Эволюция / anon

Эволюция

Я тащил её портфель и ничего не мог с собой поделать. Против меня - пятнадцатилетного - были миллионы лет эволюции, которые тоном не терпящим возражений приказывали тащить этот треклятый баул с филиалом библиотеки имени Ленина. А она шла рядом и, вертя в руках жёлтый листок, рассказывала о том, куда они с родителями ездили летом и куда поедут зимой. Жаркие страны, в которых никогда не падают листья, а учебники весят столько, что их можно запросто носить в заднем кармане брюк.
- Погоди, давай постоим, - сказал я.
Именно так - "постоим". Не "отдохнём". Миллионы лет эволюции сказали мне, что отдыхают только слабые, а слабых самцов никто не любит, потому что они добывают мало пищи и не могут защитить от хищника. И хоть пищу можно было спокойно добыть в любом продуктовом магазине, а от хищников оперативно защищали службы по отлову бродячих животных, миллионы лет эволюции сказали, что лучше не спорить.
Мы остановились "постоять" и я взглянул на её волосы, спадавшие по бледно-розому пальто. Обычные волосы - у Кузнецовой с первой парты почти такие же. Но Кузнецову за волосы хотелось только дёрнуть, а в эти волосы хотелось зарыться носом, ощутить кожей их шёлк, почувствовать медовый запах. Конечно, это не мне хотелось. Это всё миллионы лет эволюции настаивали на желании, но поделать с собой ничего нельзя. Я смотрю на неё, а она продолжает что-то говорить и вдруг я улавливаю слово “уедем”.
- На следующий год мы уедем, - говорит она. - У папы командировка на семь лет.
И я не знаю, что делать, и миллионы лет эволюции тоже не знают. Они не рассчитывали на это. В то время, как окончательно формировался мой вид, человек никуда уехать не мог. В те суровые времена можно было только уйти пешком, недалеко и ненадолго. Я жду совета, но миллионы лет эволюции молчат. Наконец, они говорят мне: "Продолжай нести портфель, может быть всё исправится само собой."
Я несу её портфель, а она крутит в руках в руках жёлтый листок и о чём-то щебечет.
- Папа, - вдруг говорит она, - а миллион - это много?
- Знаешь, иногда и семь много, - отвечаю я, - особенно если эти семь растягиваются в десять.
- Как это? - не понимает она.
А я только смотрю на её волосы, спадающие по бледно-розовому пальто. Волосы пахнущие мёдом. И улыбаюсь. Но улыбаюсь не сам, конечно. Мной снова руководят миллионы лет эволюции.