Ещё можно купить поддельный паспорт и свалить в Индию на пмж
Ещё можно купить поддельный паспорт и свалить в Индию на пмж
Там вроде повозки им возить не возбраняется.
Не берусь авторитетно заявлять но вроде в Индии коров нельзя, а буйволов можно. Я когда там был спрашивал этот момент. Поэтому там и молоко пьют и говядину едят (не все конечно). Такие дела. Везде лазейки найдут.
То есть тёлочек ебать и травку на лугу жевать обычным быкам нельзя?
Это вол.
То есть тёлочек ебать и травку на лугу жевать обычным ВОЛам нельзя?
Все как у людей.
Сначала таска
Преданный раб любит свою плеть.
Может это его любимая работа и зарабатывает он больше тебя.
Это моя повозка. Таких повозок много, но эта — моя.
Моя повозка — мой лучший друг. Она — моя жизнь. Я должен научиться владеть ею так же, как я владею своей жизнью. Без меня моя повозка бесполезна. Без моей повозки бесполезен я. Я должен возить мою повозку быстро. Да будет так…
Моя повозка — мой лучший друг. Она — моя жизнь. Я должен научиться владеть ею так же, как я владею своей жизнью. Без меня моя повозка бесполезна. Без моей повозки бесполезен я. Я должен возить мою повозку быстро. Да будет так…
Сам взвалил на себя ярмо. Как это иронично.
Это цобный или цобэшный? Мне когда-то прабабка рассказывала про быков, на которых они зерно возили. Они настолько тупые, что невозможно обучить его поворачивать больше, чем в одну сторону. С детства их обучают поворачивать либо только налево, либо только направо и реагировать либо на команду "цоб", либо "цобэ", сори, не помню, акая какую сторону обозначает. И, по словам прабабки, обычная пербранка при нештатном фунциклировании повозки звучит примерно так: "Ах ты чорт старый, совсем ослеп, дед, что ли, куда ты двух цобных запряг-то?!"
Ой пиздобол.... Они не тупые, их пиздят жестко, приучая к команде.
Вырезка из Войновича "Цоб-Цобэ"
"угое животное.
Бывает это обычно только раз в жизни, именно тогда, когда на вола впервые
надевают ярмо.
159
Не на одного вола, конечно, а сразу на двух. Их запрягают летом в грузовые сани
потяжелее, на сани накладывают груз или садятся для потехи несколько отчаянных
мужиков (перед тем для храбрости изрядно принявших). Садятся для того, чтобы
увеличить нагрузку. И вот тут-то как раз применяется не хилая хворостина, а кнут
или, точнее, батог, длинный, туго сплетенный, тяжелый и смоченный водою, чтобы
был еще тяжелее. Действуют воспитатели быстро, решительно и жестоко. Подвели
волов к саням, надели обманом ярмо, волы сначала теряются, косят друг на друга
недоверчивым глазом, топчутся на месте, а потом как задрожат, да как рванут. И
вот тут самое время для их учебы, для обламывания рогов. Тут сразу надо протянуть
одного батогом и крикнуть ему «цоб!», протянуть другого с криком «цобэ!» и повторять это без конца, стараясь удержаться в санях, а это очень непросто.
Волы, еще полные силы и ярости, несут эти сани, как легкую таратайку, кидаются из стороны в сторону, сметая что под ноги попадется или под полоз. Тут-то их и
надо батогом да покрепче, но без мата, а только со словами (чтоб только их и запомнили) «цоб» и «цобэ». Одного изо всей силы вдоль хребта батогом: «Цоб!» А другого
тем же макаром: «Цобэ!» Звереют волы, не хотят терпеть ярма, пытаются его скинуть, мотают головами, шеи выворачивают, швыряют из стороны в сторону сани,
несутся по деревне, готовые растоптать, пропороть рогами все живое и неживое (кто
навстречу попался, тот либо в сторону шарахается, либо на дерево взлетает, как
кошка), и, кажется, сил у них столько, что никогда не успокоятся и никогда не остановятся. Но все-таки и воловья сила знает предел, уже вот бег замедлился, и дыхание шумное, и пена изо рта, а рука бьющего еще не устала. Шарах одного с захлестом промеж рог - «Цоб!», шарах другого по хребтине - «Цобэ!», и вдруг волы
остановились, задергались, задрожали и оба разом рухнули на колени. А пар из
ноздрей валит, а пена у губ пузырится, а глаза еще красные, но в них уже не гнев, а
покорность.
И это все. Учеба закончена. Теперь только дайте волам отдохнуть, а потом подносите ярмо, а уж головы они сами подставят. Бить их больше не надо. Не стоят они
того. Да и бесполезно. Бежать все равно не будут, а шагом потащут столько, сколько
осилят. Идут себе тихо-мирно, только покрикивай «цоб» или «цобэ», или
«цоб-цобэ», это смотря чего вы от них хотите.
А между прочим, самого главного я еще не сказал. Я не сказал того, что «цоб» и
«цобэ» - это, во-первых, команды. Причем довольно простые. Если говоришь «цоб»,
волы поворачивают налево, «цобэ» - направо, «цоб-цобэ» - идут прямо. Во-вторых,
Цоб и Цобэ это не только команды, а еще имена. У всех волов есть только два имени: Цоб и Цобэ. Если опять же сравнить с лошадьми, то тех называют обычно
как-нибудь ласково и по-разному. Буран, Тюльпан, Сильвия, Сагайдак, Пулька, Крылатка, Весенняя, вот имена из нашей колхозной конюшни, которые я запомнил.
Так вот, у волов никаких таких имен не бывает. У них только или Цоб, или Цобэ,
третьего не дано. И к этому пора добавить, что Цоб и Цобэ - это не только имена, а
и как бы исполняемые ими функции. И положение, которое они всегда занимают. А
именно: Цоб в упряжке всегда стоит справа, а Цобэ, наоборот, слева. Всегда тот
справа, а этот слева, как в английском парламенте. В таком порядке все свое дело
знают. Погонщик знает, что если надо повернуть налево, то следует стукнуть (несильно) стоящего справа Цоба и сказать ему «цоб!». Тогда Цоб напрягается и толкает плечом стоящего от него слева Цобэ, тот подчиняется, и волы поворачивают
налево. А если направо, то Цобэ толкает Цоба и все получается наоборот. Точный,
ясный, раз и навсегда заведенный порядок. И если его соблюдать, волы ведут себя
безропотно и безупречно. А вот если нарушить порядок, то уж этого могут не потерпеть"
Вырезка из Войновича "Цоб-Цобэ"
"угое животное.
Бывает это обычно только раз в жизни, именно тогда, когда на вола впервые
надевают ярмо.
159
Не на одного вола, конечно, а сразу на двух. Их запрягают летом в грузовые сани
потяжелее, на сани накладывают груз или садятся для потехи несколько отчаянных
мужиков (перед тем для храбрости изрядно принявших). Садятся для того, чтобы
увеличить нагрузку. И вот тут-то как раз применяется не хилая хворостина, а кнут
или, точнее, батог, длинный, туго сплетенный, тяжелый и смоченный водою, чтобы
был еще тяжелее. Действуют воспитатели быстро, решительно и жестоко. Подвели
волов к саням, надели обманом ярмо, волы сначала теряются, косят друг на друга
недоверчивым глазом, топчутся на месте, а потом как задрожат, да как рванут. И
вот тут самое время для их учебы, для обламывания рогов. Тут сразу надо протянуть
одного батогом и крикнуть ему «цоб!», протянуть другого с криком «цобэ!» и повторять это без конца, стараясь удержаться в санях, а это очень непросто.
Волы, еще полные силы и ярости, несут эти сани, как легкую таратайку, кидаются из стороны в сторону, сметая что под ноги попадется или под полоз. Тут-то их и
надо батогом да покрепче, но без мата, а только со словами (чтоб только их и запомнили) «цоб» и «цобэ». Одного изо всей силы вдоль хребта батогом: «Цоб!» А другого
тем же макаром: «Цобэ!» Звереют волы, не хотят терпеть ярма, пытаются его скинуть, мотают головами, шеи выворачивают, швыряют из стороны в сторону сани,
несутся по деревне, готовые растоптать, пропороть рогами все живое и неживое (кто
навстречу попался, тот либо в сторону шарахается, либо на дерево взлетает, как
кошка), и, кажется, сил у них столько, что никогда не успокоятся и никогда не остановятся. Но все-таки и воловья сила знает предел, уже вот бег замедлился, и дыхание шумное, и пена изо рта, а рука бьющего еще не устала. Шарах одного с захлестом промеж рог - «Цоб!», шарах другого по хребтине - «Цобэ!», и вдруг волы
остановились, задергались, задрожали и оба разом рухнули на колени. А пар из
ноздрей валит, а пена у губ пузырится, а глаза еще красные, но в них уже не гнев, а
покорность.
И это все. Учеба закончена. Теперь только дайте волам отдохнуть, а потом подносите ярмо, а уж головы они сами подставят. Бить их больше не надо. Не стоят они
того. Да и бесполезно. Бежать все равно не будут, а шагом потащут столько, сколько
осилят. Идут себе тихо-мирно, только покрикивай «цоб» или «цобэ», или
«цоб-цобэ», это смотря чего вы от них хотите.
А между прочим, самого главного я еще не сказал. Я не сказал того, что «цоб» и
«цобэ» - это, во-первых, команды. Причем довольно простые. Если говоришь «цоб»,
волы поворачивают налево, «цобэ» - направо, «цоб-цобэ» - идут прямо. Во-вторых,
Цоб и Цобэ это не только команды, а еще имена. У всех волов есть только два имени: Цоб и Цобэ. Если опять же сравнить с лошадьми, то тех называют обычно
как-нибудь ласково и по-разному. Буран, Тюльпан, Сильвия, Сагайдак, Пулька, Крылатка, Весенняя, вот имена из нашей колхозной конюшни, которые я запомнил.
Так вот, у волов никаких таких имен не бывает. У них только или Цоб, или Цобэ,
третьего не дано. И к этому пора добавить, что Цоб и Цобэ - это не только имена, а
и как бы исполняемые ими функции. И положение, которое они всегда занимают. А
именно: Цоб в упряжке всегда стоит справа, а Цобэ, наоборот, слева. Всегда тот
справа, а этот слева, как в английском парламенте. В таком порядке все свое дело
знают. Погонщик знает, что если надо повернуть налево, то следует стукнуть (несильно) стоящего справа Цоба и сказать ему «цоб!». Тогда Цоб напрягается и толкает плечом стоящего от него слева Цобэ, тот подчиняется, и волы поворачивают
налево. А если направо, то Цобэ толкает Цоба и все получается наоборот. Точный,
ясный, раз и навсегда заведенный порядок. И если его соблюдать, волы ведут себя
безропотно и безупречно. А вот если нарушить порядок, то уж этого могут не потерпеть"
Сам ты пиздабол, я этих волов в глаза не видел, рассказываю то, что слышал и понятия не имею, как там было на самом деле. Не надо вот это вот не по адресу.
"Волы, еще полные силы и ярости, несут эти сани, как легкую таратайку, кидаются из стороны в сторону, сметая что под ноги попадется или под полоз."
А вот такую фигню наблюдал сам, но только с лошадями. Никто их ничем не бил, они просто бесились, но гонять на такой телеге тот еще экстрим. И не спрашивайте, почему не верхом, а сразу в телеге, понятия не имею! Наверное, подразумевалось, что эти лошади должны всю жизнь только в телегах работать. Тогда я, помнится, единственный раз в жизни видел, что оглоблю можно порвать. Бревно толщиной с мою детскую руку именно порвалось, а не сломалось, нагрузка шла вдоль. Потом можно две половинки приложить, и место разрыва не определишь, настолько идеально стыкуются зазубрины в месте разрыва.
"Волы, еще полные силы и ярости, несут эти сани, как легкую таратайку, кидаются из стороны в сторону, сметая что под ноги попадется или под полоз."
А вот такую фигню наблюдал сам, но только с лошадями. Никто их ничем не бил, они просто бесились, но гонять на такой телеге тот еще экстрим. И не спрашивайте, почему не верхом, а сразу в телеге, понятия не имею! Наверное, подразумевалось, что эти лошади должны всю жизнь только в телегах работать. Тогда я, помнится, единственный раз в жизни видел, что оглоблю можно порвать. Бревно толщиной с мою детскую руку именно порвалось, а не сломалось, нагрузка шла вдоль. Потом можно две половинки приложить, и место разрыва не определишь, настолько идеально стыкуются зазубрины в месте разрыва.
лечат, ухаживают, кормят, не подпускают волков, приводят бабу иногда, есть крыша над головой и может даже там тепло. работать заставляют. предки этого животного сделали свой выбор. вот бизоны выбрали свободу и где они теперь?
Да ладно вам. Если вы хоть раз были в деревне, то знаете, что пахотное животное, такое как конь, или вол — это кормилец. Таких на деревню иногда всего 1, а он как раз очень нужен, если кто какую скотину держит. И его очень берегут и заботятся. Потому что без него будет совсем швах. И потеря такой скотины, как правило, бъёт по владельцам как финансово, так и морально.
Чтобы написать коммент, необходимо залогиниться
Отличный комментарий!