спиздил с лурка

Короч, слушайте ахуенную историю. Жил-был интроверт. Нормально жил, как все интроверты. Задротил в доту, курил Gitane и слушал Bjork. Все было-бы заебись, но попалась ему однажды тян. Была тян не Джессика Альба, но ниче собой. И даже глаза вроде ясно голубые. Интроверт не сразу ее разглядел, слишком был занят дотой. А когда разглядел - почувствовал странное, незнакомое шевеление в джинсах. И понеслось: звонки, цветы, прогулки. Однако тян, как и положено всем тян, занесла интроверта в пустынную и злоебучую френдзону. И что уж он не предпринимал, погрязал он в этой френдзоне, как в сыпучих песках. И становился для тян все лучшим и лучшим "другом". Ну и вот, однажды, когда они сидели в кафе, интроверт совершенно случайно с шумом выпустил газы. Тян конечно возмутилась, мол "как так-то?" Интроверт так сконфузился, что не не мог ничего сказать в ответ. И вдруг, неожиданно для самого себя выпалил: "Ну и что, ты мне ведь не баба, а друг! А я при друзьях не стесняюсь так делать..." Тян открыла было рот ответить, но осеклась на полуслове, сраженная справедливостью замечания. В голове интроверта созрел хитрый план. И тут понеслось.... Он стал при тян отрыгивать, пердеть, размахивать трёхдневными носками, бегать с болтом в руках, обсуждать свой подзалупный творожок. В общем, вел себя с каждым днем все дружественнее и дружественнее. План сработал и тян в отчаянии ему дала. У них родилось трое детей, молодая семья переехала жить к бабушке в Саратовскую область и там молодой отец погожим весенним вечерком переебашил всю династию, включая себя самоё, из охотничьей двустволки, дабы хоть как-то развеять аппатию, вызванную синдромом достигнутой цели

— За Родину! За Сталина! В атаку!— крикнул молоденький лейтенант.
— Да ну нах, — сказал рядовой Белолентов, бросая винтовку. — Стреляй, не пойду!
Лейтенант от неожиданности спрыгнул обратно в окоп. Рядового надо было кончать, но лейтенант еще никогда не расстреливал дезертиров.
— Почему это не пойдешь?
— Вот еще! Пердолить куда-то, гибнуть. За что?
— Как это за что? За Родину же! За семьи, за детей.
Рядовой Белолентов сплюнул.
— За детей? Да мой правнук в 2013 году знаешь что про меня скажет? Что я пушечное мясо.
Лейтенант растеряно обернулся. Такого он не ожидал и теперь рассчитывал на поддержку других бойцов.
— Дело Белолентов говорит, — сказал сержант Кудрин. — Моя внучка колонку напишет, что лично я, — Кудрин что-то подсчитал в уме, - изнасиловал приблизительно 238 немок.
— Везет тебе, — завистливо вздохнул рядовой Чубайс. — Мои-то скажут, что я сталинистом был поганым. Душителем народов.
— А мои скажут, — вздохнул политрук Гозман, — что они пили бы баварское.
— Твои?! - изумился лейтенант.
Гозман развел руками.
— Верно, верно, - загалдели остальные, — весь фейсбук засрут из-за парада. Мол, в пробках хуже, чем в газовой камере.
Все опять покосились на Гозмана. Он покраснел.
— Так что вы как хотите, — сказал Белолентов, — а я сваливаю. Пусть баварское пьют. Если родятся.
Белолентов вылез из окопа с другой стороны и зашагал в тыл. Никаких заградотрядов не было: они тоже разошлись, вспомнив, что правнуки назовут их палачами. За Белолентовым потянулись и остальные бойцы.
Молоденький лейтенант попытался выполнить свой воинский долг и уничтожить подлых дезертиров, но тут вспомнил, что его сын под конец жизни напишет монографию "Сталин хуже Гитлера". Через мгновение он застрелился.
Дорога на Москву была свободна. Вскоре столица была захвачена. Советский Союз пал, и на его землях установился новый порядок.