Результаты поиска по запросу "внутренняя алхимия"
Уссурийский полицейский был уволен за недовольство.
После публикации видео о скудном содержании продуктового пайка, который получали офицеры полиции на форуме ВЭФ (тот самый, где президете рассказывал о небывалом росте промышленности, что ДВ будет локомотивом экономики страны, лол) на острове Русский, автор ролика написал рапорт об увольнении из органов внутренних дел. Причиной такого поступка стало недовольство публикацией руководства.Возмущенные качеством продуктового набора полицейские рассчитывали на реакцию начальства и улучшение питания, однако на деле все обернулось иначе. После публикации видео с содержимым офицерского пайка сотрудники управления собственной безопасности УМВД совместно с представителями других силовых ведомств быстро вычислили автора ролика. Им оказался полицейский из Уссурийска, а свидетелями съемки видео стали двое его коллег.
Комично, что цепных псов решили покормить, как собак.
Spells Are Hard
![Довакин, когда поднимает очередные ] золотые монеты из рандомноА урны, не смотря на то, что у него уже 41150 золотых септимов лежит в инвентаре:,Довакин,TES Персонажи,The Elder Scrolls,фэндомы,Skyrim,Игры,TES Other](https://img2.joyreactor.cc/pics/post/Довакин-TES-Characters-The-Elder-Scrolls-7546174.jpeg "Довакин,TES Персонажи,The Elder Scrolls,фэндомы,Skyrim,Игры,TES Other")
Герман Стерлигов: Вы крашеная шмара, а ученые - колдуны
Я тут размышлял о характерном споре аметистов и верунов, где с аметистовой стороны приводятся простые, банальные даже, доступные каждому школьнику иллюстрации идей: чайник Расселла, невидимый розовый единорог, ЛММ. А веруны, конечно не самые простые, а которые пообразованнее, говорят с ленцой: ну это всё детский сад, богословие имеет историю глубокой философской мысли, об этом библиотеки написаны. Поэтому возразить на ваши чайники по сути нечего, но это как бы нечестный ход, удар кувалдой по шахматной доске. Лучше почитайте Платона, Аристотеля тож, отцов церкви, и приходите играть с нами в наши игры. Аметисты обижаются, не приходят.
А вот мне пришла в голову любопытная аналогия.
Представим себе спальный район обычного рабочего города. Живут там два друга детства, пошедшие разными путями. Один - культурнейший, интеллигентный христианин, мыслитель, поэт и тонкая душа, похожий на А.Ф. Лосева в молодости, тратящий все деньги на редкие издания классической литературы. Другой - быдловатый хуйлан в абибасе, Бертран Сиплый, прочитавший за всю жизнь четыре книжки: букварь, зелёную с пятном кофе, "Слепой против Бешеного" Очобы и "Бог как Иллюзия" Докинза. Общаются они теперь, понятное дело, нечасто, но иногда Лосев, возвращаясь из букинистического магазина, великодушно пожимает руку сидящему с друганами у падика на кортах Бертрану. И тот, в свою очередь, относится к рассеянному товарищу со смесью превосходства и восхищения: дохляк дохляком, но какие телеги загонять умеет!
Годы идут своим чередом, и молодой Лосев влюбляется в девушку Наташу. Наташа наполовину еврейка, наполовину мордвинка, имеет большую грудь, уступчива, крашена в блондинку и громко смеётся. Её наивная первородная витальность очаровывает Лосева, да так, что он всерьёз подумывает о женитьбе. Только вот Бертран Сиплый, заметив это, как-то подходит переговорить и доверительно сообщает:
– Друг, ты чо ёбнулся? Ты посмотри на неё, это ж наша районная сиповка Натка Сквозная, её вчера вон те хачи пёрли в три смычка! Глянь, да у неё в патлах малафья засохла! Очевидно же всё!
Лосев корректным, но решительным образом выражает своё нежелание слушать подобную мерзость и удаляется. Как назло, тем же вечером, сливаясь с Наташей в поцелуе, он ощущает привкус спермы на языке (откуда этот вкус ему известен – не спрашивайте). Конечно, сам он не смел бы просить Наташу о "французской любви", поэтому возникают некоторые мысли. Лосева снедает странная вяжущая тоска, и в поисках избавления он, прополоскав рот, обращается к домашней библиотеке. На середине очередного монумента по христианской семиотике его посещает оригинальная идея, и к утру готов манускрипт статьи: "Прекрасная Дама как Вечное Сомнение: энтелехия греха, очищение и Любовь в христианской алхимии". Удовлетворённый ответом на грани человеческого и божеского разумения, Лосев засыпает в кипе бумаг.
На другой день Наташа опаздывает в музей истории религии. Прождав два часа, Лосев едет домой и видит, как её на скамеечке окружили азербайджанцы с похотливыми и тупыми лицами. Наташа раскраснелась и смеётся до слёз, Наташе хорошо. Изумлённый Лосев, крикнув "отойдите от моей девушки немедленно!", врывается в стаю южан и просыпается на больничной койке. Рядом - друг с парой свежих швов на лице и сбитыми костяшками. Прихлебнув из эмалированного чайника с рисунком Марса, Бертран кашляет и сипло говорит:
– Братан, бля буду, не путайся ты с ёбаной шмарой, дороже выйдет. Кабы я не шёл с пацанами из пивного, тебя бы эти волки замесили нах. Она ж тебе не пара, она по всем хуя-
– Не трать силы, меня не интересует эта приземлённая грязь, которая тает от одного лишь света моей Дамы, воплощённого Знания! Только из уважения к нашей дружбе я не велю тебе выйти немедленно!
– Бля, Лёха, ну ты и лось. Ну хорошо... бля, как это сказать... объяснить попроще...
На низком лбу Бертрана от непривычного труда показывается пот. Кусает губы, тяжело дышит. Неопределённое число вздохов спустя он, наконец, выдаёт:
– Слышь, короче... Это как в зелёной книжке сказано. Эти твои Софии, Прекрасные Дамы, традиционализм, алхимия эта ёбаная, каббала, платонизм, патристика, апофатика-хуятика, это всё замкнутые системы. Натки Сквозной может вообще не быть, ты можешь дрочить всю жизнь на фантазии о богочеловечестве или точке Омега, сидя в комнате. А сейчас что есть она, что её нет, но любишь-то ты не Натку, а ту сложную херотень из слов, которую придумал, читая книжки. Я, Лёх, понимаю, что это наверное красиво, но зачем же тебе коза гулящая с её еврейскими суевериями, с глупостью, с заебонами деревенскими, зачем из-за неё пизды получать, скажи, а? Зачем же ты запомоился об эту блядь, которой даже я под портвешок гузно шатал? Энтелехия у тебя в башке и в книжках, а во рту-то малафья, тут никакая теодицея не поможет! – И чайник со стуком опускается на прикроватный столик.
Лосев неспокоен, в смятении. Он не ждал такого и в то же время догадывался сам. Что, если друг Бертран, при всей низости своих доводов, прав, прав фактически, истинно и безусловно – то есть нет ни одной реальной причины над сиповкой Наткой додумывать Вечную Женственность Настасию? Что, если факты есть факты, а символы есть символы, и платонизм тут уже не при делах? Что, если его работы, его будущие монографии, его именные кирпичики в здании христианской мысли – не более чем игровое бисероплетение дырками от бубликов, химера, сексуальная перверсия маленькой кучки гуманитариев-эрудитов, иначе говоря фуфло? Но вдруг какая-то сила охватывает его властно, наливает члены дрожью, и, сам того не ожидая, Лосев отвечает с перекошенной ухмылкой:
– Аметисторебёнок бомбанул, смотрите братия, такая-то РЕФОРМАЦИЯ. Читай Платона! Бульвинкль, куклачую капчу! Борода, Собянин, смерть! АЗАЗА!
Бертран смотрит в выписку, вчитывается в корявый врачебный почерк: «Закрытая ЧМТ, кровоизлияние в левой теменной доле, возможны осложнения». Ему понятно только, что друга у него больше нет. Вздыхает ещё раз, грустно надевает кепку, выходит. В дверях палаты оборачивается:
– А да и хуй с тобой. По-любому, как ты энтелехию в рот брал, я тебе и руки не подам. Дурак ты, Лёха, хотя и умный. Ну живи как знаешь.
Больничная дверь со скрипом, аккуратно, прикрывается. Чайник остаётся стоять. На фоне Марса, если приглядеться, видна крошечная Наташа с энигматической улыбкой Девы Марии, в белой маечке ΙΧΘΥΣ.
Занавес.
А вот мне пришла в голову любопытная аналогия.
Представим себе спальный район обычного рабочего города. Живут там два друга детства, пошедшие разными путями. Один - культурнейший, интеллигентный христианин, мыслитель, поэт и тонкая душа, похожий на А.Ф. Лосева в молодости, тратящий все деньги на редкие издания классической литературы. Другой - быдловатый хуйлан в абибасе, Бертран Сиплый, прочитавший за всю жизнь четыре книжки: букварь, зелёную с пятном кофе, "Слепой против Бешеного" Очобы и "Бог как Иллюзия" Докинза. Общаются они теперь, понятное дело, нечасто, но иногда Лосев, возвращаясь из букинистического магазина, великодушно пожимает руку сидящему с друганами у падика на кортах Бертрану. И тот, в свою очередь, относится к рассеянному товарищу со смесью превосходства и восхищения: дохляк дохляком, но какие телеги загонять умеет!
Годы идут своим чередом, и молодой Лосев влюбляется в девушку Наташу. Наташа наполовину еврейка, наполовину мордвинка, имеет большую грудь, уступчива, крашена в блондинку и громко смеётся. Её наивная первородная витальность очаровывает Лосева, да так, что он всерьёз подумывает о женитьбе. Только вот Бертран Сиплый, заметив это, как-то подходит переговорить и доверительно сообщает:
– Друг, ты чо ёбнулся? Ты посмотри на неё, это ж наша районная сиповка Натка Сквозная, её вчера вон те хачи пёрли в три смычка! Глянь, да у неё в патлах малафья засохла! Очевидно же всё!
Лосев корректным, но решительным образом выражает своё нежелание слушать подобную мерзость и удаляется. Как назло, тем же вечером, сливаясь с Наташей в поцелуе, он ощущает привкус спермы на языке (откуда этот вкус ему известен – не спрашивайте). Конечно, сам он не смел бы просить Наташу о "французской любви", поэтому возникают некоторые мысли. Лосева снедает странная вяжущая тоска, и в поисках избавления он, прополоскав рот, обращается к домашней библиотеке. На середине очередного монумента по христианской семиотике его посещает оригинальная идея, и к утру готов манускрипт статьи: "Прекрасная Дама как Вечное Сомнение: энтелехия греха, очищение и Любовь в христианской алхимии". Удовлетворённый ответом на грани человеческого и божеского разумения, Лосев засыпает в кипе бумаг.
На другой день Наташа опаздывает в музей истории религии. Прождав два часа, Лосев едет домой и видит, как её на скамеечке окружили азербайджанцы с похотливыми и тупыми лицами. Наташа раскраснелась и смеётся до слёз, Наташе хорошо. Изумлённый Лосев, крикнув "отойдите от моей девушки немедленно!", врывается в стаю южан и просыпается на больничной койке. Рядом - друг с парой свежих швов на лице и сбитыми костяшками. Прихлебнув из эмалированного чайника с рисунком Марса, Бертран кашляет и сипло говорит:
– Братан, бля буду, не путайся ты с ёбаной шмарой, дороже выйдет. Кабы я не шёл с пацанами из пивного, тебя бы эти волки замесили нах. Она ж тебе не пара, она по всем хуя-
– Не трать силы, меня не интересует эта приземлённая грязь, которая тает от одного лишь света моей Дамы, воплощённого Знания! Только из уважения к нашей дружбе я не велю тебе выйти немедленно!
– Бля, Лёха, ну ты и лось. Ну хорошо... бля, как это сказать... объяснить попроще...
На низком лбу Бертрана от непривычного труда показывается пот. Кусает губы, тяжело дышит. Неопределённое число вздохов спустя он, наконец, выдаёт:
– Слышь, короче... Это как в зелёной книжке сказано. Эти твои Софии, Прекрасные Дамы, традиционализм, алхимия эта ёбаная, каббала, платонизм, патристика, апофатика-хуятика, это всё замкнутые системы. Натки Сквозной может вообще не быть, ты можешь дрочить всю жизнь на фантазии о богочеловечестве или точке Омега, сидя в комнате. А сейчас что есть она, что её нет, но любишь-то ты не Натку, а ту сложную херотень из слов, которую придумал, читая книжки. Я, Лёх, понимаю, что это наверное красиво, но зачем же тебе коза гулящая с её еврейскими суевериями, с глупостью, с заебонами деревенскими, зачем из-за неё пизды получать, скажи, а? Зачем же ты запомоился об эту блядь, которой даже я под портвешок гузно шатал? Энтелехия у тебя в башке и в книжках, а во рту-то малафья, тут никакая теодицея не поможет! – И чайник со стуком опускается на прикроватный столик.
Лосев неспокоен, в смятении. Он не ждал такого и в то же время догадывался сам. Что, если друг Бертран, при всей низости своих доводов, прав, прав фактически, истинно и безусловно – то есть нет ни одной реальной причины над сиповкой Наткой додумывать Вечную Женственность Настасию? Что, если факты есть факты, а символы есть символы, и платонизм тут уже не при делах? Что, если его работы, его будущие монографии, его именные кирпичики в здании христианской мысли – не более чем игровое бисероплетение дырками от бубликов, химера, сексуальная перверсия маленькой кучки гуманитариев-эрудитов, иначе говоря фуфло? Но вдруг какая-то сила охватывает его властно, наливает члены дрожью, и, сам того не ожидая, Лосев отвечает с перекошенной ухмылкой:
– Аметисторебёнок бомбанул, смотрите братия, такая-то РЕФОРМАЦИЯ. Читай Платона! Бульвинкль, куклачую капчу! Борода, Собянин, смерть! АЗАЗА!
Бертран смотрит в выписку, вчитывается в корявый врачебный почерк: «Закрытая ЧМТ, кровоизлияние в левой теменной доле, возможны осложнения». Ему понятно только, что друга у него больше нет. Вздыхает ещё раз, грустно надевает кепку, выходит. В дверях палаты оборачивается:
– А да и хуй с тобой. По-любому, как ты энтелехию в рот брал, я тебе и руки не подам. Дурак ты, Лёха, хотя и умный. Ну живи как знаешь.
Больничная дверь со скрипом, аккуратно, прикрывается. Чайник остаётся стоять. На фоне Марса, если приглядеться, видна крошечная Наташа с энигматической улыбкой Девы Марии, в белой маечке ΙΧΘΥΣ.
Занавес.
Фатумы. Рокот
Жанры: фэнтези, роман.
Глава девятая.
Палата Дуктусов – главный орган управления Союза Вольных Городов, занимающийся преимущественно решением вопросов внешней политики. Во внутренней политике Палата разве что выбирает общий курс и занимается разрешением споров между органами самоуправление городов. В число Дуктусов входят как представители властей городов, так и люди, теми или иными действиями доказавшие свою преданность идеалам Союза и готовые работать на его благо. Из-за этого как численность Дуктусов, так и некоторые внутренние распорядки Палаты с ходом времени менялись.
«Теория государственности. Том первый», кафедра государственности, Мидлинский университет, 902 с.о.
Взгляд Норвана
19 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Лес, глубокая ночь.
Спешно отступя подальше от города, утомленные путники все же разбили небольшой лагерь. Не рискнув разжечь костер, в тусклом свете фонаря товарищи обрабатывали свои раны. Быстро стянув свою стеганку, Норван внимательнее осмотрел свою рану. Глубже, чем хотелось бы. Впрочем, это не первая его подобная рана. Хорошенько ее промыв, наемник смазал порез зельем, что унимало боль, приложил несколько целебных трав и принялся перебинтовывать. Хорошо хоть клинок того верзилы не был отравлен. Да и левая рука все еще не очень хорошо слушалась. Но, судя по всему, обошлось без перелома.
А Гаурус тем временем все возился со своими доспехами. Кираса, надетая поверх кольчуги. Руки и ноги защищены дополнительными стальными пластинами. Выглядит неплохо, но в целом имеет множество прорех и уязвимых мест. Скорее всего, для сохранения подвижности. Выглядел доспех уже конечно не так презентабельно. Правый наплечник смят. На шлеме и кирасе множество небольших вмятин и борозд, оставленных когтями ведьмы. Да и сам Шумейкер выглядел каким-то бледноватым.
- Давай помогу. – закончив со своими ранами, Норван подошел к рыцарю.
- Было бы кстати. – удивительно, но тот спорить не стал.
Кольчуга была порвана в нескольких местах, но ничего страшного. Избавив Гауруса от всех слоев его брони, убийца осмотрел раны. Не очень хорошо. Правое плечо в целом нормально, рана неглубокая. А вот бок потрепали знатно. Страшно представить, если бы эта колдунья так ударила самого Норвана, если даже стальные доспехи от нее не защитили. А ведь они же еще и магией усилены. Закончив с осмотром раны, наемник сказал:
- Пока это не смертельно, но будет сейчас больно. Нужно убрать осколки кольчуги. Так же будет не лишним зашить немного. Короче, терпи. И вот, свети фонарем.
Рыцарь лишь кивнул, подняв фонарь повыше.
- Как отдохну, попытаюсь подлатать нас магией, - голос Гауруса был лишен прошлой силы. – Правда, лечебная магия никогда не была моей сильной стороной, хех.
-Тогда лучше не стоит. У меня есть небольшой запас снадобий, ускоряющих исцеление. Да и здесь в лесу можно много чего найти.
Несмотря на явную боль, Гаурус сидел молча. Лишь дрожащий фонарь выдавал его внутреннюю борьбу. Немного помолчав, рыцарь заговорил вновь:
- Хэх, вот не думал, что ты и лечить умеешь.
- Мои учителя вбивали в меня разные науки. Алхимия, механика, анатомия, медицина. Правда, обычно я их не для лечения использую.
- Хм, да ты человек многих талантов. Правда, судя по всему, магия и фехтования в них не входят.
- Ну да. Мне сразу дали понять, что полноценной магии меня не обучить.
- Кстати, самое удивительно в тебе, это то, что читать ты так и не научился.
Норван замер на пару мгновений, после чего продолжил врачевание. Да уж, этот вечер и вправду был слишком долгим. Вздохнув, наемник ответил:
- Ну, как ты уже понял, не всему меня можно обучить. Даже у такого, как ты, не получилось обучить меня мечем махать.
- Хе, и то верно. – сквозь боль и усталость в голосе рыцаря проскользнула ирония. Улыбнувшись, Норван продолжил зашивать. Закончив, он смазал шов мазью, приложил несколько листьев и перебинтовал.
Теперь, когда горячка битвы уступила место покою и усталости, Норван размышлял. Браслет, что до этого обжигал руку, стал едва теплым. Вспоминая ту чудовищную силу, что он выплеснул на лугару, наемник ощущал какое-то странное воодушевление. Он чувствовал чью-то заботу. Чье-то беспокойство о нем. Норван сжег головореза по наитию, будто кто-то другой направлял его руку.
Из задумчивости его вырвал голос Гауруса, протянувшего наемнику кусок вяленного мяса:
- Ну чтож, как по мне, учитывая обстоятельства, справились мы неплохо. И даже могучие ведьмы-лугару нам не помеха. Это конечно не праздничный ужин. Но в целом неплохо.
- Пожалуй. Непонятно только кому такому Рорик перешел дорогу. Наняли головорезов для похищения, а не убийства. Это меня больше всего смущает. Сомневаюсь, что Волкодавы побрезговали бы подобным.
- Хм, может быть работорговцы? Как выяснилось, Рорик им в прошлом мешал.
- Это вроде давно было. Хотя кто знает, чем он тут занимался.
- Мда уж. Как его отыщем, нужно будет задать много вопросов. Ладно, давай спать. Нас ждет долгая дорога.
21 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Привал, вечер.
Костер, потрескивая и разбрасывая искры, прогонял все нарастающий ночной мрак. Лечебное снадобье исправно работало, еще день другой, и от ран останутся лишь шрамы, неприятные воспоминания да важные уроки. Впрочем, не смотря на преждевременные заявления Норвана, подходящие травы найти по дороге не удалось, так что пока придется обходиться стремительно пустеющими запасами. Остается надеяться, что в скором времени они не понадобятся.
Гаурус, помешивая какое-то походное варево в котелке, явно находился в хорошем настроении. Вот уже на протяжении двух дней он всячески изливает душу, выпытывая у наемника о его прошлом. Впрочем, так как рыцарь больше говорит, чем слушает, большой проблемой это не становится. Тем более, иногда он поднимает и вправду интересные Норвану темы.
Немного помолчав, пробуя блюдо, Шумейкер продолжил:
- Ну так вот, на счет Брахмана. Это немного сложно объяснить тому, кто его не чувствует. В общем, Брахман, это все, что нас окружает. Все явления, все вещи. И все это взаимосвязано между собой. Из одного события следует другое. Существует множество различных законов, что описывают эту взаимосвязь. Например, если у вещи убрать опору, то она упадет.
- Та-а-а-ак, и какое это отношение имеет к магии? – Норван чувствовал, что понемногу начинает терять нить рассуждений. Рыцарь же продолжил.
- Самое прямое. Как раз на законах взаимосвязанности явлений и строится магическая практика. Точнее, при построении заклинания важны и кое-какие другие факторы, но тем не менее. Для самой простой магии достаточно лишь взаимосвязи. Несколько правильных жестов. Несколько слов, произнесенных правильным образом. Наличие подходящих предметов. Именно такой, только вещественный подход, называется Слепой магией. Безопасно практиковать его можно только для самой простой магии. Простенькая связь с духами, незначительные обереги и все такое. Да и времени все это занимает прилично.
Норван глубокомысленно кивнул. Общая идея понятна. Сев поудобнее, наемник спросил:
- А что нужно для серьезной магии? – даже если сам он это использовать не сможет, знания остаются силой. В конце концов, может быть получится придумать, как противостоять магам.
- Нужен Атман. Он есть у всех существ, но в основном он слаб и почти ничего не может. Это такой, можно сказать, «орган» в душе. Он отвечает за связь души с Брахманом. Выступает руками и глазами при работе с ним. Собственно, обладая достаточно развитым Атманом, магия дается куда проще. С его помощью удается проводить более тонкие настройки взаимосвязей, создавая из них так называемые «колебательные контуры». Заклинания по сути.
- Интересно, - Норван ненадолго замолчал. – А можно ли как то развить свой Атман, если при рождении не повезло?
Вопрос заставил Гауруса вздрогнуть. Немного замешкавшись, он, хоть и с легкой неохотой, ответил:
- Нет, нельзя. Это часть души, в конце концов. А ее так просто не изменить.
Интересная реакция. Рыцарь явно что-то недоговаривает. Похоже, Норван задел что-то важное для самого Шумейкера. Может, он сам прошел через подобную процедуру и теперь стыдится? Впрочем, это не так важно.
Размышления Норвана были прерваны вопросом Гауруса:
- Ну, а ты чего интересного расскажешь? А то получается, что я один тут разглагольствую.
В целом, наемника это устраивало. Тем не менее, он ответил:
- И что ты от меня хочешь узнать? Устройство какого-нибудь механизма? Или тонкости алхимии? Я если что тоже в этом не сильно разбираюсь.
- Не, мне это не особо интересно, - отмахнулся Гаурус. – Меня больше твое прошлое интересует. Мое-то было довольно скучным. Учился в академии да разок был в Пустоши. А вот твое выглядит куда насыщеннее.
- Да не сказал бы, что у меня такое уж насыщенное прошлое, - ответил Норван, глядя на пламя костра. – Если ты думаешь, что я с малых лет выживал на улицах Нортуса, воруя и голодая, то ты не прав. Я родился и рос в семье мага-астролога. Не сильно долго, правда. Мой отец что-то задолжал Синдикату. И они забрали меня в качестве платы. Синдикат обучил меня всему, что знаю. Воспитал. Он так часто делает. Вообще, по секрету, большую часть детских приютов города содержит как раз Синдикат.
- И что, ты совсем не скучаешь по родным?
- Хм, не то чтоб прям совсем не скучаю, но я их почти не помню. Давно это все было. Ответ на следующий вопрос: нет, не искал. Мне не сильно это интересно.
- Вот как. Ладно, тогда какое самое необычное задание тебе поручал Синдикат?
- Хм, хорошим то задание было, как сейчас помню. На нем меня не доставали расспросами. Давай сворачиваться, нам завтра рано выдвигаться.
- Ладно, понял, потом продолжим. – ответил Гаурус с улыбкой, передавая наемнику посуду.
Балансируя на грани сна и яви, до Норвана вновь стало доноситься неземное, нежное пение. Успокаивающий шепот. Тепло вновь разогревающегося браслета.
Взгляд Гауруса.
22 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Лоурен, вечер.
Медленно, но верно дорога подходила к своему логическому концу. На севере блестело огромное озеро Баритол, на западе начали вырисовываться обманчиво близкие вершины Кливерского Хребта. Огромная, несокрушимая стена, хранящая покой цивилизации от ужасов, обитавших в Пустоше.
Поднявшись на очередной холм, странникам открылась цель их путешествия: небольшой рыбацкий городок Лоурен. Хотя, правильнее его будет назвать не городком, а разросшейся деревней. Деревней, разделенной рекой Ролдон на две неравные части. Большая левая часть состояла из множества деревянных домиков. Правая же часть представляла собой заросшие руины каменных домов. Остатки старого Лоурена. Тем, чем этот город был до нападения орды конейцев, пришедшей с южных болот больше двадцати лет назад. Само поселение было окружено простеньким частоколом, за пределами которого располагались многочисленные фермерские хутора. Глядя на поселение, Гаурус спросил:
- Итак, сразу идем искать информатора?
- Эх, хотелось бы сначала побродить и разведать, что да как у них там. Да времени нет.
- Воистину. В конце концов, мы справились с монстрами-лугару, сомневаюсь, что у здешних рыбаков найдется что-то посерьезнее.
Норван лишь едва заметно улыбнулся. Видимо, у него на этот счет было свое мнение. Впрочем, наемник решил оставить его при себе.
Спустя примерно полчаса странники все же добрались до местной таверны. «Русалий хвост». Небольшой двухэтажный домик, над входной дверью которого был нарисован отрубленный хвост какой-то рыбы. Внутри путников ждали стойкий запах различных рыбных блюд, пролитой выпивки и пота. В общей зал набилось довольно много народа. Бросив на пришельцев мимолетный взгляд, рыбаки возвращались к своим разговорам да кружкам. Осмотрев бегло зал, Норван сказал:
- Я тут одного старого знакомого приметил. Пойду поговорю, а ты пока займись чем-нибудь. Только в неприятности не встревай.
Не дожидаясь ответа, наемник пошел к столу, за которым компания играла в кости. Ну и ладно, пускай развлекается. Сам же рыцарь направился к трактирщику, коим оказался мужчина лет так примерно тридцати-сорока. Немного сгорбленный, при ходьбе он опирался на костыль. Голова трактирщика поросла коротко стриженными рыжими волосами, а на впалых щеках красовалась щетина. Увидев Гауруса, угловатое лицо трактирщика расплылось в улыбке:
- О, добрый вечер, - проговорил тот. – Не ожидали вас так скоро.
Шумейкер напрягся. Черная, липкая тревога свернулась в груди.
- Добрый вечер, - ответил Гаурус, стараясь сохранить видимость спокойствия. – Боюсь, вы меня с кем-то спутали.
- Хм, вас к нам не из Фейнстона послали? – трактирщик выглядел озадаченным. Похоже, Даниэль успел предупредить своих местных дружков о скором везите. Рыцарь украдкой осмотрелся. Слишком много народу. Хотя непонятно, кто из них противники. Немного успокоившись и взяв себя в руки, Гаурус ответил:
- Нет, я просто путешественник.
- О, вот как, - трактирщик понимающе кивнул. – Ну, в любом случае, судя по вашему снаряжению, воин вы бывалый. Хотите заработать?
- Деньги в дороге лишними не будут, - предложение трактирщика озадачило Гауруса. – У вас здесь что-то случилось?
- Отож, - парень вновь кивнул. – У нас тут позавчера на складе какая-то пиздохреновани огромная поселилась. На человека похожа, только блестит вся, громыхает. А заместа рук у нее лезвия. Она с правого берега никуда не уходит, сидит там себе у развалин старой церкви. Ну, пока там сидит. Кстати, меня Грэгом звать.
Трактирщик протянул руку. Гаурус ее пожал, сказав:
- А меня Гаурус, будем знакомы.
- Так о чем бишь я? А. Ну так вот. Эта херня у нас двух мужиков порезала. Одного наш знахарь кое-как еще выходил, а вот второго хоронить пришлось. Мы об этом в Фейнстон написали, помощи попросили. Что я, собственно, удивился вам. Не часто у нас тут просто путники проходят. Судьба видать привела вас, - Грэг взял одну из кружек, налил в нее какой-то мутно белый напиток и протянул рыцарю. – За счет заведения. Ну так что? Возьметесь? Мы тут городишком скинулись, десять флоринтов насобирали.
- Ну, я тут ненадолго задержусь, так что посмотрим, что смогу сделать.
Не похоже, чтоб этот трактирщик был как то связан с Даниэлем. Пригубив напиток, Гаурус поморщился. Выпивка обожгла горло и распалила нутро. Крепче, чем Шумейкер привык, но в целом неплохо. Еще немного пообщавшись с Грэгом о его как выяснилось военном прошлом, рыцарь оплатил у того ужин и стал дожидаться Норвана. Тот появился примерно через полчаса. Сев напротив рыцаря, наемник принялся в полголоса рассказывать:
- В общем, узнал у знакомого об этом Клине. Живет тут на хуторе недалеко. Вот только что-то его в последнее время тут не видели, хотя обычно часто тут ошивался. Так что пойдем к нему в гости наведаемся. Не нравится мне это.
- Хорошо, пойдем, - Гаурус встал из-за стола. – Я тут кстати узнал, что на правом берегу, возле церкви, какое-то чудовище завилось. И местные готовы неплохо так заплатить за его убийство.
- Звучит конечно неплохо, - лицо Норвана говорило об обратном. – Но сначала разберемся со своим делом.
- Справедливо.
Замолчав, странники вышли в опускающиеся сумерки.
22 день 6 лунного цикла 943 солнечного оборота. Хутор Клина, надвигающаяся ночь.
Теплый летний вечер неспешно переходил в ясную ночь. Россыпь первых звезд равнодушно наблюдала за стремительным угасанием Солнца, а из-за горизонта, робко и пугливо, показалась тусклая Луна. Уточнив дорогу у случайных припозднившихся рыбаков, странники уверенно приближались к заветной цели. Хутор Клина располагался южнее Лоурена, почти в часе ходьбы. Далеко же он забрался от людских глаз. Впрочем, свои плюсы у этого тоже есть. Сокрытый лесной чащей, дом стоял недалеко от небольшой речушки, что несла свои воды к Ролдону. Не дойдя совсем немного до хутора, Норван остановил рыцаря:
- Не торопись. Смотри. От основного здания идет густой дым. Хм, свет всего в одном окне видно. Так, давай тихо подойдем и глянем, что там да как.
Гаурус молча кивнул, глядя на здание. Если бы ему не указали, сам бы он и не обратил бы внимания на дым. Правда, что это меняет? Очередные перестраховки Норвана. Впрочем, если ему так будет спокойнее, то почему бы и нет. Пропуская наемника вперед, Шумейкер закрепил на руке щит. Так, просто на всякий случай.
Осторожно и не спеша, Норван крался к дому. Гаурус старался вести себя как можно тише, но доспехи предательски давали о себе знать. Впрочем, это было неважно. Любой шум с улицы заглушался громким голосом, исходящим из глубин дома. Вначале было не понять, что он вещает, но чем ближе, тем разборчивее становился голос. Голос грубый, низкий. Дикий.
- Кха-кхе-хрр. Так я и говорю. Морковка любит воду. Воды много весной. Так что ростишь морковку весной!
Ненадолго помещение погрузилось в тишину, разрушенную приступом смеха. Отсмеявшись, грубый голос заговорил:
- Да-да! Хорошо картошка растет! Ток неудобно. В земле растет! Грязная вся!
Норван наконец смог подобраться к освещенному окну. Заглянув в него, наемник замер. Его левая рука судорожно схватила рукоять короткого клинка, а тело застыло и напряглось, подобно заведенной пружине.
Темное. Густое. Липкое. Чье-то влияние обрушилось на разум Гауруса. Оно душило, путало мысли, вгрызалось ржавыми гвоздями в разум и душу. Не готовый к такому, рыцарь рухнул на одно колено, хватая ртом воздух. Голова кружилась, перед глазами плыли разноцветные круги. Кашель перехватил горло, сердце трепыхалось загнанной в костяную клетку дикой птицей. Норван что-то говорил. Слишком тихо, грохот сердца заглушал слова наемника. Зажмурившись, Шумейкер попытался успокоиться. Прогнать панику. Сконцентрироваться на Атмане. Оградить свой разум и душу, защитить от чужих посягательств.
Это помогло. Темный дурман отступил. Гауруса слегка потряхивало, но он быстро приходил в норму.
- … хорошо!? – грубый и дикий голос прогромыхал совсем близко. Вздрогнув, рыцарь стремительно подскочил, поднимая неожиданно ставший таким тяжелым щит.
Голос этой твари был как раз под стать ее безобразной внешности. Огромное создание, больше трех метров ростом робко стояло в небольшом отдалении, переступая с одной кривой ноги на другую. Глаза разного размера, расположенные на непропорционально большой голове смотрели со странной смесью радости и беспокойства. Весь кривой и косой, будто бы порождение безумного скульптора. И не смотря на все эти уродства, не смотря на темноту и остатки черного дурмана, Гаурус понял, кто перед ним:
- Великан? Здесь? – только и смог он из себя выдавить, отступив на шаг и встав в стойку поудобнее.
- Пожалуйста, не бойтесь! – прокричало создание, замахав руками. – Я не злой! Я просто ищу друзей!
- Друзей? – спросил стоявший в небольшом отдалении Норван. – Ну, а почему бы и нет? Как тебя зовут?
Гаурус удивленно взглянул на наемника. Тот лишь подмигнул. Ладно, подыграем:
- Да, дружба это хорошо, – в голос рыцаря все же пробралась предательская дрожь. – Извини, просто я не ожидал встретить тут кого-то, эм, такого. Меня Гаурус зовут.
- Джоно! Я Джоно! – радостно прогудел уродец. – Чтож вы тут стоите. Идемте в дом, к огню!
- Ой, извини, Джоно, но мы любим любоваться закатом и звездами. Да и ночь обещает быть чудесной, – ответил ему Норван. – Так что давай снаружи посидим.
- Ох, но тогда вы не узнаете других друзей! Идемте, там хороший огонь и друзья!
Наконец пришедший в себя Гаурус взглянул на Норвана. Тот все еще был напряжен и готов в любой момент не то дать бой твари, не то броситься наутек.
- Ладно, Джоно. – проговорил рыцарь, поворачиваясь к великану. – Пойдем к огню. Посмотрим на твоих друзей.
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме внутренняя алхимия (+1000 постов - внутренняя алхимия)
Наши любимые теги
Топ комментов
А бывает, комменты лучше постов. Смотрим топ тредов и вникаем!
Отличный комментарий!