sfw
nsfw

Результаты поиска по запросу "Когда люди раздеваются перед людьми"

X-Men
люди
Приколы над людьми
приколы с людьми
Виола(БЛ)
Двадцатьвторой
Двадцатьвторой
Фанфики(БЛ)Бесконечное летоRu VNВизуальные новеллыфэндомыДубликат(БЛ)Юля(БЛ)Виола(БЛ)Толик(БЛ)и другие действующие лица(БЛ)

Кошкин дом. (Дубликат, часть без номера) Окончание.

Часть 1 http://vn.reactor.cc/post/3449322
Часть 2 http://vn.reactor.cc/post/3452548
Часть 3 http://vn.reactor.cc/post/3459030
Часть 4 http://vn.reactor.cc/post/3463379

5 (Богиня?)

Прошел еще один цикл, последний цикл, отведенный Анатолием девушке-кошке. А в остальном — ничем не примечательный.
Наверху, «на материке», как говорили в поселке, уже распалась Империя. Старая система разрушилась, а новая еще не успела сложиться. Перемены докатились и до поселка: кого-то из обитателей возвращали на материк, кого-то просто сокращали. Старожилы, еще из первых поколений исследователей, ходили потерянные и работали больше по многолетней привычке, утратив привычные ориентиры.
Сворачивались военные, закрывая свои, неизвестные гражданским, проекты и сокращая присутствие до неполной роты, охранявшей имущество, которое пока еще не вывезено на материк.
А вместо уехавших появились новые люди: моложавые, в кожаных пиджаках, с красными папками в руках и уверенно-накатанной речью; и их товарищи, в пиджаках красных, черных джинсах, стриженые ежиком и неспособные связать без мата двух слов.
Так что об «оборотне» большинство населения поселка просто позабыло, тем более, что пошел устойчивый слух о полном закрытии филиала.
Девушка-кошку это не интересовало, она жила своей жизнью: общаясь с Виолой, наблюдая за жизнью людей, воруя еду в столовых. Однажды украв у одной из Лен пачку печенья, она оставила Лене на столе горсть орехов. Просто так. Нет, совесть за кражу ее не мучила, она не знала ни что значит «украсть», ни что такое «совесть». Бывшей кошке просто понравилась идея обмена. И идея подарков, с её практическим воплощением. То, что люди, кроме Виолы, либо от нее убегают, либо ее не замечают, стало привычным, и к людям она больше не подходила, наблюдая за их жизнью издалека.
Изменилось мировосприятие. То, что раньше казалось ей прорехами в туманном флере, постоянно висящем в воздухе, теперь воспринималось ей как тоннели в другой мир. Она шагала в них, на мгновение оказывалась в коридоре со стенами, сотканными из тумана, и следующим шагом уже выходила в нужном ей месте нужного ей узла Сети. Стали видимы входы и в другие тоннели, похожие, но другие. Девушка-кошка, несколько раз сунувшись в них, в дальнейшем этого избегала. Всякая попытка шагнуть в новый тоннель приводила ее или в место, заполненное людьми, большими домами и механизмами, или на пустую, продуваемую ледяным ветром равнину, украшенную только грудой черных камней. И то, и другое ее пугало, поэтому она сразу пряталась назад, в привычный ей мир, едва высунув голову и осмотревшись в новом месте.

— Виола, я оценил результат.
Анатолий и Виола сидели в медпункте и беседовали.
— … вот только, зачем ты это сделала?
— Мне показалось неправильным, что мы не даем им шанса. Просто уничтожаем их.
— Думаешь, ты первая? Сначала они хорошие, а потом в них просыпается. Нет, не зверь. Не знаю что или кто. И они начинают таскать людей, сначала сюда, а потом на… Не важно куда.
— А мне стало ее жалко.
— Жалко. Мне кошку жалко. Может быть, человека было бы жалко. А вот это существо, нет. Так что, не проси меня ни о чем. И не пытайся ее уговорить, спрятать или запереть, это бесполезно. В любом случае, она только думает, что гуляет сама по себе. А в нужное время она прибежит в нужное место и будет думать, что так и надо.
Так, ни о чем не договорившись, два заместителя руководителя расстались, недовольные.
— Что же с тобой делать, «существо»? — Час спустя спросила Виола. — И кто ты есть? Толя знает, но он молчит и он… практик. А я разглядывала твои клетки в микроскоп и ничего не поняла.
— Я незна-а-а-ю.
Виола повернулась спиной к окну и посмотрела на девушку, усевшуюся, поджав ноги и обернувшись хвостом, на диване.
— А что ты вообще знаешь? То, что ты в опасности, ты знаешь? То, что Анатолий вот-вот убьет тебя, ты знаешь? То, что тебе лучше залечь где-нибудь в пятьдесят лохматом узле и не отсвечивать месяца два, ты знаешь? — И мысленно дополнила. — «Ты знаешь, что я сама еще не уверена, правильно ли я сделала, или прав Анатолий?»
— А что такое «убьет»? — девушка безмятежно улыбнулась.
Попытаться объяснить девушке что такое смерть, заняло все оставшиеся до обеда три часа. Бесполезно.
— Я есть и вот меня нет? Так не бывает. Я была всегда и буду всегда.
— Ты трудная… Только обещай не показываться Анатолию на глаза.
— Я попробую. — Девушка улыбнулась чему-то своему и убежала из комнаты.
«Она попробует, — Виола потерла виски, — нечеловеческий разум. Чтоб ее. Как была кошка, так кошкой и осталась». Пора было возвращаться в поселок и работать: вчера Глафира привезла приказ о ликвидации филиала и передачи материальных ценностей и результатов научных разработок вновьсоздаваемой коммерческой структуре. И надо было решить: что отдать, что оставить, а что уничтожить, как будто этого и не было. И судьба отдельной бывшей кошки, которую Виола так и не приняла, как равную себе и к которой продолжала относиться, в глубине души, как к лабораторному животному, отошла на второй план. «Сумеет она не попасться Толе, значит сумеет, значит это уже проблема новых хозяев, попадется, значит так тому и быть, я пыталась до нее достучаться», — была последняя мысль, которую Виола посвятила бывшей кошке.

А у девушке-кошке неожиданные обстоятельства подарили еще три дня. Потому что Анатолию пришлось присутствовать на совместном совещании нового и старого руководства и обсуждать порядок передачи дел, и никакие указания на «особые полномочия» не помогли.
Девушка-кошка устроилась на крыше поселковой столовой. Скинув с себя платье, грелась на солнце и думала. Кажется, впервые в жизни. Все-таки Виоле удалось заставить ее думать, заставить шагнуть от животного «сейчас», к человеческому «настоящему». «Вот я есть, а вот меня нет. Как это — нет? Как вот этой осы?» Девушка ловко смахнула рукой надоевшее насекомое. Покрутила головой — нет ли у насекомого группы поддержки и опять легла, закинув руки за голову и глядя в небо. «Я помню, как я бегала на четырех… лапах и не умела разговаривать. Или умела? Не знаю, но люди меня не понимали. Я была меньше ростом и покрыта шерстью. Со мной жили двое: мужчина и женщина. А потом женщина посадила меня в мешок и унесла далеко. Я стала от нее далеко, как оса от меня. — Девушка опять подняла голову и посмотрела на трупик осы, откатившийся к самому краю крыши. — Но я прибежала, назад, а оса уже никуда не прилетит. Как и те мыши. Значит, если меня сильно ударить, то я уже ничего не буду понимать и чувствовать. Не буду двигаться, вообще, от меня останется только тело. Об этом говорила та женщина? А тем мышам было больно? Я вот разрезала себе голень — было больно, а если ударить так что «умру», то будет еще больнее? Надо будет поговорить об этом с той женщиной. И с тем мужчиной. Он, правда хочет меня «убить», он сильнее меня, но я быстрее».
Девушке надоело валяться на крыше и захотелось есть. Она поднялась, надела платье и прямо с крыши столовой шагнула на кухню. Сейчас, когда порядок после обеда наведен, у нее есть немного времени, пока не начнут готовить ужин. Девушка прислушалась, в столовой было тихо, только с крыльца доносился разговор. Разговор заинтересовал девушку, пускай она и не понимала почти ничего, но она любила наблюдать за людьми. Поэтому, неслышно ступая, она прошла через кухню и обеденный зал и встала спрятавшись за распахнутой дверью так, чтобы ее не было видно, насторожив свои кошачьи уши.
— И что ты думаешь об оборотне? — Один невидимый собеседник спрашивал у другого.
— О том, которого гоняли три месяца назад? Славная была погоня, только глупая. Что бы эти охотники с ним делали, если бы поймали? Мы не знаем и десятой доли о здешних местах. Мало ли, что за неизученная живность в поселок забрела. И теперь уже не узнаем. — Второй собеседник грустно вздохнул. — А в поселке за тридцать пять лет уже накопилось столько легенд, в том числе и об оборотнях. Мифы и легенды образованщины. Про черные алтари и жертвоприношения слышал? Ладно, слушай.

В общем, есть такая теория, что, кроме нас, сюда лезут или лезли обитатели другой реальности. Мы сосуществуем с ними в одной вселенной, но ощутить друг друга не можем. Просто не пересекаемся. А здесь мы и они чужие и, пусть не друг друга, а только следы, но попадаются. Это все подтверждается расчетами, но там столько переменных, что вывести можно что угодно. Так вот, тринадцатая экспедиция, когда создавала Сеть, натыкалась на вакуоли с примитивными каменными алтарями, расположенными там, где у нас стоит этот бронзовый мужик. Понимаешь? У нас репер узла, это бронзовая статуя. А у них — пирамида из базальтовых глыб. И на глыбах, прямо на базальте, оплавленные углубления, в форме ладоней. А в Справочнике написано просто: «Экспедиция №13 — изучение узлов четвертого порядка (эфемерных узлов)»
А вот дальше уже мистика пойдет. Мы проникли сюда, используя взрыв водородной бомбы, а они — человеческие жертвоприношения, и отпечатки ладоней, как раз остались от жертв. Они тоже люди, но у них совершенно другая цивилизация. И если что-то непонятно здесь, то можно приложить ладони к камню и получить ответ там. Или исчезнуть. Муж Бабули приложил. И исчез.
А потом трассу к тем вакуолям стерли из памяти ЭВМ, поставили двойной барьер, непроницаемый для людей и НБО, отчет экспедиции засекретили, а сами участники как-то быстро исчезли. Но и это еще не все. Говорят, что среди наших пионеров иногда появляются копии людей оттуда, и кончается это трагедией. Либо резней в узле, либо узел просто исчезает. Как попадают сюда из-за барьера? Да кто-ж их знает. Например в виде нейтринных колец. Для них-то все проницаемо. Вот и оборотни наши, вполне могут оказаться пришельцами с той стороны. Ведь так?

Девушка не сразу поняла, что обращаются к ней. А когда поняла — вздрогнула. Рассказчик, молодой темноволосый парень смотрел на отражение девушки в зеркале, висящем в тамбуре столовой.
— Ты у меня спрашиваешь? — Собеседник парня оставался невидимым. — Я человек практический, и люблю легенды слушать, а не придумывать. Ладно, побежал я, демонтаж у меня. А ты приходи через два часа, машина придет — будем твоё оборудование грузить.

Застучали шаги и невидимый собеседник сбежал с крыльца. А девушка-кошка продолжала стоять и смотреть в глаза парню. Хотела убежать и не могла. Хотела спрятать лицо, закрыв его руками, и тоже не могла. Было и тревожно, и радостно одновременно. И еще непонятное ощущение, смесь тепла и щекотки, разливалось по телу, беря начало где-то в районе диафрагмы.
— Ты удивительно красивая. — Первым нарушил молчание парень. — Не пойму, почему тебя назвали «оборотнем». Лучше я буду считать тебя нимфой или, знаешь, была такая богиня, женщина-кошка, а звали ее… Баст. Весьма положительный персонаж. — Парень шагнул в двери столовой.
Никуда он не пошел через два часа, так что лаборатория грузила оборудование без него. А в общежитии он появился только поздно вечером и на вопрос соседа по секции: «Где был?» — лишь тепло улыбнулся.
Они бродили, взявшись за руки, по всей Сети и говорили обо всем на свете. Парень находил очень доходчивые слова и за шесть часов сумел сделать то, что не смогла Виола. А она, она просто была. И показывала ему весь свой мир.
Они стояли на крыше Старого корпуса и смотрели, как Генда, на мгновение превращается в черный цилиндр, достающий до неба.
Они шли вдоль кромки леса, парень, в своих больших ладонях нес полную пригоршню малины, а девушка брала ягоду и клала её парню в рот.
Они купались в Зеркальном озере, где до воды можно добросить камнем, но нельзя дойти пешком и жарили на прутьях пойманную девушкой рыбу.
Они стояли перед пирамидой, сложенной из базальтовых блоков. «Значит это правда, — сказал парень, ежась от ледяного ветра, и долго держал руку над одним из отпечатков ладоней, но так и не приложил, — мне не о чем просить у мертвых». Потом он склонился над алтарем, над каменным желобами уходящими под основание пирамиды, над бронзовыми кольцами, вделанными в камень. Провел пальцем по значкам, вырезанным на алтаре. «Похоже на Египет. Но, наверное, это какой-то другой Египет».
— Знаешь, это плохое место, — сказал он девушке чуть позже, — не ходи туда, оставайся лучше местной богиней. Хранительницей этой земли. Завтра я уеду, но я буду помнить, что любил настоящую богиню. Прощай.
— Прощай. — Ответила девушка. — Но однажды я приду за тобой. Что толку от хранительницы, если эта земля существует, только пока на нее смотрят люди?
Она подала ему руку и провела по туманному коридору прямо на площадь и там, в тени памятника, они поцеловались в последний раз. А утром, она лежала на крыше столовой и смотрела, как на площадь выехал автобус, как оттуда выгрузились приехавшие, в том числе и смутно знакомая рыжеволосая девушка, как в автобус садились уезжающие, а вчерашний парень, прежде чем скрыться в автобусе, долго смотрел на то место, где засела девушка. Он не мог ее видеть сквозь деревья, но безошибочно угадал направление. А потом вскинул руку в прощальном взмахе и полез в автобус, а девушка плакала, впервые в жизни.
А потом ей стало так плохо, что она, забыв обещания, шагнула к черной пирамиде и, не задумываясь, приложила руки к углублениям в базальте.
— Что ты хочешь? — Прошелестело у нее в голове.
— Забыть!
— Хорошо. Завтра ты забудешь, не навсегда, но надолго. Может быть даже на всю твою нынешнюю жизнь.
— Подожди! Я не хочу забывать!
— Ты хочешь отменить то, что уже решено? Тогда ты должна принести жертву. — И углубления под ее ладонями исчезли, сравнявшись с поверхностью камня. Что-то брякнуло под ногами — нож. Она подняла его, подержала в руках и уронила на землю. Делать у пирамиды было больше нечего и девушка-кошка вернулась в привычный лес.

Анатолий лежал, распластавшись животом на трясине, и пытался отстегнуть ружейный ремень. Паники не было, была злость «Бескрайнее болото, надо же. А Толяныч дурак и не поверил. Толяныч дурак. Вот были бы здесь горы, или нормальный лес. А тут… Место он для засады искал. Ну знал, что болото, ну почва колышется под ногами, а она возьми да провались — почва. Черт, карабин тугой, а пальцы скользкие».
Отстегнул. Забросил ружье на твердую землю, по соседству с полевой сумкой. Ремешок от полевой сумки и поясной ремень, уже связанные между собой были намотаны на левую руку Анатолия. Теперь нужно было зацепить одним карабином оружейный ремень за пряжку поясного ремня, а ко второму карабину зацепить нож в ножнах. И попытаться забросить его так, чтобы он зацепился за ствол одной из двух чахлых сосенок, росших на самом краю трясины. Проблема была еще и в том, что от каждого резкого движения тело Анатолия чуть-чуть погружалось, уменьшая шансы на спасение.
С третьей попытки Анатолию это удалось. Конец ремня с ножом закрутился вокруг ствола и Анатолий осторожно потянул. Сосенка начала угрожающе наклоняться в его сторону, выворачиваясь с корнями из слабой почвы. «Это ничего, это нормально. Я сейчас подтяну ее к себе и будет мне опора. Я пока еще не очень глубоко погрузился, мне бы только до твердого дотянуться». Сосенка наклонилась еще сильнее и конец ремня соскользнул со ствола. «…! Сколько я там выиграл? Сантиметров десять? Сейчас отдохну чуть и продолжу».
Но продолжить не вышло. Сосенка изменила свое положение, и зацепиться не получалось, а каждый бросок чуть притапливал Анатолия. Какое-то время спустя Анатолий выдохся. Он лежал, повернув голову, так чтобы можно было дышать и старался не шевелиться. «Темнеет. Скоро туман будет, тот самый. Если я не буду двигаться, чтобы меня не засасывало дальше, я, наверное, долежу здесь до тумана. А там уже не важно. Не хотелось бы, конечно. Я все делал, чтобы люди не попадали в лапы к этой мерзости, а сейчас вот сам жду тумана. Шестьдесят маленьких Толь, ничего не помнящих и живущих двухнедельными циклами, это тоже жизнь». Что-то потянуло его за левую руку — ремень от полевой сумки. Анатолий проследил глазами и увидел «свою» девушку-кошку. «Вот и встретились. Глупо». А та развернула буйную деятельность: поискав глазами увидела ружье и положила его стволами поперек сосенок-близнецов, обмотала конец ремня вокруг стволов и крикнула Анатолию: «Тяни!», сама взявшись помогать, а, когда Анатолий подтащил себя поближе, легла на землю и схватившись обеими руками за его правую руку, с неожиданной силой дернула его к себе. Что-то под ним зачавкало, когда трясина была вынуждена отпустить добычу.
Через час, уже в темноте, они сидели плечом к плечу у костра и сушили одежду. И девушка выглядела и разговаривала совсем не так, как два дня назад с Виолой.
— Я должна была позвать тебя с собой, но подумала, что неправильно звать тебя в таком состоянии. Ты бы согласился сейчас на что угодно, а зачем ты такой «доброволец» нужен?
«Трансформировалась полностью», — подумал Анатолий.
— А я должен убить тебя, а сейчас не знаю, что мне делать. Ты же трансформировалась? Так что теперь я просто обязан это сделать. А я не хочу.
— Преобразилась, — поправила Анатолия девушка, — и теперь, чтобы остаться такой, я просто обязана привести тебя на алтарь. А я не хочу. И, можешь меня убить. Все равно кто-то притащит сюда кошку и я опять воплощусь. И, может быть, вспомню то, что забуду завтра.
Трещали сучья в костре. Анатолий разглядывал девушку, доедающую его бутерброд. Сейчас она выглядела скорее безвозрастной и казалась то пятнадцати-, а то сорокапятилетней.
— Преобразилась и воплощаешься. Еще скажи, что ты богиня.
— Точно, Баст. Или Сехмет. Мифы Древнего Египта. Я еще не решила. Говоря вашим языком, блуждающее нейтринное кольцо, которое может материализоваться в достаточно интеллектуальном домашнем животном.
— А слов таких где нахваталась?
— Вытаскивала из памяти животных, — девушка пожала плечами, — животные все запоминают. Не понимают, но запоминают. Шучу. Мне рассказали и объяснили, а завтра я это забуду. Ну, ты закончил сушиться? Отвести тебя домой? Или ты здесь ночевать думаешь?

Девушка-кошка возвращалась домой. Шаг и ты прямо с автобусной остановки оказываешься в тоннеле со стенами, сотканными из тумана: одна стена розовая, как небо на восходе, а другая — молочно-белая, как облака в полдень. Еще шаг, и ты оказываешься у себя, в одной из квартир, пусть сегодня это будет лесная поляна. Там такая удобная ветка, не высоко нависающая над землей. И есть зажигалка, которую подарил тот человек, на прощание. Можно развести костер, а самой запрыгнуть на ветку и смотреть на пламя сверху, как оно разгорается, пожирая сучья и как оно умирает, когда пища заканчивается. Смотреть, как бегают красные искры по остывающим углям, а потом уснуть. А проснувшись спрыгнуть вниз, прямо с ветки, прямо к погасшему костру. Потрогать тыльной стороной ладони ещё теплое кострище и убежать к озеру умываться, а оттуда — на промысел еды. Девушка-кошка остановилась, выбирая, куда ей шагнуть, когда услышала плач.
Плакала девочка, лет семи-восьми. Плакала где-то не далеко, за одним из выходов. Плакала горько и безнадежно. И девушка-кошка не задумываясь шагнула туда.
— Что стряслось у тебя? Расскажешь?
Девочка. Рыжая. Конопатая. Вся зареванная. В красной футболке и шортах. С плюшевым медведем в руках, в которого всхлипывает, уткнувшись лицом. Сидит в круглом пузыре, со стенками из того же тумана. И в то же время, вторым каким-то зрением девушка-кошка видит за этой мелюзгой статичную картинку: девушку, сидящую на полу в каком-то сарае, в сарае тоже клубится туман, сквозь туман просвечивают деревянные стены и потолок.
— А я тебя помню. — Сквозь всхлипы говорит девочка. — Я тебя видела в поселке год назад. Ты тогда была кошкой, а теперь выросла.
— Я тоже тебя помню. — Отвечает девушка-кошка, присаживаясь рядом и обнимая девочку хвостом. — Ты была большой, а стала маленькой. Ты обещала, что мы еще встретимся, вот и встретились. Так что случилось у тебя?
— Я. Я осталась Сёмку ждать, а его нету и нету. И теперь мне страшно. И назад я уйти не хочу, потому что Сёмка где-то здесь. А если уйду — ему совсем плохо будет. У него никого кроме меня нету. И мне плохо будет.
— Ну так пойдем. — Девушка-кошка поднимается на ноги и протягивает руку. — Ты пойдешь со мной?
— Куда?
— Туда, где тебя обязательно найдет твой Сёмка.
Девочка доверчиво хватает девушку-кошку за руку. И они идут по тоннелю сотканному из тумана, правая стена которого молочно-белая, а левая — розовая, как облака на восходе. Девушке-кошке достаточно одного шага, а вот девочка так не умеет и приходится идти дольше. Но это ничего не значит, потому что здесь, в тумане, время и расстояния — вещь субъективная.
— Только… — заговаривает девочка, — я была большой, и Сёмка — большой. А сейчас я маленькая. Он же может меня не заметить. Или не узнать.
— Захочет — заметит и узнает. Но твоему горю можно помочь. Только ты должна будешь поделиться.
— Чем? У меня же ничего нет, только медведь.
— Собой. Не бойся, это не больно. Ты ничего не потеряешь и ничего не почувствуешь. Просто у тебя появится много сестренок. Похожих на тебя, но других. Совсем большой ты не станешь, но наполовину подрастешь. Где-то до границы детства. Дальше у меня силы нет, дальше — сама.
— Я согласна! — Не задумываясь восклицает девочка.
А девушка-кошка чувствует, что ее ладонь сжимает не одна ладошка, а сразу несколько десятков. Это странное место нуждается в обитателях-людях, без них его не существует, а заселить себя оно может только так.
— Вот мы и пришли. — Они стоят около одного из выходов из тоннеля: короткий коридор, сквозь легкую туманную завесу в конце которого видны железные ворота с прорезанной в них пятиконечной звездой. — Тебе туда. Вам всем — туда.
Ладошка (ладошки, все, кроме одной) отцепляются и девочка бежит, обнимая медведя, к воротам. Девушка-кошка видит, как коридор раздваивается и по каждому уже бежит по девочке. Потом еще и еще. Внезапно одна из девочек останавливается, разворачивается и бежит обратно.
— Спасибо, сестрёнка. — Обращается она к оставшейся девочке. — Ещё увидимся, киса! — Обнимает оставшихся и убегает к ждущим ее воротам.
— Прощай, тебе тоже туда. — Девушка-кошка легонько подталкивает в спину последнюю девочку.
Та идет, но у самого выхода оборачивается и машет рукой. И на зареванном лице проступает озорная улыбка. А девочка оказывается уже не девочка, а девушка. Молоденькая, еще одной ногой стоящее в детстве, но уже девушка. Бывшая кошка машет в ответ, делает шаг в сторону и оказывается на знакомой поляне. «Мифы древнего Египта закончились, осталась полусказка-полунаука, — думает она, — сутки отпущенные на жертвоприношение истекли и пора возвращаться в обычное состояние кошки-мутанта. Но это лучше, чем убивать того охотника на алтаре. Я Баст, а не Семхет». Она еще размышляет, не развести ли ей костер, но решает, что и так хорошо. Запрыгивает на ветку, устраивается на ней и засыпает, свесив вниз руки.

Доклад заместителя руководителя филиала НИИ *** Г-ва Анатолия Васильевича.

Секретно
Экземпляр: единственный.
Заместителю директора ИИБ АН СССР
Тема: «Куколка»

По результатам наблюдений, ожидаемый срок трансформации объекта — не позднее 05 июня 1992 года. Доставка объекта в институт, в связи с ликвидацией филиала, невозможна. Вследствие вышеизложенного, согласно Руководящей инструкции, и необходимостью оперативного реагирования, мною, по согласованию с руководством филиала, было принято решение об изъятии и ликвидации объекта.
В ходе оперативных мероприятий объект был блокирован и уничтожен 31 мая 1992 года в 20-32, в точке с координатами: Узел 22; квадрат 1134; квартал Ж6; в 550 метрах от центра квартала в направлении на репер Узла.
Расход спецбоеприпасов - 1 патрон.
В связи с тем, что данная точка находится в болоте, достать физическое тело объекта без применения тяжелой техники и осушения болота не представляется возможным.
Сфотографировать объект не удалось в связи с темным временем суток.
Приложения:
1. План местности с указанием точки захоронения объекта и привязкой ее к центру квадрата и реперу узла.
2. Образец тканей объекта (волосы).

Заместитель руководителя филиала ИИБ АН ССС Р, Г-в Анатолий Васильевич.
+9,7
Двадцатьвторой
Двадцатьвторой
Фанфики(БЛ)Бесконечное летоRu VNВизуальные новеллыфэндомыДубликат(БЛ)Юля(БЛ)Виола(БЛ)Толик(БЛ)и другие действующие лица(БЛ)

Кошкин дом (Дубликат, часть без номера) Продолжение

Часть 1 http://vn.reactor.cc/post/3449322
Часть 2 http://vn.reactor.cc/post/3452548

3

«Вот и начинается самая неприятная часть моей работы. Спасибо вам, люди! — Анатолий механически разбирался в следах, оставленных людьми и животными на лесной тропинке, и ворчал про себя. — До каждого под роспись доводится при получении допуска, и еще раз в шесть месяцев каждого здесь инструктируют. Но нет, стабильно, как по расписанию раз в два года, кто-то контрабандой провозит сюда кошку или собаку. «Ах мы ее так любим, так любим, ах она без нас от тоски пропадает!» Точно, без вас — от тоски. А с вами ее Толяныч в конце концов убъет. Можно подумать, что Толянычу это нравится. Любите домашних животных? Везите сюда черепаху. Ничего не случится, проверенно. Или рыбок. Да хоть канарейку. Нарушения, но глаза можно закрыть и сделать вид, что ничего не знаешь. Стоп!» Анатолий остановился, разглядывая след босой ноги, отпечатавшийся в высыхающей грязи. Достал из рюкзака рулетку, компас и фотоаппарат. «Судя по размеру и форме стопы — девушка лет пятнадцати. Ну да, сколько там той кошке было, год? Где-то пятнадцати или шестнадцати человеческим годам и соответствует». Анатолий отпил холодного чая из фляги. «Вот значит как. Значит трансформация завершилась полностью или почти полностью. Значит у меня осталось, ну скажем четыре месяца, это с запасом, пока она не стала представлять настоящую опасность. Прости меня, киса, но наши миры опасны друг для друга и ты как раз и есть одна из опасностей». Закончив замеры и записи он поднялся на ноги и пошел дальше, выбирая маршрут по одному ему известным правилам. «Самые близкие людям существа превращаются здесь в такое вот… С дикими животным почему-то ничего не происходит. Но вот кошек и собак здесь даже в виварии не держат».
Что-то мелькнуло впереди. Анатолий сделал шаг с тропы влево, слившись с кустами. Потом медленно потянул с плеча ружье, на ходу переключая селектор на нарезной ствол. Прицелился, чуть подавшись туловищем назад, выдохнул и задержал дыхание, и плавно потянул спусковой крючок. Довел его до середины и опустил оружие. Хорошо видимая в оптический прицел девушка шагнула и вдруг сделалась прозрачной, и пропала, как будто ее и не было. «По горячему следу взять тебя не получилось, — Анатолий стоял на том самом месте, где исчезла девушка-кошка, — придется вести осаду по науке. Не ты первая, киса, не ты последняя».

— Лет ей пятнадцать и человеческий облик она уже обрела. Как мужчина скажу, что весьма симпатичный облик. Из остаточных явлений: хвост, кошачьи уши и когти на руках и, как выяснилось, на ногах. — Анатолий положил перед Виолой и Глафирой Денисовной по фотографии. — Наверное, они так и останутся. Теперь о грустном: она уже научилась перемещаться между Узлами. Так что времени у нас — четыре месяца без запаса. Я думал — с запасом, а оказалось — без.
— Справитесь, Анатолий? — Глафира Денисовна закончила рассматривать фотографию и теперь смотрела на Анатолия.
— Справлюсь, но с помощниками мне будет легче. Мне нужен человек, который разгрузит меня от бумажной работы здесь и человек, который поможет мне в лесу. Оба из местных, чтобы не плодить формальности с допуском к секретным документам.
— Человек. — вопросительный взгляд исполняющей обязанности руководителя филиала сменился заинтересованным. — Способностей к активации у вас, кажется, нет… Хорошо, берите двоих из первого узла, на ваш выбор.

— Думал ли я двадцать лет назад, что закончу свою карьеру охотником на кошек? — Час спустя, уже у себя в кабинете, Анатолий беседовал с Виолеттой.
— Толя, хватит ворчать, это не кошка.
— Пока еще это кошка, — Анатолий невесело усмехнулся, — в почти человеческом облике, со сверхъестественными способностями, но кошка. А в прошлый раз на ее месте была собака. А все началось с овчарки Глафиры.
Виола понимающе покачала головой.
— Я знаю, почему домашние животные здесь становятся похожими на людей. На нашем маленьком острове доктора Моро. Мы оба знаем, почему они приходят к своим хозяевам. Но, почему они не превращаются в людей, хотя мозг у них вполне человеческий, я не знаю.

И жизнь в поселке потекла своим чередом. В нем появился новый обитатель: Женя из числа пионеров. Для непосвященных, в том числе и для себя самой, — племянница Анатолия, а для посвященных — еще один микс, в компанию к Мику и Сыроежкину, постоянно живущим в поселке. О непонятном существе все скоро забыли, поглощенные своими делами, тем более, что девушка-кошка больше не давала о себе знать. И еще Анатолий стал пропадать, когда на пол дня, когда на весь день, а когда и на несколько дней. Но, опять-же, жизнь в поселке текла и без него, а в части выдачи всяких справок и сочинения приказов, Женя успешно справлялась одна.

Где-то на материке зима перевалила через середину. Скоро февраль, скоро воздух запахнет весной, как всегда обещая перемены к лучшему и как всегда обманывая. А в мире бесконечного лета жизнь бывшей кошки стабилизировалась. Бывшая кошка перестала расти и менять облик и сейчас больше всего походила на девушку лет пятнадцати, какой она собственно и была, по кошачьим меркам. А из кошачьего у ней остались только втяжные когти, длинный хвост и, скрывающиеся под копной каштановых волос, треугольные подвижные уши. Все, как и описал Анатолий. Единственное, что он не разглядел — это вертикальные зрачки в желтых глазах. И её интеллект, интеллект пока спал. Интеллектом она пока оставалась не намного выше той кошечки-подростка, какой была еще полгода назад. Утром и вечером охотясь на мышей, дни и ночи она проводила подремывая или в Старом корпусе, или на одной из своих лёжек в лесу окружающем поселок. Часто же она скрывалась в центре какого-нибудь пионерского лагеря, прячась в кустах и наблюдая оттуда за жизнью пионеров. Лагеря решали и проблему с добыванием пищи, потому что мышами прокормить девушку, пусть даже миниатюрную, было сложно и ловля мышей давно уже превратилась просто в игру.
А если что-то чужое и поселилось в ней, то пока оно никак себя не проявляло. Беспокойство шло, скорее, снаружи. Девушке-кошке казалось, что что-то все сильнее и сильнее ограничивает ее свободу и это что-то рисовалось в ее голове в образе плотного, невысокого человека лет сорока с небольшим, с остатками темных волос вокруг лысины, с цепким и жестким взглядом. Несколько раз она встречала этого человека в лесу, несколько раз скрадывала, наблюдая из кустов, как он приседает над тропой, что-то на ней высматривая.

— Ульяна, можно вас на минутку?
— Я слушаю вас, Анатолий… Васильевич.
— Вы сейчас в будку, то есть на удаленный пост?
— Да. У меня…
— Не важно. Ульяна, у меня к вам просьба. Если вы увидите в лесах что-то необычное, или встретите кого-то необычного. Что-то выбивающееся из картины мира, то не пытайтесь с этим разобраться сами, а обратитесь к руководству. К руководству филиала, я имею в виду, а не Персунова-старшего. В крайнем случае, обратитесь ко мне. Вы меня поняли?
— Д-да, Анатолий Васильевич.
— Благодарю вас. И своему Семену передайте эту же мою просьбу.

Виола зачастила в Старый корпус. Придумала себе какой-то повод и, каждое утро, стала пропадать там. Армейцы, по ее просьбе, даже телефонную линию в Старый корпус восстановили. А Виола, придя на место, устраивалась за уцелевшим от разгрома столом и работала. Какой-то остряк назвал это место «дачей Виолы». Так и повелось:
— Виолетту Церновну не встречали?
— Так она на даче у себя. С площади пойдете на запад, по ближней к берегу аллее, пока не упретесь в калитку. А там через лес по тропинке, никуда не сворачивая, еще с километр. Не бойтесь заблудиться, дорога одна.
К счастью, посетителей было не много. Большинство обитателей поселка не любило выбираться за пределы его экранированной территории, даже в безопасные дни первой половины цикла. Максимум, это взять лодку и выбраться на остров Ближний.
«Некоторые наивно думают, что если они окружены со всех сторон водой, а сами находятся на просматриваемой во все стороны местности, то они в безопасности. И что они будут делать, если перед ними, прямо из воздуха сформируется вот такое?» — Виола, разговаривала сама с собой, рисуя в общей тетради девичью головку, но почему-то с кошачьими ушами. О чем говорить было не важно. Важны были интонация и тембр голоса.
Зафырчал и смолк внизу мотор Уазика, хлопнула дверца. К Виоле приехал посетитель. «Командир армейцев? Ему то что надо?» На лестнице раздались неторопливые шаги. «Не угадала».
— Приручаешь?
— Приручаю? Да, наверное, Глафира Денисовна.
Исполняющая обязанности руководителя филиала присела на краешек дивана.
— Будь осторожна, Виолетта. Однажды она спросит тебя человеческим голосом: «Ты пойдешь со мной?» А ты не сможешь ответить: «Нет».
— Глафира Денисовна, зачем вы мне страшилку, которой молодых солдатиков пугают, рассказываете.
— Да, в общем, ни за чем. Будь осторожнее. — Глафира Денисовна пожевала по стариковски губами и продолжила. — Как ты думаешь, откуда взялось население Узлов? Все эти пионеры?
«Что-то бабулю заносит», — подумала Виола, но ответила вежливо.
— Это же азы, их на вводном инструктаже читают. Это постепенно изменившиеся копии участников первой экспедиции и…
— Двенадцать, — Глафира Денисовна перебила Виолу, — двенадцать участников первой экспедиции, семь участников второй экспедиции, посланных спасать первую. Восемь удачных миксов. И восемнадцать несчастных случаев, связанных с попаданием человека в туман, за все годы. А в каждом узле, в среднем, по шестьдесят обитателей. Вопрос: откуда взялись еще пятнадцать? Прости, что не сказала раньше, думала — тебе это известно.
Глафира Денисовна поднялась, и, не дожидаясь ответа, вышла. Опять прозвучали шаги, где-то внизу завелся Уазик и Виола опять осталась в одиночестве.

"Страшилка", рассказанная "духу", рядовому С., "дедушкой", младшим сержантом М.. Отредактирована, мат удален.

Сигареты принес? Шаришь, давай их сюда. Ты сегодня в первый раз на ворота заступаешь, так вот, я тебя инструктировать буду. Про то, что спать нельзя, как сигнализацию проверить, еще про всякую муйню, это тебе в караулке расскажут. А я тебе расскажу про то, что офицеры не рассказывают. Помнишь Неделина? И то что он оборотня увидел? Вот об оборотне и расскажу. Нет, оборотень не сказка. Тот, которого Неделин увидел, он еще говорить не умел, а то мы Неделина больше бы не увидели.
Так вот, слушай сюда. Вводная: вот сидишь ты в будке и к тебе подходит то ли человек, то ли зверь. Может шерстью быть заросший, могут звериные уши или хвост быть, может быть весь как человек, но глаза, допустим кошачьи. Твои действия? Нет, убегать бесполезно. Он тебя запомнил и теперь найдет тебя и придет к тебе. Драться? Ты дурак? Ты царапины на будке видел? Он только лапой махнет и тебя нету. Но ты не бойся, сами они никогда первыми не нападают. Нет больше ответов?
Ладно, дедушка сегодня добрый, даже отжиматься не заставит. Если ты видишь, что оборотень далеко, то спрячься. Запрись в будке, заберись там под стол и сиди как в домике, пока смена не придет. А если добежать до будки не успеваешь, то сядь на корточки, а лицо уткни в колени, чтобы зверь твое лицо не увидел и не запомнил. Сам глаза закрой, чтобы его не видеть, а уши зажми руками, чтобы его не слышать. А то позовет он тебя с собой и песец. Куда позовёт? Знаешь, как у нас говорят, «в пионеры». А вот это уже сказки, я сам в них не верю, а Лёва верил.
Что за Лёва? Ну слушай, я же говорил — дедушка добрый. Я еще духом был, а Лёве уже приказ вышел, так что он в дембеля перешел. Умный, как здешние гражданские. Его отец в университет пристроил, только Лёва пять лет отучился и документы забрал. Не знаю я, что там у него вышло с университетом или с родителями, но только он документы забрал, его через три дня уже в армию позвали, и он здесь два года гражданских охранял.
Так вот, отправили как-то Лёву и еще одного этим гражданским помогать. Погрузили они ящики в автобус, сами сели, с ними еще двое гражданских, и поехали. Долго ехали, аж заснули все, а проснулись — лагерь пионерский. Взяли они вчетвером один ящик, занесли его в ворота, а там у ворот здание, вроде здешней химлаборатории, только заколоченное. И пожарный щит на нем, поверх дверей. Ну, гражданские берут этот щит и убирают в сторону, дверь отпирают своими ключами и внутрь. Заносит Лёва ящик в дверь, гражданские ящик открывают, а в ящике прибор какой-то. Они его включили и так включенным оставили. А сами назад к автобусу. Только щит пожарный на место вернули. А снаружи и правда — пионерлагерь. Только Лёва смотрит, а пионеры в нем какие-то взрослые. Ну где ты видел пионеров семнадцати лет? Ну и мелкие были, но и взрослые тоже. А тут еще к ним подходит пионерка: вот такие буфера. А сама спрашивает: «Привет, вы только что приехали?» Ну ей гражданский отвечает, что уже уезжают, погрузились в автобус и уехали. Лёва еще спросил у гражданского, почему пионеры такие старые. А тот говорит, что здесь еще и школа вожатых, в том лагере.
Опять они в автобус сели и дальше едут. Опять все заснули, а проснулись перед воротами. Опять пионерский лагерь. Взяли ящик, понесли его. Опять дверь за пожарным щитом. Лева думал, что старый прибор сейчас заберут, а новый поставят. А старого прибора-то и нету. А гражданские, как ни в чем не бывало, ящик оставляют и наружу. А там девка знакомая, и опять: «Вы только что приехали?» — как будто не узнала. А они в автобус и дальше. И так, пока все ящики не развезли. А потом гражданские приказали всё забыть, накормили, разрешили на пляж до вечера сходить и отпустили.
Понимаешь, шестьдесят одинаковых лагерей, а в них одинаковые пионеры. И среди пионеров, забыл как зовут, то ли Гришка, то ли Гошка. В общем, когда Лёва духом был, тот был дедушкой. И к этому Гошке оборотень приходил, а Гошка убежал. Своё отслужил, на дембель уехал, а через полгода Лёва его в пионерском лагере встретил. В каждом лагере. Не веришь? Вот и я не верю. А Лёва верил.
Что, в школу вожатых захотел? Знаешь, Лёва говорил, они там все как роботы ходили. И девка та, как робот подходила и спрашивала, и Гошка тот как робот мимо проходил, ни на кого не глядя. Я лучше дембеля дождусь и к нормальным бабам уеду, чем на шестьдесят человек расщепиться и ходить как робот.
Всё, утомил ты дедушку. Забирай одну, нет, черт с тобой, две сигареты и вали отсюда.

Анатолий допил чай и занялся своими записями. Было позднее утро и солнце успело раскалить воздух, но здесь, в тени деревьев, на берегу небольшого идеально круглого озерка было прохладно. Легкий ветерок шевелил листву, не спускаясь ниже вершин деревьев. Какая-то птица вспархивала, невидимая, в кустах. Альбомный лист был расчерчен на таблицу, в ячейках которой, в виде условных значков, Анатолием сейчас наносились обнаруженные им факты. И уже скоро, в расположении значков стал виден определенный ритмически повторяющийся узор. «Ты удивительно предсказуемая, — мысленно обратился он к бывшей кошке, — осталось посетить еще пару узлов и я составлю твое поминутное расписание, и тогда мне нужно будет просто придти и оказаться в нужном месте, в нужное время. Кто сказал, что трудно ловить черную кошку в темной комнате? Это только вопрос системного подхода и правильной методики. Хоть ты и прыгаешь по узлам сети, как кошка по мебели». Очень довольный собой Анатолий снял одежду и полез в озеро, решив, что заслужил небольшое поощрение. Искупавшись Анатолий собрал рюкзак, затушил маленький костер и отправился в сторону лагеря. Нужно было, перед отъездом в поселок, еще подарить здешней Лене альбом для рисования и коробку с красками, просто в благодарность за помощь. «Я сейчас вмешиваюсь в естественный ход цикла и очень может быть, что закрепляю в этой Лене, а через нее и в прочих, определенные навыки, ну и пусть. Совсем не вмешиваться не возможно. Начальство поворчит, мол поставлен охранять от вмешательства, а сам нарушает, но плевать. Выговором больше, выговором меньше. Главное, чтобы эта киса с материка сюда людей не начала таскать. Системе надо заселять узлы, а другого способа взять для них обитателей она не придумала».
Когда Анатолий ушел, кусты раздвинулись, и на поляну вышла девушка-кошка. Обошла по кругу место, где сидел Анатолий, то нагибаясь, чтобы рассмотреть следы получше, то отходя на несколько шагов. Присела на бревно, принимая при этом разные позы, подражая Анатолию. Потом сбегала к росшему на краю поляны лопуху, оторвала от него самый большой лист, подобрала с земли обгорелую щепку и, опять усевшись на бревно, стала имитировать процесс письма, периодически зажимая второй конец щепки в зубах и издавая различные звуки, которые все чаще и чаще складывались в двух-трехсложные сочетания. А когда ей это наскучило девушка-кошка со смехом отбросила лист и побежала к озеру. Не останавливаясь прыгнула в воду, чтобы вынырнуть уже на середине водного зеркала и, сжимая в зубах свежепойманную рыбину, по собачьи погребла к противоположному берегу. На противоположном берегу она вынула изо рта рыбу, встряхнулась по кошачьи, выбросила рыбу обратно в озеро и, опять засмеявшись, шагнула в открывшийся тоннель перехода. Смеялась она уже совсем по человечески.
+11,5
Arclide
Arclide
Фанфики(БЛ)Бесконечное летоRu VNВизуальные новеллыфэндомыСлавя(БЛ)Юля(БЛ)Виола(БЛ)лагерь у моряЛагерь у моря (БЛ)

Лагерь у моря 2. Часть 48. Финальная глава перед эпилогом (Продолжение в комментах)

«Люди. В каждом из нас скрыта как огромная любовь, так и дьявольская жестокость, божественная сила и критическая слабость, храбрость легендарного героя и страх самого жалкого животного. Многогранные существа, что в равной степени приближены как к сиянию жизни, так и к забвению смерти. За годы скитаний я стал своего рода, — ну, будем называть вещи своими именами, — расистом, и мало кого признавал себе равным, кроме homo sapiens. Почти все старейшие расы называют нас «жалкие смертные»… Ха… идиоты.

Разве что… дракондоры, или, как они себя сами называли, — драконьи жрецы. О, вот эти оказались вполне адекватными, хоть можно было договориться. А что до остальных… Я был поистине счастлив доказывать всем и каждому, насколько сильно они заблуждались, переходя мне дорогу. Когда пылали города надменных эльфов, когда рушились катакомбы уверенных в своей несокрушимости гномов, когда ударная волна стерла в пыль огромную зеленокожую орду, что имела глупость напасть на меня. Стоя выше всех, сминая врагов, защищая друзей, снося преграды и уничтожая опасности, я гордо называл себя тем, кто я есть. Я — это Я. Человек. Ничто так и не смогло остановить простого жалкого смертного… Люди — венец творения. Этот урок они запомнят надолго.»


Личный дневник Генды.



***



Ночь становилась всё темнее и темнее, мрак всегда становится непроглядным, перед тем переломным моментом, когда свет робко вступает в свои права. Время теперь перестало играть на стороне хищного альбиноса, с рассветом её преимущество сойдет на нет. Харди, породившая своим порочным разумом чудовищного монстра, передала ему как свою силу, так и свои слабости. Свет лишал альбиноса львиной доли сил.


Несмотря на это, Ехидна вполне могла отступить в тектонические катакомбы, а затем напасть уже следующей ночью, но… Демоница понимала, что рано или поздно тут будет ещё один враг, враг, с которым лучше сражаться отдельно. День, максимум два — и летающий пузырь доберется до острова. Док плюс вооруженный лайнер вместе взятые — они слишком крепкий орешек даже для неё. Альбинос самонадеянно думала, что ослабленный повелитель порталов, лишенный почти всей своей силы, будет уязвим. И это чуть не стоило ей жизни. В этот раз на одни и те же грабли она не наступит.


С Ехидной творилось что-то поистине странное. Никто не мог увидеть чудовищную мощь, что она излучает, но чувствовали всем нутром, как их окутывает противоестественный ужас. Да ещё сходили с ума детекторы аномалий на лайнере. Пауки, от мала до велика, вдруг разом дрогнули, сменив направление. Целая сотня шелестящих жвалами членистоногих в едином порыве бросилась к своей хозяйке. Они облепили её со всех сторон, образовав шевелящуюся гору из тел. Мгновение — и она поплыла, заколыхалась, превращаясь в кокон кипящей изнутри плоти.


— Это нехорошо, — пробормотала Хаку, поворачивая все камеры лайнера в сторону берега. На лице у красавицы появилось испуганное выражение, она сжала кулачки. — Совсем нехорошо! Никогда раньше она такого не делала!

— Трансформации, белая гадина меняет тело как ей угодно! — догадалась Виолетта Церновна. Она как никто другой следила за боем врага с мечницей, и старалась разработать стратегию по её устранению. Смогла же гетерохромный гений однажды загнать в угол даже Неуязвимую Рептилию! — Зачем ей столько материи?

— Без понятия, — вставил свои пять копеек Шурик. — Но лучше что-нибудь предпринять, пока не стало слишком поздно, не нравится мне происходящее.


— Артиллерия, вы слышали? — произнес Седой, обращаясь к орудийным расчетам. Кокон пугал всех и каждого, кто его видел.

— Да, капитан! — хором ответили солдаты, и грянул гром. Все пушки корабля отвлеклись от истребления ползущей на «Ленин» орды, разом разрядившись по кокону. Атаку поддержали и драконы-близнецы, закружив над врагом смертельный хоровод и поливая пламенем землю не слабее, чем арта. Синхронный удар канонады и раскаленного синего потока — аргумент в бою более чем серьезный. Но…

— Да ладно?! — Взгляд Виолы прикипел к мониторам. Стоило дыму рассеяться, как оказалось, что кокон даже не пострадал, словно его что-то защищает!


— Там какой-то энергетический барьер, — доложили аналитики, чудом собрав информацию с детекторов уцелевших дронов. Механические камикадзе кружили над полем боя, снуя между рвущими их в клочья обломками и плавящим армированный металл голубым огнем. — Мощная физическая преграда. Он совсем как…

— Как кинетическое поле Генды, — Виола, перебившая аналитика на полуслове, пришла в ужас от одной только мысли, что им противостоит сила, хотя бы приблизительно равная Доку. Даже работая на Организацию, этот человек ни разу не показал свою настоящую мощь. Для этого требовалось загнать носителя в угол, а он был умён, хитёр и труслив. Неплохое сочетание для агента. Враг опасен, но он не может быть всесилен, ведь так? А значит, есть шансы. — Поле. Или, во всяком случае, что-то очень на него похожее. Скорость, подобная защита… Кажется, наша гостья подражает Доку, а значит, у нее вполне могут быть схожие недостатки. Плазма!


По команде Виолетты Церновны, все солдаты разрядили прототипы оружия будущего, и несколько десятков плюющихся сгустков одновременно обрушились на колыхавшуюся под коконом плоть. Ещё раз, и ещё. Они легко прожигали первую защиту, но увязали в толстом хитине: для такой крупной цели огневой мощи слишком мало. Сгусток плоти тем временем рос, будто надувался изнутри, и постоянно пульсировал. Ритмично содрогался, так, словно…

— Черт меня побери, если это не сердцебиение… — Заворожено прошептала Виола, зачарованно приподнимаясь в кресле. Звук был слышен даже на палубе. Тук-тук, тук-тук, тук-тук… — Боюсь представить, ЧТО оттуда вылезет! Седой, быстро в хранилище, собери кого успеешь, и улетайте на оставшихся воздушных средствах эвакуации! Пару дирижаблей и вертолетов найдется! Боюсь, с лайнером покончено, надо спасти хоть кого-то…

— Но я… — попытался было оспорить приказ старый вояка, искренне считая, что долг капитана пойти на дно вместе с кораблем. Не увидит больше сына, ну и ладно, Ричард вырос настоящим мужчиной. — Пусть лучше моё место займет беззащитная девочка, и спасется она, чем пятидесятилетний старик. Я своё пожил, а умереть на таком корабле — чем не мечта?


В один момент кокон просто лопнул со страшным хлюпающим звуком. В воздухе ещё только оседала уносимая ветром невесомая паутина, а окрестности уже сотряс чудовищный по своей силе рёв. Он заставлял тела храбрейших, стоящих под сотней перестрелок бойцов, дрожать. Да что там солдаты — даже могучие драконы резко развернулись, инстинктивно стараясь отдалиться от того, во что превратилась Ехидна.


Оставаясь верна себе, она сражалась, используя подобное против подобного — меч против меча, клык против клыка. Превосходи, развивайся, уничтожай, поглощай. Фиаско в битве с Доком много лет назад вылилось в её эволюцию, как моральную, так и физическую. Форма для сражений с целой армией! Драконоподобный монстр колоссального размера, по габаритам приближающийся к небольшому крейсеру, он намного превосходил кружащих над ним близнецов. А по разрушительной силе приближался вплотную к их далёким прародителям — Логам.


Абсолютно белый дракон, с красными как кровь глазами. Вместо чешуи — прочнейший даже на вид хитин, переливающийся в свете прожекторов всему цветами радуги. По нему ещё стекала густая жидкость после кокона. Вместо кожистых крыльев — голые кости с натянутой на них прозрачной пленкой, как у стрекозы. На морде — паучьи хелицеры вместо клыков, а на кончике хвоста — скорпионье жало (наверняка, нет, даже стопроцентно ядовитое!).


Изо рта Ехидны при дыхании вырывался раскаленный поток жара, от которого плавился пляжный песок — настолько выросла её температура во время трансформации. Скоро она придет в норму, твердо встанет на ноги, адаптируется к этой форме, и тогда мало никому не покажется! Эта мысль одновременно пришла в головы драконов, Виолетты Церновны и доброй половины солдат на корабле. Но враг не собирался отдавать инициативу, не для этого она коснулась источника силы, который вполне мог её убить. Энергия растекалась вокруг демоницы, пропитывая всё, чего только касалась. Эманации Ехидны заставляли траву и деревья увядать, а с трупами пауков по всему острову творилось что-то действительно жуткое.


Умерщвленные ранее членистоногие, павшие от клыков, огня, артиллерии — снова зашевелились. Вроде бы ещё секунду назад не подававшие никаких признаков жизни, разорванные, обугленные тела стали двигаться, и, кто сохранил конечности, вновь поднялись на ноги. Ползущие в сторону лайнера мертвые пауки, пропитанные сутью Ехидны, из каждой раны которых сочился белый ядовитый пар, стали последней каплей. Даже среди обученных солдат поднялась вполне оправданная паника. Драконы в небе заревели от ярости, пытаясь спалить белоснежного «собрата» с остервенеем конченых маньяков. То, что древний враг принял подобную уродливую форму, они посчитали кровным оскорблением, и это затуманило обычно холодный рассудок повелителей неба.


Однако ни драконье пламя, ни артиллерийский обстрел, ни даже прямое попадание главного калибра «Ленина» не достигло врага. Прочнейшая броня, сверху прикрытая тонкой энергетической пленкой, абсорбировала повреждения на раз-два. Плазма — и та оставляла только подпалины, которые прямо на глазах бесследно затягивались. Что до самой твари, то она вовсе не собиралась просто так стоять и смотреть, как её обстреливают все кому не лень. Взмах титанических крыльев — и в вихре песка и пепла Ехидна отряхивается от остатков кокона и поднимается в воздух. Громоподобный рык ярости разносится по округе. Страшный звук. Погребальный реквием существа, что старше иных планет.


— Вы все сегодня умрете! — Монстр не бросал слова не ветер, он резко хлестнул неосторожную близняшку хвостом, да так молниеносно, что даже она не успела увернуться. Ловкость прирожденной летуньи в этот раз подвела сестру. С поразительной для такой туши скоростью скорпионье жало вонзилось в чешуйчатое бедро, сокращением мешка впрыскивая смертельный яд, и тонкий девичий визг услышали даже на корме корабле.

— Но ведь… на нас не действует … — пролепетала крылатая рептилия обиженным голосом. Тело стремительно немело, из последних сил она отлетела от врага, падая на палубу, а Ехидна не стала добивать подранка. Зачем? Губительный для всего живого токсин сделает всё за неё. Черная сестра не могла отправиться следом и защитить собрата, сдерживая Ехидну постоянным огнем и соблюдая четко выверенную дистанцию. Знание того, что нельзя подлетать к альбиносу на расстояние удара хвостом, стоило слишком дорого, чтобы им разбрасываться.


Приземлившись на палубу, ослабевшая близняшка сделала от силы всего пару шагов, после чего, тяжело подволакивая одеревеневшую ногу, свалилась без чувств. Даже палуба ощутимо дрогнула. Крылатую союзницу тут же окружил отряд солдат, подгоняемый Олегом. Отбиваться от мертвых пауков было намного сложнее. Только с размозженными конечностями они и переставали двигаться. Ладно мелочь, а попробуй остановить таким образом колосса?

Крупнокалиберные винтовки работали не смолкая. Картечь и пули рвали хитин слуг в клочья, огнеметы солдаты отбросили за ненадобностью. Для того чтобы остановить тварей теперь, приходилось сжигать их чуть ли не в пепел, а спокойно стоять под струёй пламени они не собирались! Оттого что сдохли, прыть пауков только возросла. Не чувствуя боли, арахниды наступали, пересыщенные эманациями Ехидны. Теперь уже точно не цепные псы — марионетки. Без боли, без даже отголосков эмоций. Зомби.


— Оль, бросай свой сраный героизм, и валите оттуда нахрен! Время прикрытия закончилось, всё стало слишком опасным! Оставьте чертову ящерицу, спасите хотя бы себя! — Виола вцепилась в край стола до обеления кончиков пальцев, даже свой интеллигентный тон отбросила. Хаку на экране согласно закивала, когда Церновна добавила: — Ваши жизни важнее всего! Живо, я кому сказала!

— Простите, Виолетта Церновна, но я не могу. Солдат не держу, а сам останусь. Сердце и так не на месте, — теплым басом ответила «Ольга», жестами показывая бойцам, что те в принципе свободны. Не ушел никто, ни один человек. Всем было страшно, но… Круг военных рассредоточился по периметру и не подпускал пауков к парализованному ядом дракону. Беглый огонь оружия не смолкал ни на секунду, а артиллерия не могла работать на таком расстоянии. Свои пострадают больше.

— Как глупо… — фыркнула драконица, глубоким женским голосом, едва ли в силах приоткрыть хоть один глаз. Вертикальный зрачок с ярко-голубой радужкой расширялся, дыхание стало прерывистым, тяжелым. Какое другое живое существо нейротоксин Ехидны прикончил бы в мгновение ока, слон — и тот пикнуть не успеет, а вот кровь черного дракона боролась. Из последних сил, но боролась. — Меня защищают смертные. Уж лучше умереть, чем умереть с позором.


— Ой, да заткнись ты. Мы не бросим тех, кто нам помогал в трудную минуту. Ну что, парни? Зажжем напоследок?! — Олег вскочил на спину ящера, ловко цепляясь за черную чешую и гребни. Отстреливаться с этой позиции было легче, плюс обзор открывался намного шире. Одна из сильнейших драконов, черный дракон-близнец, потеряла дар речи, и только широко открыла удивленные от шока глаза.

— Помирать, так с музыкой, командир! — отозвался ближайший солдат, удачным выстрелом отправляя за борт только-только сунувшегося наверх паука-гиганта. Стальной сердечник крупнокалиберного снаряда перебил подсвеченный Хаку сустав, оторвав ему лапу к чертовой бабушке. — Тем более, музыка играет очень даже ничего, а?

— Спасибо, старалась! — отозвалась по внутренней связи польщенная Хаку.


***



В небесах тем временем разразилась нешуточная баталия. Падение сестры отрезвило второго дракона, и она зашла к врагу со спины, лавируя между прозрачных крыльев, размах которых превышал сотню метров. Тщательно выбранный момент и место удара. Хищница вцепилась в их основания, пробуя плоть Ехидны на прочность зубами и огнем. Повреди крылья, и тогда противник падет. Беспроигрышная тактика воздушного боя. Безрезультатно. Защитный покров альбиноса, сотканный из заемной энергии, был куда слабее, чем кинетическое поле Дока, но, вместе с прочнейшим хитином, вполне выдержал тысячетонный пресс драконьих зубов.


Белый кошмар перевернулся в воздухе, собираясь упасть на спину и тем самым окончательно похоронить вцепившегося в спину паразита. Но осторожная и ловкая, как ящерица, близняшка вовремя соскочила. Гребни на её спине засветились, а вдогонку монстру отправился поток синего огня. В воздухе стоял невыносимый шум. Смешалась музыка Хаку, играющая из каждого динамика, симфония грохочущих выстрелов, канонада артиллерии, хруст хитина паучья, треск огня, но один звук перекрыл все остальные. Когда Ехидна упала у самого берега, на многие мили вокруг дрогнула земля. Поднявшаяся волна ощутимо тряхнула даже лайнер, а грохот оглушил всех и каждого в округе.


Враг довольно ловко перевернулся на все четыре лапы, будто и не было тяжелого падения. Колоссальные размеры этой формы позволяли Ехидне доставать почти до середины корпуса корабля, а вода на берегу едва покрывала лапы до бронированного брюха. Хоть древняя тварь и копировала своего исконного врага — драконов, но не на все сто процентов. Панцирь на животе альбиноса (место, где чешуя у рептилий тоньше) не пробивали даже бронебойные заряды, в чем лично убедилась команда корабля, когда тварь, встав на задние лапы, дотянулась до палубы. Огромная пасть плавно открылась, выдыхая на борт поток медленного белого пара, как раз в сторону неподвижной близняшки и окруживших её солдат. То, что крылатая не скопытилась от яда, монстр воспринял чуть ли не как личное оскорбление.


— Противогазы же нас спасут? — нервно икнув, поинтересовался один из солдат у Олега, который тем временем внимательно смотрел на ползущую к ним взвесь.

— От яда бы спасли, — голос носителя не дрогнул, а вот по его спине пробежал холодок липкого страха. Каким бы храбрым человек не был, перед лицом гибели все равны, а особо безбашенной Ольга себя никогда не считала. Палуба под текущим паром плавилась, как пломбир под знойным летним солнцем. — А вот от кислоты, навряд ли.

— Уходите, двуногие молокососы, — рыкнула черная рептилия, не в силах не то что крылом взмахнуть, даже самым кончиком хвоста дернуть.


— Да куда?! — воскликнул боец, лихорадочно стреляющий в сторону раскрытой пасти, из которой сочилась сама смерть всему живому. Бесполезно, глотку тоже покрывал хитин, а языка там не было. — Помирать, так вместе, красавицы!

— Приятно было с вами служить, парни, и с тобой особенно, агент Футунарь, — один из бойцов достал гранату, собираясь разменять жуткую участь в кислоте на мгновенный суицид.


***



Выручила солдат драконица, спикировав вниз в потоках собственного пламени прямо на палубу — красивый, отработанный годами боевой прием повелителя небес. Выдохнув синий огонь, она резко рванула вниз, прикрывая себя покровом раскаленного потока — собственный огонь не ранил близнецов. Стремительный удар крыльев по воздуху прозвучал как громкий хлопок. Близняшка приземлилась когтистыми лапами прямо на голову Ехидны, всем своим немалым весом обрушившись на раскрытую пасть, тем самым заставив её захлопнуться и прекратить выдыхать кислоту.


— Наглая мелочь! — Альбинос зарычала от досады и снова попробовала достать врага хвостом, но тем самым только добавила себе головной боли, обрушив многотонный удар на то самое место, где мгновение назад сидела крылатая дева. Прочный хитин выдержал напор, и когти дракона, и выстрелы команды корабля, и собственное жало просто отскакивали от непрошибаемой белоснежной шкуры. Грязь не липла к древней твари, оставляя её обманчиво чистой внешне, но глубоко порочной внутри. — Вы все сегодня умрете!


— Вот заладила. «Умрете, умрете»… Пластинку заело? — Олег собрался с духом, и больше не чувствовал страха, поливая врага огнем из винтовки, он думал только о том, как там пострадавшая Ямада. Что будет с жителями «Ленина», если последняя преграда между ЭТИМ и беззащитными людьми рухнет. — Нам конец, да, союзнички вы наши крылатые?

— Дерзкое дитя. Её сила почти равна Логу, и никто в целом мире не сможет… — Хотела было ответить черная драконица, но прервалась, и, ловко подцепив хвостом одного из солдат, рванула бедолагу на себя. В то место, где стоял уже попрощавшийся с белым светом боец, ударила добрая сотня отравленных шипов. Дракон только что спас человека. Ехидна торжествующе оскалилась, предчувствуя скорую победу, опасности для себя она не видела. Не для этого наращивала личную мощь двести лет, чтобы бояться столь незначительной угрозы. Энергия щедро лилась по жилам альбиноса, изнутри, оттуда, где был сокрыт исток истинной силы, могущественнейшей в материальном и нематериальном мире. Но тут в бой вмешалась третья сила… Высоко в небе раздался оглушительный гул. Реальность будто порвалась, затрещав, распалась на сотни мелких осколков. В ночном небе засиял нестабильный, плюющийся искрами, портал…


***



Ричард.



Этот портал не напоминал красивые переходы Дока, наоборот — он весь дрожал, искрился, и, казалось, вот-вот схлопнется. Из огромного колыхающегося проема медленно выплыл дирижабль с гордым названием «Причеши бровь». Свет прожекторов выловил его корпус из ночной темноты. Ночь становилась непроглядной, и там, куда не доставали лампы, царила глубокая тьма. Ветер нес с собой горький запах горелой плоти и, чем черт не шутит, яда, ощутимые даже высоко над землей. К счастью, в противогазах были почти все, включая Хоро.


— Ты как, Сашка? — обеспокоенно спросила у подруги Славя, заботливо поддерживая лежащую на спине неку. Все сейчас находились на мостике, кроме Ульяны, которую Док самолично запер в каюте шантажом и угрозой расправы ремнем над тощей задницей.

— М-м-ожно я-я н-н-небуду от-в-вечать? — заикаясь, пробормотала кошечка. Всё тело Александры содрогалось: минуту назад через хрупкую девочку протекала вся чудовищная мощь Дока, без неё она подобное чудо и не осилила бы. — Будто поездом переехали. Всё болит, даже шерстка! Чтобы я ещё раз на такое… Да никогда в жизни. Ты что, ядерный реактор?!

— Гораздо хуже, моя маленькая, гораздо хуже, — зло проворчал Док, оглядывая происходящее внизу и сжимая зубы. — Прости, пожалуйста, что мы рисковали тобой.


— Ничего, я куда крепче, чем кажусь на первый взгляд, — мяукнула ушастая прелесть, старательно улыбаясь. Ведь видно же что ей больно, а нет, показывает свои белые зубки! Набралась от Слави всякого героизма! — Там же ваши друзья? А вы мои друзья. Друзьям надо помогать. Славь, атпути, задушишь!

— Ну нет, ты прелесть, Саша! Спасибо. Спасибо. Спасибо! — Блондинка уткнулась в волосы кошечки, старательно наглаживая пушистую макушку, в уголках голубых глаз предательски блестело.

— Это всё, конечно, здорово, но что делать будем? Спускать дирижабль в этот писец — форменное самоубийство. Вы на своих двоих вниз, мальчики? — поинтересовалась Женя у меня и у Дока. Идея совместить энергию сильнейшего носителя и способность Саши открывать порталы в этом мире пришла именно в её светлую вихрастую голову. За это Славяна поглядывала на аналитика с легким осуждением.


— Естественно, — Док оскалился, по его телу струилась энергия, невидимая другим, но мои глаза унаследовали способность Кукулькана, и всё это чудо было как на ладони. За что мне нравились силы этого парня, так за то, что они полностью завязаны на физиологию. Не непонятный «ахалай-махалай», не «суперсила», а четко структурированный поток энергии. Каждый процесс, каждая клетка, каждая искра его тумана — это произведение искусства, ни у одного живого существа я пока не видел ничего даже близко похожего. Кожа Дока исчезала под слоем черно-белой чешуи, формирующей причудливый узор? как у тигрового питона. Радужка поменяла цвет, будто капнули жидкое золото на карие глаза, зрачок — и тот стал вертикальным? как у Юли, когда та зла или возбуждена.


— А там ведь Алиса… — dспомнил Кэп, уж он-то как никто другой знал: злой Док — это бедствие локального масштаба, а вывести его из себя проще всего угрожая тем, кто ему дорог.

— Хоро? — Джо первым заметил, как волчица вся напряглась, медленно пятясь назад, неосознанно увеличивая дистанцию между ней и Гендой, вокруг которого гудел воздух. — Что-то не так?

— Всё не так, — серьезно сказала девушка, исподлобья глядя на переливающуюся энергией чешую, а её вставший дыбом хвост сейчас напоминал ёршик. Напряжение на борту ощущалось невооруженным взглядом. — Он больше не пахнет как человек.


— Да кто бы говорил! — Голос Дока тоже менялся, становился глубже, вкрадчивее. Он уже не походил на тот спокойный, иногда даже менторский, тон, каким любил говорить наш товарищ. — Я Человек, не надо тут вводить в заблуждение, да и время поджимает о всякой фигне болтать! Сашка!

— Да! — ойкнула нека, отзываясь на голос. Кончик кошачьего хвоста затрепетал, а мягкие ушки неосознанно прижались к голове.

— Котенок, ты помогла нам успеть вовремя. Если бы не ты, то… Спасибо. Я (!), никогда этого не забуду. Клянусь именем Стража, — гигант вдруг повернулся к Саше, и все взоры устремились на уставшую неку. Солдаты смотрели с нескрываемым восхищением, Юля и Женя с любопытством, а глаза Слави излучали такую нежность, что под этим теплым взглядом растаял бы даже тот чертов ледник. — Поехали, мужики, у меня сил не так много после портала, и растягивать поле слишком далеко пока не получится. Редко такое говорю, но… В БООООООООООЙ!


— Мои ушки-и! Предупреждать надо, — промяукала Юля, прижав пушистые локаторы к голове, я её еле слышал, почти распрощавшись с дорогими сердцу барабанными перепонками. Рык, громом разнесшийся по округе, оглушил стоящих на мостике бойцов, что уж говорить про чувствительные кошачьи ушки.


Док прыгнул за борт первым, оставляя за собой след из кинетической энергии. Она покрывала всё тело, меняя форму и прорастая поверх одежды шипастой броней. Напряжение поля было настолько сильным, что его сияние предстало перед глазами всех, а не только в зрении охотника. Над костюмом носителя засверкала полупрозрачная защита, напоминая рыцарскую броню и двигаясь вместе с телом. Способность «бегунка» услужливо подсветила его как «Кинетический бастион».

Своим громким появлением он безраздельно привлек внимание врага, перехватив всю инициативу атакующих орд на себя. Внизу, на лайнере, творился сущий пиз… АД! Титанический белый дракон, с до боли знакомыми кровавыми глазами, опирался на борт двумя лапами, конкретно сейчас собираясь отправить к праотцам двух черных драконов, смотревшихся на её фоне мелкими голубями, и отряд солдат. Своими фанфарами Док переключил всё внимание на себя, и белоснежный кошмар, зло оскалившись, отпрыгнул в сторону берега. И, я готов поклясться, досадливо перед этим сплюнув!


— Будьте осторожнее, все вы! — сказал я, прыгая за борт. Что ж, мне тоже нельзя тут ошиваться. Внизу нужна помощь, и причем срочно. Крылья раскрылись почти сразу, в груди клокотал азарт, ощущение, что по жилам тек чистый адреналин, с легкой примесью крови. Интересно, когда-нибудь это чувство, чувство полета, станет для меня обыденным? Надеюсь, никогда! Переворачиваюсь в воздухе, делая мертвую петлю — не только Генда умеет дразнить противника, могу и я! Взмах крыльев, импульс энергии аномалии — и на море поднимается шквальный ветер. Потоки воздуха нужны для перестраховки, в таких условиях медленный газ пауков будет бесполезен. Теперь надо что-то сделать с окружившей лайнер каменной ловушкой, сверху напоминающей ровный круг из скал. Сам «Ленин» заплыть сюда не смог бы…

Что до нашего могучего союзника, он вовсе не терял времени впустую, рухнув на палубу перед отстреливающимся от орды пауков солдатом. Жесткое приземление смягчила полупрозрачная мембрана под его ногами, но все же, удар должен был быть нехилым. Скорее всего, чешуя — это только обертка основных изменений, вон как клубится туман по всему телу. Смутно знакомым, кстати, солдатом. Отсюда не очень хорошо видно, но… Отец! Папа?! Воевать лично в его-то годы?! Док приземлился рядом с ним, и… никто не успел разглядеть его движений.


Трансформация выводила его и так огромную скорость на совершенно недосягаемый уровень восприятия. По палубе будто ударили установкой залпового огня. Разъяренный, как тысяча демонов, Док ускорился, превращая врагов в фарш скупыми атаками кулаков и ног. Покрытый кинетической бронёй, удар оказался настолько мощным, что буквально раздирал плоть. Арахниды лопались, как перезрелые арбузы. Удар — и голова разлетается в клочья. Взмах ноги — и кинетическое поле выбрасывает за борт мешанину из искореженных тел.
+13,2
a33uggo
a33uggo
#Клуб аметистовцитаты великих людей
ВСЕ ЧЕГО ДОСТИГЛА НАУКА ЗА 300 ЛЕТ, ВСЕ ЭТО БЛАГОДАРЯ СОМНЕНИЮ. А ЗА 10 ООО ЛЕТ РЕЛИГИЯ НЕ ДОСТИГЛА НИЧЕГО -ИЗ-ЗА ВЕРЫ.,Клуб аметистов,клуб атеистов,разное,цитаты великих людей
+92,0
Arclide
Arclide
Бесконечное летоRu VNВизуальные новеллыфэндомыФанфики(БЛ)лагерь у моряСлавя(БЛ)Мику(БЛ)Виола(БЛ)Лагерь у моря (БЛ)

Лагерь у моря 2. Часть 36


 Объект «Врата Гинзы»: запись в закрытых информационных файлах организации.
 Тип объекта: аномалия врат.
 Код: оранжевый (опасна при определенных обстоятельствах)
 Уровень регистрируемого излучения: 75%
 Примечания:

 Срочный доклад. Мы долгое время искали функционирующую аномалию-портал, но получилось так, что она сама нашла нас. Летом этого года посреди торгового квартала в Токио разверзся проход в другой мир. Никто не ждал подобного события, и отреагировать сразу Организация не успела. Стационарный портал оказался размером с ворота ангара. Рамки явно стабилизированы искусственно и схожи по архитектурному типу с постройками древней Греции. Монолитные колонны, каменная арка, а также странные письмена на всей поверхности врат. Напоминает постройку античного мира, однако вместо прохода между колонн зияет пространственный сдвиг, ведущий в другое измерение. Он выглядит как полностью затемненное пространство, внешний вид разительно отличается от врат объекта [Доступ запрещен]

 Портал открылся с ТОЙ стороны, внезапно появившись прямо посреди оживленной улицы, словно из воздуха. Из рамки незамедлительно выступила целая армия гуманоидных существ, половина из которых ничем не отличалась от Homo sapiens, а вторая напоминала смесь самых разных гибридов. Некоторые из вторженцев были верхом на летающих рептилиях. Размах крыльев воздушных ящеров превышал семь метров. Враждебность чужаки проявили сразу, без предупреждения атаковав гражданское население. Ситуация усугублялась тем, что в Гинзе проходил ежесезонный летний ивент. Жертвы исчислялись сотнями, и только своевременное вмешательство сил самообороны Японии и [Засекречено] не позволили цифре пострадавших перевалить четырехзначную границу.

 Физические свойства объекта постоянны, колебания излучений незначительна. Врата работают в обе стороны, что дает возможность ответного визита. На данный момент правительство Японии жестоко подавило вторжение. Агрессоры, вооруженные мечами и глупыми животными, ничего не могли противопоставить объединенной мощи Организации и силам самообороны. Нам удалось не только отбросить врага, но и окопаться ЗА вратами. Там оказался самый настоящий Мир, обитаемый, с множеством различных рас и фракций, неизвестных науке флоры и фауны. Развитие оставляет желать лучшего, про такие вещи как технологии и демократия там даже не слышали. Изюминкой региона, который Японское правительство так и окрестило «Особый регион», является наличие «магии» (прим.: аналитики в ярости утверждают, что это определенный тип аномалии, а никакая не магия, ведется сбор данных).

 Сегодня в Особом регионе развернула бурную деятельность собственная структура военных сил Востока, и кроме сил самообороны туда практически никто не допускается. На разведку планировалось отправить также сильного носителя аномалии, но он категорически отказался проходить сквозь межмировые врата, вплоть до угрозы — цитата — «Сломать эту гадость к чертовой матери!» Силы самообороны продолжают рекогносцировку местности во главе с Итами Йоджи (братом агента организации Ямады Йоджи), они уже завалили реликтового дракона, вмешались в политику нападавших на наш мир захватчиков и на данный момент ведут геологическую разведку Особого региона. Японское правительство попросило держать втайне от американских коллег наличие в регионе огромных залежей нефти.

 Заключение:
 На данный момент ситуация вокруг Врат полностью контролируется практически полностью. Япония по возможности сдерживает мировой ажиотаж. Они явно намереваются использовать Врата единолично. Просьба к вам, Виолетта Церновна, повлиять на [Доступ запрещен]. Аналитики хором утверждают, что его сил более чем достаточно, чтобы открыть нечто подобное. Свои врата не помешают и России! Искренне ваш, отдел разработки и аналитики.

Лайнер «Ленин». Верхняя палуба.


 — Есть какие-нибудь успехи? — спросила Виолетта Церновна собравшихся в её кабинете людей. Каюта доктора, в которой она планировала остановиться на время праздников, постепенно приобретала черты её постоянного жилья. В углу примостился небольшой столик с кофемашиной, в шкафу висели халаты и вечерние платья. Возле иллюминатора пылились пепельница и пачка сигарет. Подле застеленной койки лежали мягкие тапочки. Именно здесь велось обсуждение многих аспектов: оставив основной мостик и рубку воякам, Виола облюбовала стандартный жилой отсек.
 — Никаких. Там словно не программа на страже, а живой человек, — ответил Шурик. На диване возле стены сейчас сидели Александр и Сергей. Кибернетики ломали голову, как бы подключиться к спутнику «Гиперион», однако пароль стал для них слишком сложной преградой. А без него преодолеть контур такого объекта почти невозможно.
 — Как только начинает казаться, что мы пробились через защиту, система тут же её перестраивает. Причем делает это без единого шаблона, каждый раз что-то новое, — подтвердил Сергей. Оба блондина могли дружно похвастаться здоровенными мешками под глазами, осунувшимися лицами, да и, в общем, вид у них был весьма и весьма помятый. Ну не привыкли кибернетики получать такой щелчок по носу! Вот и надрывались, не высыпаясь и недоедая, но упорно долбясь лбами в закрытую дверь.
 — Да уж, если и вы не можете, то даже не знаю, кому такое по плечу. Женю бы ещё сюда, — сказала доктор, на что Сергей активно закивал. Виолетта сжалилась и налила ребятам по чашке крепкого черного эспрессо. Горячий, в меру горький ароматный напиток и вчерашние булочки с маком немного взбодрили товарищей.
 — Без неё работа стопорится, — прожевав слегка черствую булку, Шурик глотнул обжигающий кофе, хорошо так глотнул, аж глаза заслезились. Аналитик, не мудрствуя, протер их рукавом — сейчас не до пустого этикета. — Мы, конечно, не сидим сложа руки, но она универсальный кадр. Разбирается во всем понемногу, аналитики сами не заметили, как привыкли полагаться на Женю.

 — Ответы так близко, но в тоже время так далеко, — Виола вздохнула. Как же хочется курить! Но девушка твердо решила постепенно избавляться от пагубной привычки. — Знаете, мальчики, этот спутник провисел на орбите двести лет. Я, конечно, высокого мнения о наших инженерах, но…
 — Двести лет без коррекции траектории и технического обслуживания, плюс за столько времени могло случиться что угодно, и ни один автономный модуль не смог бы контролировать каждую мелочь! То, что «Гиперион» до сих пор на орбите, может значить только одно, — Александр и Сергей, не сговариваясь, переглянулись и сказали одновременно: — На нем есть кто-то живой!
 — Глупости. Там изначально не предусматривалось наличие экипажа, — отмахнулась Виола. Волосы цвета вороного крыла покачнулись, а гетерохромные глаза прищурились. — Стоп. А если в будущем завершили ТОТ проект?
 — Черт! — Шурик от избытка чувств поднялся на ноги, чуть не расплескав свой кофе. — Мне надо идти! Серега, помнишь того инженера?!
 — Точно! Крылов! И мне пора, Виолетта Церновна, — Сергей выскочил вслед за другом на выход. Усталость с кибернетиков как рукой сняло.

 Но свято место пусто не бывает: как только пятка Электроника пересекла порог, зазвонил телефон доктора. Щелчком по клавиатуре Виола перевела разговор в видеорежим. На экране рабочего стола появилось лицо аналитика, отвечающего за обработку новой информации. Он спрашивал, сможет ли Виола принять кое-кого, по вопросам дальнейших действий. Структура всей налаженной машины Организации из кадров и техники претерпела изменения в условиях изоляции от основных ресурсов, но, тем не менее, всё ещё работала на полную катушку. Никто не сидел без дела. Ну, разве что Оракул. Но ему можно.
 Солдаты патрулировали палубу. По размерам лайнер вполне мог сойти за средних размеров небоскреб, так что лишний раз пройтись по нему не только камерами не помешает. Так, например, в одном из воздуховодов обнаружилось странное существо, похожее на летучую мышь, только прозрачное, как студень. При поимке оно пищало и вырывалось, но порвать металлическую сеть не смогло и было отправлено биологам на изучение. Фанатики в халатах готовы были целовать поймавших его солдат. Лена была, мягко говоря, в шоке. Интендант судна удвоила патрули. Также начали приходить в негодность скоропортящиеся продукты. Холодильников на всё не хватало, а съесть собранный Леной с большим запасом провиант так и не успели.

 От угрозы питания сухпайком и кашами спасала рыбалка. Воды оказались просто бесценным источником всевозможных продуктов — рыба, водоросли, морепродукты всех видов. Сетями и удочками люди добывали пропитание, аналитики тщательно исследовали и отбраковывали непригодное к употреблению, а повара — готовили и готовили. А море оказалось богатым на дары! Салат из цветных водорослей и морских арбузов, креветки и рыба, мидии и кальмары — всё шло на ура, так что запасы безвкусных СП одиноко ждали своего часа в хранилище. Экипаж искренне надеялся, что такой день никогда не настанет. А пока профессиональные повара оттачивали свои навыки: раз уж корпоратив растянулся из пары дней на несколько месяцев, или, чем черт не шутит, лет, чего сидеть без дела и скучать?
 Также организовывались боевые тренировки: никто не собирался терять форму из-за банальной лени. Пушки на палубе сохранялись в полной боевой готовности, и даже самые скептические пассажиры тут же меняли свое мнение, стоило только увидеть пролетавших вдалеке крылатых монстров. Весьма и весьма огромных! Мифы о драконах ожили и нагло скалили зубы, впрочем, не приближаясь к ощетинившемуся гаубицами «Ленину». А эхолокаторы порой засекали на дне движущиеся объекты размером с кита.

 — Да ладно. Анна? Какая неведомая сила вытащила твою ленивую попу из уютного уголка? — удивилась Виолетта, увидев, кто именно почтил её визитом. Девушку ждали, так что она вошла без стука.
 — Ха, ха, ха, — с каменным лицом ответила глава хранилища. Из-под привычной маски нижнюю половину лица не разглядеть, но глаза за толстыми стеклами очков красноречиво выдавали весь её пофигизм. Анн была в своем любимом камуфлированном костюме и высоких сапогах. Виола всегда удивлялась, каким образом ей удается оставаться стройной без тренировок, учитывая, сколько она хомячит шоколада. Другие девушки за такое завистливо называли её «ведьма». — Я, между прочим, с докладом. Остальных аналитиков за уши не оттащишь от лаборатории. Исследуют ту чертову фиолетовую водоросль, которую позавчера вытащили.
 — Что-то такое слышала, — Виола задумчиво помассировала виски. Со временем, доктор стала замечать, что устает намного быстрее, чем раньше, и работа, с которой она ещё год назад справлялась играючи и на ходу, сейчас весьма и весьма выматывает. — Зря ты так про неё. Хорошая водоросль, сахар вырабатывает в огромном количестве, да и условий для роста ей особых не нужно — тупо морская вода и всё. Если аналитики смогут культивировать такую в нашем мире, то это решит проблему голода сразу в нескольких странах. Оттенок водоросли, заросли которой нашлись в огромном количестве, действительно отдавал фиолетовым, напоминая прическу интенданта. Сахар, который получился из её стеблей, имел розовый цвет, приятный вкус и очень много полезных микроэлементов. Контейнер с рассадой этого растения уже опечатан в хранилище. Они её, кстати, назвали Локоны Лены, из-за особого цвета.

 — Или чтобы подлизаться к нашему интенданту. Выпрашивают себе больше ресурсов, — буркнула Аня, не разделяя улыбчивого настроения Виолетты Церновны. — Я насчет острова, который нашли разведчики. Мнения разделились: половина аналитиков и глав отделов ЗА высадку, половина — резко против.
 — Дилемма, — Виола щелкнула по панели кофемашины, и автомат, тихонько кряхтя, начал заваривать две очередные порции. Он был новым, буквально месяц назад сошел с конвейера, но учитывая, сколько пьет доктор Виола, уже находился одной ногой в ремонте. — С одной стороны, мы уже второй день стоим тут на якоре и облизываемся на этот клочок суши, а с другой, что ты говоришь, там дроны засняли?
 — Драконье гнездо, прямо возле озера. Остров довольно большой, и ценных ресурсов, а главное — знаний там просто завались, но все портит крылатая ящерица размером с чертов дом, — Анна достала из папки снимок с камеры шпиона. На нем было озеро с густыми камышами по берегу, и лишь если приглядеться, то вон тот холм, оказывается, имел хвост, гребень и приличных размеров морду. Дракон сложил крылья и неподвижно лежал, наполовину погруженный в илистую грязь. — Нет никаких гарантий, что он не проснется, если мы сунемся на берег.
 — Подумаем ещё. А пока давай сюда папку и садись пить кофе. Даже сладостями угощу, — соблазнила девушку продуманная Виола, медленно разворачивая фольгу с молочным шоколадом и зефирками. — На.

 — И почему все думают задабривать меня таким образом? Глупый стереоти… ммм, а вкусно! — протянула Ан, ненавязчиво засовывая под тряпичную маску первый кусочек шоколадки. А способ-то работает! Девушка расслабилась, откинувшись на спинку стула и благодарно принимая из рук Виолы чашку с кофе. Даже ногой притопывала от удовольствия. Ну да, у Виолы плохого шоколада не бывает. — Насчет ящерицы. Думаю, главный калибр вполне пробьет её шкурку, вот только попасть по летающей цели непросто. Зенитки справятся, но огневая мощь, сама понимаешь, там прилично поменьше. Я сравнила данные с теми, что добыл брат Ямады в особом регионе. Чешуя крупного дракона прочнее, чем металл, пробивается и плавится с трудом, даже кумулятивным снарядом не сразу прошьешь. Будь здесь Док, то вопроса и не возникло бы, а так, лично я считаю, что не стоит игра свеч. Хрен с ним с островом, пусть там хоть бриллианты закопаны! Ммм. Вкусно! А можно мне с собой эту коробочку? Спасибо.

***


 — Вылезай, Алиса! Ну что ты как маленькая? Пойдем завтракать! — Ямада упорно пыталась вытащить рыжую девушку с кровати, но та отчаянно сопротивлялась. — Упертая рыжая зараза!
 — Оставьте меня, дайте спокойно умереть, — Алиса зарылась под подушку, из-под одеяла торчали только голые пятки, за которые темноволосая мечница и тянула хандрившую подругу. В комнате Алисы было светло, за иллюминатором сияло утреннее солнце, играя лучами на волнах. Вдалеке возвышался остров с высокими горами и лесом. Лепота! Но подплывать к нему близко не стали, только развернули показательно в сторону берега пару гаубиц. Так. На всякий случай. Как там говорил однажды Кэп? «Мы пришли с миром, видите нашу артиллерию? Мир?»
 — Мику, помогай! — Яма прибегла к крайним мерам — помощи аквамариновой подруги. Алиса продолжала ощутимо страдать от депрессии. Разом лишившись общества мелкой и энергичной подруги, а так же любимого Дока, Алиса окунулась в пучину уныния. Она только и делала что ела, спала, ела, спала. Даже играть на гитаре перестала. Музыкальные инструменты пылились в комнате нетронутыми. Спала Алиса плохо, ночью спасало только лекарство Виолы, оказавшееся легким снотворным без побочных эффектов. От крепкого алкоголя она отказывалась, что, конечно, к лучшему. Да и не позволила бы Яма ей спиться. Но пару бокалов вина или саке с полуяпонками Двачевская пропускала без зазрения совести. Так что подруги часто ночевали в одной комнате. Это была идея Мику — не оставлять её одну. Мечница согласилась, пусть и жертвуя драгоценными минутами близости. Однако душ они с Хатсунэ принимали вместе, со всеми вытекающими последствиями. Простодушная Алиса так и поверила, что девочки выходят из душа веселыми, потому что трут друг другу спинку.

 — А что я? Я просто хрупкая певичка, куда мне до боевого агента Ямады. Сама тащи! — Мику сидела на тумбочке перед зеркалом и, мурлыкая под нос песенку, причесывала свои длинные волосы. Мало кто мог увидеть поп-идола с распущенной гривой, но зрелище определенно стоило того. Изящная фигурка в ночной рубашке с ниспадающими на плечи нежно-голубыми волосами. Ямада, глядя на такое, краснела и не верила, что этот аквамариновый ангел проводит с ней ночи.
 — Двачевская! В ванну! А потом завтракать! — Ямада ухватила рыжую хандру за пятки и потянула на себя. — Виола мне шею свернет, если ты заболеешь или, того хуже, сопьешься, а Док добьет, чтобы не мучилась. Мику! Ты кому там набираешь?
 — До Оли хотела дозвониться, но что-то не получается. Она у нас хорошо в чувствах людей разбирается, может, придумает что, — Хатсунэ убрала мобильник обратно в ящик стола. Внутреннюю связь вроде настроили, но она до сих пор периодически барахлила. Кибернетики клялись что это не они, рукожопы, антенны неправильно настроили, а что-то в этом мире создает очень сильные помехи. — Алиса! Мы тысячу раз говорили. Док-сан сильный, мало того, он ещё очень осторожный и умный, с ним ничего не случится. Переживать надо за нас, как бы это эгоистично с моей стороны не звучало. Нам по палубе разрешают ходить только потому, что есть патрули и пушки. Ты видела вчера в небе эту жуткую зверюгу?

 — Сильный-то он сильный, но… — Алиса, наконец, соизволила сесть на кровати. Растрепанная, с мешками под глазами, казалось, что она и не ложилась спать — настолько помятой проснулась. Девушка помнила, как её любимый часто просыпался по ночам и притягивал её к себе, зарываясь носом в рыжую шевелюру, будто не верил, или боялся, что она вдруг пропадет. И сейчас они с Ульяной там, далеко… Она просто не могла заставить себя не волноваться и всё сильнее накручивала нервы. А то что в небе летает черт пойми что — так вот они пушки стоят, по всему кораблю, вселяет уверенность. — А. Забейте. Пойдем, пожрем.
 — Алиса! Надо говорить «покушаем», — широко улыбнулась Мику, набрасывая на плечи легкую льняную рубашку. Юбку и чулки она уже успела натянуть, а волосы причесать в конский хвост. После чего поп-дива капнула на подушечку указательного пальца эвкалиптового масла и растерла за ушками. Девочка научилась этому от мамы.
 — «Поку-ушаем», — передразнила рыжая, немного приободрившись, — это когда заморить червяка, чтобы прогнать легкий полуденный голод. А у меня со вчерашнего дня ни крошки во рту не было. Так что жрать! Жрать. И только жрать. Много и вкусно. Эх! Вот где Ульянка, она всегда поддерживала и впереди меня в кухню бежала!

***

 Спустя полчаса, за которые Алиса и Ямада успели совершить ежедневный девичий ритуал утреннего туалета, который начинался с душа и чистки зубов, а заканчивался лосьонами и сушкой волос феном, Яму вызвали к Виоле. Проблему голода решили радикально, наспех перекусив жареной рыбкой, салатом из водорослей и бутербродами с маслом. Чтобы темноволосая не скучала, Мику и Алиса решили составить ей компанию (на самом же деле, скучно было им самим). Удивительно, но вместе с Ульяной с корабля исчез не только источник бардака и элемент вселенского хаоса, но и большой процент радости и заряда энергии для всех. Скучали по рыжей егозе даже солдаты, прежде ворчавшие на ребенка.
 — Остров уже обследован, я правильно поняла? — с ходу спросила мечница у своего начальника, когда пять минут спустя девочки оказались у неё в комнате. Алиса и Мику получили в лапки по чашке чая, а также разрешение присутствовать на секретном, вообще-то, брифинге.
 — Относительно, — Виола развалилась в кресле, устало вздыхая: куча документов и информация с беспилотников была обработана в кратчайшие сроки. — Дроны нашли несколько интересных мест животных и растений, поэтому на общем собрании глав организации было решено их заполучить.
 — А дракон в курсе про ваши планы? Те малыши, что вылезли из Врат в Токио, рядом с ним как букашки. Сами видели запись, он огромный! — Ямаде, как основному боевому носителю, показывали всё без утайки. Мечница не то чтобы была трусихой, но лезть с шашкой наголо против чертовой летающей твари — это не лучший способ самоубийства. Всё, что на земле — пожалуйста, нарежем ровными ломтиками, а в небо — извините, крыльев нету.

 — Он спит, сутками. Не охотится, не двигается, почти не дышит. Температура тела как у камня, — Виола перечисляла то, что удалось узнать на данный момент. — Другие животные обходят его стороной, но я думаю, что он в глубокой гибернации, и если не приближаться, то не нападет.
 — Док часто рассказывал про свои похождения. Крупные хищники, и драконы, в особенности, очень ревностно оберегают свою территорию, — внесла Алиса свою лепту, прихлебывая чай, чем немало удивила Виолу и слушавших разговор по сети аналитиков. — Драконов сотни видов и подвидов. Он целую книгу написал, по их классификации, повадкам и…
 — Продолжай Алиса, пожалуйста, — Двачевская осеклась, решив, что болтает почем зря, но Виола подбодрила умолкшую было рыжую, заодно записывая разговор.
 — И способам их убийства, — пробормотала девушка. Разговоры про такую сторону её половинки она не особо любила. Добрый и отзывчивый, Док всё же оставался аномалией, способной устроить такое, что все военные тактики организации пускали слюнки.
 — А можете её принести, уважаемая Двачевская? — раздался из динамиков голос ученого. — Нам бы не помешала любая информация. Всё, конечно, между нами, но на острове нашли кое-что очень занятное. И если знания повадок этой рептилии помогут избежать сюрпризов, будет просто замечательно.

 — Книга осталась в «Совенке», но некоторые строки я помню, — Алиса почесала подбородок, допила чай, опустив пустую кружку на подлокотник и начала рассказывать. Она была к себе слишком критична: девочка запомнила основную информацию очень даже неплохо, отчасти потому, что писал её возлюбленный. А наличие такого количества внимательных слушателей вдохновляло. Прямо как на концерте, только вместо музыки — сухие факты. — То, что мы называем драконами — одна из древнейших форм жизни. Они существовали во множестве миров, выживая в суровых условиях, где другие животные просто гибли. Ящероподобные создания переносили любой климат, кроме разве что арктических зон. Более того, благодаря своей особенной физиологии практически ничем не болели. Кровь дракона подавляет почти любую инфекцию или токсин.

 Всего, если разделять на основные, то классы драконов — это:

 Виверны. Самый глупый и больше всего похожий на простых зверей подвид. Сравнить дракона и виверну — это примерно как поставить рядом человека с шимпанзе. Вроде бы и то, и другое — это фактически примат, а какая большая разница! Виверны — хищники. Жрут всё, что двигается, а что не двигается — двигают и жрут. Редко когда удается их приручить, большинство виверн, что использовались людьми — это мелкие подвиды, которых дрессировали сразу после вылупления. У них всего две пары конечностей, передние лапы снабжены кожистыми перепонками, так что анатомически они напоминают рукокрылых летучих мышей. Растут всю жизнь, чем старше виверна, тем она больше и умнее. Крупные виверны могут даже дышать огнем или ядом, способны охотиться, используя разнообразные уловки. Маскировка. Некоторые виды устраивают засады, даже закапываясь в земле. Живут от нескольких десятков до сотен лет. Убить виверну не так сложно, достаточно нанести критические повреждения органам из крупнокалиберных винтовок или ПВО.

 — О! Это как тот ящер, которого приручила Ольга в Гинзе, — добавила Виола, припоминая события позапрошлого лета. — Я до сих пор изучаю структуру его вольфрамоподобной чешуи, думаю на основе сделать металл и назвать своим именем. Виолий или виолиум. Хорошо звучит, а?
 — Вы у нас сама скромность, босс, — добавил кто-то в голосовой конференции, чем заслужил снисходительный хмык гетерохромной красавицы:
 — Роман, вас там кибернетики ждут, проблему со спутником решать, а не упражняться в остроумии.
 — Роман-то, Роман-сё, — пробухтел аналитик, шурша бумагами. Девочки не видели его лица, но голос довольно молодой и приятный. — Вечно чуть что не работает, так «Роман, выручай!» Эксплуататоры инженеров. Я потребую премию в конце месяца!
 — Вот и славненько, — ответила Виола, улыбнувшись и тихо добавляя: — Посмотрим, где ты будешь тратить деньги посреди океана. Алиса, продолжай. Помнишь ещё что?

 — Второй подвид, и самый многочисленный — дракон обыкновенный. У этих уже интеллект варьируется, бывают просто безумные хищники, но встречаются и разумные виды. Их многие тысячи, с разными повадками и особенностями. Драконы в прошлом жили и в нашем мире, так, по крайней мере, говорит сам Док. От виверн отличаются тем, что имеют шесть конечностей — ноги, лапы, крылья. Некоторые подвиды живут стаями, а некоторые, как тот, который на острове, одиночки. Обладают уникальными способностями и чудовищной боевой мощью. Убить или договориться — зависит от ситуации и разумности цели. Тело взрослого дракона очень крепкое: чешуя на спине и боках панцирная, прочная как танковая броня, кости легкие, но способны выдержать нагрузку в несколько тонн, внутренние органы дублированы, у некоторых драконов даже два сердца. Единственное уязвимое место — глаза, но встречаются и безглазые подвиды, охотящиеся с помощью побочных систем восприятия. Живут очень долго — сотни и даже тысячи лет. Чтобы завалить взрослого огнедышащего дракона, нужна целая армия или кто-нибудь не слабее оного.

 — Братец Ямады сделал это с небольшим отрядом. Они вообще навели немало шороху за Вратами. Можно целый фильм снимать. Японское подразделение до сих пор думает, отдать его под трибунал или наградить как героя, — вдруг сказала Виолетта, улыбнувшись. — Надо будет перетащить его в наш отдел, япошки уже год пытаются сманить к себе Ямаду, чем мы хуже?
 — И когда эта ленивая жопа только успела? — пробубнила Яма, прикусив губу. Её брат, Итами, не обладал врожденными способностями, как она, но уже добился немалых высот как человек и как командир сил самообороны.

 — Ну и последние два. Истинные драконы и их детища — дракондоры. Истинный дракон — это не просто животное, а аномалия. Они могут использовать способности, превосходящие человеческое воображение: контроль стихий, ментальные атаки, перевоплощения. Считайте, что истинный дракон — это что-то вроде Кукулькана. По силе не уступит, во всяком случае. Практически божество. Есть миры, где им поклонялись целые народы. Практически бессмертны. Их очень мало, единицы, можно пересчитать по пальцам, и сам Док видел только троих. С одним договорился, второго подкупил, а третьего уничтожил. Он, кстати, сделал акцент на этом слове. Истинный дракон не может погибнуть, как простая органическая форма жизни — он воплощение стихии, его надо именно уничтожить. Стереть. Если останется хоть кусочек, то он восстановится. Как…

 — Логия! У них наверняка и излучение процентов под девяносто минимум, — выпалил один из аналитиков, хлопнув ладонью по столу. По голосу — Сергей. Электроник уже добрался до лаборатории и принимал активное участие в разговоре. — Черт побери! Мне определенно нужно наложить лапы на эту книгу. Алиса, попроси его, как вернется, а? Очень нужно!
 — Попросим! Не отвлекайте рассказчика, — шикнула на аналитиков Ямада.

 — От истинных же произошли дракондоры, про них Док особо не распространялся. Разумные. Фактически люди. С их достоинствами и пороками. Есть благородные, справедливые и добрые, а есть… н-не очень. Они не такие бессмертные, как прародители. Убивать их не приходилось — ребята по большей части адекватные, с ними легко договориться, да и сражаться с врагом, который просчитывает свои ходы, далеко не просто. Эти существа не нападают просто так — вступают в бой, только защищая себя и тех, кто им дорог, они способны перешагивать через горы трупов ради друзей и любимых. В этом чем-то схожи с Доком, может, поэтому нашли общий язык. Да и глаза дракондоров иногда становятся как у хищника, меняя форму зрачка на вертикальный. Особенно опасны те, у кого яркие радужки — в них кровь предков кипит сильнее всего. Дракондоры могут оттачивать навыки, комбинируя силу монстра и гибкость человеческого ума. В каком-то смысле детища истинных даже опаснее, чем они сами. Док говорил, что истинные почти исчезли, вернувшись в первозданную материю, что их породила. Поэтому и потомков, изначально создававшихся для какой-то цели, стало намного меньше. Там вообще запутанный мир, одних только гибридов рас больше сотни. На этом фоне простые люди не раз и не два разжигали масштабные войны.

 — Всё как и у нас, девочка. Всё как и у нас. Ха. Миры такие одинаковые, — хмыкнул один из старших аналитиков. — Разница только в деталях.
 — Так значит, наш дракон — это или первый или второй вид? — задумалась Виола, постукивая кончиками пальцев по поверхности рабочего стола. — Если смотреть на излучение, то, скорее, первый. Может ли быть такое, что он разумен?
 — Ага, вы ещё скажите, что хотите с ним договориться, — фыркнула Ямада. После событий в Гинзе девушка относилась к крылатым ящерам с весьма и весьма предвзятым мнением. — Здравствуйте, мистер дракон, можно мы тут пошуршим на вашей земле, вы не обращайте на нас внимания, ладно?
 — Ну, огневой мощи у нас вполне хватает, чтобы разнести небольшой форт, — сказала Виола, задумчиво глядя в потолок. — Вопрос в том, стоит ли вообще соваться на этот остров.

***


 Вечер. Тихая музыка наполняет столовую. В большом помещении снуют солдаты и персонал лайнера. Люди ели по-разному: кто-то торопился, в спешке утоляя голод, но находились и такие, кто, примостившись у иллюминаторов, не спеша смаковали еду и напитки, наслаждаясь отдыхом. К ним же относилась и старая добрая компания — Анна, Яма, Мику. Однако в этот раз к троице присоединился ещё один весьма колоритный персонаж. Стройная девушка, с тонкими чертами лица, темными длинными волосами до середины спины и практически такими же формами как у Ямы — никакими. Если бы не округлость бедер и милое личико, не сразу поймешь, что перед тобой девушка. Плоская грудь, тем не менее, не являлась для своей хозяйки негативным комплексом. Ольга с лихвой компенсировала её нежным голосом, изяществом и вздернутым носиком. Одевалась подруга троицы неброско, предпочитая джинсы и темную майку, подчеркивающую бледную кожу. Наряд девчушки был ей великоват, но таковы обстоятельства — узкую одежду она носить просто не могла.

 — Оль. Когда я говорила, что надо поддержать Двачевскую, я немного не это имела в виду, — задумчиво проговорила Мику, ловко хватая палочками кусочек жареной рыбы. Полуяпонка обычно кушала простыми приборами, но морепродукты привыкла употреблять палочками.
 — Ой, отстань. Как могу, так поддерживаю, — отмахнулась Ольга, наливая стакан вина как Алисе, так и себе. Дома у неё остались любимый фикус и ручное животное, ну, относительно ручное. Виверну с Гинзы так и держали в лаборатории, но она навещала её каждый день. Без Оли что куст, что ящерка зачахнут. Вот две девушки и сошлись, на почве одиночества и депрессии. — Выпьем. За тех, кого нам не хватает!
 — Алкашня, — осуждающе покачала головой Ямада. Ольга не то чтобы любит выпить, но на нервной почве, да ещё и с единомышленницей — почему бы и не да? Сама Яма пила чай, а Мику угощалась теплым пуншем. — А завтра, между прочим, рейд.
 — Это ещё не решено окончательно, — Оля помахала вилкой с кусочком тунца на гриле и отправила лакомство в рот. — Виола должна понимать, что здесь, на палубе, мы цари и боги, а на суше — враждебный мир. Да там что угодно может быть! От меня в открытом бою не много толка, так что могу пить сколько влезет.
 — Да, — включилась в разговор Анна, до того флегматично ковырявшая салат. — Анн говорила, что аналитики просканировали дронами всё, что только можно, и внизу толща земли буквально испещрена проходами, которые спускаются глубоко к тектоническим плитам. У нас много вооруженных агентов, но рисковать людьми…
 — Сотрудники Организации по большей части солдаты. Нам не привыкать рисковать жизнью, — ответила Ямада, ловя осуждающий взгляд Хатсунэ. — Но береженого, как говорится… Так что лезть туда добровольно мало кто захочет. Может, хватит пить?
 — Ага. Док говорил, что женский алкоголизм не лечится, — веско сказала Алиса, громко икнув. Девушка покраснела от смущения, но на её плечо опустилась рука Оли.
 — Точно. По одной, и всё!
+20,0
Arclide
Arclide
Бесконечное летоRu VNВизуальные новеллыфэндомыФанфики(БЛ)Ольга Дмитриевна(БЛ)Виола(БЛ)Лена(БЛ)лагерь у моряЛагерь у моря (БЛ)

Глава 4: Прохладное приветствие.

Страница на фикбуке


Однажды я был счастлив. Глуп, слеп, беспечен…, но счастлив. О, эта иллюзия любви и взаимности! Как же легко она разбивается, раз и навсегда обжигая душу ледяным отчуждением! Когда человек, которого ценил больше всего на свете, предал меня, тогда и появился «Я», Я-настоящий. Не глупый юнец, что счастливо смотрит в будущее и верит другим. Нет. Этот поезд ушел. Мир перестал играть прежними красками. Больше никому и никогда я не открою место для удара. Ничего не прощу и жестоко расквитаюсь за каждую царапину. Рано или поздно, так или иначе.



***



А в атриуме этого корпуса довольно просторно, впрочем, все корпуса лагеря — многоэтажные монстры. Большие окна, высокие потолки, несколько стендов с различными вывесками. Стоило только переступить порог, как на мне скрестились взгляды сразу нескольких десятков глаз отдыхающих, разного пола и возраста. Блин! В таком непрезентабельном виде попасть прямо на сбор отрядов! А, ладно, пофиг. Перед кем тут перьями махать? Тем временем от основной кучки людей отделилась одна девушка и быстрым шагом направилась в мою сторону. Её ладная фигурка оказалась мутно знакомо… Стоп. Нет-нет-нет! Бежать отсюда нафиг!


— Док! Почему ты выглядишь так, будто добирался сюда пешком и при этом ночевал на вокзалах с бомжами?! — сказала Ольга Дмитриевна, то ли сочувствуя, то ли строго осуждая. Личность она весьма колоритная. Красивая и стройная фигура, правильные черты лица, зеленые глаза и густая копна блестящих карих волос. Форма вожатой лагеря с её любимой изюминкой — небольшой белой панамой на голове. Смотрится, между прочим, просто супер. Юбка до колен, подчеркивающая стройные бедра, белоснежная рубашка, повязка на руке с орлиным гербом и подписью, обозначающей наш корпус. Несмотря на то, что она старше меня (главное вслух не ляпнуть), Ольга напоминает восемнадцатилетнюю девчонку. Коварная красота, за которой скрывается строгая, но в глубине души добрая и чуткая женщина. Очень в глубине.


— Много чего случилось. Рад тебя видеть, Оль, — улыбка вышла абсолютно искренней. Без грамма натяжки, правда, я правда рад видеть эту девушку. Мы познакомились ещё на курсах первой помощи, давным-давно. Мне они были нужны в обязательном порядке, ну, а ей же… Ольга училась на педагогическом факультете, но хотела уметь оказать медицинскую помощь своим подопечным. В любой ситуации. Уже тогда я был немного не в себе, после определенных обстоятельств, но она быстро раскусила, что да как, и попыталась сблизиться. Не сказать, что мы стали друзьями, но я помогал ей с учебой, а она помогла мне не сойти с ума в этот тяжелый период моей жизни. Поддержка, пусть даже только моральная, очень многое значит для человека. Вот такой вот немного грустный, взаимовыгодный симбиоз.


— Боже, ну и ужас! Ты опять в историю попал?! Кто на этот раз отправился в реанимацию? — Девушка отряхивала мою одежду, но этого ей было явно недостаточно. Заботливая, внимательная, добрая. Столь прекрасные качества в ней удивительным образом сочетались с чудовищной ленью, невообразимой властностью и чистой формой женской тирании. Вон её отряд уже стоит по стойке смирно, в отличие от галдящих и прыгающих козликами детишек других вожатых. Мда, товарищи, не повезло вам. Или повезло? Это с какой стороны посмотреть. Ольга вас в обиду не даст, но баклуши бить не позволит. Это лето вы запомните на всю свою жизнь.

— Я?! В историю? — Какая экспрессия, какое мастерство! Да мне можно «Оскара» дать, за натурально сыгранное удивление. — Когда это я в неприятности влипал? Они сами напросились. Даже не покалечены, почти…


Пару мгновений девушка стояла с каменным лицом. Затем, краешки её губ растянулись в улыбке. Оля. Она изо всех сил старалась себя сдержать, но всё же совсем по-детски прыснула со смеху.

— Аха-х! Ты!.. Ты как всегда!.. Ладно. Будем считать, что просто споткнулся и испачкался. Лови, катастрофа ходячая.

— Это от чего? — я «ловко» поймал звякнувшую связку из трех ключей. Ну как поймал —

уронил, поднял, отряхнул. Вот.

— На первом этаже есть душевая для вожатых, — объяснила Ольга Дмитриевна, поправляя повязку на предплечье и хитро улыбнувшись. Да-да, дай угадаю, ты там точно сачкуешь минимум час в день, госпожа «лень во плоти»! — Сейчас там точно никого не будет, у нас по расписанию знакомство смены с лагерем, так что иди, и приведи себя в порядок.

— Спасибо.

— Нет уж, одним «спасибо» ты не отделаешься, — Ольга уперла руки в бока в её любимой манере «я тут царь, все быстро падите ниц». Смотрелось довольно комично, но отдыхающих наверняка пугало. Эта показная строгость, за которой скрыт океан доброты. И почему у нас ничего не сложилось? Наверное, мы просто встретились слишком поздно. — Потом жду от тебя всех подробностей. В красках! Надеюсь, твой талант рассказчика не исчез.

— А куда он денется? — проворчал я. Ольга одна из немногих, кто знал мои хобби. Охота, рыбалка, туризм и графомания. Мы и правда о многом болтали, казалось, вечность назад. Ещё один жирный плюс лагерю — за такую вожатую.


Поблагодарив её за заботу, я направился в сторону душевых, распугав по пути стайку школьниц своим неопрятным видом. Тихо брел, стараясь держаться подальше от скоплений народа, благо ширина коридора позволяла. Однако от косых взглядов это не спасало. Ладно. Как будто мне не всё равно. Неловко, но не смертельно. Мнение большинства для меня уже давно ничего ровным счетом не значит. О, а вот и дверь в душевую.

С легким щелчком замок отворяется, и я попадаю в полутемное царство шкафчиков и скамеек. Со стороны самих душевых кабинок пахнет сыростью — кто-то уже успел ополоснуться с утра пораньше. Так, а вот мыла и полотенца для меня пока не предусмотрели. Хорошо, что и мочалка и полотенце есть с собой, в рюкзаке. Заодно и одежку сменю, чтобы не стыдно было в административный корпус показаться. Свет включать, пожалуй, не буду. Дам глазам отдохнуть от яркого солнца.


Через минут десять усиленного оттирания кожи щеткой (моя личная находка, по идее, её делали для купания лошадей, но уж больно она приятная, и мытье, и легкий пилинг в одном флаконе — красота!), можно сказать, я заново родился. Приятно, свежо, даже хочется просто так постоять, в темном и спокойном месте. Выключив душ, я поднял голову кверху, прислушиваясь к ликующему телу. Усталость, пыль, нервное напряжение — всё это утекло вместе с теплой водой. Свет я так и не включал. Тишина… Спокойствие… В такие моменты напрочь выпадаешь из реальности.


К сожалению, пора закругляться. Не торчать же тут целый час? Открываю дверцу душевой, мельком подметив, что что-то маячит за матовой поверхностью стекла кабинки. Я не придал этому значения сразу, а зря… Когда в мозгу щелкнула мысль, что кто-то тут есть ещё, я уже стоял в помещении, в одном только полотенце, и то, на голове. Мой взгляд встретился с двумя парами глаз. Лазурными, и светло-зелеными, принадлежавшими тем самым двум девицам, а затем, тело молниеносно переместилось за шкафчик, открытая дверца которого, позволяла видеть только мои щиколотки. Жалобный скрип разнесся по комнате, а сама створка чуть не сорвалась с петель, настолько резко я её дернул.


Так. Дело пахнет керосином! Уже представляю заголовки завтрашней газеты: «Затаившийся в душе маньяк-извращенец подкараулил двух невинных девочек». Блин, а я ведь так расслабился, что даже не слышал, как они вошли! Вода и свет были выключены… Как ни посмотри, а со стороны, это выглядит очень даже странно!

— П-простите, мы не знали, что тут кто-то есть, — первой обрела дар речи блондинка. Я аккуратно выглянул сверху дверцы, дабы оценить дислокацию противника. Для этого мне не пришлось даже вставать на носочки. Блин, могла бы хоть покраснеть, ради приличия! Девочки не успели раздеться, и слава богу, хоть на этом. Хотя-я-я-я… Так. Не время мечтать. 3D девушки — зло!

— Я думал, это душевая для вожатых, — максимум спокойствия в голосе. Нельзя выдавать того, что у меня сердце сейчас в пятки уйдет. О, да, так в протоколе и напишут… «Извращенец пытался оправдаться общими фразами».


— Так-то да. Но другие ванны сейчас закрыты, а тут было так тихо и… — сказала вторая девушка. Лена усиленно отводила взгляд, но пару раз мельком глянула в мою сторону. Вот у кого видно смущение. Всё личико ярко-красное, до самых корней волос. Да и голос слегка звенит. От этого зрелища в душе что-то перевернулось. Захотелось обнять её. Коварная девчонка, одним своим нежным голосом зачаровывает! Держись, Док.

— И мы подумали быстренько освежиться, — закончила за неё Славя, нервно улыбнувшись и пожимая плечами. Нет, правда. Что за реакция? У тебя нервы из стали? — Кто знал. Прости ещё раз. Нам выйти, наверное?

«Наверное?!» Вот…вот… да писец! Девочка, ты — это что-то с чем-то!


— Да я уже всё. Купайтесь, — пока мы болтали, я успел нацепить свою нехитрую сменную одежду и даже совладать с бешеным сердцебиением. Надо же, растем! За сегодняшний день я говорил с девушками больше, чем за последние два года (не считая работы, надевая халат, я абстрагируюсь от собственной личности, превращаясь в робота)! — Только пусть этот… инцидент, — о как завернул! — останется между нами, я не специально. Просто… увлекся, вот и не услышал, как вы вошли. — «Записи прокурора: преступник умышленно пытался скрыть свои грязные намерения, вводя в заблуждение двух доверчивых девушек».


Покидал я душевую в легком смятении. Блондинка вела себя так, будто по десять раз на дню видит голых мужиков: улыбалась, подбадривала, говорила, что казусы случаются с каждым. Лена же, напротив, просто молчала, по-моему, даже дышала через раз. Произвел впечатление, ничего не скажешь. А с другой стороны — сами же в вожатскую душевую приперлись! Никто их не звал! Они жгли меня одним своим видом, своей красотой и теплом. Хотелось разорваться между двумя чувствами: либо броситься прочь, либо не отходить ни на шаг. Оба варианта пугали. Чертов социум! Просто. Оставьте. Меня. В покое!


***



Вечерело. Солнце медленно и неохотно садилось за горизонт, напоследок окрашивая мир в багровые тона. Красота. Ничего не скажешь. Этот свет красил даже белые стены кабинета, заменяя собой самую красивую живопись. Умиротворяет. Природа — одна из тех вещей, что ещё радует меня в этом мире. Ну, ещё жратва. Определенно, жратва. И ещё… нет. О таком в приличном обществе не говорят… Хотя… Все мы подвержены древним, как мир, инстинктам. Человек — это примат. Высокоорганизованный, умный, жестокий, но примат. Живое, сука, существо. Мы тоже любим есть, спать и трахаться. Все. А куда ни посмотри, так наткнешься на чистоплюя с нимбом над головой. «Приличное общество», фу! Лицемерие и ложь.


Хватит думать о плохом. Последние годы я что-то совсем скурвился. Скоро смотреть нормально на других людей не смогу. Хва-тит. Надо искать в жизни положительные стороны (аж самому смешно стало). За окном затихает шум лагеря. Всё реже доносятся наверх детские крики, смех, смолкают птицы, затихает последнее эхо лагерного радио. И только шум прибоя всё так же размеренно звучит за окном. Кстати, о положительных моментах. Я наконец-то спокойно покурил, втягивая в легкие горячий дым. Иногда мне кажется, что пристрастие у меня вовсе не к никотину, а к этому вот ощущению тепла в груди. Раз уж больше согреться нечем. Даже кондиционер стоит выключенным. Мне не жарко. Любое тепло — это благо. Ха. Надеюсь, в аду мне найдут котёл погорячее.


В принципе, день пролетел незаметно, прошел мимо в кромешной суете, почти не отложившись в памяти. Ну, разве что те бездонные зеленые глаза, в выражении которых не разобраться даже мне. Так, что вообще сегодня произошло? Сначала я отчитался в администрации о прибытии, получил ключи от своего кабинета и соседней с ним комнаты, в которой, собственно, буду жить. Осмотрел медицинское крыло, чтобы знать, какое оборудование и лекарства есть под рукой. Хорошая, кстати, привычка, оставшаяся ещё со скорой. Умение вслепую найти нужную ампулу и шприц в укладке. Иногда счет шел на секунды. Давно уже я не испытывал того чувства адреналинового подъема, которое дарила работа в бригаде. Даже когда дрался сегодня утром, сердце не трепетало. Не было ни страха, ни особой боли. Чувства сглаживаются. Замерзают… Со мной творится что-то не то. Определенно. И, хуже всего, что мне абсолютно наплевать. Выживу. Это главное.


Так, а что тут? Удивительно! В сейфах простого лагерного кабинета столько разных препаратов, что позавидует даже небольшой стационар! Да и само крыло, располагавшееся на третьем этаже корпуса, оказалось очень уютным. Хотя бы то, что оно упиралось в тупик, и по нему не бегали туда-сюда все кто попало, уже большой плюс. На рабочем столе кабинета, в котором раньше хозяйничала Виолетта Церновна, располагался довольно мощный компьютер, и даже присутствовало соединение с Интернетом! Дас ист фантастиш! Вот сейчас ещё отделаюсь от одного надоедливого засра… кхм… пациента, и будет совсем хорошо.

— Входите. Кто там стучит?


***



— Итак. Вы утверждаете, что страдаете от запора, и просите самое сильное слабительное, какое только есть в наличии, я правильно понял? — Передо мной стоял один из вожатых, знакомый мне ещё по вокзалу. Тот самый, который просто так пнул пробегавшую по перрону псину. Личность, которая из банальной жестокости причиняет боль животному, просто не может быть душевно здоровой. Тщедушный паренек, с крысиными чертами лица и бегающими глазками. За всё время, что он провел в кабинете, Павел ни разу не посмотрел мне прямо в лицо. Дурак. Хочешь меня обмануть? Долгие годы вынужденного одиночества, где общение с людьми я заменил наблюдением за ними же. Каждый жест, каждый взгляд и каждое движение что-то да значат на языке тела. Ты для меня как открытая книга. И ты пиздишь.


— Именно-именно! Всё так, — он охотно закивал, не замечая скептического выражения на моем лице. Сарказм уже настолько пропитал моё мировоззрение, что порой я сам не замечал, когда начинаю его использовать. — Уже неделю не могу сходить на дальняк, помоги мне, Док!

— Да легко. Сейчас мы вас вылечим. Ложитесь на кушетку, снимайте штаны. — Так. Контролировать голос. Спокойно, без капли издевки! Тоньше сарказм. Ещё тоньше! Вот. Идеально.

— К-как, ложиться? Может, мне немного с собой дашь? А там я сам попринимаю… — замялся он, чем окончательно утвердил моё мнение: лекарства ему нужны для чего угодно, но не для лечения. — Чисто по-братски. Давай!


— О нет, конечно. Давать сильнодействующие препараты пациентам на руки врач не имеет права, так что колоть будем прямо тут. — А вот сейчас улыбка у меня получилась не самая приятная. Ну не люблю я таких людей! Скажу даже так — терпеть не могу. Даже больше, чем остальных. Подлый, гад, и кого он собирается травануть моими препаратами?

— А может, всё-таки…

— Нет, — спокойно перебил его я, скрестив пальцы и опуская на них подбородок. Внимательно смотрю на вожатого и внятно отчеканиваю, отбрасывая уважительный тон. А может, его вообще в окно выбросить? А что, там травка, не помрет. — Ты за кого меня держишь?

— Да я…

— Вали, — указываю рукой на дверь. Не собираюсь даже слушать его мямлящие писки, и так голова болит уже! Общение с идиотами надо строго ограничивать.

— Но ты должен! — козыряет вожатый, найдя, как ему кажется, очень весомый аргумент. Ой, давай, вспомни ещё клятву Гиппократа.

— Что и в какой ситуации должен делать врач, то я прекрасно знаю. А ты, если через пять секунд не свалишь, то очень, я повторяю, очень пожалеешь об этом. — По моей спине пробегает холодок, несмотря на жаркий вечер, а голос становится глубоким и пустым. Подлые люди, самые отвратительные из всех. — Ты ещё здесь?


***



Вечер скоро перейдет в ночь, на часах уже почти девять. Павлика как ветром сдуло, он успел только недобро зыркнуть напоследок. Ой, боюсь-боюсь. Мусор, по недоразумению природы родившийся человеком. Понадобится — по земле размажу. Так, успокоиться. Хватит и того, что я устроил сегодня в роще. Моя особенность слишком опасна, и контролировать её полностью не выходит. Раз уж здесь такое изобилие препаратов, то надо пользоваться моментом. А что? Спишу потом в журнале учета сильнодействующих. Ампула упала, и разбилась. Бывает. Ветерок подул, а пол кафельный, твердый. В сейфе как раз есть парочка ампул довольно сильного транквилизатора. Очень интересно, откуда… Простого человека такой легко с ног свалит, а мне, ну, хотя бы даст выспаться без очередных проблем. И когда я стал разделять себя и «простых людей»? Нехорошая это тенденция. Пофиг. Поди, не самая большая проблема в этой жизни.


Итак, я занялся корыстным делом, а именно, расхищением местных запасов. Растворил содержимое двух ампул в стакане воды, а сами стекляшки, разбив, сохранил в шкафу, на случай проверки. Стакан пусть пока побудет на столе. Поставлю скачиваться нужные мне штуки, а потом выпью и лягу спать, как раз моя комната отдыха прямо тут, за соседней дверью. Удобно. Правда, отсюда всё ещё не выветрился запах духов предыдущей жительницы. Виола. Ну что за женщина! Один её внешний вид — будоражит. Сочетание прекрасного тела и умных глаз — очень, вам скажу, опасное сочетание. Что до лекарства. Кольнуть его, конечно, надежнее, но я просто физически не люблю делать себе уколы. Пациенту — запросто: и в вену, и в мышцу, и под лопатку — да куда угодно! Практики море, и любую инъекцию я делаю на раз-два и практически без осложнений. А вот себя — жалко. Ну-ка, какая тут скорость интернета? Ого. Оптоволоконное соединение в сто мегабайт!. Пора устанавливать все игры и качать аниме! О, да! Думаю, пока гляну что-нибудь легкое, расслабить мозги. Эччи-гаремники? Нет. Не настолько расслабить. А хотя, настроение для драмы есть? Есть. Пришла пора рвать душу! Кланнад, второй сезон. Поеха…


«Тук-тук», — раздался вдруг робкий стук в дверь, такой тихий, что его едва можно было различить за мерным шумом компьютерного кулера. Ну, кого ещё там черти принесли? Не отвлекайте от отдыха со своей работой! Тук-тук. Уже немножко громче. Если это вернулся Павел, или пришел кто из его дружков, то сейчас я им устрою. Даже бить не обязательно, просто донесу, что они собираются сделать, как…

— Входите, — обреченно вздыхаю я, сворачивая окно загрузки аниме и «корабликов».


В следующий момент сердце забилось чаще. В этом мире не так много вещей, способных повлиять на моё самообладание, но эта девчонка пробивает броню пофигизма напрочь! Лена! В спортивной форме! Свободная прическа, а не знакомые с прошлого раза хвостики. Водопад волос с лиловым оттенком и здоровым блеском ниспадает на её плечи. Белая хлопковая майка, изящно подчеркивающая талию, и простые черные штаны, с белыми же полосками. Правда, их карманы странно оттопыривались. Ладно, в одном телефон, а в другом что? Просто преступно красивая девчонка. Поэтому будет лучше, если она свалит побыстрее… Надеюсь, мисс ходячий соблазн пришла не по поводу сегодняшнего случая в душевой. Только не смотри мне в глаза! Караул!


— Я… ну-у-у… — Лена замялась. Она уставилась в пол, покраснев до самых корней волос, и, сцепив руки на уровне пояса, окончательно ушла в себя. Прекрасно. Теперь я чувствую себя сволочью, что сказал входить таким тоном. Надо извиниться и быть с ней помягче. Нет, нельзя расслабляться! Опасно играть в такие игры, тем более, с прекрасной нимфой. На поле социума и отношений я, как никто другой, привык отступать и перестраховываться.

— Заходи, не стой в дверях, — обращаюсь к гостье, постаравшись добавить в голос побольше спокойствия. Не выдать бы своё волнение. — Чем могу вам помочь?

— Я… — Лену аж передернуло при слове «вам». Она сделала глубокий вдох и расправила плечи, отчего майка на груди натянулась так, что мои глаза предательски бегали по фигуре девушки, полностью игнорируя команды мозга. И она это заметила, заметно приободрившись. — Зашла сказать спасибо.


И что я должен ответить в такой ситуации? Попробуем нейтральное.

— Ничего особенного. Рад, что смог помочь.

— А можно… — тут юная особа меня удивила, мгновенно изменившись в лице. Лена подняла глаза, посмотрела прямо, даже с некоторым вызовом. И куда только улетучилось всё стеснение? Румянец — и тот пропал, сменившись решительным блеском зеленых омутов. Блин! Полцарства за секрет её характера! Она же как луковица, кажется, только-только начинаешь понимать эту девушку, как она тут же тебя удивляет. — Можно мне обращаться на «ты»?

— Да… м-м-ожно… — пришел черед мне затормозить от такого напора. — Конечно. Я не против.

«Ещё как против! От девушек одни беды, а от красивых — тем более! Мы с тобой слишком разные. Уйди, и дай спокойно гробить время в интернете!»


— Я так рада! — Лена буквально просияла, облегченно выдыхая, и вместе с этим запуская по моей спине марш мурашек. Эти приоткрытые губы, эти глаза, волосы… Она тут пять минут, а мне уже не отвести от неё взгляд! — Ты же и правда нас спас, а мы так и не отблагодарили. Вот. Мелочь, конечно, но тебе же нравится?

— Спасибо, — я удивленно крутил в руках баночку колы, которую девушка жестом фокусника извлекла из кармана спортивок. Теплая. Согретая телом девушки с ангельским голосо… стоп-стоп-стоп! Док, дыши! Гони от себя мысль сохранить этот кусок алюминия как сокровище!

— Видела, как ты пользовался торговым автоматом, — она вдруг покраснела снова, переключившись в режим няши-стесняши. Эй, ненормальная девчонка, ты меня, между прочим, смущаешь, знаешь ли! Кто настоящая Лена? Где твой характер, а где искусная маска, помогающая тебе жить в этом холодном мире под названием «общество»? Знакомо мне это, сам такой. — Не подумай, что я специально следила… хотя да. Следила.


Опять обезоруживающая улыбка, и два ненавязчивых шага в мою сторону. Ок. Сдаюсь. У меня нет слов. Вот, правда! Лена, ты бы хоть вслух не признавалась, что сталкерила за парнем старше тебя на несколько лет! Отойди, блин! У меня же сейчас душа в пятки уйдет! Иди играй со сверстницами, или что там молодые девушки обычно делают.

— Я правда, очень-очень тебе благодарна, — ещё шаг, и я встану из-за стола! И убегу! Честное слово! — Никто раньше меня не защищал. Так… по-рыцарски, что ли. Дело даже не в том, что ты за нас вступился, и один отметелил троих. Ты взял вину на себя, за тот камень. Я испугалась, вот и ударила, а потом, когда он упал весь в крови, я… я испугалась ещё сильнее.

«Это я-то — рыцарь? Ха-ха-ха!»

— Ударила, прикрывая меня. Так что это мне надо благодарить, — спокойно сказал я в ответ, хотя клянусь солнцем, это показное спокойствие мне дорого стоит. Эмоции под контролем только внешне, внутри меня бушует настоящий нервный коктейль. И… мне не холодно. По-настоящему не холодно. Одно только присутствие этой молодой девчонки так влияет?

— Тогда давай дружить, Док, — после почти минутной паузы выпалила она, зажмуриваясь так, будто прыгала с обрыва. Шах и мат.

— Почему в…ты прихрамываешь, Лена? — вдруг обратил я внимание на её немного неестественную позу. Черт, красота этой малышки полностью меня сбила с толку, да так, что я не заметил, как она держит вес только на левой ноге, а правую подволакивает, слегка морщась.


***



Кабинет Виолетты Церновны в прибрежном лагере был для неё не то чтобы неудобным, нет, просто ещё не оборудованным. Под вкусы ученой тут придется многое менять. Старый кабинет она оставила Доку. Незапланированное возвращение в лагерь не стоит усугублять ещё сильнее. Сгонять своего заместителя с собственных апартаментов она не стала, вместо этого оккупировав другой корпус, где тоже не хватало медика. С ними вообще последние годы беда. Для одной из лучших аналитиков Организации эта должность являлась своего рода прикрытием во время поисков ЮВАО, но оформили её по всем правилам, и, заглядывая иногда на тот мизер, что ей начисляют в качестве зарплаты штатной медицинской сестры, гетерохромная красавица вполне понимала своих коллег.


В самом помещении царил форменный бардак переезда. Капитан затащил сумки внутрь, но разбирать их… Виола планировала сделать это сама, тем более, там личные вещи, а не только техника. Пока что девушка задумчиво попивала кофе — растворимый ширпотреб из пакетика. Фу. Доктор пообещала, что первым оборудованием в списке у интендантов будет передовая кофемашина. Нет, ну как люди пьют эту гадость? Пискнул телефон, ненавязчиво сообщая, что прибыли ещё два участника операции. Она ждала их с самого утра. Пойти, что ли, встретить этих двух обормотов?


— А, ладно. Не маленькие, не заблудятся, — устало выдохнула девушка, поправляя немного маловатый для неё халат. Прошлые месяцы она специально носила вызывающую одежду. Чисто для того, чтобы наслаждаться взглядами отдыхающих и персонала. Этим она хоть развеивала скуку от монотонного ожидания хоть какой-то активности со стороны неуловимой аномалии. Даже будучи одним из умнейших специалистов в мире, она все же оставалась женщиной, и купаться в лучах восхищения очень даже любила. Жалко только, из-за специфики работы, найти себе пару так пока и не смогла. Пару раз аналитики подкалывали её по этому поводу, но после того, как шутники получили по неделе внеурочной работы, сразу же перестали. Да и шутка вышла из-под контроля, когда на Виолу в лагере стали засматриваться даже девушки.


— Виолетта Церновна! — в кабинет без стука вломились два человека. Оба — обладатели светлых волос, умных глаз и уставших лиц.

— Мы весь день в пути, неужели в этот раз нельзя работать удаленно! — возмутился первый, он был в джинсах и льняной рубашке, а так же очках. Несколько старомодная роговая оправа была любимой у Александра, или, как его называют знакомые, у Шурика. Он отказывался как от линз, так и от операции по коррекции зрения, только недовольно поправлял очки на переносице указательным пальцем.

— Доброй ночи вам, — вежливо поздоровался вихрастый паренек, по виду которого и не скажешь, что ему уже двадцать — настолько молодым выглядело лицо Сергея. Простые темные брюки и белая рубашка на нем смотрелись, как форма на школьнике. Дуэт кибернетиков собственной персоной. — Он просто устал в дороге, не обращайте внимания.


— Устал, — буркнул Шурик, садясь на один из не заваленных барахлом стульев и доставая из-за спины рюкзак. — Вытащить нас в такое место…

— Надоело одной горбатиться, — призналась Виола с очаровательной улыбкой. Изящные губы приоткрылись, демонстрируя ряд ровных белых зубов. Брови девушки вопросительно изогнулись. — Вот вы и здесь. Что-нибудь выяснили по моему вопросу?

— А то! Первое, — Александр достал из сумки миниатюрный планшет, листая собранные данные. — Вы совершенно правы, что так зацепились за этого человека. Проанализировав фон его излучения, который приборы засекли ещё в роще, могу точно сказать: это нечто невероятное! Плотность регистрируется такая, что даже неуязвимая рептилия нервно курит в сторонке! Удивительно, что носитель выглядит как простой человек. Сами же исследовали аномальных, и за пределами двадцати процентов тело обычно меняется.


— А природа его аномалии? Я, конечно, тоже предположила одну вещь, хотелось бы услышать ваше мнение, — Виолетта очень внимательно слушала блондина. Несмотря на показное недовольство поездкой, в его глазах ощутимо играл азарт, как и всегда, когда пытливый ум кибернетика сталкивался с загадками.

— Холод, — вместо него ответил Сергей. Второй кибернетик был в разы спокойнее, хоть и выглядел помятым после долгого перелета. — Мы облазили место выброса, где он дрался с теми тремя, и в этой области температура воздуха до сих пор на десять градусов ниже, чем на километр вокруг. Кстати, что с теми нападавшими сейчас, и не пострадал ли наш носитель?

— На Доке ни царапины. Во всяком случае, на видных местах. Крепкий малый, — она особенно выделила слово «малый», с легкой усмешкой вспоминая, как Кэп смотрел на него снизу вверх. — А вот с нападавшими — не так радужно. Придется много связей задействовать, чтобы у Дока не было проблем. У одного перелом, у второго — сотрясение, но это ещё цветочки. Парень, которого носитель бил кулаками… В общем, с ним всё плохо.


— Не жилец? — удивленно поднял брови Сергей.

— Да не то что бы… Просто после удара в челюсть её ткани получили очень нетипичные повреждения. Да сами смотрите, — Виола кликнула по клавиатуре своего рабочего ноутбука, пересылая данные, полученные недавно из стационара, куда были госпитализированы хулиганы. Девушка не особо сочувствовала этой троице, всё же никто не просил их домогаться до девчонок, да и грешков за душами они имели немало. Из того, что нарыла Организация, троица не за решеткой только по протекции свыше, но тем не менее…

— Молекулярное сотрясение, остеонекроз, обморожение — да писец! Такие раны не заживут. Ни-ког-да. Ощущение, будто их проморозили до самого основания, а потом мгновенно разморозили. Жизнеспособность нулевая, так что ходить ему с протезом, если вообще выкарабкается, — Александр полностью ушел в полученную информацию, тщательно работая своим основным органом — мозгом. — Простой физический удар настолько навредить не может. Значит, вы были правы, он осознанно использует свои способности. Надо же — носитель-самоучка! Остальные аналитики не поверят.


— Остальным пока знать и не надо, — вдруг очень резко отрезала Виолетта. — Это пока наше дело, и впутывать всех подряд я не собираюсь.

— Но такое излучение… — попробовал вклиниться Электроник. Да-да, прозвище у Сергея оказалось ещё более странным, чем у остальных аналитиков. — Это может быть опасно.

— Это не просто «может быть опасно», — сарказм в голосе Шурика можно было есть ложкой, и подавиться. — Это ОЧЕНЬ опасно. И сказать, почему?


— Удиви, Шерлок, — махнула рукой темноволосая девушка, бросив печальный взгляд на пустой стакан из-под кофе.

— Вот почему, — на экране высветилось два изображения. — Отпечаток его пальцев на песке, когда Док вставал в роще, и отпечаток возле ледяной кляксы в горах. Напомните, Виолетта Церновна, те убитые льдом волки — растаяли?

— Нет… До сих пор статуи, даже из огнемета поливали — не тают, — девушка лихорадочно размышляла. — Черт… Спутник тогда нереальный выброс засек, неужели…

— Ужели, — уверенно подтвердил Александр. — Размер отпечатка ладони, и то, как он поджимает мизинец, наверное, старая травма. Они идентичны чуть более чем полностью.

— Ага, и ещё Док проживает в городке неподалеку — тоже аргумент, — хмыкнул Эл, оглядываясь. Именно ему, а не двум гениям аналитики, первому пришла в голову мысль банально посмотреть его прописку. — Виолетта Церновна, а давайте как-нибудь без нас? Что-то мне не нравится эта ситуация.
+14,3
Arclide
Arclide
Фанфики(БЛ)Бесконечное летоRu VNВизуальные новеллыфэндомыУльяна(БЛ)Виола(БЛ)Лена(БЛ)лагерь у моряЛагерь у моря (БЛ)

Замерзающий мир. Глава 3: Легкий бриз.


                                                  «От монстров, находящихся вне тебя, можно бежать, от тех, что внутри тебя, спастись невозможно»

                                                                                                                                                                                    Августо Кури


***


 Тропинка закончилась внезапно. Вытоптанная сотней ног, петляющая среди деревьев дорожка, оборвалась прямо перед бетонным бордюром. Автобусная остановка порадовала двумя вещами. Первое — это отсутствием толпы: всего-то несколько людей оккупировали скамейки под навесом. Скорее всего, основная масса отдыхающих уже успела уехать на специально нанятых для этого дела автобусах. Неподалеку стоит ларек. Вообще, предполагалось, что я доберусь сюда раньше всех остальных, но кто знал, кто знал… Теперь придется ехать на рейсовом.
 Длинная трасса с одной стороны граничила с лесом (из которого я, собственно, и прибыл), а с другой — начинался высокий обрыв. Внизу обрыв омывало море с плещущимися до самого горизонта синими волнами. Стоило только увидеть этот великолепный пейзаж, как глупая злость, начавшая утихать ещё во время прогулки под шелестящими кронами, постепенно и вовсе сошла на нет. Природа успокаивает. Черт, а ведь я действительно готов был устроить там замерзающий ад! Прибить и копов, и всех, кто поднимет на меня руку! Последнее время нервишки совсем ни к черту. Не помогают ни таблетки, ни мас… кхм, медитация!

 Перейти дорогу оказалось сущим пустяком. Движения практически не было, и между редкими легковыми автомобилями добраться до края обрыва удалось без труда. Высота метров сто, это как минимум. Внизу голые скалы. Небо бороздят чайки. Лепота! Спешить особо некуда, парочка автобусов стоят в тени крупных чинаров, ожидая своего рейса. Водители отдыхают, попивая кофе возле ларька. О! А магазины-то уже открылись. Кока-кола, я иду к тебе, мой любимый микс из убойной дозы сахара и очистителя накипи! Ммм! А на море потом налюбуюсь, и с более приятного ракурса. Если мне не изменяет память, то лагерь, где проходит практика, как раз на самом побережье.

 Мне хорошо. Тело даже не чувствовало, что его, вообще-то, не так давно били током и пинали. Особенности моего организма делали его невероятно живучим. Холод не раз и не два спасал мне шкуру, но при его использовании минусов оказалось прилично больше, чем плюсов, так что я старался жить тихо, ничем не выделяясь. Пока меня не трогают, нимб над головой сияет вовсю. А вот одежда немного пострадала — пыль, травяные разводы, да и порвана в двух местах. Рюкзак весь грязный, на голове бардак. Эх, надеюсь, меня не примут за бомжа и пустят за ворота, а там уже приведу себя в порядок.

 Разжившись литровой бутылкой напитка, я присел на край одной из свободных скамеек. Ну, почти свободных. На другом конце сидела девочка, по виду сразу и не скажешь, сколько ей лет. Это заинтересовало меня, настолько, что захотелось украдкой изучить этот объект «самка человека обыкновенная». Стараясь не привлекать внимания, я оглядел незнакомку с ног до головы. Цинизм и одиночество не значат, что мне чуждо понятие красоты как таковое.

 Симпатичная. Сегодня прямо «бабопад» красивых созданий. Но нельзя! Не ведись! Контактировать ни с кем из них не стоит. Полюбуемся издалека, как обычно. Невысокая темноволосая малышка, на вид лет пятнадцать-шестнадцать. Прическа с двумя короткими хвостиками, едва загорелая кожа. Тело стройное, юркое, с изящными плечами и бедрами, груди… её практически нет. В общем, конституция как у школьницы, но вот выражение лица… Как бы это сказать… Злое? Нет, совсем нет. Печальное? Тоже не подходит. Хмурое! Вот! Именно! Как раз то слово!
 Мимика её выражала крайнюю степень недовольства жизнью, яркие карие глаза полны скепсиса, который совсем не вяжется со столь юным возрастом. Что же ей довелось пережить такого? Наверняка это не что-то радостное и радужное, судя по глазам. Ха, а она немного похожа на… меня. Надо же. Несколько локонов свободно свисали, колышась на легком морском бризе. Розовый язычок флегматично облизывал стаканчик пломбира. Рядом с миниатюрной девицей лежал её черный рюкзак, такой же фирмы, как и мой (и тащит ведь такую бандуру!). Из одежды — темно-синие джинсы, с протертыми коленями и черная майка, не самый лучший выбор для жаркой погоды. Темные цвета — просто губка для солнечных лучей. Хотя, может, она просто не любит яркие вещи?

 Так, часики тикают. Чем нас порадует навигатор? Какой же автобус едет к лагерю? Посмотрим. Вбиваю номер первого в программу. Чушь какая-то. Что значит, «нет такого маршрута»?! Автобус с номером 410 стоял, как ни в чем не бывало, хотя ни в каком источнике на маршрутах этого края даже не числился. Вроде двери открыты, но он совершенно пуст. Ни водителя, ни пассажиров. Ну да и хрен с ним. Если верить картам, у второго, с номером тринадцать, как раз там конечная остановка. И в нем уже сидит парочка людей.

 Вдох-выдох. Раскаленный воздух приятным потоком проносится по легким. Обожаю. Жара не радует остальных. Водитель и ожидающие пассажиры обливаются потом, обмахиваются веерами, тяжело дышат. Один лишь Док сидит и кайфует, не ощущая духоты, чувствуя, как сдавливающие грудь ледяные тиски, пусть на время, но отступают. Именно поэтому я и отправился на практику в субтропики! Пойду-ка постою на солнце, заодно и…

 — Здесь нельзя курить, — как бы между прочим, обронила хмурая девочка, мазнув взглядом на то, как я достаю из кармана сигареты и зажигалку. Блин. Они все тут сговорились, что ли?! О, а у неё очень милый рисунок котенка на футболке. Это же тот «сердитый кот» из интернета, уже успевший стать мемом. Уж в чем, в чем, а в этом разбираюсь. Почти весь досуг провожу в сети.
 — Но ведь знака нигде нет, — отвечаю, тем не менее, убирая сигарету обратно в пачку. Ладно. Обойдемся только солнечным теплом. Уже и дети замечание делают. Стыдоба! Может, бросить это дело? А у неё приятный голос. Детский, но спокойный. Флегматичный, но, в то же время, весьма звонкий. Мило. И эта её мордашка с нахмуренными бровями.
 — Автобусные остановки — это общественное место. В таких курение запрещено априори, — развела она руками. Какой умный ребенок! «Априори». Сколько школьниц сейчас знает это слово?

 — Раз так…
 — Нет, я имела в виду, что покурить можно, если зайти за навес, куда она не достает, — мелкая ткнула пальцем в висящую неподалеку камеру. — Водители, во всяком случае, именно туда ходили.
 — Спасибо, малышка, — а у неё из бокового кармана билеты в лагерь торчат. Фиг с ним с сигаретами, пообщаюсь с ней! Я сразу чувствую такое, когда что-то есть в человеке, интересное. — Долго тут сидишь, раз такие детали подмечаешь. Чего не уехала с остальными?
 — Да так, жду кое-кого, — фыркнула она (на обращение «малышка», что ли?), хрустнув костяшками пальцев. Хвостики качнулись, нос упрямо вздернут вверх, на лице на миг появилась легкая улыбка. — Ну, я ей устрою! Сказала же, что скоро будет!

 Она устало вздохнула, отвела взгляд, надела наушники и полностью ушла в себя. В этот самый момент, из рощи вышли три девочки. Те самые. Блин! Уехать раньше не удалось. Водители ещё даже не сели в кабины. Балует захолустье работников общественного транспорта. Хотя, мне ли это говорить? Сам из жопы мира. Просто учился в столицах, вот и привык, что все работает по расписанию. Жизнь вне крупных мегаполисов, как правило, довольно размеренна. Так вот, от группы девчонок отделилась мелкая рыжая бестия и на цыпочках стала приближаться к спокойно слушающей музыку и ничего не подозревающей темненькой. Воображение тут же нарисовало мелкой террористке стоящий трубой рыжий хвост и озорные кошачьи ушки.

 — Ульяна! Где тебя черти носили? Все уже уехали без нас! — на выдохе процедила она, снимая наушники. Если проследить за направлением её взгляда, то всё становится понятно. Отражение на полированном кузове автобуса выдало веснушчатую рецидивистку с потрохами. А если приглядеться, она тоже чудо: загорелая кожа, обманчиво хрупкое тело, худое, но наверняка очень ловкое (видел, как она бежала по лесу, аки рысь), волосы цвета заката. И этот блеск в ясных синих глазах. Он бывает только у тех, кто полон энергии и любви к жизни. Тех, кто ещё не столкнулся с изнанкой этого гадкого мира. Она же привела к нам полицию, явно пытаясь помочь.

 — Н-н-у-у… как сказать… — замялась Ульяна, почесав указательным пальцем подбородок и украдкой взглянув на меня. Довольно редкое имя, кстати, — Ульяна. — Много чего случилось.
 — Спасибо вам большое. За то, что за… — блондинка вдруг подошла вплотную, так, что я от неожиданности сделал шаг назад, невоспитанно разрывая дистанцию, будто её присутствие мне противно. Но это совсем не так, а очень даже наоборот! Мы так и замерли: я — с занесенной назад ногой, и она — с протянутой для рукопожатия кистью. Уйди, прекрасное создание, мы с тобой слишком разные! Если я вдруг захочу разочаровывать людей, то нагряну к своему старому товарищу, благо, он уже в лагере. Она взяла себя в руки, сдержанно кашлянула, и закончила фразу: — Заступились… Как я могу вас отблагодарить?

 — Пустяки, тем более, мне не особо досталось. Только на «вы» не называй, пожалуйста. Я всего на пару-тройку лет старше, — дыхание предательски сбилось, когда ко мне подошла вторая девочка. Эти зеленые глаза нужно запретить законом! Что они таят в своем омуте? Лицо более-менее спокойное, значит, с эмоциями она уже справилась. Её помощь была очень даже кстати. Тут только один вопрос: ударила ли она камнем с целью именно убить? Или это было состояние аффекта, когда руки работают быстрее мозга? Не могла же не знать, что это смертельно опасно. И ведь подняла здоровый булыжник! А сама выглядит такой хрупкой и нежной. Черт, я пялюсь!
 — Спасибо за всё, и за то, что сказал, после… особенно, — девочка со странного цвета волосами поклонилась, хвостики заходили ходуном. Выглядят очень пушистыми. Интересно, какие они на ощупь? Она потупила взгляд и покраснела до корней волос, а затем, мгновенно переменившись в характере, буквально пригвоздила меня взглядом, бойко добавив: — Если мы сможем чем-то помочь, только скажи!
 — Да правда, не стоит, — отмахнулся я, самым некультурным образом ретируясь в сторону автобуса, тем более, водитель уже занял своё место и собирался выезжать.

 — А ты прямо всех троих побил? Прямо вот бац, бах и вж-ж-жух! — Дорогу преградила мелкая хулиганка, которую тут же потащила назад её хмурая подруга. Силы и энтузиазм оказались явно неравны, и рыжая не только устояла на месте, но и помогала своему монологу, размахивая всеми конечностями. И белоснежная улыбка до ушей, как бонус. Какой непосредственный и милый ребенок, страшно представить, что будет, когда ей стукнет хотя бы восемнадцать.
 — Уля, это невежливо, — темноволосая пыталась совладать сразу и с хулиганкой, и со сползающим с плеча рюкзаком. — Оставь человека в покое. Не приставай.
 Я только улыбнулся в ответ, с удивлением заметив, что ещё не забыл, как это делается. Ну не могу я вымучивать из себя эмоции, а тут они появились сами собой, от чистого сердца! В отличие от некоторых коллег, натягивающих при общении с пациентами фальшивую ухмылку, я всегда был серьезен и не показывал ничего личного — ни гнева, ни радости. Холодная машина в белом, направленная только на работу. На удивление, многим это даже нравилось. В халате я становлюсь совершенно другим человеком, более уверенным, что ли, перестаю ассоциировать себя с просто Доком и начинаю играть роль «Врач обыкновенный», и, положа руку на сердце, играю весьма неплохо. Может, на самом деле, все в мире такие?

 — Трое хилых задохликов? Мелочи, на меня как-то набросилась целая стая волков. Так я их просто на куски голыми руками! — говорю, подмечая реакцию слушателей, а точнее, слушательниц. Славя и Лена отреагировали сдержанно, хмуренькая малышка — со скепсисом, а вот рыжая поверила сразу и без единой минуты сомнения.
 — Круто! Круто! — Она подпрыгнула на месте, оценивая меня со всех сторон. Ну не смотри ты так пристально, я стесняюсь! — У тебя одна рука, почти как у Хмуро талия. Неудивительно, что ты такой сильный.
 — Сила — не что иное, как форма твоей решимости. Зачастую побеждает не тот, кто здоровее, а тот, кому просто-напросто нечего терять, — выдал, как на духу, ну и ладно, все равно никто кроме неё и не поверит. Правду проще всего скрыть, выдавая её за ложь. Вещь проще всего спрятать не там, где не найдут, а там, где не будут искать. Один мой знакомый, ещё будучи школьником, на вопрос мамы, куда он идет, отвечал, что бухать. Она посмеивалась, а пацан два года реально бухал!

 — А расскажешь? Про волков, побольше. Та тётя правду сказала, что ты в лагере работать будешь? А мы с Хмуро будем там отдыхать. Возьмешь к себе в отряд?
 — Он будет не вожатым, а дежурным в медицинском крыле, так что тут облом, — Ответила за меня блондинка, и большое ей за это спасибо. Наверняка она тоже держала ушки на макушке, пока слушала Виолетту.
 — Надо скорее рассаживаться, иначе автобус уедет без нас, — поторопила всех Хмуро (её что, реально так зовут или просто подруга дала кличку под характер?). Серьезная не по годам девочка первой обратила внимание на звук зажигания. Кроме того, именно она за руку потащила туда всё никак не унимавшуюся Ульяну.

 Я зашел в салон последним, как раз перед тем, как закрылись двери. Легкое шипение пневматического механизма — и вот уже створки захлопываются, отделяя внешний мир от мира автобуса. Несколько незнакомых пассажиров и четыре знакомые девушки. Я занял место у окна, и рядом тут же попыталась плюхнуться рыжая бестия. О, провидение, спаси мою душу!
 — Я сказала, не доставай его! И ты ещё не рассказала мне всё в подробностях. Почти час на ожидания на остановке! Иди сюда! — Хмуро утащила сопротивляющуюся подругу к себе, при этом её лицо утратило привычный пессимизм. На нем отражались весьма странные эмоции. Я не мог даже близко понять их. Слишком давно живу одним днем, слишком давно не общался с людьми так, как эти двое. По душам. Может, только рядом с Ульяной, эта малютка и позволяет себе… быть собой? Ненадолго перестать хмуриться.

 Поездка прошла спокойно. Разве что пришлось поспорить со Славей, кто покупает билеты. Отстоять свою позицию, к моему великому сожалению, не удалось, и проезд мне оплатила блондинка, намекая, что это только начало. На одну секунду, в голову закралась плотская мысль — попросить у них ЭТО САМОЕ… Черт! Именно в такие моменты я сам себе становлюсь противен. Они с Леной сидели прямо передо мной и всю дорогу болтали без умолку, знакомясь поближе. Последние годы, пользуясь транспортом, я всегда отгораживался от других с помощью наушников. Даже не знаю, как поддержать беседу… Скоро к ним присоединилась и Ульяна. Стоило бросить быстрый взгляд на её спутницу, как всё стало понятно. Мирное тарахтение, вместе с приятным ветерком из приоткрытого окна, укачали девочку за милую душу. Хмуро тихонько дремала, посапывая и клевая носом. А что? Сон — самый крутой способ сократить дорогу и отдохнуть в одном флаконе.

 За окном проносились деревья, развилки дорог, машины и люди, собаки, магазины, мосты, реки. Кругом течет река под названием Жизнь. Где-то течет полноводным потоком, где-то — бурными порогами, а где-то — стоит глубоким и загадочным омутом. Иногда останавливаешься и понимаешь одну простую истину: ты не главный герой, у каждого прохожего своя судьба, свои заботы и радости, ничуть не менее значимые, чем твои. Мда, опять меня несет в философию. Неспособность общаться с окружающими привела к такому вот глубокому погружению в себя. Порой я просто отчаянно мечтал, чтобы у меня был кто-нибудь, кто всегда рядом. Как голос в голове, как невидимый друг, который в трудный момент поддержит и примет меня таким, какой есть. Мечты. Самая приятная, но бесполезная вещь в мире. Может быть, я так и обречен умереть одиноким? Тьфу. Скорей бы уже за работу! Не то что бы я писец какой трудоголик, очень даже наоборот, но… На усталое сознание такие мысли в голову не лезут!

 Девочки и меня пытались разболтать, но получалось плохо. Я всю дорогу сидел, как ни иголках, постоянно ожидая, что вдруг раздастся синхронное хихиканье и все скажут, что это была затянувшаяся шутка и они знать меня не хотят. Ждал, что тепло их глаз сменится холодным осуждением. Ждал. И боялся. Я, как никто другой, умею быть готов к такому. Да. Старое предательство «дорогого» человека до сих пор аукается. Дока выбросили, как ненужную вещь. Пусть я жестоко отомстил, всем, до единого, но что с того? Доверить себя кому-то после ТАКОГО?! Ха. Неееет. Нож в спине уже не торчит, но рана-то осталась, и служит прекрасным напоминанием. Девушкам нельзя верить, а красивым — тем более! Да и, не так уж я и безнадежен! Мне вполне хватает одного друга. И что-то этот засранец не берет трубку…

 — О! Смотрите! Смотрите! — Рыжий метеор, по недоразумению принявший вид маленькой девочки, подпрыгивал, звонко смеялся и указывал пальцем в окно. — Мы приехали!
 — Приветственная линейка уже точно закончилась. А мне на ней речь произносить… надо было, — вздохнула Славяна, подхватывая сумку и поднимаясь на ноги. Длинные волосы свободно рассыпались по плечам, переливаясь на солнце подобно чистому золоту.– Ладно, ребята. Расходимся по отрядам и не забываем поддерживать связь.
 — Отлично. Ещё увидимся, — я тоже попрощался, глядя, как блондинка улыбается, помахивая телефоном. Именно по её инициативе все обменялись номерами. Ну, кроме Хмуро, пробормотавшей что-то про скорую смену сим-карты. Маленькая темноволосая девочка напоминала робкого черного котенка, которому однажды больно наступили на хвост, и держалась только своей гиперактивной подруги. Может быть, не зря говорят, что противоположности притягиваются?

 Кстати, надо будет тоже как-то отделаться от них. Девочки милые, но я просто не могу с ними общаться — боюсь. Я привык к своей размеренной жизни, и любые перемены меня пугают. Надеюсь, в кабинете будет компьютер и Интернет. Было бы здорово. Скачаю свои любимые игры и порну… кхм, «эстетическое видео!» Буду сычевать, как последние годы. Мне ничто и никто не ну… Мельком я увидел, как из автобуса выходит Лена, напоследок повернувшись в мою сторону. Как касание теплого лучика света, её нежные губы растянулись в улыбке, и взгляд выражал что-то очень честное, искренне. Она, словно цветок, нежный, красивый, окруженный ненавязчивым, но пленительным ароматом. Цветок с шипами. Зеленые глаза стали бездонными озерами, в которых я чуть не утонул. Мне стало тепло… без всякого солнца и жары, а лёд, сковывающий долгие годы, удивленно треснул.
 «Стук-стук. Сердце пропустило пару ударов, дыхание перехватило. НЕТ! Что это за чувство?! Хватит!»

 — Благодарю, — улыбка Лены вдруг сменилась густым румянцем, и она пулей вылетела из автобуса, обогнав рыжий болид, который тянул за собой вяло упирающуюся Хмуро: девочка зевала, щурясь от солнечного света и сонно протирая глаза, на автомате прижимая к себе рюкзак, всем своим видом недвусмысленно намекая, что очень даже не против поспать ещё часик, а в идеале — два.

 — Интересные девочки, — пробормотал я под нос. Одна скромница-милашка, с тихим на первый взгляд, характером. Робкая, спокойная, но, тем не менее… не зря пришло ТО сравнение. Попробуй сорвать дикую розу: за обманчивыми лепестками и зелеными листьями — острые шипы. Тот камень… Что там было про омут и чертей? Лена… Да она такая же «простая девочка», как я балерина! А вот о Хмуро: ребенок, у которого в жизни случилось что-то страшное, что-то, оборвавшее детский смех и подарившее ей мимику взрослого человека, лицом к лицу столкнувшегося с трудностями. Я видел немало таких. Детей в больницах с тяжелой патологией. Их глаза тоже, очень рано повзрослели. Тут же пострадало даже не тело — душа. Порой это в разы страшнее.

 — Не то слово. Не знаю, как ты, а я попробую подружиться с ними со всеми, — блондинка, оказывается, стояла за моей спиной, всё это время. Безмолвный, блин, партизан! Я-то думал, что она давно ушла через заднюю дверь. — И ты, Док, кстати тоже, весьма и весьма неоднозначная персона. Можно я буду заскакивать в кабинет иногда, ну, когда нет пациентов?
 «Нет, конечно. Ты меня своей улыбкой, как огнем, жжешь, солнце. Иди и общайся с такими же, как ты, а меня оставь в покое».

 — Разумеется. Буду только рад, — надеюсь, кабинет запирается изнутри…

***


 Вот и ворота лагеря. Огромные, железные, с высоким кирпичным забором по краям, простирающимся далеко за пределы видимости. Это даже не лагерь, а целый небольшой городок, состоящий из семи многоэтажных корпусов и кучи подсобных, а также развлекательных, построек. Читал о нем в брошюрах. Теннисные корты, бассейны, парки, пирс, лес, стадионы, куча выставок, и это только что я могу вспомнить на ходу. Лепота! Над воротами гордо реял герб лагеря — отлитый из нержавеющего сплава орел. Почему именно орел? Почему не жаворонок, сова, павлин или дятел? За что этой птице такие почести?

 Возле входа стоял охранник, сейчас проверяющий документы Слави. Мелкие, ладно, уже наверняка внутри, за их-то галопом фиг угонишься. А вот куда успела деться Лена? Так, пора и мне в администрацию. Документы начальству лагеря я прислал уже давно, по электронной почте, но показаться в главном корпусе надо — вопрос элементарной вежливости. Меня пропустили, хоть охранник и смотрел вслед с подозрительным прищуром. Ой, можно подумать! Я-то умоюсь, и одежду постираю, а ты как был уродом, так им и останешься!

 Что тут у нас? Вымощенная плиткой, ещё времен СССР, дорожка, с бордюрами и цветочными палисадниками по бокам. Какая ирония! Камень этот был сделан и выложен настолько качественно, что пережил империю, в которой, собственно, и строили это чудо. Мини-вселенная, утопающая в тепле, буйстве зелени, аромате цветов и детском смехе. Я остановился, закрыл глаза, сделал глубокий вдох, наслаждаясь слегка соленым морским бризом. Чудесно! Даже застрелиться не хочется. Уже прогресс.

 Неподалеку, в тени беседки, сидели на скамейке Ульяна и Хмуро, попивая газировку из алюминиевых баночек. Рядом с беседкой стоял торговый автомат-холодильник, где они и разжились напитками. Может, и мне взять баночку?
 — А я говорю, надо спешить, — пробурчала темноволосая, оттягивая ворот майки, чтобы хоть немного охладиться. По изящной шее градом катился пот. Бегать в жару под палящим солнцем и в темной одежде… Правда, не думаю, что у бедняги был выбор. Когда тебя буксирует рыжий энерджайзер, отставать не получится. Однако, надеюсь, у неё есть парочка белых маек. Тут, на территории лагеря, зона дождевой тени, так что ясных дней будет очень даже много.
 — Хмуроо-о-о! Не ругайся. Один фиг нам влетит. Так какая уже разница? — ухмыльнулась рыжая, «метким» броском отправляя пустую банку в кусты, а затем поднялась, и выбросила её в урну, куда, собственно, изначально и целилась. Не-до-лет. Бывает. Молодец, что исправила свой косяк. Мелкая заметила мой взгляд и помахала рукой, широко улыбаясь. Её подруга, напротив, отвернулась, делая вид, что очень интересуется ближайшей клумбой с цветами. Не ответить на это я не мог, и тоже улыбнулся. Блин. Пришлось одернуть себя и снова вернуть спокойствие. Хожу тут, скалюсь, как дурак. Наивно жизни радуюсь. Тьфу!

 В месте, где дорога огибала административный корпус, я уже заворачивал, как из-за угла не меня чуть не налетела бегущая девушка. Падения удалось избежать, и я не только не рухнул сам, но и удержал возмущенно пискнувшую незнакомку. Она явно собиралась выдать нечто нецензурное, но вовремя спохватилась.
 — Глаза разуй! Куда прё… Ой, простите, — рыжая девушка-подросток, с двумя короткими хвостиками непослушных волос, в коротком топике и шортах, подчеркивающих талию. Фигура — класс, особенно голый животик, в глазах — огонь.
 — Так и упасть недолго, аккуратнее, — мда, она пробежалась взглядом по моему внешнему виду, особо уделив внимание грязным разводам на одежде. Черт, а ведь нельзя так начальству показываться! Спасибо, открыла глаза. Совсем я уже от социума оторвался.
 — Спасибо, что поймал, — голос у незнакомки оказался слегка хриплым, грудным, глубоким. Он бы больше подошел девушке на несколько лет старше. Её грудь часто вздымалась от сбитого дыхания. — Извини. Мне бежать надо, подругу ищу.
 В лагере, реально, слишком много красивых девчонок! Надо скорее найти свой кабинет. Сейчас ещё откуда-нибудь выскочат. От людей одни неприятности.

***


 Доктору Виолетте Церновне Коллайдер:
 Мы до сих пор не можем разобраться в природе аномалии, похищающей людей. Нельзя с точностью до ста процентов утверждать, что она разумна, но и тупой программой «Бегунок» назвать язык не поворачивается. Код аномалии — переносить человека в другую реальность, однако почти все контактировавшие с ней теряют часть воспоминаний. Структура «Бегунок» встраивается в сеть Интернет, и воздействует на своих жертв через сайты, игры, сообщения. Опросив несколько выбравшихся, мы узнали, что каждого он вытаскивал в свой мир. Кого-то — на парящие в воздухе острова, кого-то — в копии существующих мест в реальном мире, несколько людей даже побывали в некой… игре. Точнее сказать они не могут, но на сегодняшний день ясно одно: не все возвращаются.
 Искренне ваш,
 отдел аналитики.
 P.S. Кибернетики уже готовы к командировке в лагерь, но оба они от этого не в восторге.

+9,3
Arclide
Arclide
Бесконечное летоRu VNВизуальные новеллыфэндомыФанфики(БЛ)Мику(БЛ)Алиса(БЛ)Виола(БЛ)лагерь у моряЛагерь у моря (БЛ)

Лагерь у моря 2. Часть 27

Часть 26

Мику и Ямада. Лайнер «Ленин».


 Утренние лучи восходящего солнца пробивались в каюту сквозь окно иллюминатора, освещая ярким светом белоснежную кровать. Ничего не напоминало о вчерашней непогоде. На двуспальном ложе отдыхали две девушки, но, несмотря на простор матраса, они дремали в обнимку друг с другом. Первой проснулась Ямада, когда шальной солнечный зайчик засветил ей прямо в глаза. Слегка нахмурив лицо, мечница села, позволив тонкому белому одеялу соскользнуть вниз, открывая гладкую кожу плоского живота и атлетичное тренированное тело с едва заметными мышцами на руках и ногах. На коже девушки тонкими дефектами прослеживалось несколько шрамов: даже обладая нечеловеческой скоростью аномалии, мечница не всегда оставалась невредимой, завидуя своему коллеге с бронированным полем. Черные волосы полуяпонки рассыпались по плечам, а сама она массирующими движениями потирала виски, постепенно приходя в себя. Пусть Яма и пила вчера меньше всех, но утреннее похмелье и её немного мучило.
 — Мф-ф, — зевнула, делая глубокий вдох, и сладко потянулась Ямада, сцепив ладони и вытягивая руки вверх, она активно выгибала спину, возвращая заспанному телу тонус. Взгляд девушки упал на мирно спящую рядом Мику. Дремавшая певица напоминала обманчиво хрупкую скульптуру — всё же идолу поп-культуры приходится немало работать: репетиции, фитнесс, утомительные упражнения и вокал отнимают и время, и силы. Выдержать такой напряженный темп не каждому дано. Ямада наклонилась к ней, придержав падающую на лицо Мику прядь волос, и прошептала, почти касаясь губами ушка дремавшей певицы:
 — Доброе утро, соня.
 Мику лишь дернула бровью, продолжая сопеть как ни в чем не бывало, а в мыслях бодрствующей мечницы вихрем проносились события прошлого дня. Активное спаивание нервничающей Алисы с последующим укладыванием рыжей в кровать. Разговоры по душам под звездами, и… Щеки Ямы мгновенно вспыхнули, как у смущенной школьницы: несмотря на возраст и должность, несмотря на то, что от её рук пало бесчисленное количество преступников, она чувствовала щемящую нежность в самой глубине своей души, сейчас, когда смотрела на спящую Мику влюбленными глазами.

 Аквамариновые волосы певицы, обычно уложенные и расчесанные в аккуратные хвостики, сейчас хаотично рассеяны по кровати, а сама она тихонько сопит, обнимая вместо проснувшейся подруги свернутое одеяло. Ямада убрала с лица подруги отбившийся волос, попутно любуясь её гладкой кожей и тонкими чертами лица и тела. Такая родная, любимая. Всё происходящее казалось мечнице сладким и невероятным сном. То чувство, к чему они шли долгие годы, наконец расцвело.
 — Яма, дай поспать спокойно, — проворчала Мику, надув губки, отворачиваясь от света из окна и для надежности накрывая голову одеялом. Ямада почувствовала, как её щеки наливаются непрошеным румянцем: девочка-оркестр даже не стала добавлять привычное «сан».
 — Думала на завтрак вместе пойти, — сказала мечница, удивляясь тому, насколько высоко прозвучал её голос.
 — Еда никуда не убежит. Закрой окно, пожа-а-а-луй-ста, — попросила Мику, подавляя зевок и переворачиваясь на живот. Из-под одеяла торчали только изящные ножки певицы, одежды на девочках не было от слова совсем, не считая браслет фаталиса на запястье у Ямады. Счастливые трусов не надевают, или как там.
 — Ещё Алису бы надо проведать, — предложила темноволосая, продефилировав босиком по полу: она зашторила иллюминатор, и в комнате сразу стало заметно темнее. — Она вчера побольше нашего выпила, страдает, поди, от похмелья.
 — Точно! — Хатсунэ встала на четвереньки и, вытянув руки вперед, потянулась, широко зевая. В отличие от подруги, Мику потягивалась, как большая кошка, опустив корпус вниз и прижав груди к одеялу, при этом попу подняла наверх. — Но сначала — душ!
 — Тебе потереть спинку? — участливо и с легкой хитринкой в голосе спросила Ямада, украдкой посматривая, как сонная Мику поднимается с кровати. Было в этом что-то теплое, что-то, что может возникнуть только между близкими людьми. Просыпаться рядом с любимой и видеть её растрепанной, без привычной укладки и макияжа…
 — Конечно, а я потру спинку тебе. Как раньше, — обнаженная певица стояла с полуприкрытыми глазами и одобрительно кивала. На стройном теле был виден каждый соблазнительный изгиб и выпуклость, от пупка и тонкой талии, до упругих бедер и нежных лодыжек. За подобное зрелище половина фанатов японского идола не колеблясь пошли бы на преступление. — Вот только…
 — Вот только что? — запнулась мечница, делая глоток свежей воды из стоящей подле кровати бутылки. Нет, на лайнере было в изобилии и другого питья, начиная от простых лимонадов и заканчивая элитным алкоголем, но Яма считала, что лучше чистой воды с утра ничего нет. Благо фильтры на «Ленине» работали как часы и недостатка в питьевой воде быть просто не могло.
 — Сиськи! — Мику продемонстрировала предмет разговора, обхватив свою прелестную грудь. — По-моему, они у тебя как тогда в детстве и остались, ни капли не выросли, Яма-сан. Значит, спереди тебе будет приятнее меня мыть. Несправедливо! Вот.
 — Ах ты! — Ямада игриво запустила в подругу подушкой, которую хихикнувшая Мику легко поймала в полете и бросила назад. Тренированная девушка могла бросить и сильнее, а так же легко увернуться, но делать этого не стала, наслаждаясь игрой. Пока темноволосая ловила мягкий снаряд, Мику плавно сделала пару больших шагов, словно танцуя, она едва касалась ногами пола каюты, и стремительно бросилась в объятия любимой. Обе девчонки по инерции упали на мягкий матрас кровати, прямо с зажатой между ними многострадальной подушкой.
 — Шучу я, шу-чу, — пропела своим нежным голосом девочка, глядя на наигранно нахмуренную физиономию мечницы. Мику, оказавшись сверху, запустила руки под подушку и провела ладонями по плечам мечницы, затем по шее, и, наконец, приподняв подбородок Ямаде, запечатлела легкий поцелуй в краешек губ. — Ты самая-самая, самая красивая девочка во всем мире, честно!
 — О, неужели даже красивее тебя? — пробормотала Яма, подаваясь вперед и одновременно отбрасывая мешающую им ткань. Мечница села, придерживая Мику и не давая любимой отстраниться, да та и не пыталась… оказавшись на коленях темноволосой воительницы, аккурат в ловушке её объятий.
 — Для меня — да. Милее и желаннее всех, — Мику обхватила свою девушку руками, прижимаясь к упругой коже мечницы. В этом объятии было тепло старой дружбы, духовное родство двух полукровок и горячая страсть влюбленной пары. Пусть они и одного пола — это не помеха для тех, кто любит не столько телом и разумом, сколько душой. Искренне и тепло, не задумываясь, не сомневаясь.

 — Ай! Вот негодяйка! — Неожиданно, совсем по-девчачьи, пискнула мечница, когда Мику, пользуясь тем, что она разомлела и потеряла бдительность, ловко куснула её за мочку уха и умчалась в душевую, оставляя подругу в легкой растерянности. — Куда побежала?! А ну стоять!
 Мгновение — именно столько времени потребовалось Ямаде, чтобы догнать её. По каюте прошелестел легкий ветерок, когда фигура мечницы растаяла на месте и появилась прямо перед Мику. Игривое настроение пересилило внутренний запрет на использование ускорения просто так. В конце концов, она не могла ускоряться так же просто и долго, как Док, тратя на это больше ресурсов организма, да и сам носитель кадуцея последнее время использовал его довольно редко, предпочитая решать проблемы кинетическим полем. Оно хотя бы энергии жрет в разы меньше.
 — Попалась! — Ямада прижала голую певицу грудью к душевой кабинке и звонко шлепнула по попке и, покрываясь румянцем, пробормотала: — Вот тебе, будешь теперь знать, как внезапно кусаться!
 — Можно подумать, тебе не понравилось?! — Мику ёрзала, стараясь освободиться, но куда там! Сама девочка-оркестр тоже покраснела, остатки сна прогнала утренняя активность и Ямада. — Пусти.
 — Нет, — просто ответила мечница, без всяких лишних слов целуя основание шеи Мику. Тонкие губы коснулись нежной, слегка влажной от свежего пота кожи. Ямада даже сомкнула веки, наслаждаясь процессом, и томно прошептала: — Просто было неожиданно. Надо привыкнуть.
 — Так привыкай, — Мику повернулась, открывая дверцу кабинки, и потянула подругу за руку, увлекая следом. Когда они оказались внутри, девочка повернула кран, открывая теплую воду. Хорошо, когда есть автоматический смеситель — сверху хлынули струи воды, смывающие с них последние остатки утренней слабости и сонливости. — Привыкай, Яма, ты теперь никуда от меня не денешься.
 — Так кто против? — улыбнулась мечница, во время искренней радости раскосые глаза полукровки явно демонстрировали её восточную родню, зажмуриваясь, как у довольной лисицы. Она прижала Мику к себе и поцеловала, горячо и страстно, прямо под струями душа.
 — Яма-сан! — спустя три минуты непрерывного лобызания пискнула Мику, делая глубокий вдох и возмущенно подняв брови. Аквамариновые глаза блестели, на щеках играл румянец, а грудь быстро-быстро вздымалась от частого дыхания. — Я же ещё зубы не почисти…
 — Всё равно, — темноволосая перевела дыхание и повторила свой маневр, беря в плен податливые и влажные губы, она приложила одну ладонь к правой груди Мику, чувствуя сквозь кожу и облепившие её мокрые волосы биение сердца любимой. Один из пальцев ласково прошелся вокруг стоящего торчком розового соска. Вторая ладонь уже проскользнула по талии и бедрам, приподнимая одну ногу певицы и притягивая к себе, как в танце. Обнаженном, без тайн и стеснения танце двух юных тел. — Мику, ты такая вкусная…

 — Ям-ма-а-а… Мы же к Алисе собирали… Ах! — Мику застонала, закусывая свой указательный палец, она едва сдерживала крик удовольствия, пока ловкие пальцы мечницы ласкали самые потаённые места, а губы нежно пощипывали шею и плечи.
 — Никуда она не денется, мы быстро, — Ямада демонстративно облизнулась, проводя кончиком языка по мокрым губам, она коснулась им подбородка застывшей Мику, и плавно, словно хищница, опустилась на колени, не отрываясь от гладкой кожи любовницы. Язык двигался, слизывая по пути капли теплой воды, он прошелся по груди, по плоскому, двигающемуся в такт дыханию животику, огибая пупок и ниже… ниже… ниже… Кафель душевой успел нагреться и был покрыт неглубоким слоем воды из душа, коленям девушки было тепло и комфортно, да даже если бы и нет, вряд ли Яму остановит сейчас хоть что-то! По спине атлетичной девушки, очерчивая каждый изгиб, каждую мышцу, сползали капли воды. Ногой она немного приоткрыла дверцу кабинки, спуская наружу лишний пар.
 — Яма-а-а! О, Ками-сама! Да. А! Д-д-а-а-а! — Мику зажмурилась и рефлекторно дернулась, ощущая, как дыхание подруги коснулось её там, а затем стиснула зубы, когда влажный язык перешел все возможные границы. Глаза певицы закатились от удовольствия, а из приоткрытого рта капнула слюна. Она бормотала тарабарщину, смешивая русский и родной языки. В голове у аквамариновой девочки поплыло от теплого пара и откровенных ласк. Дыхание не выравнивалось, сердце бешено стучало в грудной клетке.
 Не прерывая свои постыдные поползновения, Ямада гладила руками бедра Мику, чувствуя, как постепенно девчонка расслабляется, как стиснутые мгновение назад бедра теряют тонус, становясь нежными, мягкими, податливыми. Как напряженная малышка буквально тает, с каждым движением жадного язычка, как певица закидывает одну ногу на её плечо, а ладонями гладит голову окончательно увлекшейся, забывающей даже дышать мечницы.
 Сейчас для темноволосой воительницы существовала только Мику, только любимая, и доставлять ей наслаждение радовало мечницу чуть ли не на эмпатическом уровне. Ямада и сама уже ощущала нешуточное возбуждение, освободив одну руку, чтобы ласкать и себя. Тонкие, но сильные пальцы скользнули по взмокшей от смазки плоти, как по маслу. Она двигала пальцами, туда-сюда, раздвигая их, стимулируя и так неконтролируемое желание. При этом Ямада не переставала двигать языком, слизывая нектар малышки Мику, которая едва ли не теряла сознание от наслаждения. Ямада облизывала половые губы, проникала языком внутрь, обхватив бедра заёрзавшей Мику, девочка которой сочилась всё сильнее и сильнее. Одурманенная чувствами Яма слизывала всё до последней капли, не забывая ласкать и клитор, огибая его упругим и влажным язычком раз за разом, даже не думая останавливаться, хоть язык и челюсти уже начинали слегка ныть.
 — А. Ай! Ауууу! — застонала Мику, больше не в силах сдерживать себя. Тело девочки содрогнулось, ещё раз, ещё, будто электрические разряды, волны оргазма сотрясали разум и тело. Из певицы словно выдернули стержень, она выдохнула, присаживаясь прямо на кафель. Едва открывая слезящиеся глаза, она увидела напротив смущенное, но чертовски довольное лицо Ямы, по губам которой стекал её секрет. Мечница напоминала ей голодную дикую кошку, наконец добравшуюся до вожделенной сметаны. Шальной блеск в глазах. Трепещущие ноздри темноволосой с наслаждением втягивают запах мокрой Мику.
 — Ты лучшая. Я это уже говорила, или нет? — пробормотала покоренная звезда, касаясь дрожащими губами губ подруги, она дарила ей тёплый, благодарный поцелуй. Который опять же затянулся на несколько минут, любовницы не могли насладиться друг другом. Отрываясь от желанных губ, Мику игриво чмокнула сестричку в самый кончик носа.
 — Ага, вечером с тебя должок, — Ямада поднялась, подавая руку подруге и намыливая предусмотрительно оставленную в кабинке мочалку. — Давай сюда свою спинку и всё остальное тоже.
***

 После душа кожа и волосы девочек стали лучиться чистотой и свежестью, источая ароматы мыла и шампуня, они покинули каюту. Ямада, в черно-белом спортивном костюме и кроссовках, бодро вышагивала по палубе. Морской ветер трепал черные волосы, а ясное небо и солнце завершали идиллию открытого пространства. Голубое небо, яркое солнце, поднимающееся из-за горизонта, да синее море, волны которого отражали падающий под углом свет отчего походили на расплавленное золото — и всё. Ни облака, ни клочка суши. Мику, в своей легкой юбке и матроске, светилась от восторга. Яма не только хорошенько её отлюбила, но и в процессе мытья массировала мышцы и суставы девочки, отчего идол чувствовала себя перышком на ветру, даже напевала что-то себе под нос, щурясь навстречу утреннему солнцу.
 — Подозрительно все забегали с утра пораньше, — вдруг сказала Ямада, осматривая огромную палубу. По ней сновали туда-сюда аналитики с приборами и контейнерами, а за ними по пятам ходили вооруженные двойки солдат. Обычно закрытые орудийные установки сейчас находились в полной боевой готовности, дула выдвинуты и явно заряжены. — Гляди. Даже турели запустили.
 — Яма-сан, — Мику неосознанно сделала шаг в сторону названной сестры и заозиралась по сторонам. — Если бы что-то серьезное случилось, то сработала бы тревога, да?
 — Именно, — раздался сухой голос из-за ближайшей турели. Спустя минуту в поле зрения девочек появился весьма колоритный персонаж: высокий, среднего телосложения, парень, в легких льняных штанах и майке, с каштановыми волосами и недельной щетиной на лице. На вид ровесник Ямы, он с отсутствующим видом оглядывал окрестности, а по пятам его сопровождала такая же двойка вооруженных бойцов, как и у аналитиков. — Тревоги нет, но гости у нас вчера были. Крылатые гости.
 Парень развел руками и сделал машущие движения кистями, словно имитируя полет. Охрана странного человека переглянулась, и дружно сделала вид, что они тут просто гуляют. Другим присутствующим на широкой палубе было не до них. Аналитики, погруженные в работу, не обращали внимания в принципе ни на что.
 — Ямада, приветствую, — Оракул организации, а это был именно он, галантно поцеловал тыльную строну кисти заметно всполошившейся полуяпонки. Она, как и многие другие, ощутимо побаивалась этого носителя. Его предсказания не всегда оказывались радужными, но всегда, всегда сбывались, рано или поздно, так или иначе. Тем более, он мог предсказать будущее когда угодно и кому угодно, но делал это спонтанно, неконтролируемо. Естественно, это порождало определенный страх, особенно после того случая, как он предсказал лейтенанту из боевого отряда смерть от электричества, и бедняга заперся на неделю в подсобке громоотвода. Там и погиб. Закоротившая изоляция вызвала пожар, пока он спал. Тем временем Оракул продолжил говорить: — Какое чудесное утро, вы не находите? Оно было бы ещё прекраснее, если бы мне не приходилось ходить вот с этим хвостиком. Они, конечно, парни хорошие, но навязчивая компания утомляет. Их можно понять. Виола приказала, они исполняют, — парень ткнул пальцем за спину, указывая на солдат. Вояки дружно фыркнули, но уходить не собирались: будь их воля, то наверняка заткнули бы уши или врубили музыку, но нет — для охраны нужны все чувства. А так соблазнительно избавить себя от возможного предсказания… — Я сто раз пытался объяснить организации, что видел свою смерть, что она будет не скоро и охрана мне не нужна. Но нет, перестраховываются. Эх, это будет прекрасно…
 — Прекрасно? — переспросила Мику, которая видела Оракула впервые, а затем резко закрыла рот ладошкой, когда наткнулась на предупреждающий взгляд охраны.
 — Да, да. Прекрасно, — глаза Оракула закрылись, а руками он развел в стороны, ловя ладонями потоки ветра. — Мику Хатсунэ. Уже не восходящая, а ярко сияющая звезда культурной индустрии. Мы не знакомы, но что тебя так удивляет?
 — Что может быть прекрасного в том, чтобы умереть? — спустя несколько мгновений колебания спросила певица, единственная из присутствующих, открыто смотревшая в ничего не выражавшее лицо аномалии.
 — О, — на лице странного человека впервые появилась широкая улыбка. — Смерть есть естественное продолжение жизни, не более, но и не менее.
 — Пойдем, Мику, — Ямада, озираясь, потянула Мику за руку, стремясь оказаться от аномалии как можно дальше.
 — Минуточку, — Оракул выставил вперед ладонь и сказал, указывая в сторону Мику: — Попроси у Виолетты Церновны проект С-35, один экземпляр.
 — З-зачем? — удивилась девочка. Несколько аналитиков, которые проходили мимо, заприметив Оракула, развернулись на сто восемьдесят градусов и обошли его по широкой дуге.
 — В своё время это спасет тебе жизнь, — безразличным голосом ответил собеседник, словно говорил о погоде, а не о чьей-то судьбе. Затем он постучал по своим часам и добавил: — Думаю, ей и говорить не надо, мои слова записываются, до последней буквы.
 — Спасибо, — Мику галантно поклонилась, пусть её лицо и побледнело, а Ямада ощутимо сжала изящную ладонь подруги, девочка-оркестр достойно поблагодарила Оракула. — Если я могу вам отплатить, только скажите.
 — Чепуха, — отмахнулся Оракул, делая шаг в строну, на то место, где он только что стоял, с крыши турели упал гаечный ключ, который обронил возившийся там механик. — Мои способности работают случайным образом, и не всегда удается их контролировать, а насчет награды… Знаю! Кисточка для бровей.
 — Что?! — хором спросили Яма, Мику и оба охранника.
 — Кисточка-расческа для бровей, у тебя она в столике, в третьем ящике снизу, — Пояснил парень, широко при этом зевая. — Подари её мне, всё равно ведь не пользуешься.
 — У тебя и такое есть? — шепотом переспросила мечница, наклонившись над ушком Мику. Мягкие аквамариновые волосы щекотали нос Ямы.
 — Ну да. На сцене любая мелочь важна, — ответила девушка, а затем, обращаясь к Оракулу, поклонилась ещё раз: — Буду рада подарить вам её.
 Паренек не ответил, только смочил слюной указательный палец и провел им приглаживая брови, а затем отправился в столовую, помахав девочкам рукой напоследок. Проследовавшие за ним охранники дружно бубнили, что лучше бы их отправили охранять рептилию.

 На пути к каюте Алисы они столкнулись с Виолеттой Церновной, которая лично приглядывала за аналитиками в компании Александра и Сергея. Блондины выглядели подавленными, в мятых белых халатах, а мешки под глазами дополняли образ.
 — Как?! Как можно было прозевать две летающие туши размером с грузовик? — Виола возмущенно посмотрела на аналитиков и солдат. Вопрос явно звучал не впервые. Судя по тому, как блондины дружно посмотрели на небо и печально вздохнули, они уже жалели, что не настроили турели палить во всё что движется.
 — Виолетта Церновна, мы их не упустили, просто не сразу засекли, — ответил Электроник, записывая что-то в планшет. — А когда заметили, они уже на полном ходу улетели прочь, что-то подвывая. А один даже испражнился на палубу, прямо в полете.
 — «Испражнился», — поморщилась Виола. — Насрал! Целую кучу, которую ваша братия уже растащила на анализы.
 — Тут ничего удивительного, — пожал плечами Шурик. — Судя по снимкам, это были драконы. Настоящие. Чешуйчатые. Клыки, кожистые крылья, а в холке повыше слона будут. Дежурившие ночью солдаты уже получили нагоняй за то, что не среагировали вовремя. Ладно видимость почти нулевая, но радары-то никто не отменял. Меня больше интересует другое: почему они так спешно удрали, стоило им лишь увидеть рисунок кадуцея на палубе? Вы с Доком от нас что-то скрываете?
 — Потом, — отвернулась Виолетта и наконец заметила сладкую парочку. — Ямада, Мику. Мне уже передали о вашей встрече с предсказателем, так что вечером пришлю вам то, о чем он говорил. Вот ведь, посадить бы парня под замок, секретные сведения почем зря оглашает!

 — Доброе утро, Виола-сама. Спасибо за отзывчивость, — первой поприветствовала Мику доктора, слегка склонив голову набок и сложив ладони вместе. — Ульяну ещё не нашли?
 — Нет, и, видимо, не найдут. Аня проверила камеры хранилища и палубы, на них мельком видно, как рыжая диверсантка проникает на дирижабль. — Виола сжала кулак и погрозила небу, гетерохромные глаза метали искры: — В этот раз она так просто не отделается. Ну, я ей устрою! Это неслыханно! Лучшие агенты не могут прокрасться к Доку, а ей как-то удалось! Вы, обе, идите к Алисе, ей сейчас как никогда нужна поддержка. И вот, пусть лучше пьет на ночь это, а не алкоголь, одну крышечку за раз, не больше. Если к возвращению Дока Алису хватит нервный срыв, тут мало никому не покажется.
 — Передадим, благодарю, — Ямада приняла из рук Виолы флакончик с розовой жидкостью и на этом они откланялись.

 Оставшееся расстояние дуэт прошел без приключений, разве что Мику трещала без умолку о том, как же там Ульяна. В порядке ли рыжий энерджайзер? На стук Алиса не выглянула, к счастью, у девочек был доступ в её каюту.
 — Алиса-а, ты как? — осторожно спросила Мику, когда автоматическая дверь открылась, пропуская их внутрь. В комнате ощутимо чувствовался спертый воздух и легкий бардак, в принципе, всё осталось там же, где и вчера лежало. Когда Алису сгружали на кровать в полубессознательном состоянии. Из-за большого количества разнообразных музыкальных инструментов, каюта Алисы казалась меньше. Да и Ульяна нет-нет да оставляла тут свои пожитки, вон учебник по педагогике, с торчащим между страниц носком в качестве закладки, и он явно не Дока.
 — Ну кто там? Дайте мне спокойно умереть, — прозвучал сдавленный стон с кровати. Рыжая лежала, с головой накрывшись одеялом. В комнате сразу чувствовалась рука Дока, кровать была наполовину больше стандартной, на которой он просто не помещался, в углу стоял отдельный холодильник с напитками, преимущественно газированными, а так же по всему периметру рассредоточены важные мелочи. — Не так громко, голова… раскалывается.
 — Да, подруга, нелегко тебе, — пробормотала Мику, включая кондиционер и доставая из холодильника минералку. Она как-то не обратила внимания на то, что вчера лично спаивала рыжую. Одеяло Дока оказалось настолько большим, что Алиса завернулась в него, как в палатку, из небольшой прорехи наружу торчал лишь кончик носа и сухие, потрескавшиеся губы. — А ну поднимайся! Выпьешь аспирина и снова можешь дрыхнуть. Подъем!

 Кое-как Мику растолкала Двачевскую, и, когда наружу показалась не самая довольная жизнью физиономия, сунула ей под нос открытую бутылку и белую таблетку, извлеченную из нагрудного кармана матроски. Заботливая аквамариновая девочка всё предусмотрела, мечница даже не видела, как она берет лекарство из их комнаты. Ямада наблюдала за поддерживающей Алису Мику, чувствуя, как сердце наполняется теплом. У неё чудесная сестренка!
 — Ох, какая же гадость это ваше похмелье! — бледная Алиса приговорила остатки минеральной воды, запивая таблетку. — Ульяну ещё не нашли? Я должна познакомить её непоседливую задницу с кожаным ремнем Дока.
 — Пока нет, — улыбнулась мечница. Они с Мику многозначительно переглянулись. Все, кто заботится о мелкой бандитке, постоянно твердят, что отшлепают её, а на деле даже и ругать не станут. Информация о том, что Ульяна, скорее всего, сейчас на борту поисково-спасательной миссии — это не то, что надо сообщать на больную голову. — Ищут.
 Девочки решили помочь подруге и устроить небольшую уборку. Вещи расставлялись по полочкам, музыкальные инструменты складывались компактно в угол. Мику даже достала тряпку, чтобы протереть пыль с гитары и барабанов. Алисе участвовать не позволили. Поднявшаяся было на ноги рыжая встретила возмущенный взгляд полуяпонок, после которого послушно растянулась на кровати в одних только белых трусиках и ночной майке.
 — Сюда бы Славю сейчас, — глубоко вздохнула Ямада, ощущая, как затхлый воздух сменяется свежим. При звуках этого имени Мику с Алисой дружно опустили глаза. Как там она, в порядке ли? — Вот кто действительно знает толк в чистоте. Помню, ночевали с ней в одном отеле, когда отдыхали после сложного задания, так уборщицы у нас вообще не работали. Славя всё сама содержала в чистоте. И это японские уборщицы! Они те ещё идеалистки. Мы с ней тогда в Гинзе отрядом руководили. Там портал открылся, из которого варвары повалили, тьма целая. Отряд Слави тем днем спас столько народу, что ей даже медаль вручили! Жалко, не людях не поносишь — секретность, чтоб её. До прихода подкрепления врага сдерживали мой двоюродный брат и силы самообороны, а потом туда портанулись мы с Доком, и устроили налетчикам, как вы говорите, северный лис?
 — Писец, — подсказала Алиса. Кто-кто, а она представляла, на что способен её избранник. — А что там дальше было? Док особо не распространялся про тот случай.
 — Да ничего особенного, — Ямада тоже разжилась газировкой из холодильника, разоряя стратегические запасы жидкого сахара. — Общественности сказали, что произошел взрыв газа, а сам торговый квартал оцепили. Док не смог закрыть врата, но сказал, что они сами схлопнутся, через годик-другой. Кроме него в порталах разбирается только Юля, но ушастая избегает тех врат, как огня. А пока они не закрылись, моего братца с целой армией отправили за врата, исследовать новый мир. Они уже успели прибить там какого-то монстра и подавить государственный переворот. Виола вместе с японским отделом организации курировала проект, следили, чтобы к нам вместе с путешественниками не попала какая-нибудь новая болезнь или паразиты. Карантин, все дела. Ну и знания того мира гребли, лопатой. Ммм, а вкусная кола.

 — А что это такое? — спросила Мику, показывая на шкаф, где среди пластинок с музыкой и журналами стояла подставка с деревянной палочкой. Длиной несколько дюймов, она не походила на простой сувенир, тем более, её рукоять заметно блестела, словно её не раз и не два держали в руках. Темное дерево, служившее материалом, явно обработано вручную.
 — Ах, это… — Алиса массировала пальцами виски, сидя на кровати по-турецки. — Её Док притащил, из другого мира, говорит, она волшебная, просто в нашей реальности не работает. Наверное, подхватил от хвостатой клептоманию. Ульяна клянется, что у Юли и Дока есть секретная пещера, куда они таскают всё мало-мальски интересное. Врет поди.
 В целом, Алиса держалась молодцом, и пусть в глазах девочки и не горел тот огонь, который сиял в присутствии её лучшей подруги и любимого, но она улыбалась и даже смеялась. Покидали чистую каюту уже в обед, когда последствия похмелья более-менее сошли на нет. Голод поманил всех в сторону камбуза, из трубы которого валил густой белый дым и пахло тушеным мясом. Палуба практически опустела, все, что можно было собрать — собрано, все места, куда можно было ткнуть анализаторами — осмотрены.
 На лайнере царила рутина. Спокойное, размеренное течение повседневной жизни. Несмотря на положение, повара готовили, бойцы несли караул, в свободное время оккупируя залы отдыха со всеми удобствами: как-никак, готовились к круизу, вот и закупили всего и вся. Лена всегда исполняла возложенные на неё обязанности с невероятной педантичностью. Работа кипела только у аналитиков, те даром времени не теряли.

Кабинет Виолы.


 — Ну, хоть в этот раз вы с хорошими новостями? — сходу спросила доктор заглянувших к ней кибернетиков. Виола сидела за своим столом, просматривая отчеты. Шурик и Электроник подошли к столу в нешуточном возбуждении, у очкастого в руках был планшет.
 — Мы нашли… — Начал было Шурик, но был перебит.
 — Там такое в небе! — Сергей был настолько взбудоражен, что помогал себе жестами, указывая пальцем вверх.
 — Спутник, уцелевший! — продолжил Александр, показывая доктору экран планшета, на котором отображалось меню доступа. — Уцелевший проект организации, который в наше время существует только на бумаге, проект «Гиперион». У нас пока нет кодов доступа, но все аналитики информационного отдела работают над ними. Единственное, что мы узнали, это дату, она прямо в главном окне. Тридцатое августа две тысячи двести двадцать восьмого года!
 — Интересно, — задумчиво закусила губу Виола: теория о том, что портал скакнул во времени, полностью себя оправдала. — Отчет уже готов?
 — Почти, — Сергей лихорадочно ерзал на месте. — Вы понимаете? «Гиперион» задумывался как универсальный автономный комплекс, для наблюдения и атаки. Он просуществовал два века, да там данные за двести лет наблюдения из космоса! Там на спутнике…
 — Ответы на все вопросы об этом мире, — спокойно добавила женщина. Виола была умнейшим человеком на лайнере и прекрасно всё понимала. Разлом! Организация не могла не знать про такие врата! В их мире, только то, что она лично возглавляет организацию, позволяло хранить Разлом Абсолюта в тайне. Здесь же, спустя столько лет… Тихо пробормотав под нос, Виола произнесла: — А может, даже наш ключ к дому. Все силы на расшифровку кода! Поднимите тех, кто отвечал за проект. — Виола встала с кресла и направилась к выходу, полы её халата раздулись подобно белому парусу. — И вот ещё что: не распространяйтесь особо про эту находку. Кроме аналитиков, никто не должен знать про спутник. Никто!
+13,5
Двадцатьвторой
Двадцатьвторой
Фанфики(БЛ)Бесконечное летоRu VNВизуальные новеллыфэндомыСемен(БЛ)Ульяна(БЛ)Ольга Дмитриевна(БЛ)Виола(БЛ)Толик(БЛ)...
1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500
4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2783898
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2790955
10 глава http://vn.reactor.cc/post/2799751
11 глава http://vn.reactor.cc/post/2807427
12 глава http://vn.reactor.cc/post/2813773
13 глава http://vn.reactor.cc/post/2818846
14 глава http://vn.reactor.cc/post/2825328
15 глава http://vn.reactor.cc/post/2828850
16 глава http://vn.reactor.cc/post/2836596
17 глава http://vn.reactor.cc/post/2840565

XVIII
Точки над Ё

— Сёмк, подожди.
Семен оглянулся, увидел догоняющую его Ульяну, кивнул Славе, оставшейся возле клубов. Остановился.
— Как вода в озере?
— А ты откуда знаешь, что мы на озере были?
— Элементарно, Ватсон. Вы со Славей были за территорией, это раз. Волосы у тебя, — тут Семен ткнулся носом в рыжую макушку и с удовольствием втянул аромат Ульяниных волос, к которым примешался легкий запах болота, — еще чуть влажные, это два. Пахнут озерной водой, это три. А самое главное, — Семен понизил голос, — это тот предмет одежды, который утром был у тебя под футболкой, а сейчас ты держишь его в руках.
— Да ну тебя, Холмс! Пошли?
Ульяна-большая взяла Семена под руку и они степенно последовали к своему жилищу, чинно раскланиваясь со знакомыми. «Степенно» и «чинно», следует понимать с поправкой на характер Ульяны и скрытое Семеново ехидство, конечно. Напротив Генды поздоровались с Ольгой Дмитриевной, воспитывающей не вовремя попавшегося ей на глаза пионера. Она и на Ульяну посмотрела так, что та предпочла спрятаться за Семена.
— Знаешь, Сём. Славя что-то начинает понимать. О чем-то догадываться. У нее… — тут Ульяна замолчала, сообразив что не стоит выбалтывать чужие секреты, — … появились вопросы. А я ей сказала, что она скоро все сама поймет. И, Сём. Придется на следующий цикл сюда придти. Я Славе пообещала, что одну ее не оставим.
— Славя, Алиса, может быть Ульянка и Мику. Лена вряд ли. Что из себя представляет здешний Семен я не знаю. Да, придется заглянуть.
— Вот только Ольга не меняется. Хотя она столько видела, что могла бы и сама измениться. — Ульяна оглянулась на смотрящую им вслед вожатую.
— Ольге незачем меняться, Рыжик. — Семен тоже оглянулся и перехватил взгляд вожатой.

Ольге, действительно, незачем было меняться. Потому что под ограниченными: взбалмошным ментором, и милой и доброй эмоциональной матрицей, — третьим слоем, включающим в себя первые два, и полноценной личностью, жила монитор узла, существование которого оказалось секретом даже от создателей микса по имени Ольга Дмитриевна. Это распространенное явление, когда то, что выходит из под наших рук, оказывается не тем, что мы задумывали, когда начинали работу.
И сейчас эта монитор наблюдала за гостями лагеря, вспоминала Семена и размышляла.
«Все возвращается… Последние люди возвращаются домой. Семен вернулся туда, откуда начинал. В кои то веки активация и побег пошли кому то на пользу. Поговорить с ним? Поздороваться, наконец. Но ситуация не чрезвычайная — я же не смогу и рта раскрыть. За меня будет говорить даже не Матрица, а Ментор, а что она скажет? Что нужно активнее участвовать в лагерной жизни? Что этому лагерю тоже нужен физрук и это в лучшем случае? Даже если Семен разговорит Матрицу, то она только поулыбается и скажет, что Семен молодец.
Как это все-таки плохо: все знать, все помнить, все понимать, а общаться только раз в неделю с себе подобными. С сестренками, как Ульяны назвали друг-друга. Да, с сестренками. А я теперь ему даже привет от своей сестренки передать не могу. Может все-таки бросить это дело, пустить узел на самотек? Но Монитора и Матрицу жалко. Тоже личности, своего рода. И одиночество. Так, хоть с сестренками могу общаться, а иначе — только со случайно проснувшимися пионерами. А еще — страшно».
Ольга, улыбнувшись одними глазами, едва заметно кивнула Семену.
— Я рада, что ты заглянул к нам.
— Я тоже был рад всех увидеть, даже Ольгу Дмитриевну. Теперь будем заглядывать.
— Заглядывайте.
А потом воспитываемый пионер подергал вожатую за рукав и безмолвный диалог прервался.

До ужина оставалось еще целых три часа и в бедном событиями «Совенке» все замерло.
Мелкие сосредоточились на футбольном поле. Все, кроме Артема, который, оставшись один в домике, что-то писал.
Средний отряд, включая артистов, оккупировал пляж.
Алиса учила роль. Ей все-таки навязали роль Оксаны Сергеевны, и сейчас, когда Ульянки не было, она ходила по домику и повторяла реплики.
Ульяна-маленькая осваивала территорию Старого лагеря и, конкретно сейчас, сидела на верхней площадке лестницы, когда-то спускавшейся к реке с обрыва. В лагере бабы Глаши эта лестница рухнула целиком, в поселке Шлюз она уцелела, а здесь от нее осталась только верхняя площадка. На этой площадке и устроилась Ульянка, свесив ноги в обрыв и разглядывая речной простор во «временно позаимствованный» в клубах бинокль (кибернетики запирали двери, но всегда забывали про форточки).
Славе нужно было обдумать разговор с Ульяной-большой, поэтому она опять занялась цветами на площади.
Кибернетики решили, что лучше уступить Мику, чем отбиваться, и обустраивали сцену, старательно заглушая стуком молотков руководителя музыкального кружка.

Семен с Ульяной-большой стояли около хозяйственных ворот, имея в виду все тот же малинник за забором, когда на аллею с тропы шагнули Виола и Анатолий.
— Клубнички захотелось… молодожены?
«Интересно, — подумала Ульяна, — почему Виоле так нравится изрекать пошлые двусмысленности?»
А Виола неожиданно грустно продолжила.
— А мы вот ходим и прощаемся.
— Составить вам компанию?
— Нет, не беспокойтесь, Ульяна. Хотя… Составьте, нам будет приятно.
Они пошли обходить лагерь по часовой стрелке: от спортзала вдоль забора на пляж, а там присели на стыке травы, кустов и песка, глядя на купающихся пионеров.
— Вот так каждый раз. Они купаются, а ты следишь за ними. А потом, скажем, Максим и Витя, вот, как сейчас, начинают бегать друг за другом. — Виола кивнула в сторону пионеров. — Игра у них такая, дети же. Выскакивают на асфальт. И кто-то из них обязательно спотыкается и его приводят к тебе, с разбитым носом, шатающимся зубом, и очень живописным животом в вертикальную красную полоску. Но главное, с торчащим из этого живописного живота куском арматуры. Или острым сучком. Или еще чем-то подобным. Славя бегает, Ольга бегает, обе плачут. А ты знаешь, что, независимо от твоих трудов, пионер завтра будет как огурчик, но все равно делаешь все как надо. Обрабатываешь его по полной программе, потому что давала клятву лечить людей. Да и просто его жалко. Пионер то не знает, что он завтра будет как огурчик и страдает по настоящему. И все вокруг страдают. А через две недели ты, кажется, принимаешь все меры, но калечится уже другой пионер: или током бьет кого любознательного, или кто с качелей летит. И все повторяется снова. И ты принимаешь и принимаешь меры, и понимаешь, что бороться с этим, это как головы у змея рубить. Что все это зашито в программу, которую сама для себя составила Система. И если ты, Ульяна, говоришь, что Система это мы сами, то непонятно, для чего это Системе нужно. И тебе пионеров жалко, в том числе и по этому, и еще за этот замкнутый цикл жалко, в который их сама же запихнула, а теперь не знаешь, как оттуда выдернуть. И ты изображаешь из себя чудовище, чтобы не подпускать пионеров к себе в душу, а потом эта маска так прирастает, что уже не можешь остановиться. А пионер, который опаздывает на неделю, и все что мы смогли сделать для которого, это поселить в этом лагере, у себя на глазах, тычется, как слепой котенок и, кажется, не собирается просыпаться. А потом он, внезапно, сбегает, сначала подняв на уши, а потом вогнав в столбняк весь лагерь. И жизнь в лагере останавливается, буквально. Все ходят, как в воду опущенные и столовая не работает, и даже на приезд автобуса не реагируют. И ты уже подумываешь, не применить ли прибор и не сбросить ли текущий цикл у пионеров, но рука не подымается. А сбежавший пионер не появляется на следующую смену, а вместо него приезжает копия, с нулевой памятью, и еще является призрак того… пионера-искусителя. А сбежавший пионер пропал, о нем никаких известий и ты волнуешься, не встретился ли он с этим-же самым пионером. Приборы не показывают изменения состояния Сети, но что приборы… А потом тревога — сброс ста восьми килограмм массы через теплообменник, и тебе опять ничего не понятно. Пока однажды не умудряется дозвониться Денисовна…
Виола замолчала, думая о чем-то своем. Все четверо поднялись на ноги и, не торопясь, пошли в сторону лодочной станции. Прошлепали по мосткам, вышли на дебаркадер. Анатолий глянул на остров, зажмурился от солнечного зайчика, отразившегося от воды.
— Устали мы, Семеныч. Потому и сбегаем так легко.
— Если это легко, Толь, — Семен кивнул на замолчавшую Виолу, — то что же тогда тяжело? Лучше скажите, как вы думаете, что будет после вашего ухода?
В разговор вмешалась Ульяна, пребывавшая, после монолога Виолы в грустно-задумчивом настроении.
— Я скажу, Сём. Закроется этот ваш переход через теплообменник. Потому что он держался только на убеждении Виолы, Анатолия и, раньше еще, бабы Глаши, что все происходит именно так. Это за три-четыре цикла произойдет. Но небольшая вероятность попадания сюда или ухода отсюда сохранится. Не смейся, но при помощи магических действий. Это потому что у этой вероятности появится мнимая часть.
Четверка ушла с пристани и шла по аллее, мимо Алисиного домика.
Алиса, привлеченная голосами, выглянула из дверей, увидела Анатолия. Не Толика, а именно Анатолия подтянутого, быстрого, сканирующего окрестности цепким взглядом. Округлила глаза и спряталась обратно в домик.
А Ульяна продолжала.
— …еще несколько сот циклов и эта вероятность почти полностью уйдет в мнимую часть. Что значит: «Как?» Сниться будем друг-другу, а попасть изнутри наружу и наоборот будет практически невозможно. Нужно будет опять водородную бомбу взрывать, и, воспользовавшись энергетическим импульсом, создавать пузырь свернутого пространства, а из него уже пробивать каналы сюда. Вот только попадешь ли именно сюда? И вообще, что такое мнимая вероятность не спрашивай, этого даже Глафира Денисовна внятно объяснить не смогла. Да, Шлюз схлопнется довольно быстро и станет для нас недоступен, как раз за несколько сот циклов. Он ведь построен в том пузыре. Как это будет выглядеть снаружи, я не знаю. Мне это сейчас не интересно, а я и так безвылазно два дня просидела над бумагами…
На перекрестке четверка уперлась в обоих кибернетиков. Шурик и Электроник как раз опустили на землю конструкцию из направленного вертикально вверх бытового вентилятора и четырех лампочек смонтированных на деревянной раме.
— Пионеры, а у вашего аппарата, кроме пропеллера есть другие… насадки. — Виола вспомнила о своем имидже.
— Ой, что вы, Виола, — подскочила Мику с рулоном декоративной бумаги в руках, — это же декорация костра. Вот смотрите, сюда крепятся полоски бумаги, их раздувает вентилятором, а снизу подсвечивает лампочками, получается костер. Это ребята придумали, правда красиво? Ну, пойдемте мальчики, а то до ужина поставить не успеем.
Анатолий проводил взглядом процессию.
— Надо будет сходить на спектакль. Очень интересно, что там она придумала. Ну. Ульяна, что там дальше?
— Дальше? Лагеря или узлы, называйте как хотите, разойдутся друг от друга, но останутся доступными. Периметр искривленного пространства вокруг лагерей начнет расползаться и постепенно сойдет на нет. Выходит, на шестьдесят пионеров и персонал целая планета, и еще куча планет незаселенных. Небольшие, правда, пятьдесят семь километров диаметром. Правда это и не планеты вовсе, а, как бы объяснить, тени от Земли на четырехмерных плоскостях. Система сохранится, но изменится очень сильно. Большие сессии у Системы уйдут, останутся только малые — во время сна. Что будет с людьми я не знаю.
— Я знаю, — подключилась Виола. — Я, все таки, не зря здесь торчала. Только я коротко. Все будет почти так, как сейчас. Живешь в октябрятах — освободилось место в среднем отряде — добро пожаловать. Живешь в среднем отряде — переходишь в старший. Числишься в старшем, если готов — будь добр осознать себя. Если, осознав себя, хоть что-то изменил в себе самом, то выпадаешь из этой сансары. Ну а закончится все… так, как и должно в таком случае закончиться. Люди, они умирают. В этом «почти» и заключается. — Виола усмехнулась. — Как почувствовал, что стареешь, значит и выпал. Я, как видите, не старею. — Виола посмотрела на непонимающие лица Семена с Ульяной и сочла нужным расшифровать ребус. — Помните анекдот про девочку, которая смотрит на себя в зеркало и спрашивает: «Бабушка, что со мной?», — а та ей отвечает: «Стареешь, внученька».
— А… дети? — Ульяна долго решалась, но уже напротив музыкального кружка, все-таки выпалила вопрос, покраснев в цвет футболки.
— А вот как начнешь стареть, так будут и дети. Медицина не возражает. До семи лет дети как дети, а потом — в младший отряд, как все. А еще, про медицину. Там, — Виола неопределенно покрутила пальцем, — вас ни одна медкомиссия не выявит. Как и здесь людей оттуда. Даже нейтринное кольцо, то, что в документации называется «неуничтожимое ядро личности» присутствует. То, что когда-то называлось Ка.
— И что, среди них, — тут уже Семен кивнул в сторону площади, — могут быть люди? Оригиналы?
— Могут. Сам понимаешь, в каких узлах и как зовут, я не назову. Но технически это возможно. Одна помешалась на вечной молодости, другой от семьи убежал… Кое-кто потом с должности слетел, но попробуй найди оригинал среди идентичных копий. Даже шрамы совпадают.
Они говорили еще долго, просто о разных вещах. Семена расспрашивали о его воспоминаниях. «Понимаешь, Семеныч, твои воспоминания о 2007 годе, это похоже, воспоминания или той личности, которую хотели подсадить к тебе, или ты ими заразился от того… пионера, которого ты спровадил в теплообменник. Но это единственная наша информация о внешнем мире. Так что выковыривать из тебя будем все, что сможем».
Подошли к медпункту как раз, когда горн протрубил ужин.
— Ужинайте без нас… молодожены, а мы еще погуляем. Так что, до завтра.
+13,2
Arclide
Arclide
Бесконечное летоRu VNВизуальные новеллыфэндомыФанфики(БЛ)Ульяна(БЛ)Алиса(БЛ)Виола(БЛ)лагерь у моряArclide...

Лагерь у моря часть 31. Рут Алисы. Выбрано "Выжили командир и снайпер".


Командир, теперь уже бывшего отряда, смотрел на приближающийся к нему кошмар. Окруженный клубящимся туманом, чьё присутствие подавляло, заставляя кровь стынуть в жилах, а сознание испытывать страх. Змея не спешила, ползла медленно, ни на мгновение, не сводя взгляда со своей жертвы, пустые глаза - не выражали ничего. В них не было злости, или радости, просто безмолвная, холодная сталь, в них был приговор, который уже оборвал жизни многих солдат.

Туман ограничивал видимость, и кроме змеи, командир видел лишь часть стены обсерватории, да несколько метров земли перед собой. Некогда залитая солнцем, поляна на холме, где так весело проводили время отдыхающие, теперь была окутана удушливой тьмой. Свет солнца, не мог пробиться сквозь туман, и вокруг царила ночь. Боец сделал пару вдохов, так и есть, даже дышать тяжело, но опускать руки, глупо. Раз уж зажали в угол, почему бы не укусить напоследок? И командир рассмеялся про себя, почувствовав сравнение с загнанной в угол мышью.

-Ну давай, тварь, - яростно закричал он, приготовившись сорвать чеку с гранаты, - сожри, и подавись мной!
Приготовившаяся было к рывку, змея застыла, и спустя миг, стала с остервенением трясти головой, словно прогоняя с морды надоедливое насекомое, реальность задрожала. Боец почувствовал, как туман стал реже, и пользуясь заминкой, отступил. А точнее, побежал, с такой скорость, с какой в жизни не бегал.
-Где-то здесь, ну же, - он бежал вдоль стены в поисках двери, постоянно озираясь, даже наверх поглядывая.
-Бинго! - командир остановился, возле двери в обсерваторию, и одним мощным пинком выбил её с петель. Просто по привычке, а  дверь, вовсе не была заперта. Боец с досады сплюнул на землю, вот она основная проблема таких людей, привычка решать всё силой, не понимая, что однажды коса найдет на камень.

В обсерватории было пусто, ни души, темные помещения, заставленные книгами и звездными картами, а так же, уходящая наверх лестница, туман был и здесь, проходя сквозь стены, для него, законы физики были пустым звуком. Бросив бесполезную винтовку, командир со всех ног рванул наверх, стараясь выжать всё, из свалившейся на голову форы. Попав на верхний этаж, где тумана уже не было, он вышел на крышу башни. Полукруглая комната, накрытая куполом, в которой собственно и находился телескоп, была окружена площадкой с перилами, именно тут боец и перевел дух. Стараясь восстановить дыхание, после такого бешеного спринта наперегонки со смертью, он осмотрелся.

Туман не доставал сюда, клубившийся на несколько метров ниже, и боец почувствовал, как сжимавшие его тиски ослабли, он наконец мог вдохнуть полной грудью. Солнце светило ясно, создавая нереальную картину, залитая светом вершина башни, и утопающий во тьме холм. Здесь было тепло, и, с легким гулом, заработала, доселе сдохшая рация.
-Командир, прием, - раздался из рации женский голос, голос снайпера отряда - что у вас там стряслось?
-Прием, нет уже никаких нас, отряд пал, остались только мы вдвоем.
-Но, но как?
-Ты где, боец? - спросил командир, медленно двигаясь по площадке, осматривая каждый сантиметр окружающего пространства.
-На дереве, откуда и стреляла, хотела слезть, но тут туман под ногами, от одного его вида, страшно.
-Отставить, - сказал глава, - туман-это смерть, оставайся на месте, и готовься меня прикрыть.
-Так, точно, - короткий ответ, и рация снова замолкает.
Если есть связь, то можно вызвать вертолет, пусть эвакуируют нас, подумал командир, потянувшись в карман за телефоном.

Но идиллию прервали, внизу, в темноте, боец увидел смутную тень, длинную тень... И над туманом, поднялась огромная голова. Не успев даже испугаться, командир увидел, как недовольно прикрыв глаза, тварь спряталась обратно во мрак.
-Не можешь существовать вне тумана? - задал вслух вопрос боец, ни к кому конкретно не обращаясь.
Расстегнув один из карманов, солдат вытащил пачку сигарет, и, прикурив от там же лежащей зажигалки, в пару затяжек, выдул сразу две. Выпустив изо рта клубы дыма, он достал ещё одну. Ситуация патовая, они, не могут уйти, тварь, не может достать их. Землю не видно, и сказать что там происходит невозможно, но, где-то там, в тумане, лежат девять его подчиненных, которых он сам обрек на гибель. ну что стоило прислушаться к ученым, а? Аномалия такой силы, кто может справиться с ней?

Ответ пришел, откуда его никто не ждал, внезапно туман дрогнул, и стал втягиваться, словно из ванной выдернули пробку. Посреди черного, непроглядного потока, возникла воронка, затягивающая в себя всё. Постепенно отступая, туман возвращал реальности краски и свет, и, в самом конце, в воронке исчезла и змея, напоследок недовольно зашипев. А там, где был центр воронки, стоял человек.

Высокая фигура, с трудом державшаяся на ногах, рядом со скамейкой, где лежали, так и не пришедшие пока в себя, рыжие девочки. От удивления, сигарета выпала изо рта бойца, и он во все глаза смотрел, как тяжело дышавший Док, проверял пульс у двух своих спутниц. Почувствовав взгляд, здоровяк повернул голову в сторону обсерватории, и, пропал... Просто  исчез, без всяких спецэффектов и вспышек, растаял.

Потянувшегося было к пистолету бойца, остановил тихий, усталый голос.
-Прежде чем мы оба наделаем глупостей, - раздалось совсем рядом, - дай сказать пару слов.
Так и есть, Док уже был на площадке, в паре шагов от командира, и выглядел, неважно. Под глазами темные мешки, ноги дрожат, дышит ртом, с видимым усилием втягивая воздух в легкие. Он поочередно переводил взгляд с бойца, на скамейку на земле, и после каждого раза, как Док видел пострадавших девочек, по его лицу пробегала тень.  Чешуя, и хищные глаза исчезли, но боец нутром чувствовал, попробует выстрелить в него сейчас - и змея, покажется милой и безобидной зверушкой, ведь только человек, способен на самую страшную, осознанную жестокость.
-После того, как убил моих людей, тебя на дипломатию потянуло!?
-Я, - все тем, же усталым голосом ответил Док, - я никого не убивал, эта тварь, она не слушает меня, действует сама по себе. И поверь, с большим удовольствием она сожрала бы меня, если смогла. Первое, что я сделал придя в себя, это отвлек её внимание, спасая между прочим твою шкуру. И теперь, я обменяю твою жалкую жизнь, на две дозы антидота против той дряни, которую вы нам вкололи.
-И ради всего святого, скажи своему снайперу, что второй раз, я могу и не справиться, пусть уберет меня с мушки.

Правду ли он говорит? Или блефует? Выбор небольшой, тем более пытаться устранить его сейчас, боец нащупал рукоять пистолета, и тут же отпустил его, глупо. И дело даже не в риске для жизни, уничтожать человека, способного обуздать стопроцентную аномалию, слишком большая роскошь, даже если получится, начальство закопает их живьем, вояк в мире много, а вот таких вот, единицы.

-Противоядия нет, это просто транквилизатор, через часа два, придут в себя, и воспоминания о сегодняшнем дне, у них будут смутными. - командир без страха посмотрел ему в глаза - и если ты ждешь извинений, их не будет!
-Извинений? - голос Дока, теперь звучал печально - извиняться ты должен перед своими людьми, вот только поздно уже. Не думаешь?
И Док, со всех сил ударил по куполу обсерватории, раздался жалобный гул металла.
-Идиоты! Что за игры! Нельзя было поговорить!? Зачем напали!? Да я за всю жизнь, и мухи не обидел! - он всё же сорвался.
-Если девочки пострадают, - док наклонился, к всё ещё сидящему бойцу, так чтобы их глаза были вровень.
И во взгляде, не было угрозы, или злости, просто холодная решимость, сейчас, эти глаза были страшнее пустых глазниц, уничтожившей отряд призрачной твари. И, второй раз за много лет, боец прошедший горнило бесконечных миссий, где жизнь много раз висела на волоске, почувствовал страх. Пробирающий до костей, животный страх.

Внезапно зазвонил телефон, причем у Дока. Зазвонил, и тут же стих.
-Коллега, я вас прекрасно понимаю, - раздался из динамиков приятный женский голос, которые сами переключились в режим громкой связи,- но если есть возможность, попрошу не убивать этих людей. Они сами себя уже наказали, а выжившим, мы добавим, будьте уверены. В свою очередь, обещаем не трогать вас, и никого из тех кто с вами связан, вплоть до конца смены.
-Хотите, чтобы я вам поверил? - иронию в голосе Дока, не услышал бы только глухой.
-Коллега, я как и вы доктор, ну, не совсем обычный правда, но, не против, если к вам, я буду обращаться именно так? - голос из телефона, умело манипулировал интонациями.
-Заметьте, я вам не лгу, оставить вас в покое, после того что вы продемонстрировали? Да и, положа руку на сердце, вы уверены, что всегда сможете контролировать аномалию, что завтра, от неё не пострадает, дорогой вам человек?

Док.
Я не был уверен, ни в чем, после того что сегодня случилось. В голове возник образ, раскрытая пасть, нацелившаяся на хрупкую рыжую девочку. Да и выбора особого нет...
-Я согласен, после смены, обговорим детали, - и, добавив в голос твердости, - но при условии, что больше никогда, в это не будет втянут кто-либо, кроме меня.
-Естественно, естественно, - поспешил согласиться незнакомый собеседник, - я оставлю свой номер, по всем вопросам, смело обращайтесь, коллега.
И экран мигнул, напоследок высветив новый контакт, Д.Виолетта. Ц.

Взглянув на солдата, я не почувствовал больше злости, ничего, пусть живет. Всё тело дрожало, от усталости, или это последствия транквилизатора?
-Шифт.
Спустившись, мимо замершего вояки с обсерватории, я аккуратно, как только мог плавно, поднял девочек, и перекинув обоих на плечи, медленно пошел в корпус. Не хочу, чтобы их видели в таком состоянии, сейчас уже я освоил ускорение настолько, что могу не переживать за столь ценный груз. Я вспомнил, как впервые поймал бабочку в этом режиме, и то, что от неё осталось. Прости меня бедное насекомое, надеюсь ты попала в бабочковый рай, где много цветов. Многие часы тренировок, когда я нес в ускорении хрупкие предметы, стараясь их не сломать, сделали своё дело, я мог перемещать людей, не травмируя их.

Добравшись до кабинета, я уложил рыжих на одну кушетку, блин, ну почему я не удосужился узнать, где они живут?! Алиса и Ульянка так мило спали, два рыжих солнышка, которые влипли в историю из-за меня! Ещё не поздно, можно вернуться к башне, и устроить картину - "боец спецподразделения, пролетающий над холмом, как фанера над Парижем." Но оставим, сейчас, месть это эгоистично, никому, кроме меня от этого лучше не станет. Я погладил голову Ульянки, укрыл поудобнее Алису, и лег на кушетку у противоположной стены, не знаю когда они проснутся, но пусть я буду рядом, а не в соседней комнате, вдруг они испугаются?

Поставив телефон на зарядку, я ещё раз посмотрел на телефон, контакты, Д. Виолетта Ц.. Д. Виолетта Ц.? Почему, имя кажется таким знакомы... стоп. Я поднялся и вышел из кабинета, на двери, висела бумажка, с моим именем и контактами, я же тут временный заместитель. Сорвав листик, я обнажил под ним табличку, с именем того, кого я замещаю.
Доктор Виолетта Церновна Коллайдер, ну здравствуй, коллега...
+8,8
Здесь мы собираем самые интересные картинки, арты, комиксы, мемасики по теме Когда люди раздеваются перед людьми (+1000 постов - Когда люди раздеваются перед людьми)
Собираем на сервера
В этом месяце собрано $842.79 из $1360.00.
Наши любимые теги
Топ комментов
А бывает, комменты лучше постов. Смотрим топ тредов и вникаем!
1-e место
+139.37от EvilTwin
2-e место
+110.21от SobakaBalabaka
3-e место
+105.7от ussser
4-e место
+100.71от Nefrancyz
5-e место
+100.57от anon
6-e место
+94.29от Kurono3
7-e место
+93.74от anorakee
8-e место
+91.46от Scionrus
9-e место
+89.68от lunar lun
10-e место
+85.54от RostigeSchadel