а ночью по лесу идёт

ВПСО "Ангел" - добровольная некоммерческая организация, объединяющая частных пилотов вертолетов. Цель – оперативный поиск потерявшихся в природной среде людей.

Принять участие в поисковых операциях могут все желающие частные пилоты.

Пилоты отряда использует специальную методику поиска, позволяющую определять с вертолета местонахождение потерявшихся в природной среде людей.

Отряд "Ангел" осуществляет свою деятельность в постоянной координации со специалистами МЧС России, российского отделения Красного Креста, добровольным поисково-спасательным отрядом Liza Alert.

Уже не в первый раз, к сожалению, случается так, что некоторые поиски мы начинаем в воздухе, а заканчиваем на земле. Тот, что случился в июле этого года запомнится всем, кто в нем участвовал, я думаю, на всю жизнь.

Есть в Истринском районе один лес, который очень редко отдает людей живыми. Живет себе человек, растит детей, нянчит внуков, а в один прекрасный день идет, как обычно по грибы и больше его уже никто никогда не видит.

Началась эта история, как тысячи других, с заявки на номер 112 по признаку «лес на связи».

При общении с гражданами, которые имеют привычку ходить по лесам в поисках грибов и ягод, мы всегда отдельно делаем акцент на том, что с собой в лес обязательно нужно брать полностью заряженный телефон. Это важно! Многие не делают этого по боязни потерять вещь, которая денег стоит. Но! Во-первых… можно сделать так чтобы телефон не терялся. Это и карманы на молнии и шнурок на шею… а во-вторых, что ценнее… телефон, пусть даже самый дорогой, или все же ваша жизнь?

Заявка в этот раз оказалась уникальной. У грибника с собой компас и два…. ДВА, черт побери, полностью заряженных телефона!!!

И тем не менее он в лесу, связь полное барахло, куда идти он не понимает, солнца нет и подсказать направление выхода группа ЛНС (лес на связи) не может. Ссылка на получение координат так же не отработала (телефоны без GPS, интернета нет).

Точно известна лишь точка входа – СНТ на краю леса. Ну точнее, как на краю… вокруг СНТ лес, со всех сторон. СНТ с шоссе соединяется лишь одной лесной дорогой. Простор для творчества – гуляй, не хочу. Хоть на север, хоть на запад, хоть на восток… и везде на километры только лес.

Первоначально ничего необычного в этой заявке не было… два телефона и компас, встречаются не так часто, но тем не менее все спокойны, так как подобных заявок случается до сотни в день.

На вылет готовится борт из Буньково. 25 минут по маршруту и приходит стандартный доклад «начало работы». Все кажется довольно простым и временами даже скучным. Ну сколько таких уже вытащили только в этом месяце… сотни. А тут… ДВА телефона. Ну что может пойти не так?

Мать твою… ВСЁ! ВСЁ может пойти не так… И именно с этого момента всё именно так и пошло.

И именно с этого момента и начинается мой рассказ об этом тяжелейшем поиске. Опыт, полученный в результате этот операции уникален. За все 9 лет активной поисковой деятельности я не сталкивался прежде ни с чем подобным.

Борт нарезает круги над лесом, объект поиска отвечает на телефон через раз (на границе приема сигнала телефон практически не в состоянии держать устойчивую связь). Ни разу на всех попытках соединения не удалось поймать звук лопастей в гарнитурах и ни разу дед не сообщил что слышал или видел вертолет. По остатку топлива вертолет уходит на базу. В этот же момент на земле начинает работать целая команда, терпеливо, минута за минутой прослушивая все записи разговоров с воздуха, сопоставляя трек вертолета с временем звонков. В результате удается найти несколько точек, которые предположительно являются звуком лопастей вертолета в телефоне объекта поиска.

Полученные точки передаются пешим группам, которые заранее выдвинулись на место, на случай эвакуации. Параллельно запускается полноценный, активный, наземный поиск. Так как, к этому моменту наш грибник уже находится «вне зоны действия сети». Пока пешие группы ДПСО «Лиза Алерт» пробиваются сквозь заваленный ко всем чертям лес к переданным точкам, ВПСО «Ангел» готовит второй вылет в зону поиска. Через практически два часа полного молчания приходит СМС о том, что наш ОП снова в сети. Очередные 25 минут на маршруте и вертушка снова нарезает круги над лесом в надежде связаться с терпящим бедствие по телефону и если не обнаружить визуально, то хотя бы выловить в телефоне шум собственных лопастей. Со стороны абсолютному большинству подобные полеты видятся не иначе, как вполне себе лайтовое развлечение. Крутись над лесом, как на карусели в детстве и получай удовольствие. В реальности… если усадить тебя, мой дорогой читатель, в левую «чашку» вертолета и начать отрабатывать тот самый лес, примерно через 20 секунд 90% тех самых читателей запросится на землю. Даже на совместных учениях с ДПСО «Лиза Алерт», когда мы берем на борт «наблюдателей» из числа пеших, мы никогда не даем им «провозку» над лесом на тех режимах, на которых работаем в реальных условиях. Радиусы побольше, скорости поменьше, снижение плавное, заходы прямые. Когда работает подготовленный экипаж ВПСО «Ангел», никто не церемонится… Крены, скорость, радиусы… всё на пределе. И в таком режиме мы работаем часами. На реальном поиске самое ценное это время. Его катастрофически мало, а все эти развороты «блинчиком», заходы с длинной прямой, радиусы на низких скоростях, сжирают это самое драгоценное время со страшной силой. Поэтому – да… мы экономим время.

Вертолет выработал очередной бак топлива снова без результата. За все время работы не удалось установить нормальную связь с пострадавшим. А пешие группы ДПСО «Лиза Алерт» уже расходятся из штаба по задачам координатора. Лес реально большой. Он весь в завалах и ручьях. Местами очень сильно подболочен. Количество естественных природных «ловушек» просто зашкаливает. Все их придется пройти ногами и проверить каждую. После анализа всей карты, координатор отправляет группы в наиболее вероятные места обнаружения. Тем временем, при прослушивании записей звонков на телефон пострадавшего, становится понятно, что состояние его стремительно ухудшается. Вероятнее всего начинает сказываться обезвоживание. Пешие группы приносят в штаб поиска треки по 10-13 километров, а результата всё нет. Пока еще все группы работают на «отклик»… то есть в процессе движения пытаются звать пострадавшего по имени, в надежде на ответный крик о помощи. Но надежда эта все призрачнее. При обезвоживании человек испытывает страшную головную боль, слабость… слуховые и зрительные галлюцинации. Все, кто занимается поисками не первый год, прекрасно знают, как выглядит это состояние. А самое главное понимают, что в такие моменты пострадавший адекватно оценивать происходящее просто не может.

Но группы идут в лес, отрабатывают свои квадраты, приходят мокрыми и уставшими, отогреваются, кое-как сохнут и снова уходят в лес на новые задачи координатора штаба.

В эти же минуты ВПСО «Ангел» готовит третий вылет вертолета в зону проведения поисково-спасательных работ. Телефон пострадавшего снова «в сети», поэтому нужно использовать этот шанс, чтобы локализовать объект поиска до наступления ночи. А это будет уже вторая его ночевка в этом прОклятом лесу, без костра и сухой одежды. Вертушка работала до темноты и снова без результата. Практически с момента вылета, пострадавший на связь не выходил и больше на звонки с борта не отвечал. К заходу солнца оба его телефона отвечали лишь - «аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети». В предположениях остается самое худшее. Скорее всего аккумуляторы обоих телефонов полностью разряжены.

Пешие группы не прекращают работу ни на минуту, карта леса медленно, но верно, покрывается сеткой пройденных треков. Поскольку передвигаться пострадавший в таком состоянии уже не может, есть надежда что уже закрытые группами участки леса проходить повторно не придется.

Уже практически ночью, еще один борт ВПСО «Ангел», оборудованный тепловизором, возвращаясь с поиска в Одинцовском районе, зашел в зону ПСР в попытке осмотреть открытые участки через тепловизор. К сожалению, к тому моменту погода серьезно ухудшилась. Туман и отсутствие вертикальной видимости не позволили даже начать выполнять осмотр. Выполнив один проход над лесом, вертолет ушел на место базирования в Хелипорт Москва.

Несколько десятков подготовленных поисковиков в лесу, четыре вылета вертолетов, два телефона и компас, а ситуация с момента прихода заявки на поиск пострадавшего никак не улучшилась. Пострадавший все еще в лесу, состояние его ухудшается и нет хоть сколько-нибудь достоверных данных о его местоположении.

Ночь проходит в напряженной работе. Часть групп плотно закрывают два огромных куска леса и овраги на западе от точки входа. Одной группе ближе к утру удается найти проход через реку на севере, которая до этого момента считалась непреодолимой. Это значит, что зону поиска с севера придется расширить, до следующего линейного ориентира. С рассветом в штаб прибегают родственники. Всем им на телефоны пришло СМС о том, что один телефон пострадавшего снова в сети. Они настоятельно просят «засечь координаты телефона»… приходится объяснять, что такие «фокусы» бывают только в кино, а в реальной жизни это неосуществимо на данном этапе.

Дочь пострадавшего глядя в глаза робко задает вопрос:

- Вы же не уедете?

Для нее волонтеры - последняя надежда.

Не уедем… даже если не можем, как в фантастических фильмах, засечь координаты телефона, будем работать с тем, что есть. Имеем то, что имеем. Телефон в сети, а значит аккумулятор еще жив. Набираю пострадавшего. Короткий список вопросов. Быстро выясняем что пострадавший не только слышал, но и видел вертолет около 17-18 часов прошлых суток. Быстро инструктирую деда чтобы берег заряд телефона, внимательно слушал и смотрел в небо, и обязательно отвечал на звонок телефона если он слышит или видит вертолет.

Ответы пострадавшего выглядят более чем адекватно. Создается иллюзия что человек на том конце провода все понимает и готов действовать согласно полученной инструкции.

Готовим пятый борт на этот поиск. Тщательно анализируется трек второго вылета. Сопоставляются все полученные данные. По последней информации, полученной от пострадавшего, он не сходил с места со вчерашнего дня. Он видел вертолет и остается на том же самом месте. Остается только найти это самое место… всего лишь найти.

Курим, красимся и валим!

В экипаже трое. Саша (Лодочник), Алексей и я… делаем один круг над лесом стараясь максимально повторить трек второго вылета. Далее я набираю номер нашего объекта поиска.

- Николай, слышите, видите вертолет?

В ответ в трубке лишь звуки возни и тяжелое дыхание.

Закладываем вираж, Саша набирает скорость до максимальной. Пока телефон на связи, пока мы слышим то, что происходит в трубке под нами, нам нужно успеть облететь как можно большую территорию. Мы напряженно вслушиваемся в звуки телефона, мы все еще надеемся услышать лопасти. Минимальная высота, максимальная скорость, крены на пределе. Я периодически пытаюсь заставить пострадавшего отвечать на мои вопросы о том слышит ли он вертолет.

Наконец… внезапно… через шум и треск мы улавливаем одно слово… тихое, слабое «слышу».

Мы где-то рядом. Саша нещадно утюжит лес под нами, три пары глаз пытаются разглядеть на подстилающей поверхности хоть что-то, что подсказало бы местоположение нашего объекта поиска. При очередном моем запросе, слабый голос практически шепотом ответил «вижу».

Напряжение нарастает. Пострадавший точно видит вертолет. Получается у нас есть хотя бы направление поиска. Связь срывается…

- Высадили? (с досадой спрашивает Саша)

- А кто его знает… (я раздосадован не меньше, но продолжу дозваниваться именно, потому что ОП нас ВИДЕЛ!)

Телефон снова в сети. Я набираю и повторяю одну и ту же фразу.

- Николай, слышите, видите вертолет?

Перед самым моим повторным запросом в гарнитурах снова раздается шепот пострадавшего. Алексею очень быстро удается разобрать слова «вон он». Точно… мы слышали именно это «ВОН ОН». Пострадавший снова видит вертолет. Мы снова встаем в вираж. Пытаемся разглядеть под собой хоть что-то похожее на человеческую фигуру. Под нами лес, огромные кроны елей, разлившийся ручей, текущий через заболоченные полянки, слева и справа молодые и очень густые посадки. Визуально мы не можем определить с какой стороны пострадавший мог нас видеть. Телефон снова недоступен… и на этот раз мы практически хором соглашаемся с тем, что аккумулятор сел окончательно. Три дня в лесу, несколько длинных звонков с воздуха… ну какие шансы что телефон еще жив?

Посадка в штабе. Надо понять, что делать дальше. Мы напряженно пытаемся накидать план действий исходя из полученных данных.

Тем временем, в Москве, вся группа, организовавшая вылет, снова напряженно вслушивается в запись трансляции с борта. Они пытаются сопоставить трек вертолета с ответами пострадавшего.

Пока мы втроем напряженно морщим лбы, пытаясь придумать что мы можем сделать еще для того, чтобы вытащить из леса человека с ДВУМЯ!!! С ДВУМЯ (мать их) телефонами, Катя Жилкина присылает точку… Точку с координатами, которую надо проверить. Это невероятно, но по трем, еле слышным, ответам пострадавшего она нашла место наиболее вероятного нахождения объекта поиска. Ровно этот же самый момент приходит СМС о том, что «абонент снова в сети». Невероятно. Аккумулятор телефона все еще жив. Мы с Алексеем отправляемся в штаб с посадочной площадки, Саша взлетает на дозаправку и продолжения работ по поиску пострадавшего. Сразу после получения координат, из штаба выдвигается поисковая группа. Координаты находятся на севере, за рекой, которая до прошлой ночи считалась непроходимой, пока не был найден переход в километре западнее основного направления. В штабе только что вернувшиеся группы. Все уже практически без сил. Ни у кого уже нет сменного сухого комплекта одежды. Спустя примерно 30 минут рация координатора оживает запросом от группы, ушедшей на проверку данных, полученных при крайнем вылете вертолета.

- Нашли корзину.

В штабе резко возрастает напряжение.

Снова вызов.

- Кепка была у нашего ОП? Белая с желтым…

Очень быстро опрашиваются родственники на предмет кепки. Нам нужно описание без подсказок. На вопрос была ли кепка, родственники уверенно отвечают, что была… белая такая, с желтым и надписью…

Заря просит группу отработать весь квадрат на отклик. Вытоптать все что только можно.

Спустя пять минут от группы приходит долгожданное

- Отклик!

Это значит, что пострадавший откликается. Прикидываем расстояние 2 км, по прямой.

На помощь группе выдвигаются все силы, находящиеся в штабе. Я скидываю в чат вылета данные о корзине, кепке и отклику.

В лесу тем временем группа отчаянно пытается локализовать пострадавшего. На каждые 4-5 окриков от группы приходит слабый отклик пострадавшего, больше походящий на мычание. В группе двое - Таня «Филл» и «Перец». Если пострадавший и дальше продолжит играть в молчанку, локализация отклика может затянуться, а состояние пострадавшего ухудшится, будет ли он при этом продолжать откликаться непонятно.

Татьяна принимает сложное, но совершенно оправданное решение. Нужно достучаться до сознания пострадавшего, вытащить его в реальность, пока не стало поздно.

- Кричи пока я до тебя не дойду! Кричи, не переставая!!! Кричи как можно громче!!! Не будешь кричать, я тебя не найду!

Эти слова заставили деда прийти в себя. Он начал кричать… Начал кричать непрерывно. Он точно не хотел остаться в этом лесу навсегда. И с каждым его криком поисковая группа подходила все ближе и ближе.

Штаб в это время терпеливо ждет информации. Всем понятно, что три отметки – корзина, кепка, отклик, это однозначное обнаружение объекта поиска, но какое время это все займет никто сказать не может.

И вот наконец от группы в лесу приходит то самое:

- Найден, жив! Требуется эвакуация.

В штабе крики и аплодисменты, мне кажется, это слышал весь поселок. Практически сразу вокруг появляются родственники. Они не могут поверить в происходящее… Они уже потеряли надежду. И вот именно в этот момент… Сработало то, что нарабатывалось годами. Методики поиска, приемы работы с телефоном пострадавшего. Все это вместе наконец дало результат!

На эвакуацию уже вышли. С группой эвакуации выходит и один из «ангелов» - Алексей. Возможно, он сможет подобрать недалеко от места обнаружения площадку для посадки вертолета. 2,5 километра на носилках, через лес и реку это очень много.

Тем временем Лодочник уже вылетает в зону ПСР с пометкой MEDEVAC в флайтплане.

Группа довольно быстро доходит до точки эвакуации. Пострадавший обезвожен… и к сожалению, внятно отвечать на вопросы все еще не может. Площадка подобрана, вертушка на подходе. Мы тем временем забираем дочь нашего грибника и едем на посадочную площадку около СНТ, до которой 2,5 км. И ближе сесть просто негде. Заранее вызвана скорая. Все готово для завершения этой тяжелейшей поисковой операции.

Посадка в лесу без выключения. Быстрая погрузка пострадавшего в вертолет, Алексей занимает место справа и буквально через пару минут, Саша бережно сажает вертолет в поле, рядом с дорогой. Именно сюда придет вызванная заранее скорая.

Посадка… выключение

Объятия отца и дочери… долгие… со слезами, в полной тишине… Говорить нечего… слова не нужны.

Все всё понимают. Шансы таяли просто на глазах. Мы испробовали всё и даже больше.

Этот телефонный разговор с борта вертолета вполне мог оказаться последним в жизни этого грибника.

Но все задействованные в поиске и на земле, и в воздухе, бились за этого деда до конца. Мы просто не имели права ПРОДОЛБАТЬ в лесу человека с ДВУМЯ ПОЛНОСТЬЮ ЗАРЯЖЕННЫМИ ТЕЛЕФОНАМИ.

Два штаба поиска (земля и воздух), пять вылетов вертушек, восемнадцать поисковых групп… сотни километров треков и… два слова по телефону – «ВОН ОН». Тихие, едва различимые, но такие важные.

Потянулись минуты томительного ожидания СМП.

Пока ждем скорую, успеваю кратко опросить пострадавшего. Начав принимать жидкость, он уже стал понимать, что с ним произошло. И уже адекватно оценивает свое состояние на тот момент, говоря о том, что воспринимать что-либо в лесу получалось не всегда.

Три дня и две ночи в лесу… мокрые спички не оставили шанса развести огонь.

Обезвоживание отключило сознание практически полностью.

Но он выжил.

Мы летаем в небе. Крутимся там, как на детской карусели «ветерок»… мы делаем свою работу.

Тем временем пешие группы ДПСО «Лиза Алерт» по пояс в болоте и в буреломе, ломятся через лес. Мы видим вас иногда сквозь черноту ночи по мечущимся лучам фонарей в лесу, по ярким всполохам оранжевых курток в листве днем. Мы знаем какова на вкус ваша работа. Знаем, что такое бессонный штаб… Иногда мы спускаемся с небес на землю чтобы самим хлебнуть болотной жижи… чтобы знать почем он ваш волонтерский хлеб.

Спасибо вам… именно на вас львиная часть работы по выводу из леса тех, кто может остаться там навсегда.

P.S. Берегите себя, Лисы…

http://angel.aopa.ru

https://lizaalert.org

Как китайцы лес в Сибири уничтожают

Шедшего к Путину шамана отправили в психбольницу

В Иркутской области очередной хлопок. Его раскаты были слышны в соседних населенных пунктах. Слегка пострадали три человека, у всех легкие ожоги, все от госпитализации отказались

Будьте осторожны с газом - не доводите своё имущество до хлопка, вот некоторая картинка серьёзности ситуации:

Под Барановичами в землянке живет человек: «Я на бутылках имею больше, чем рабочие на заводе»

Журналисты "Нашей нивы" взяли интервью у 47-летнего Сергея живущего в лесу недалеко от Барановичей. 

«Кто там? Милиция? — на стук откликнулся сонный голос. — Нет? Сейчас открою».

Сквозь стекло в двери видна зажженная свеча, фигура хозяина — он поднялся с кровати и отпирает дверь.

«Я так и думал, что рано или поздно и журналисты приедут, — в полумраке говорит мужчина, — в последнее время я стал популярным, «шпана» окрестная настоящие паломничества устраивает, чтобы на меня посмотреть. И откуда только они все знают… Чувствую, скоро придется переезжать».

«Мы вас не…»

«Вот на «вы» не надо, давайте сразу договоримся. Ненавижу. Последний раз меня на «вы» на суде называли. Поэтому можно просто — Сергей. Устраивайтесь», — приглашает хозяин.

«Землянку два месяца устраивал»

В землянке у Сергея тепло, а после зимнего леса даже жарко — землянка хорошо обогревается буржуйкой, а еще вдобавок оббита коврами. Часть «комнаты» занимают кладка дров и стол, на котором — тарелка, свеча и старый радиоприемник. Сам Сергей сидит на кровати, одет в треники и майку. С гладко выбритым лицом и без характерного запаха, он совсем не похож на стереотипного бомжа.

«Землянку я месяца два строил, начал в прошлом октябре, — закуривая, рассказывает Сергей.

— Жизнь приперла так, что пришлось в лес идти.

Яма здесь, к счастью, уже была, я ее лишь немного углубил, стены подровнял, потом крышей накрыл. А все, что здесь есть, я на свалках отыскал: дверь, кровать, тумбу. Ковер, например, который к потолку прибит: он весь пыльный был! Щеткой по нему прошелся — и хоть на рынок выноси! С кроватью такая же история. А вот буржуйку пришлось поискать — выкупил на металлоприемке. Так прошлую зиму и перекантовался. А теперь в тепле живу, еще и одежду у трубы сушить можно».

С произносимых без сожаления слов понятно, что условия жизни Сергея удовлетворяют — холодильником ему служит яма со льдом, горячая вода тоже всегда рядом — можно взять на заправке, а мыться он раз в неделю ходит в баню.

«Не работают только бичи»

«Ну бомж я, и что? Мне теперь по подвалам шляться и клопов кормить? — рассуждает Сергей. — Нет, спасибо. Мне здесь хорошо: утром встал, дров нарубил, на свежем воздухе размялся. А дальше работать надо. Ведь сегодня жизнь такая: работают даже бомжи. Ничего не делают только лодыри, самые последние, я их называю «бичи» — это те, что под магазинами с протянутой рукой стоят, ищут, к кому бы в карман залезть.

А я вот город обошел — те же бутылки собрал, тот же картон, металл. Смотришь — уже и копейка есть. А что касается милиции — то я же никому не мешаю. Если бы иначе было — уже давно согнали бы».

«Мне с женщинами не везет»

На простой вопрос, что же привело его в землянку, Сергей отвечает неохотно — говорит, что дело путанное.

«Понимаешь, мне уже 47 лет, дочь есть и внучка, — скупо говорит хозяин землянки. — Дочь в США живет, замужем. Она у меня от первой жены — мы разошлись с ней некрасиво, из-за мелочей каких-то. Я и подумал: чего уж ту несчастную однушку делить? И ушел. Давно это было. Мне вообще с женщинами не везет — не понимаю я, что им нужно. Они хотят, чтобы ты и деньги зарабатывал, и рядом все время был. Но так не бывает!

Сколько раз я потом еще заводил отношения, все впустую: тянет меня куда-то, не могу на месте сидеть. Жизнь меня побросала — и в России жил, и здесь. Раньше работал в Москве, но уже не езжу: здоровье не то, да и «кидают» часто. Бандитские там нравы».

«Хочешь в Европу? Так и ты живи по-европейски»

Монолог хозяина прерывает скрип двери — черная кошка прошмыгивает с улицы в землянку.

«Это моя красавица — Бетти. Научилась сама дверь открывать — лапой. Представляешь? Однажды жизнь мне вот так спасла — выпил я как-то, заснул не буду скрывать, с сигаретой в руке. Матрас от нее начал тлеть. А я сплю, ничего не слышу. И Бетти, видимо, как-то это почуяла — сама открыла дверь, начала по мне прыгать, лицо царапать. Я просыпаюсь — а тут дыму-дыму!»

После того случая, по словам Сергея, к алкоголю он относится осторожнее: пьяным спать не ложится.

«Я не алкоголик. Если есть что, то могу выпить, конечно. Но не так, чтобы у меня «трубы горели» — лучше чего поесть купить, чем все переводить на пойло. Здоровее буду.

А белорусы действительно много пьют. Меня задолбало уже по лесу мусор убирать: что ни день новый пикничок и новые бутылки валяются. Стыдно. А еще названия эти — «Евроопт», «евроремонт». Смешно это.

Хочешь в Европу? Так и живи по-европейски. А то сами еще и задницу не научились подтирать, а уже пальцы — веером, и говорят — «евро». Разве швед или немец вот так бросит мусор себе под ноги? Да он сто, двести метров, если нужно, пройдет до мусорки.

Ох, не завидую я лесничему. Ведь что он может сделать? Гуляет компания из десяти «рыл», например, — так что, ты к ним подойдешь и замечание сделаешь? Никогда! Хорошо еще если только пошлют, а то ведь и голову могут проломить. Я бы и сам, если честно, пошел бы в лесничие, мне нравится жить в лесу. Я же вижу — этот гай умирает: его короед грызет, деревья гниют, давно не чищенный».

«Приходят ко мне поесть»

«Почему не пойдете работать? Что не дает?» — спрашиваем у Сергея. Тот недолго искренне смеется и начинает объяснять: «Смотри, я на бутылках только и металле около четырех миллионов в месяц имею. А если постараюсь, то и все пять, — убеждает Сергей. — А что мне государство предложить может? Работу за два-три миллиона? И зачем она мне?

Вот история из жизни. Пришел ко мне недавно знакомый, работает на одном из заводов в Барановичах. И что ты думаешь? Он мне говорит: «Серега, я пить не хочу, дай мне поесть». И это не мои фантазии — у человека кредиты, жена и двое детей, которых накормить надо, в школу собрать. Он на работу ходит три раза в неделю, поскольку завод «стоит», а есть хочется все семь дней. Человек даже тот ноутбук, который дочери брал в кредит, в ломбард внес, чтобы с банком рассчитаться. Вот так и живем. И не он один такой в городе.

А наш господин президент или как его там, Лукашенко, нарекает на дармоедов. Так приезжай ты сам сюда и посмотри, как люди живут! Разберись! А то сказать просто, мол, давайте там кого-то заставим работать — это, я полагаю, неправильно».

«Я призываю работать мозгами»

«Умирать буду — не пойду просить. Я так воспитан, в интернате рос. У меня нет такого — идти и кого-то просить. Ну здоровый же мужик, 47 лет! Ушел из семьи, из дому — значит, буду жить в землянке. Но идти и просить кого-то, вешать на других свои проблемы? Извините…

Нечего есть? Иди бутылки собирай. Мало денег? Не выпивку покупай, а хлеба горбушку. Нет чего курить? Не кури, нечего стрелять. С чего это мне кто-то должен помогать? Вон, сколько детей больных — пусть им помогают. А я мужик или не мужик?»

Сергей завершает философские размышления, молча задумывается и говорит на прощание:

«Знаете, что я из этой жизни вынес? Несколько полезных вещей, которыми могу поделиться с другими. Первое — я призываю пользоваться своими мозгами. Они у каждого есть, но не у всех задействованы. Я тоже без мозгов жил раньше, но лет пять назад научился немного или шевелить.

А во-вторых, никогда не лезьте в чужие дела. Живите своей жизнью и будете счастливы — хоть в землянке, хоть в пентхаусе. Ну ладно, уже ночь, засиделись мы».

Сергей выходит из своего жилища, разгоняет фонариком ночную тьму и лучом света показывает: «Держитесь вон того направления, пройдете немного — увидите огни заправки, а там и город, другая жизнь. Прощайте».

Сергей закрывает за собой дверь, в ночном лесу исчезает отблеск свечи. 

Camino de Santiago

Путь свято́го Иа́кова(исп. El Camino de Santiago) — паломническая дорога к предполагаемой могиле апостола Иакова в испанском городе Сантьяго-де-Компостела. Ну, если точнее, была одна тропа когда-то давно, сейчас их примерно дюжина и часть с вариациями, одну из них я сравнительно недавно прошел.

Дальше будет экскурс в историю Испании, немного католичества и 30 фотографий Испании.

История:
К концу IXго века, исламский мир завоевал Иберийский полуостров почти полностью, вот для наглядности - как это выглядело:

Монастырь в La Espina, здесь можно переночивать, если хочется почувствовать себя прямо труёвым монахом

Salas - очень старый город, ровестник первых пилигримов

Избушка на курьих ножках. А точнее домик для сушки рыбы, злаков и овощей. Кстати, тема чисто астурийская, даже в Галисии они другие.

Tineo. Там внизу в облаках утопают поселки.

Решил сэкономить день пути, пошел по Ruta Hospitalieres. Пришлось лезть в горы, зато вид какой, тут видимости километров на 40 будет.

Грибы. Они там есть. Почти всё привычное для средней полосы России - Белые, подберезовики (и обабки и черноголовики), сыроежки в ассортименте, лисички, солонина (волнушки, серушки, черные грузди, подгруздки), маслята, опята, вешенки. Мухоморы конечно ж тоже. Не видел подосиновиков никаких, не видел моховиков.

Grandas.. Видете городок вдали. Мне туда. Только мне сначала спуститься с 1км почти до уровня моря, а потом на 800 поднятся, а снизу река, через мост петля получатся 14 км. Близок локоток, короче.

Вот кстати река, и облака настоящие. Сухим было только содержимое рюкзака.

Копанину можно найти за любой период. Вот эта колонна это римское наследие. А можно найти и кельтское. Кельтским наследием тут гордятся, кельские трискели и кресты в каждой сувенирке

Тоширо-сан, он из Франции шел, в свои 70 крепкий старик. 800 км без знания какого либо европейского языка. На мои нелепые конишива, домо аригато и сайонара, чуть не расплакался.

Эвкалиптовый лес пахнет волшебно в жару и после дождя.

Вот он - Catedral de Santiago de Compostela.
..и почти все кто перед ним, это такие же паломники. Кто-то прошел от Ферроля 110км, кто-то из Овьедо, кто-то из своего дома, где-то в Милане начал и.. дошел.

Самая сухая пустыня Земли неожиданно начала цвести

Как сообщает Reuters, накануне в Атакаме прошли дожди, которые и стали причиной цветения.

Атакаму прозвали "цветущей пустыней", ведь устойчивые семена и луковицы в ней выдерживают суровую погоду и каждые несколько лет весной появляются в виде цветов. Однако недавние проливные дожди, вызванные явлением Эль-Ниньо, заставили их зацвести раньше.

По словам ученых, цветения еще недостаточно, чтобы официально считаться возникновением "цветущей пустыни". Но в ближайшие несколько недель ожидается еще больше дождей, что может привести к цветению на более обширной территории.

Последний раз раннее цветение Атакамы наблюдалось в 2015 году.