здравоохранение

Система здравоохранения Новой Зеландии

Картинка для привлечения внимания.

Предисловие

Так случилось, что мне и членам моей семьи пришлось плотно столкнуться с системой здравоохранения Новой Зеландии. Жизнь в НЗ шла довольно размеренно без особых эксцессов до тех пор, пока у нас не родился второй ребёнок. Родился он с редкой генетической мутацией и сразу же официально был классифицирован как инвалид. В данном тексте я не буду фокусироваться на личной проблеме, лить слезы и сопли (тем более что никто не способен понять то, что переживают в таких случаях люди), а постараюсь рассказать с чем мы столкнулись в системе здравоохранения и как система работает или не работает. Попытаюсь подать как технический пост с элементами истории жизни или как-то так.

Возможно, эта информация будет полезна тем кто рассматривает Новую Зеландию как вариант для эмиграции и можно это будет считать продолжением моего первого поста (http://joyreactor.cc/post/4341953) о том какие есть способы иммиграции и второго поста (http://joyreactor.cc/post/4344543) о том как я искал работу.

Прошлый опыт

Настоящий опыт

Внимание! Все нижеизложенное верно только для граждан и резидентов Новой Зеландии. Если вы не являетесь ни тем, ни другим имейте в виду, что положение дел для вас может значительно отличаться, преимущественно в финансовой стороне вопроса. Например, роды обойдутся в сумму от NZ $9000.

Беременность

Думаю, не преувеличу если скажу, что данный этап в Новой Зеландии протекает достаточно замысловато. На каком-то этапе беременная женщина может (не обязана) выбрать себе акушерку (midwife). Происходит это либо с помощью местной больницы, где можно попросить подобрать кого-то либо с помощью специальных веб сайтов, где акушерки рекламируют себя во весь рост, расписывая какие они хорошие и какой у них богатый опыт. Довольно часто я слышу частную рекламу акушерок по радио. Они рассказывают почему нужно выбрать именно их и о том, как они счастливы работать именно с вами.

Если беременная не может найти акушерку ей припишут первую свободную в регионе. Можно отказаться от услуг акушерки и от родов в больнице вообще. Никакой обязаловки в этом вопросе нет, рожай как хочешь и где хочешь.

После того как беременная нашла себе подходящую кандидатуру, акушерка приезжает домой знакомиться со всей семьёй. Задаёт дежурные вопросы и назначает регулярные визиты к ней в кабинет, где сначала раз в месяц, а ближе к родам раз в неделю, проводит стандартные измерения параметров жизнедеятельности беременной и плода. Вес, объёмы, ЭКГ, ЭХО, направляет на УЗИ и тому подобные вещи.

Кроме этого, акушерка планирует всё, что касается родов и договаривается о дате приёма беременной в родильное отделение.

В целом все довольно расслабленно и непринуждённо. Общие впечатления очень хорошие. Чувствуется забота и внимание к проблемам беременной женщины.

Стоимость услуг акушерки — $0

Стоимость УЗИ исследований - ~$40 за каждое (негражданам дороже)

Роды и родильное отделение

Как только беременная решает, что уже пора она звонит своей акушерке и та принимает её в больнице. Приезжают обычно непосредственно перед родами. В нашем случае на самом последнем этапе у акушерки возникли подозрения и решили принять в родильное отделение раньше на пару дней.

Каждая роженица получает отдельную палату с большой гнущейся во все стороны кроватью с собственным душем и туалетом. В некоторых палатах есть телевизоры и PlayStation, а в некоторых почему-то нет.

Предоставляется также и трёхразовое питание. Можно выбрать разные блюда из меню, также можно выбрать вегетарианское меню, без лактозы (dairy free), а так же egg/soy/gluten free диеты.

Сотрудники родильного отделения сразу же окружают вниманием и заботой, граничащей с назойливостью, хотя это только нам так кажется, местные воспринимают такой объем внимания как само собой разумеющееся и даже жалуются, что им мало уделяют внимания.

Все расходные материалы и медикаменты предоставляются родильным отделением.

Так как в нашем случае было решено делать кесарево сечение, то в место родильной комнаты увезли в операционную. Хирург, делавший операцию, много говорил с женой до и после операции, рассказывал, как все будет и как все было. Уже днями позже после операции несколько раз приходил и выражал сочувствие, интересовался как дела каждый раз, когда видел нас. В общем опять довольно много внимания и заботы со стороны тех, кому казалось бы должно быть глубоко безразлично.

Стоимость услуг родильного отделения включая операционную — $0 (никаких страховок у нас на тот момент не было)

Неонатальное отделение

Сразу же после родов ребёнок был помещён в неонатальное отделение. Так как отделение неонатологии граничит с родильным комнату в родильном оставили за женой и дополнительно дали доступ в неонатальное отделение для того, чтобы иметь возможность видеться с ребёнком. С этого момента мы начали жить в больнице.

Здесь следует сделать небольшое отступление. Заведующие детским и неонатальным отделениями имеют доступ к так называемому Ronald McDonald House Charities (RMHC). Это такой дом, который построил тот самый Макдональд, который продаёт фастфуд. Такой дом есть почти в каждом городе с большой больницей. Но есть и исключения, например, в Данидине такого дома нет, потому что местное здравоохранение посчитало, что торговая марка Макдональд и здоровье вещи несовместимые и им просто не разрешили строить дом. Лично я в Новой Зеландии ни разу не был в Макдаке, но пользу от их дома, о котором в деталях чуть позже, я и члены моей семьи оценили очень высоко.

Само отделение маленькое и тесное по сравнение с родильным, но на такое количество населения видать норм, там постоянно были какие-то люди (пациенты), но все они не задерживались надолго так как их проблемы это чаще всего недоношенные или просто слабые дети которым нужна небольшая помощь. Мы прожили в больнице 11 месяцев. Одиннадцать грёбаных месяцев!!!11 Карл!!

К оборудованию никаких претензий, все относительно новое, куча одноразовых материалов, всякие электрические помпы для мамаш, в общем все что нужно всегда все было в наличии. Я не знаю, что могло быть лучше, потому что всё, что нам нужно было всегда было рядом.

Доктора

Проблема была в докторах, которые никогда не имели дела с таким тяжёлым случаем. Точный диагноз они конечно же поставить не могли и выдали что-то подходящее под симптомы и ошиблись. Получив этот первый диагноз, мы потеряли время, а они дали нам ложную надежду на то, что может быть все будет и не так уж плохо. Если бы мы сразу знали какой дикий пиздец нас ждёт в будущем возможно мы бы подписали отказ от реанимации, но это не точно. Но так как была какая-то надежда мы думали будь что будет и пусть делают что нужно. И они делали, спасали ребёнку жизнь, буквально раз в неделю.

Тем временем и у нас, и у ребёнка взяли кровь и отправили в Австралию на генетическое исследование. Не помню уже почему именно туда, но возились они долго. В итоге нам прислали бумажки, в которых формально и сухо сообщалось, что названия у этого заболевания нет, у обоих родителей никаких отклонений нет и что мутация “de novo” (новая, то есть впервые случившаяся у ребёнка, а не приобретённая от родителей). В общем мы просто выиграли охрененно крупную лотерею, что ж дерьмо случается.

Позднее к нам прилетал (зачем не знаю, мы не просили) генетик из Веллингтона, сел с нами и примерно час рассказывал о том, как там всё работает в этих ваших генах. Так что я теперь и сам своего рода генетик. А ещё пытался успокоить что это мол не ваша вина это, просто карты так легли и что если мы захотим ещё ребёнка, то вероятность того, что это снова случится один на миллиард. И тем не мене мы решили, что ну его нах, мы больше не играем в такие лотереи.

Пока наши местные доктора спасали ребёнку жизнь стало понятно, что ни хрена не понятно и надо делать какие-то тесты, которые нельзя сделать в местной больнице. Было принято решение на пару дней отправить в Данидин. Забегая вперёд, скажу, что очень большую помощь оказала соцзащита. Сотрудник соцзащиты затребовал для нас вертолёт так как ребёнок был в очень нестабильном состоянии. Больница сказала идите нахер, все вертолёты уже спасают тех, кто в критическом состоянии, а вас довезут на специальной скорой со встроенным боксом для новорождённых. Ну и довезли в общем-то без проблем. Соцзащита нам предоставила номер в гостинице так как при больнице в Данидине нет RMHC также нам оплатили бензин, который мы потратили пока ехали на своей машине туда и обратно (ребёнок ехал на скорой).

В Данидине провели несколько тестов, подтвердили пару догадок, и выдвинули какие-то новые теории по поводу возможного лечения. В конечном итоге ничего путного не сделали и отправили в родную больницу.

Одно радует на данном этапе мы не потратили ни цента собственных денег.

Мы были во всех крупных больницах НЗ, общались с огромным количеством докторов и медицинских работников. Думаю, всё-таки нужно сказать такую вещь - на первом месте у них социальная сторона вопроса, а не профессиональная помощь. Примерно 40 минут из 60 это будет бесполезный трёп о том, как им жаль, как им тяжело видеть наши страдания, успокаивание, обещания что всё будет хорошо, держание за руку, помощь вокруг да около. Да, окружают заботой и вниманием пытаются выяснить все ли у нас хорошо, все ли есть, всем ли мы довольны. Вот что нам нужно это чтобы ребёнка просто взяли и починили. Понятно, что это невозможно видимо от этого и раздражение. Но очень часто мы видели просто случаи вопиющей некомпетентности. Медсестра роняет перчатку на пол и тут же хватает её назад и одевает (WOOOOT???) или доктор который пытается поставить ребёнку капельницу через вену на ноге (блять да почитай ты уже её дело, до тебя пытались 4 человека и никто не смог) - я смогу говорит он и тут же фейлится истыкав ребёнку всю ногу. Или оставляют ошейник на шее дольше чем положено, и шея тупо загнивает. В общем иногда хочется просто взять и уебать в рожу, но мы конечно всё то время были на взводе.

Знакомому оперировали что-то в брюшине и повредили диафрагму в результате у него одно лёгкое смялось и не раздувается, надо ли говорить какие мучения это доставляет. Больница отмазалась и открестилась, всё это было в рисках в документах, которые больной подписал перед операцией. В общем просто покалечили человека, врачебная ошибка хуле. Недавно ему все-таки предложили второю операцию и как-то там худо-бедно пришили/расправили лёгкое, оно не работает как надо всё-равно, но вроде как ему легче стало.

Соцзащита

Работник соцзащиты имеет свой офис в той же больнице и появился сразу же после того, как мы узнали с чем имеем дело. Добрый дядька, подлетел практически мгновенно, у меня ещё извёстка с лица не осыпалась, я ещё только начал прокручивать в голове какой ад меня ждёт, а он уже лепетал что-то типа не волнуйтесь, всё будет хорошо. Далее перечислю, что именно соцзащита оформила для нас.

Сразу же были оформлены все бумаги и нам начали выплачивать пособие - жалкие $96 в месяц. Когда я спросил, зачем мне эти ваши копейки, мне теперь все равно полный пиздец. Он ответил, ну в кино сходите, винца выпьете. Я недоумевал, а он пояснил - дело в том, что от ныне и до конца заботу о ребёнке на себя берёт государство. Полностью. Мне ещё понадобилось какое-то время чтобы осознать это.

Сразу же нам выдали пропуск на парковку для инвалидов. Талон выдаётся на пять лет. Каждые пять лет врачи пишут обоснование для владеющих этим разрешением.

Сразу же нам оформили доступ к системе NTA (National Travel Assistance). Это значит куда бы мы не поехали с ребёнком по медицинским делам дорога будет оплачиваться государством. Каждые 6 месяцев ребёнок с мамой летают на операции и осмотры в Окленд в самую крутую детскую больницу в НЗ - Starship Hospital. Делается это на специальном медицинском самолёте. Мы за это не платим ни цента.

Также оформили CSC (Community Services Card) - это типа скидочной карты для оплаты визитов к врачам, покупки лекарств и прочего, но ей мы не пользуемся так совершенно всё, что нам нужно автоматически доставляется на дом. Этой картой люди начинают пользоваться после 18 лет, когда часть обеспечения может быть урезана.

Раз в квартал нам доставляют запас специальной еды, медикаментов (некоторые раз в неделю), всякие материалы (трубки, фильтры, катетеры, стерильную воду, салфетки, пелёнки, санитайзеры, перчатки и прочую медицинскую хрень нужную для ребенка). То есть вообще всё что только можно придумать. Всё это обходится примерно в $350k в год. Понятно, что никакой зарплаты не хватит.

Больница и соцзащита предоставила всё необходимое оборудование. У нас есть генератор кислорода, система увлажнения воздуха в трахее, система откачивания жидкости из трахеи, монитор насыщенности крови кислородом, монитор сердечного ритма, специальное кресло-трансформер для использования внутри дома и дополнительный модуль к нему для уличных прогулок (стоит это кресло $5000), специальное кресло в машину.

Так как у нас был только один автомобиль соцзащита выдала чек на $14000 для покупки второго, деньги можно потратить только на машину. Вторая обычно нужна, когда я, например на работе, а у жены встреча назначена в больнице. Понятно, что на эти деньги можно только б/у взять, но на то и расчёт. Такой чек дают каждые пять лет.

Дабы понять как плохи дела стоит отметить, что ребёнка нельзя оставлять без присмотра вообще. Ну то есть иногда можно отойти на 5-10 минут, но это редко. Естественно, возникает вопрос как жить в таком ритме? Соцзащита в таких случаях выделят сиделок, которых обучают под конкретный случай. Система даёт на выбор два варианта: 

1.Полное обслуживание системой. Этот вариант включается автоматически дабы снять напряжение с семьи и дать возможность пожить нормально. Местная структура здравоохранения выделяет бюджет, больница заключает контракт со специальной организацией которая находит, тренирует, и поставляет сиделок в семью. Минус такого подхода в том, что эта организация отщипывает от бюджета немного и себе и соответственно сиделкам платится меньшая сумма за работу чем теоретически возможная. Отсюда проблема найти сиделок готовых работать со сложными случаями. Примерно пол года занял поиск и тренировка в нашем случае (больше тренировка так как там очень сложный протокол). Пока искали мы все равно жили в больнице и там, разумеется, помогали медсестры.

2.Государство выделяет бюджет непосредственно больному, и семья сама уже решает кого нанимать как тренировать и тому подобное. Деньги можно потратить только на оплату труда сиделок, поездки сиделок с ребёнком, молоко, кофе/чай, сахар для сиделок. Это всё называется IF (Individualised Funding). Чтобы получить доступ к IF нужно показать, что вы способны сами вести бюджет, финансовые операции и всё такое прочее. Мы перешли на IF примерно через полтора года. Наш годовой бюджет около $190k. Стоимость часа работы сиделок от $21, но IF не ограничивает вас в том, кому и сколько платить поэтому сиделки охотнее идут работать к таким семьям так как платят обычно большем чем в первом случае.

Итого бюджет на ребёнка примерно ~$540k в год.

Картинка для отвлечения:

Nelson Park, New Zealand

General Practitioner (GP)

GP - это что-то типа терапевта наверное (не знаю точно). Врач общей практики в общем. В каждом городе понятное дело есть районы. В каждом районе будет свой GP - как правило это небольшое здание, где принимают 3-4 иногда больше GP, пара-тройка медсестёр и может быть ещё какие-нибудь специалисты, но я никогда не встречал других. GP - это своего рода фильтр. Неважно какой у вас вопрос и какая проблема, если вы не приехали на скорой в больницу, то ваш путь будет лежать через GP. Надо вам антибиотики? Нет, тут вы их не сможете купить в аптеке, нужно будет пойти к GP и в 90 случаев из 100 даже он не даст вам рецепт, надо быть очень сильно больным, чтобы получить антибиотики. Хорошо это или плохо сами решайте, тут считают, что это хорошо.

В детстве у меня была травма ладони, и тут в НЗ меня уже сильно начала она доставать, не мог сжать ладонь в кулак. Пошёл к GP, тётенька начала щупать, смотреть, думать… мычать и пыхтеть. Ещё раз помяла, подумала… окей, давай ложись сейчас разрежем. Я аж подскочил, говорю, что за фигня, надо в больнице резать вы же GP. Она говорит не ссы, всё будет хорошо. Обезболила ладонь разрезала, ковырялась там ковырялась и достала охрененно большой осколок зелёной пивной бутылки (Жигулёвское я думаю, не иначе). Признаться я был удивлён. Видать, когда я падал на асфальт и разодрал ладонь этот осколок туда забился, а хЕрург его не заметил и зашил мне ладонь где этот осколок и прожил благополучно 34 года.

Этот визит мне стоил $60. Страховка его не покрывала, но если бы оперировали в больнице, то покрыла бы.

В общем GP делают всё. От сопливых носов и подсчёта родинок (да это тут модно, каждые пол года люди делают скрининг на рак кожи) до мелких операций под местной анестезией.

Услуги GP, как и все медикаменты бесплатны для детей вроде бы до 14 лет, но не бесплатны для взрослых (примерно $30-40 или меньше, если надо просто рецепт переоформить, иногда бесплатно). По-умолчанию страховка не покрывает визиты к GP и как правило нужен апгрейд страховкиесли нужно чтобы покрывала.

Выписанное у GP лекарство как правило будет покупаться в аптеке в том же здании и стоить сущие копейки, реально нам ничего дороже $5 никогда не выписывали. 

Сегодня я прошёл тест на COVID-19 (температурю 3-й день подряд), система в данном случае работает несколько иначе. Я по привычке уже позвонил своему GP, и она мне говорит мол дуй в ближайший CBAC (Community Based Assessment Centre) и там тебя опросят и, если надо возьмут мазок. Поехал, опросили, сказали вероятность крайне мала что у меня корна, но дабы успокоить меня самого и людей из моего круга (тут это bubble называется) сказали, что без проблем возьмут тест. Результат текстанут завтра-послезавтра на телефон. Денег не взяли.

В мирное время мне нужно было бы назначить встречу у GP, прийти, побеседовать, получить направление на тест (или у него прям сдать если это что-то простое) и заплатить $40.

Зубная тема

Все конечно в курсе про стоматологию в западных странах. Тут особо добавить нечего - очень дорого. Иногда просто диву даёшься. Пломбу мне делали - $350, наращивали сломанный зуб - $600. Для прикола спрашивал сколько стоит воткнуть зуб на штифте - от $5000 В общем не надо сюда ехать с больными зубами, делайте на родине или в Индии. В Индии отлично развит стоматологический туризм, за $20000 можно заменить все зубы полностью на белоснежные и ровные.

Детей в школах бесплатно водят на регулярные осмотры к зубному и все операции с зубами бесплатно, не знаю до какого возраста, думаю также, как и с GP лет до 14.

Страховки

До определённого момента у нас в семье не имел никто медицинской страховки, и мы как-то нормально выживали. Потом я прикинул что моложе я не становлюсь и надо бы озаботиться. Сейчас у всех членов семьи кроме младшего есть страховка. На меня страховка полностью оплачивается работодателем, он же оплачивает часть страховки на членов семьи в итоге из своего кармана я плачу $30.83 в месяц за троих человек. Пока ни разу не пользовался страховкой, но подозреваю, что всё там довольно просто. Помимо медицинской страховки у меня также есть страховка жизни, травмы и от потери работы, за которые в сумме я доплачиваю $13.07 в месяц. Если я сгину моя семья получит $700k (надеюсь они это не читают), если я потеряю работу мне будут выплачивать 80% от моей текущей средней з/п в течение двух лет или пока я не найду новую работу. Если я получу травму (там список из примерно 40 вариантов), то могу рассчитывать на бонус в $10000. В случае если у меня диагностируют скажем терминальную стадию рака, то эти $700k я получу ещё до фактического отплытия.

Ronald McDonald House Charities

Если коротко это благотворительная организация, которая почти в каждом городе построила что-то типа гостиниц, приписанных к больницам. В них обычно заселяют приезжих или совсем уж тяжёлых как в нашем случае. И там комфортабельные номера, не 5 звёзд, конечно, но всё что надо есть. Там же бесплатно кормят и поят родителей и детей. Местные бизнесы донатят еду и питье. Очень часто приходят всякие товарищи и устраивают шоу для детей и их родителей. Часто устраивают кулинарные челенджи, крутые повара соревнуются в приготовлении крутой жратвы на глазах у изумлённой публики и потом всё это, разумеется, съедается. Каждый раз, когда мы едем на медосмотр в Окленд нас заселяют в местный RMHC. Ничего кроме восхищения и безмерной благодарности это не вызывает, чтобы они там не делали в своих Макдаках. И вообще я думаю они имеют не самое прямое отношение к тому МакДональдсу, скорее просто именем.

Эпилог

Пожалуй, это всё что я могу сказать на данный момент о медицине в Новой Зеландии. Если обобщить - много чего хорошего, грандиозная поддержка от государства для семей с детьми инвалидами. Есть масса вопросов к качеству врачебной помощи и квалификации врачей. Коммуникация и координация между региональными системами здравоохранения оставляет желать лучшего. Бюрократия в решении некоторых вопросов тоже зашкаливает, есть что улучшать.

Пишите в комментариях если есть какие-то вопросы, которые я тут не раскрыл,скорее всего я тут много чего не раскрыл.

Картинка для медитации:

Всем добра! И как обычно, осуждайте.

"Как работают врачи в московских Covid-больницах"

Олеся Герасименко, Светлана Рейтер

Би-би-си

Правообладатель иллюстрации STANISLAV KRASILNIKOV/TASS

Мэрия Москвы еще в двадцатых числах марта попросила столичные больницы оценить, сколько пациентов с коронавирусом они могут принять. На план перестройки и возведение необходимых перегородок им дали пять дней. Из больниц долечиваться домой отправили тысячи человек, оставив только тяжелых больных. Новых пациентов не с коронавирусом перепрофилированные клиники почти не принимают - разворачивают скорые в другие стационары.

"Реанимация заполнилась в течение одного дня, и рук перестало хватать"

Чтобы разграничить заразную зону от чистой, в больницах возвели новые стены, рассказывает главврач стационара НМЦХ им. Пирогова Виталий Гусаров. Устроили санпропускники, шлюзы, где сотрудники переодеваются перед входом в красную зону, и шлюзы, где они возвращаются из зоны.

Много сил при переделке клиник уходит на логистику: на каких лифтах будут ездить заболевшие пациенты, откуда будут уходить вылечившиеся, как медсестры будут передвигаться по корпусу, как вывозить медицинские отходы из красной зоны. По-другому теперь приходится даже простыни сдавать в стирку: все белье из covid-отделения проходит дезинфекцию, и только потом его можно везти в прачечную вместе с остальными вещами из больницы.

В коронавирусный корпус Пироговского центра пошли работать неврологи, кардиологи, терапевты, хирурги, травматологи, говорит их главврач. "Мы все были заточены на помощь высокого уровня, - писал в "Фейсбуке" реаниматолог этой больницы, заведующий отделением анестезиологии-реанимации № 1 Борис Теплых. - Где-то слышались реплики, что использовать нас - все равно что микроскопом гвозди забивать. Но увидев в следующие дни бурю, ни у кого не осталось сомнений, что пришло время "засадных полков". Девочки-неврологи плакали, надевали защитные костюмы и шли в красную зону".

Но не все медики морально готовы работать с Covid-19. В центре имени Пирогова говорят о нехватке медсестер и санитарок. Медсестры отказывались из страха заразить своих детей, а многие пожилые санитарки оказались в группе риска из-за возраста.

Согласившиеся лечить коронавирус медики, не имеющие нужной специализации, работают в отделениях, где лежат не самые тяжелые пациенты. Для них, не инфекционистов по профилю, в больнице разрабатывают пошаговые инструкции. По словам Гусарова, их составляют из рекомендаций минздрава, столичного департамента, ВОЗ, общества реаниматологов и других источников.

Работает в красной зоне и сам главный врач НМЦХ им. Пирогова.

- В первую неделю, когда мы открылись, реанимация заполнилась в течение одного дня - и рук перестало хватать. А у меня специальность такая. Надо было и трахеостомию делать, и к ИВЛ подключать, мы пошли помогать ребятам.

- Вы, будучи главврачом, уже так делали?

- Я приходил в реанимационную на пару сложных случаев. Но из-за вала пациентов - нет, такого еще не было. С таким мы столкнулись впервые и остро.

"К концу смены в защитных костюмах некоторые падают в обморок"

Перед входом в красную зону, где лежат инфицированные коронавирусом, каждый надевает специальный защитный костюм. Он одноразовый. Под него - одноразовый же хлопчатобумажный костюм, какие носят хирурги, шапочка, одноразовые носки, кроксы и бахилы.

"Снимаем с себя всё, оставляем часы, ключи, мобильные телефоны. Никаких предметов быта в зоне. Иногда нательный крестик оставляют, но я бы не рекомендовал на себе хоть что-то носить", - рассказывает Александр Левчук, бывший главный хирург Военно-морского флота, работающий в Пироговском центре уже 14 лет. Левчук - советник по хирургическим вопросам, врач-онколог, профессор кафедры, доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ.

Это уже четвертый карантин за карьеру 61-летнего хирурга. Первые три были в военных частях при дизентерии, малярии и холере. В центре он отвечает за сортировку больных, которых привозят скорые. Через четыре часа работы с пациентами костюм надо менять.

В 15-й инфекционной больнице имени О. М. Филатова в санпропускном шлюзе работают около 30 человек, которые помогают врачам переодеваться. "Ещё пока всё это не началось, мы выбирали одного добровольца из коллектива и на него раз двадцать надевали защиту, чтобы запомнить, как, например, респиратор правильно надевать", - рассказывает главврач Валерий Вечорко.

В красной зоне нельзя расстегиваться и ничего снимать тоже нельзя - ни респиратор, ни очки. "В защите жарко, хочется воды, плохо видно. В туалет ходить нельзя, пить и есть тоже. На всякий случай у нас лежат взрослые памперсы, некоторые ими уже пользуются. Но в них под костюмом сразу становится еще жарче, появляются проблемы с кожей, опрелости", - говорит главврач центра имени Пирогова.

На руки медики надевают две пары перчаток и сверху третью - для осмотра пациента. Их сразу выбрасывают, а первые две пары остаются на руках. "Я вам как хирург могу сказать - снижается тактильность. Сложно осматривать. Ну зато слышимость хорошая - костюмы сделаны не из прорезиненной ткани, не то, что в 80-е годы. В тех водолазных костюмах было совсем тяжело работать", - объясняет Левчук.

Правообладатель иллюстрацииКРАСИЛЬНИКОВ СТАНИСЛАВТак проходили тренинги по экипировке в центре им. Пирогова

В защите невозможно послушать дыхательные шумы и хрипы пациента - вместе с комплектом нельзя использовать фонендоскоп. Приходится ориентироваться на частоту дыхания, лихорадку и данные о насыщенности легких кислородом, говорит Гусаров. "Вообще в защите и в красной зоне оценить пациента сложнее раза в три, чем в обычной обстановке больницы", - рассказывает он.

В реанимации и на сортировке смены длятся по четыре часа, в коечных отделениях - по шесть. К концу смены в защитных костюмах некоторые падают в обморок, но встают и идут работать дальше. "Причем это не изнеженные создания, а, например, наша старшая сестра, которая любому мужчине даст фору по силам и здоровью", - говорит главврач Гусаров. Рассказывает о медсестре, которую накануне в красной зоне вырвало в респиратор от усталости, но она дорабатывала смену, не уходя от пациентов. "Это люди, перед которыми хочется встать на колени", - добавляет врач.

"Я люблю эту работу, я готов делать все, - говорит работающий в приемном покое Пироговского центра Левчук. - Вот я вообще военный хирург, а сейчас - на сортировке больных. Нужно - пойду носилки таскать".

Если соблюдать все санитарно-эпидемиологические нормы с самого начала и до самого конца, заразиться сложно, говорит Левчук. Но обычно, по его мнению, среди врачей заболевают люди, которые первые две недели о правилах помнят, а потом настает период самоуспокоения, и вот тогда совершаются ошибки - небрежно надевают костюм или маску или нарушают правило трех пар перчаток.

Тесты на коронавирус сотрудникам больниц делают раз в неделю. Почти все медики изолировались от семей, Гусаров снял квартиру, большинство других медиков его центра живут в гостинице напротив Пироговки - за них платит больница.

Главврач ГКБ №15 Валерий Вечорко рассказывает, что в больнице для врачей работают два кафе: одно с пальмами на месте старого бассейна, "как в Турции на пятизвездочном курорте", а второе под названием "Звезда" в двух армейских палатках на улице.

"Пока мы идем в потемках"

Что делают врачи с пациентами в красной зоне? Если человек в удовлетворительном состоянии, то ему нужно только наблюдение, жаропонижающее и обильное питье. Такие пациенты часто бывают недовольны. "Жалуются, что их не лечат. И капельниц не капают", - улыбается Гусаров. Но главная задача пребывания в стационаре - не пропустить ухудшения. Клиническая картина бывает скоротечной, утверждает хирург Левчук: пациенту может стать хуже за два-три часа, и он может оказаться на ИВЛ.

Пациенты в тяжелом состоянии получают противовирусные лекарства и препараты, направленные на уменьшение повреждений внутренних органов. "Мы пробуем тоцилизумаб, который блокирует человеческий рецептор интерлейкин-6. Этот противовоспалительный медиатор вырабатывает наша иммунная система, чтобы повреждать клетки, пораженные вирусом - вместе с тканями органов, куда он попал. В итоге страдают в первую очередь легкие и сердце".

Слишком сильный иммунный ответ на коронавирус и приводит к осложнениям, говорит Гусаров. "Так что распространенное сейчас пожелание сильного иммунитета как раз не очень подходит, - вздыхает он. - Есть ощущение, что все зависит от степени иммунной реакции на вирус. Чем она сильнее, тем хуже проходит болезнь. Препарат, к которому мы присматриваемся, блокирует эту сильную реакцию иммунитета. Но доказательной базы нет, и пока мы идем в потемках".

Весь персонал центра имени Пирогова для профилактики принимает противомалярийный иммуносупрессивный препарат. По поводу ультрафиолетовых ламп, которые сейчас покупают россияне для своих домов, врачи разводят руками: последние данные по ультрафиолету показали, что стандартные рециркуляторы воздуха не воздействуют на вирус.

Главврач больницы №15, после медицинского училища работавший в зоне Чернобыльской катастрофы, говорит, что тогда врачам было понятнее, с чем они столкнулись. "Там был один поражающий фактор, потом чётко отработанная помощь при этом факторе. А здесь, вот эта беда, она как снег на голову свалилась. Мы видели, что было в Китае, Италии, Испании, но никто до конца не понимает, что это за штука. Она очень подвержена мутациям".

"Многие не понимают самого главного - этот возбудитель постоянно мутирует, - согласен с Вечорко бывший военный врач Левчук. - Он становится всё сложнее и сложнее. Это не тот коронавирус, который был описан в 2005-м или в 2015 году. Это вирус, зло протекающий, вызывающий пневмонии, заканчивающиеся летальным исходом".

"Эти очаги невооруженным глазом видны"

В большинстве больниц коронавирус уже ставят по результатам компьютерной томографии (КТ), не дожидаясь тестов - их чувствительность не идеальна, говорит главврач ГКБ №15 Валерий Вечорко. "Больной к нам приехал, мы сделали КТ, сразу видно, как изменена ткань лёгочная - по типу матового стекла. Эти очаги, они невооруженным глазом видны. Даже при отрицательном тесте на Covid-19 мы лечим так, как будто он есть", - объясняет он.

Аппарат КТ после каждого пациента дезинфицируют - медсестра моет аппарат антисептиками с хлором и опрыскивает помещение из специального пульверизатора. В красной зоне больницы №15 - три аппарата. В зоне центра имени Пирогова - один., Нагрузка на него колоссальная, но "пока работает". Закупиться впрок сейчас не получится, потому что зарубежные производители в пандемию работают на больницы внутри своих стран, а в России серийного производства томографов пока нет, говорит Гусаров.

На ИВЛ в больницах лежат пациенты возрастом от 25 до 90 лет. "Один из наших молодых пациентов - мальчик с ДЦП. Но по опыту наших коллег, с которыми мы постоянно на связи, на ИВЛ с тяжелой формой много молодых и без сопутствующих заболеваний", - рассказывает Гусаров. Или люди с ожирением и сахарным диабетом, добавляет Левчук. Эти болезни намного утяжеляют состояние. Диабет не позволяет адекватно лечить больного - много осложнений на легкие и почки, говорит врач.

Пациентами, по словам медиков, становятся те, кто столкнулся с заболевшим на работе или в семье, или где-то проехался или кого-то навестил, либо натолкнулся на бессимптомного носителя в магазине. В центре Пирогова лечится семейная пара, которая навестила в самоизоляции родственника-носителя Covid-19. Теперь муж лежит на ИВЛ, а жена в палате этажом выше.

"После ИВЛ надо научить больного дышать самостоятельно"

Человек, дышать которому помогает аппарат ИВЛ, не может говорить. Если у него стоит интубационная трубка, введенная через рот, то он, скорее всего, не может переносить это спокойно и его седатируют. Такие пациенты лежат в медикаментозном сне, без сознания. "Закон такой - пациент должен быть спокоен - или сам, или под действием седативных препаратов", - объясняет заместитель главврача больницы №15 Борислав Силаев.

Если заболевшему для поддержания дыхания наложена трахеостома - трубка заведена через разрез на шее ниже голосовых складок - и пациент спокойно это переносит, то его можно оставить в сознании. Тогда он общается с врачами губами, жестами, кивками. Могут сказать "да" или "нет" и даже что-то написать. Такие пациенты могут даже есть привычным способом. Остальных кормят, отправляя питательную смесь прямо в желудок через зонд, или, если состояние тяжелое, есть смеси, которые вводятся прямо в вену, рассказывает Силаев.

Пациентам на ИВЛ чистят зубы, их моют, регулярно меняют белье и перестилают постель. Иногда все это делают по несколько раз в день - и все это силами санитарок и медсестер. Если уход ослабить, то повышается риск бактериальных осложнений. Если они присоединяются к вирусной пневмонии, это делает шансы на выздоровление в разы ниже.

Болеющим коронавирусом легче дышать, лежа на животе. "В больницах это протокольная процедура - если содержание кислорода в легких снижается ниже допустимых пределов, мы переворачиваем пациента на живот, - говорит Силаев. - Они так могут лежать по восемь часов. Чтобы их переворачивать, тоже нужны руки, у санитарки сил не хватает вертеть здоровых мужчин".

Везучие обходятся кислородной маской и на ИВЛ не попадают. Но если у заболевшего стояла трахеостома, то лечение на ИВЛ продлевается на 2-3 недели, рассказывает врач Левчук. "Потому что потом надо научить больного дышать заново, самостоятельно, а это тоже непросто - каждый день уменьшается время работы аппарата ИВЛ, больной на некоторое время от него отключается, тренируется дышать сам. Трудная процедура", - поясняет хирург.

- Им страшно? Ведь врачи должны давать надежду, а вы сами впотьмах передвигаетесь. Ведь, как мы поняли со слов врачей, человек может 10 дней лежать в нормальном состоянии, а потом - бабах и на ИВЛ.

- Ну, во-первых, мы им об этом не рассказываем - что может наступить резкое ухудшение, - отвечает главврач центра имени Пирогова Гусаров. - Мы их ободряем, говорим, что все будет хорошо, объясняем, какой где катетер установлен и зачем какая трубка. Призываем держаться и слушаться медперсонала.

"Разговаривайте со своей собакой"

К началу второй недели обе реанимации центра Пирогова заполнились, и пациентов стали класть в операционные палаты. Всего здесь 33 реанимационные койки и 33 аппарата ИВЛ, но открыть их все врачи пока не могут: не хватает анестезиологов и медсестер, идет набор.

В крупной Филатовской больнице рук пока хватает, недавно пришли пять новых реаниматологов. "Сегодня у меня нет проблем с медицинскими работниками, а что завтра будет - не знаю, не могу сказать. Одно могу сказать - завтра это не закончится", - рассказывает Вечорко.

Пациентов в больнице №15 стало в два раза больше. Обычно здесь принимают по 150 человек в день, на прошлой неделе - было 300 в сутки. В основном это люди в состоянии средней степени тяжести или совсем "тяжелые" - с дыхательной недостаточностью.

- Сколько все это продлится?

- По тем поступлениям, которые мы видим, а у нас 1,5 тысячи пациентов с вирусной пневмонией, это только самое начало пика, - говорит Вечорко.

- В Москве сейчас 8 тысяч пациентов с Covid-19. Все-таки это не 30 и не 50. Это много? Почему уже сейчас, как говорят в мэрии, все трещит по швам? - спрашиваем мы у главврача центра имени Пирогова.

- Ну вы же понимаете, что пациенты с другими заболеваниями никуда не делись. Это плюс восемь тысяч, которые требуют экстренной медпомощи и работы персонала в принципиально новых для них условиях. Это почти предел. Если поток увеличится, мы перестанем справляться, - отвечает Гусаров.

- Как это будет выглядеть?

- Итальянский сценарий. Интубация на полу. Выбор между молодым и пожилым при переводе в реанимацию. Невозможность нормально осмотреть всех при поступлении: то есть приехали и лежат, а если худшеет - хватай и беги с ним на ИВЛ.

- Как решают, молодой или пожилой? Есть протоколы для такого выбора?

- С точки зрения медицинской этики, таких протоколов нет и не может быть, мы обязаны помогать всем.

- А как тогда?

- Ну как решают во время боевых действий, когда массовое поступление раненых? Идет сортировка по состоянию. Легкораненые оказывают помощь себе сами. Люди с ранениями средней тяжести - группа, которой оказывают особое внимание, чтобы спасти их и вернуть в строй. А тяжелораненые остаются без него.

Бывший военный врач Левчук, работающий на сортировке в центре Пирогова, говорит, что каждый третий их пациент уверен, что у него не коронавирусная инфекция: "У людей очень высокая степень недооценки ситуации. А потом, когда они понимают, что с ними, они уже молчат".

Его коллега Гусаров вспоминает панику в глазах отрицателей коронавируса, когда они попадают в больницу с симптомами ОРВИ и сталкиваются там с тяжелыми пациентами. "Понимаете, здесь это ощущается острее. Они могли вчера все это отрицать, а толку? - вздыхает он. - Мне хочется попросить отрицателей все равно сидеть дома. А если выходите по неотложной надобности, например, с собакой гулять - то не общайтесь ни с кем, разговаривайте со своей собакой. Если этого не делать, здравоохранение захлебнется. Мы не сможем оказывать медицинскую помощь всем нуждающимся, если из-за отрицателей и нарушителей карантина поток будет расти".

И тогда, говорит Гусаров, люди должны быть готовыми к тому, что их будет интубировать травматолог или патологоанатом. И возможно, это будет последняя манипуляция в их жизни, добавляет он."

источник https://www.bbc.com/russian/features-52288837

Всё, что нужно знать о борьбе с короновирусом в Москве

В сюжете программы "Вести: неделя в городе" на телеканале "Россия 1" мэр Москвы Сергей Собянин торжественно отчитался о том, что в Москве, в отличии от западных городов, нет проблем с коронавирусом и ситуация находится под полным контролем. При этом в следующем кадре мы видим как московские врачи умеют пользоваться простейшим западным медицинским оборудованием. Медсестра измерят температуру бесконтактным градусником... через челку на лбу посетительницы.