматься Этим. А твоя сестра и её мальчик занимаются Этим? А твои родители ещё занимаются Этим? И как они никогда не собираются заниматься Этим. О, да, и можно было подумать, что все девчонки из пятого класса останутся старыми девами, и для Беверли было ясно, что никто из них даже не мог подозревать об этом… пришла она к такому заключению и удержалась от крика только потому, что знала, что остальные будут слышать и подумают, что ей больно. Она закрыла рот рукой и стала кусать ладонь. Теперь она лучше понимала смешки Греты Бови и Салли Мюллер, и всех других: не провели ли они, все семеро, всё это длинное лето, самое длинное в своей жизни, смеясь, как помешанные? Вы смеётесь, потому что всё страшное и неизвестное – смешно, вы смеётесь, как иногда маленькие детишки смеются и плачут в одно и то же время, когда подходит цирковой клоун, зная, что здесь нужно смеяться… но это тоже неизвестность, полная неизвестной вечной мощи.
То, что она кусала руку, не смогло остановить её крик, и она, чтобы не испугать их всех и Бена, кричала в темноту: Да! Да! Да!
Восхитительные образы полёта смешались у неё в голове с карканьем ворон и криками грачей и скворцов: эти звуки стали для неё самой прекрасной музыкой в мире.
Она летела и летела вверх, и сила была не у неё и не у него, а где-то между ними, и он тоже закричал, и она чувствовала, как дрожат его руки, она обвилась вокруг него, чувствуя спазм, его тело, его полное слияние с ней в темноте. И они ворвались вместе в этот живоносный свет.
Потом всё было кончено, и они лежали в объятиях друг друга, и когда он хотел что-то сказать – наверное, какие-то глупые извинения, что нарушило бы всё впечатление, какие-то жалкиеизвинения, как наручники, – она остановила слова поцелуем и отпустила его.
К ней подошёл Билл.
Он старался что-то сказать, но заикание было очень сильным.
– Успокойся, – сказала она, уверенная от своего нового опыта, но она также знала, что устала. Устала и вся мокрая. Всё внутри и снаружи было мокрым и липким, и она подумала, что это может быть от того, что Бен действительно кончил, а может быть, потому, что у неё началось кровотечение. – Всё будет нормально.
– Ааа ттты уууверена?
– Да, – сказала она и сцепила руки вокруг его шеи, чувствуя приятный запах его спутанных волос. – Только ты будь уверен.
– Ааа эээто…
– Шшшшш…
Это было не так, как с Беном, была страсть, но другого рода. То, что Билл был последним, стало лучшим завершением всего. Он добрый, нежный, спокойный. Она чувствовала его готовность, но она сдерживалась его внимательностью и беспокойством за неё, потому что только Билл и она сама понимали, что это за грандиозный акт и что об этом нельзя никогда никому говорить, даже друг другу.
В конце она удивилась тому неожиданному подъёму, она даже подумала: Да! Это должно случиться ещё раз, не знаю, как я выдержу это…
Но её мысли были вытеснены абсолютным удовольствием, и она услышала, как он шепчет: «Я люблю тебя, Бев, я люблю тебя и всегда буду любить тебя» – он повторял это снова и снова и совсем не заикался.
Она прижала его к себе, и они некоторое время так и лежали – щека к щеке.
Он молча отошёл от неё, и она осталась одна. Натянула на себя одежду, медленно застёгивая каждую вещь. Она чувствовала боль, которую они, будучи мужчинами, никогда не почувствуют. Она ощущала также усталое удовольствие и облегчение, что всё кончено. Внутри у неё была пустота, и хотя она радовалась, что всё стало опять на свои места, эта пустота внутри вызывала какую-то странную меланхолию, которую она никогда не могла выразить… за исключением того, что она думала об обнажённых деревьях под белым зимним небом, пустых деревьях, ждущих, что прилетят эти чёрные птицы и рассядутся, как министры, это будет в конце марта, и птицы будут предвестниками смерти снега. Она нашла их, нащупывая руками.
Какое-то время все молчали, а когда кто-то заговорил, её не удивило, что это был Эдди.
– Я думаю, если мы пройдём два поворота и повернём налево… Господи, я же знал это, но я тогда так устал и испугался…
– Пугайся хоть всю жизнь, Эд, – сказал Ричи. Его голос был довольным. Паника исчезла полностью.
– Мы пошли неправильно и в некоторых других местах, – сказал Эдди, не обра
Steve Ditko Marvel Other Marvel фэндомы
Умер создатель комиксов Marvel Стив Дитко
В Нью-Йорке умер художник Стив Дитко, участвовавший в создании ряда известных персонажей комиксов Marvel. Ему было 90 лет.
Об этом сообщили на официальной странице Marvel Entertainment в Twitter.
Стива Дитко обнаружили мертвым 29 июня в его квартире на Манхэттене. Причину его смерти в департаменте полиции Нью-Йорка не назвали.
– Сегодня семья Marvel скорбит о потере Стива Дитко. Стив трансформировал индустрию и Вселенную Marvel в то что мы видим сейчас, и его наследие никогда не будет забыто. Наши мысли с его семьей, любимыми и болельщиками в это печальное время, – написала команда Marvel.
В 1963 году Дитко создал героя Доктора Стрэнджа, который также стал одним из главных персонажей Marvel.
В 1966 году художник покинул Marvel Comics из-за разногласий со Стэном Ли. Они не общались на протяжении нескольких лет.
По данным издания, причиной их конфликта могло стать то, что Ли не признавал большого вклада Дитко в создание Человека-паука и Доктора Стрэнджа.
После ухода из Marvel Comics Дитко работал в Charlton, DC Comics и других небольших независимых изданиях.
https://fakty.ictv.ua/ru/proisshestvija/20180707-pomer-tvorets-komiksiv-marvel-stiv-ditko/
Marvel Other Marvel фэндомы Deadpool Iron Man Captain America впечатления Deadpool (фильм) X-Men Movie Universe Marvel Cinematic Universe
Впечатление от просмотра
Отличный комментарий!