В глубоких размышлениях о своем поднялся из бесконечного Мрака в суету человеческой жизни Темный Барон – поглядеть, как и чем люди живут, для чего и зачем, как бегают всюду и как волнуются по поводам самым разным.
Поднялся, к его удивлению, в месте не очень людном. Вокруг разлеглись слепящие глаз пески, белое солнце плавило кости, и раскаленный горизонт не обещал никаких сует, а человеческих – тем более.
Прожив без малого вечность, Темный Барон не смутился, а двинулся неспешно к горизонту. В глубоких размышлениях о своем. Шаг давался ему легко и приятно, что Барона немало удивило (физика человеческого мира до сего момента казалась ему чем-то хтонически ужасным и неподчинимым), и вскоре - уже к следующему месяцу - Темный Барон вышел к огням, вяло мерцающим вдали.
На пустыню лениво опускался холодный вечер. Ветер беспокойно раскачивал подвески и светильники торговых рядов, неуклюже раскинувшихся прямо посреди песков.
Погруженный в глубокие размышления о своем, Темный Барон не стал тяготить себя вопросами о том, зачем посреди пустыни люди устроили ярмарку. Бархатной темной фигурой он вплыл в скупой свет нервных ламп и принялся с любопытством изучать происходящее.
Здесь Темному Барону предлагалось:
- Обрести вечную гармонию с внутренним “Я”;
- Научиться жить без проблем и глубоких размышлений о ненужном;
- Приобрести амулеты, защищающие от темных сил;
- Провести ночь любви в шатре прекрасной незнакомки;
- Узреть бога и – за отдельную плату – задать ему вопрос (один);
- Излечиться от любой болезни и получить задарма диплом о высшем медицинском образовании;
Совсем скоро (уже на вторую неделю) Темный Барон впал в растерянность не менее глубокую, чем его размышления. Вдруг черный взгляд его приковал ребенок, торгующий в самом отдаленном и скромном лотке. К дитю у Темного Барона сразу же образовалась трепетная симпатия за внешний его неказистый вид – за подвижные паучьи конечности, остро выступающий сколопендров хребет, темное немытое лицо и угрюмый взгляд под вздувшимся лбом.
После некоторого умственного напряжения Темный Барон определил, что перед ним девочка, что, несомненно, придавало еще больше очарования этому маленькому ломанному существу.
Барону очень захотелось приобрести что-нибудь у прелестницы и он обратился заинтересованным взором на товар.
- Что это? – спросил он, указывая когтем на одно из странных существ, заполнявших прилавок.
- Сурикат, - отвечала прелестница, отчего-то даже не обернувшись лицом к Барону. – Игрушка. Вязанная.
- Я возьму.
- Десять медяков.
- Я дам тебе тысячу золотых монет и мешок сапфиров в придачу, - торжественно изрек Темный Барон и взял игрушку в костяную руку.
Налюбовавшись, он поставил суриката на песок (удалось это не сразу – он то и дело падал) и, чрезвычайно довольный собой, направился прочь. Однако далеко уйти ему не удалось – существо отчего-то продолжало стоять на месте, не удосуживаясь даже взглянуть на нового хозяина.
Немало времени Темный Барон провел в воспитании непослушного зверя, но никакими трудами, нервными и душевными, ему не удалось заставить того хотя бы заговорить.
Вскоре слегка раздосадованный Барон вновь обратился к костлявой прелестнице.
- Твой “сурикат” не желает подчиняться. Я хотел бы услышать рекомендации.
- Какие еще рекомендации? – поинтересовалась девочка, не отрывая голодных глаз от сапфиров, которые теперь держала в дрожащих руках.
- Рекомендации по воспитанию и приручению, разумеется, - пояснил Барон. – Твое существо не желает идти вслед за мной, что доставило мне немало хлопот. И доставит в будущем, я полагаю.
Девочка, наконец, подняла глаза на Барона. Большие, прозрачные и удивленные.
- Он не может идти за вами. Это же игрушка. Не видно, что ли?
Обескураженный Барон умолк, подумал немного и спросил:
- Что есть игрушка?
- Вы серьезно?
- Очень.
Теперь уже задумалась девочка.
- Это предмет для играния, - буркнула она через какое-то время и тут же густо покраснела.
- Предмет? – удивился Барон
- Ну, конечно! – удивилась девочка.
- То есть, он не живой?
- Естественно он не живой!
Темный Барон не на шутку обиделся.
- А зачем ты продаешь мне неживые предметы?
- Люди покупают, вот и продаю, - испуганно сказала девочка, спрятав сапфиры обратно в мешок и сжав его крепко в грязных ладошках.
- Люди покупают? Неживых существ?
- А что в этом такого?
- Это бессмысленно, - огорченный донельзя, сказал Барон. – Таким ведь и не прикажешь ничего толкового, чтобы исполняли с усердием и трудолюбием в угоду мою.
- Возврату не подлежит, - осерчала вдруг девочка и отвернулась.
- Нет, ты обожди. Ведь я тебе заплатил. А ты поступила со мной нехорошо. Изволь же сделать так, чтобы существо мне подчинялось.
- Но это невозможно!
- Но я заплатил.
- Вы сумасшедший? Возврату не подлежит!
Темный Барон решил не вестись на эти глупости и долго еще осаждал торговку справедливыми своими недовольствами и требованиями.
Разозлившись вдруг и встав во весь рост, паукообразная девочка схватила Темного Барона за костяную кисть и, прорычав: “Ну, пеняй на себя”, потащила недовольного вглубь своей лавки.
Очнулся барон на раскаленном песке – один. Ярмарка вместе с девочкой исчезли невесть куда. Небо над головой казалось многим больше и выше, чем прежде, а песок стал ближе к взору и будто, каким-то чудом минуя хтоническую физику, поднялся.
Встав на ноги, Барон устремился обратно во тьму, однако, к стыду своему, вдруг упал в песок. Попытки продолжить свой путь всякий раз сопровождались этой постыдной неприятностью, и, разозлившись, Барон взглянул злобно на собственные ноги и не узнал их.
Вязанные и мягкие, с маленькими коготками – по три на каждой ножке.
Барон с горечью отметил про себя, что на прежних его ногах было никак не меньше одиннадцати ногтей.
Мягкими вязанными руками Барон огорченно изучал вздутый ватой вязанный живот.
Одно его позабавило – сзади обнаружился длинный хвостик, которым можно было пошевелить так и сяк. В остальном же обстоятельства, как рассудил Темный Барон, складывались ужасающие.
В ту минуту он и предположить не мог, что всю оставшуюся жизнь будет приносить радость и счастье детям. Многим позже, убегая по свежевымытому полу от хохочущей принцессы, поскальзываясь, падая, и поднимаясь снова в неуклюжий бег, Темный Барон рассудил, что обстоятельства сложились не ужасающие, а трагические.
Боле ватную его голову никогда не отягощали глубокие размышления о своем.
