Результаты поиска по запросу "дед и внучка песочница"
Новогоднее приключение
Уже месяц, как зима завладела лесом. Снег укутал деревья белым одеялом. Пока все белочки, зайчата и лоси готовились к встрече нового года, медведь вовсю храпел в своей берлоге.Но сегодня не храп косолапого мог привлечь внимание одинокого (или нет) путника. Конечно, какой здравомыслящий путник пойдет в новогоднюю ночь в лес, где с пустыми животами собрались встречать новый год волки? Но сейчас речь не о гипотетических путниках и их потенциальных шансах стать праздничным ужином стае замерзших волков.
Среди деревьев стоял маленький эльф, одетый в зеленое пальто, зеленую шапочку с бубенчиком и красные штанишки. Эльф был совсем маленьким, можно сказать ребенком. Все бы ничего, но его плачь, даже рыдания, было слышно если не на весь лес, то на добрую половину точно.
Как это ни удивительно, но на плач малыша пришла только молодая девушка. Она была одета не по сезону: легкое, невесомое платье, бусы на шее и небольшая диадема на золотистых волосах.
- Ты чего плачешь, малыш? – Ласково произнесла девушка, присев перед эльфом.
Малыш, увидев красивую девушку, немного успокоился. Он перестал рыдать на весь лес, но всхлипывать продолжал.
- Я потерялся! – Произнес эльф и снова зарыдал.
- Ну, ты ведь уже нашелся, верно? – Улыбнулась златовласая девушка.
- Ну… да, - ответил эльф.
- Тебя как зовут? – Спросила девушка, и, не дожидаясь ответа, представилась. – Меня зовут Ариадна. – Она приложила ладонь к груди и, улыбаясь, подмигнула эльфу, немного наклонив голову на бок.
- Си… Симон. – Всхлипывая, произнес эльф.
- Очень приятно, Симон! – Ариадна протянуло ему руку, которую он неуверенно пожал.
- Ну, рассказывай, как ты потерялся.
- Как? Ну, это мое первое дежурство. До этого я только на складе работал, а сегодня меня назначили помощником Санта Клауса. – Начал свой рассказ Симон.
- Санта Клауса? – Удивилась Ариадна.
- Да, - кивнул Симон. – Я из западноевропейского отделения «Новогодних сюрпризов».
- Откуда? – Недоуменно спросила Ариадна.
- ООО «Новогодние сюрпризы». – На полном серьезе ответил Симон. – У нас несколько отделений. Нашим, западноевропейским, руководит Санта Клаус. Он еще по совместительству и американским филиалом управляет. А восточноевропейским отделением управляет Дед Мороз, слышала?
- Краем уха, - уклончиво ответила Ариадна. – Понимаешь, я богиня, работаю немного в другой сфере, - она подняла руки на уровни плеч и согнула указательные и средние пальц, когда говорила слово «работаю».
- Богиня? Знаю! – Улыбнулся Симон.
- Да неужели? - Удивилась Ариадна.
- Ага, ЧП «Небесная канцелярия», слышал. – Улыбнулся Симон.
- Не совсем, - тихо ответила Ариадна и, уже веселее, - так как ты потерялся?
- Как, как, из саней выпал…
- Не ушибся? – Взволновано спросила Ариадна.
- Нет, - покачал головой Симон. – Тут же ели, на них мягко падать. Плюс снег. Проблема в том, что сани улетели дальше.
- И никто не вернулся за тобой? – Удивилась Ариадна.
- Нет, конечно, сегодня же новогодняя ночь. Все ждут чуда, а не операции «Спасти недотепу Симона».
Ариадне стало жалко маленького Симона. Первый день на ответственной работе и такая ситуация. И если все не исправить сейчас, то второй шанс Симону представится не ранее чем через год.
- Ладно, не расстраивайся, куда полетели сани?
- Вон туда! - Симон указал пальчиком на восток.
Ариадна посмотрела в том направлении, встала и протянула руку Симону.
- Пошли, я уверена, они тебя ищут. И если мы пойдем навстречу, то обязательно встретим. Ты же хочешь помочь Санта Клаусу?
Ариадна излучала надежду и Симон поверил в неё. Он взял её за руку, и они пошли навстречу спасателям, которых, направил на поиски Санта Клаус.
* * *
Тем временем, на другом конце леса, среди деревьев бродил одинокий олень. Колокольчики на его рогах весело перезванивались, при каждом повороте головы.
-Ну почему? Почему я? – Себе под нос возмущался олень. – Я что, крайний? То что я последний в упряжке, не значит, что я крайний! – Подняв голову к небу, с обидой в голове закричал олень. – Я, я, я… - он не мог подобрать слово, но его вдруг осенило.
- Я следящий! – Весело закричал он. – Да, я следящий! Я поставлен в конец, чтоб смотреть за всеми остальными! Контролировать их! Это вам не впереди скакать, это ответственность!
Ночной лес ответил оленю волчьим воем.
- Эм, только кричать, видимо, не стоит… - опустив голову, олень осторожно огляделся и посеменил дальше.
* * *
- Жрать охота! – Протянул толстый волк, опершись об заснеженный пень.
- Ага, в животе кишки симфонию играют, - жалостливо протянул тощий волк.
- Не нойте! – Процедил сквозь зубы здоровый волк. Бугры под его шкурой свидетельствовали о его не дюжей силе. В этой компании он был главным.
- Легко сказать, - ответил тощий.
- Сегодня праздник! – Произнес вожак.
- Ага, а отметить нечем. – Парировал толстый. – Я слышал, как встретишь новый год, так его и проведешь. Походу, подохнем мы с голодухи.
- А ну цыц! – Не выдержал вожак.
- Да не кипишуй ты, - попытался успокоить его тощий. – Вот, у меня тут шишки завалялись. Не ахти, но похрустеть можно.
Тощий достал из-за спины пару шишек. Вожака это взбесило. Он в ярости подскочил к тощему и одним ударом выбил шишки на землю. Тощий даже глазом не повел.
- Эй, мужики, вы чего?! – Перепугано закричал толстый.
Тощий молча поднял шишку и принялся её жевать. Это еще сильнее взбесило вожака.
- Тише, тише! – Улыбаясь, толстый встал между друзьями. Вожак молча повернулся и отошел в сторону.
- Ты в своем уме? – Зашептал тощему толстый. – Он не в духе.
Тощий молча слушал его, а потом, протянув шишку, спросил:
- Шишку будешь?
Толстый посмотрел на неё, сглотнул слюну и ответил:
- Давай. – Толстый взял шишку и принялся её грызть.
Вожаку осточертело наблюдать за этой картиной.
- Сегодня мы попируем! – Пафосно воскликнул он.
- Че? – Переспросил толстый. Из его открытой пасти стали высыпаться крошки шишки.
- Пожрем, говорит, сегодня нормально, - жуя свою шишку, спокойно пояснил тощий.
- Да, сегодня праздник, - продолжил вожак, - все звери вытаскивают на новогодний стол свои закрома! Мы начнем свой пир с белки!
- Те же шишки, только маринованные. – Спокойно ответил тощий.
- Нет, - захлебываясь слюной, произнес вожак, - мы съедим саму белку!
- А!!! – Испугано закричал толстый. – Как?! Почему?! Зачем?!
- Ну, мы же хищники, и это естественно для нас. – Все так же беспристрастно, ответил тощий, а потом печально посмотрел на остаток шишки в своих лапах, и произнес. – Хотя, я уже привык к вкусу хвои на зубах…
- Стоп, стоп, стоп! – Запротестовал толстый. – Вы в своем уме?! У нас детская сказка! Какое «съедим белочку»?
- Кто тебе сказал, что у нас детская сказка? – Удивился вожак.
- Только кишки на ветвях, только хардкор. – Жуя шишку, добавил тощий.
Вожак после слов тощего призадумался.
- Не, кишки на ветвях это уже перебор. – Произнес он. – Белку оставим в живых.
Толстый облегченно выдохнул.
- Тогда маринованные шишки. – Ответил тощий.
- Заткнись! - Процедил сквозь зубы вожак, развернувшись и направившись в чащу. – У неё еще и орехи должны быть.
- Ну, хоть какое-то разнообразие. – Проглотив шишку, тощий пошел за вожаком. Толстый посеменил за ними.
Гуляли наши герои не долго, так как среди деревьев заметили фигуру оленя.
- А вот и ужин! – Плюясь слюной, произнес вожак.
- Где? Где? Где? – Выскочил вперед толстый и, увидев оленя, произнес. – Мужики, ну договаривались же.
- Не, я не про то. – Покачал головой вожак.
- Насчет оленя разговора не было, - спокойно произнес тощий, как будто не заметив реплики вожака.
- Да не сдался нам этот олень. – Продолжил вожак.
- Не, раз белку не трогаем, то и остальных тоже. – Произнес толстый, игнорируя вожака.
- Да вы что, ох… - Не выдержал вожак, но тощий быстро закрыл его рот лапой.
- Тише, - прошептал тощий, - спугнешь.
- Да не будем мы его жрать!- Произнес вожак, когда тощий убрал лапу. – Посмотрите на него!
Волки присмотрелись на оленя, который что-то бубнил себе под нос, постоянно озираясь по сторонам.
- Ну, шиза парня посетила, с кем не бывает. – Констатировал тощий.
- Да нет же! – Возмутился вожак. – Он новогодний из упряжки Деда Мороза!
- А! – Радостно воскликнул толстый, и немного недоумевая, переспросил. – И че?
- Боже, избавь меня от этих идиотов. – Тихо произнес вожак. – Что делает Дед Мороз?
- Работает по идеальному графику, ночь через год. – Ответил тощий.
- Нет же! – Парировал вожак. – То есть да, но не только. Он дарит детям подарки. А что в подарках?
- Железная дорога?! – Воскликнул толстый, который с детства мечтал о собственной игрушечной железной дороге.
- Плюшевые мишки. – Добавил тощий. – Не думаю, что не вкуснее еловых шишек.
- Сладости. – Коротко ответил вожак. Спорить у него уже не было сил.
- А! – Улыбнулся толстый. – Намек понял.
- Прощайте зубы, да здравствует кариес. – Произнес тощий.
Замолчав, вся троица стала следить за оленем.
* * *
- А тебе не холодно? – Спросил Симон у Ариадны, когда они шли по лесной тропе.
- Неа! – Радостно ответила девушка. – Я же богиня.
- Ясно, - ответил Симон, втягивая сопли.
- Стой. – Девушка присела перед Симоном, достала платок и вытерла ему нос.
- Спасибо, - ответил Симон, взяв платок и вышмаркавшись в него. Ариадна хотела улыбнуться и сказать, что не стоит благодарности, но в этот момент из соседних кустов с диким криком выпрыгнул олень.
- Спасите! Помоги! Убивают! Невинности лишают! – Орал олень и с разбегу запрыгнул поднявшейся Ариадне на руки.
- Что тут происходит? – Удивлено глядя на перепуганного оленя, спросила Ариадна. Но чтобы понять, что же произошло, стоит вернуться буквально на несколько минут назад. В тот самый момент, когда олень как раз немного успокоился, осмелел и шел по тропе довольно таки уверенным шагом. Тем временем, в метре от него, в чаще колючих кустов произошла следующая ситуация.
- От частого употребления сладкого может развиться сахарный диабет, - спокойно рассказывал тощий, пока компания пробиралась за оленем по лесным чащам. – Так же можно поправится.
- Ты заткнешься или нет?! – Не выдержал вожак. За то непродолжительное время, что они следили за психованным оленем, тощий успел прочитать им целую лекцию о вреде и пользе сладкого. Мало того, что их желудки были пустыми, так этот засранец еще своим умничаньем по мозгам ездил.
Крик вожака привлек внимание оленя и тот, присмотревшись к голому кустарнику, увидел там троицу волков.
- А! – Истерически закричал олень и со всех копыт кинулся прочь.
- Наш обед! – Хором закричали волки и бросились догонять. Что произошло дальше, вы уже знаете, поэтому вернемся к трясущемуся от страха оленю и Ариадне, которая держит на своих хрупких плечах эти полтора центнера страха в новогодней обвертке.
В этот самый момент троица волков выскочила на тропу и, недоумевая от происходящего, резко затормозила, подняв облако снега перед собой.
- Патрик? – Удивлено глядя на оленя, спросил Симон.
- Симон? – Удивился олень, посмотрев через плечо на маленького эльфа, таки не соизволив слезть с Ариадны. Девушке надоело держать на руках эту тушу, и она просто опустила руки. Патрик грохнулся на землю и быстро заполз Ариадне за спину.
- Эй, лось, потрудись объяснить, что тут происходит! – Потребовала от него Ариадна.
- Я не лось! Я олень! – С таким вызовом ответил Патрик, что оставалось добавить только одно: олень – звучит гордо.
- Это Снегурочка? – Неуверенно спросил толстый, пока Патрик и Ариадна пререкались.
- Не… - протянул вожак, - слишком легко одета, для такого мороза.
- Так она же внучка Деда Мороза, - вставил свои пять копеек тощий. – Морозостойкая барышня.
- Так это, берем её? – Спросил вожак.
- Стоп! – Запротестовал толстый. – В смысле «берем»?
- В заложники, - спокойно пояснил тощий. – И меняем на сладости. За внучку дед даст больше, чем за психованного оленя.
- Я не психованный! – Прячась за ногами Ариадны, завопил Патрик. – Я секретный агент, посланный сюда спасти этого малыша! – Он указал на Симона.
На тропе наступило не ловкое молчание, грозившее взорваться диким хохотом как волков, так и Ариадны, но…
- Всем оставаться на своих местах! – Прозвучало откуда-то сверху. Все подняли голову к небу. Над верхушками деревьев летели сани. Круто пикируя, они опустили на тропу. Олени, запряженные в сани, быстро скинули упряжку и встали в боевые стойки.
- Всем оставаться на своих местах! – Повторил один из оленей-спецназовцев. – Отряд специального новогоднего назначения «Горящая елка» прибыл.
- Сержант Винни! – Радостно закричал Патрик и выпрыгнув из-под ног Ариадны прямо на шею сержанту Винни. Но сержант просто отодвинул его в сторону и подошел к Симону:
- Симон, мы пришли за тобой.
- Я же говорила! – Улыбнулась Ариадна. – Никто тебя не бросил.
Она присела и обняла Симона.
- Походу, нас сейчас повяжут. – Произнес тощий, а толстый упал на колени и принялся причитать:
- Не губите! Мы же не со зла! Мы любим Дедушку Мороза! Вот вам крест! – И перекрестился.
- Кого? – Удивился сержант Вини. – Этот лес не в юрисдикции Деда Мороза. Эта территория Санта Клауса.
И повернувшись к Ариадне, козырнул копытом.
- Благодарю за содействие!
- Че? – Удивлено переспросил вожак. Толстый зарыдал и продолжил тихо причитать, что «они хорошие» и «они не со зла, просто бес попутал».
- А я вам говорил, что мы заблудились тогда. – Спокойно сказал тощий.- Все, теперь жди миграционную службу и депортацию в родные леса.
Пока волки плакались о своей тяжелой судьбе, Симон и Ариадна прощались.
- Счастливого нового года! – Улыбнулся Симон.
- И тебя, - в ответ улыбнулась девушка. – Не расстраивайся, мы еще обязательно встретимся.
- Ага, давайте быстрее, праздник не ждет! – Сидя в санях, прокричал Патрик.
- И тебе удачи, лось! – Ариадна весело помахала Патрику рукой.
- Я же говорил, что я олень! – Поникши, произнес Патрик.
- Это тебе, - Симон протянул Ариадне небольшой сверток в яркой упаковке.
- Спасибо!- Улыбнулась Ариадна, и сразу поникла. – Но у меня ничего нет для тебя.
- Ты же помогла мне, это и есть самый дорогой подарок. – Ответил эльф. – Пока, до встречи!
Он сел в сани рядом с Патриком.
- Да, да, до скорого! – Помахал Патрик Ариадне.
Сержант Винни еще раз козырнул, уже стоя в упряжке и сани, взмыв в небо, умчались прочь на запад.
- А мы? – Жалобно произнесла волки, глядя в след улетающим саням.
- Вот! – Протянул им открытку Ариадна.
- Что это? – Удивился вожак, принимая открытку из рук девушки.
- Белка сегодня у себя вечеринку устраивает. Приглашала сурка, зайца, ежа и скунса. – Ответила Ариадна. – Мне тоже пригласительный дала, но… - она замолчала, - пусть будет новогодним подарком для вас.
Вожак и толстый влюбленными глазами посмотрели на девушку.
- Спасибо тебе! – Хором произнесли они и кинулись обнимать Ариадну.
- Да не за что, - смущенно ответила она, - что вы.
- Скунс это, конечно, экстрим, - гнусавым голосом ответил тощий, заткнув себе нос прищепкой, - но дармовой хавчик того стоит.
С каждой секундой приближался Новый год.
В клоаке
1Петровича ждала смерть. Неминуемая, неотвратимая смерть, и каждый в очереди понимал это. А главное, что понимал сам Петрович. Он зажал себе рот рукой, но было поздно.
— Был мужик и нет мужика, — прокомментировал кто-то. Бабушки крестились, подростки смотрели сочувственно.
Петрович сказал «последний» вместо «крайний», и это стало его приговором.
С того злополучного дня в его жизни и появилась Девочка, тьмой и гнилью вторгнувшаяся в жизнь старого панельного дома.
***
— Вот срань!
Не суждено было сегодня мужчине добраться до дома засветло. Облезлая Семерка Петровича встала, корчась в предсмертных конвульсиях. Что-то умерло в его бессмертном синеньком «танке» — что-то совершенно неинтересное и чересчур сложное, чтоб в этом разбираться, потому что далее Петровичу пришлось звонить эвакуатору и топать до дома на своих двоих — благо, напрямую до дома недалеко. Однако, не очень приятно — путь лежал через старое кладбище, утопающее в болоте. А что делать? Автобусы, проседающие под тяжестью людей, вываливающихся из дверей на каждой остановке — точно не вариант. Придется немножко вымазаться. Проводив пострадавшую «кобылку» грустным взглядом, Петрович пошел.
Шагая мимо утопающих в болоте крестов по чавкающей жиже, Петрович охладил свой пыл, связанный с развалюхой машиной. Мимо заросших могил, мимо камышовых зарослей, вдыхая мертвенный, пропитанный жутью воздух… Что ж, идти по годами нехоженому кладбищу даже бывалому крепкому мужику страшновато. Конечно, не станешь ждать какого-нибудь упыря под кустом. Даже по меркам упыря, пожалуй, не самое комфортное место. Скорее бы уже домой… «У-ху, у-ху», — кукушка…
— Кукушка, сколько мне жить осталось? — спросил Петрович. В ответ тишина. — Ну и иди нахер.
И мужик дошел. По колено в грязи, но дошел — и слава Богу. Сейчас бы жена убила за вонючие грязные следы в прихожке. Если бы она у Петровича была. Так что мужик, не заморачиваясь, оставил ботинки, полные болота, прям так. Хоть какая-то радость — некому больше пилить.
А вообще, жена у Петровича была. И дочь была. Нормальная такая семья с Петровичем во главе — хорошо всё было. А потом бац — и нету семьи. Дочка залетела в семнадцать и убилась. Жена недолго с мужем скорбела — через месяц ушла к богатенькому начальнику. Вот и нет счастливой семьи, как никогда и не было. Он старался как можно реже вспоминать об этом. Тяжелые воспоминания сильно ранили, казалось, давно одеревеневшее сердце.
Петрович вздохнул. Плюхнулся на потёртый диван, покорно прогнувшийся под его телом. Включил телевизор, открыл банку пива. Обыденность.
Ноги были покрыты лёгким налётом тины. Надо будет помыть.
По телеку новости, как всегда. Тупо глядя в свою внушительного размера «плазму» испещренную полосами сгоревших пикселей, Петрович пригублял пиваса. «В думе рассматривают новый законопроект о запрете абортов. С инициативой о запрете абортов ранее неоднократно обращались представители РПЦ», — говорила тетенька в телевизоре. Петрович обмозговал информацию, насколько мог, и подумал, что его Родина движется к лучшему. В свете экрана ковёр на стене казался то одного, то другого цвета.
Разное в жизни бывает, и необычные звуки в квартире — далеко не самое странное и даже не очень-то пугающее явление. Петрович сделал телевизор погромче: Сирия и Украина интересовали его больше, чем то-ли плеск, то ли всхлип, то ли вздох за собственной спиной. Дом старый, страшный и насквозь пронзённый запахом плесени — может стену повело, может ещё что. Вероятность того, что кто-то из соседей рано или поздно забудет выключить газ, пугала гораздо больше, чем очередной скрип, очередное бульканье, опять скрип и опять бульканье.
Будто кто-то шёл.
Петрович нехотя обернулся, не выпуская пиво из рук.
— …сохраним духовные скрепы, — прошипело искажённое, серо-бордовое изображение попа сквозь усилившиеся помехи. Дальнейшие слова слились в один большой гул, как это иногда бывает с древней, сто раз ломаной и сто один раз починенной техникой.
В зале — в самой тёмной, самой далёкой от телевизора и самой близкой к прихожей стороне стояли ботинки, сочившиеся тёмно-зелёной жижей. Петрович нахмурился, мужественно преодолевая собственное опьянение.
Он оставил обувь не здесь. Точно не здесь.
Ботинки шагнули вперёд, разбрызгивая во все стороны кладбищенскую грязь, и Петрович запустил в них банкой. Промазал. Пиво разлилось на полу, по желтоватой луже с бульканьем пробежались чьи-то невидимые маленькие ноги, измазанные тиной. Петрович испуганно вскочил и, кинув в сторону Этого пульт от телевизора, помчался в единственную комнату, которая закрывалась изнутри, пока эта тварь его не догнала.
Подрагивающие руки вставили засов в паз. Мигнула лампа, включился свет. Висящее над унитазом мутное зеркало отразило покрасневшие глаза Петровича.
— …алкогольный делирий… — насмешливо пророкотал телевизор из зала, как вдруг, судя по характерному потрескиванию, выключился совсем.
На некоторое время стало тихо, и Петрович слышал только собственное тяжёлое дыхание. «Слава Богу, пронесло», — прошептал мужик и на всякий случай перекрестился. Выйти он не осмеливался. Опершись спиной на облезлую дверь и вытянув ноги, насколько позволяла противоположная стена, он глубоко вдохнул, и прикрыл глаза.
Зря.
В спину мужчины толкалось нечто с силой какого-то бешеного зверя. Глаза Петровича готовы были вывалиться из глазниц. Как ужаленный он метнулся подальше от двери. Она содрогалась под ударами. Засов трещал, а сердце туалетного узника билось до исступления.
Нечто за дверью прекратило дубасить. Оно начало скрежетать. Отвратительный, мерзкий скрип когтей о покрытую краской поверхность сводил с ума.
«Скррррррр… Скррррр…»
Петровичу оставалось молиться. Лицо и спина покрылись холодным потом. Взяв дрожащими мокрыми руками серебряный крест, он поднес его к губам и начал молиться, как мог, скорчившись в углу, как беспомощный котенок.
— Господи, помилуй, господи… — нечто долбануло по двери сильнее прежнего, — пожалуйста, Господи, — раздалось отвратительное старческое кряхтение и болотное чавканье. Оно чмокало, как слякоть под ногами, и так смачно, так мерзко, как будто наслаждалось — Боже, за что?! — еще мощный удар. Чудовище тяжело дышало.
— Сдохни-сдохни-сдо-о-охни, умри, подыха-а-ай, мужи-и-ик!
Петрович чувствовал, что земля уходит из-под него. Вероятность потери сознания показалась ему спасением.
…Странно, как одна банка пива могла довести до таких глюков. Петрович вообще не напивался больше меры. Больше «Балтику» не брать. До чего абсурдное положение занимал мужик сейчас: лежа на полу в совмещенном туалете, в мокрых грязных носках и штанах, по колено измазанных в смердящем болоте. Он долго колебался, прежде чем осторожно выйти из уборной, для которой больше бы подошло название «сортир». Едва его нога ступила на кафельный пол, как мужчина потерял равновесие, поскользнувшись на чем-то очень скользком, и его ноги улетели выше головы. Мужик ударился головой. Шишкарь будет знатный. А за окном уже был разгар утра (благо, сегодня выходной), мужик поднялся. Ну и срач… Отборно выругавшись, Петрович начал отмывать грязные следы, слишком маленькие, однако, для его медвежьей ноги. Он тряхнул головой, отгоняя подозрения, и продолжил размазывать грязь по полу, называя это «уборкой». Тряпка отправилась тухнуть куда-то в ванную бесформенным вонючим комком. С чувством самодовольства от того, как справляется без заботливых женских рук, Петрович направился к холодильнику. Противные магнитики повалились с дверцы, когда мужик ее открыл. Какой дурак вообще придумал лепить их? Но не снимать же — жалко такое-то богатство. А в холодильнике кот наплакал. Придется идти в магазин.
Выходные Петровича проходили, прямо скажем, не очень. Одиночество давало о себе знать. У него не осталось ни родителей, за которыми можно было бы ухаживать, ни семьи, ни друзей. Он жил эту жизнь как мог, как знал, не пытаясь чего-либо изменить. Возможно, придет время, и всё станет лучше… Ведь главное — верить.
И не бояться проходить мимо туалета, что очень тупо для взрослого мужика. Но всё-таки были там какие-то звуки, отдалённо напоминающие вой брошенных на дачах собак, голодных и одичавших. Ночью или ближе к вечеру это происходило.
Но ничего странного или страшного Петрович больше не видел. А гудеть могли и трубы. Они здесь ни к чёрту, но поменять-подлатать руки не доходили, и Петрович оставался сапожником без сапог — он работал сантехником. А ещё разные странные звуки могла издавать какая-нибудь соседская техника. Эти мысли успокаивали, пока он ранним и пасмурным утром наступившего понедельника восседал на «троне», прежде чем идти вкалывать. Мало смысла закрываться в туалете, когда живёшь один, но Петрович от греха подальше задвинул засов. С другой стороны, опасность могла поджидать не только снаружи…
И она, кажись, поджидала… Вдруг Петрович почувствовал, как что-то из унитаза коснулось его «сокровенного». Что-то холодное и скользкое. Возможно, ему показалось, но в этот раз терпение мужика лопнуло. Чертовщина, творившаяся в доме, сводила его с ума, не давая спокойно спать. Он стал нервным, воспаленные глаза блуждали. Это надо остановить. Но как? Петрович никогда не верил во всякую мистику. Он вырос православным человеком, ну, по крайней мере, крест всегда был при нем. Пусть черти к другим лезут, а не к нему! За что?!
Мужик выскочил из сортира, и кинулся прочь из проклятой квартиры. Сейчас работа, как никогда, была спасением. Петрович, было, подумал, что, возможно, его унылый образ жизни начинает давать свои плоды, и он сходит с ума. Но за что ему такое, за что судьба подкидывает всё новые и новые беды? «А вдруг это магия?» — осенило мужика. Что ж, Интернет в помощь.
Баба Зинаида снимает порчу, делает заговоры на деньги, на любовь, на удачу, отворот, приворот, излечивает болезни почек, сердца, больные кости и суставы, и всё с божьей помощью. Работа на дому. Обереги.
Хорошее предложение. Все отзывы положительные, а цена — пффф. Одно из самых дешевых предложений среди имеющихся. Петрович позвонил по номеру, указанному на сайте колдуньи. Ответила молодая девочка-секретарша. Сеанс был назначен на тот же день к превеликому удовольствию мужчины. Конечно, за небольшую дополнительную плату. И, с облегчением покидая дом, Петрович наконец-то почувствовал приятный благоухающий ветер перемен. Перемен к лучшему.
***
— Вижу, вижу… — шептала баба Зинаида, с закрытыми глазами шагая в сторону ванной комнаты. — Всё-ё-ё вижу… Ай, черти проклятые!
Бабка врезалась в дверь, которую Петрович не успел перед её загнутым носом открыть.
— В общем, плохи дела, цена вырастает вдвое против уговора, ясно? — Зинаида, морщась, потёрла лоб, на котором медленно, но верно появлялась хорошая шишка. — Проклятье чую. Проклятье… Проклятье… Эм… — старческие, подслеповатые глаза заметили трещину на зеркале, отстающие от стен обои, дешёвые вещи, — проклятье бедности!
— Не поспоришь, — согласился Петрович. — Но это ладно, мы люди скромные, привыкшие. А вот то, что в последние дни начало твориться — это же ни в какие ворота! Шумы какие-то и… — Петрович смутился, — …и другое разное. В районе туалета и ванной, они у меня раздельные. Может быть сущность какая завелась. Уж не знаю, что и думать.
На секунду в глазах женщины промелькнуло выражение полнейшего скептицизма, но она тут же вернула себе вид человека загадочного и избранного.
— Ничего-ничего, проведём зачистку, тысяча рублей кстати, потом оберег на квартиру сделаем, тоже тысяча сверху между проч…
Зинаида замерла. Через мгновение Петрович понял, почему.
В неправильно установленной трубе, идущей от ванной до туалета сквозь стену, кто-то полз. Шлепки с равными интервалами смещались вперёд, и можно было представить, как некто переставляет одну руку, затем другую, затем по очереди подтягивает ноги.
Булькнуло в туалете, и всё затихло. Зинаида и Петрович, не сговариваясь, крадучись вышли из ванной и направились туда.
— Чуете за дверью что-нибудь? — прошептал Петрович.
— Я тебе что, собака? — шикнула на него Зинаида. — Бабушка моя покойная может и увидела бы что-то, да только нет её с нами больше.
Петрович приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Пусто.
Они зашли в маленькую комнату. Зинаида длинными желтоватыми ногтями подняла крышку унитаза.
Внутри лежали длинные, чёрные, женские волосы.
— Водил домой кого-то? — бабка выгнула бровь. — Девки есть?
— Нет, — Петрович как сантехник совершенно не понимал, откуда взялись волосы.
— Хм… Значит так, дорогой, — Зинаида впервые посмотрела на него спокойно и серьёзно. — Что смогу, сделаю, как меня в детстве учили, но многого не обещаю. Собрал те травы, что я просила? Угу, молодец, тогда начинаем. Эх, давно я этого по-настоящему не делала — людям обычно ведь только кажется, что виноват чёрт или бес, потому что не хочется видеть причину несчастий в самом себе…
Целый час в квартире горели благовония, а Зинаида читала по памяти что-то древнее, глубоко языческое, не забывая при этом молиться господу нашему православному. Когда повсюду были напиханы маленькие свертки с травами и нарисованы в укромных уголках знаки-обереги, Зинаида сказала, что сделала всё, что могла, и быстро схватила протянутые деньги, тут же исчезнувшие в многочисленных складках пышной, почти цыганский юбки.
— Теперь хорошо всё будет, — уходя, бабка обернулась и дважды перекрестила стоящего в дверном проёме Петровича. Когда морщинистая рука поднялась для третьего раза, Зинаида вдруг вздрогнула, развернулась и начала поспешно спускаться по лестнице, чуть ли не перепрыгивая через ступени.
Петрович непонимающе уставился ей вслед, как вдруг заметил рядом с собственной тенью ещё одну, в разы меньшую. Это было похоже на девочку с длинными волосами, но когда Петрович резко обернулся, то увидел лишь напольный светильник с кисточками по краям, который как обычно освещал прихожую.
— Шарлатанка, — бесцветно буркнул Петрович. Страх сковал сердце в тиски. А вдруг нет? Вдруг бабкины пляски чем-то да помогли? Он не отпускал эту смутную надежду. Возможно, только вера в самую ничтожную вероятность лучшего помогла ему не свихнуться. Его ждала очередная ночь в страхе и молитве неизвестно кому или чему.
хватит ныть, лучше поищите у себя в коробках из под обуви 60 миллионов.
Прапрапрадеды отмечали
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме дед и внучка песочница (+1000 постов - дед и внучка песочница)
