Всё село задрало морды вверх:
Мимо них на бреющем полёте
Пролетали президент и стерх.
Сами лично, не на самолёте.

Вверх глядели бык, индюк и хряк,
Голуби забыли о помёте,
Шёл полёт нормально, вдруг – ветряк!
Шмяк–хуяк, и нету президента!

Всем селом – пешком, бегом, верхом
Побежали взрослые и дети.
— Третий за год!!! – простонал Пахом.
Это он – про стерха. Правда, третий.

Я сейчас не буду о страстях,
Чтоб не вызвать у врагов усмешку:
Перья и кишки на лопастях –
Птичьи–человечьи–вперемешку.

Плакали седые мужики,
Тучи в небе пучились грозою,
А из поля лезли червяки
Помянуть защитника слезою:

— Жил себе, да вот, конец каков…
— Добрый был, всё думал о природе…
— Он один любил нас, червяков,
О глубинном горевал народе.

Вечером, присевши у стола,
Мужики приделали чекушку
И решили, что нужна пила:
— Валим смертоносную вертушку!

Знает распоследний пьяный ёж:
Что ветряк в хозяйстве – бесполезный,
Что его и в печке не сожжёшь
Потому, что он, ветряк, – железный.

Поутру – спилили. Вон – лежит
Баламут небесного приволья.
Крыльями не крутит, не дрожит,
Червякам и пташечкам – раздолье.

Чтобы Запад воли не давал
Либеральной ветреной идее,
Мы устроим ветрякоповал,
Мы же – люди русские, не геи!

Тот, кто начал этот наш поход,
Пал в бою неравном и опасном,
Он для нас – как будто, Дон Кихот, –
Искренний, бесстрашный и прекрасный.

Помнят птицы, помнят червяки
Рыцаря без страха и упрёка.
Если бы не злые ветряки,
Он бы жил ещё четыре срока!