И вспомнилось мнет тут вот это:
Фурманов перевел взгляд на Чапаева.
- Орел, - сказал он, - только смотреть за ним надо. Г-говорят,
заносит его часто. Но б-бойцы его любят. П-понимают его.
Он кивнул на притихшую площадь, над которой разносились слова
Чапаева:
- Только бы дело свое не посрамить - то-то оно, дело-то!... Как есть
одному без другого никак не устоять... А ежели у вас кисель пойдет - какая
она будет война?.. Надо, значит, идти - вот и весь сказ, такая моя
командирская зарука... А сейчас комиссар говорить будет.
Чапаев отошел от ограждения.
- Давай теперь ты, Петька, - громко велел он.
Я подошел к ограждению.
-------отрезано-------
Дойдя до края платформы, мы спрыгнули на мерзлую землю. Дальше
начинался лабиринт заснеженных вагонов на маневровых путях. Со всех сторон
на нас смотрели усталые люди; проступавшая на их лицах однообразная
гримаса отчаяния объединяла их в какую-то новую расу. Я вспомнил одно из
стихотворений Соловьева и рассмеялся.
- Что это вы? - спросил Чапаев.
- Так, - сказал я. - Понял, что такое панмонголизм.
- И что же это?
- Это такое учение, - сказал я, - которое было очень популярно в
Польше во времена Чингиз-хана.
- Вот как, - сказал Чапаев. - Какие вы интересные знаете слова.
- О, до вас в этой области мне далеко. Кстати, не объясните ли вы,
что такое зарука?
- Как? - наморщился Чапаев.
- Зарука, - повторил я.
- Где это вы услыхали?
- Если я не ошибаюсь, вы сами только что говорили с трибуны о своей
командирской заруке.
- А, - улыбнулся Чапаев, - вот вы о чем. Знаете, Петр, когда
приходится говорить с массой, совершенно не важно, понимаешь ли сам
произносимые слова. Важно, чтобы их понимали другие. Нужно просто отразить
ожидания толпы. Некоторые достигают этого, изучая язык, на котором говорит
масса, а я предпочитаю действовать напрямую. Так что если вы хотите
узнать, что такое "зарука", вам надо спрашивать не у меня, а у тех, кто
стоит сейчас на площади.
Мне показалось, что я понимаю, о чем он говорит.
***
