Беларусь

А теперь, что же там происходило:

Некий краевед решил ошеломить народ книгой, в которой поведал: в 1943 году в Стародорожском районе Минской области партизаны якобы уничтожили деревню Дражно вместе с жителями. Сам он и автор, и издатель. Сейчас ведь каждый может, сдав простенький экзамен и уплатив символическую сумму, получить разрешение на выпуск книжной продукции на свой коммерческий страх и риск. События 65-летней давности приводятся с подачи очевидца. Очевидец – 79-летний уроженец тех мест Николай Петровский.

Что же происходило в Дражно?

Сенсация просочилась в газеты, которые принято называть «желтыми», хоть и красуются они в киосках рядом с приличными изданиями. А еще – на разные неофициальные информационные сайты. Новость проворно разнесли по белу свету как окончательно установленный и теперь уже неопровержимый общеизвестный факт.

Машина закрутилась: страждущие сенсации буквально забросали форумы своими соображениями и версиями, а энтузиасты из рядов деструктивных демократов, чтобы подлить масла в огонь, ринулись в Дражно, чтобы самовольно установить там возле местного католического кладбища шестиконечный крест. Задумка проста: появятся теперь для неуемных столичных околополитических гастролеров повод и место собираться по весне на шумные пикники-митинги и будоражить сельчан.

Но жителей деревни такая перспектива явно не радовала, да и символика, похоже, не всякого устраивала, потому ночью неизвестные крест аккуратно выкопали, отвезли в соседнюю деревню и положили возле другого кладбища.

Для оппозиционной братии это послужило желанным поводом повесить всех собак на представителей местной власти, для «желтой» прессы – продолжать доходную, тираж взвинчивающую тему, а для форумной публики – скрестить шпаги в полемике. «Свядомыя» с упоением злорадствуют: это, мол, из Кремля приказали партизанам жечь белорусские деревни. Русофобы получили козырь: ведь партизанскую бригаду возглавлял Сергей Иванов из Ленинграда. И антисемиты оживленно смакуют тему: командиром участвующего в операции отряда был Израиль Лапидус.

Но что же все-таки происходило в Дражно в апреле 1943 года?

В Стародорожском районе действовала 2-я Минская партизанская бригада имени Ворошилова, которая в основном вела «рельсовую войну». На боевом счету одного из ее подразделений – 5-го отряда имени Кутузова – 23 спущенных под откос вражеских эшелона с живой силой и техникой. В отряде сражались более 270 партизан. Они изготавливали самодельные взрывные устройства, с помощью засад громили германские колонны, нападали на полицейские участки и комендатуры.

А еще опекали детей-сирот. Тетрадь со списками их питомцев хранится ныне в архиве Белгосмузея Великой Отечественной войны. Один из бывших беспризорников написал впоследствии в своих мемуарах о первых впечатлениях после того, как попал к партизанам: «Нас там кормили и опекали. Мне выдали лапти, сшили рубашку…»

По этническому составу многие жители Дражно – потомки зажиточных выходцев из Речи Посполитой, поселившихся здесь несколько веков назад. Деревня большая, расположена на перекрестке дорог. До опушки леса три километра. На возвышенности -- школа, оттуда все окрестности видны как на ладони. Лучшего места для полицейского гарнизона трудно придумать. А гарнизон немцам был очень нужен для борьбы с партизанами. Он насчитывал 400 полицейских, подавляющее большинство которых были местными жителями. В январе 1943 года партизаны попытались захватить гарнизон – сделать это было просто необходимо. Но их малочисленность не позволяла подойти к деревне со всех сторон. Операция претерпела неудачу: более 20 партизан, скошенных пулеметными очередями, остались лежать на снегу.

После проведения дополнительной разведки 14 апреля была предпринята вторая попытка. Атака началась в 4 часа утра. Тишину разорвали пулеметные очереди. Огонь по партизанам вели сразу из нескольких усадеб – в Застенке – той части деревни, где находился полицейский гарнизон: что ни двор, то огневая точка. Их необходимо было подавить.

Дражно с его 42 дзотами являлось тогда крепким орешком, поэтому партизаны были вынуждены применить артиллерийские орудия. Полицаи выскакивали и мчались к дзотам, которые у многих «селян» находились прямо во дворах. В некоторых домах от артобстрела занялась соломенная крыша, кое-где огонь распространился на соседние дома.

В тот же день 21-летний командир бригады лейтенант Сергей Иванов докладывал в штаб партизанского движения: «…Бой прошел очень удачно. Свою задачу выполнили, гарнизон разгромлен, за исключением 5 дзотов, в которые войти не удалось». Партизаны уничтожили 217 полицейских. Потери среди народных мстителей – 13 человек.

Тот бой пополнил героическую летопись партизанского движения в Белоруссии. Советский разведчик Герой Советского Союза полковник Станислав Ваупшасов, который в годы военного лихолетья возглавлял крупный партизанский отряд, действовавший в Минской области, вспоминал об успешной операции в своих мемуарах: она породила у немцев упорные слухи о том, будто в лесу высадился мощный десант советских войск с пушками.

К сожалению, в результате плотного огня противоборствовавших сторон пострадало и несколько мирных жителей. Упредить несчастье было практически невозможно, особенно ночью, когда опознавательные признаки целей трудно различить. Следует при этом подчеркнуть, что вина за гибель тех мирных жителей целиком и полностью лежит на совести полицаев, которые сознательно пошли на службу к гитлеровским оккупантам, а своих близких, по сути, сделали заложниками и прикрывались ими как живым щитом.

Минский ученый, доктор исторических наук, профессор Эмануил Иоффе так прокомментировал этот эпизод: «В результате жестокой вооруженной борьбы партизан и полицаев, временами гибло и мирное население. Так случилось и в Дражно 14 апреля 1943 года. Но в данном случае партизаны невиновны...»

Жертвы гитлеровского маскарада

На протяжении нескольких десятилетий историки и следопыты изучали архивные документы, опрашивали очевидцев партизанских боев. Девиз «Никто не забыт, ничто не забыто!» воплотился в многочисленных томах воспоминаний ветеранов. Казалось бы, сейчас, по истечении более чем шести десятилетий, о партизанском движении на Минщине известно столько, что никаких исторических открытий ожидать не приходится. Но вдруг некий предприимчивый издатель ни с того ни с сего устроил настоящий переполох, якобы отыскав «вторую Хатынь». Только такую, которую не оккупанты загубили, а партизаны. Лавры Зенона Позняка, пропиарившегося на куропатских могилах, явно не дают ему покоя.

Для проверки сведений, изложенных «краеведом», районный совет ветеранов Стародорожского района создал комиссию. Ветераны встречались с людьми, которые проживали в войну в Дражно и окрестных деревнях, заслушали живых свидетелей событий того времени. Был приглашен и упомянутый в начале статьи Петровский, но он не приехал.

Комиссия пришла к выводу, что «краевед», пытаясь очернить Победу всего народа над фашизмом, субъективно и предвзято истолковал партизанскую операцию по уничтожению полицейского гарнизона как карательную акцию против мирных жителей. Такой же результат дала и проведенная прокурорская проверка. Отрывочные и запутанные воспоминания старика вызывают недоумение: полицейский гарнизон, по его словам, состоял из 79 человек. Но откуда такие сведения могли быть у 14-летнего подростка? Кстати, по документам, изъятым у немцев, в Дражно их было 400. Документы хранятся в Национальном архиве Республики Беларусь и были представлены в Белорусскую военную прокуратуру.

По утверждению «краеведа», этот очевидец «вспомнил», как комбриг отдал приказ: «Расстрелять как можно больше членов семей полицаев». Но при каких обстоятельствах это стало известно мальчику из деревни?

Петровский вспоминает: «Катя, сестра моя, достала комсомольский билет». Но, увидев его, «высокий партизан в кожаных сапогах, обмундировании начал целиться в Катю»... В то, что этот высокий был партизаном, невозможно поверить, ведь многие народные мстители сами являлись комсомольцами и коммунистами. Причем очевидец утверждает, что «ни одного полицая партизаны не застрелили. Их дома тоже уцелели». Очень странно все это, не правда ли?

Примечательны и такие детали: Петровский не помнит дату трагедии, которая произошла с его семьей. По архивным данным, партизаны проводили операцию 14 апреля, а по мнению родственников старожилов, днем позже. Эта путаница отражена и в прессе, и на сайтах. Чем она вызвана?

Свет на загадку проливает высказывание на одном из белорусских интернет-форумов: «Наша деревня находится между Чериковом и Кричевом. Моя бабушка полицаев всю жизнь проклинала. Она рассказывала, как те приходили под видом партизан. Благо дядька был у партизан связным, так он знал всех своих в лицо. Вот и в Дражно, я уверена, было то же самое».

Скорее всего, участница форума права. Отец очевидца экзекуции до прихода немцев был председателем сельпо, членом партии и успел уйти в лес. После партизанской операции нельзя исключить мести полицаев в отношении совершеннолетних членов его семьи на следующий день. Именно полицейских подросток и принял за партизан.

«Краевед», не ведающий края

Тут впору задуматься и об источнике осведомленности Петровского. О том, что над мирными жителями глумились бойцы из отряда имени Кутузова, очевидец, оказывается, узнал лишь много времени спустя, а сразу после упомянутых событий у него таких мыслей не возникало. О случившемся узнал от односельчан. А кем многие из них были в войну, известно.

Что же касается «краеведа», то о том, что крест, привезенный и установленный столичными «свядомыми», выкопали ночью якобы представители власти, его проинформировал житель Дражно некий Александр Апанасевич. Характерная деталь: дражненца с той же фамилией, только Владимира (ныне ему за 80), «партизаны», как выяснилось, пощадили и, главное, дом его семьи решили не поджигать.

Очевидец также припоминает, что «партизаны» бросали детей в огонь, но поверить в такое, после того как они спасали беспризорников, невозможно. Мать Петровского, по его словам, кололи штыками несколько… женщин. Но женщины в отряде имени Кутузова никогда в боевых операциях не участвовали. Они вместе с хозяйственным взводом оставались в партизанском лагере.

«Я нашел Лапидуса, когда мне было 18 лет, – пересказывает «краевед» воспоминания очевидца. – Он жил в Минске, в районе Комаровки, работал в обкоме партии. Лапидус спустил на меня собак». Эту нелепость опровергает сын Лапидуса: никогда собак не держали.

Все говорит о том, что горе-краевед, не владея фактами, сочинял их сам, преднамеренно исказил рассказ престарелого пенсионера, подал винегрет под собственным соусом. Ну а на Петровского как очевидца ссылался для пущей убедительности. Кстати, несмотря на многочисленные просьбы, обнародовать диктофонные записи бесед «краевед» категорически отказался.

Более всего настораживает то, что Петровский якобы хранил мрачную тайну целых 65 лет: даже во время горбачевской гласности, когда и не такие «мемуары» были на слуху. Причем жил он в то время не где-нибудь в дальней деревне, а в столице, работал электриком на госпредприятии. Теперь вдруг ни с того ни с сего откопал некоего «краеведа» с издательской лицензией и решил поведать ему о сокровенном. Книжица, заметим, появилась на свет, когда свидетелей со стороны местных жителей почти не осталось в живых. Раньше она появиться не могла.

Опус «краеведа», его интервью бульварным изданиям и «Радио Свобода», откровения на сайте с адресом, виртуальное пространство для которого с целью «продвижения демократии» щедро предоставляет госдепартамент США, полны противоречий, несуразности и голословных утверждений, а по сути, измышлений. Скрытую, подчас и откровенную ненависть как этого сочинителя, так и рецензентов его опуса из «желтых» газетенок по отношению к белорусским партизанам можно усмотреть чуть ли не на каждой странице их писанины. Чего стоят хотя бы такие рассуждения: «Иванов, пожалуй, один из немногих партизанских комбригов, которому не присвоено звание Героя Советского Союза»… Между тем на территории Беларуси было 213 партизанских бригад, но высокое звание Героя Советского Союза присвоено только 88 партизанам и подпольщикам.

Партизаны практически не воевали, утверждает «краевед», они отсиживались в лесах. Стало быть, 23 спущенных под откос одним только 5-м отрядом вражеских эшелона с живой силой и техникой не в счет?

Имеет место в нападках критиков партизанского движения и явная мерзость: «Даже имя показательное – родители были сионистами, как пить дать… Эта мразь после войны стала партаппаратчиком… Как видите, жег беларусов жид, командовал им москаль» (орфография сохранена. – В. К.). Но главная ложь состоит в том, что бой с мощным полицейским гарнизоном представлен как расправа с беззащитным местным населением.

Столичные «доброжелатели» уговорили Петровского подписать обращение в Минский облисполком с просьбой разрешить установить в Дражно мемориальный знак. Ответ был такой: «Ваши родители, погибшие в годы войны, захоронены на кладбище. На их могилах стоят надгробия – их память увековечена в соответствии с гражданскими и христианскими традициями… В Стародорожском районе поставлено 92 памятника жертвам войны, к которым можно прийти как в праздничные, так и в траурные дни и почтить память родных и всех погибших земляков».

Но не хотят нагрянувшие в Дражно господа из «Народного фронта» и иже с ними чтить память чьих-то отцов и дедов, погибших в борьбе с гитлеровскими оккупантами. Для них важнее омрачить всенародный праздник – День Победы. Подавай им мемориал в честь коллаборационистов, пострадавших от ненавистных большевиков-инородцев.

Неймется им перессорить пожилых людей, переживших военное лихолетье, столкнуть лбами белорусов, русских, евреев и поляков. А еще натравить друг на друга православных и католиков, оболгать представителей власти. Явно не по нутру «свядомым» стабильность в белорусском обществе.

Владимир КОЖЕВНИКОВ, «Белорусская военная газета», 30.04.2008.

П.С. Товарищи. Наша история кровава и действительно имеет множество противоречивых моментов, но очернение всегда гораздо хуже обеления отвратных действий ибо страдает память действительно о достойных людях.