Аноним 31/05/24 Птн 04:47:08 №305280420

Расскажу о своём первом смешном пребывании в дурке эдак года 2 назад. Заселили меня в 4-х местный люкс-номер, на тот момент ни желания, ни сил разговаривать с кем-либо не было, если пытался заговорить была вероятность тупо зарыдать. Но один параноидальный шизофреник, которого мы начали называть Безумный Макс (как выяснилось на вторую ходку туда, у него появилась шиза от мефа), почему-то решил, что я - неплохой кандидат на дружбу, поэтому периодически ко мне подходил с чем-либо, то хлеб с маслом давал, потому что я не ел, то рисунки приносил. Как-то раз, он ко мне подошёл, встал перед кроватью и, улыбаясь, спросил - "А чего ты боишься?)))". Я сказал "Ну пауков", в надежде, что он съебётся побыстрее и на этом закончится. Через минут 5 он приносит мне рисунок (1). Дальнейший диалог:

- Боишься?)) - Да.

 А знаешь почему?))

- Потому что там паук.

- Нет)))). Потому что там пиздааа)))))

указывает на правый элемент сие

произведения, нарисованный карандашом - Ты испугался пиздыыы)))))) После этого я лежу в ахуе, а он стоит, ударяет по листку и смеётся на весь пост, санитар подошёл и выпроводил его нахуй из палаты. В следующие разы он и приносил рисунок, уговаривая меня его купить за 10р, и уговаривал меня нарисовать что-нибудь.

А теперь отступление. Само отделение было самым лайтовым и для дурки довольно хорошим. Из соседей по палате:

1) Лёня - человек, выглядящий на лет 30, а по факту ему 19. Шизофреник, которого, по его словам, довели его одноклассники, а родители каждые месяца 3-4 забрасывают его в дурку. В тот раз он попал, как я понял, из-за того что не мог спать около месяца.

2) Олег (имя выдумано, даже не помню) - студент, попавший из-за пореза вдоль вены. Пишет гейские фанфики. Есть батя с, видимо, сатириазисом (всегда дрочит, об этом дальше).

3) Алег (ну е помню, ну и чё) - не помню даже почему попал.

У Безумного Макса начались бзики, после того как он начал общаться с Лёней. То в палате выльет 5л бутылку воды и с тумбочек всё выкинет, то просто себя как безумный начнёт вести. И вот день Х. Мы втроём, я, Олег и Алег, сидим в палате и обсуждаем отца Олега, который чрезмерно часто дрочит и вообще похуй где (на работе, будучи охранником поста. Дома на кухне в 7 утра. В примерочных в магазинах и тд.). А прикол в том, что буквально за стенкой лежит Безумный Макс, и всё слышит. Через час активного обсуждения о том, как Олег заебался видеть батин хуй, выходим за таблетками. Стоим в очереди на выдачу пилюль, и тут меня трогают за плечо и указывают на Макса. И что он делает? ДРОЧИТ В ХОЛЛЕ И СМОТРИТ МУЛЬТИКИ. То самое место (2). Напротив диванчика был телевизор, по которому шли мульты, а на самом месте сидел Безумный Макс, со спущенными штанами и наяривал, пустотно смотря в сторону телевизора. Дальше медсестра выбегает к нему, подходит вплотную и спрашивает - "Ты нормальный вообще?!". Я потухаю с вопроса. Дальше Безумный Макс как ни в чём не бывало встаёт, натягивает штаны, и уходит в свою палату. На следующий день, по словам Алега, он наблюдал такую картину. Безумный Макс говорит сесть Лёне ему на коленки. Макс приподнимает футболку, и говорит - "Красивее меня ты не найдёшь…". Ещё через день у Макса совсем поехала кукуха, он начал хавать землю и листья, у него случился припадок, его привязали к кровати, он

обоссался, и знаете что? Он обоссался, сука, специально), (а потом его перевели в другое отделение для ебанутых D:). Это уже на вторую ходку выяснилось, вообще много чего выяснилось на второй раз, через человека, который с Лёней и Максом начал общаться ИРЛ. Вот некоторые микро-моменты:

1) Безумный Макс после выписки почти сразу пробежал по ТЦ в одних трусах.

2) Он же на тусовках то в рот тянке ссал, то

на

мужика кончал.

3) Они с Лёней по дс общались, и кто-то из них предложил голым станцевать за деньги, этот

кто-то станцевал, но его наебали и ничего не

заплатили)).

4) Макс специально ссался под себя, чтобы его отвязали. На вопрос - "Ты же понимаешь, что тебя наоборот не отвяжут из-за этого?", он отвечал "Да похуй" и продолжал.

В общем, дурка весело, только суки мне справку выдали на женский род. "ВыписанА", "ПроходилА лечение" и тд. Ну, хотя в их оправдание, тогда я реально тем ещё трапом был, от солевой альтушки не отличишь. Зато выписался 14 февраля, самый лучший день Валентина, который может быть.

— Тпру! — закричал он нагло и насмешливо. — А ну-ка стойте, господа купцы. Эта дорога наша, и чужакам на ней делать нечего.

Обоз остановился, повинуясь короткому жесту Гарта. Сам Гарт со скучающим выражением на лице выехал вперед. Разбойник с рыцарским мечом смерил его взглядом и осклабился:

— Впрочем, мы люди незлые. Если заплатите пошлину, то езжайте дальше, бог с вами.

Гарт остановил коня и, даже не глядя на говорившего разбойника, с нарочитой ленцой спросил:

— Кто старший?

Разбойник с мечом сделал еще один шаг вперед, заложил большие пальцы рук за широкий пояс и подбоченился:

— Ну я…

Хырс! — боевой топорик, запущенный Гартом, раскроил атаману череп. Разбойники растерянно отшатнулись и заворчали. Неизвестно, что произошло бы в следующее мгновение, если бы не раздался снова уверенный и ленивый голос:

— Кто старший?

Как будто бы ничего и не произошло — расслабленная поза, скучающий взгляд. Вот только в руках, которые до этого лениво поигрывали топориком, был уже зажат снаряженный кавалерийский арбалет.

— Я спрашиваю: кто старший? — В голосе Гарта отчетливо послышалась угроза, не напряженная и нервная, а высокомерная и раздражительная угроза.

Разбойники переглянулись и отступили.

— Нет, значит, старших. Ну а тогда что встали, босота? Освободить дорогу!

Разбойники неуверенно расступились. Гарт искривил губы, как будто и не ожидал ничего другого, и тронул поводья, поехав вперед намеренно неторопливо и безмятежно. Проезжая мимо мертвого атамана, он, не выпуская из правой руки арбалета, наклонился и вырвал левой рукой застрявший в голове атамана топорик.

— Пригодится, — услышали разбойники его холодный голос и невольно отошли от дороги еще на несколько шагов.

Умные лошади осторожно переступали через распростертое на дороге тело, безмозглые деревянные колеса проезжали прямо по нему с тошнотворными звуками, разбрызгивая смешанную с грязью кровь. Позеленевшие разбойники молча провожали их взглядами. И только когда обоз скрылся за поворотом, молодой и безусый разбойник с сожалением выдохнул:

— Эх и добрая была бы добыча…

И тут же получил хорошую затрещину от одного из старших товарищей:

— Добрая, добрая… А ты того волчару видел? Вот то-то и оно, дурила.

<…>

— Рисковал, — согласился Гарт и веско добавил: — Но не так сильно, как тебе кажется, хозяин. Эта банда привыкла к безнаказанности, но в то же время не шибко-то хочет драться. Им больше нравится запугивать проезжающих и собирать с них дань. Вдобавок среди них не было ни одного бывшего солдата и был только один настоящий вор — атаман. Стоило его убрать, и оставшиеся сразу вспомнили, кто они есть такие на самом деле. А на самом деле они простые крестьяне, по тем или иным причинам подавшиеся на большую дорогу. Так что риска особого и не было, вот ежели бы я по атаману промахнулся, тогда дело другое, а так — пара пустяков.

— Нет, Гарт, — засмеялся купец, — ты меня не обманешь. Не все так просто, как ты расписываешь. Не будь тебя, мы бы тут попали в серьезный переплет, крестьяне они или не крестьяне, а оружие у них в руках было самое что ни на есть настоящее. Так что с меня причитается.

— Ну это уже другое дело, — ухмыльнулся Гарт. — С этим я спорить не буду. Вот только погоди, хозяин, радоваться. Эта банда хоть и несерьезной оказалась, но уж шибко наглой. А это значит, что за порядком здесь никто пока не смотрит и впереди нас может ждать все, что угодно.