Цитата с блога автора: "Многие просят меня сделать описания остальных ассасинов. Я ничего о них не знаю. ЗАТО Я ДОХУЯ ЗНАЮ О САНГВИНИИ, ПОЭТОМУ ИДИТЕ ВСЕ НА ХУЙ И ДОВОЛЬСТВУЙТЕСЬ ИМ."
Не могу развидеть...
03.07.2014, 13:21
Таки мне кажется вы зарезали Печиво.
Ну, кстати, в "где ангел не решится сделать шаг" в одном из вариантов будущего Сангвиний сам занял место Импи, правда, по-хорошему без ереси
а Вулкан бы мирно ремеслиничал, как и планировал )))
Ангрон был бы там где есть с кем подраться.
Леман Русс примерно то же самое, только он бы еще бухал и совокуплялся.
Альфария и Омегона бы никто не нашел...
Хан... устраивал бы набеги?
Кёрз руководил бы арбитресами.
Манус приобщался бы к механикумам.
Коракс... хм, наверное, был бы революцеонером(?), но, поскольку у нас мир и спокойствие, то кем-то вроде серого кардинала...
Леман Русс примерно то же самое, только он бы еще бухал и совокуплялся.
Альфария и Омегона бы никто не нашел...
Хан... устраивал бы набеги?
Кёрз руководил бы арбитресами.
Манус приобщался бы к механикумам.
Коракс... хм, наверное, был бы революцеонером(?), но, поскольку у нас мир и спокойствие, то кем-то вроде серого кардинала...
Ну, собсна, мое видение: варианта "без ереси":
Лев Эль Джонсон: продолжает войнушки, муштрует АС итп.
Фулгрим - без ереси - помимо КП развлекается всякими искусствами итп. Возможно, сумеет договорится с эльдарами (единственный мон-кей, к переговорам с которым снизошли остроухие).
Пертубаро - укрепление завоёванных миров и совершествование вундервафель.
Ятагай Хан - войнушки преимущственно с темными и не очень Эльдарами.
Леман Русс - инквизиция.
Дорн - укрепление миров итп.
Кёрз - на пару с Руссом развлекаются творческим расчленением несогласных.
Сангвиний - на пару с Хорусом вармастерит.
Феррус Манус - вундервафли
Ангрон - войнушки и карательные экспедиции
Жиллиман - Администратум
Мортарион - войнушки + всякие там медицины.
Магнус - кресло папаши
Хорус - вармастер
Лоргар - с подачи Магнуса знает про демонов и вообще что такое варп, и тихонько отлавливает и пиздит культы
Вулкан - Марс и управление техножрецами.
Коракс - вспомогательная роль на войнушках
Альфарий-Омегон - заняты своими делами с Кабалой - потихоньку изучают ксеносов, темнят и плетут какие-то свои интриги - как всегда.
Лев Эль Джонсон: продолжает войнушки, муштрует АС итп.
Фулгрим - без ереси - помимо КП развлекается всякими искусствами итп. Возможно, сумеет договорится с эльдарами (единственный мон-кей, к переговорам с которым снизошли остроухие).
Пертубаро - укрепление завоёванных миров и совершествование вундервафель.
Ятагай Хан - войнушки преимущственно с темными и не очень Эльдарами.
Леман Русс - инквизиция.
Дорн - укрепление миров итп.
Кёрз - на пару с Руссом развлекаются творческим расчленением несогласных.
Сангвиний - на пару с Хорусом вармастерит.
Феррус Манус - вундервафли
Ангрон - войнушки и карательные экспедиции
Жиллиман - Администратум
Мортарион - войнушки + всякие там медицины.
Магнус - кресло папаши
Хорус - вармастер
Лоргар - с подачи Магнуса знает про демонов и вообще что такое варп, и тихонько отлавливает и пиздит культы
Вулкан - Марс и управление техножрецами.
Коракс - вспомогательная роль на войнушках
Альфарий-Омегон - заняты своими делами с Кабалой - потихоньку изучают ксеносов, темнят и плетут какие-то свои интриги - как всегда.
Пардон, муштрует Astra Militarum - AM.
Гений верно глаголет - при условии "без ереси" - Лаэран разбомбили бы кхуям - и точка.
— «ВЫ ВСЕ ХУЕСОСЫ!» — вдруг заорал Древний. Повисла нехорошая пауза, прерванная смешками нескольких Девастаторов в переднем ряду, решивших, что это шутка.
— «ХУЛИ ВЫ РЖЕТЕ, БЛЯДЬ?! Я ЧТО, ШУТИЛ ЩАС?!»
Молчание возобновилось.
— «НЕТ, СЕРЬЕЗНО, Я ПРОСЫПАЮСЬ ПОСЛЕ ЁБАНОГО ТЫСЯЧЕЛЕТНЕГО СНА, ЧТОБЫ РАССКАЗАТЬ ВАМ, МАЛОЛЕТНИМ УЕБКАМ, О ВЕЛИКОМ ПРОШЛОМ, И КАЖДЫЙ, КАЖДЫЙ ЕБАНЫЙ РАЗ ВЫ ПРОСИТЕ МЕНЯ ОБ ОДНОМ И ТОМ ЖЕ — РАССКАЗАТЬ О САНГВИНИИ. ТАК ВОТ, САНГВИНИЙ БЫЛ ЖОПОШНИКОМ!» Мефистон снова прокашлялся:
— Нам, наверное, стоит предоставить Почтенному Мориару больше времени для отдохновения…
— ХВАТИТ С МЕНЯ ЕБАНОГО ОТДОХНОВЕНИЯ. Я СЕЙЧАС ВСЕМ РАССКАЖУ, ПОЧЕМУ САНГВИНИЙ БЫЛ ЕБАНЫМ ХУЕМ! ДА. ДА, ОН БЫЛ ПОЛНЫМ ХУЕМ. ЗНАЕТЕ, ПОЧЕМУ МЕНЯ ЗОВУТ МОРИАР «ИЗБРАННЫЙ»? В ОДНОЙ ИЗ БИТВ С ОРКАМИ Я СМЕРТЕЛЬНО РАНИЛ ВИРДБОЯ, И В АГОНИИ ТОТ ТЕЛЕПОРТИРОВАЛ ГРЕТЧИНА МНЕ В ЖОПУ, А САНГВИНИЙ ЗАОРАЛ: «О, СМОТРИТЕ, ЕГО ТОЛЬКО ЧТО ИЗБРАЛИ ВАРБОССОМ!»
Молчание становилось почти осязаемым. Только вдали захихикали самые неуравновешенные десантники из Роты Смерти.
— ВЫ ЧТО, ПИДОРЫ, ДУМАЕТЕ, Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ? ВСЕ Я ПРО ВАС ЗНАЮ, СРАНЫЕ ЖОПОТРАХИ! НЕТ, СЕРЬЕЗНО, ЭТА ВАША ТЯГА К ГОМОСЯТИНЕ ПРЕВРАТИЛАСЬ В ЕБАНОЕ ИЗВРАЩЕНИЕ. КОГДА Я БЫЛ В ВАШЕМ ВОЗРАСТЕ, НАС ЗВАЛИ АНГЕЛАМИ ПОТОМУ, ЧТО МЫ БЫЛИ НЕПОБЕДИМЫМИ ВОИНАМИ, ОБРУШИВАЮЩИМИСЯ С НЕБЕС. А СЕЙЧАС ВЫ НАДРАЧИВАЕТЕ НА КРАСОТУ ДОСПЕХОВ. ВЫ В КУРСЕ, ЧТО В БОЮ ДОСПЕХ ДОЛЖЕН ЗАЩИЩАТЬ, А НЕ ВЫЗЫВАТЬ ЭРЕКЦИЮ У ВАШИХ БОЙФРЕНДОВ? НА БРОНЮ ДАЖЕ МОЖНО НАНОСИТЬ КАКОЙ-НИБУДЬ ЁБАНЫЙ КАМУФЛЯЖ.
Двое сидящих рядом Штурмовых Десантников нервно откашлялись и немного отодвинулись друг от друга.
— ВЫ НИХУЯ НЕ ЗНАЕТЕ О САНГВИНИИ. ЭТО БЫЛ ТОТ ЕЩЁ ГОНДОН. ЗНАЕТЕ ЕГО ЛЮБИМУЮ СТРАТЕГИЮ? «ЭЙ, ПАРНИ, ВЛОМИТЕ-КА ПИЗДЫ ВО-ОН ТЕМ УБЛЮДКАМ, А Я ПОКА ТУТ ПОРАЗВЛЕКАЮСЬ С ЭТИМИ ПИДОРАМИ», И ОН НЕ ИМЕЛ В ВИДУ ОСКОРБЛЕНИЕ И УНИЧТОЖЕНИЕ ПРОТИВНИКА!
Мефистон, обхвативший голову руками в керамитовых перчатках, сделал усилие и произнес:
— Могучий , возможно, нам стоит…
— О ГОМОСЕКСУАЛИСТАХ ОН ГОВОРИЛ, ТАК-ТО. А ЗНАЕТЕ, ПОЧЕМУ ОН НЕНАВИДЕЛ… ТОГО ПАРНЯ ИЗ ДЕТЕЙ ИМПЕРАТОРА, КАК ТАМ ЕГО ЗВАЛИ?
Вынужденный выслушивать вторую по кошмарности из историй Мориара, Мефистон бесцветно произнес:
— Фулгрим…
— ДА, МАТЬ ЕГО, ФУЛГРИМ, ПРИЛИЧНЫЙ БЫЛ ПАРЕНЬ. ОНИ С САНГВИНИЕМ ТЕРПЕТЬ ДРУГ ДРУГА НЕ МОГЛИ ИЗ-ЗА ЛЮБВИ ОБОИХ К ГЛАМУРУ. КОГДА ОНИ ПЕРВЫЙ РАЗ ВСТРЕТИЛИСЬ, ФУЛГРИМ БРИЛ ЖОПУ, И САНГВИНИЙ ЗАОРАЛ: «ЭЙ, Я ДУМАЛ, ЧТО НАЙДУ ЗДЕСЬ БРАТА-ПРИМАРХА, А НЕ ВОЛОСАТУЮ ЖОПУ!» ПОТОМ ОН СДЕЛАЛ ДАКФЭЙС ДЛЯ ПОЦЕЛУЯ, НО ФУЛГРИМ НЕ ОТРЕАГИРОВАЛ, И ТОГДА САНГВИНИЙ НАЗВАЛ ЕГО ПРОТИВНЫМ, ЧТОБЫ ПОКАЗАТЬ СВОЮ ПРОДВИНУТОСТЬ.
И вновь молчание, лишь звон кубка, выпавшего из ослабевших пальцев.
— ДА, НАСТОЯЩИЙ ГОНДОН. КОГДА ЕМУ ПОКАЗАЛИ СХЕМЫ АТАКИ ИМПЕРСКОГО ДВОРЦА, ОН СКАЗАЛ: «ЗАГОТОВЬТЕ ПОБОЛЬШЕ ВАЗЕЛИНА, ЧТОБЫ Я УСПЕЛ СО ВСЕМИ ПЕРЕПИХНУТЬСЯ». ВЫ ПОНЯЛИ? ОН СНЯЛ С ОБОРОНИТЕЛЬНОГО РУБЕЖА ПОЛ-ЛЕГИОНА И ОТПРАВИЛ ИХ НА ПОИСКИ ВАЗЕЛИНА РАДИ ТОГО, ЧТОБЫ ПОРАЗВЛЕКАТЬСЯ!
Вдруг сервоприводы мощных ног Дредноута пробудились к жизни, и он направился к двери, не останавливаясь ни на секунду, даже перед столом дорогого дерева двухтысячелетней давности. Добравшись до разгромленной двери, обернулся и произнес: — КОГДА ВЫ РАЗБУДИТЕ МЕНЯ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ, ПИДОРЫ, ТО ЛУЧШЕ ИМЕЙТЕ ПОД РУКОЙ КОГО-НИБУДЬ, КОГО НУЖНО УБИТЬ, ИЛИ СПРАШИВАЙТЕ О НАСТОЯЩИХ ГЕРОЯХ, А НЕ О ЖОПОШНИКАХ-ГОМОСЕКАХ.
Мориар вышел, и следом за ним торопливо выбежала Гвардия Сангвиния.
-спижжено с Лурка
— «ХУЛИ ВЫ РЖЕТЕ, БЛЯДЬ?! Я ЧТО, ШУТИЛ ЩАС?!»
Молчание возобновилось.
— «НЕТ, СЕРЬЕЗНО, Я ПРОСЫПАЮСЬ ПОСЛЕ ЁБАНОГО ТЫСЯЧЕЛЕТНЕГО СНА, ЧТОБЫ РАССКАЗАТЬ ВАМ, МАЛОЛЕТНИМ УЕБКАМ, О ВЕЛИКОМ ПРОШЛОМ, И КАЖДЫЙ, КАЖДЫЙ ЕБАНЫЙ РАЗ ВЫ ПРОСИТЕ МЕНЯ ОБ ОДНОМ И ТОМ ЖЕ — РАССКАЗАТЬ О САНГВИНИИ. ТАК ВОТ, САНГВИНИЙ БЫЛ ЖОПОШНИКОМ!» Мефистон снова прокашлялся:
— Нам, наверное, стоит предоставить Почтенному Мориару больше времени для отдохновения…
— ХВАТИТ С МЕНЯ ЕБАНОГО ОТДОХНОВЕНИЯ. Я СЕЙЧАС ВСЕМ РАССКАЖУ, ПОЧЕМУ САНГВИНИЙ БЫЛ ЕБАНЫМ ХУЕМ! ДА. ДА, ОН БЫЛ ПОЛНЫМ ХУЕМ. ЗНАЕТЕ, ПОЧЕМУ МЕНЯ ЗОВУТ МОРИАР «ИЗБРАННЫЙ»? В ОДНОЙ ИЗ БИТВ С ОРКАМИ Я СМЕРТЕЛЬНО РАНИЛ ВИРДБОЯ, И В АГОНИИ ТОТ ТЕЛЕПОРТИРОВАЛ ГРЕТЧИНА МНЕ В ЖОПУ, А САНГВИНИЙ ЗАОРАЛ: «О, СМОТРИТЕ, ЕГО ТОЛЬКО ЧТО ИЗБРАЛИ ВАРБОССОМ!»
Молчание становилось почти осязаемым. Только вдали захихикали самые неуравновешенные десантники из Роты Смерти.
— ВЫ ЧТО, ПИДОРЫ, ДУМАЕТЕ, Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ? ВСЕ Я ПРО ВАС ЗНАЮ, СРАНЫЕ ЖОПОТРАХИ! НЕТ, СЕРЬЕЗНО, ЭТА ВАША ТЯГА К ГОМОСЯТИНЕ ПРЕВРАТИЛАСЬ В ЕБАНОЕ ИЗВРАЩЕНИЕ. КОГДА Я БЫЛ В ВАШЕМ ВОЗРАСТЕ, НАС ЗВАЛИ АНГЕЛАМИ ПОТОМУ, ЧТО МЫ БЫЛИ НЕПОБЕДИМЫМИ ВОИНАМИ, ОБРУШИВАЮЩИМИСЯ С НЕБЕС. А СЕЙЧАС ВЫ НАДРАЧИВАЕТЕ НА КРАСОТУ ДОСПЕХОВ. ВЫ В КУРСЕ, ЧТО В БОЮ ДОСПЕХ ДОЛЖЕН ЗАЩИЩАТЬ, А НЕ ВЫЗЫВАТЬ ЭРЕКЦИЮ У ВАШИХ БОЙФРЕНДОВ? НА БРОНЮ ДАЖЕ МОЖНО НАНОСИТЬ КАКОЙ-НИБУДЬ ЁБАНЫЙ КАМУФЛЯЖ.
Двое сидящих рядом Штурмовых Десантников нервно откашлялись и немного отодвинулись друг от друга.
— ВЫ НИХУЯ НЕ ЗНАЕТЕ О САНГВИНИИ. ЭТО БЫЛ ТОТ ЕЩЁ ГОНДОН. ЗНАЕТЕ ЕГО ЛЮБИМУЮ СТРАТЕГИЮ? «ЭЙ, ПАРНИ, ВЛОМИТЕ-КА ПИЗДЫ ВО-ОН ТЕМ УБЛЮДКАМ, А Я ПОКА ТУТ ПОРАЗВЛЕКАЮСЬ С ЭТИМИ ПИДОРАМИ», И ОН НЕ ИМЕЛ В ВИДУ ОСКОРБЛЕНИЕ И УНИЧТОЖЕНИЕ ПРОТИВНИКА!
Мефистон, обхвативший голову руками в керамитовых перчатках, сделал усилие и произнес:
— Могучий , возможно, нам стоит…
— О ГОМОСЕКСУАЛИСТАХ ОН ГОВОРИЛ, ТАК-ТО. А ЗНАЕТЕ, ПОЧЕМУ ОН НЕНАВИДЕЛ… ТОГО ПАРНЯ ИЗ ДЕТЕЙ ИМПЕРАТОРА, КАК ТАМ ЕГО ЗВАЛИ?
Вынужденный выслушивать вторую по кошмарности из историй Мориара, Мефистон бесцветно произнес:
— Фулгрим…
— ДА, МАТЬ ЕГО, ФУЛГРИМ, ПРИЛИЧНЫЙ БЫЛ ПАРЕНЬ. ОНИ С САНГВИНИЕМ ТЕРПЕТЬ ДРУГ ДРУГА НЕ МОГЛИ ИЗ-ЗА ЛЮБВИ ОБОИХ К ГЛАМУРУ. КОГДА ОНИ ПЕРВЫЙ РАЗ ВСТРЕТИЛИСЬ, ФУЛГРИМ БРИЛ ЖОПУ, И САНГВИНИЙ ЗАОРАЛ: «ЭЙ, Я ДУМАЛ, ЧТО НАЙДУ ЗДЕСЬ БРАТА-ПРИМАРХА, А НЕ ВОЛОСАТУЮ ЖОПУ!» ПОТОМ ОН СДЕЛАЛ ДАКФЭЙС ДЛЯ ПОЦЕЛУЯ, НО ФУЛГРИМ НЕ ОТРЕАГИРОВАЛ, И ТОГДА САНГВИНИЙ НАЗВАЛ ЕГО ПРОТИВНЫМ, ЧТОБЫ ПОКАЗАТЬ СВОЮ ПРОДВИНУТОСТЬ.
И вновь молчание, лишь звон кубка, выпавшего из ослабевших пальцев.
— ДА, НАСТОЯЩИЙ ГОНДОН. КОГДА ЕМУ ПОКАЗАЛИ СХЕМЫ АТАКИ ИМПЕРСКОГО ДВОРЦА, ОН СКАЗАЛ: «ЗАГОТОВЬТЕ ПОБОЛЬШЕ ВАЗЕЛИНА, ЧТОБЫ Я УСПЕЛ СО ВСЕМИ ПЕРЕПИХНУТЬСЯ». ВЫ ПОНЯЛИ? ОН СНЯЛ С ОБОРОНИТЕЛЬНОГО РУБЕЖА ПОЛ-ЛЕГИОНА И ОТПРАВИЛ ИХ НА ПОИСКИ ВАЗЕЛИНА РАДИ ТОГО, ЧТОБЫ ПОРАЗВЛЕКАТЬСЯ!
Вдруг сервоприводы мощных ног Дредноута пробудились к жизни, и он направился к двери, не останавливаясь ни на секунду, даже перед столом дорогого дерева двухтысячелетней давности. Добравшись до разгромленной двери, обернулся и произнес: — КОГДА ВЫ РАЗБУДИТЕ МЕНЯ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ, ПИДОРЫ, ТО ЛУЧШЕ ИМЕЙТЕ ПОД РУКОЙ КОГО-НИБУДЬ, КОГО НУЖНО УБИТЬ, ИЛИ СПРАШИВАЙТЕ О НАСТОЯЩИХ ГЕРОЯХ, А НЕ О ЖОПОШНИКАХ-ГОМОСЕКАХ.
Мориар вышел, и следом за ним торопливо выбежала Гвардия Сангвиния.
-спижжено с Лурка
Знакомое шипение сервомоторов, просыпающихся от многовекового покоя отозвалось гулким эхом в саркофаге, где он пытался покоиться последние десять тысячелетий. Вместе с шипением вернулись и чувства, вновь позволяя видеть и слышать окружающий мир. — «Вот дерьмо, - подумал он, - минуло ещё одно хреново тысячелетие». Язык, на котором Рунные жрецы Космических Волков обращались к нему, звучал глубоко, гортанно и прекрасно подходил для типов, страдающих от избытка мокроты в глотке. Он постоянно ждал, что Жрецы вот-вот начнут отхаркиваться. Ну что же, шоу должно продолжаться. Прочистив глотку, он собрался и приготовился произнести обычные в таких случаях слова своим глубоким, усталым голосом. Слегка подождал – быть может, если Священники решат, что он потихоньку теряет связь с реальностью, дадут ему в следующий раз поспать чуть дольше?
— «КТО ПРОБУДИЛ БЬОРНА?» - гаркнул он в микрофон, и вокс-кастеры Дредноута разнесли громогласное эхо по всем уголкам Покоев Пробуждения. Разумеется, он превосходно видел, кто его пробудил – кучка идиотов с бородами, похожими на кургузые волчьи хвосты – но нужно было следовать ритуалу, иначе Жрецы будут задаваться неудобными вопросами.
— «О великий Бьорн Могучая Рука… - ох, КАК же он ненавидел это имя! – мы пробудили тебя, дабы ты помог нам воздать дань минувшим векам, забытым и священным, вспомнить воинов прошлого, в ком воплотился Дух Великого Волка…» - Дух Волка? Это что-то новенькое, обычно они гнали пургу о Духе Воина и ещё какой-то херне.
— «ВЫ ХОТИТЕ ВНОВЬ УСЛЫШАТЬ ВЕЛИКИЕ САГИ, ВЕРНО?» - эти слова уже вязли у него на зубах, он произносил их уже раз десять, без изменений.
— «Да, Почтенный, мы благоговейно просим Вас» - ответил какой-то морщинистый старый хуй – видимо, главный среди этой кучки пердунов – и согнулся в низком поклоне вместе со своей свитой.
Бьорн НЕНАВИДЕЛ эти ебаные саги. Представьте, что вы рассказывает какую-то длинную и охеренно скучную историю, ложитесь поспать пару часиков, просыпаетесь, снова рассказываете её – и так десять раз подряд. И ещё, они КАЖДЫЙ РАЗ просили рассказать о Лемане Руссе.
— «Херово придется тому долбаному идиоту, который попросит рассказать о Лемане Руссе на этот раз», - решил про себя Бьорн.
— «СОБЕРИ ЖЕ ДЛЯ МЕНЯ ЗАЛУ, ПОЛНУЮ ВЕРНЫХ И МОГУЧИХ ВОИНОВ, ДАБЫ Я МОГ ПОВЕДАТЬ ИМ ВЕЛИКИЕ ДРЕВНИЕ САГИ», - произнес он вслух.
…
Гитор не мог усидеть на месте. Он практически достиг экстаза, ещё бы! Простой Кровавый Коготь, ещё не имевший возможности доказать свою силу и умение, стать полноправным Серым Охотником, он был допущен в круг величайших воинов Ордена и готовился услышать мудрые и прекрасные речи Бьорна Могучей Руки! Один из старейших Космических Десантников видевший самого Императора во плоти! Он жаждал услышать чудесные легенды из уст – ммм, то есть вокс-кастеров – великого героя, дивные истории, давным-давно позабытые даже Летописцами Ордена.
Сидя за столом среди воинов своего Когтя с огромной кружкой эля, он чувствовал, как плавно стихают разговоры в зале, а в коридоре слышатся тяжелые шаги Почтенного Дредноута. Взоры собравшихся обратились к тяжелым дубовым дверям, к которым мучительно медленно приближался Бьорн. Когда, наконец, шаги Дредноута стихли с другой стороны дверей, зал погрузился в благоговейное молчание. Секунды медленно текли, а собравшиеся начинали напоминать испуганных детей, натянувших одеяло на глаза. Секунды превращались в минуты, и, наконец, кто-то начал:
— «Э-э, может, открыть ему дверь или типа то…»
БАДАММссс!!!
Дверь, долгие тысячелетия скрывавшая вход в огромную залу, разлетелась на сотни кусков, отбрасывая в сторону сидевших поблизости Волков. Тех, кто оказался вплотную к двери, как следует посекло громадными щепками, а один Кровавый Коготь валялся на полу с куском дерева длиной в фут, торчащим из глазницы.
Чертов счастливчик, Гитор и надеяться не мог на такое везение и такой обалденный шрам!
— «Я ПРИБЫЛ», - разнесся по залу безжизненный голос из вокс-кастеров саркофага. Волки радостно завопили, тут же затянув боевые песни, состоящие в основном из употребляемого в различных формах слова «волк». На миг Гитору показалось, будто Почтенный пробормотал «Чё за х…», но тут же отогнал от себя эту мысль – голос Бьорна звучал подобно грому, он никогда не шептал!
Космические Волки поспешно убирались с дороги Дредноута, шествующего по залу, его тяжелые шаги заставляли подпрыгивать полные кружки эля на столах. Пройдя в конец покоев, Бьорн повернулся «лицом» к собратьям и произнес:
— «КАКУЮ ИЗ ВЕЛИКИХ САГ ВЫ ХОТИТЕ УСЛЫШАТЬ?».
У Гитора перехватило дыхание от волнения, но прочие оказались смелее него, и в воздухе разом зазвучали сотни голосов.
Верховный Рунный Жрец, незаметно вошедший вслед за Бьорном, поднял руку в знак молчания.
— «Тише, братья! Серый Охотник Ринальд, спрашивай первым».
Охотник выпрямился в горделивой позе, держа шлем на сгибе руки.
— «Благородный Бьорн Могучая Рука, - по залу прокатилось странное эхо, словно Древний досадливо крякнул, - расскажи о нашем славном основателе, поведай нам о величии гордого Лемана Русса!»
Задав вопрос, Ринальд сделал странный жест свободной рукой, словно заранее радуясь чему-то, и обменялся непонятными ухмылками с сидящими рядом ветеранами Ордена. По залу разнеслась новая порция радостных криков, смолкнувших быстрее, чем в первый раз.
Бьорн молчал, пауза затягивалась. Верховный Рунный Жрец откашлялся:
— «Э-э, могучий Бьорн, мне повторить вопр…»
— «ВЫ ВСЕ ХУЕСОСЫ!» — вдруг заорал Древний. Повисла нехорошая пауза, прерванная смешками нескольких Длинных Клыков в переднем ряду, решивших, что это шутка.
— «ХУЛИ ВЫ РЖЕТЕ, БЛЯДЬ?! Я ЧТО, ШУТИЛ ЩАС?!»
Молчание возобновилось.
— «НЕТ, СЕРЬЕЗНО, Я ПРОСЫПАЮСЬ ПОСЛЕ ЁБАНОГО ТЫСЯЧЕЛЕТНЕГО СНА, ЧТОБЫ РАССКАЗАТЬ ВАМ, МАЛОЛЕТНИМ УЕБКАМ, О ВЕЛИКОМ ПРОШЛОМ, И КАЖДЫЙ, КАЖДЫЙ ЕБАНЫЙ РАЗ ВЫ ПРОСИТЕ МЕНЯ ОБ ОДНОМ И ТОМ ЖЕ — РАССКАЗАТЬ О ЛЕМАНЕ РУССЕ. ТАК ВОТ, ЛЕМАН РУСС БЫЛ ЖОПОШНИКОМ!»
Верховный Жрец снова прокашлялся:
— Нам, наверное, стоит предоставить Почтенному Бьорну больше времени для отдохновения…
— ХВАТИТ С МЕНЯ ЕБАНОГО ОТДОХНОВЕНИЯ. Я СЕЙЧАС ВСЕМ РАССКАЖУ, ПОЧЕМУ ЛЕМАН РУСС БЫЛ ЕБАНЫМ ХУЕМ! ДА. ДА, ОН БЫЛ ПОЛНЫМ ХУЕМ. ЗНАЕТЕ, ПОЧЕМУ МЕНЯ ЗОВУТ «МОГУЧАЯ РУКА»? ЭТОТ ЖОПОШНИК ОДНАЖДЫ ЗАСЕК МЕНЯ, КОГДА Я ДРОЧИЛ ЗА БОЛЬШИМ КАМНЕМ МЕТРАХ В ДВАДЦАТИ ОТ ЛАГЕРЯ, ОТОДВИНУЛ СКАЛУ В СТОРОНУ И ЗАОРАЛ: «О, СМОТРИТЕ, ОН ТОЛЬКО ЧТО ПРИДУШИЛ МОГУЧЕГО ЗВЕРЯ ГОЛОЙ РУКОЙ!»
Молчание становилось почти осязаемым. Только вдали захихикали самые молодые Кровавые Когти.
— ВЫ ЧТО, ПИДОРЫ, ДУМАЕТЕ, Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ? ВСЕ Я ПРО ВАС ЗНАЮ, СРАНЫЕ ВОЛКОЕБЫ! НЕТ, СЕРЬЕЗНО, ЭТА ВАША ТЯГА К ВОЛКАМ ПРЕВРАТИЛАСЬ В ЕБАНОЕ ИЗВРАЩЕНИЕ. КОГДА Я БЫЛ В ВАШЕМ ВОЗРАСТЕ, НАС ЗВАЛИ ВОЛКАМИ ПОТОМУ, ЧТО МЫ БЫЛИ БЕЗУМНЫМИ МАНЬЯКАМИ, ПЕРЕГРЫЗАВШИМИ ГЛОТКИ ВРАГАМ. А СЕЙЧАС ВЫ ДЕРЕТЕСЬ ВЕРХОМ НА ЕБАНЫХ ВОЛКАХ. ВЫ В КУРСЕ, ЧТО В БОЮ МОЖНО ЕЗДИТЬ НА БАЙКЕ? К БАЙКУ МОЖНО ДАЖЕ ПРИКРУТИТЬ КАКОЙ-НИБУДЬ ЁБАНЫЙ БОЛТЕР.
Несколько Волчьих Всадников нервно откашлялись и погладили сидящих рядом с ними гигантских волков Фенриса.
— ВЫ НИХУЯ НЕ ЗНАЕТЕ О ЛЕМАНЕ РУССЕ. ЭТО БЫЛ ТОТ ЕЩЁ ГОНДОН. ЗНАЕТЕ ЕГО ЛЮБИМУЮ СТРАТЕГИЮ? «ЭЙ, ПАРНИ, ВЛОМИТЕ-КА ПИЗДЫ ВО-ОН ТЕМ УБЛЮДКАМ, А Я ПОКА ТУТ ПОРАЗВЛЕКАЮСЬ С ЭТИМИ СУЧКАМИ», И ОН НЕ ИМЕЛ В ВИДУ ДРЕССИРОВКУ САМОК ВОЛКОВ!
Верховный Жрец, обхвативший голову руками в керамитовых перчатках, сделал усилие и произнес:
— Могучий Бьорн, возможно, нам стоит…
— О БАБАХ ОН ГОВОРИЛ, ТАК-ТО. А ЗНАЕТЕ, ПОЧЕМУ ОН НЕНАВИДЕЛ… ТОГО ПАРНЯ ИЗ ТЕМНЫХ АНГЕЛОВ, ЗАДРОТА, КАК ТАМ ЕГО ЗВАЛИ?
Вынужденный выслушивать вторую по кошмарности из историй Бьорна, Рунный Жрец бесцветно произнес:
— Лион Эль’Джонсон…
— ДА, МАТЬ ЕГО, ДЖОНСОН, ПРИЛИЧНЫЙ БЫЛ ПАРЕНЬ. ОНИ С РУССОМ ТЕРПЕТЬ ДРУГ ДРУГА НЕ МОГЛИ ИЗ-ЗА ЛЮБВИ ЛИОНЭЛЯ К КНИЖКАМ. КОГДА ОНИ ПЕРВЫЙ РАЗ ВСТРЕТИЛИСЬ, ЛИОНЭЛЬ ЧИТАЛ, И РУСС ЗАОРАЛ: «ЭЙ, Я ДУМАЛ, ЧТО НАЙДУ ЗДЕСЬ БРАТА-ПРИМАРХА, А НЕ ПИЗДУ С КНИЖЕЧКОЙ!» ПОТОМ ОН ПРОТЯНУЛ РУКУ С КУЛАКОМ ДЛЯ БРО-ФИСТА, НО ЛИОНЭЛЬ НЕ ОТРЕАГИРОВАЛ, И ТОГДА ЛЕМАН ДАЛ ЕМУ ПО МОРДЕ, ЧТОБЫ ПОКАЗАТЬ СВОЮ КРУТИЗНУ.
И вновь молчание, лишь звон кружки, выпавшей из ослабевших пальцев.
— ДА, НАСТОЯЩИЙ ГОНДОН. КОГДА ЕМУ ПОКАЗАЛИ СХЕМЫ ТАНКА «ЛЕМАН РУСС», ОН СКАЗАЛ: «СДЕЛАЙТЕ ПУШКУ БОЛЬШЕ, ЧТОБЫ БЫЛА КАК МОЙ ЧЛЕН». ВЫ ПОНЯЛИ? ОН ПОМЕНЯЛ ЧЕРТЕЖ ОСНОВНОГО ТАНКА ИМПЕРСКОЙ АРМИИ РАДИ ТОГО, ЧТОБЫ ОТПУСТИТЬ ШУТКУ ПРО СВОЙ ЧЛЕН!
Вдруг сервоприводы мощных ног Дредноута пробудились к жизни, и он направился к двери, не останавливаясь ни на секунду, даже перед столом дорогого дерева двухтысячелетней давности. Добравшись до разгромленной двери, Бьорн обернулся и произнес: — КОГДА ВЫ РАЗБУДИТЕ МЕНЯ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ, ПИДОРЫ, ТО ЛУЧШЕ ИМЕЙТЕ ПОД РУКОЙ КОГО-НИБУДЬ, КОГО НУЖНО УБИТЬ, ИЛИ СПРАШИВАЙТЕ О НАСТОЯЩИХ ГЕРОЯХ, А НЕ О ЖОПОШНИКАХ-АЛКАШАХ.
Бьорн вышел, и следом за ним торопливо выбежали Рунные Жрецы.
— «КТО ПРОБУДИЛ БЬОРНА?» - гаркнул он в микрофон, и вокс-кастеры Дредноута разнесли громогласное эхо по всем уголкам Покоев Пробуждения. Разумеется, он превосходно видел, кто его пробудил – кучка идиотов с бородами, похожими на кургузые волчьи хвосты – но нужно было следовать ритуалу, иначе Жрецы будут задаваться неудобными вопросами.
— «О великий Бьорн Могучая Рука… - ох, КАК же он ненавидел это имя! – мы пробудили тебя, дабы ты помог нам воздать дань минувшим векам, забытым и священным, вспомнить воинов прошлого, в ком воплотился Дух Великого Волка…» - Дух Волка? Это что-то новенькое, обычно они гнали пургу о Духе Воина и ещё какой-то херне.
— «ВЫ ХОТИТЕ ВНОВЬ УСЛЫШАТЬ ВЕЛИКИЕ САГИ, ВЕРНО?» - эти слова уже вязли у него на зубах, он произносил их уже раз десять, без изменений.
— «Да, Почтенный, мы благоговейно просим Вас» - ответил какой-то морщинистый старый хуй – видимо, главный среди этой кучки пердунов – и согнулся в низком поклоне вместе со своей свитой.
Бьорн НЕНАВИДЕЛ эти ебаные саги. Представьте, что вы рассказывает какую-то длинную и охеренно скучную историю, ложитесь поспать пару часиков, просыпаетесь, снова рассказываете её – и так десять раз подряд. И ещё, они КАЖДЫЙ РАЗ просили рассказать о Лемане Руссе.
— «Херово придется тому долбаному идиоту, который попросит рассказать о Лемане Руссе на этот раз», - решил про себя Бьорн.
— «СОБЕРИ ЖЕ ДЛЯ МЕНЯ ЗАЛУ, ПОЛНУЮ ВЕРНЫХ И МОГУЧИХ ВОИНОВ, ДАБЫ Я МОГ ПОВЕДАТЬ ИМ ВЕЛИКИЕ ДРЕВНИЕ САГИ», - произнес он вслух.
…
Гитор не мог усидеть на месте. Он практически достиг экстаза, ещё бы! Простой Кровавый Коготь, ещё не имевший возможности доказать свою силу и умение, стать полноправным Серым Охотником, он был допущен в круг величайших воинов Ордена и готовился услышать мудрые и прекрасные речи Бьорна Могучей Руки! Один из старейших Космических Десантников видевший самого Императора во плоти! Он жаждал услышать чудесные легенды из уст – ммм, то есть вокс-кастеров – великого героя, дивные истории, давным-давно позабытые даже Летописцами Ордена.
Сидя за столом среди воинов своего Когтя с огромной кружкой эля, он чувствовал, как плавно стихают разговоры в зале, а в коридоре слышатся тяжелые шаги Почтенного Дредноута. Взоры собравшихся обратились к тяжелым дубовым дверям, к которым мучительно медленно приближался Бьорн. Когда, наконец, шаги Дредноута стихли с другой стороны дверей, зал погрузился в благоговейное молчание. Секунды медленно текли, а собравшиеся начинали напоминать испуганных детей, натянувших одеяло на глаза. Секунды превращались в минуты, и, наконец, кто-то начал:
— «Э-э, может, открыть ему дверь или типа то…»
БАДАММссс!!!
Дверь, долгие тысячелетия скрывавшая вход в огромную залу, разлетелась на сотни кусков, отбрасывая в сторону сидевших поблизости Волков. Тех, кто оказался вплотную к двери, как следует посекло громадными щепками, а один Кровавый Коготь валялся на полу с куском дерева длиной в фут, торчащим из глазницы.
Чертов счастливчик, Гитор и надеяться не мог на такое везение и такой обалденный шрам!
— «Я ПРИБЫЛ», - разнесся по залу безжизненный голос из вокс-кастеров саркофага. Волки радостно завопили, тут же затянув боевые песни, состоящие в основном из употребляемого в различных формах слова «волк». На миг Гитору показалось, будто Почтенный пробормотал «Чё за х…», но тут же отогнал от себя эту мысль – голос Бьорна звучал подобно грому, он никогда не шептал!
Космические Волки поспешно убирались с дороги Дредноута, шествующего по залу, его тяжелые шаги заставляли подпрыгивать полные кружки эля на столах. Пройдя в конец покоев, Бьорн повернулся «лицом» к собратьям и произнес:
— «КАКУЮ ИЗ ВЕЛИКИХ САГ ВЫ ХОТИТЕ УСЛЫШАТЬ?».
У Гитора перехватило дыхание от волнения, но прочие оказались смелее него, и в воздухе разом зазвучали сотни голосов.
Верховный Рунный Жрец, незаметно вошедший вслед за Бьорном, поднял руку в знак молчания.
— «Тише, братья! Серый Охотник Ринальд, спрашивай первым».
Охотник выпрямился в горделивой позе, держа шлем на сгибе руки.
— «Благородный Бьорн Могучая Рука, - по залу прокатилось странное эхо, словно Древний досадливо крякнул, - расскажи о нашем славном основателе, поведай нам о величии гордого Лемана Русса!»
Задав вопрос, Ринальд сделал странный жест свободной рукой, словно заранее радуясь чему-то, и обменялся непонятными ухмылками с сидящими рядом ветеранами Ордена. По залу разнеслась новая порция радостных криков, смолкнувших быстрее, чем в первый раз.
Бьорн молчал, пауза затягивалась. Верховный Рунный Жрец откашлялся:
— «Э-э, могучий Бьорн, мне повторить вопр…»
— «ВЫ ВСЕ ХУЕСОСЫ!» — вдруг заорал Древний. Повисла нехорошая пауза, прерванная смешками нескольких Длинных Клыков в переднем ряду, решивших, что это шутка.
— «ХУЛИ ВЫ РЖЕТЕ, БЛЯДЬ?! Я ЧТО, ШУТИЛ ЩАС?!»
Молчание возобновилось.
— «НЕТ, СЕРЬЕЗНО, Я ПРОСЫПАЮСЬ ПОСЛЕ ЁБАНОГО ТЫСЯЧЕЛЕТНЕГО СНА, ЧТОБЫ РАССКАЗАТЬ ВАМ, МАЛОЛЕТНИМ УЕБКАМ, О ВЕЛИКОМ ПРОШЛОМ, И КАЖДЫЙ, КАЖДЫЙ ЕБАНЫЙ РАЗ ВЫ ПРОСИТЕ МЕНЯ ОБ ОДНОМ И ТОМ ЖЕ — РАССКАЗАТЬ О ЛЕМАНЕ РУССЕ. ТАК ВОТ, ЛЕМАН РУСС БЫЛ ЖОПОШНИКОМ!»
Верховный Жрец снова прокашлялся:
— Нам, наверное, стоит предоставить Почтенному Бьорну больше времени для отдохновения…
— ХВАТИТ С МЕНЯ ЕБАНОГО ОТДОХНОВЕНИЯ. Я СЕЙЧАС ВСЕМ РАССКАЖУ, ПОЧЕМУ ЛЕМАН РУСС БЫЛ ЕБАНЫМ ХУЕМ! ДА. ДА, ОН БЫЛ ПОЛНЫМ ХУЕМ. ЗНАЕТЕ, ПОЧЕМУ МЕНЯ ЗОВУТ «МОГУЧАЯ РУКА»? ЭТОТ ЖОПОШНИК ОДНАЖДЫ ЗАСЕК МЕНЯ, КОГДА Я ДРОЧИЛ ЗА БОЛЬШИМ КАМНЕМ МЕТРАХ В ДВАДЦАТИ ОТ ЛАГЕРЯ, ОТОДВИНУЛ СКАЛУ В СТОРОНУ И ЗАОРАЛ: «О, СМОТРИТЕ, ОН ТОЛЬКО ЧТО ПРИДУШИЛ МОГУЧЕГО ЗВЕРЯ ГОЛОЙ РУКОЙ!»
Молчание становилось почти осязаемым. Только вдали захихикали самые молодые Кровавые Когти.
— ВЫ ЧТО, ПИДОРЫ, ДУМАЕТЕ, Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ? ВСЕ Я ПРО ВАС ЗНАЮ, СРАНЫЕ ВОЛКОЕБЫ! НЕТ, СЕРЬЕЗНО, ЭТА ВАША ТЯГА К ВОЛКАМ ПРЕВРАТИЛАСЬ В ЕБАНОЕ ИЗВРАЩЕНИЕ. КОГДА Я БЫЛ В ВАШЕМ ВОЗРАСТЕ, НАС ЗВАЛИ ВОЛКАМИ ПОТОМУ, ЧТО МЫ БЫЛИ БЕЗУМНЫМИ МАНЬЯКАМИ, ПЕРЕГРЫЗАВШИМИ ГЛОТКИ ВРАГАМ. А СЕЙЧАС ВЫ ДЕРЕТЕСЬ ВЕРХОМ НА ЕБАНЫХ ВОЛКАХ. ВЫ В КУРСЕ, ЧТО В БОЮ МОЖНО ЕЗДИТЬ НА БАЙКЕ? К БАЙКУ МОЖНО ДАЖЕ ПРИКРУТИТЬ КАКОЙ-НИБУДЬ ЁБАНЫЙ БОЛТЕР.
Несколько Волчьих Всадников нервно откашлялись и погладили сидящих рядом с ними гигантских волков Фенриса.
— ВЫ НИХУЯ НЕ ЗНАЕТЕ О ЛЕМАНЕ РУССЕ. ЭТО БЫЛ ТОТ ЕЩЁ ГОНДОН. ЗНАЕТЕ ЕГО ЛЮБИМУЮ СТРАТЕГИЮ? «ЭЙ, ПАРНИ, ВЛОМИТЕ-КА ПИЗДЫ ВО-ОН ТЕМ УБЛЮДКАМ, А Я ПОКА ТУТ ПОРАЗВЛЕКАЮСЬ С ЭТИМИ СУЧКАМИ», И ОН НЕ ИМЕЛ В ВИДУ ДРЕССИРОВКУ САМОК ВОЛКОВ!
Верховный Жрец, обхвативший голову руками в керамитовых перчатках, сделал усилие и произнес:
— Могучий Бьорн, возможно, нам стоит…
— О БАБАХ ОН ГОВОРИЛ, ТАК-ТО. А ЗНАЕТЕ, ПОЧЕМУ ОН НЕНАВИДЕЛ… ТОГО ПАРНЯ ИЗ ТЕМНЫХ АНГЕЛОВ, ЗАДРОТА, КАК ТАМ ЕГО ЗВАЛИ?
Вынужденный выслушивать вторую по кошмарности из историй Бьорна, Рунный Жрец бесцветно произнес:
— Лион Эль’Джонсон…
— ДА, МАТЬ ЕГО, ДЖОНСОН, ПРИЛИЧНЫЙ БЫЛ ПАРЕНЬ. ОНИ С РУССОМ ТЕРПЕТЬ ДРУГ ДРУГА НЕ МОГЛИ ИЗ-ЗА ЛЮБВИ ЛИОНЭЛЯ К КНИЖКАМ. КОГДА ОНИ ПЕРВЫЙ РАЗ ВСТРЕТИЛИСЬ, ЛИОНЭЛЬ ЧИТАЛ, И РУСС ЗАОРАЛ: «ЭЙ, Я ДУМАЛ, ЧТО НАЙДУ ЗДЕСЬ БРАТА-ПРИМАРХА, А НЕ ПИЗДУ С КНИЖЕЧКОЙ!» ПОТОМ ОН ПРОТЯНУЛ РУКУ С КУЛАКОМ ДЛЯ БРО-ФИСТА, НО ЛИОНЭЛЬ НЕ ОТРЕАГИРОВАЛ, И ТОГДА ЛЕМАН ДАЛ ЕМУ ПО МОРДЕ, ЧТОБЫ ПОКАЗАТЬ СВОЮ КРУТИЗНУ.
И вновь молчание, лишь звон кружки, выпавшей из ослабевших пальцев.
— ДА, НАСТОЯЩИЙ ГОНДОН. КОГДА ЕМУ ПОКАЗАЛИ СХЕМЫ ТАНКА «ЛЕМАН РУСС», ОН СКАЗАЛ: «СДЕЛАЙТЕ ПУШКУ БОЛЬШЕ, ЧТОБЫ БЫЛА КАК МОЙ ЧЛЕН». ВЫ ПОНЯЛИ? ОН ПОМЕНЯЛ ЧЕРТЕЖ ОСНОВНОГО ТАНКА ИМПЕРСКОЙ АРМИИ РАДИ ТОГО, ЧТОБЫ ОТПУСТИТЬ ШУТКУ ПРО СВОЙ ЧЛЕН!
Вдруг сервоприводы мощных ног Дредноута пробудились к жизни, и он направился к двери, не останавливаясь ни на секунду, даже перед столом дорогого дерева двухтысячелетней давности. Добравшись до разгромленной двери, Бьорн обернулся и произнес: — КОГДА ВЫ РАЗБУДИТЕ МЕНЯ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ, ПИДОРЫ, ТО ЛУЧШЕ ИМЕЙТЕ ПОД РУКОЙ КОГО-НИБУДЬ, КОГО НУЖНО УБИТЬ, ИЛИ СПРАШИВАЙТЕ О НАСТОЯЩИХ ГЕРОЯХ, А НЕ О ЖОПОШНИКАХ-АЛКАШАХ.
Бьорн вышел, и следом за ним торопливо выбежали Рунные Жрецы.
не иначе как творчество одоренной молодежи
паста
Ох уж эти фанаты КА
Сплетаемся в объятьях братских.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
— Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Сплетаемся в объятьях братских.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
— Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Чтобы написать коммент, необходимо залогиниться
