Результаты поиска по запросу "диваны детские"
Как в СССР эксплуатировали детей.
Все знают, что в США на самом деле до сих пор чернокожие после линчевания с мотыгами по 20 часов в сутки трудятся на кукурузных плантациях, а в СССР у детей было только небо, только ветер, только радость впереди, да ещё и самое вкусное мороженое в придачу.
Разумеется, на самом деле всё было не так — ведь это именно в СССР практически с первых дней его существования детей припрягали к довольно тяжелым, а иногда и опасным (как в случае со сбором хлопка) работам, и единственной разницей было то, что всё это дети делали "добровольно и по поручению партии" — а значит, с радостной улыбкой и счастьем в глазах.
Разумеется, на самом деле всё было не так — ведь это именно в СССР практически с первых дней его существования детей припрягали к довольно тяжелым, а иногда и опасным (как в случае со сбором хлопка) работам, и единственной разницей было то, что всё это дети делали "добровольно и по поручению партии" — а значит, с радостной улыбкой и счастьем в глазах.
Счастливое советское детство – это не праздное времяпровождение…
Это упорная учеба, активное посильное участие в радостном созидательном труде, здоровый и разумный отдых.
Н. А. Михайлов. Пионерская организация им. В.И. Ленина (М., 1952).
Физической работой не занимался. Вот разве на субботнике. Еще помню: починил изгородь, когда были в ссылке…
Гимнастикой не занимался...
Мастерством и ремеслом никаким не занимался...
Н. К. Крупская, из воспоминаний о Ленине (Из ответов на анкету института мозга в 1935 году).
Что было официально.
Для начала давайте посмотрим на то, как он было, так сказать, "на бумаге". Официально детский труд в СССР был запрещён — кодексы советских законов о труде были приняты в 1918 и 1922 годах, и в них детский труд якобы запрещался. "Друг детей" Крупская постоянно рассказывала, какое прогрессивное законодательство в СССР — мол, принудительный детский труд есть только в капиталистических странах, вроде США, и вообще Запад постепенно загнивает и вскоре благополучно загниёт.
Ещё советская пропаганда в те годы любила вспоминать царские времена и доставала из закромов родины всяких малоизвестных авторов 1880-1910-х годов, в рассказах которых отыскивались "страшные подробности" эксплуатации детей в царской России — кому-то дали подзатыльник, а кого-то и обеда лишили. О том, что в большинстве рассказов говорилось, в общем-то, о простом обучении ремеслу и плохом характере личностей отдельных мастеров — в советской пропаганде как-то не упоминалось, царские времена показывались исключительно в негативном ключе — все дети на картинках к этим рассказам с утра до ночи работали в низких, темных, закопченных помещениях, и кормили их в лучшем случае раз в сутки.
В общем, "на бумаге" СССР показывал себя молодцом — мол, победили страшный царизм и движемся в светлое будущее.
А теперь давайте посмотрим, что было в действительности в СССР в довоенные годы. А в действительности детей в то время ещё как эксплуатировали — в колхозах, на предприятиях, или просто привлекая к тому или иному бесплатному труду. Что интересно — во времена до культа личности Сталина (конец 1920-х) об этом даже писала советская пресса, к примеру в "Пионерской правде" за 1929 год встречаются такие строки —"Товарищ Петров, беседовавший с нами о жизни колхозных ребят, сообщил нам, что для ребят существует 6-часовой рабочий день. За свою работу они получают 25 коп. Ребята более старшего возраста, от 14 до 17 лет, получают по 50 коп. в день."
Это очень любопытный отрывок — который, во-первых, рассказывает о шестичасовом рабочем дне для детей в колхозах, а во вторых — сообщает и о том, что к работам привлекали не только подростков от 14 до 17 лет, но и детей младшего возраста. И ещё один очень важный момент — за аналогичную работу взрослым платили намного большие суммы денег. Что это, если не эксплуатация детей?
В сталинские годы поменялся и тон пропаганды. Раньше говорили так — "в СССР жить очень хорошо, детей не заставляют работать, а все тяжелые работы на заводах скоро будут выполнять только станки и машины". При Сталине же начали внушать, что детсткий труд — это на благо самих детей, всё делается исключительно добровольно и вроде как "на пользу обществу". Пришёл, поработал бесплатно — получи благодарность от общества и картонную грамоту. Нетрудно угадать причину такой перемены — вместо того, чтобы жить лучше и лучше, в СССР люди жили всё хуже и хуже, и к работам на предприятиях приходилось привлекать даже детей.
Сталинские заводы и хлопковые плантации.
Куда же отправляли работать детей в сталинские годы? Чаще всего это была нудная и тяжелая работа на предприятиях, шахтах, заводах — в шахтах мальчишки работали откатчиками, стояли у токарных и сверлильных станков. В сталинские времена пиит Сергей Михалков написал пропагандитсккое стихотворение "Данила Кузмич" — о мальчишке, который день и ночь точил у станка детали, подставив ящик под ноги (станок был высок для него) — это подавалось как великое достижение советской власти. Закончил Михалков своё стихотвонение строкой "Даниле Смирнову и прочим — ура!", после чего, видимо, со спокойной душой поехал в свою тёплую правительственную квартиру кушать ужин из пяти блюд.
Но наверное самой страшной эксплуатацией детей в те времена были тяжелейшие работы по уборке хлопка, это практиковалось в советских Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане. Суточной детской нормой было 50-60 кг хлопка, для чего ребятам приходилось работать по 12 часов в сутки. За эту работу начислялись какие-то копейки, которые чаще всего получали руководители предприятий (например, школ), отправивших детей на работы.
Помимо работы, тяжелой самой по себе, на уборке хлопка детей поджидали и другие опасности — обезвоживание, тепловые удары и воздействие пестецидов, которыми во времена СССР щедро поливали хлопок. Бывали и случаи гибели детей на уборочных работах. Когда об одном таком случае доложили первому сектерарю Узбекской ССР Рашидову, тот заявил — "хлопок это бой, а в бою есть потери!"
Про то, что уборка хлопка — это тяжелая, опасная и совсем не детская работа, в советской прессе не писали. Наоборот, ставили в пример детей, кто надорвался на этой работе — в 1935 году советская пресса писала про Мамлакат Нахангову из кишлака Шахмансур, которая за смену собрала целых 100 килограммов хлопка и за это получила путёвку в "Артек". О тысячах других, безвестных ребят, которые день и ночь собирали хлопок, не вспоминал никто, никто не говорил, что в "стране победившего социализма" такого быть не должно вовсе.
Эксплуатация детей в позднем СССР.
Бывали случаи, когда детей целым классом отправляли на стройку — где те складывали кирпичи на поддоны. Это называлось "ОФП" и проходило по статье "общественно-полезный труд и физическая нагрузка". Что интересно — за эту работу кто-то получал деньги, а детям никто не платил — и таких случаев были тысячи.
Ещё хватало всякой ерунды, вроде сбора макулатуры, металлолома и стеклянных пузырьков — последняя херня существовала в шестидесятые-семидесятые годы — каждый ученик должен был найти и принести в класс 7-8 пустых аптекарских пузырьков из-под лекарств, что часто приводило к курьёзам — дети выливали родительские лекарства и тащили пузырьки в школу, чтобы выполнить "звеньевые нормативы".
А ещё были так называемые "коммунистические субботники", где детей заставляли работать вообще без всякого повода.
Художник Thomas Romain перерисовывает рисунки своих детей
Иллюстратор А.Кошкин
Автор В.Одоевский
Страна СССР, Россия
Год издания 1981
Издательство Детская литература
Папенька поставил на стол табакерку. «Поди-ка сюда, Миша, посмотри-ка», — сказал он.
Миша был послушный мальчик; тотчас оставил игрушки и подошёл к папеньке. Да уж и было чего посмотреть! Какая прекрасная табакерка! Пёстренькая, из черепахи. А что на крышке-то!
Ворота, башенки, домик, другой, третий, четвёртый, — и счесть нельзя, и все мал мала меньше, и все золотые; а деревья-то также золотые, а листики на них серебряные; а за деревьями встаёт солнышко, и от него розовые лучи расходятся по всему небу.
— Что это за городок? — спросил Миша.
— Это городок Динь-Динь, — отвечал папенька и тронул пружинку…
И что же? Вдруг, невидимо где, заиграла музыка. Откуда слышна эта музыка, Миша не мог понять: он ходил и к дверям — не из другой ли комнаты? и к часам — не в часах ли? и к бюро, и к горке; прислушивался то в том, то в другом месте; смотрел и под стол… Наконец Миша уверился, что музыка точно играла в табакерке. Он подошёл к ней, смотрит, а из-за деревьев солнышко выходит, крадётся тихонько по небу, а небо и городок всё светлее и светлее; окошки горят ярким огнём, и от башенок будто сияние. Вот солнышко перешло через небо на другую сторону, всё ниже да ниже, и наконец за пригорком совсем скрылось; и городок потемнел, ставни закрылись, и башенки померкли, только ненадолго. Вот затеплилась звёздочка, вот другая, вот и месяц рогатый выглянул из-за деревьев, и в городке стало опять светлее, окошки засеребрились, и от башенок потянулись синеватые лучи.
— Папенька! папенька! нельзя ли войти в этот городок? Как бы мне хотелось!
— Мудрено, мой друг: этот городок тебе не по росту.
— Ничего, папенька, я такой маленький; только пустите меня туда; мне так бы хотелось узнать, что там делается…
— Право, мой друг, там и без тебя тесно.
— Да кто же там живёт?
— Кто там живёт? Там живут колокольчики.
С этими словами папенька поднял крышку на табакерке, и что же увидел Миша? И колокольчики, и молоточки и валик, и колёса… Миша удивился:
— Зачем эти колокольчики? Зачем молоточки? Зачем валик с крючками? — спрашивал Миша у папеньки.
А папенька отвечал:
— Не скажу тебе, Миша; сам посмотри попристальнее да подумай: авось отгадаешь. Только вот этой пружинки не трогай, а иначе всё изломается.
Папенька вышел, а Миша остался над табакеркой. Вот он сидел-сидел над нею, смотрел-смотрел, думал-думал, отчего звенят колокольчики?
Между тем музыка играет да играет; вот всё тише да тише, как будто что-то цепляется за каждую нотку, как будто что-то отталкивает один звук от другого. Вот Миша смотрит: внизу табакерки отворяется дверца, и из дверцы выбегает мальчик с золотою головкою и в стальной юбочке, останавливается на пороге и манит к себе Мишу.
«Да отчего же, — подумал Миша, — папенька сказал, что в этом городке и без меня тесно? Нет, видно, в нём живут добрые люди, видите, зовут меня в гости».
— Извольте, с величайшею радостью!
С этими словами Миша побежал к дверце и с удивлением заметил, что дверца ему пришлась точь-в-точь по росту. Как хорошо воспитанный мальчик, он почёл долгом прежде всего обратиться к своему провожатому.
— Позвольте узнать, — сказал Миша, — с кем я имею честь говорить?
— Динь-динь-динь, — отвечал незнакомец, — я мальчик-колокольчик, житель этого городка. Мы слышали, что вам очень хочется побывать у нас в гостях, и потому решились просить вас сделать нам честь к нам пожаловать. Динь-динь-динь, динь-динь-динь.
Миша учтиво поклонился; мальчик-колокольчик взял его за руку, и они пошли. Тут Миша заметил, что над ними был свод, сделанный из пёстрой тиснёной бумажки с золотыми краями. Перед ними был другой свод, только поменьше; потом третий, ещё меньше; четвёртый, ещё меньше, и так все другие своды — чем дальше, тем меньше, так что в последний, казалось, едва могла пройти головка его провожатого.
— Я вам очень благодарен за ваше приглашение, — сказал ему Миша, — но не знаю, можно ли будет мне им воспользоваться. Правда, здесь я свободно прохожу, но там, дальше, посмотрите, какие у вас низенькие своды, — там я, позвольте сказать откровенно, там я и ползком не пройду. Я удивляюсь, как и вы под ними проходите.
— Динь-динь-динь! — отвечал мальчик. — Пройдём, не беспокойтесь, ступайте только за мной.
Миша послушался. В самом деле, с каждым их шагом, казалось, своды подымались, и наши мальчики всюду свободно проходили; когда же они дошли до последнего свода, тогда мальчик-колокольчик попросил Мишу оглянуться назад. Миша оглянулся, и что же он увидел? Теперь тот первый свод, под который он подошёл, входя в дверцы, показался ему маленьким, как будто, пока они шли, свод опустился. Миша был очень удивлён.
— Отчего это? — спросил он своего проводника.
— Динь-динь-динь! — отвечал проводник, смеясь.
— Издали всегда так кажется. Видно, вы ни на что вдаль со вниманием не смотрели; вдали всё кажется маленьким, а подойдёшь — большое.
— Да, это правда, — отвечал Миша, — я до сих пор не думал об этом, и оттого вот что со мною случилось: третьего дня я хотел нарисовать, как маменька возле меня играет на фортепьяно, а папенька на другом конце комнаты читает книжку. Только этого мне никак не удалось сделать: тружусь, тружусь, рисую как можно вернее, а всё на бумаге у меня выйдет, что папенька возле маменьки сидит и кресло его возле фортепьяно стоит, а между тем я очень хорошо вижу, что фортепьяно стоит возле меня, у окошка, а папенька сидит на другом конце, у камина. Маменька мне говорила, что папеньку надобно нарисовать маленьким, но я думал, что маменька шутит, потому что папенька гораздо больше её ростом; но теперь вижу, что она правду говорила: папеньку надобно было нарисовать маленьким, потому что он сидел вдалеке. Очень вам благодарен за объяснение, очень благодарен.
Мальчик-колокольчик смеялся изо всех сил: «Динь-динь-динь, как смешно! Не уметь рисовать папеньку с маменькой! Динь-динь-динь, динь-динь-динь!»
Мише показалось досадно, что мальчик-колокольчик над ним так немилосердно насмехается, и он очень вежливо сказал ему:
— Позвольте мне спросить у вас: зачем вы к каждому слову всё говорите «динь-динь-динь»?
— Уж у нас поговорка такая, — отвечал мальчик-колокольчик.
— Поговорка? — заметил Миша. — А вот папенька говорит, что очень нехорошо привыкать к поговоркам.
Мальчик-колокольчик закусил губы и не сказал больше ни слова.
Вот перед ними ещё дверцы; они отворились, и Миша очутился на улице. Что за улица! Что за городок! Мостовая вымощена перламутром; небо пёстренькое, черепаховое; по небу ходит золотое солнышко; поманишь его, оно с неба сойдёт, вкруг руки обойдёт и опять поднимается. А домики-то стальные, полированные, крытые разноцветными раковинками, и под каждою крышкою сидит мальчик-колокольчик с золотою головкою, в серебряной юбочке, и много их, много и все мал мала меньше.
— Нет, теперь уж меня не обманут, — сказал Миша. — Это так только мне кажется издали, а колокольчики-то все одинаковые.
— А вот и неправда, — отвечал провожатый, — колокольчики не одинаковые.
Если бы все были одинаковые, то и звенели бы мы все в один голос, один как другой; а ты слышишь, какие мы песни выводим. Это оттого, что, кто из нас побольше, у того и голос потолще. Неужели ты и этого не знаешь? Вот видишь ли, Миша, это тебе урок: вперёд не смейся над теми, у которых поговорка дурная; иной и с поговоркою, а больше другого знает, и можно от него кое-чему научиться.
Миша, в свою очередь, закусил язычок.
Между тем их окружили мальчики-колокольчики, теребили Мишу за платье, звенели, прыгали, бегали.
— Весело вы живёте, — сказал им Миша, — век бы с вами остался. Целый день вы ничего не делаете, у вас ни уроков, ни учителей, да ещё и музыка целый день.
— Динь-динь-динь! — закричали колокольчики. — Уж нашёл у нас веселье! Нет, Миша, плохое нам житьё. Правда, уроков у нас нет, да что же в том толку?
Мы бы уроков не побоялися. Вся наша беда именно в том, что у нас, бедных, никакого нет дела; нет у нас ни книжек, ни картинок; нет ни папеньки, ни маменьки; нечем заняться; целый день играй да играй, а ведь это, Миша, очень, очень скучно. Поверишь ли? Хорошо наше черепаховое небо, хорошо и золотое солнышко и золотые деревья; но мы, бедные, насмотрелись на них вдоволь, и всё это очень нам надоело; из городка мы — ни шагу, а ты можешь себе вообразить, каково целый век, ничего не делая, просидеть в табакерке, и даже в табакерке с музыкой.
— Да, — отвечал Миша, — вы говорите правду. Это и со мной случается: когда после ученья примешься за игрушки, то так весело; а когда в праздник целый день всё играешь да играешь, то к вечеру и сделается скучно; и за ту и за другую игрушку примешься — всё не мило. Я долго не понимал; отчего это, а теперь понимаю.
— Да, сверх того, на нас есть другая беда, Миша: у нас есть дядьки.
— Какие же дядьки? — спросил Миша.
— Дядьки-молоточки, — отвечали колокольчики, — уж какие злые! То и дело что ходят по городу да нас постукивают. Которые побольше, тем ещё реже «тук-тук» бывает, а уж маленьким куда больно достаётся.
В самом деле, Миша увидел, что по улице ходили какие-то господа на тоненьких ножках, с предлинными носами и шептали между собою: «Тук-тук-тук! Тук-тук-тук, поднимай! Задевай! Тук-тук-тук!». И в самом деле, дядьки-молоточки беспрестанно то по тому, то по другому колокольчику тук да тук. Мише даже их жалко стало. Он подошёл к этим господам, очень вежливо поклонился им и с добродушием спросил, зачем они без всякого сожаления колотят бедных мальчиков. А молоточки ему в ответ:
— Прочь ступай, не мешай! Там в палате и в халате надзиратель лежит и стучать нам велит. Всё ворочается, прицепляется. Тук-тук-тук! Тук-тук-тук!
— Какой это у вас надзиратель? — спросил Миша у колокольчиков.
— А это господин Валик, — зазвенели они, — предобрый человек, день и ночь с дивана не сходит; на него мы не можем пожаловаться.
Миша — к надзирателю. Смотрит: он в самом деле лежит на диване, в халате и с боку на бок переворачивается, только всё лицом кверху. А по халату-то у него шпильки, крючочки видимо-невидимо; только что попадётся ему молоток, он его крючком сперва зацепит, потом спустит, а молоточек-то и стукнет по колокольчику.
Только что Миша к нему подошёл, как надзиратель закричал:
— Шуры-муры! Кто здесь ходит? Кто здесь бродит? Шуры-муры! Кто прочь не идёт? Кто мне спать не даёт? Шуры-муры! Шуры-муры!
— Это я, — храбро отвечал Миша, — я — Миша…
— А что тебе надобно? — спросил надзиратель.
— Да мне жаль бедных мальчиков-колокольчиков, они все такие умные, такие добрые, такие музыканты, а по вашему приказанию дядьки их беспрестанно постукивают…
— А мне какое дело, шуры-муры! Не я здесь набольший. Пусть себе дядьки стукают мальчиков! Мне что за дело! Я надзиратель добрый, всё на диване лежу и ни за кем не гляжу. Шуры-муры, шуры-муры…
— Ну, многому же я научился в этом городке! — сказал про себя Миша. — Вот ещё иногда мне бывает досадно, зачем надзиратель с меня глаз не спускает…
Между тем Миша пошёл далее — и остановился. Смотрит, золотой шатёр с жемчужною бахромою; наверху золотой флюгер вертится, будто ветряная мельница, а под шатром лежит царевна Пружинка и, как змейка, то свернётся, то развернётся и беспрестанно надзирателя под бок толкает.
Миша этому очень удивился и сказал ей:
— Сударыня царевна! Зачем вы надзирателя под бок толкаете?
— Зиц-зиц-зиц, — отвечала царевна. — Глупый ты мальчик, неразумный мальчик. На всё смотришь, ничего не видишь! Кабы я валик не толкала, валик бы не вертелся; кабы валик не вертелся, то он за молоточки бы не цеплялся, молоточки бы не стучали; кабы молоточки не стучали, колокольчики бы не звенели; кабы колокольчики не звенели, и музыки бы не было! Зиц-зиц-зиц.
Мише захотелось узнать, правду ли говорит царевна. Он наклонился и прижал её пальчиком — и что же?
В одно мгновение пружинка с силою развилась, валик сильно завертелся, молоточки быстро застучали, колокольчики заиграли дребедень и вдруг пружинка лопнула. Всё умолкло, валик остановился, молоточки попадали, колокольчики свернулись на сторону, солнышко повисло, домики изломались… Тогда Миша вспомнил, что папенька не приказывал ему трогать пружинку, испугался и… проснулся.
— Что во сне видел, Миша? — спросил папенька.
Миша долго не мог опамятоваться. Смотрит: та же папенькина комната, та же перед ним табакерка; возле него сидят папенька и маменька и смеются.
— Где же мальчик-колокольчик? Где дядька-молоточек? Где царевна Пружинка? — спрашивал Миша. — Так это был сон?
— Да, Миша, тебя музыка убаюкала, и ты здесь порядочно вздремнул. Расскажи же нам по крайней мере, что тебе приснилось!
— Да видите, папенька, — сказал Миша, протирая глазки, — мне всё хотелось узнать, отчего музыка в табакерке играет; вот я принялся на неё прилежно смотреть и разбирать, что в ней движется и отчего движется; думал, думал и стал уже добираться, как вдруг, смотрю, дверка в табакерку растворилась… — Тут Миша рассказал весь свой сон по порядку.
— Ну, теперь вижу, — сказал папенька, — что ты в самом деле почти понял, отчего музыка в табакерке играет; но ты это ещё лучше поймёшь, когда будешь учиться механике.
купил сегодня такую книжку. не могу нарадоваться. хочу поделиться со всеми.
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме диваны детские (+1000 постов - диваны детские)
Наши любимые теги
Топ комментов
А бывает, комменты лучше постов. Смотрим топ тредов и вникаем!
Отличный комментарий!