я заново делаю опрос, компьютер заел / страшилки :: опрос

трое за, тогда страшилка
Я считаю: раз, два, три…
Поскорее приходи!
Вот уже четыре, пять...
Начинаем мы играть!

Детский голосок нараспев отсчитывал слова незнакомой считалочки.
Пытаясь определить, откуда доносится странный речитатив, я резко остановился в зарослях малины, росшей вперемешку с крапивой на задворках старого заброшенного дома, куда случайно залетел мой футбольный мяч.
Пробираться сквозь неухоженный малинник - занятие, мягко сказать, малоприятное. А когда тебе всего восемь лет, колючие кусты, которые безжалостно рвут одежду и впиваются в кожу, вообще кажутся непроходимыми джунглями, и крапива представляется тучей экзотических насекомых с длинными огненными жалами.
Покрытый множеством царапин и ожогов, я представлял себя Джеймсом Грантом, отважным путешественником, способным преодолевать самые невероятные трудности и выживать в экстремальных условиях дикой природы.

Дальше: шесть, и семь и восемь…
Замереть на месте просим!..

Услышав продолжение считалочки, я невольно замер. Минуту или две даже не дышал. Потом, чуть осмелев, приподнялся на цыпочках и вытянул шею. Прямо за малинником, в тени раскидистой корявой яблони, стоял покосившийся дровяной сарай.

Девять, десять… тебя жду!..
Убежишь - везде найду!..

Не знаю, от страха ли, или от неожиданности у меня мурашки пробежали по коже, я поёжился. Кто-то явно пытался меня напугать. Но кто? С какой целью? Вопросы требовали ответа, поэтому, собравшись с духом, я постарался мыслить рационально, как это на моём месте сделал бы находчивый Джеймс Грант. Правда, я тогда ещё не понимал значения слова «рационально», просто интуиция подсказала мне, что отступать нельзя, надо быть смелым, смотреть опасности прямо в лицо.
До боли стиснув зубы и пригнув голову, я рванул напролом через стену колючего кустарника на призывный голосок девочки, которая вновь завела свою считалочку.

Я считаю: раз, два, три…
Поскорее приходи!

В том, что чудной стишок читала девочка, я почему-то уже не сомневался. И весь мой страх вдруг куда-то исчез.

Вот уже четыре, пять...
Начинаем мы играть!

Я решительно рванул на себя скрипучую дверь сарая.
В полумраке на куче старого тряпья сидела девочка. Светлые её кудряшки отливали золотом в солнечных лучах, пробивающихся в щели дощатых стен. В белом, с невероятным количеством оборок, платье она походила на ангела. Тонкие пальчики раскладывали разноцветные стеклышки на пыльном полу.
Когда девочка подняла на меня своё личико, ее синие глаза озорно сверкнули.
- Привет!
Вместо ответа я только сухо сглотнул. Что-то невероятное случилось со мной. Горло пересохло и ужасно саднило, будто обожжённое крапивой. Тело ослабело, разум отключился, как после контузии. В подобное состояние я иногда впадал во время драки подушками со старшим братом. Замахиваясь, он изо всей силы бил меня думкой по лицу с диким воплем «Воздух!» От такого удара я на пару секунд терял ориентацию и не понимал, что со мной происходит.
Вот и сейчас так же застыл безмолвным истуканом на пороге сарая.
- Привет! - повторила девочка. - Хочешь со мной поиграть?
Сделав над собой усилие, я мотнул головой.
- Тогда иди сюда, садись! - поманила она меня.
На ватных ногах я подошёл к ней и устроился на полу напротив.
- Ты что, совсем не умеешь разговаривать? Ты немой?
- Нет! - улыбнулся я. - Просто я очень удивился. Это ведь заброшенный дом, тут давно никто не живет. Мы с друзьями играли в футбол здесь рядом, на поле, и мяч случайно улетел за забор, в малину, я его так и не нашёл… - Неожиданно слова сами полились из меня, и мне вдруг ужасно захотелось понравиться маленькой незнакомке.
- А ты как здесь очутилась? - спросил я чуть погодя, с восхищением глядя на ангельски красивое личико.
- Я потерялась, - спокойно ответила девочка.
- Потерялась?! - встревожился я. - Так надо же что-то делать!.. Хочешь, пойдем ко мне домой, оттуда ты позвонишь своим родителям?..
- Спасибо, не стоит. Они сами меня найдут. - Со спокойной улыбкой девочка вытащила из сложенного на почерневших досках узора синее стёклышко и протянула мне, добавив при этом: - Они всегда находят.
Я недоверчиво взглянул на неё.
- Посмотри сквозь стекло, и ты сразу всё поймёшь! - засмеялась девочка.
У меня даже мысли не возникло ответить отказом, до того я был очарован маленькой незнакомкой. Последовав её совету, я зажмурил правый глаз, левый же приложил к синему окуляру. И… о чудо! Старый сарай в один миг превратился в сказочный дворец. Ощущение было такое, будто я перенёсся в чертоги Снежной Королевы. В голубоватом свете всё вокруг сверкало, искрилось. Дощатые стены выглядели как огромные ледяные зеркала. С потолка свисали уже не нити паутины, а пушистые белоснежные гирлянды, унизанные мигающими лампочками. И девочка-ангел сидела теперь не на куче тряпья, а на мягкой беленькой банкетке с вычурно изогнутыми ножками.
- Ты совсем как снежная принцесса! - восхищенно ахнул я и в следующий момент снова ахнул, правда, на сей раз уже от испуга. Опушённые густыми ресницами глаза моей визави, неотрывно следившие за мной, внезапно будто полыхнули алым пламенем. Я тотчас отвёл в сторону стекло. Должно быть, показалось… разве такое возможно?..
Я вернул стёклышко девочке.
- Тебе больно? - она провела пальчиком по кровоточащим царапинам на моей руке.
- Нет, ничуть. - Наши взгляды встретились, и я с облегчением вздохнул: радужки её глаз были по-прежнему васильково-синими.
- Ты волшебница?.. И стёклышки твои волшебные?..
- Можно и так сказать, - согласно кивнула девочка и, поднеся пальчик ко рту, слизнула с него язычком капли моей ещё не запёкшейся крови.
- Ты голодная? - Изумлённый до крайности, выдал я первое, что пришло на ум.
- Угу, немножко проголодалась, - смущенно улыбнулась девочка, и я невольно подался вперёд, чтобы погладить её по кудрявой головке. Но тут она подняла вверх личико, и наши носы почти соприкоснулись.
«Сейчас мы поцелуемся!» - Мелькнуло у меня.
В сумасшедшем восторге запрыгало в груди сердце.
Понятно, в свои восемь лет я еще никогда не целовал девочек и даже не представлял себе, как это правильно делается, поэтому просто крепко-накрепко зажмурился, вытянул в трубочку губы и застыл в ожидании чуда.
Вскоре нежная щёчка коснулась моего уха, затем скользнула ниже…
Долгий поцелуй огнём опалил мне шею.
Тогда, ребёнком, я, конечно, не знал ещё, что это был укус, и лишился сознания скорей от любви и ощущения несказанного блаженства.

С того памятного дня, навсегда изменившего мою жизнь, прошло уже много лет, если быть точным, сто пятьдесят два года.
Девочку-ангела я никогда больше не видел, но и не забывал, её милый образ всё ещё живёт в моём сердце. Частенько я наведываюсь в родные места с надеждой на встречу. Ни малинника, ни старого сарая там давно уже нет. Порой я устраиваюсь в садовой беседке, порой - в заново отстроенном доме, который тоже почему-то пустует…

Раз, два, три, четыре пять…
Я пришёл тебя искать!
Ты не прячься, нет нужды:
Я теперь такой, как и ты

Я КОПИРОВАЛ, МОЖЕТЕ ДАЖЕ НАГОВОРИТЬ ВСЕГО

В детстве я обожала лазить по заброшенным домам. Так классно пробраться внутрь пустого помещения, обшарить углы в поисках чего-нибудь интересного, покопаться в вещах, оставленных хозяевами. У нас на микрорайоне было много таких пустых домов – люди получали новые квартиры, разъезжались, а старые дома ждали, когда их снесут.


Естественно, взрослые запрещали нам лазить в них, ведь в стенах торчали железные штыри, везде было полно битого стекла, камней и прочего мусора. Пару раз ребятишки проваливались в ямы, незаметные под грудой тряпья и обломков. Но серьезных травм, как и смертельных случаев, к счастью не было, поэтому вся окрестная ребятня с утра до вечера играла «в заброшках». Была там и наша компания: я, подруга Маринка, ее маленький брат по кличке Слон и двоюродная сестра Маринки – Верка.

Верка не очень хотела лазить по заброшкам, но мы с Маринкой подняли ее на смех, придумали обидную дразнилку и пригрозили, что если она с нами не пойдет, то все оставшееся лето будет сидеть дома одна. Верка согласилась, и мы решили слазить в самый старый и отдаленный дом, который стоял на окраине. Залезли через окно, темнотища, везде полно хлама, обои свисают клоками со стен – место жуткое и интересное. Мы искали ценные вещи, которые могли в спешке забыть хозяева. Среди ребят прошел слух, что один мальчишка нашел в заброшках шкатулку с золотыми украшениями. Я в это не верила, но хотелось найти что-то интересное. Но в тот день повезло только Верке, или не повезло, это как посмотреть.

Она копалась возле стены, перебирала старые пожелтевшие газеты и вдруг увидела в стене маленькую дырочку. Стала ковырять ее пальцем, обои и деревяшки легко ломались, дырка становилась все больше. Мы все собрались возле стены, отдирали обои, и, в конце концов, дыра стала достаточно большой, чтобы в нее можно было пролезть. Верка взяла фонарь и полезла.

Сначала мы видели свет фонарика, потом он исчез. Маринка позвала Верку, та крикнула, что все нормально, она идет. Минут через 5 она снова крикнула, что идет вдоль стены. Я помню, что удивилась, ведь комнатка была совсем маленькая, когда мы заглядывали, а Верка все еще не дошла до стены. Да и свет фонарика уже как будто пропал. Я сказала об этом Маринке, она крикнула Верке, чтобы та выходила – в ответ тишина. Я вдруг испугалась. В доме мы одни, Верка ушла неизвестно куда, ее не слышно, света фонаря не видно. Мы с Маринкой стали громко кричать Верке, что это не смешно, пусть она выйдет, смеяться над ней мы больше не будем. Верка молчала… Маринка уже ревет от страха, кричит, что мы сейчас уйдем и пусть Верка делает, что хочет. На улице темнеет, в доме тишина, только мы топчемся возле стены и рыдаем от страха.

Верка к нам так и не вышла. Мы звали долго, орали и рыдали возле этой чертовой дырки, но залезть туда так и не решились. Когда совсем стемнело, вы побежали домой. Родители нас уже искали, мы с Маринкой встретили их на полдороге. Когда взрослые поняли, где мы были, в заброшенный дом побежали несколько мужиков.

Верку нашли там, в подвале. Она не дошла до стены пару шагов, провалилась в дыру на полу. А в подвале ее встретила бетонная плита и торчащие штыри арматуры. Она умерла практически сразу, весь подвал был залит кровью.

Родители потом шептались, хорошо, мол, что не мучилась, даже крикнуть не успела. Меня это не успокаивает, ведь это я ее заставила залезть в эту дырку, я над ней смеялась и говорила, что она трусишка и сопливая мелочь. Это я убила Верку.