моя дядя самых честных правил

Агроном любитель

Данное фото известное под названием "Мой дядя пойман за выращивание травки на заднем дворе" (“My Uncle getting caught growing weed in the backyard"), выложил на reddit племянник "агронома" в начале этого года.

Вот что он позже пояснил: "Эта фотография была сделана в Хантингтон–Бич, штат Калифорния, в марте–апреле 1975 года. Дядя жил в палатке на заднем дворе, так ему было легче ухаживать за растениями. Полиция приехала так–как дядя подрался с другом своей сестры, тот ничего не знал про марихуану и вызвал копов. Поскольку у них не было ордера, они его отпустили. Когда полиция допросила его мать, она сказала: «Я думал, что это помидоры!» Его посадили в тюрьму, но он провел там всего несколько часов. Он никогда не был осужден за это преступление. После этого офицер и дядя стали хорошими друзьями"

Рассуждения на тему переворотов.

    Как вообще исчезают авторитарные режимы? Очень часто - добровольно. Ну относительно добровольно, под внешним давлением, после получения гарантий и так далее. Иногда элиты, окружающие постаревшего автократа (или, наоборот, слишком молодого его наследника), договариваются и устраивают мини-переворот, добровольно сдавая свои позиции. А иногда власть отдаёт сам правитель. Примеров можно привести много десятков. Вот самые близкие: ГДР, Грузия в 2004, Ярузельский, Пиночет, Испания после Франко, бразильская военная хунта (на самом деле таких примеров очень много - взять того же Сухарто, убранного окружением в рамках ритуального жертвоприношения). Военные, к примеру, часто "возвращаются в казармы", наведя порядок - политика, экономика и всё прочее быстро им надоедает (как писала Барбара Геддес, «военные режимы несут в себе источник своего разрушения»).
   В некоторых случаях, когда режим глубоко институционализирован и деперсонализирован (т.е. когда он опирается на партию, а не на конкретную личность), демонтаж авторитаризма может быть плавным и сохранить для партии ключевую роль в политической системе. Примеры - мексиканская Институционально-Революционная партия и тайваньский Гоминьдан, решившиеся на свободные выборы в девяностые.
     Второй вариант - раскол среди силовиков (и шире - среди элит), ситуация, в которой верные режиму люди с оружием отказываются выполнять приказы. Наверное, самый яркий пример - Великая Французская революция. После взятия Бастилии король не только ничего не сделал тем, кто перебил небольшой гарнизон крепости, состоявший из ветеранов (которые, кстати, сами сдались, поверив, что им сохранят жизнь), но ещё и нацепил на голову триколор и с балкончика махал рукой толпе. На это накладывался раскол даже не только в высшей бюрократии (см. Неккер), но и в самой королевской фамилии (см. Филипп Эгалитэ). В итоге все верные ему войска оказались ограничены швейцарскими гвардейцами, которых потом перережут в Тюильри. (Ещё были немецкие драгуны, под защиту которых король попытался убежать, но они оказались слишком далеко от Парижа). Чаушеску просто свергла армия (там долгая предыстория, но после того, как министр обороны был найден дома мёртвым, Чаушеску полностью потерял поддержку среди армейских офицеров - они же его в итоге и грохнули; на знаменитых кадрах его с женой убивают солдаты-парашютисты). Иранского шаха в конце концов свергли после того, как он раз за разом проделывал одно и то же: после очередного столкновения полиции и армии с протестующими (в основном исламистами и коммунистами), неизменно сопровождающегося трупами с обеих сторон, наказывал своих за излишнюю жестокость (чужих он, конечно, тоже не особо жалел, но это в данном случае не столь важно). В итоге "своих" у него не осталось.
    Очень смешной пример - "движение капитанов" в Португалии. В начале 70-х гг. наследники Салазара в Португалии решили что-то сделать с катастрофическим нежеланием выпускников университетов идти в армию умирать в Анголе и Мозамбике в бесконечных войнах с тамошними партизанами. Поэтому выпускникам решили присваивать сразу звания капитанов. "Псы войны", долгие годы лазавшие по джунглям ради капитанских погон, на это отреагировали понятно как. В итоге португальская армия, которая, по идее, должна была служить опорой режима, оказалась вся набита офицерами, режим ненавидевшими (вчерашним студентам было, в общем, плевать на количество звёздочек у себя на плечах, а вот ветеранам было на них очень даже не плевать). В итоге режим рухнул, даже не успев оказать какого-то разумного сопротивления. А, скажем, Мубарака в Египте в итоге сверх его же собственный министр обороны Тантави, которого уговорил сделать уже его подчинённый - нынешний египетский президент Ас-Сиси. А Янукович потерял власть, когда "Беркут", который вынужден был неделями стоять под камнями и почти ничего не делать в ответ (чтобы не дай Боже не поругаться с Евросоюзом), начали ещё и расстреливать. Однажды утром выяснилось, что "беркуты" погрузились в машины и уехали из Киева; вслед за ними решил побыстрее уехать и дядя Витя. И снова - примеров здесь можно приводить просто бесконечно много, благо история Латинской Америки и Азии (даже без Африки, где военные перевороты долгое время были явлением настолько же привычным, как и ежегодный сезон дождей) ими набита до упора.
    А вот чего никогда не бывает - победа оппозиции над режимом в условиях, когда силовой компонент государственной машине остаётся этой машине верен. В феврале 17-го в Петрограде восстали солдаты запасных батальонов. Большинство из них были солдатами лишь по названию, но среди них были и ветераны, прибывшие с фронта для лечения и обучения пополнений. А ещё был восставший флот, а ещё - вполне очевидный заговор в высшем военном командовании, участниками которого стали и Николай Николаевич, и Рузский, и Алексеев, и много кто ещё. В результате всего за несколько дней царская власть была свергнута. Во время Первой русской революции два года волнений по всей стране, а не только в Петербурге, были подавлены относительно легко (если сравнить число жертв с числом жертв в последующей Гражданской войне). Огромное восстание на Пресне в Москве, которое эсеры и большевики хотели превратить в Московскую коммуну, сумел подавить фактически один Семёновский полк. Прибыв в Москву, он очень быстро превратился в ядро, вокруг которого сплотилось множество вооружённых людей - полицейских, солдат из разрозненных воинских команд и просто москвичей, не слишком довольных тем, что их город захватывает ранняя версия ИГИЛа - и смог за несколько дней очистить город от террористов. Пока в столицах царская власть могла опереться на несколько верных ей кадровых гвардейских и казачьих полков, её свержение было невозможно. (Революционеры это отлично понимали: например, они затратили гигантские ресурсы на "окучивание" солдат первого "царёва" батальона Преображенского полка, квартировавшегося на Зимней канавке, в казармах, связанных с Зимний дворцом крытым переходом. Батальон удалось взбунтовать - после революции его весь распустили (многих провели через суд), а потом сформировали заново, набрав в него героев Русско-японской войны вроде Кутепова, но сам Николай всё время оставался в Царском селе, так что толку от бунта не вышло).
    Падение Мадуро (до него Чавеса) пророчат уже лет пятнадцать. Но венесуэльская армия полностью консолидирована и фактически является основной политической силой в стране. (Кто на самом деле правит Венесуэлой - водитель автобуса Мадуро или генералы - вопрос не совсем очевидный; точнее, вполне очевидный). В Таиланде военные с лёгкостью берут власть в свои руки всякий раз, когда считают нужным (тут надо понимать, что в Таиланде офицер, даже младший, по определению принадлежит к элите, а уж генерал - просто небожитель. Поскольку армия служит не сменяющимся политикам, а королю, который буквально считается богом на земле и за оскорбление которого надолго сажают в тюрьму, никакого раскола внутри тайской армии быть не может. Ну или может, но пока не было).
    Наверное, самый яркий пример - Южная Корея. В 1980 году в стране начались протесты против действующего военного режима. В крупном городе Кванджу протестующим удалось разгромить полицию и захватить правительственные здания. В ответ правящие страной генералы ввели в город пять дивизий, которые при поддержке авиации за несколько часов подавили всякое сопротивление, убив сотни человек. Через семь лет, после примерно таких же протестов, к которым прибавилась одна малозначительная деталь (открытое письмо Рейгана с призывом к демократизации), те же самые генералы добровольно провели открытые выборы и отдали власть. Можете сами догадаться, каковы были бы у оппозиции шансы на успех, если бы генералы проявили такую же решительность, как в Кванджу.
     19 августа 1991 года ГКЧП ввёл в Москву войска. Войска в города до этого вводили уже не раз (Тбилиси, Баку, Вильнюс и другие), и много раз повторялось одно и то же: жёсткий разгон демонстрантов с трупами и заявление Горбачёва "а это не я, я тут рядом стоял, всех виновных мы накажем". В очередной раз подставляться никто не хотел. Сначала отказалась брать Белый Дом "Альфа", потом подошедший командир батальона тульских десантников майор Лебедь (тот, который в будущем генерал, Приднестровье, Хасавюртинские соглашения, выборы-1996, странная смерть в авиакатастрофе), а потом его высокий начальник командующий ВДВ Грачёв (который в будущем "Паша-мерседес", "взять Грозный одним полком", "мальчики умирали с улыбками"). Кто знает - может быть, если бы первым у Белого Дома оказался Суровкин (гуглите), вся мировая история пошла бы по-другому.
    А вот в КНДР никакого разброда и шатания среди силовиков не было. Да, в начале девяностых много народу (до сих пор неизвестно, сколько, но вряд ли меньше миллиона; официальная оценка - всего двести тысяч) померло от голода, но режиму хоть бы хны.

Приобрел тут недавно по случаю недорого интересную книжицу, называется Конституция РСФСР, издание Госюриздата, 1930 год.

Удивило обилие контингента, лишенного избирательного права.

Обложка книжки.

В крепостном хозяйстве были свои крепостные управляющие, крепостные конторщики, крепостные землемеры и архитекторы. Об этом пишет в своем инстаграме историк Юрий Ермолаев. Была даже крепостная артиллерия. Не было только крепостных адвокатов и инженеров. Были и крепостные гаремы. Обитательниц таковых называли "канарейками". В начале ХХ века один из орловских помещиков (назовём его А.А.С.) записал свои детские воспоминания:

"Я хорошо помню почтенного старичка Карпа Иванова, во фраке, с брыжжами на манишке и в высоких сапогах с кисточками. Покойный зять мой Пётр Дубовицкий, будучи несколько старше меня, рассказывал, что ребёнком он помнил, как Карп прислуживал за столом у барина (деда Петра Дубовицкого), подавал гостям блюда. При этом он был с «рогаткою» на шее. Рогатка – ошейник с четырьмя торчащими штырями, мешавшими даже повернуть голову, не только сесть или лечь. Вероятно, в зависимости от степени вины провинившегося, рогатки могли одевать на крепостного на продолжительное время (известны случаи, что по году и дольше - Ю.Е.). И никто из гостей не только не возмущался, но даже не находил странным этот шейный убор. После обеда рогатку сняли, и Карп играл гостям на скрипке.

И это делалось у доброго и честного помещика (понимавшего музыку Бетховена), сын которого завёл ещё в 1820-х годах больницы и школы для крестьян. Что ж должны были чувствовать при рогатках и розгах другие крепостные дворовые, крепостные актёры и живописцы? От этой жизненной драмы – у нас, потомков этих рабовладельцев, от стыда и ужаса становятся дыбом волосы".

Так писал русский дворянин. А русский крепостной мужик в старину говорил о том же самом короче, но ёмче: «Спина – барская, голова – царская, душа – Божия». Мол, ничто твоё тебе не принадлежит. И никто про это не помнит. У потомков холопов память короткая.

​​Великий американский писатель-фантаст Рэй Брэдбери в интервью Playboy, май 1996 года :

«Что бы там себе ни думали борцы за права женщин, на земле две расы - женская и мужская. Мужской движут по большей части игрушки и наука, потому что единственное предназначение мужчин произвести потомство, а в перерывах между этим - убивать время. Поэтому им надо всё время искать, чем себя занять. В мужчинах, помимо воспроизводства потомства, не заложено никаких центров мироздания, а женщины, напротив, с ними рождены: они способны создавать вселенную, растить, вскармливать и пестовать её.

Если во времена «Фаренгейта» я писал о тирании большинства, то теперь я говорю о тирании меньшинств. В наши дни остерегайся и тех и других! Первые пытаются заставить тебя делать каждый день одни и те же вещи, вторые пишут мне, например, что стоило бы уделить больше внимания правам женщин в «Марсианских хрониках» или придумать больше чернокожих героев в «Вине из одуванчиков».
Мой ответ обоим сборищам одинаков: большинство вы или меньшинство - идите к чёрту, прямо в ад, вместе со всеми, кто попытается говорить мне, что делать и как писать. Сейчас всё общество разделилось на разнокалиберные меньшинства, которые на деле суть те же книгосжигатели - они жгут книги путём их запрещения».