Результаты поиска по запросу «
слёзы лоргара
»
Warhammer 40000 Wh Песочница фэндомы Roboute Guilliman Primarchs Imperium
Отрывок из детства 13-го примарха
Мне было пять, когда отец взял меня на охоту. Я знал зачем. Даже тогда я мог читать людей с той же лёгкостью, с которой читал военные трактаты. Мой отец видел, как я смотрю на его генералов и чиновников. Он видел, как я их презирал. Величайшие государственные деятели величайшего города были идиотами, не видящими самого важного ресурса на планете - их собственного напрасно угнетённого народа. Они были идиотами и тиранами, и даже в свои пять лет я хотел разрушить всю эту изжившую себя систему.
Мой отец чувствовал то же самое, я знал это. Но моё место на Макрагге было ненадёжным, и он был слишком умён, чтобы рисковать моей жизнью из принципа. Поэтому он забрал меня в то место, которое нравилось нам обоим - холодные прекрасные предгорья Гор Короны, где мы могли дышать свежим воздухом и давать волю своему гневу, карабкаясь по камням. Вдали от Сената мой отец прекращал притворятся, будто я был нормальным ребёнком, и мы охотились вместе как равные. Он смеялся, как всегда, видя мою необузданную силу, гордясь своим странным маленьким сыном. Но затем, когда я увидел, как он упал, скривившись от пореза на руке, меня осенила ужасная правда.
Мы не были равными. Никогда не могли быть. Мой отец не был похож на меня. Человеку, который научил меня жизни, было суждено умереть. От алого пятна на его тунике у меня перехватило дыхание. Однажды Конор Жиллиман умрёт. Он оставит меня. Оставит меня с идиотами и тиранами. И в это мгновение я стал ребёнком, которым я всегда лишь притворялся. У меня на глаза навернулись слёзы, я положил руку на его рану, желая, чтобы она исчезла. Он засмеялся, покачав головой - он не смеялся надо мной, а наоборот подбадривал. Он вынул монету и передал её мне. Его лицо было отчеканено на одной стороне, а Консула Галлана - на другой. Он сложил мои пальцы в кулак, крепко сжимая монету.
-Почувствуй её силу,- сказал он. Каким бы сильным я ни был, я не мог сломать металл. - Монета - это Макрагг, - сказал он. - Прекрасный и нерушимый. Сотворённый, чтобы пережить нас всех. И пока есть Макрагг, я буду с тобой, Робаут. Мои достоинства - это достоинства Макрагга. Моя сила - это сила Макрагга. Это не просто мой дом, Робаут, это моя душа и моя семья. И твоя семья тоже. Макрагг выстоит. Макрагг должен выстоять. И пока есть он, ты никогда не будешь одинок.
Мы не были равными. Никогда не могли быть. Мой отец не был похож на меня. Человеку, который научил меня жизни, было суждено умереть. От алого пятна на его тунике у меня перехватило дыхание. Однажды Конор Жиллиман умрёт. Он оставит меня. Оставит меня с идиотами и тиранами. И в это мгновение я стал ребёнком, которым я всегда лишь притворялся. У меня на глаза навернулись слёзы, я положил руку на его рану, желая, чтобы она исчезла. Он засмеялся, покачав головой - он не смеялся надо мной, а наоборот подбадривал. Он вынул монету и передал её мне. Его лицо было отчеканено на одной стороне, а Консула Галлана - на другой. Он сложил мои пальцы в кулак, крепко сжимая монету.
-Почувствуй её силу,- сказал он. Каким бы сильным я ни был, я не мог сломать металл. - Монета - это Макрагг, - сказал он. - Прекрасный и нерушимый. Сотворённый, чтобы пережить нас всех. И пока есть Макрагг, я буду с тобой, Робаут. Мои достоинства - это достоинства Макрагга. Моя сила - это сила Макрагга. Это не просто мой дом, Робаут, это моя душа и моя семья. И твоя семья тоже. Макрагг выстоит. Макрагг должен выстоять. И пока есть он, ты никогда не будешь одинок.
Warhammer 40000 фэндомы
последователи ЛОРГАРА ЙОЙОЙО
моя милая,
пусть это серое небо видит,
что нам хватит стимула
повергнуть иерихон руками еретиков,
тебе холодно, поэтому не кричи выпуская жизнь паром,
и пусть твой живот распорот
мерцающим синим кристаллом
мученья закончатся скоро
пока же
храни,
береги тепло.
твои слёзы и боль
лишь веселят меня,
знаешь, мне кажется в нас кто то вселяется
в этом момент
и пытка теперь - инсталляция
и мы стали эпистолярными
и разрезаем плоть не только пытаемых -
свежуем самих себя.
есть слова, которые нельзя забывать.
есть слова, которые стоит вырезать
не только на тебе, моя милая
ты видишь на на моём лице символы
но не можешь пока прочесть их.
пока.
ты ещё не проводник.
видишь, небо налилось багрянцем
прекрасное небо из мяса,
значит, всё не напрасно
значит, жизнь наша не грязь.
гордись -
ты станешь сосудом, прекрасная,
ты станешь соседом по братству
и сестринству
жаль, не надолго
-ведь сложно без сердца
без рук и без ног-
реальность ещё не соткана
в привычную колхидскую вязь.
я режу тебя веселясь
ты плачешь?
милая, родная - не надо
прикосновение варпа - награда
ты видишь, уже начал накрапывать
дождик кровавый,
значит не зря всё -
скоро ты станешь зрячей
скоро раскроется ярче тот мир, что тебя миновал
закончим же наш ритуал.
ещё больше душ в жернова
кровь кровавому богу
для трона черепов черепа.
откройся портал
вот, милая, ты и отмучилась
по телу приятно-жгучее
чувство,
что стали лучше мы
оковы сброшены
отринута императора ложь.
небесный очищающий дождь
омоет красным наши доспехи
и в знак успеха
я вырежу тем же кристаллом
на лице новую руну
и незаметно умру,
ведь в наших словах истина
в наших сердцах музыка
гляди как на наших лицах
бушует симфония букв.
моя милая,
пусть это серое небо видит,
что нам хватит стимула
повергнуть иерихон руками еретиков,
тебе холодно, поэтому не кричи выпуская жизнь паром,
и пусть твой живот распорот
мерцающим синим кристаллом
мученья закончатся скоро
пока же
храни,
береги тепло.
твои слёзы и боль
лишь веселят меня,
знаешь, мне кажется в нас кто то вселяется
в этом момент
и пытка теперь - инсталляция
и мы стали эпистолярными
и разрезаем плоть не только пытаемых -
свежуем самих себя.
есть слова, которые нельзя забывать.
есть слова, которые стоит вырезать
не только на тебе, моя милая
ты видишь на на моём лице символы
но не можешь пока прочесть их.
пока.
ты ещё не проводник.
видишь, небо налилось багрянцем
прекрасное небо из мяса,
значит, всё не напрасно
значит, жизнь наша не грязь.
гордись -
ты станешь сосудом, прекрасная,
ты станешь соседом по братству
и сестринству
жаль, не надолго
-ведь сложно без сердца
без рук и без ног-
реальность ещё не соткана
в привычную колхидскую вязь.
я режу тебя веселясь
ты плачешь?
милая, родная - не надо
прикосновение варпа - награда
ты видишь, уже начал накрапывать
дождик кровавый,
значит не зря всё -
скоро ты станешь зрячей
скоро раскроется ярче тот мир, что тебя миновал
закончим же наш ритуал.
ещё больше душ в жернова
кровь кровавому богу
для трона черепов черепа.
откройся портал
вот, милая, ты и отмучилась
по телу приятно-жгучее
чувство,
что стали лучше мы
оковы сброшены
отринута императора ложь.
небесный очищающий дождь
омоет красным наши доспехи
и в знак успеха
я вырежу тем же кристаллом
на лице новую руну
и незаметно умру,
ведь в наших словах истина
в наших сердцах музыка
гляди как на наших лицах
бушует симфония букв.
Warhammer 40000 фэндомы
сыны лоргара ёпт йойой
моя милая,
пусть это серое небо видит,
что нам хватит стимула
повергнуть иерихон руками еретиков,
тебе холодно, поэтому не кричи выпуская жизнь паром,
и пусть твой живот распорот
мерцающим синим кристаллом
мученья закончатся скоро
пока же
храни,
береги тепло.
твои слёзы и боль
лишь веселят меня,
знаешь, мне кажется в нас кто то вселяется
в этом момент
и пытка теперь - инсталляция
и мы стали эпистолярными
и разрезаем плоть не только пытаемых -
свежуем самих себя.
есть слова, которые нельзя забывать.
есть слова, которые стоит вырезать
не только на тебе, моя милая
ты видишь на на моём лице символы
но не можешь пока прочесть их.
пока.
ты ещё не проводник.
видишь, небо налилось багрянцем
прекрасное небо из мяса,
значит, всё не напрасно
значит, жизнь наша не грязь.
гордись -
ты станешь сосудом, прекрасная,
ты станешь соседом по братству
и сестринству
жаль, не надолго
-ведь сложно без сердца
без рук и без ног-
реальность ещё не соткана
в привычную колхидскую вязь.
я режу тебя веселясь
ты плачешь?
милая, родная - не надо
прикосновение варпа - награда
ты видишь, уже начал накрапывать
дождик кровавый,
значит не зря всё -
скоро ты станешь зрячей
скоро раскроется ярче тот мир, что тебя миновал
закончим же наш ритуал.
ещё больше душ в жернова
кровь кровавому богу
для трона черепов черепа.
откройся портал
вот, милая, ты и отмучилась
по телу приятно-жгучее
чувство,
что стали лучше мы
оковы сброшены
отринута императора ложь.
небесный очищающий дождь
омоет красным наши доспехи
и в знак успеха
я вырежу тем же кристаллом
на лице новую руну
и незаметно умру,
ведь в наших словах истина
в наших сердцах музыка
гляди как на наших лицах
бушует симфония букв.
моя милая,
пусть это серое небо видит,
что нам хватит стимула
повергнуть иерихон руками еретиков,
тебе холодно, поэтому не кричи выпуская жизнь паром,
и пусть твой живот распорот
мерцающим синим кристаллом
мученья закончатся скоро
пока же
храни,
береги тепло.
твои слёзы и боль
лишь веселят меня,
знаешь, мне кажется в нас кто то вселяется
в этом момент
и пытка теперь - инсталляция
и мы стали эпистолярными
и разрезаем плоть не только пытаемых -
свежуем самих себя.
есть слова, которые нельзя забывать.
есть слова, которые стоит вырезать
не только на тебе, моя милая
ты видишь на на моём лице символы
но не можешь пока прочесть их.
пока.
ты ещё не проводник.
видишь, небо налилось багрянцем
прекрасное небо из мяса,
значит, всё не напрасно
значит, жизнь наша не грязь.
гордись -
ты станешь сосудом, прекрасная,
ты станешь соседом по братству
и сестринству
жаль, не надолго
-ведь сложно без сердца
без рук и без ног-
реальность ещё не соткана
в привычную колхидскую вязь.
я режу тебя веселясь
ты плачешь?
милая, родная - не надо
прикосновение варпа - награда
ты видишь, уже начал накрапывать
дождик кровавый,
значит не зря всё -
скоро ты станешь зрячей
скоро раскроется ярче тот мир, что тебя миновал
закончим же наш ритуал.
ещё больше душ в жернова
кровь кровавому богу
для трона черепов черепа.
откройся портал
вот, милая, ты и отмучилась
по телу приятно-жгучее
чувство,
что стали лучше мы
оковы сброшены
отринута императора ложь.
небесный очищающий дождь
омоет красным наши доспехи
и в знак успеха
я вырежу тем же кристаллом
на лице новую руну
и незаметно умру,
ведь в наших словах истина
в наших сердцах музыка
гляди как на наших лицах
бушует симфония букв.
Warhammer 40000 фэндомы Librarium Wh Other Imperium
Когда в зал вошёл Император, все были в сборе, причём кое-кто, судя по-всему, уже давно тут сидел, особенно ярко это было видно из количества пустых бутылок, окружавших сидящих рядом Лемана Русса и Льва Эль'Джонсона. У каждого в руке было по гранёному стакану, а на столе стояла початая бутылка Столичной.
– О! Папаня! – громко крикнул Эль'Джонсон, первым увидевший Императора.
Все, кроме Робаута Жиллимана подняли глаза на вошедшего Императора. Перед Робаутом на столе лежала огромная книга, в которой он что-то быстро-быстро строчил, не обращая ни на кого внимания.
А вот Рогал Дорн вскочил из-за стола и вытянулся по стойке смирно, так как считал: «Что перед Батькой только так и надо!».
– Здравия желаю! – гаркнул он на весь зал.
Пертурабо оторвался от своего кубика-рубика и мрачно глянул на этого «Прапора», как он прозвал Дорна.
Ангрон тоже встал, его красный глаз ярко светился, а по Императору бегала красная точка:
– Сара Коннор? – невпопад спросил он.
– Совсем помешался, – проговорил с набитым чипсами ртом Фулгрим. Дожевав, он набрал полную горсть чипсов из своего пакетика, отправил их в рот и, смачно хрустя, продолжил, – Девка тебе нужна, старик! Настоящая!! Хочешь познакомлю с одной?
– Сара Коннор?
– Да ну тебя! – махнул рукой Фулгрим.
А Альфарий попытался в это время незаметно шмыгнуть под стол и там затаиться. Но по пути задел Сангвиния, который бережно готовил на столе дорожки кокаина, чтобы занюхать. Сангвиний, не ожидавший толчка в спину, смахнул весь свой кокаин на пол, а Альфарий, не думавший толкать Сангвиния, ударился головой о столешницу и растянулся на полу. На лбу у него тут же вскочила большая шишка, и он, потирая ушибленное место, заполз на карачках под стол, где и затих, затаившись.
Император стремительно прошёл в центр зала, на мгновение остановился, окинул быстрым взглядом всех собравшихся за столом и также стремительно пошёл уже в обратном направлении. Все в молчании следили за его молниеносными перемещениями. Император обогнул стол и опять остановился. В этот момент в тишине было отлично слышно как пукнул Мортарион. «Вот, значит, кто постоянно портит тут воздух», – отметил про себя Коракс.
– Дети мои! – громогласно провозгласил Император – У меня есть отличный план!
– Воистину!! – обрадовано закричал Лоргар, – Иже еси! Аминь!
Сангвиний встрепенулся, оставив тщетные попытки собрать рассыпанный по полу порошок: «Отличный план – это очень хорошо! Но хватит ли на всех?» – думал он, косясь вокруг.
– За это надо выпить! – гаркнул тем временем Леман Русс.
Император же, не обращая внимания на то, что творилось вокруг, опять стремительно метнулся в противоположный угол зала, на ходу как бы разговаривая со всеми сразу:
– Да! Это ТАКОЙ отличный план! – при этих словах Сангвиний встал с колен. Император же продолжал:
– Он давно уже у меня зрел, – Император на секунду остановился и опять окинул всех взглядом.
Фулгрим щедро намазывал свои чипсы малиновым вареньем. Рогал Дорн продолжал стоять по стойке смирно, видимо, ожидая команду: «Вольно!». Лоргар неистово крестился. На столе перед Пертурабо лежала открытая коробка конструктора Лего, он пытался собрать точную модель варп-двигателя. Робаут Жиллеман что-то записывал в свой неподъёмный том. В углу сидел Феррус Манус, выглядевший мрачно, у него как обычно были забинтованы обе руки. Под столом таился Альфарий. А Леман Русс уже сцепился с Львом Эль'Джонсоном, не поделив последнюю стопку Столичной. Русс вцепился в шикарные бакенбарды Эль'Джонсона, а тот в свою очередь изо всех сил царапался.
Они катались по залу рыча и вопя. Наконец Леману Руссу удалось укусить Льва за ухо. Эль'Джонсон завыл от боли. Рогал Дорн, не дождавшись команды «Вольно!», бросился к дерущимся. Неизвестно, может он хотел помочь Эль'Джонсону, а может быть наоборот хотел надавать ему по почкам своими кирзовыми сапогами, как он любил забавляться с духами из своего взвода, вырабатывая у них любовь к боли и самопожертвованию.
Но на полпути на него из под самого потолка спикировал Конрад Кёрз, сидевший до этого времени на самом верху шведской стенки. Они упали, попутно сбив стул Магнуса: «Папа!», – только и успел выкрикнуть краснокожий гигант, прежде чем с грохотом скрыться под столом. Не обратив на Магнуса никакого внимания, Кёрз глумился над оглушённым Дорном, заламывая ему руки и ноги болевыми приёмами.
Тем временем Русс, победив-таки Эль Джонсона, встал на ноги и потянулся к заветной последней стопке Столичной. Из-под стола как раз показалась голова поднимавшегося Магнуса. Их взгляды встретились, Русс всё понял: «стопка стояла аккурат между ними, а значит надо было действовать быстро».
– Куда прёшь, ****! – гаркнул он и ткнул пальцем в левый глаз Магнусу.
– А-а-а!!! – заорал от боли Магнус, – мой глаз!!!
В этот момент Сангвиний, добравшийся таки до Императора, схватил его за рукав и преданно заглядывая ему в глаза попросил:
– Папочка, поделись планом! Пожа-а-алуйста!!
Император широко улыбнулся:
– Конечно! – как обычно громко провозгласил он, – Дети мои! Я решил пойти в Поход!!
Все замерли! Как будто кто-то сделал фотографию… Даже Магнус, зажимая один глаз рукой, не мигая, уставился на него здоровым.
– Таков мой План! – продолжил Император, немного смутившийся от произведённого эффекта, – Хорус, пойдём со мной я посвящу тебя в подробности.
Гор, сидевший во главе стола, изменился в лице, на его глазах сверкнули крупные слёзы:
– Гор! Гор я!
– Ну, ну! Не плачь, Хорушка! – Император уже направлялся к дверям.
– Я – Гор! – всхлипывая, он поднялся из-за стола и поплёлся вслед за Императором.
– О! Папаня! – громко крикнул Эль'Джонсон, первым увидевший Императора.
Все, кроме Робаута Жиллимана подняли глаза на вошедшего Императора. Перед Робаутом на столе лежала огромная книга, в которой он что-то быстро-быстро строчил, не обращая ни на кого внимания.
А вот Рогал Дорн вскочил из-за стола и вытянулся по стойке смирно, так как считал: «Что перед Батькой только так и надо!».
– Здравия желаю! – гаркнул он на весь зал.
Пертурабо оторвался от своего кубика-рубика и мрачно глянул на этого «Прапора», как он прозвал Дорна.
Ангрон тоже встал, его красный глаз ярко светился, а по Императору бегала красная точка:
– Сара Коннор? – невпопад спросил он.
– Совсем помешался, – проговорил с набитым чипсами ртом Фулгрим. Дожевав, он набрал полную горсть чипсов из своего пакетика, отправил их в рот и, смачно хрустя, продолжил, – Девка тебе нужна, старик! Настоящая!! Хочешь познакомлю с одной?
– Сара Коннор?
– Да ну тебя! – махнул рукой Фулгрим.
А Альфарий попытался в это время незаметно шмыгнуть под стол и там затаиться. Но по пути задел Сангвиния, который бережно готовил на столе дорожки кокаина, чтобы занюхать. Сангвиний, не ожидавший толчка в спину, смахнул весь свой кокаин на пол, а Альфарий, не думавший толкать Сангвиния, ударился головой о столешницу и растянулся на полу. На лбу у него тут же вскочила большая шишка, и он, потирая ушибленное место, заполз на карачках под стол, где и затих, затаившись.
Император стремительно прошёл в центр зала, на мгновение остановился, окинул быстрым взглядом всех собравшихся за столом и также стремительно пошёл уже в обратном направлении. Все в молчании следили за его молниеносными перемещениями. Император обогнул стол и опять остановился. В этот момент в тишине было отлично слышно как пукнул Мортарион. «Вот, значит, кто постоянно портит тут воздух», – отметил про себя Коракс.
– Дети мои! – громогласно провозгласил Император – У меня есть отличный план!
– Воистину!! – обрадовано закричал Лоргар, – Иже еси! Аминь!
Сангвиний встрепенулся, оставив тщетные попытки собрать рассыпанный по полу порошок: «Отличный план – это очень хорошо! Но хватит ли на всех?» – думал он, косясь вокруг.
– За это надо выпить! – гаркнул тем временем Леман Русс.
Император же, не обращая внимания на то, что творилось вокруг, опять стремительно метнулся в противоположный угол зала, на ходу как бы разговаривая со всеми сразу:
– Да! Это ТАКОЙ отличный план! – при этих словах Сангвиний встал с колен. Император же продолжал:
– Он давно уже у меня зрел, – Император на секунду остановился и опять окинул всех взглядом.
Фулгрим щедро намазывал свои чипсы малиновым вареньем. Рогал Дорн продолжал стоять по стойке смирно, видимо, ожидая команду: «Вольно!». Лоргар неистово крестился. На столе перед Пертурабо лежала открытая коробка конструктора Лего, он пытался собрать точную модель варп-двигателя. Робаут Жиллеман что-то записывал в свой неподъёмный том. В углу сидел Феррус Манус, выглядевший мрачно, у него как обычно были забинтованы обе руки. Под столом таился Альфарий. А Леман Русс уже сцепился с Львом Эль'Джонсоном, не поделив последнюю стопку Столичной. Русс вцепился в шикарные бакенбарды Эль'Джонсона, а тот в свою очередь изо всех сил царапался.
Они катались по залу рыча и вопя. Наконец Леману Руссу удалось укусить Льва за ухо. Эль'Джонсон завыл от боли. Рогал Дорн, не дождавшись команды «Вольно!», бросился к дерущимся. Неизвестно, может он хотел помочь Эль'Джонсону, а может быть наоборот хотел надавать ему по почкам своими кирзовыми сапогами, как он любил забавляться с духами из своего взвода, вырабатывая у них любовь к боли и самопожертвованию.
Но на полпути на него из под самого потолка спикировал Конрад Кёрз, сидевший до этого времени на самом верху шведской стенки. Они упали, попутно сбив стул Магнуса: «Папа!», – только и успел выкрикнуть краснокожий гигант, прежде чем с грохотом скрыться под столом. Не обратив на Магнуса никакого внимания, Кёрз глумился над оглушённым Дорном, заламывая ему руки и ноги болевыми приёмами.
Тем временем Русс, победив-таки Эль Джонсона, встал на ноги и потянулся к заветной последней стопке Столичной. Из-под стола как раз показалась голова поднимавшегося Магнуса. Их взгляды встретились, Русс всё понял: «стопка стояла аккурат между ними, а значит надо было действовать быстро».
– Куда прёшь, ****! – гаркнул он и ткнул пальцем в левый глаз Магнусу.
– А-а-а!!! – заорал от боли Магнус, – мой глаз!!!
В этот момент Сангвиний, добравшийся таки до Императора, схватил его за рукав и преданно заглядывая ему в глаза попросил:
– Папочка, поделись планом! Пожа-а-алуйста!!
Император широко улыбнулся:
– Конечно! – как обычно громко провозгласил он, – Дети мои! Я решил пойти в Поход!!
Все замерли! Как будто кто-то сделал фотографию… Даже Магнус, зажимая один глаз рукой, не мигая, уставился на него здоровым.
– Таков мой План! – продолжил Император, немного смутившийся от произведённого эффекта, – Хорус, пойдём со мной я посвящу тебя в подробности.
Гор, сидевший во главе стола, изменился в лице, на его глазах сверкнули крупные слёзы:
– Гор! Гор я!
– Ну, ну! Не плачь, Хорушка! – Император уже направлялся к дверям.
– Я – Гор! – всхлипывая, он поднялся из-за стола и поплёлся вслед за Императором.
Warhammer 40000 Wh Песочница фэндомы Ангрон Лоргар бэк Wh FaQ
Очередная серия вопросов для Лор-пидоров
Прошу пидоров, следящих за последними новинками:А) в каком состоянии сейчас находится Ангрон? За последние 10 тыщ лет он уже совсем потерял моцк и живет по принципу УВИДЕЛ - УЕБАЛ, или у него есть остатки разума более менее, он участвует в управлении варбанд, разработке стратегий и прочая?
Б) что там с Лоргаром? Он до сих пор отсиживается или Коракс еще следит за ним? Хотя имхо 10к лет сторожить башню - ну эт пиздец бред.
В) Данте и Гримнар прошли рубикон?
Отличный комментарий!