История

Под красным знаменем против большевиков

Такова распространённая версия

Как известно, красный флаг – непременный атрибут всевозможных чапаевцев, будённовцев и прочих «защитников трудового народу супротив капитала». Однако история этого атрибута начинается куда раньше 1917 и даже 1905 годов.

Ещё в восьмом веке в персидской Гиркании восставшие крестьяне использовали полотнище красного цвета в качестве символа их Kampf. А вот в ходе Французской революции красный флаг, вопреки расхожему мнению, не был знаменем санкюлотов. Красное знамя было скорее сигналом «революция в опасности». Якобинцы придали этому флагу новое значение – «Собирайся, народ! Все на погром!!»

Лишь в первой половине XIX столетия красный флаг окончательно становится символом революционной борьбы. Так что не удивительно использование его революционерами и восставшими всех мастей. Особенно после 6 декабря 1876 года, когда красное знамя впервые было поднято в Петербурге во время демонстрации.

С 1898 г. красный флаг становится флагом РСДРП. Ну а в 1917 — государственным флагом Советской России. Но не только…

Как известно, тогда в России всё было сложно.

Все мы знаем, что Временное правительство потому и называлось Временным, что ему надлежало существовать лишь до момента созыва Учредительного собрания. Именно «Учредиловке» предстояло определить государственное устройство России на многие годы вперёд. За скорейшие выборы в Учредительное собрание ратовали не только всякие там кадеты и эсеры, но даже и большевики. Вот только итоги этих выборов их разочаровали.

Наибольшее число мест получили эсеры – сказалась их популярность на южных фронтах (у нас же Мировая война, вы же помните?) и в аграрных районах. Доминировавшие в столицах большевики получили почти в два раза меньше мандатов (159 против 279). А ведь были ещё меньшевики, всякие «неопределившиеся», «националы»… Правда, до Петрограда им было добраться непросто.

Большевики резко активизировались. Они запретили любые собрания в районах, прилегающих к Таврическому дворцу. Многотысячная манифестация рабочих в поддержку Собрания была разогнана латышскими стрелками – дескать, на улицы вышли «прислужники банкиров, капиталистов и помещиков, союзники Каледина, Дутова, холопы Американского доллара». Знакомая риторика, не так ли?

Что характерно, демонстранты шли под красными знамёнами. Но большевиков это не смутило.

Кроме простого красного полотнища, манифестанты использовали и подобные флаги

Первое заседание Учредительного Собрания началось с доклада Свердлова, который предложил объявить Россию «Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». Однако большевистская «Декларация прав трудящихся» была отклонена. Тогда большевики объявили голосовавших «против» контрреволюционерами и прямо среди ночи покинули Таврический дворец. Вслед за ними психанули левые эсеры, наивно считавшие, что Советская власть предполагает наличие в стране больше одной партии. Ну а в пятом часу утра «караул устал». Так 6 января (ст. ст.) 1918 года закончилась попытка поиграть в демократию в России.

Впрочем, не все депутаты Собрания оказались пассивными наблюдателями проходящего мимо них исторического момента. 8 июня того же года в Самаре был создан Комитет членов Всероссийского Учредительного собрания (Комуч). И флагом его было то самое красное полотнище.

Постепенно в Самару съезжались всё новые депутаты «Учредиловки». Формировались собственные вооружённые силы (например, 1-я добровольческая дружина). Правда, эти силы (несколько сот штыков да пара орудий) выглядели ничтожно по сравнению с постоянно возрастающей мощью Красной Армии. Однако возглавил их замечательный военачальник – подполковник Каппель.

Во главе «Народной армии» Комуча ему удалось нанести большевикам несколько чувствительных поражений. Дошло до того, что за его голову была назначена награда – 50 тысяч рублей. Сам Владимир Оскарович, узнав об этом, заявил «Скоро им придётся увеличить назначенную цену». И продолжил громить большевиков.

Впрочем, Каппель, в силу своих монархических убеждений, мало сочувствовал эсерско-меньшевистскому Комучу. Он предпочитал использовать не столько красное знамя, сколько триколор, либо Андреевский флаг.

Другое дело – ижевские и воткинские рабочие. Там большевики встретились не с классово-чуждыми элементами, а с рабочими, которые выступали от имени и по поручению своих же городов.

Большевики считали Ижевск и Воткинск «своими» в силу того, что эти города были вполне себе промышленными центрами, а значит, большую часть их населения составляли рабочие. Вот только Советская власть пришла в эти земли вместе с запретом свободной торговли и падением зарплаты наиболее квалифицированных кадров. А заодно – с закрытием немалого количества мелких контор, включая кустарные производства (привет, рабочий класс!). В итоге счёт безработным мужчинам в этих небольших городах очень быстро пошёл на тысячи. Недовольство в пролетарской среде росло.

Большевики считали Ижевск и Воткинск «своими» в силу того, что эти города были вполне себе промышленными центрами, а значит, большую часть их населения составляли рабочие. Вот только Советская власть пришла в эти земли вместе с запретом свободной торговли и падением зарплаты наиболее квалифицированных кадров. А заодно – с закрытием немалого количества мелких контор, включая кустарные производства (привет, рабочий класс!). В итоге счёт безработным мужчинам в этих небольших городах очень быстро пошёл на тысячи. Недовольство в пролетарской среде росло.

После того как большевики проиграли выборы в Ижевский Совет, они попытались решить вопрос по-своему – вызвали подкрепление из Казани и провозгласили власть местного «военно-революционного штаба». Прибытие пары сотен вооружённых мужиков и арест видных местных деятелей ещё больше накалили обстановку в городе.

Когда в августе 1918 года чехословаки вместе с Народной армией освободили Казань, большевики как-то резко подхватились и покинули Ижевск и Воткинск под видом «мобилизации». 7 августа оставшиеся созвали рабочих на митинг и потребовали от тех отправляться на фронт, за власть Советов. Тех, кто выступил против, быстренько арестовали. И на следующий день полыхнуло…

Несколько тысяч человек прорвались к арсеналу. К середине дня более 6000 восставших было вооружено, и к ночи последние большевики были из города изгнаны. Одновременно с этим 250 винтовок доставили в Воткинск. Там уличные бои продлились не больше трёх часов.

В Ижевске был провозглашён местный «Комитет Всероссийского Учредительного собрания» (Прикамский Комуч). Были объявлены лозунги о «свержении комиссародержавия» и «борьбе с германо-большевизмом».

Разумеется, большевики и примкнувшие к ним левые эсеры не стали мириться с потерей ещё двух городов (а если считать охваченный восстанием Сарапул – то трёх). Не обладая полнотой информации о количестве восставших, уже 9 августа они направили в Ижевск отряд в 180 штыков, который был закономерно разгромлен. Та же судьба два дня спустя постигла отряд чекиста Бабушкина.

Большевики бросали против ижевцев и воткинцев всё новые силы – матросов, латышей, китайские роты при поддержке броневиков и артиллерии. Все они были отброшены и рассеяны.

Нарукавная повязка военнослужащих Ижевской Народной армии. Существовал и «упрощённый вариант» повязки, на котором имелись только буквы «Н.А.» — «Народная Армия»

А тут и крестьяне прикинули фофудью к носу и решили, что с продразвёрсткой, а заодно и с большевиками пора кончать. Правда, оперативно прибывший батальон красноармейцев быстренько принудил к миру недовольных. Однако это лишь положило начало развесёлой партизанщине.

Неразберихе способствовало то, что в данном случае большевики столкнулись не с «классовым врагом», а с такими же рабочими и крестьянами, которые не были против революции как таковой. Они были против большевистских методов насаждения своей власти на местах. Ибо эти методы представляли из себя форменный террор!

Что характерно, восставшие частенько использовали ту же символику, что и их противники. Красные знамёна. Красные нашивки. Даже красные банты.

Знаки отличия кавалериста Ижевской Народной армии — лампас, шеврон и бант

Например, использовали флаг Комуча – простое красное полотнище. Кроме того, для отличия от большевиков, они носили нарукавные повязки – сначала белые, потом красные. Наконец, появились и особые нарукавные знаки. Скажем, красные полосы с изображением скрещённых винтовок. Именно такие носили бойцы Ижевской Народной армии. У воткинцев на повязке были револьверы. А бойцы Ударного «бессмертного» батальона нашивали себе на рукав красный треугольный шеврон с черепом и костями.

Нарукавные шевроны Ижевского Ударного «Бессмертного» батальона.

Правда, у сторонников Комуча страсть к репрессиям была не меньше, чем у большевиков, да и военные победы к октябрю сменились поражениями. Ситуация усугублялась трениями в «верхах» - фронтовики требовали вождя и считали социалистов слишком вялыми и бесхарактерными. В свою очередь, эсеры закономерно опасались военного переворота и диктатуры. Да и золотого запасу у новой власти постепенно становилось всё меньше… Всё это не способствовало стабильности в регионе.

В общем, в ноябре восставшие были отброшены за Каму. Красный стяг Учредительного собрания покинул эти земли. Многие из этих бойцов потом сражались против большевиков в составе Ижевской и Воткинской дивизий армии Колчака…

Но это всё было потом.

________________________________

Автор - Павел Заикин

Карел Павлик - единственный чехословацкий офицер, давший бой после ввода в Чехословакию немецких войск.

И тогда непослушный Павлик контратаковал сам! Чехи отбивались ружейно-пулемётным огнем и ручными гранатами. Его рота гранатами подбила броневик.

Бронетехника подпоручика Хейниша в бою не участвовала...

И тут наконец объявился командир полка... По телефону поступил приказ командира 8-го полка полковника Элиаша, который кричал, что Павлик сошел с ума, ведь немцев больше, вермахт сильнее, и потребовал немедленно прекратить огонь и сложить оружие под угрозой военного суда...

Но упрямый капитан продолжал стрелять... Сдался, лишь когда кончились патроны. Разумеется, доставить боеприпасы этому упёртому психу никто и не подумал...

Лишь увидев, что кончаются боеприпасы, а немцы стягивают к казармам основные силы 84-го полка, Павлик подчинился. Батальон капитулировал. Бой продолжался около 30-40 минут, потери чехов составили от 2 до 6 человек ранеными, немцев — до 24 человек убитыми и ранеными (источники дают разные цифры потерь).

Чешских офицеров немцы поместили под домашний арест, разоружённым солдатам разрешили вернуться в казармы, где уже находился немецкий караул.

Капитана Павлика командование не судило только потому, что 15 марта вермахт уже маршировал по Праге. Сопротивления в Чехославкии гитлеровцы не встретили больше нигде.

Лишь у одного упрямого капитана Карела Павлика совесть была чиста: свои два десятка немцев в этой войне он все же положил...

После оккупации и ликвидации армии Карел Павлик сотрудничал с подпольной организацией «За родину» (чеш. Za vlast), которая переправляла чешских кадровых военных на Запад. Переехав в Прагу, он вступил в организацию «Оборона народа» (чеш. Obrana národa), готовившую вооруженное восстание против оккупантов. В 1942 г., после покушения на Гейдриха, гестапо арестовало Павлика. При аресте он оказал вооруженное сопротивление. Был приговорен к смерти, но казнь заменили заключением в концлагерь (по некоторым данным, за Павлика ходатайствовали офицеры немецкого 84-го полка, с которым он воевал в 1939 г.). 26 января 1943 г. охранник концлагеря Маутхаузен застрелил Павлика за неподчинение.

После войны Карелу Павлику посмертно было присвоено звание полковника, в 1999 г. он был посмертно награждён медалью «За храбрость» (cs:Medaile Za hrdinství). Место погребения Павлика неизвестно. Его символическая могила находится в городе Костелец-над-Черними-Леси.

Да, это монеты. И – да, на них написано «гетто»

Зачем? Затем, чтобы использовать их как монеты в гетто, очевидно же. Кстати, кроме монет имелись ещё и соответствующие купюры.

11 апреля 1940 года город Лодзь стал называться Лицманнштадтом. Ему светило белокурое арийское будущее и сопутствующее решение известно какого вопроса. Евреям запретили всё подряд, от автомобилей до счетов в банках. Кроме того, лица неправильной национальности обязаны были нашить на одежду соответствующий опознавательный знак – жёлтую шестиконечную звезду. За выполнением этих требований ревностно следили СС-овцы, полицайревир и банды настоящих патриотов из числа как местных этнических немцев, так и поляков.

Ещё за два месяца до того было создано Лодзинское гетто. Причём туда не столько сгоняли местных евреев (хотя и это тоже), сколько свозили «импортных» - из Австрии, Чехословакии, даже Люксембурга. Здесь создавался своеобразный «технологический кластер», поставлявший Рейху одежду, обувь и разного рода запчасти для военной техники.

Разумеется, такой большой комплекс не так-то просто оградить от сношений с внешним миром. А ведь узникам гетто полагалось медленно умирать от недоедания и проблем с санитарией. Чтобы финансово изолировать «майне юден», были введены особые дензнаки. За пределами гетто они не имели никакой цены.

Дизайн монет мог несколько отличаться в зависимости от номинала, а также года и места чеканки. Но в целом большая их часть имела на аверсе изображение звезды Давида, обрамлённой колючей проволокой, а также надпись «GETTO» и год чеканки. На реверсе обычно располагалось набранное крупными цифрами число, обозначающее номинал, которое перечёркивает лента, на которой написано «QUITTUNG UBER», т.е. «квитанция на». Обрамлялось это всё словами, которые можно перевести как «старейшина евреев Лицманштадта».

Значительно отличался внешний вид лишь монеты в 10 пфеннигов – из-за мелкого размера было сложно разместить на ней такое количество знаков и надписей.

Все монеты чеканились в Германии. На их изготовление шли дешёвые сплавы алюминия и магния. Они имели хождение от имени Лодзинского юденрата.

Само гетто приносило Германии немалую прибыль. За четыре года его существования чистая прибыль во благо Рейха составила свыше 350 миллионов марок. Это примерно равно стоимости тысячи танков «королевский тигр» с радио, боекомплектом, топливом в баке и первитином для панцерфюрера, так-то.

Ну а когда с востока начала приближаться Красная Орда, пришлось начать эвакуацию производственного комплекса. Персонал же был направлен для утилизации, преимущественно – в Аушвиц. Личные вещи и производственное оборудование вывозились в Германию, по 40 – 60 фургонов в день.

Для завершения соответствующих работ по консервации кластера, на территории было оставлено восемь сотен работоспособных мужчин еврейской национальности. Когда 19 января 1945 года в Лодзь вошли бойцы Красной Армии, они обнаружили этих людей, фактически замурованными на территории гетто. В их карманах позвякивали никому уже не нужные «гетто-марки».

_______________________

Автор - Павел Заикин

Иллюстрация к галантным стихам Шарля Борда.

Провал испанского десанта или поражение Непобедимой армады

Испанский галеон XVI века

"У нас было 22 галеона, 108 вооруженных торговых судов, лучший адмирал Испании, 180 священников и бесконечное множество солдат всех рангов и званий. Не то чтобы это все было необходимо для вторжения, но раз уж решили избавиться от Англии, то остановиться сложно"

© Король Испании Филипп II

Филипп II

Эта заметка о том, как совокупность случайностей, тактические и стратегические просчеты, а также религиозный фанатизм послужили началом конца для единоличной владычицы морей 16-ого века — Испании. Речь пойдет о «Непобедимой армаде», которая не такая уж и непобедимая и далеко не армада.

Итак, с чего все начиналось. В начале XVI столетия король Англии Генрих VIII Тюдор пошел на беспрецедентный шаг разорвав с Римом и объявив себя главой английской церкви. Несмотря на очевидные религиозные разногласия (испанская инквизиция периодически сжигала на кострах английских протестантов), довольно долго прямые дипломатические отношения между Испанией и Англией оставались дружескими. В 1554 Филипп II (король Испании) женился на старшей сестре Елизаветы — Марии, что подчеркивало хорошие отношения между странами.

Но все хорошее имеет свойство кончаться. В нашем случае «камнем преткновения» стал Новый Свет, а точнее богатства, поступавшие оттуда. Начиная с конца 60-х годов начались нападения на вест-индские колонии, к 1570-м там уже вовсю безобразничали Дрейк, Хокинс, Лоуэлл и другие «морские ястребы», нанося тем самым испанской короне существенный убыток.

В 1568 году возник новый повод для взаимных упреков и обвинений. Английская Корона, путем дипломатических манипуляций и неимоверной наглости, реквестировала Испанское золото, перевозимое по ее территории. Из всех участников данного дипломатического эксцесса, в выигрыше остались все, кроме Испании. Собственно, требовался лишь повод для того, чтобы у Филиппа окончательно сдали нервы.

Ну и как это обычно бывает, он нашелся. В августе 1585 года Елизавета Английская подписала соглашение с голландцами, где островитяне в помощь повстанцам обещали держать в Голландии вооруженный контингент, а также оплачивать четверть всех военных расходов Генеральных Штатов.

Не трудно догадаться что, у Филиппа II окончательно пропало желание вести миролюбивую внешнюю политику. Теперь он был просто обязан реагировать. События начали развиваться стремительно.

В январе 1586 года де Базан озвучил идею о высадке в Британии и свержении королевы Елизаветы перед испанским королем Филиппом II, который сразу же воодушевился и поручил заняться этим вопросом. На поход против еретиков подталкивало и население, ведь что может быть лучше чем крестовый поход против практически собратьев по вере. Данная затея предполагала большие затраты как в людях, так и в материалах, причем с самого начала было понятно, что придется задействовать очень большие силы.

А в чем вообще проблема преодоления Ла-Манша? Хоть пролив и не самый широкий, его форсирование задача не из легких, даже если мы не берем во внимание флот Англии. Мелководность, изрезанность береговой линии, а также наличие большого количества банок вызывают нарушения в регулярности приливов и отливов. А о погоде, царившей в проливе, можно судить по названию острова, на который предстояло высадиться.

Я думаю читателю понятно, что подготовка десантной операции в данном регионе — крайне трудоемкий процесс, заключающийся в оценке маршрута, сильной зависимости от ветра и погодных условий. Но как мы узнаем позже практически никто не задумывался о таких «мелочах» …

В марте 1586 года де Базан предоставил детальный расчет сил, необходимых для проведения операции, — отплывающий к берегам Англии флот будет состоять из военных кораблей, исполняющих функцию эскорта, и большого количества транспортов с войсками для высадки.

Поход Непобедимой армады 

Голосом здравого смысла стал главнокомандующий испанскими войсками в Голландии и Фландрии. В своей записке он писал Филиппу II, что большой караван из транспортных и военных кораблей не позволит выполнить операцию из-за низкой мобильности и невозможности адекватно управлять подобным соединением. Несмотря на все предложения и варианты, конечный план практически не отличался от изначальной концепции. Армада направляется в Ла-Манш, там встречается с Пармой и защищает его переправу.

Зимой 1587 года начались первые приготовления к выходу Армады. Для такого количества кораблей нужно было много боеприпасов, запчастей, материалов, вооружения. Елизавета узнала о готовящейся экспедиции почти сразу же. Мысль о превентивной атаке Армады пришла почти сразу же. 

12 апреля несколько кораблей, под командованием Фрэнсиса Дрейка, отбыли от Туманного Альбиона. Флот испанцев, который и был целью Дрейка, снаряжался в Кадисе. На момент атаки военные корабли ушли встречать конвой из Вест-Индии, а базировавшиеся в бухте 30 мобилизованных судов еще не были оснащены. Фатальным оказалось и то, что команды кораблей были не укомплектованы, а за пушки экстренно развернутой береговой артиллерии встали рабочие с верфей.

Бои длились три дня, к 1 мая англичане смогли уничтожить то ли 24 (по испанским данным), то ли 33 (по английским) испанских корабля. Ущерб, нанесенный англичанами, был велик. Но самым критичным оказалось время. Экспедиция к берегам Англии откладывалась более чем на год. Подобного исхода можно было бы избежать, если на входе бухты было установлено адекватное охранение, а руководство флота предусмотрело бы такое развитие событий. Но как мы знаем история не терпит сослагательного наклонения.

Из-за рейда Дрейка все сроки были сорваны, но несмотря на это Филипп II торопил де Базана с окончанием подготовки Армады. Он считал, что надо форсировать приготовления и выходить в море. В январе 1588 года дон Альваро отвечал, что из запланированных 50 галеонов он имеет в строю только 13! Вместо 100 судов обеспечения и поддержки — всего 70! Вместо 15 гребных судов — всего 4 галеры! Но и из этих судов большая часть была совершенно не готова. Филипп, не доверяя до конца Базану, устроил в Лиссабоне с проверку. Ревизия эта не выявила хищений и нарушений, но дон Альваро воспринял её как королевскую немилость, заболел, впал в горячку и скончался. По мнению современников, если бы он вёл флот, исход кампании мог быть иным так как опытом в морских сражениях он обладал просто колоссальным.

Новым командующим Армады король назначил дона Алонсо Переса де Гусмана эль-Буэно, герцога Медина-Сидония. Хоть и благодаря отличным административным качествам нового командующего, флот и был готов за минимально возможный срок, Медина-Сидония представлял собой крайне тривиального тактика и стратега, а также довольно безынициативного человека. Единственным аргументом в пользу данного назначения была влиятельность рода нового адмирала.

Всего флот насчитывал 132 корабля. По сути представляя собой пестрое сборище наскоро переделанных торговых судов, вооруженных как попало, с командами, набранными с бору по сосенке, часть людей вообще рекрутировали прямо из тюрем. На борту флотилии находилось более 30 000 моряков и солдат, а также припасы и провиант на такое количество людей, поэтому корабли были ужасно перегружены.

Задача, поставленная Армаде Филиппом II, была проста — не отвлекаясь на затяжные бои, дойти до Дюнкерка, прикрыть от возможных атак англичан Фламандскую армию Фарнезе и перевести ее на Остров. Стоит сказать, что первоначальный план 1586 года на данный момент уже требовал модификации — дело в том, что испанцы не смогли захватить глубоководные Флиссинген и Бриль, куда могли бы прибыть океанские суда Армады, и теперь голландский флот мог блокировать все начинания Пармы (что и произошло), у которого из портов остался лишь мелководный Дюнкерк. Однако Филипп II отказался что-либо менять в планах. Получалась анекдотическая ситуация — с одной стороны, герцог Медина-Сидония должен был придерживаться четких инструкций короля, а с другой — импровизировать на месте. То есть еще до выхода Армады план, согласованный в 1586 году, по сути, стал фикцией.

И все же 28 мая 1588 года Армада вышла из Лиссабона. Из-за противного ветра корабли четыре дня дрейфовали, потом сразу же попал в шторм. Корабли раскидало по Бискайскому заливу, Сидония приказал в случае сильных повреждений и невозможности присоединиться к Армаде отходить во французские порты. Отличное начало, не правда ли?

29 июля Наисчастливейшая армада появилась у берегов Англии. Построив корабли полумесяцем, разместив по бокам суда с дальнобойными пушками, испанцы отражали все атаки Дрейка, вышедшего из Плимута и попробовавшего атаковать этот гуситский табор.

1 августа флагманский «Ривендж» Дрейка обнаружил отбившийся от главных сил во время боя флагман Андалузской армады. Сэр Френсис послал парламентера на борт испанца, который спросил, «будут ли доны драться или просто сдадутся?». Испанцы решили капитулировать без боя.

«Ривендж» Фрэнсиса Дрейка 

Продолжая свой вояж, Дрейк смог захватить еще 2 «подранка» испанцев. Казалось бы, это очевидный успех, но из-за своего «рейда по тылам» испанцы были впереди него, тогда как он плелся позади них. При желании (которого у него не было) Медина-Сидония мог высадить те войска, находившиеся на его кораблях, помешать этому десанту Дрейк просто не смог бы.

Просто картина сражения

2 августа основные силы англичан атаковали Армаду. Британцы расстреливали испанские корабли с дальней дистанции, бой, по сути, свелся к нерешительным стычкам. В результате английские корабли отошли на юг, к французским берегам, а Армада проследовала далее по Каналу. И этот бой, также, как и Дрейк, англичане проиграли стратегически — теперь ВЕСЬ флот следовал позади Армады. У Медина-Сидония были развязаны руки — он мог высадить войска в любой точке по пути следования (чего он опять же не сделал).

Испанцы 5-го числа спокойно подошли к Кале. Отсюда был послан вестовой к Фарнезе с донесением, что Армада близко.

Интересно, а что же в этот момент творилось во Фландрии? 27 тысяч ветеранов были сконцентрированы на побережье, однако в море выйти они не могли — Дюнкерк и Антверпен были блокированы голландским флотом.

И начинается эпичная переписка между Мединой-Сидония и Фарнезе. Где первый предлагал сделать марш-бросок на 38 километров, чтобы подобрать пехоту из другого города, а второй разбить флот голландцев. Вот только если первый план еще имел шансы на успех, то второй упирался в невозможность боя крупных кораблей испанцев против плоскодонных голландцев из-за большого количества отмелей. К тому же атаковать голландский флот, имея в тылу англичан, было подобно смертоубийству — даже если бы Медине-Сидонии и удалось бы прорваться сквозь заслоны на рейд Дюнкерка, выйти обратно уже не получилось бы. Добавляя сюда проблемы с боеприпасами на кораблях Армады, становится понятно, что уже на этой стадии план высадки в Англии рухнул. Здесь Филипп и Фарнезе начинают импровизировать — для посадки войск на корабли было решено захватить французскую Булонь (!!!), но и этот план дал сбой. Уже тогда начинает рассматриваться вариант повернуть обратно и вернуться в родные порты. Но все же решили выждать.

Тем временем англичане по совету Дрейка решили провести атаку брандерами (Судно, нагруженное легковоспламеняющимися, либо взрывчатыми веществами. Если смотрели ИП, то должны примерно понимать, о чем идет речь). В ночь с 7 на 8 августа подожженные брандеры с попутным ветром направили на испанцев. Это вызвало панику. Капитаны галеонов в спешке рубили якоря, галеас «Сан-Лоренцо» вылетел на мель и на следующий день попал в руки англичан, флот рассеялся по морю. 8 августа англичане сблизились и осыпали ядрами рассыпавшиеся испанские корабли. По отчетам испанцев, их атаковало аж 150 кораблей (в это мало верится, но англичан там было действительно много).

Брандеры

К 9 августу испанцы, отбившись от англичан и голландцев, а также собрав все, что еще могло держаться на воде, получили сообщение от Фарназе. Суть его заключалась в готовности к погрузке не раньше, чем через две недели. Растерявшийся Медина-Сидония решил провести голосование на военном совете. В результате было решено вернуться в Ла-Манш и вести корабли домой. Однако этим планам не суждено было сбыться — ветер переменился на юго-западный, поэтому было решено обойти вокруг Британских островов и вернуться в Испанию.

До 11 августа англичане, не веря своему счастью, осторожно следовали за испанцами, но не атаковали их. Уже в этот момент на эскадре было около 3000 больных и обмороженных (на Армаде присутствовало довольно много негров и мулатов). 3 сентября часть эскадры миновала пролив между Гебридскими островами и Шотландией. К этому времени корабли были рассеяны по морю. 10 сентября испанские суда достигли Ирландии. Надежды на помощь братьев по вере не оправдались — ирландцы грабили и убивали выживших. Множество моряков умерло от голода. О негостеприимные скалы этого острова разбилось 20 испанских кораблей. Даже для тех, кто всё-таки смог вернуться на Родину, испытания не закончились: уже встав на якорь в испанском порту, экипажи нескольких кораблей буквально умирали от голода из-за того, что запасы продовольствия полностью истощились. В порту Ларедо один корабль сел на мель, поскольку у выживших матросов не было сил, чтобы спустить паруса и бросить якорь.

Всего Наисчастливейшая армада потеряла 63 корабля, из них только 7 — боевые потери. Не досчитались также 10 тысяч моряков. Что касается англичан — их потери совокупно составили до 400 моряков. Все корабли удалось сохранить.

Резюмируя, можно сказать, что высадиться в Англии в 1588 году испанцам помешал оторванный от реальности план десантирования, а также неготовность Фарнезе. На это наложилось четкое следование королевским инструкциям герцога Медины-Сидонии, которые (и это было ясно) еще до выхода Армады из Лиссабона стали никчемными бумажками. К этому можно добавить высокую степень религиозного фанатизма среди испанцев. Экспедиции был придан характер крестового похода, и все его участники перед отправлением совершили покаяние и приняли причастие. Во время похода были запрещены азартные игры, дуэли, на суда не были допущены женщины. На кораблях развевалось множество хоругвей, вымпелов и церковных знамен. Я не хочу сказать, что убеждения — это плохо, в большинстве случаях они даже полезны. И не важно, будь это вера в бога/царя/отечество (нужное подчеркнуть), моральный дух солдат крайне важен на войне. Но нельзя забывать и об адекватной организации, в нашем случае флота, вменяемом планировании операции и подготовке личного состава. Что к сожалению, или к счастью в Непобедимой Армаде отсутствовало.

_____________________

Автор - Максим Парфеня

Немного пророческое фото Робина Уильямса

Энкарнита Алькарас, испанская балерина, позирует обнаженной, 1925.