Глупо, должно быть, утверждать, что я тебя понимаю, анон.
Вообразим на секунду, что в мире, где линии наших жизней расходятся и сходятся, не подчиняясь никаким общим законам, каждому еще при рождении доставалось бы свое иррациональное число, ставшее результатом деления двух других. И, чтобы понять, что тебя ждет на следующем шаге полученной последовательности, сначала необходимо добраться до предыдущего.
В странном, безумном хаосе дрожащих в луче солнца пылинок, движение каждой подчинено какой-то своей непостижимой функции. Ты не определишь к какому значению какая стремится, а где какая прерывается. Не найдя больше пространства для себя на шкале наших жизней, их тонкие линии уходят в мнимое для нас пространство.
Но я все же думаю, что я порой чувствую ту же боль, что и ты. Может я и совершенно по другому на нее реагирую, ломаюсь там, где ты просто улыбаешься, прячусь, когда ты бы предпочел высказаться. Но сейчас мне все же безумно хочется появиться из ниоткуда и сказать: этот вечер закончится.
Багаж с годами всегда становится тяжелее. И сил, кажется, все меньше. Как и желания продолжать. И ты кожей ощущаешь пустоту пространства, а бессмысленность недавних надежд горьким привкусом осталась на кончике языка.
Но знаешь, во что я верю? В этом хаосе событий прямо сейчас чья-то жизнь параболой изогнулась в своем максимальном отдалении от твоей и прямо сейчас, на всех парах несется сквозь время, как обдолбанный рик на своей тарелке, чтобы оказаться рядом яркой вспышкой чистых эмоций. И кто сможет с уверенностью сказать пылинке, что она не права?
Вообразим на секунду, что в мире, где линии наших жизней расходятся и сходятся, не подчиняясь никаким общим законам, каждому еще при рождении доставалось бы свое иррациональное число, ставшее результатом деления двух других. И, чтобы понять, что тебя ждет на следующем шаге полученной последовательности, сначала необходимо добраться до предыдущего.
В странном, безумном хаосе дрожащих в луче солнца пылинок, движение каждой подчинено какой-то своей непостижимой функции. Ты не определишь к какому значению какая стремится, а где какая прерывается. Не найдя больше пространства для себя на шкале наших жизней, их тонкие линии уходят в мнимое для нас пространство.
Но я все же думаю, что я порой чувствую ту же боль, что и ты. Может я и совершенно по другому на нее реагирую, ломаюсь там, где ты просто улыбаешься, прячусь, когда ты бы предпочел высказаться. Но сейчас мне все же безумно хочется появиться из ниоткуда и сказать: этот вечер закончится.
Багаж с годами всегда становится тяжелее. И сил, кажется, все меньше. Как и желания продолжать. И ты кожей ощущаешь пустоту пространства, а бессмысленность недавних надежд горьким привкусом осталась на кончике языка.
Но знаешь, во что я верю? В этом хаосе событий прямо сейчас чья-то жизнь параболой изогнулась в своем максимальном отдалении от твоей и прямо сейчас, на всех парах несется сквозь время, как обдолбанный рик на своей тарелке, чтобы оказаться рядом яркой вспышкой чистых эмоций. И кто сможет с уверенностью сказать пылинке, что она не права?
Еще на тему
