Черные личинки копошащиеся в квантовом поле сознания миллионов визжат в ушах, звук ввинчивается в голову. Они изрыгают слизь на замасленный пол сотен кухонь с одной лампой на сорок ватт под общим метафизическим потолком.
Оскальзываясь, изрыгая проклятия, фонтанируя бесцельными идеями стремишься в пустоту оконного проема и исчезаешь в снежно-белой круговерти, падаешь с распахнутым сознанием.
Достигнув гештальта, слившись с шумом ветра в ушах размазываешь кровь из сотен порезов на лице, нелепо взмахнув ногами стремишься к лиловому свету еще одной жизни этажом ниже.
Мягкость стекла, удивительный запах от сонма свечей под ногами. Горящая плоть на крюках в старой ванной. Глаз вытекает на левую щеку, пальцем осторжно выгребаешь снежинки из глазницы. Часы на стене отбивают ритм для марша вниз, сквозь открытую дверь, на покрытые песком ступени.
Электрические разряды в голове заставляют суетливо перебирать руками и ногами, стирая плоть в кровь на четвереньках бежать вниз, падая ниц перед новыми богами на барханах. Прикрыв рукой глаза от палящего солнца, рыча на стервятников, с ящерицей в зубах продолжаешь бежать по кругу.
И солнце в зените, пот градом, запах каравана смешивается с пороховым дымом. Пушки делают еще один залп, стены старых домов Пенджаба сотрясаются от боевого клича ирландцев. Отбрасывая рукой лианы, с простреленной левой ногой падаешь на площадке четвертого, и снег все еще летит в лицо.
Кровь толчками выплескивается на мостовую, зубы крошатся, истлевают кости размытые мутным дождем, плоть проклятая безумным друидом набухает, бродячий пес утаскивает левую руку в канаву.
Правой хватаешься за перила, вглядываешься в шершавую тьму впереди, судорога сводит сердце, спазм разрывает тело, заставляя ногтями царапать кожу под грохот барабанов из плоти, под стук костей о камень.
Крошится плитка, поднятые налетевшим порывом ветра кружат окурки вокруг, захлопываются двери, и сладко пахнущий асфальт застывает возле самого лица.
Оскальзываясь, изрыгая проклятия, фонтанируя бесцельными идеями стремишься в пустоту оконного проема и исчезаешь в снежно-белой круговерти, падаешь с распахнутым сознанием.
Достигнув гештальта, слившись с шумом ветра в ушах размазываешь кровь из сотен порезов на лице, нелепо взмахнув ногами стремишься к лиловому свету еще одной жизни этажом ниже.
Мягкость стекла, удивительный запах от сонма свечей под ногами. Горящая плоть на крюках в старой ванной. Глаз вытекает на левую щеку, пальцем осторжно выгребаешь снежинки из глазницы. Часы на стене отбивают ритм для марша вниз, сквозь открытую дверь, на покрытые песком ступени.
Электрические разряды в голове заставляют суетливо перебирать руками и ногами, стирая плоть в кровь на четвереньках бежать вниз, падая ниц перед новыми богами на барханах. Прикрыв рукой глаза от палящего солнца, рыча на стервятников, с ящерицей в зубах продолжаешь бежать по кругу.
И солнце в зените, пот градом, запах каравана смешивается с пороховым дымом. Пушки делают еще один залп, стены старых домов Пенджаба сотрясаются от боевого клича ирландцев. Отбрасывая рукой лианы, с простреленной левой ногой падаешь на площадке четвертого, и снег все еще летит в лицо.
Кровь толчками выплескивается на мостовую, зубы крошатся, истлевают кости размытые мутным дождем, плоть проклятая безумным друидом набухает, бродячий пес утаскивает левую руку в канаву.
Правой хватаешься за перила, вглядываешься в шершавую тьму впереди, судорога сводит сердце, спазм разрывает тело, заставляя ногтями царапать кожу под грохот барабанов из плоти, под стук костей о камень.
Крошится плитка, поднятые налетевшим порывом ветра кружат окурки вокруг, захлопываются двери, и сладко пахнущий асфальт застывает возле самого лица.
Еще на тему
Черные личинки копошащиеся в квантовом поле сознания миллионов визжат в ушах, звук ввинчивается в голову. Они изрыгают слизь на замасленный пол сотен кухонь с одной лампой на сорок ватт под общим метафизическим потолком.
Оскальзываясь, изрыгая проклятия, фонтанируя бесцельными идеями стремишься в пустоту оконного проема и исчезаешь в снежно-белой круговерти, падаешь с распахнутым сознанием.
Достигнув гештальта, слившись с шумом ветра в ушах размазываешь кровь из сотен порезов на лице, нелепо взмахнув ногами стремишься к лиловому свету еще одной жизни этажом ниже.
Мягкость стекла, удивительный запах от сонма свечей под ногами. Горящая плоть на крюках в старой ванной. Глаз вытекает на левую щеку, пальцем осторжно выгребаешь снежинки из глазницы. Часы на стене отбивают ритм для марша вниз, сквозь открытую дверь, на покрытые песком ступени.
Электрические разряды в голове заставляют суетливо перебирать руками и ногами, стирая плоть в кровь на четвереньках бежать вниз, падая ниц перед новыми богами на барханах. Прикрыв рукой глаза от палящего солнца, рыча на стервятников, с ящерицей в зубах продолжаешь бежать по кругу.
И солнце в зените, пот градом, запах каравана смешивается с пороховым дымом. Пушки делают еще один залп, стены старых домов Пенджаба сотрясаются от боевого клича ирландцев. Отбрасывая рукой лианы, с простреленной левой ногой падаешь на площадке четвертого, и снег все еще летит в лицо.
Кровь толчками выплескивается на мостовую, зубы крошатся, истлевают кости размытые мутным дождем, плоть проклятая безумным друидом набухает, бродячий пес утаскивает левую руку в канаву.
Правой хватаешься за перила, вглядываешься в шершавую тьму впереди, судорога сводит сердце, спазм разрывает тело, заставляя ногтями царапать кожу под грохот барабанов из плоти, под стук костей о камень.
Крошится плитка, поднятые налетевшим порывом ветра кружат окурки вокруг, захлопываются двери, и сладко пахнущий асфальт застывает возле самого лица.