Дневник подростка 1940 г. Москва
Автора записей зовут Алексей Смирнов, в конце 1939-го ему было 17 лет. Из деревни под Ярославлем он приехал покорять Москву. Через несколько лет этот человек будет прямой наводкой стрелять из своей зенитной пушки по немецкой пехоте, палящей по нему в ответ. Тогда он выживет и получит орден.
«По просьбе бригадира остался дежурить в котельной. Часов в девять вечера, когда все привел в надлежащий порядок, лег спать, оставив подручного следить за котлами и моторами. Проспал наступление Нового года, проснулся уже в 1940-м. И хорошо — иначе мог бы его напугать, потому что спал в котле и так измазался, что сам себя не узнал»
3 января: «Поручили выполнять интересную работу, выводить на крышу воздушку от расширителя. Изрядно пришлось полазить. Хоть и холодно, но я все же выбрал время полюбоваться на Москву с крыши шестиэтажного здания. Вообще, я сегодня работал всех выше!»
Бытовые моменты, которые когда-то могли показаться необязательным пустяком, сегодня выглядят довольно выпукло. Особенно когда накладываешь их на нашу реальность.
5 января: «В связи с тем, что часто оставался дежурить по котельной, не смог вовремя снести белье в прачечную. Накануне пришлось надеть хорошую рубашку, в которой работать не намереваюсь. Чтобы ее заменить, пришлось срочно самому произвести стирку на стройке в подвале. Получилось лучше, чем в банно-прачечном комбинате. Воды теплой набрал из системы отопления, быстро высушил около печки и на плечах разгладил».
Советская родина тем временем живет своей сложной жизнью. Победоносно (так сказано в кинохронике) воюет где-то на рубежах. То и дело кого-то громит: то самураев, то финнов, то поляков. Обратным ходом с севера летят похоронки, но про них в хронике ничего не сказано. Эта реальность бурлит где-то за стенами котельной Алексея. Брызги долетают до него с запозданием.
6 января: «Узнал, что брата Михаила взяли на финский фронт еще 23 декабря. Вижу, я проспал в котельной все на свете».
Михаил на этой войне погибнет. Убили или замерз — теперь никто не вспомнит. Но в начале 1940-го в это трудно поверить, ведь броня крепка.
Дни Алексея полны временных трудностей (он просто не знает, что это — трудности) и незамысловатых радостей (которые по нынешним меркам не слишком отличаются от трудностей).
7 января: «Утром, добираясь на работу, очень сильно озяб. Я продолжаю ходить в парусиновых полуботинках, и поэтому ноги частенько зябнут».
9 января: «За месяц получил 580 рублей, которые я заработал честным трудом и своими мозолистыми руками. Хотя мне еще нет 18. Первая трудность — выйти из детства и подсобрать средства для существования — уже смягчается».
Страна победившего социализма, которая была описана в наших школьных учебниках, отличается от той, в которой живет Алексей Смирнов. 11 января: «Ввиду недостатка транспорта в Москве получился перебой с хлебом. Образовались большие очереди. Тогда мы все слесари бригадой пошли искать еды. Забрели в заводскую столовую, но там не давали обеда. Все же в последнюю очередь мы пообедали очень плотно. Вечером пошел искать хлеба, но не достал. Взял мороженого, выпил кружку пива, ведь оно хлебное».
Зато 12 января оказалось удачным днем: и хлеб подвезли, и ботинки за 34 рубля купил.
13 января: «Оставшись дежурить, хватил много горюшка лишь потому, что система имеет много течей и нет угля, а есть одна пыль. Все сделано кое-как».
19 января: «Имея пригласительный билет в клуб строителей, после работы поехал туда с ребятами. Был вечер допризывника, после — физкультурные номера».
23 января: «Второй день не работаю, свободного времени много, но не знаю, куда его использовать. Заметил, что чем меньше работаю, тем сильнее наваливается скука. Жаль, что самые прекрасные годы жизни проходят каким-то скомканным образом, причиной чему служит не весьма хорошее материальное положение».
Из дневника подростка можно получить некоторое представление о математике жизни в предвоенной Москве. 24 января Алексей огорчен новостью: в стране повысились цены. Колбаса, которая стоила 4 рубля, стала стоить 6, сахар с 4 рублей 10 копеек подорожал до 5 рублей 75 копеек.
29 января: «Зашел к ларьку, где продавали хлеб. Хлеб оказался только „Украинский“ и черный. Имея довольно хороший аппетит после славной работы, я взял 300 г „Украинского“, покушал. Ничего, аппетитно».
Бытовые моменты, которые когда-то могли показаться необязательным пустяком, сегодня выглядят довольно выпукло. Особенно когда накладываешь их на нашу реальность.
5 января: «В связи с тем, что часто оставался дежурить по котельной, не смог вовремя снести белье в прачечную. Накануне пришлось надеть хорошую рубашку, в которой работать не намереваюсь. Чтобы ее заменить, пришлось срочно самому произвести стирку на стройке в подвале. Получилось лучше, чем в банно-прачечном комбинате. Воды теплой набрал из системы отопления, быстро высушил около печки и на плечах разгладил».
Советская родина тем временем живет своей сложной жизнью. Победоносно (так сказано в кинохронике) воюет где-то на рубежах. То и дело кого-то громит: то самураев, то финнов, то поляков. Обратным ходом с севера летят похоронки, но про них в хронике ничего не сказано. Эта реальность бурлит где-то за стенами котельной Алексея. Брызги долетают до него с запозданием.
6 января: «Узнал, что брата Михаила взяли на финский фронт еще 23 декабря. Вижу, я проспал в котельной все на свете».
Михаил на этой войне погибнет. Убили или замерз — теперь никто не вспомнит. Но в начале 1940-го в это трудно поверить, ведь броня крепка.
Дни Алексея полны временных трудностей (он просто не знает, что это — трудности) и незамысловатых радостей (которые по нынешним меркам не слишком отличаются от трудностей).
7 января: «Утром, добираясь на работу, очень сильно озяб. Я продолжаю ходить в парусиновых полуботинках, и поэтому ноги частенько зябнут».
9 января: «За месяц получил 580 рублей, которые я заработал честным трудом и своими мозолистыми руками. Хотя мне еще нет 18. Первая трудность — выйти из детства и подсобрать средства для существования — уже смягчается».
Страна победившего социализма, которая была описана в наших школьных учебниках, отличается от той, в которой живет Алексей Смирнов. 11 января: «Ввиду недостатка транспорта в Москве получился перебой с хлебом. Образовались большие очереди. Тогда мы все слесари бригадой пошли искать еды. Забрели в заводскую столовую, но там не давали обеда. Все же в последнюю очередь мы пообедали очень плотно. Вечером пошел искать хлеба, но не достал. Взял мороженого, выпил кружку пива, ведь оно хлебное».
Зато 12 января оказалось удачным днем: и хлеб подвезли, и ботинки за 34 рубля купил.
13 января: «Оставшись дежурить, хватил много горюшка лишь потому, что система имеет много течей и нет угля, а есть одна пыль. Все сделано кое-как».
19 января: «Имея пригласительный билет в клуб строителей, после работы поехал туда с ребятами. Был вечер допризывника, после — физкультурные номера».
23 января: «Второй день не работаю, свободного времени много, но не знаю, куда его использовать. Заметил, что чем меньше работаю, тем сильнее наваливается скука. Жаль, что самые прекрасные годы жизни проходят каким-то скомканным образом, причиной чему служит не весьма хорошее материальное положение».
Из дневника подростка можно получить некоторое представление о математике жизни в предвоенной Москве. 24 января Алексей огорчен новостью: в стране повысились цены. Колбаса, которая стоила 4 рубля, стала стоить 6, сахар с 4 рублей 10 копеек подорожал до 5 рублей 75 копеек.
29 января: «Зашел к ларьку, где продавали хлеб. Хлеб оказался только „Украинский“ и черный. Имея довольно хороший аппетит после славной работы, я взял 300 г „Украинского“, покушал. Ничего, аппетитно».
6 февраля: «Пришлось самому подвозить уголь. Я старался накладывать в тачку как можно больше, потому что я очень люблю выполнять тяжелую работу. Конечно, не такую, что из глаз искры посыплются. Пришлось грузить машину угля, что мне доставило также удовольствие».
10 февраля: «По пути с работы купил колбасы и хлеба. Придя в общежитие, получил от сестренки письмо. Когда прочитал его, колбаса не полезла в горло. Сестра пишет, что вынуждена окончить учебу в связи с тем, что нет хлеба и негде купить».
12 февраля: «Ботинки, купленные месяц назад, изорвались в пух и прах. Купил такие же за 37 руб. 90 коп.».
21 февраля: «Сегодня стукнуло 18 лет, но обернуться посмотреть, что сделано за эти годы, совершенно не на что. Вспомнив прошедшее и представив смутное будущее, хочется вырваться, но куда — не знаю».
12 марта: «Решил сходить в зубную поликлинику вставить зуб, который я потерял в 1931-м. В хирургическом кабинете произвели удаление остатков зуба. Для примерки велели приходить через месяц. За удаление взяли 5 рублей».
13 марта: «Получил словесную благодарность от мастера за хорошее качество сборки стояков. Я сделал два стояка, которые пустили в работу, и они не потекли. Жаль, что мне не нравится работа слесарем-отопленцем, но я даю неплохое качество».
5 апреля: «Когда баловались с подручным, он мне чуть не оторвал оба рукава у телогрейки. А потом их мне ухитрилась совсем оборвать ведьма-изолировщица. Пришлось ходить руки кверху».
В один прекрасный день 18-летний слесарь узнает от товарищей, что можно через райком комсомола поступить учиться в аэроклуб. С этого момента голова забита одним: «Летать жуть охота!» Но для этого надо пройти комиссию.
А вокруг бушует весна, отвлекает от аэропланов. 12 апреля: «В кинотеатре рядом со мной села девушка по имени Лида. Разговоры с нею я вел, но пришлось уйти, потому что одет был не ахти. Приходится лишь скрипеть зубами».
Но девушки уходят на второй план, когда небо зовет. Летать Алексею охота до слез, документы сданы, пройти бы медкомиссию. «Решается серьезный момент. Или буду кричать „ура“, или горько плакать».
Будущим летчикам предстоит, помимо прочего, сдать экзамены по алгебре и русскому. На этот счет сельский парень не очень беспокоится, а вот к здоровью могут быть претензии: «Явился на консультацию. Я думал, что все позабыл, но, когда стали повторять, заметил, что основное помню. Должен заметить, что учителя по сравнению с деревенскими намного лучше. А здешний учитель физики, хотя и городской, во многом отстает от учителя, у которого я учился в деревне. Действительно, таких, как наш Петр Герасимович Разуваев, поискать».
(Примечательно, что после войны сам Алексей будет работать в том числе и учителем физики.)
Судьба авиатора должна решиться 24 апреля. Алексей взволнованно описывает этот день: «Проснулся рано. Пошел в аэроклуб и вернулся, потому что забыл документы. Веря бабушкиным сказкам, подумал, что провалюсь. И действительно, меня в первом же кабинете отбраковали. В 18 лет быть отбракованным… Это препятствует тому, чтобы стать достойным и полезным гражданином страны, дело очень плачевное».
Эта беда еще долго не отпускает парня. Работая со своими трубами на крыше, он вынужден видеть самолеты, которые готовятся к первомайскому параду, не может не смотреть на них. И плачет. Не знает еще, каким неожиданным боком повернется к нему небо.
Запланированный месяц назад визит к зубному отвлекает от проблем. Автор описывает процесс с видимым удовольствием и любовью к технологическим тонкостям: «Перед примеркой зуб, на который будут надевать коронку, врач стал подтачивать специальным точильцем. Подтачивая, он давал столь сильное трение, что частенько шел дымок и запах, похожий на тот, что можно ощутить у кузницы, когда подковывают лошадь. Неприятное явление. За все попросили уплатить 38 рублей и 10 мая прийти для вставления. Скоро буду зубастый».
10 февраля: «По пути с работы купил колбасы и хлеба. Придя в общежитие, получил от сестренки письмо. Когда прочитал его, колбаса не полезла в горло. Сестра пишет, что вынуждена окончить учебу в связи с тем, что нет хлеба и негде купить».
12 февраля: «Ботинки, купленные месяц назад, изорвались в пух и прах. Купил такие же за 37 руб. 90 коп.».
21 февраля: «Сегодня стукнуло 18 лет, но обернуться посмотреть, что сделано за эти годы, совершенно не на что. Вспомнив прошедшее и представив смутное будущее, хочется вырваться, но куда — не знаю».
12 марта: «Решил сходить в зубную поликлинику вставить зуб, который я потерял в 1931-м. В хирургическом кабинете произвели удаление остатков зуба. Для примерки велели приходить через месяц. За удаление взяли 5 рублей».
13 марта: «Получил словесную благодарность от мастера за хорошее качество сборки стояков. Я сделал два стояка, которые пустили в работу, и они не потекли. Жаль, что мне не нравится работа слесарем-отопленцем, но я даю неплохое качество».
5 апреля: «Когда баловались с подручным, он мне чуть не оторвал оба рукава у телогрейки. А потом их мне ухитрилась совсем оборвать ведьма-изолировщица. Пришлось ходить руки кверху».
В один прекрасный день 18-летний слесарь узнает от товарищей, что можно через райком комсомола поступить учиться в аэроклуб. С этого момента голова забита одним: «Летать жуть охота!» Но для этого надо пройти комиссию.
А вокруг бушует весна, отвлекает от аэропланов. 12 апреля: «В кинотеатре рядом со мной села девушка по имени Лида. Разговоры с нею я вел, но пришлось уйти, потому что одет был не ахти. Приходится лишь скрипеть зубами».
Но девушки уходят на второй план, когда небо зовет. Летать Алексею охота до слез, документы сданы, пройти бы медкомиссию. «Решается серьезный момент. Или буду кричать „ура“, или горько плакать».
Будущим летчикам предстоит, помимо прочего, сдать экзамены по алгебре и русскому. На этот счет сельский парень не очень беспокоится, а вот к здоровью могут быть претензии: «Явился на консультацию. Я думал, что все позабыл, но, когда стали повторять, заметил, что основное помню. Должен заметить, что учителя по сравнению с деревенскими намного лучше. А здешний учитель физики, хотя и городской, во многом отстает от учителя, у которого я учился в деревне. Действительно, таких, как наш Петр Герасимович Разуваев, поискать».
(Примечательно, что после войны сам Алексей будет работать в том числе и учителем физики.)
Судьба авиатора должна решиться 24 апреля. Алексей взволнованно описывает этот день: «Проснулся рано. Пошел в аэроклуб и вернулся, потому что забыл документы. Веря бабушкиным сказкам, подумал, что провалюсь. И действительно, меня в первом же кабинете отбраковали. В 18 лет быть отбракованным… Это препятствует тому, чтобы стать достойным и полезным гражданином страны, дело очень плачевное».
Эта беда еще долго не отпускает парня. Работая со своими трубами на крыше, он вынужден видеть самолеты, которые готовятся к первомайскому параду, не может не смотреть на них. И плачет. Не знает еще, каким неожиданным боком повернется к нему небо.
Запланированный месяц назад визит к зубному отвлекает от проблем. Автор описывает процесс с видимым удовольствием и любовью к технологическим тонкостям: «Перед примеркой зуб, на который будут надевать коронку, врач стал подтачивать специальным точильцем. Подтачивая, он давал столь сильное трение, что частенько шел дымок и запах, похожий на тот, что можно ощутить у кузницы, когда подковывают лошадь. Неприятное явление. За все попросили уплатить 38 рублей и 10 мая прийти для вставления. Скоро буду зубастый».
Алексей потихоньку возвращается к жизни после того, как у него отобрали мечту о полетах. Главное — не смотреть вверх. Находит радости попроще. Оказавшись на Красной площади в шесть утра 1 мая, не может насмотреться на могучие войска Страны Советов, выстроенные к параду: «Пришлось полюбоваться на наши мощные танки и орудия. От шума, который они подняли при движении, становится жутко. А что получится, если откроется орудийная стрельба?»
Вокруг праздник солидарных трудящихся, а парень снова не находит себе места: «Пошли на демонстрацию с трестом. После было устроено на площади гулянье. Много радостных лиц. А личное настроение плачевное, причин тому много, описывать — тетради не хватит. Большинство людей поправляют настроение вином, с чем я совершенно не соглашусь. Это является самообманом. Зачем обманывать себя на день-два и затем вновь погружаться в дни неудач и скуки непролазной? А если бы я напился пьяным, то дал бы волю слезам, которые давно подступают к горлу».
Стоит обратить внимание на технологии знакомства с довоенными девушками. Ведь специально для этого созданы весенняя Москва, молодость, кинотеатры с советскими картинами, которые люди с удовольствием смотрят по много раз. Но Алексею по-прежнему мешает одно «но»: «Забрели второй раз смотреть картину „Поднятая целина“. Завели разговор с девушками, которые сидели рядом. Но по окончании фильма они сбежали. Потом пошли шляться по Чистым прудам и там завели разговор с девушками… Дело движется, но большая запятая в недостатке обмундирования, а ходить краснеть — не удовольствие».
Дневник пестрит «московскими картинками».
10 июня: «В автобусе попал в очень плохой переплет. У одного гражданина свистнули из кармана бумажник. Человек догадался об этом еще в автобусе и стал обыскивать двух пацанов, которые сидели сзади. Поскольку, обыскав их, ничего не обнаружил, то и меня осмотрел. Тоже ничего, но бумажник оказался у меня под ногами, кем-то подкинут. Все подозрение пало на меня. И если бы я не имел вид грузчика, то непременно был бы поколочен. Но я доказал свою правоту, дело кончилось благополучно».
13 июня: «Сегодня для меня удивительный день. Пошли с Ванькой Турсиным в драмкружок предъявить свои услуги актеров. Нас приняли, возможно, дело пойдет».
У Алексея уже другая работа — теперь он грузчик на заводе. Тут тоже, по его любимому выражению, «дело идет». 16 июня: «Первый раз попал на укладку чугуна. Работа ничего, но если целую смену иметь дело с чугунными чушками, то уходишься как следует»…
Дневник обрывается на середине предложения.
Вокруг праздник солидарных трудящихся, а парень снова не находит себе места: «Пошли на демонстрацию с трестом. После было устроено на площади гулянье. Много радостных лиц. А личное настроение плачевное, причин тому много, описывать — тетради не хватит. Большинство людей поправляют настроение вином, с чем я совершенно не соглашусь. Это является самообманом. Зачем обманывать себя на день-два и затем вновь погружаться в дни неудач и скуки непролазной? А если бы я напился пьяным, то дал бы волю слезам, которые давно подступают к горлу».
Стоит обратить внимание на технологии знакомства с довоенными девушками. Ведь специально для этого созданы весенняя Москва, молодость, кинотеатры с советскими картинами, которые люди с удовольствием смотрят по много раз. Но Алексею по-прежнему мешает одно «но»: «Забрели второй раз смотреть картину „Поднятая целина“. Завели разговор с девушками, которые сидели рядом. Но по окончании фильма они сбежали. Потом пошли шляться по Чистым прудам и там завели разговор с девушками… Дело движется, но большая запятая в недостатке обмундирования, а ходить краснеть — не удовольствие».
Дневник пестрит «московскими картинками».
10 июня: «В автобусе попал в очень плохой переплет. У одного гражданина свистнули из кармана бумажник. Человек догадался об этом еще в автобусе и стал обыскивать двух пацанов, которые сидели сзади. Поскольку, обыскав их, ничего не обнаружил, то и меня осмотрел. Тоже ничего, но бумажник оказался у меня под ногами, кем-то подкинут. Все подозрение пало на меня. И если бы я не имел вид грузчика, то непременно был бы поколочен. Но я доказал свою правоту, дело кончилось благополучно».
13 июня: «Сегодня для меня удивительный день. Пошли с Ванькой Турсиным в драмкружок предъявить свои услуги актеров. Нас приняли, возможно, дело пойдет».
У Алексея уже другая работа — теперь он грузчик на заводе. Тут тоже, по его любимому выражению, «дело идет». 16 июня: «Первый раз попал на укладку чугуна. Работа ничего, но если целую смену иметь дело с чугунными чушками, то уходишься как следует»…
Дневник обрывается на середине предложения.
Взято тут
Отличный комментарий!