- Дзи-и-и-инь! – пронзительно зазвенел будильник в темной комнате.
- Бух! – и будильник тут же заглох, разбитый рукой, которая попала в цель примерно с третьего раза.
Было утро, в большой спальне Графиндора было еще темно. Гарри полежал немного в постели. Голова его была пуста, словно груда бутылок, которые перекатывались у него под кроватью, он медленно вспоминал, кто он и где находится, потом попытался встать. Это ему удалось не сразу: непослушные ноги никак не хотели попадать в штанины старого растянутого трико «Абибас», в котором Гарри ходил в неформальной обстановке. Он с огромным трудом разлепил глаза, и минуты три пытался сфокусироваться. Надел очки и подошел к зеркалу. Оттуда на него смотрел некто с опухшим лицом, растрепанными волосами и свиными глазками. «Ё-мое! Ебать мою печень!»,- только и смог подумать Гарри, глядя на свое отражение. Где-то в глубине его затуманенного сознания всплыли слова чьей-то песни: «…лицо, когда ж ты стало рожей?» Тут он увидел, что спал в мантии. Он не помнил, сам ли он добрался до постели или ему помогли. Скорее всего, помогли, так как на ногах были потрепанные кроссовки. Мантия была измята, вся в каких-то пятнах, похожих на отпечатки ботинок. Видно, он некоторое время лежал на полу. Надо было срочно приводить себя в порядок, потому как в таком жутком виде на занятия идти было нельзя. При помощи «магического выводителя пятен и грязи», который почему-то жутко отдавал ацетоном, Гарри худо-бедно почистил одежду. «Ладно, и так сойдет», - подумал он.
Тело и голова у Гарри жутко болели, его мучила жажда, изо рта разило жутким перегаром. Он попытался вспомнить, откуда взялась эта ломота в костях. Обычно кости так ломит после того, как их хозяин встречается с магической арматурой, палочкой из черной резины, либо с ботинком борца с черной магией на высокой шнуровке. Гарри стал подозревать, что так оно и было. В голове его было пусто, он попытался вспомнить вчерашний день. Вроде бы они что-то праздновали, но что? «Ладно, - подумал он, - вспомню позже, а сейчас надо поправить здоровье». Он хорошо помнил, что перед тем как отключиться, он сунул под кровать бутылочку сливочного пива на утро. Гарри потянулся под кровать, но там, кроме батареи пустых пивных бутылок и пары старых носков, ничего не было. Видно, кто-то нашел и выпил «поправлятель здоровья». «Мля. Хреново», - только и смог выдавить из воспаленного мозга Гарри. Он поднялся на ноги и снова залез под кровать, надеясь, что там появится запотевшая бутылочка с холодным, играющим и переливающимся на солнце, золотистым пивом. Но чуда не случилось. Облазив всю комнату, Гарри смог найти только пробку от бутылки. «Какая зараза выпила мое пиво?» - злобно думал он, вертя помятую пробку в руках.
Минут через десять, небритый и с помятым лицом, Гарри спустился в общую гостиную. Там было здорово накурено, хоть топор вешай; где-то вдали были видны отблески пламени в камине, под ногами перекатывались пустые бутылки и хрустели остатки былой закуски. Кто-то из учеников спал прямо на столах, кто-то на полу в дальнем углу свернулся калачиком. Но, в основном, все уже проснулись. Люди в гостиной сидели с жутко задумчивыми и напряженными лицами, как будто они всю ночь разгадывали ужасно трудный кроссворд.
Гарри начал спускаться по лестнице. Тут он увидел Рона. Похоже, он уже немного поправил здоровье, так как его лицо выглядело почти нормальным, если не считать глупой улыбки и немного не сфокусированного взгляда. Рон подошел к Гарри и, ухмыляясь, спросил:
- Что, друг, тяжелое утро, да?
- М-м-м… Ага… Кто-то выпил мой опохмелятор…
- Вот уроды! – сказал Рон, отводя взгляд. Тут он протянул Гарри пару «перечных упыриков». – На, дружище, затянись, не обломись, жизнь сразу полегчает.
- М-м-м… Давай.
Гарри взял косячок, прикурил от тлеющей головешки в камине и блаженно затянулся. По мере того, как дым от косячка проникал в самые дальние и темные закоулки воспаленного мозга, на лице Гарри все шире и шире расплывалась довольная и бессмысленная улыбка.
Минут через пять на душе у Гарри действительно полегчало, но боль в голове не утихала, хотя память по крупицам возвращалась. Он вспомнил, что вчера они выиграли матч у команды Слузерина. Он вдруг увидел весь матч очень ясно, словно смотрел на все это действо со стороны. Вот вся команда Графиндора выходит на поле, со своих трибун раздались приветствия, а с трибун Слузерина – улюлюканье. Игра была жесткой, слузеринцы постоянно нарушали правила и фолили, пытаясь вывести из строя команду противника. Фанаты были навеселе: кто-то зажег на трибунах сигнальные ракеты, кто-то запалил дымовую шашку. Воспользовавшись тем, что густое облако дыма на минуту накрыло поле и скрыло игроков, Гарри достал из-под мантии заколдованную арматуру, которую он предусмотрительно взял в качестве талисмана на игру, и ловким движением руки приложил ею ловца противника. Тот не ждал такой пакости от мелкого и тщедушного очкарика и, схватившись за ребра, кругами ушел вниз. Судя по звукам, которые доносились из дыма, не один Гарри догадался взять с собой талисман. Через минуту дым разогнали, и Гарри увидел перед собой изрядно помятых и взлохмаченных игроков противника.
Под глазом у Брауна наливался синяк. Похоже, один из близнецов Уайсли случайно попал Брауну по лицу локтем. У Брукса на спине, промеж лопаток, остался чей-то отпечаток ноги 45-го размера. «Хренасе! Кто ж это его так приложил?» - подумал Гарри, вертя головой по сторонам, потому как в команде Графиндора не было никого с такими громадными ногами.
Графиндорцам тоже досталось. Джонсон валялся на земле. У него был вид, какой бывает у человека после нападения, по крайней мере, десятка человек. Но то, как за одну минуту его так отделали, осталось тайной. У МакГрегора в мантии отчетливо просвечивали пять дырочек. «В него что, стреляли?» - ошеломленно подумал Гарри, благоразумно набирая высоту.
Минут через пять, Гарри наконец-то поймал летающий теннисный мячик с крылышками, и Графиндор победил. С трибун Слузерина полетели нетрезвые выкрики и грязные ругательства, а следом за ними – пустые бутылки и обломки пластиковых кресел. Этого графиндорцы стерпеть не могли. Завязалась потасовка между фанатами. В ход шло все: кресла, бутылки (которые не нашли при досмотре на входе), арматура и кирпичи (неподалеку гоблины-гастарбайтеры строили сарай для метел). Одна из бутылок просвистела мимо виска Гарри. Другую он поймал и запустил обратно на трибуну. Он и несколько игроков на метлах реяли над толпой слузеринцев, показывая им непристойные жесты и выкрикивая обидные кричалки, до тех пор, пока в них не стали стрелять.
Минут через пять к стадиону подъехало несколько «Газелек» с надписями на бортах, которые гласили: «Служба поддержания магического правопорядка». Оттуда высыпали большие дядьки в шлемах, камуфляжных жилетах против заклятий и прозрачными щитами в руках. Они построились в колонну и ринулись в толпу фанатов. Скоро толпу фанатов утихомирили и особо буйных стали заталкивать в стоящие неподалеку «пазики».
Потом был праздник. Единственное, что помнил Гарри – это то, как он лихо отплясывал на столе чечетку. После этого Гарри ничего не помнил. У него было такое ощущение, как будто на голову накинули мешок. В сознании стоял густой туман... Вроде он ничего плохого не делал... Хотя, вроде была какая-то потасовка. У Гарри было смутное чувство, что он был как-то к ней причастен. Больше Гарри, как он не силился, извлечь из своей памяти не смог.
До занятий оставалось около часа. Наконец, кто-то из учеников нашел под креслом непочатую бутылочку стеклоочистителя, которую, по-видимому, забыл кто-то из домовых эльфов, когда драил стекла на прошлой неделе.
Вообще, домовики старались держаться подальше от гостиной Графиндора, когда там шло гуляние. Дело в том, что эльфов часто принимали за чертиков, которые являются в горячке. Когда какой-нибудь зазевавшийся эльф попадался на глаза учеников, то кто-нибудь обязательно бросал клич: «Че-е-ерти!». И тогда в ход шло все, что попадалось под руку: каждый непременно хотел изловить себе чертика.
- Эй, парни, я, кажись, нашел… - но ладонь Рона закрыла рот Алекса Уотсона.
- Тс-с-с! – прошептал Рон, когда несколько голов заинтересованно повернулись к ним. – Молодец, братюня, сейчас здоровье поправим.
Рон взмахнул палочкой и пробормотал: «Стеклометанолус». Жидкость для мытья стекол на глазах стала прозрачной, как слеза и теперь подходила для поправки здоровья.
Первым уроком было зельеварение. Когда помятые ученики заняли места, в класс вошел профессор Шнапс.
- Что, ребятки, не выспались? - он пробежал глазами по лицам учеников, и лицо его приняло довольное выражение.
В классе стояла тишина. Профессор порылся в шкафу и театральным жестом извлек оттуда несколько бутылок сливочного пива. Глаза некоторых учеников загорелись.
- Оп-па! Что я нашел! – Шнапс изобразил удивление. – Но, к сожалению, алкоголю не место в школе.
С этими словами он ловко выбил пробку из первой бутылки и начал медленно выливать ее содержимое в раковину, поглядывая при этом на учеников. Большинство учеников были в ступоре от такого зрелища, с лица других в такт вытекающему пиву, сползала улыбка. Когда последняя бутылка была опорожнена, Шнапс с мстительным удовлетворением показал на доску, где мелко был написан рецепт зелья:
- Ну а теперь, ребятки, варим зелье! На все про все у вас полтора часа. Кто не успеет или облажается, бежит кросс с полной выкладкой.
Шнапс как назло выбрал трудное зелье. Сначала надо было порезать корни пустырника.
- Только бы не зарезаться, - с тоской вздохнул Гарри, глядя на свои трясущиеся руки. Рон с тоской кивнул.
Через десять минут, чудом не поранившись, Гарри удалось порезать корни. «Так, теперь нужно немного крысиной шерсти», - невидящими и слезящимися глазами разобрал он на доске…
Это был кошмарный урок: руки тряслись, глаза отказывались разбирать мелкий почерк на доске, коленки предательски дрожали, а выпитый утром опохмелятор просился наружу из сжавшегося в предвкушении кросса мочевого пузыря. На удивление всем, не исключая профессора, все более-менее справились с заданием, кроме Ньюилла, которого Шнапс заставил отжиматься перед классом.
Следующим уроком было травоведение.
- Здравствуйте, дети, - сказала профессор Стручок.
- Здсте, - нестройно пробубнила толпа.
- Сегодня мы будем собирать семена Кошачьего Глаза… Гейл! Перестань обрывать листья с конопли!.. Итак, вы должны нарвать по чашке коробочек с семенами, а потом вынуть их оттуда. Работа легкая, так что начинаем!
Минут через тридцать Гарри и Рон, жутко исцарапавшись о шипы растения, нарвали по чашке коробочек.
- Да ебаный шашлык! – выругался Рон, размяв первую коробочку. – И как мы будем вынимать эти…
Тут он снова выругался.
- Графиндор! Минус 20 очков! – возмутилась профессор Стручок.
Кто-то снова грязно выругался по поводу отбора двадцати очков.
- Та-а-ак! Еще минус десять!
Раздался глухой удар. Судя по звуку, сквернослов получил по почкам от товарищей...
Однако, тоску Рона легко было понять: в коробочках было огромное количество мелких семян, покрытых зловонной слизью, от которой они не хотели отделяться и перебрать которые трясущимися руками было нереально…
На обеде Гарри получил газету. Он пробежал ее глазами, почти не обратив внимания на статью о том, что в Лондоне пытались взорвать дом, но взрыва не было лишь потому, что вместо тротила кто-то положил в бомбу мышиный помет. Но больше всего Гарри расстроило объявление о том, что в соседнюю деревушку, куда они ходили на выходные, их больше не отпустят. «Блин! А где же мы будем брать пиво и одеколон?» - с тоской подумал Гарри. Судя по тоскливому выражению лица Рона, тот думал о том же.
Прорицание большая часть группы решила закосить. Ученики усиленно приводили себя в форму. Кто-то пытался при помощи магии и остатков одеколона получить средство для снятия похмелья. Пара умников пыталась превратить воду в рассол. Кто-то просто стоял и нервно курил у окна. Остальные просто завалились спать, где попало, укрывшись мантиями.
К концу дня самочувствие большинства определенно улучшилось. Когда Гарри вернулся в гостиную, то там было чисто, а народ большей частью – трезв. Братья-близнецы Уайсли сидели в углу, что-то горячо обсуждая. Когда Гарри подошел к ним поближе, то услышал часть разговора:
- Я ж тебе говорил, не сыпь много мышиного помета!
- Да иди ты! У меня в этом опыту побольше твоего! Сам с детонаторами напортачил, надо было концентрацию…
При приближении Гарри братья мгновенно стихли. Он краем глаза успел заметить, что близнецы сунули под стол план какого-то здания, рисунки непонятного механизма и бумаги с арабскими крючками.
- Вы чего тут делаете? – осведомился Гарри.
- Мы? Ничего. Просто обсуждаем одну книгу, – близнецы уставились на Гарри невинным взглядом.
- Ну-ну… Ладно, я пошел спать, – зевнув, сказал он.
Уходя, Гарри краем уха слышал слова «бомба» и «Бен-Ладен». «Наверное, один из тех иностранцев, что постоянно заказывают у братьев их дребедень», - подумал он.
Стянув с себя растянутые треники и поношенные кроссовки, бросив на табуретку мантию, Гарри повалился на кровать. На школу опустилась ночь. Темнота залила все школьные коридоры и комнаты и лишь только у входа, на тумбочке, где в стоял и дремал дневальный, тускло и одиноко светился огарок свечи, освещавший и защищавший от тьмы небольшой уголок общей спальни.