Aurielee Summers и Малена Морган

Глава 24 «игра Белла, часть 0»

предыдущая глава

фикбук

ВК

      Кажется, на подходе к лагерю снова пришлось потерять сознание. Другого объяснения отчего я пробудилась в медпункте от бьющего в нос аптечного аромата не существует. Спасибо Алисе, допёрла-таки мою болезную тушку, а не бросила во чистом поле воронам на… да в бездну лирику, какого чёрта меня так колбасит? Подозреваю, между моим сознанием и телом донора возникло некое рассогласование на уровне ЦНС. С какой стати? Неизвестно.
 В комнате было пусто. Через открытое окно в кабинет задувал шальной ветер, игравший с занавеской и висящим на крючке возле выхода врачебным халатом. Как и вчера, на стенах висели дурная офтальмологическая таблица и плакаты, призывающие тщательно мыть руки перед едой, а овощи — перед их поеданием. На рабочем столе опять был завал из всевозможного бумажного мусора с той лишь разницей, что теперь сверху на кучу было водружено изрядно подпортившееся яблоко. Через открытое окно в кабинет задувал шальной ветер, игравший с занавеской и врачебным халатом на крючке возле выхода. На стенах, как и вчера, висели дурная офтальмологическая таблица и плакаты, призывающие тщательно мыть руки перед едой, а овощи — перед поеданием. В общем, обыкновенная рутина.
 Нащупав на затылке шишку, я встала и попыталась немного размяться. Оказалось, никаких недомоганий не ощущаю, разве что во время прогулки по кабинету ещё слегка пошатывало, но я справилась. Пошарахавшись минут десять и прикарманив по наущению Алисы пачку угля, я вновь заскучала. Вечерний эксперимент обещал слегка дополнить общую картину, но без математической модели выглядел неопрятно. Что ж, раз я вынуждена терять время в четырёх стенах, то буду терять его с пользой, несмотря на данное при Алисе обещание.
 Итак, рассмотрим основные стратегии, по которым может происходить корреляция между мной и Андреем. В первом случае всему виной, как я сначала и предполагала, некая заранее заготовленная программа, которая диктует нам «правильную» модель поведения. Если это так, то, следовательно, корреляция имеет некую… некое локальное объяснение, которое диктует Вселенной свою волю. В таком случае о свободной воле для всех и вся можно попросту забыть, зато очень изящно разрешается парадокс с временными петлями. Назовём данную гипотезу «фатальной». Одна шестерёнка, начавшая вращаться в начале времён, приводит в движение огромный, сложный часовой механизм, работающий на протяжении миллиардов лет слепо выполняя заложенную в него часовщиком функцию… Поэтично, но мне ни капли не нравится такая концепция. Жить, зная, что каждое твоё действие, каждая мысль предрешены? Нафиг так жить. Впрочем, даже если я решу застрелиться, это также окажется частью Замысла. В конце концов, если это подтвердится, есть только один разумный вариант поведения — принять реальность такой, какая она есть. Вторая стратегия основана на том, что локального объяснения нет. То есть, мы реагируем как квантовая запутанность — идентично, одновременно, и вне зависимости от взаимного положения в пространстве, но сам сигнал не существует до тех пор, пока мы не воспримем его, на что я очень рассчитываю. Чёрт возьми, а ведь в текущем варианте опыта данные гипотезы никак не разделены. Что ж, надо постараться выразить это в матане.

 —…исключено, — донеслось с улицы, — ей и без тебя сейчас тошно, — не терпя возражений объявила Виола,
 — Вилка, ты хоть и врач, но мне не указ, поняла? — это была Ольга Дмитриевна. Сколько же я тут провалялась, если она вернуться успела? В худшем случае, она могла застукать Алису на обочине в обнимку со мной и бутылкой в руках и вряд ли её сильно будут волновать оправдания.
 — Имей совесть, ребёнок в обмороке лежит, — упрекнула её Виолетта, — а как очнётся, то моргать через силу будет. Всё, я сказала! Выпущу — тогда хоть пытай!
 — Так, значит, да? — предприняла ещё одну попытку вожатая после затяжной паузы, — не пустишь?
 — Грудью встану, — подтвердила Виола.
 — Да ты… ты… да я…
 — Да-да… Давай потом? Завтра зайдёшь на рюмку чая и расскажешь, кому на меня кляузы строчила и как объясняла, куда смотрела в то время, когда у тебя ребёнок черепно-мозговую заработал…

 Дверь предупреждающе дёрнулась, но замок не поддался. Пока доктор Коллайдер продолжала о чём-то препираться с вожатой, я рванула на кушетку изображать страдания. С чего бы ей меня защищать? Виола ничем ни мне, ни брату не обязана, а голос паранойи прямо-таки вопил, напоминая о той злосчастной бобине из бункера, и, проводя параллели с О`Брайеном из внутренней партии, только она вписывалась в роль «своего» взрослого, с которым возможно вести диалог.
 — Всё лежим? — коротко осведомилась Виола, бодро прошагав за стол, со скрежетом выдвинула стул и, выкинув яблоко в открытое окно, стала разбирать завалы.
 — А чо ещё тут делать? — отозвалась я, открыв глаза. — Самочувствие в норме, сознание ясное, реакция на А-излучение нулевая в обоих смыслах. Полностью готова к выписке.
 — Это уже мне решать, —отмахнулась доктор, копаясь в каких-то жутко важных документах. Даже головы не повернула, не говоря уже о дежурной колкости, — жалобы?
 — Говорю же, здорова, — я начала сердиться.
 Виола отложила очередную книгу для записей в сторону и одарила меня взглядом, полным скепсиса.
 — Здоровые люди, девочка моя, средь бела дня в обморок не падают.
 — Какие тогда падают? — скучающим тоном поинтересовалась я.
 — Очевидно, больные, — отозвалась Виола.
 — А если поконкретнее?
 Виолетта Церновна в два ловких движения натянула перчатки из тонкой желтоватой резины и не отвечая прощупала лимфоузлы, потом приказала задрать рубашку и промяла живот. Осматривать ушибленный затылок никто не стал — похоже, его уже обследовали при поступлении тела. Далее были дебильные тесты «дотронься до носа с закрытыми глазами» и «пройди метр по прямой не заблудившись». Проверка зрачков на раздражительность тоже приятной не была. Спасибо, что в трубочку дышать не пришлось, зато меня заставили продемонстрировать вены на руках.
 — Когда ела последний раз? — Виола полезла в свой сервант со всевозможными целебными склянками.
 — На завтраке в столовой. Виолетта Церновна, зачем вожатая приходила?
 — Пила тогда же? — мой вопрос опять был проигнорирован.
 — Да… — насторожилась я, — а в чём, собственно, дело?
 — Завтрак был в девять, на обеде щёлкала клювом, следов от шприца на венах нет. Значит… — не оборачиваясь продолжала она, — Ответь честно, таблетки, порошки из медпункта брала?
 Я ещё раз прокрутила последнюю фразу в голове. Потом потребовалось дополнительное время на то, чтоб осознать, что речь идёт не об активированном угле и отфильтровать мат.
 — Я на наркоманку похожа?
 — А я? — съязвила доктор, не сменяя пресной мины.
 — Проверьте по описи, если что-нибудь пропало…
 — Пропало, — Виола утвердительно кивнула, — Эффект от употребления промедола описать?
 — Сама догадываюсь, — огрызнулась я. — Значит, думаете…
 — Я ничего не думаю, — ответила она барабаня при этом по боку серванта и давя взглядом собственное отражение в стекле. — Анализ на предмет употребления в лаборатории надо проводить. И мне будет очень обидно, если я полезу за баранку, убив весь вечер и ночь на то, чтоб передать в лабораторию при больнице баночку с чистым как у младенца продуктом выделительной системы. Так что если мне не придётся поднимать шум, ты можешь рассчитывать на моё молчание.
 — Тогда почему я не должна соврать о невиновности? При условии, что это я, разумеется?
 — Девочка моя, — устало отозвалась Виола, — чтобы лечить таких как ты гуманоидов, мне надо знать, от чего их лечить, и в их же интересах сообщить мне информацию, которую всё равно получу, потеряв время. Так что ж?
 — Никаких таблеток не жрала, — я постаралась посильнее оскорбиться, — ещё идеи будут?
 — По описанию симптомов от твоей товарки? — доктор Коллайдер впервые за наш разговор усмехнулась. — Вряд ли это могло быть алкогольное опьянение, у бутылки жертв обычно больше одной. Остаётся гипогликемия.
 Если я всё правильно помню, то гипогликемия это мало еды плюс много кислорода, но с ней дело должно быть совсем дрянь, чтоб дошло до обморока. Что ж, хотя бы будет что ответить на «ты чего?». Похоже, дело действительно в принятии сознания телом.
 — Пусть будет гипогликемия. Надеюсь, медицинский спирт у вас не пропадал?
 — Хочешь, пропадёт? — хмыкнула доктор, возвращаясь за своё рабочее место. — Ладно, поваляйся тут для сохранности, пока я бюрократией занята, а потом на все четыре поскачешь.

 — Знаете, циничный человек подумал бы, — устраиваясь на тахте заметила я, — что вы планируете меня шантажировать пропавшим обезболивающим.
 Промедол мог бы всё объяснить, в том числе и глюки с ложными воспоминаниями. Неясно одно — как он попал вовнутрь? Стоило бы проверить и другие точки ввода помимо вен, но укол шприца я бы в любом случае почувствовала. Кто-нибудь мог подмешать раздавленную таблетку в еду? Пардоньте, вряд ли обезболивающее усваивается несколько часов. Так что, как бы ни была заманчива идея с наркотиком, она не соответствует истине. Однако очень вовремя у Виолетты пропали эти таблетки. [подтверждения существованию в конце восьмидесятых промедола в таблеточной форме найти не удалось, однако, в порошковом эквиваленте он точно встречался]
 — И зачем бы мне так делать? — бесстрастно мурлыкнула Виола. — Ну… вообще-то мне могло бы от тебя кое-что потребоваться… но у меня сегодня нет настроения, так что можешь расценивать это как акт человеколюбия.

 — Если вы попытаетесь использовать эту ситуацию для шантажа, — я добавила жидкого азота в интонацию для убедительности, — то обещаю осложнить вашу жизнь, насколько это для меня будет возможно.
 — Пионерка, — взмолилась Виола устало, — ты не в тех условиях, когда стоит угрожать старшим. Особенно, когда они способны разрушить всю твою только начинающуюся жизнь одной бумажкой.
 — Поставьте себя на моё место, — буркнула я. — С чего бы вдруг вам меня покрывать? Полагаю, что я имею право на недоверие.
 — Поразительное нахальство… — Виолетта Церновна устало вздохнула, — совать нос в загадочные мотивы помогающих тебе людей.
 — В моей жизни и так хватает загадок, — я не унималась. — Ответьте, почему защищаете меня и я оставлю вас в покое, обещаю.

 Виолетта Церновна Коллайдер, маяк невозмутимости посреди окружавшего меня океана беспредельного хаоса, придворный лекарь всея пионерлагеря, хозяйка лабораторной крысы, и, возможно, хранительница не касающегося меня секрета спрятанных под землёй военных сооружений, устало отложив ручку, облокотилась на стол. Выглядела она в этот момент лет на десять старше чем обычно. Извлекая металлическим стулом душераздирающий скрежет из кафеля, она встала, вытащила из халата сигарету и спички, затем снова села, забросив на стол ноги. Чиркнула спичка. По комнате почти сразу разнёсся табачный аромат.
 — Представь себе, пионерка, но были на нашем геоиде такие старые стародавние времена, когда Виола Коллайдер пребывала в том же школярском возрасте, что и ты, — Виолетта замолчала, затянулась сигаретой и исторгла облако сизого дыма. — И была у молодой Виолы Коллайдер товарка, такая же нахалка, с которой они творили всякое. Дрожжи в клозет засыпали, по деревьям лазали, парней стесняли… назло увещеваниям папы Церна. А потом мы выросли. Конец. — Она снова поднесла сигарету ко рту. Столбик пепла снова немного подрос. — Это ли тебе нужно было услышать, не знаю, но другой истории, длинной и с глубокой моралью у меня нет.
 — Сойдёт, — кивнула я. Хотя услышанная история не отличалась оригинальностью и оказалась самой типичной историей о разлуке с другом детства, я не могла однозначно утверждать, что Виола придумала её на ходу. Однако, теперь надо исполнить обещанное — встав с кушетки, я шагнула в сторону двери. Нужно было найти Андрея и в краткие сроки перелопатить весь план опыта.
 — На твоём месте, пионерка, я не нарывалась бы на проблемы столь отчаянно. — Виола снова заговорила тоном, неведомым образом совмещающим в себе заботу о пациенте и полное в нём разочарование.
 — Я совершенно здорова и мне есть чем заняться, — отозвалась я. — Нет никакого смысла держать меня здесь, если вы не хотите обсудить со мной что-нибудь ещё.
 — Сама тогда виновата, — безразлично заключила она, выкинув окурок в окно.
 Но передумывать было уже всё равно поздно. Дверь отворилась, когда я была в шаге от неё. Должно быть, она шла мимо, когда я показалась в окне и объявила о собственном здравии. Ну и поспешила наперерез. На пороге стояла Ольга Дмитриевна.


 — Ну и что же мне с тобой делать? — нетерпеливо вопросила вожатая, уведя меня под руку на приличное расстояние от медпункта. Скандалить в присутствии не ставшей более мешать Виолы она почему-то постеснялась. — Вроде бы умная взрослая девушка… даже на вчерашнюю твою выходку со Славяной я глаза закрыла, по наивности решила, что ты на Алису Двачевскую положительно повлиять сможешь, но эффект строго обратный!
 — Со Славей я уже помирилась, — заметила я. — Извините, что не оправдываю ожиданий.
 — Это уж точно, не оправдываешь. Стоило на день отлучиться — как всё, волю почувствовала! Где брат твой? — рявкнула она.
 — Понятия не имею, — буркнула я, смотря ей прямо в глаза. — Я ему не сторож.
 Вожатой ответ не понравился. Она продолжала молча сверлить меня взглядом, и, готова спорить, перебирала при этом возможные варианты казни.
 — Я просила нормальную стенгазету… — отчаянно жестикулировала Ольга Дмитриевна, — а вы что сделали? Хорошо, если начлагеря ещё не видел.
 — Что? — осторожно переспросила я, мысленно выдыхая. Значит, о самоволке никто не знает.
 — Антисоветчина и безответственность, вот что! Да ты сама полюбуйся, — Только сейчас я поняла, что Ольга специально завела меня к стенду. Она ткнула пальцем на то место, где была вклеена тетрадь для записей. С первого взгляда на обложку в глаза бросалась надпись, сделанная почерком исправляющегося троечника:

 «Лучше пусть погибнет человечество, чем система, — вот девиз всех утопистов и фанатиков.»

 — Нравится? — из-за плеча сардонически осведомилась она. — Ты дальше листай.
 Я подчинилась. Первый десяток записей ничего из ряда вон не содержал — наивные предсказания о будущем веке, но затем на глаза попался лист, на котором в самом разгаре шёл спор о том, дура ли некая Алёнка из четвёртого отряда или всё наоборот и это все остальные — дураки. Взгляд при этом регулярно цеплялся за грамматические ошибки. Следом шёл стишок, раскрывающий некоторые подробности личной жизни старика Крупского. Один неизвестный гений потратил страницу на то, чтоб расписать во всех красках как ненавидит этот лагерь, на что получил отзыв «ты лубень» снизу. Далее были ещё несколько записей, о которых я сдержанно промолчу. Иногда на полях тетрадей встречались рисунки. Иногда даже не похабные. На последней заполненной странице тоже оказались стихи, в этот раз — печатные:

     «А жизнь продолжалась… Страна продвигалась
         По направленью к великой мечте,
     Хоть было неясно, подходим ли ближе
         Мы к призрачной этой далёкой черте.

     И годы пройдут, станут взрослыми дети,
         Ещё пару раз поменяется вождь
     И стихнет, не в силах размыть постаментов,
         Сомнений и сплетен неласковый дождь.

 — Ну? — напомнила о своём присутствии вожатая. — Что скажешь?
 — Знаете, — уже просто так перелистывая тетрадь ответила я, — я ожидала, что результат такого исследования будет хуже.
 — То есть, — Ольга Дмитриевна взглянула на меня испытывающе, — Я правильно понимаю, что ты…
 — Решила проверить уровень испорченности людей. Как оказалось…
 — Анна! — прикрикнула вожатая, потеряв терпение, — ты понимаешь, что весь отряд, да что там, лагерь этой выходкой позоришь? Да я в твою школу такую характеристику отправлю, что комсомольского значка тебе не видать как ушей!
 Не очень-то и хотелось. Если честно, плевала я на комсомол и партию вашу с геостационарной орбиты. По крайней мере, умом. Вот тело от тона Ольги и её угроз впало в лёгкий мандраж. Вслед за испугом спалившейся на прогуле уроков школьницы в мозг постучалось понимание того, что если теперь наш с рыжей демарш вскроется, то шанс загреметь в психдиспансер будет близок к ста процентам. Если я этого не хочу, надо либо как-то умаслить вожатую, либо найти иной рычаг для стабилизации положения.
 — Ольга Дмитриевна, вы коммунистка? — осторожно начала я, дав вожатой остынуть.
 — Не меняй тему, — одёрнула меня Ольга, — мы ещё не…
 — Это как раз напрямую касается сложившейся ситуации. Так да или нет?
 — Ну коммунистка, — подтвердила она, — дальше что?
 — Как соотносится коммунизм со свободой слова?
 — Право на свободное высказывание своей точки зрения должно ограничиваться общественным контролем и самоцензурой, — оттарабанила вожатая, как по бумажке. — Они защищают общество от лжи и провокаций…
 — Держите эту мысль в голове, пожалуйста, мы к ней ещё вернёмся. В апреле мне попалась на глаза статья в научном журнале, где речь шла о компьютеризации и о явлениях и процессах, которым она предшествует. В том числе упоминалась идея о расширении международной системы компьютерных сетей, которую создают на западе. Экстраполируя ситуацию, я предположила, что с ростом производительных мощностей и доступности ЭВМ, рано или поздно возникнет глобальная гражданская компьютерная сеть…
 — Конечно, очень занимательно, но при чём здесь…
 — А вы всё ещё не видите?
 — Пока я вижу несовершеннолетнюю хамку, — с нажимом ответила Ольга Дмитриевна, — которая подрывает дисциплину и субординацию в лагере и рассказывает всякие небылицы!
 Ну конечно, «я начальник — ты дурак». И как я могла забыть, что дети не могут быть умнее старших…
 — Мне продолжать или вы всё равно не собираетесь меня слушать потому что мне всего семнадцать? Я не хотела бы тратить время на объяснения, если меня всё равно не воспринимают всерьёз. Тогда назначьте мне наказание и закончим на этом.
 — Я не поняла, — возмущённо фыркнула Ольга, — это кто кого тут отчитывает?
 — Да какая разница, дело в том…
 — И слышать не хочу! — отрезала вожатая. — В коллективе есть такая вещь как дисциплина, соблюдать и поддерживать которую обязаны все его члены! А твоя выходка — это плевок на неё!
 — Да я же…
 — Поговори мне ещё тут. В общем, так. Снимай газету, уберёшь её в подсобку и чтоб на площади тебя я вечером не видела!
 — То есть никакой дискотеки? — уточнила я, в мыслях сделав пометку, что вожатая окончательным решением причисляется к группе людей, игнорирующих здравый смысл в пользу исполнения поведенческих алгоритмов.
 — И чтобы носу из дома не казала после ужина, понятно?
 Притвориться, что меня очень задело отлучение от танцулек было нетрудно. Не давая возможности Ольге снова раскрыть рот, я сорвала ватман с демонстративной обидой и, прибавив шагу, зашагала прочь. Полчаса времени уже ушли в трубу и мне не хотелось, чтоб по пути меня перехватил кто-нибудь ещё.

Оулвартс глава 5

***

Страничка на фикбуке

 Поход за покупками неожиданно затянулся. Нет, не то чтобы Доку не нравилось проводить время со своей подопечной — дочерью Алису тот стеснялся называть даже про себя — как раз наоборот, шоппинг затянулся именно из-за неконтролируемого желания странника подольше общаться с рыжей непоседой, с каждым словом, с каждым вдохом ощущая, как на давно уставшее, одинокое, отчаявшееся сердце проливается тепло.
Проще всего было закупиться в книжном магазине: продавец просто собрал всё по школьному списку, получил свои галлеоны, и целая гора фолиантов была тотчас же отправлена прямо домой. Телепорт — вещь. Удобно, практично, хоть и не так зрелищно, как способы транспортировки крупногабаритных предметов колдунами. Змей даже приревновал, когда его драгоценный ангелочек восхищенно пялилась на волшебников, творящих свои дешевые «фокусы».
 — Подумаешь, уменьшают предметы, левитируют их, трансформируют — показуха! — НЕмаг недовольно скрестил руки на груди, и с оттенком превосходства смотрел на балаган книжного магазина сверху вниз, в прямом смысле этого слова. По сравнению с английскими колдунами, коренной русский «шайтан» был просто неприлично высоким, а его широкие плечи так и норовили задеть покупателей и сами стеллажи. Спасала случайных прохожих от столкновений с сотней килограмм чистой доброты его, этой «доброты», нечеловеческая ловкость. — Пылью книжной пахнет, жуть. Понимаю — ретро, винтаж, но блин, какая всё-таки дыра!

 — Классно! Магия! Настоящая! Это точно не сон? Смотри, вон тот дядька с совой ходит! Скорей бы почитать купленные книги! Я точно смогу колдовать, если буду хорошо учиться? Да? Вау! — Мелкий бесенок аж подпрыгивала от возбуждения. Всё, абсолютно всё вокруг казалось таким интересным, даже ворчание приемного родителя, сетующего на отсутствие у аборигенов такой полезной штуки как кондиционер. — Давай теперь ещё куда-нибудь! Да?

 — Естественно, нам надо и мантии покупать, и котлы, и всякую чушь вроде звездных карт и пергамента, — тише, чем обычно, сказал спутник Алисы. Запах вспотевшей от беготни девчонки больно бил по его звериному обонянию, напоминая о… — А ведь всю эту макулатуру вполне заменит один планшет.

 «Господи, Чувак! — Внутренний голос парня, являющийся, вообще-то, полноценной личностью, был в легком ужасе. Каждый миг рядом с малышкой превращался в очередную дозу наркотика под названием «Алиса». — Я сейчас с ума сойду! Голос, глаза, волосы, даже пахнет точно как она! Это же НАШ ангел, пусть и из другой реальности! Да знаю я, что ей здесь одиннадцать! Подумаешь, как раз когда из тюрьмы выйдем, будет восемнадца… Ок! Ок! Шучу! Шу-чу я! Не о-ри!»

 Характер Дока, как и сама его личность, серьезно пострадали за годы скитаний. Но, встретив ЕЁ снова, осколки истерзанной души медленно собирались воедино, восстанавливая утраченное «я» так же быстро, как регенерирует его аномальное тело. Однако, вместе с прояснением сознания, возвращались и давно забытые чувства, а главным из них так и оставалось маниакальное желание вернуться домой. Дорога ещё не закончена, и даже финишная черта очень далеко за горизонтом, но сейчас Док просто хочет помочь одной маленькой сироте освоиться. Потом, когда рыжая ведьма заматереет и сможет крепко держаться на ногах, можно продолжить эксперименты с межмировыми вратами. Прошлая попытка закончилась грандиозным выбросом энергии, стершей с лица земли парочку необитаемых островов в Тихом океане. Потом… А пока, уставший от гнета одиночества путник снова мог улыбаться, снова мог жить ради кого-то, не погружаясь в полуавтономное состояние. Он даже вновь открыл для себя такое явление, как банальная ревность. Мелкая негодница смотрела на колдунов как на супергероев! Да кто они, и кто я!

 — Ой! Погода портится, — пискнула Алиса. Они вместе как раз выходили из магазинчика сладостей и мороженого Фортескью, где попробовали вкуснейший пломбир, «ледниколу» (Док выпил два литра!). Там подавали даже странное драже с гаммой необычных вкусов от кайенского перца до сладкой ваты. Парень тихо называл волшебников извращенцами, но продолжал играть вместе с дочкой в своеобразную кулинарную рулетку: кому попадется самый странный кусочек, тот и победит. Выиграла Алиса: серое драже в белую полоску оказалось на проверку со вкусом вяленого тунца.
Время за едой пролетело незаметно, а на улице уже начал коварно накрапывать дождь, угрожающий перерасти в полноценный летний ливень. Ну, такой, классический — с молниями, грязью по колено и сильным ветром, пробирающимся под одежду. Небо заволокло тяжелыми серо-стальными тучами, вдалеке рокотал гром. Малышка, уже свыкшаяся со своим невероятно мобильным опекуном, предложила следующее: — Порталом за зонтиками?

 — Хм… — Док задумался, глядя, как его дочь (как же трепещет сердце, когда так думаешь!) наблюдала за волшебниками с тихой завистью. Британские маги делились на три категории в методах борьбы со стихией: кто-то спасался наспех наколдованным непромокаемым плащом, кто-то — зонтиком, а некоторые — наложенным на себя водоотталкивающим заклинанием. Немало было и тех, кто решил не тратить понапрасну силы и протискивался в тут же ставшее тесным кафе. Взвесив все «за», «против» и «пофиг», носитель аномалии сказал: — Палочковая магия, пфф. Смотри и сравнивай!

 Док. Скрытный характер этого человека разительно менялся рядом с любимыми людьми. Алисе ещё только предстоит узнать, НАСКОЛЬКО девочка дорога ему на самом деле. Дорога… нет, лучше будет сказать — бесценна. Самим фактом своего существования, малышка была драгоценностью, нежно зажатой в руках однажды утопавших по локоть в крови. Что бы сказала Двачевская, знай она, что одно лишь её присутствие рядом со странником уже спасло несколько жизней? В своём автономном режиме, мастер пространства стер бы напавших на него авроров в порошок и даже не запомнил этого. И вот сейчас, существо, способное разрушать города, а в своей лучшей форме — и не только города… просто решило… выпендриться! Перед ребенком!

 «Ой-й, ну только не э-э-то-о-о, — протянул заунывно внутренний голос у него в голове. — Ты лишаешь нас шанса полюбоваться на промокшую Алиску… а, заболеет, говоришь. Точно. Тогда да, валяй. Только давай без фанатизма, Чувак».

 Как может оградиться от дождя носитель аномалии? В случае с Доком, самым очевидным вариантом было бы его любимое и тысячекратно испытанное кинетическое поле. Универсальный инструмент, с помощью которого можно одновременно защищаться, атаковать, маневрировать и ещё кучу всего — хватало бы фантазии. Однажды с её помощью парень даже создал высоченную стену, сплющив миллионы тонн льда и камня, чтобы защититься от… как их там звали? Беглые хладоки, нет… белые хохолки… а, точно — ходоки.

 Сейчас же, дело за малым, подойдет, например, небольшая полусфера над их, с Алисой, головами. «Нет, не то», — подумал Док. Выйдет почти тот же самый аналог зонтичного заклинания, которым тут пользуется каждый второй маг. Можно использовать глубокие знания природы сил из сотен и сотен миров, начиная от способности [Lok-Vаh-Кооr] и заканчивая умениями погодной магии. Пусть отрезанный от Абсолюта — источника своих самых невероятных сил, в мире с маной он может ещё очень и очень многое.

 Может быть, Док и понимал, насколько демонстративно будет выглядеть любой выбранный способ, ведь рыжую девчушку радовала сама магия как явление (может быть, резким контрастом с долгими серыми буднями в приюте?), а в случае с опекуном, Алиске и зонтика из портала будет достаточно. Никто так не заботился о сироте с тех пор, как её родителей не стало, никто так не улыбался робкой девушке, отчаянно косившей под хулиганку. Никто, кроме него. Алиска сама не заметила, как оттаяла, что-то в парне располагало её маленькое сердечко, наполняя столь незнакомым ранее чувством — чувством доверия. Однако, даже серьезно ограниченный в этом мире, Док оставался Доком. Он просто не мог быть равнодушным, когда находился рядом со своим маленьким ангелом. И поэтому вместо простенького купола размером с зонтик, или банальной телепортации в соседний магазин…

 [Кинетическое поле] просто накрыло весь Косой переулок, образовав купол, защищающий от ветра и дождя несколько километров пересеченной местности. Энергии на такое уходило прорва, но детский восторг в глазах Алисы перевешивал любое напряжение. Пусть Док и не делал картинных пасов руками, не читал заклинаний, да и сама преграда оставалась практически невидимой, возникнув на высоте в несколько сотен метров над землей, но… девочка поняла, что именно её приемный отец остановил дождь. Дело в импульсе энергии. Излучая её всем телом, носитель аномалии его уровня становится подобен атомной электростанции. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы почувствовать дрожь даже от простого работающего трансформатора. Здесь же это был почти шок. Молодая ведьма, как и многие покупатели неподалёку, слегка вздрогнули, ощутив порыв аномальной энергии.

***

 — А… а… вау! — Мелкая непоседа не находила слов, тыкая пальцем в небо, и восторженно наблюдая за опекуном, скромно убравшим руки в карманы, будто это не он тут нарушает законы физики. Девочка не понимала, что это, сирота просто не могла знать, сколь колоссальное количество опыта породило подобную способность. Она не ведала о том, что поле контролируется тончайшими, но очень мощными манипуляциями силы. Силы столь глубокой и многогранной, что магия палочек рядом с ней — просто детские фокусы. Не видела, что полусфера не затрагивает ни одного дома и не перекрывает ни одну улицу, что вода, сталкиваясь с незримым барьером, испаряется от резонанса, подобно тому, как это происходит в ультразвуковых увлажнителях воздуха. Для неё происходящее было просто «чудом», пока сам Док чудом, и без всяких кавычек… считал искреннюю улыбку маленькой девочки.

 — Ну, дождь почему-то вдруг закончился, пойдем за мантиями? — Парень сказал фразу будничным тоном, с каким покупал булочки в пекарне, и показал в сторону магазина: там толпилось немало школьников вместе с родителями. Сириус был прав, в плане покупок волшебники недалеко ушли от людей: вечно откладывают сборы на потом, а затем кусают локти, стараясь успеть и тут и там.

 — Магазин мадам Малкин. — Алиса прочитала вывеску, краем глаза глядя, как волшебники пялятся на пасмурное небо. — А нам обязательно черные мантии брать?

 — Так сказано в списке. Думаю, есть что-то вроде стандарта, как со школьной формой у нас. — Док галантно придержал дверь, пропуская Алису вперед, а затем вдруг принюхался, насторожился… — Пока сними мерки, я через пару минут подойду, надо кое-кого… кхм, поприветствовать. Давай-давай, время поджимает! Нам ещё за зверушкой телепортироваться, не забыла?

 Делать нечего, девочка вошла в логово страшной волшебной портной сама. Маги на улице по большей части смотрели на небо, не понимая кинетический купол как явление. «Какого Мерлина происходит?» — раздавалось отовсюду. Те, кто постарше, не стесняясь зевак, пуляли вверх диагностическими заклинаниями, стараясь выведать природу неведомой фигни. Бесполезно. Способности аномалии были весьма близки к ней, однако магией как таковой не являлись. А внутри магазина оказалось довольно уютно. Алиса ожидала увидеть что угодно, от старой, помешанной на тряпках ведьмы, до чудесной феи из сказок, с летающими вокруг иголками, но…

 — Какая милая к нам зашла девочка! — Мадам Малкин оказалась на проверку обычной тёткой в простой, но весьма добротной мантии. Тембр её теплого голоса развеял все опасения нервничающей девочки. — Как тебя зовут, милая? Ты одна?

 — Н-н-нет. — Справившись с волнением, юная ведьма занялась любимым ещё после знакомства с Грегоровичем делом — «осмотри волшебное место полностью!». От пола до потолка. — Со мной… папа. Он скоро зайдет, мне нужны…

 — Мантии в Хогвартс! Всем детям сегодня надо только одно, а ведь предупреждаем, не ждите августа, так нет! — хлопнула в ладоши хозяйка магазина, взмахом палочки открывая одну из дверей. — Проходи, становись сюда. Мерки сами себя не снимут, красавица.

 Алиса расслабилась: раз ничего объяснять не нужно, то хорошо, она просто позволит волшебнице сделать свою работу, а потом дождется Дока. Что может случиться в простом магазине одежд… Ох, черт! Чуть не вырвалась у девочки острая фраза: в соседней комнате сидела целая чета магов — отец, мать и сын. Все белокурые, красивые, в черных строгих мантиях, они синхронно повернулись к ней, удостоив сиротку в магловской одежде совершенно разными взглядами. Женщина просто смотрела мимо, будто Алиса была не человеком, а пустым местом, частью интерьера. Мальчик глядел с нескрываемым любопытством, а вот взрослый колдун… Алиса пожалела, что хорошо учила английский.

 — Про это я и предупреждал, Драко. Магловские отродья тоже будут учиться в твоей школе, старайся с ними не водиться. Хотя, сомневаюсь, что хоть кто-нибудь из них окажется в Слизерине и будет нечистой крови, — выдохнул он, поигрывая тростью в левой руке. Левша? Девочка была вдвойне обижена услышать такие слова от красивого ухоженного мужчины, который, поначалу, ей понравился. Даже покраснела, и взгляд отвела. «Показала слабость — дура!» — тут же мысленно отругала себя Двачевская.

 — А почему, пап? Она выглядит нормально, только одежда странная. — Мальчик, по виду ровесник Алисы, не выказывал никакой неприязни к незнакомке, наоборот, склонил голову с нескрываемым любопытством, разглядывал оценивающе. — Ноги крепкие, и руки что надо. Она будет хорошим игроком-охотником, если сможет держаться на метле.

 — Я было решила, что это очередной отпрыск Уизли, но, видимо, ошиблась… Маглокровки и так отхватили себе больше чем надо, а теперь с каждым годом их всё больше, — разочарованно протянула мать белобрысого пацана, она так и продолжала играть в игнорирование. — Не стоит засматриваться на тело, главное — кровь!

 — Вот-вот, слушай маму. А ты, мелкая, чего так уставилась? — Волшебник ловко перехватил трость правой рукой. А дело было в том, что сирота просто разозлилась, и не успела сгладить выражение лица. Эти волшебники! Они относятся к ней как к человеку второго сорта! Обидно! Неужели все они таки… а, нет. Она вспомнила улыбчивого мистера Сириуса и его не в меру активного кучерявого племянника. Просто они, что бы о себе ни воображали, такие же, как и все люди. Есть нормальные, а есть вот это вот.

 — Опять за своё, да сколько можно! Не смейте разводить скандалы в моём магазине, мистер Малфой, иначе будете закупать мантии в другом месте! — Хозяйка пришла вовремя, Алиса уже чувствовала, как под презрительными взглядами двух взрослых колдунов предательски защипало в глазах. Вот только расплакаться тут не хватало! Сам же Драко так и стоял на платформе, причем выглядел растерянно, а вокруг него порхали ленты и иглы, самостоятельно определяя размеры. Мальчик просто не мог высказать своё мнение открыто, но во взгляде паренька не было даже капли той неприязни, что так и сочилась из глаз отца. — Так, девочка, снимаем мерки! Не обращай на них внимания.

 — Не пожалей потом о своих словах, мадам Малкин. Пускать магловских детей в святая святых, Косой переулок, — чуть ли не выплюнул тот, кого продавщица называла Малфой. — Так скоро и чистокровных не останется, раз даже мой сын засматривается на эти отро…

 — Замолчите! — Алиса хотела закричать, но вместо этого её голос прозвучал жалобно и совсем по-детски. — Что я вам такого сделала?

 — Что сделала? — ответила худощавая женщина. Впервые, на лице блондинки появилось хоть какое-то выражение, и то была брезгливость. Сиротка почувствовала себя отвратительно, будто ведром помоев окатили. — Родилась грязной. И нагло вторглась в наш мир, а если наши дети от людей заразу подхватят?

 — Мама, я закончил с примеркой, давайте уже пойдем за палочкой, как и собирались. — Драко, в меру своих скромных сил, постарался прекратить конфликт, с извиняющимся видом пожимая плечами.

 — Конечно, пойдем. — Старший Малфой нацелился тростью на Алису. — Как только покажем грязнокровке, где её место, за столь непочтительное отношение обычно бьют розгами, но думаю хватит и ступефа… что такое?
 Воздух в помещении, казалось, потяжелел. Все в комнате замерли, как по команде. Даже мадам Малкин, которая, решительно сжав зубы, уже доставала свою волшебную палочку. Светильники на стенах моргали, дышать получалось с трудом. Давление пробирало всех, будто сжимая грудь невидимыми тисками. Оно не затронуло только маленькую девочку…

 — Надо же, из всех волшебников в Косом переулке моя дочка столкнулась именно с вами. Чистокровные. — Док появился прямо из воздуха, между Алисой и нацеленной на неё тростью, и, судя по всему, ему было глубоко наплевать на атакующий артефакт волшебника. Сказать, что голос носителя прозвучал страшно, значит не сказать ничего, даже у Алиски по спине промаршировал табун мурашек, однако, тут же сменившийся чувством защищенности. Она не привыкла, что теперь есть взрослый, на которого можно положиться. Глядя на широкую спину… отца, девочка едва сдерживала слёзы. Не заплакать от облегчения и благодарности было намного тяжелее чем от оскорблений. Детский дом вбил один жестокий урок: слёзы есть слабость. А тем временем… — Угрожать моей девочке вздумали, колдунишки? Ну, давайте, попробуйте… ещё раз.

 — Да что вы себе позволя… — Нарцисса потянулась было к палочке, висящей в футляре на поясе, но изящную руку ведьмы перехватил её собственный муж. Ладонь мага дрожала, медленно покрываясь холодной испариной.

 — ЦИССИ, НЕТ! — Позорный крик. Если бы аристократично-бледная кожа Люциуса стала ещё светлее, он вполне бы мог посоперничать с мраморной статуей. Рука волшебника мигом убрала трость за спину, а сам он делал вид, что всё нормально. Выдавали мужика только трясущиеся колени. Он узнал! Узнал эти глаза, этих ползающих по рукам змей. Вспомнил, будто это было вчера. — Уходим, живо!
 Про себя, блондин молился Мерлину и всем богам, чтобы Змей хоть частично не оправдывал свою жестокую репутацию, иначе всю чету Малфоев можно смело списывать в расход. Мстительный и хладнокровный, он не прощал тех, кто скалил на него клыки. Одно только побоище в логове оборотней чего стоит, говорят, даже стены были красными от крови. Развернув свою жену и сына в сторону двери, он подталкивал любимых к выходу.
— Пойдем. Пойдем, мы и так задержались, извините за беспокойств…

 — Погоди. — Прозвучал почти шипящий голос. Док шагал медленно, нарочито неторопливо, руки в карманах, плечи расслаблены. Аномальное давление, ещё миг назад гнетущее всю лавку, пропало, но ощущение нависшего над головами Дамоклова меча Люциус ни с чем не спутает. Слишком часто оказывался на грани, чтобы не знать когда дело действительно дрянь. — Наказывать мою дочь собирались, да? Весьма самонадеянно. Хм… а у тебя знакомый запах.

 — В-в-вовсе нет, мы видимся впервые. И… это была глупая шутка с нашей стороны. — Люциус не был кабинетной мышью, бывалый маг знал, с какой стороны браться за палочку, и редко поворачивался к опасности спиной. Как раз благодаря своему огромному опыту он и понимал сейчас одну простую истину: если этот странный тип захочет его убить, то никакая магия не спасет бывшего Пожирателя, как не спасла однажды самого Темного Лорда. Крестообразный взрыв, сокрушивший самого страшного мага столетия за жалкие пару секунд, до сих пор снился его соратникам в кошмарах.

 — Припоминаю. В прошлый раз ты был в маске, верно? Даже голос изменял. — Док задумчиво почесал подбородок правой рукой, левую же ладонь удобно расположил на рыжей макушке Алисы, успокаивающе поглаживая малышку. Миг — и он неуловимой молнией оказался рядом со старшим Малфоем, упирая указательный палец ему в грудь. Ноготь ощутимо надавил на мантию, туда, где под богатой тканью отбивало пулеметную очередь стремящееся свалить нахрен в пятки (!) сердце волшебника. — Однако… нос обмануть куда сложнее. Вы ведь поэтому блохастых обормотов на свою сторону сманили, или так просто совпало? Да не суть. Я прибил вашего босса только потому, что не было выбора, а вас же, стайку разбежавшихся шакалов в черных плащах, просто пожалел (на самом деле тебе было просто лень ловить всех и каждого, — напомнил ему внутренний голос), и что теперь вижу, а? Направить палочку на магла? Как храбро, как благородно! Настоящее деяние, достойное чистокровного волшебника.

 — Папа, это кто? — Драко хоть и испугался, глядя, как перетрусил его обычно величественный и спокойный отец, но всё же держал себя в руках, как положено благородному.

 — В общем, белобрысый, мы поняли друг друга? — Глаза носителя аномалии на миг приняли свою настоящую форму — вертикальный зрачок в обрамлении из радужки цвета расплавленного золота. — Стоило бы сказать что-то вроде «почаще оглядывайся», но не стану, понимаешь?

 — Да, я всё понял. — Люциус помнил, с какой скоростью разорвало на части повелителя, тут никакая бдительность не спасет. Защитные заклинания Волан-де-Морта могли выдержать обстрел всех авроров министерства магии, но спасовали перед одной смертоносной атакой человека. Нееет, не человека. Перед ними монстр, в людском обличье. И эта рыжая — его ДОЧЬ?! Может, всё же подумать о предложении старого товарища Каркарова, и отдать Драко в Дурмстранг?

 — Вот и славно. — Док улыбнулся, отчего старший Малфой отшатнулся как от огня, а затем обратился к Драко. — Малыш, ты ведь одногодка с моей девочкой, надеюсь, между вами не будет недопонимания.
 Юный маг промолчал, не зная, что сказать. С одной стороны — отец, с другой — незнакомец. Ситуацию разрулила Алиса, потянув приемного отца за рукав. Она не забыла, как Драко пытался помочь незнакомой девочке, и, по сути, провернула такой же фокус.
 — Па-а-п, мерки сняли, пойдем дальше?

 — О, конечно! — Док тут же забыл про наглых колдунов, будто их и не было. Нет, неожиданная атака закончилась бы для Люциуса переломом всего организма, но интерес к ним носитель аномалии просто потерял. Куда важнее слово «папа», прозвучавшее из уст рыжего ангелочка. Если бы кто-то из присутствующих обладал таким же чутким носом, как он сам, то мог бы и приметить легкий запах крови, поднимающийся от обуви Змея. — Я тут котлы купил, пока приветствовал старого друга, и реагенты для зелий. Остались пара мелочей, а потом за совой. Вперед и с песней! Что до вас, уважаемые чистокровные маги, то… эта девочка — моя ДОЧЬ! И, не дай Мерлин, хоть одна палочка её ранит…

 «Кровью захлебнетесь, обнаглевшее колдуньё! — Шиза разошелся не на шутку, угрозы подопечной от каких-то магов раззадорили внутренний голос не на шутку. — Скажите спасибо, что тут рыжий свидетель! Тьфу!»

Осенний сезон КТ, начало

Начало - 00:00 7.08.2018 по МСК, вводная появится раньше, всё в силу технических причин.