сильной зависимости от порно

порно опаснее чем мы думаем?

тут некий юный гик на серьезных щах доказывает что все мы больные порнографические наркоманы и от того несчастные и жалкие неудачники. я ещё могу согласиться с тезисом "всё хорошо, что в меру", но что я больной зависимый наркоман, нихуя подобного. тематика его канала научно-популярная, и вроде не похож на жданова, но тут чел смахивает на каких-то докторов-профессоров ХIХ начала ХХ века, которие клеймили мастурбацию. в коментариях сплошное одобрение и самобичевание. аж страшно стало, может всё действительно так и мы в опасносте?!

Мы каждый день проводим в Интернете целые часы, уже не только за компьютером, но и с телефоном в руке. А молодежь из Сети не выходит вообще: задали реферат — кликнул на сайт рефератов и, не читая, скопировал, зашел в кафешку — кинул в социальную сеть сообщение, где ты (если кто рядом — заглянет), уехал отдыхать — каждый день онлайн-репортаж, чтобы друзья были в курсе...

Естественно задать вопрос: изменяет ли Всемирная паутина наше мышление, наш подход к обучению, наше восприятие информации? Этот вопрос сегодня интересует многих ученых.

Можно считать, что в истории человечества уже происходили подобные глобальные изменения. Возможно, сходным образом наш мозг приспособился к появлению письменности, а потом и к книгопечатанию. Человеческий организм пластичен, он адаптируется к новым условиям.

Но это означает, что и сам человек становится иным.

Ленивая память и рассеянное внимание

Интернет — неисчерпаемый источник информации, и наши дети пользуются им постоянно. Представители старшего поколения также все чаще используют этот ресурс, но все-таки могут сначала немного поразмыслить, заглянуть в словарь или взять с полки энциклопедию. Не означает ли это, что наши дети отказываются от собственной памяти, а используют только «внешний носитель»?

В одном из экспериментов студентов попросили прочитать и напечатать на компьютере короткие фразы, довольно трудные для запоминания (специально подбирали так, чтобы в них было немного логики). Половина участников эксперимента думала, что информация сохранится в компьютере, а другой сказали, что информацию сотрут. Результат предсказуем: люди, которые полагали, что не смогут потом найти нужную информацию, запоминали ее гораздо лучше. Даже сложные подборки они воспроизводили без всякого труда. Еще в одном эксперименте все тот же набор малозначащих фраз сохраняли в виде текстового файла в одной из пяти папок с длинными именами, состоящими из случайных символов. Испытуемым предлагали запомнить саму информацию из файла или просто имя папки, где находился файл. Собственно информацию запомнило очень мало участников эксперимента, зато подавляющее большинство точно запомнило папку, в которой хранился файл (рис. 1).

Таким образом, наш мозг вполне удовлетворяется знанием, «где найти информацию». В общем, это не совсем новый подход. Человек всегда в той или иной степени пользовался «внешними носителями», например обращаясь за нужными сведениями в библиотеки или к членам семьи, друзьям и коллегам. Пожалуй, основная разница между Интернетом и библиотекой в том, что компьютер все время под рукой и количество информации там огромно. Может быть, поэтому он «расслабляет» больше. Вместе с тем Сеть предлагает нам и дополнительную нагрузку на мозг: надо запустить поиск, отобрать нужные результаты, оценить, достоверен ли источник, сделать выбор...

Пожалуй, тот факт, что использование Интернета ухудшает нашу способность сосредоточиваться, не вызывает сомнений. Обычно наш мозг легко делает выбор между важной и не очень важной информацией. Но с Интернетом все гораздо сложнее, он предлагает сразу много потенциально полезных источников и еще больше искушений — посмотреть видео, послать письмо, побродить по социальным сетям... Все это отвлекает от первоначальной задачи. Даже если молодые люди, переходящие с одного сайта на другой, не сильно отвлекаются, то они быстро продвигаются в освоении нужной темы, но не углубляются в нее. С другой стороны, они способны переработать гораздо больший массив информации — изменилась стратегия познания. Этому есть и физиологическое подтверждение. В 2009 году нейрофизиолог и автор книги «Мозг онлайн»
Гэри Смолл (Калифорнийский университет), сравнивая активность мозга опытных и неопытных пользователей Интернета, обнаружил, что первые задействуют большее количество зон мозга (рис. 2). Это, безусловно, означает, что наш мозг уже адаптируется к новым задачам.

То, что восприятие поверхностно, вполне объяснимо. Рабочая память (ее еще называют кратковременной) позволяет удержать информацию в течение нескольких минут. Часть ее после обработки потом может перейти в долговременную память. Объем рабочей памяти ограничен — если данных, которые надо удержать короткое время, слишком много, то наш мозг не в состоянии глубоко обработать всю информацию, часть ее теряется, не переходя в долговременную память. Получается, что если все время работать только с Интернетом, то рабочая память будет перегружена, мозг не успеет сформировать долговременные нейронные связи и меньше информации попадет в долговременное хранилище. Между тем этот этап необходим для формирования запаса глубоких знаний.

Возможно, новое поколение разовьет в себе новые навыки, и его рабочая память будет работать в новой ситуации по-другому. Почему бы и нет? Для этого надо просто научиться оперативно систематизировать по степени важности поток информации и отбирать ту, которую надо запомнить.

Интернет, по-видимому, может развить многие навыки, о которых мы даже не подозреваем. Например, многочисленные исследования подтверждают, что у постоянных пользователей
Интернета лучше работает зрительно-пространственная память, то есть улучшается способность запомнить путь, пройденный в пространстве.

Как известно, Гай Юлий Цезарь мог делать сразу несколько дел одновременно. Существует распространенный миф, что постоянные обитатели Интернета уподобляются Цезарю — приобретают устойчивый навык делать несколько дел сразу: посылать сообщения, читать журнал, смотреть телевизор. Научные исследования не подтверждают этот миф. В частности, французский невролог Сильвен Шарон с помощью магнитно-резонансной томографии подтвердил, что, когда человек пытается сосредоточиться на двух задачах одновременно, две фронтальные доли разных полушарий пытаются распределить работу между собой. Но если добавить третью задачу, то фронтальные доли уже не смогут ее контролировать, поскольку каждая занята своей. Если заставить мозг выполнять больше двух действий одновременно, то время реакции удлиняется и увеличивается количество ошибок. На самом деле и две задачи — много. Недаром во время вождения запрещено пользоваться мобильным телефоном, за этим запретом стоят результаты многочисленных тестов. Справедливости ради надо сказать, что есть люди, которые отлично справляются с несколькими задачами, причем их наблюдаемая активность мозга не увеличивается.

Обширная группа исследований посвящена тому, как именно мы читаем с экрана — так же, как обычную книгу, или нет. Во-первых, оказалось, что при чтении с экрана активируются другие зоны мозга. Это скорее области, связанные с выбором решения и решением задач, тогда как при чтении книг задействуются зоны, связанные с языком, памятью и обработкой образов. Во-вторых, экран мы читаем не так «линейно», как бумагу. Это и неудивительно, поскольку при навигации в Интернете надо оценить, насколько интересна ссылка, и выбрать, надо ли идти по ней дальше. Кстати, «перебитый» ссылками текст осложняет задачу, и читатель хуже понимает прочитанное.

Кроме того, взгляд по экрану движется совсем по другой траектории, чем при чтении книги. Чтобы понять, как именно, используют окулометрию — она позволяет следить за взглядом при чтении. Еще несколько лет назад было известно, что взгляд человека, читающего с экрана, передвигается по траектории буквы F : сначала скользит по верхней строчке слева направо, потом перескакивает на вторую строчку, которую он не дочитывает до конца. Чем ниже человек спускается по экрану, тем меньше прочитывает текста в каждой строчке. Сегодня эта стратегия уже не единственная, что также, по-видимому, означает, что новые поколения адаптируются к Интернету. Теперь одни читают по схеме перевернутого F, другие прочитывают абсолютно все на экране, третьи прыгают по ключевым словам, особенно если они как-то выделены.

Как итог, мы можем констатировать: наша память не хочет работать, если знает, что найдет нужную информацию в любой момент. Но в то же время она работает на пределе возможностей, когда мы «серфингуем» по Интернету и нам при этом трудно сосредоточиться. Правда, в качестве небольшой компенсации вырабатывается некоторая когнитивная гибкость — мы можем переработать больший объем информации, не углубляясь в детали.

Зависимые есть, а зависимости нет?

Аддикция — термин, которым психологи обозначают зависимость, потребность в определенной деятельности. Похоже, цифровые технологии аддикцию формируют по полной программе, хотя интернет-зависимость формально не имеет статуса психического расстройства. Никто не отрицает, что многие пользователи тратят слишком много времени в Сети — так много, что это явно выходит за рамки нормы. Но одни специалисты утверждают, что это новый тип зависимости, которую надо лечить, а другие считают просто вредной привычкой — такой же, как избыточное использование телевизора и телефона. На настоящий момент данное нарушение пока не прописано ни в одном международном классификаторе заболеваний.

Сложность в том, что сами специалисты не могут однозначно определить критерии. Сторонники биомедицинского подхода считают, что зависимость — это состояние, при котором меняется работа мозга (нарушаются связи, меняется биохимия) и, как следствие, изменяется поведение. Именно так происходит при героиновой, кокаиновой или других «аддикциях». Исследования на животных доказали, что все химические препараты, вызывающие зависимость, изменяют работу нейронов или влияют на синтез нейромедиаторов (норадреналина, серотонина или дофамина). Но если сделать крысу наркозависимой не составляет большого труда, то как подсадить ее на Интернет? Правда есть данные, что у ярых пользователей Интернета зафиксированы изменения в нейронных сетях, в частности у них наблюдали уменьшение плотности нейронов в префронтальной коре — той зоне мозга, которая отвечает за принятие решения и затронута у наркозависимых. Но ничто не доказывает, что это изменение плотности связано именно с интернет-зависимостью.

Что же с любителями Интернета? Как правило, не хватает двух критериев — ломки и рецидивов, — чтобы определить явную интернет-привязанность как зависимость. Тем не менее многие специалисты считают, что зависимость от Интернета существует даже при отсутствии этих важных составляющих (люди, часами играющие в игры по Сети, могут отвлечься на работу, а потом продолжить свое увлекательное занятие). В СМИ широко освещались несколько случаев, когда хакеры в США вместо десятков лет заключения и сотни тысяч долларов штрафа получили только условный год с обязанностью посещать психолога. И все потому, что адвокатам удалось доказать, что их подзащитные страдали интернет-зависимостью. Другие психиатры, хотя и признают, что есть интернет-зависимые люди, считают это довольно редким явлением, встречающимся в основном у взрослых.

А как же быть с подростками, которые часами просиживают перед компьютером, совершенно забросив социальную жизнь и школу? Французская Национальная академия медицины опубликовала в 2012 году отчет, в котором расценила эти многочисленные случаи как недоработки образования и воспитания. Эксперты, участвовавшие в составлении этого документа, отметили, что структуры мозга в этом возрасте еще не до конца созрели, поэтому подростки не могут полностью контролировать свое импульсное поведение. По их мнению, надо предлагать молодежи альтернативу, и она уйдет от этого стереотипа поведения. Косвенным подтверждением может служить тот факт, что в 2006 году в одном из голландских центров открылась специальная служба для подростков, «зависимых от Интернета», — и через два года закрылась. Ее основатель полагает: во всех случаях, с которыми они сталкивались, просто не хватало родительского авторитета. С другой стороны, в Норвегии каждый год на слет «The Gathering» собираются более 5000 человек из скандинавских стран. В программе — компьютерные игры с призовыми фондами эквивалентом почти в полтора миллиона рублей, конкурсы программирования и т. п. Большинство участников не работают и практически не участвуют в социальной жизни, а живут в виртуальном мире. Конкурсы геймеров и программистов популярны и в России.

Существует еще один способ определить любую зависимость — клинический, он основывается на субъективных ощущениях пациента. Так, врачи считают зависимым любого человека, который сам хочет уменьшить по времени или вообще прекратить какое-либо свое поведение. А людей, которые приходят с просьбой избавить их от интернет-зависимости, довольно много, причем их количество растет.

Вообще, оценить, сколько на самом деле людей зависят от Сети, довольно сложно. По последним эпидемиологическим данным, в США, Европе и Азии количество зависимых пользователей Интернета колеблется от 1 до 35% общего числа пользователей. Разброс вполне объясним — ведь нет четкого определения критериев.

Зависимых можно разделить на две группы. В первую попадают те, кто играет на деньги онлайн и любители заняться сексом с виртуальным партнером. В этом случае Интернет просто позволяет проявиться определенным склонностям, поскольку он предоставляет любые возможности без социального контроля. Вторая группа действительно зависима от самого Интернета. В нее входят те, кто играет в игры онлайн, пользователи социальных сетей и фанатики быстрых сообщений — электронной почты, чатов, блогов, Фейсбука, Твиттера и пр. Многие веб-зависимые проявляют и другие странности поведения. Американский психиатр Джеральд Блок считает, что примерно 86% тех, кто считает себя зависимым от Интернета, уже до этой зависимости имели какие-то психические нарушения: повышенную тревожность, депрессию, социальные фобии, панические атаки и другие. Согласно исследованию, проведенному в 2009 году на 3399 норвежцах, 41,4% пользователей, признанных зависимыми от Сети, страдали депрессией за год до исследования (среди умеренных пользователей таких 15,8%), 13,6% злоупотребляли алкоголем или наркотиками (1,1% среди нормальных пользователей). Так что же, интернет-зависимость — просто проявление других нарушений?

Это на самом деле очень важный вопрос. Потому что если зависимость от Интернета — проявление других проблем (медицинских или образовательно-воспитательных), может, ее и не надо лечить? А то ведь как только заболевание войдет в стандартный реестр, к решению проблемы подключатся фармацевтические компании с чудесными решениями, страховые компании будут вынуждены оплачивать лечение от Фейсбука и «The Sims», а также консультации со специалистами...

Сегодня несомненно, что есть люди, зависимые от Интернета. Но вопрос о существовании самого заболевания остается нерешенным.

Бывшая звезда фильмов для взрослых Лана Роудс (Lana Rhoades) призвала запретить порно, благодаря которому она прославилась и заработала себе почти 30 миллионов долларов.

«Лишь один процент или даже меньше от всего количества порноактрис смогут повторить мой успех. Порно — невыгодный карьерный путь, его должны запретить и признать незаконным», — говорит Лана.

Кроме того, Лана требует удалить видео с ее участием. Сейчас девушке 26 лет, она уже мать, а когда снималась, то ей было всего 19.

«Мне даже не нравится заниматься сексом! Честно говоря, я даже могу назвать себя асексуальной. Я никогда не флиртую с людьми, не нахожу их привлекательными, и я была такой всегда, — сказала Роудс, добавив, что в порнороликах нет ничего настоящего, а все эмоции актёров — постановочные.

Умерла 23-летняя порноактриса August Ames. Goodnight sweet princess.

По предварительной информации, порноактриса покончила с собой из-за травли со стороны американских SJW, потому что отказалась сниматься в порно-сцене с актером геем.