А я сегодня ехал по небольшой нелюдимой трассе среди полей, погода стояла промозглая и сырая, да ещё и туман спускался... В общем ехал я, никого не трогал, и внезапно из тумана впереди показался собачий силуэт. Я рефлекторно начал тормозить, чтобы его случайно не сбить, что, впрочем, было несложно, потому что пес как вкопанный стоял на разделительной линии, и просто растерянно крутил головой. Он был явно ухоженный, чистый, еще недавно сытый, возможно, даже породистый - что-то вроде чау-чау, но менее пушистое. Когда я приблизился к нему метров на сто, он резко повернулся в мою сторону, и стал пристально смотреть на мою машину. Когда до него оставалось метров пятьдесят, он перевел взгляд на меня, и, хоть зрение у меня не орлиное, но я как будто на расстоянии вытянутой руки увидел его глаза, в которых не было ничего, кроме страха и растерянности. Вот до него осталось десять метров - он сделал робкий шаг в мою сторону, и я на долю секунды как будто поменялся с ним местами.
Это я стою посреди асфальтового полотна, дрожа и ежась от стылого февральского ветра. Это меня сунули в мешок, долго везли куда-то и выкинули, как сломанную игрушку. Выкинули те же люди, что давали мне кров и пищу всю мою жизнь, люди, которых я любил своей собачьей любовью, и которым я вдруг стал не нужен.
И вот я стою посередине нигде, в десяти километрах до ближайшего населенного пункта, не понимая, куда делся тот сытый, теплый и уютный мир, который я знал всю свою жизнь. Я заглядываю в окна проносящимся машинам, тщетно пытаясь найти тех, бросивших меня, предавших и оставивших один на один с мучительной смертью... Но глаза людей в машинах так же пусты, как и серое низкое небо над моей головой.
Я проехал мимо. Смотрел в зеркало заднего вида до тех пор, пока этот пес не скрылся в тумане, слегка прихрамывая на одну ногу в попытке догнать мой автомобиль. Да, у меня и так три кошки, собака, две крысы, три аквариума, и катастрофически не хватает времени за ними ухаживать. Да, я не могу принести домой всех бездомных собак. Да, я не знаю, чем он был болен, а у меня в доме ребенок и другая собака. Да, может быть, он просто был агрессивен и кусал всех подряд.
Но весь этот день перед моим внутренним взором стоит этот пес, и я тихонько ненавижу себя за то, что не смог заставить себя помочь ему. А завтра я проснусь, меня закрутит водоворот проблем, и я больше никогда не вспомню про этот случай, и оттого мне ещё горше. И да, я понимаю, какое это ханжество - так сочувствовать собаке, когда только у нас в стране более полумиллиона детей-сирот. Ведь это так удобно - приютить котенка, вроде и добродетель, и особых жертв не требует.
Но что бы я умом ни понимал, на душе все равно тошно. Прав был Экзюпери, мы в ответе за тех, кого приручили.
Это я стою посреди асфальтового полотна, дрожа и ежась от стылого февральского ветра. Это меня сунули в мешок, долго везли куда-то и выкинули, как сломанную игрушку. Выкинули те же люди, что давали мне кров и пищу всю мою жизнь, люди, которых я любил своей собачьей любовью, и которым я вдруг стал не нужен.
И вот я стою посередине нигде, в десяти километрах до ближайшего населенного пункта, не понимая, куда делся тот сытый, теплый и уютный мир, который я знал всю свою жизнь. Я заглядываю в окна проносящимся машинам, тщетно пытаясь найти тех, бросивших меня, предавших и оставивших один на один с мучительной смертью... Но глаза людей в машинах так же пусты, как и серое низкое небо над моей головой.
Я проехал мимо. Смотрел в зеркало заднего вида до тех пор, пока этот пес не скрылся в тумане, слегка прихрамывая на одну ногу в попытке догнать мой автомобиль. Да, у меня и так три кошки, собака, две крысы, три аквариума, и катастрофически не хватает времени за ними ухаживать. Да, я не могу принести домой всех бездомных собак. Да, я не знаю, чем он был болен, а у меня в доме ребенок и другая собака. Да, может быть, он просто был агрессивен и кусал всех подряд.
Но весь этот день перед моим внутренним взором стоит этот пес, и я тихонько ненавижу себя за то, что не смог заставить себя помочь ему. А завтра я проснусь, меня закрутит водоворот проблем, и я больше никогда не вспомню про этот случай, и оттого мне ещё горше. И да, я понимаю, какое это ханжество - так сочувствовать собаке, когда только у нас в стране более полумиллиона детей-сирот. Ведь это так удобно - приютить котенка, вроде и добродетель, и особых жертв не требует.
Но что бы я умом ни понимал, на душе все равно тошно. Прав был Экзюпери, мы в ответе за тех, кого приручили.
Еще на тему
