Записки из аккаунта в Facebook военнослужащего 41 мотопехотного батальона ВСУ Мартина Бреста.
21 сентября 2015
"... Качается полка. Плачет у соседей ребёнок. Раздолбанный поезд трясется припадочно на стыках, натужно скрипит, дергается. Лязгает смычка. Звенят ложки в стаканах.
Яркие вспышки отпечатываются в моей умирающей памяти.
Семьдесят четыре. Семьдесят четыре долгих дня я ехал сюда. Семьдесят четыре ярчайших вспышки - клац, клац, ложатся в обойму воспоминания, с маслянистым щелчком, плотно, туго.
Позади много всего. Позади все, что смог, что потянул, где сумел, где облажался. Впереди... что-то. Может через несколько дней я сниму новый обзор уездного немедика под названием "Лучший противоснайперский комплекс в армии: Т-64 " Булат". Может я буду стоять по полсуток в наряде, всматриваясь в туман над терриконами. А может меня убьют нахер, и кто то, возможно, напишет в моём фейсбуке об этом. Тихо, вечером, между очередными порциями "а Юля сказала" и "зрада, Порох нас сливает".
А пока - семьдесят четыре дня позади, и я - просто еду.
Красивейшая замечательнейшая страна покачивается за окном. Красивейшая замечательнейшая жизнь течёт тёплой волной через пальцы, мелькающие по чёрным строчкам фейсбука.
Семьдесят четыре - спасибо, что были. Вы изменили меня. Или нет? В учебку приехал... Я? Или не я? Сумасшедший на всю голову немедик... Да, это точно я. Семьдесят четыре раза - я.
И я еду, слышишь, ба, я обещал, и я еду к тебе.
Здравствуй, злая сука, зона АТО.
Здравствуй, Родина."
23 сентября 2015
"Много пишу пафосных мыслей, и мало самой жизни. Это меня тут укорили.
Алэ. Тут есть проблема, други. Нельзя светить подразделение, нельзя светить топопривязку, да и вообще - людей, которые здесь, тоже нельзя светить.
И остаётся что? Быт. Покушал, помылся, побрился... А нет, не брился. Попил вкусного кофе, пока геник работает. Взял автомат, сходил на позиции. Постирался. Помыл посуду. Почистил передние зубы. Ещё раз помылся, сбрызнулся фаренгейтом. Послушал мышей. Посмотрел, как кошка играет с мышкой, вспомнил Maks Mirošnyčenko и его подробный рассказ про его кота. Взял автомат, сходил на позиции. Вернулся, попил кофе.
Подумал о том, что все таки мультитул это круто, а нормальные отвёртки и надфили все равно нужны.
Василий Дансер напротив утопил в ведре мтпшные штаны и отбивается от моих попыток дать ему свои запасные. Причины каждый раз говорит разные, но все какие то не очень понятные. Я на всякий случай киваю и делаю умное лицо.
Гупает весь день, с разной периодичностью."
26 сентября 2015
"Штабы раздуты.
Все сидят в штабах, на тёплых местах. Деловоды, водители, денщики какие то, зам-по-чем-то-там. Реально. Сам тут сижу. Кто воюет - неизвестно. Реально в окопах никого, одни мыши. Молчит арта, стоит, понурившись, АГС. Нет никого. В штабе все, служат, несут ответственность и принимают решения, ходят вокруг штаба в наряд, пьют квас и шастают на новую почту.
Да, и сепаров нет. Не шарятся дрг, не ползают саперы. Тишина. Спокойствие. И все в штабах. Кому воевать? Никому. Тёплое место в штабе - вот где вся суть нашей службы.
Именно такая картина возникает, когда поневоле подслушиваешь вечерние разговоры ребят по телефону с домом.
- Мам, да я в штабе, ну че мне будет, какая война?
- Маленькая моя, я водитель, командира вожу в Волноваху, не служба, а мёд.
- А, это бахает? Доця, это учения, папа тебе потом, утром позвонит. Целую. Пока-пока.
Бахают - учения. Служба - в штабе. Опасности - никакой.
Потом сын берет автомат - и к тепловизору. Муж снимает с гвоздя свдшку и идёт на фланговый окоп. Отец залезает обратно в бэху и крутит башней.
А все - да, все в штабе служат. Конечно. Штаб у нас такой. Один на всех. Называется ЭТО НАША ЗЕМЛЯ.
Вэчэ - Украина. Полевая почта - до востребования"
27 сентября 2015
"Хочу написать... И не могу.
Василий Дансер пришла посылка. Ну, забрать ее с новой почты - это отдельный квест, но дело то - не в том.
В посылке - тёплые вещи. Шапки, флиски, шарфы. Никакой тактикульности - обычные вещи, немного ношенные, чистые, сложенные. И кулечек с конфетами. И две пластинки казинаков. И все так уложено... Понимаете? С любовью, аккуратненько, заботливо. И... И вот есть человек где то. Она берет денежку, долго едет на троллейбусе, идёт на рынок, выбирает... Несет домой шапку и флиски, и казинаки, и стирает вечером вещи. Падают волосы на лоб, уставший человек вздыхает, откидывается голову. Бормочет телевизор посреди города, вечер окутывает коробки домов. Все хорошо, все спокойно. У всех, кроме неё. У неё - война. Она на самом деле здесь, с нами. Сидит с автоматом на позиции. Или в бэхе. Или - стирает, уставшая, тёплые вещи, чтоб нам отправить.
Нива разбитая приедет на новую почту. В очереди минут сорок - и кто то заберёт посылки для всей роты. А их немного. А среди них - сумка белая. С вещами. Которые пахнут домом.
Домом.
Спасибо."
27 сентября 2015
"А сейчас все, кто может это сделать - встаньте. Пожалуйста, встаньте, и обнимите-поцелуйте детей. Покрепче.
Сделайте это и за нас.
Ладно?"
29 сентября 2015
"Почему никто мне не сказал, что самое страшное на войне - это оса под бронежилетом?"
29 сентября 2015
"Ситуация, знаете, требует расставить все на свои места.
Эта пафосная фраза говорит нам о том, что сейчас я расскажу о двух подходах к такмеду уже непосредственно в АТО. Правильном и моём.
Минутка географии. Есть роп - ротный опорный пункт. Есть передовые позиции, находящиеся от него на некотором удаленит. Раз в определённый период времени там происходит ротация, отдежурившие приезжают на роп, а на их место становятся сменщики.
Итак. Если у нас а) все обучены по специальности "солдат-спасатель" и б) имеют ifak на некрасивом бронежилете по кличке Корсар, то работа медика заключается в том, чтобы присутствовать на какой то из позиций, ротироваться быть в составе своего взвода и спокойно себя чувствовать. Если беда и 300 - то медик даже с одной из позиций доберётся (хрен его знает, правда, на чем) до другой, а там уже разгар желтой зоны, парни ставят трубку, тыцают декомпрессионной иголкой, и раненый отбивается и кричит, что с ним все хорошо и он уже не хочет лечиться.
Это был идеал.
Реальность.
Исходя из того, что в роте пока (пока) нет обученных толком людей, и в роте нет аптечек почти - то роль медика сводится к роли скорой помощи. Скорой как по времени подскока на попавшую в беду позицию, так и по времени жизни самого медика. Нормальными словами - медик сидит на ропе и держится за рюкзак, и если на позиции, на любой из них, появился 300 - то надежды у него только на прибытие меня. На чем то. На технике, которая должна выдвинуться на помощь. На своих двоих. На какой то машине, которую надо завести, найдя ключи, водителя найти и выгнать это все под обстрел. И все это время там раненый лежит и ждёт. Наши его, конечно, вытянут в то, что они посчитают желтой зоной. Или попытаются, и их поубивают. Или не попытаются, и это буду делать я. И все будут ему пытаться помочь. И орать в рацию.
Вывод?
А нет его.
И это не зрада.
Просто так есть. Здесь и сейчас. Все, пошёл одеваться и заступать на дежурство.
Да, и еще. Вчера меня первый раз в жизни назвали "Док".
30 сентября 2015
"Ушла шестая волна. Последняя, все, родные, больше некому. Посмотрите в окошко ваше, прижмитесь носом к стеклу и постойте минутку. Там, за холодными четырьмя миллиметрами эффекта преломления - те, кто сюда не пошёл. Те, кто дома. Привет им отсюда. Я бы и сам постоял и в окно посмотрел, на Киев шумный, на звуки и запахи асфальтовых холмов. Но у меня окна нет, зачем оно в блиндаже? А было бы - оно бы выходило не на яркий Киев, а на тусклый Донбасс, на поля невзошедшие, на высоковольтку поваленную, на зеленку редкую да на дороги грунтовые.
Шестая волна ушла, все, родные. И вернулась третья. Вернулась не вся, война же, поубивали нас немножко. Но вернулась. В так охрененно ждущую их Украину. И сегодня мой друг написал мне об этом. Мы с ним знакомы... Целую вечность. Скоро год как. Он вернулся домой. Слава Богу. Живой. Не очень здоровый, но живой. Хорошо как.
Хорошо?"
"Недавно я понял что у меня тоже прошли изменения.
Что я уже не тот кто уезжал год назад. И для того чтобы это понять мне нужно было вернуться домой. Знаешь в чем проблема? Тут ты один. На востоке ты понимаешь что так или иначе ты делаешь дело нужно для миллионов людей. Ты знаешь зачем ты тут. И вот возвращаясь домой ты понимаешь что основной массе это не нужно. Что вернулся туда откуда уехал. Но ведь ты уже другой. Подсознательно ты ждешь этого от окружающих. Но они не меняются. Ты не хочешь быть похожим на них. Только не это. Я был там. Это моё. Это внутри. Это знания которые тут не нужны. Это опыт который никому не интересен. Но это твоё сокровище и твоё проклятие. Ты не знаешь чем занять себя здесь. Тебе нужно Дело. Тебе нужно понимать что делаешь это не для себя. А для всех. Дело которого тут нет. И тогда ты сидишь, куришь надоевшие сигареты и думаешь как задушить тоску и прожить ещё один день."
Рано или поздно мы вернёмся. Нет, не в Киев. Мы вернёмся в наш сектор М. Домом вдруг стал он.
А это неправильно.
Или правильно?"
1 октября 2015
"Да, мы знаем, что отчёт - это важно, также важно, как и собрать деньги, закупить, отвезти, уехать целыми. И отчитаться, обязательно. И максимально прозрачно.
И фото. Фото с вручением груза. Стоят люди в разнокалиберной, но одинаково пыльной грязной форме, и неумело улыбаются. В руках держат то, что скрипящий разваливающийся волонтерский бусик устало довез до позиции. Ящики, перемотанные скотчем, пакеты, коробки, клубки масксетей, наборы инструментов. Драгоценные бензопилы, генераторы, провода. Бесценные ночники и тепловизоры. Редко, очень редко - абсолютно неоценимые нерастаможенные машины. Медрюкзаки, вершины счастья.
Перечеслять смысла нет больше, да?
Мы ведь все видели эти фото. Всматривались в них, в лица - есть ли на них что то, какая то иномирность, странность? Где у них отпечаталось "я стреляю в людей, которые стреляют в меня"? Где отмечено на них " друг погиб под градами"?
Да обычные лица. Если в глаза не смотреть. Глаза, чёрт побери. Уставшие.
Я много раз говорил - я был на той стороне маршрута. Теперь оказался на этой. Теперь я - не точка погрузки, а точка разгрузки машины. Это до сих пор очень странно. И никогда не возникает чувство "так надо, все правильно, нехай везут, я тут за них воюю". Не дай Бог. Снесите мне голову сразу же нахер, если я только попробую вякнуть что то вроде этого.
А ведь это пост-благодарность должен был быть.
Родной Ф.О.Н.Д. Дианы Макаровой - огромную коробку с кучей очень нужных вещей. А сверху неё лежало сокровище - 20 турникетов. А в ней - батарейки, лекарства, куча всего... И флаг.
Флаг обязательно. Без флага - никуда. Ни вперёд, ни назад. Хотя... Хотя назад - это вообще не вариант.
Спасибо. Не знаю я слов таких, чтобы все выразить, что чувствую от посылок. Или знаю?
Знаю.
Самые Лучшие Люди На Земле."
1 октября 2015
"Мелкая, как говорит нам современная наука, моторика пальцев успокаивает. Вязать там можно, к примеру. Или шить. Или в ухе ковыряться. В соседском.
Я вот, например, магазины снаряжаю. А чего. Магазинов много не бывает. Бывает очень мало или мало, но уже повесить некуда и даже стоять проблематично, не то что ходить.
Народная примета Киева: если помыть машину - то обязательно пойдёт дождь.
Народная примета Донбасса - если почистить автомат, то обязательно будешь стрелять.
Хорошая мелкая моторика. Успокаивает, да."
5 октября 2015
"Целый текст нафигачил. Про дебилов, которые тут. Про идиотов, которые там. Про весь небольшой процент населения, который живёт, дышит и болеет этой войной.
Стер.
Очень близко это, слова складываются во фразы, грязные пальцы касаются экрана умирающего смартфона, синематограф фейсбука, нашей волонтерско-армейской версии, прокручивается перед глазами. Мелькают вспышки, образы, люди, сине-белая буковка мигает в углу. Посреди Донбасса, в стылом блиндаже. Странно? Странно. Это ниточка. Тоненькая очередь чёрных значков, не дающая забыть, зачем мы здесь. Связь с теми, ради кого и зачем. Цифровая связь с жизнью. Пригорошня смыслов, маленьких, тёплых, безумно важных.
Простых.
Это простая война. Проще некуда. Или они нас продавят - или мы их. 50 на 50. Или нет?
В нескольких метрах от меня засыпают Василий Дансер и Александр Безгачев. Плюс два. 52/48.
Санчо Позывной в соседнем блиндаже. 53/47.
Maks Mirošnyčenko, Євген Попов, Попов Евгений, Pavel Omelchenko, Константин Чабала
58/42.
Еще?
А волонтеров забыл?
59.
60.
90.
100.
300.
1000.
5 000.
500 000.
Много?
Нас больше.
Нас больше, чем их. Почему? Потому что мы сами - больше. Выше. Сильнее. Лучше.
Пожалуйста, помните об этом.
Нас - больше."
5 октября 2015
"В качестве ежеутреннего кофе (кто может - пейте сегодня латте с карамельным сиропом, это правильно, понедельник же, ну серьёзно) я напишу про перемирие.
Итак, шо мы имеем с Минска. ВСУ отводит мелкашку, ну, грубо говоря - все, что страшнее пулемета. На фронте в основной своей массе затишье, с нашей стороны лишнего не стреляют по причине полученных приказов, с их стороны - по причине полученных пиздюлей от кураторов. Мир, благость и банный день, другими словами.
Алэ. Как это в реальности.
Это война. И "мочить укропов" сепары пытаются, втимхомолку от кураторов и с молчаливого согласия своих непосредственных командиров.
Как это происходит.
Вариант раз. Группа личностей моторолльного вида, цвета и запаха вечером принимает по немалой порции "сепарки" на лицо, травит друг другу военные песни и дотравливается до какой то военной операции типа "а пошли по хохлам ебнем все равно командира нема". Берут еще "сепарки" и ищут себе приключений - из СВДшки с глушителем стрельнуть по нам, или залезть по ярочку и растяжек понафигачить. ОБСЕ у нас не бывает, да и что оно увидит? Вот и получается - тишина на фронте есть, а прилететь, особенно вечером-ночью, может "лэгко та нэвымушэно". Слава Богу - не из тяжеляка, но - может. И это нельзя назвать боем даже. Просто - они хотят нас подстрелить или чуть чуть взорвать.
Вариант два. А бывает так - сепар идёт к себе домой, в село, после ротации. Только вот село - наше. И идут они ночью, с оружием. И в селе этом их дофига, а село - у нас за спиной. И подняться, дать нам в спину они могут в течении часа, без тяжёлого, но со стрелковой обильно. Тишина? Тишина. Страшно? А то.
Вариант три. А еще есть провокация - пострелять по нам и снимать на видео, будет ответка наша али нет.
Сепары не упускают возможности безнаказанно стрельнуть, растяжек замутить, или выкрасть военного. И если мы ответим из тяжёлого... То опять начнётся большая война. Поэтому отвечать нужно сообразно и адекватно. Но, если совсем не отвечать - то они подумают, что тут никого нет, а те, кто есть - перепились и спят. И сходят к нам в гости, чувствуя свою безнаказанность. Мы, конечно, отобьемся, но потери будут, и опять что? Большая война. Арта. Грады. Минометы.
И вот они, те, кто на фотке на перемене носятся и вопят, полные жизни - будут опять сидеть по подвалам, как сидели семь месяцев.
И вот чтоб они не сидели - мы и находимся там. И не отвечаем из зушки или бэхи - на снайперский огонь. Боимся? Да. Боимся. Что все сорвётся, и пострадают мирные.
Поэтому и бошку подставляем сейчас, и будем подставлять и дальше.
Сумбурно получилось, согласен. На и чёрт с ним, с красивым текстом. Дети тут летают-гасают-кричат-смеются- плачут-балуются. Бегают вокруг машины, ховаются друг от друга за больших дядек с автоматами. А дядьки иногда стоят и боятся шелохнуться, чтоб не спугнуть вот это - ладошку маленькую. И улыбку."
7 октября 2015
"В принципе все, что отличает солдата от мирного - это не раскрашенная одежда, неудобные тапки, плохо привязанные к ногам, или бронешапка в верхней части его тела. Это все так, внешние проявления. Оружие. Оружие, с помощью которого, как говорит нам логика, военный должен защитить мирных от разных там уродов. В этом отличие оружия у полицейских и остальных милициянтов от оружия у военных. Зэ Полис носит шпалер в кобуре или палку-стрелялку на животе, с трудом упакованном в китель, исключительно для замозахисту. То есть, если упростить - то полиция-милиция-и-остальная-жандармерия с помощью орудия становится равной в возможностях с вооруженным преступником, а далее дело состоит в невероятном искусстве владения штатным огнестрелом, которое, как мы с вами знаем, конечно же свойственно нашим гаишникам и остальным пидроздилам в синей форме со смешной фуражкой.
Военный же владеет оружием с одной единственной целью - выполнение боевого задания. А все эти задания в нашей с вами маленькой войне в конце концов сводятся к одному - к защите мирных от разнообразных немытых моторол.
И отношение к оружию поэтому совершенно другое.
Не знаю, как описать. Заботливое? Трепетное? Внимательное?
Близкое. Человек и кусок железа становятся близки. Многие дают имена автоматам, пулеметам, танкам... Вы можете себе представить хоть одного гаишника, который бы дал имя своему грязному нечищенному пистолету?
Иногда автомат - единственное, что становится между противником и тобой.
А иногда твой автомат и ты - единственное, что становится между противником и страной за твоей спиной."
9 октября 2015
" Никогда не знал, как же это - работать в ночнике.
Сходили, прогулялись. Это офигенно.
Чувствуешь себя не слепым котенком.
Жаль, что нельзя сделать фото этого серо-зеленого двухтонального мира холодной ветренной ночи.
Спасибо, Господин Пж. Очень вовремя.
Сейчас пафосно скажу, как всегда.
Спите сегодня спокойно, мы тут, мы не проебем. Все будет хорошо."
11 октября 2015
" Война на три фронта. На три.
Первый - сепары, привычное зло, выстрел-не попал-фух-хорошо.
Второй - высочайшее керивныцтво. Это я о раде, не о президенте, президент у нас - исполнительная власть. А я о законодательной. И суды. Это то говно, которое революция должна была смыть, но не смыла. Для того, чтобы осознать это - нужно просто посмотреть на цифру моей военной зарплаты.
Третья - часть жителей Украины которая нас ненавидит. Не скажу, что не за что. Но из за сотни-другой уродов клеймить всю армию... Я, знаете, постоянно говорю себе: "Это тоже наши люди, да, они нас не любят, но это неважно, все равно мы должны..."
Но иногда толерантность заканчивается.
Если еще раз какая то сука напишет мне в личку что то типа "как вы пьяные быдла меня заебали, я живу возле учебки, вы все там обблеванные аватары" - я выпрошу сутки, приеду и разобью голову. А потом уеду обратно. И милиция нехай за мной сюда едет. От это будет забавно.
Армия - плоть от плоти, кровь от крови, да?
Да, а теперь просьба.
А хотя нет. Нахер.
Сами справимся.
Это же армия.
Три фронта. Три."
12 октября 2015
" Так как я пишу обычно то, что приходит мне в голову, а в крайние два дня в голове - злость и расстройство, то и писать я буду вот это самое вот.
ГДЕ БЛЯДЬ МОИ АПТЕЧКИ С ТУРНИКЕТАМИ И КВИКЛОТОМ?
А, кстати. Мой любимый пост.
Я в армии 95 дней.
За 95 дней мой армейский доход сложился из трёх сумм.
1848 грн в августе.
2500 в сентябре.
200 в октябре.
Итого за свою стремительную военную карьеру я заработал ммм (де ж калькулятор?) около 4 тыс 550 грн.
За три месяца. Это у нас сколько, ээээ, примерно полторы тысячи гривен в месяц?
Круто.
Интересно, а кто утверждал цифры военных зарплат?"
13 октября 2015
"Пока мозг плавает в осознавании формы 38 и формы 11 - глаза смотрят на предмет, про который давно хотел написать.
Я не знаю, кто делал эти буржуйки, знаю только, что волонтеры. Я не знаю, о чем думал и чем руководствовался человек, который разрабатывал ее, брал железо, варил... Я бы хотел ему передать.
Друже. Спасибо большое. Она охрененна. Лучшее, возле чего я грелся. Ты сделал отличную вещь.
А людям, которые в течении войны перечисляли свои деньги на буржуйки, хочу сказать.. Да то же самое.
Спасибо большое."
16 октября 2015
"Хотел с утра пораньше, пока не началось вот это вот "надо бегом, на сейчас, вот эту ведомость переделать", " а когда мне будут новые берцы, а то я в этих походил неделю, они мне жмут, на их тебе назад", "как нет бензина? А рации как заряжать, аккумы для теплака? Ебать..." и полсотни других вопросов, написать пост.
Но напишу только одно.
Чёрт, как же холодно."
