Интервью Эйдана Гиллена Entertainment Weekly (перевод любительский)
 |
Мы поговорили с ирландским актёром Эйданом Гилленом о том, каково это - покинуть такой успешный сериал после семи сезонов, в течение которых был создан потрясающий образ, смягчающий персонажа, нарисованного с очень небольшим набором положительных черт. Тихий актёр с мягким голосом (Я помню, как однажды обнаружил его тихо сидящим на съёмочной площадке Игры Престолов за чтением Дэвида Фостера Уоллеса) не часто даёт интервью - Гиллен предпочитает, чтобы его игра говорила сама за себя. И даже во время нашего разговора он неохотно рассказывал о своей захватывающей финальной сцене в Большом зале Винтерфелла, так, чтобы его мысли не повлияли на её зрительское восприятие. Это возможно единственная черта, которую Гиллен разделяет со своим бесчестным персонажем - он не раскрывает все карты.
EW: Когда вы получили скверный звонок?
Эйдан Гиллен: Скверный звонок. Это так очевидно, когда это происходит. Шоуранеры никогда не звонят вам - может быть раз в шесть лет. Я узнал об этом звонке от Майкла МакЭлхаттона (Русе Болтон), когда он рассказал мне о своём и о том, что он почувствовал в тот момент. И я подумал, что если я получу этот звонок, или скорее "когда", потому что это рано или поздно произойдёт с персонажем вроде Мизинца, я подумал, как я буду себя чувствовать. Потому что шоу это такая часть вашей жизни в течение многих лет, что вы начинаете думать "На что будет похожа ваша жизнь вне его?" Это сильная потеря.
Так как вы себя почувствовали?
Вы чувствуете, что вам чего-то не хватает - для вашего персонажа и для вашего опыта. Это также заставляет вас оглянуться назад и переосмыслить свой опыт на протяжении последних семи лет, который был огромен.
Шоуранеры шутили на эту тему или они были откровенны?
Никаких шуток. Они только пообещали мне "реку крови". Ну, на самом деле не было реки крови, но они пообещали мне больше, чем получил бедный Майкл. Лучше уйти в конце сезона с хорошей аркой, чем в начале второго эпизода. Даже если вы появляетесь только в нескольких эпизодах, как в прошлом сезоне, когда у меня, возможно было меньше экранного времени чем когда-либо, поскольку ваш персонаж является частью этого мира, люди чувствуют, как будто вы всё время там. Поэтому мне не важно, сколько у меня сцен, до тех пор, пока сцены хороши, и они хорошо подогнаны друг к другу, и тогда ваш вклад в шоу действительно важен. Тогда люди чувствуют, что вы всё время там. Я рад, что у меня была хорошая история. Стратегия Мизинца поссорить Арью с Сансой выглядела действительно рискованной с самого начала.
Даже с очень тщательными планами всегда есть доля риска. Он поставил себя в ситуацию, которая могла иметь неприятные последствия для него. Думаю, ему это нравится. Его планы никогда не бывают безопасными. Но он всегда готов рисковать собой, как хороший игрок.
Какова была ваша реакция на финальный сценарий?
Очевидно, я ожидал этого.
Но вы очевидно не знали, как именно Мизинец уйдёт, я полагаю.
Ну, я давал интервью в 2015, и тогда меня спросили, как я думаю, я уйду. Я сказал, что считаю, что Арья нанесёт удар. Так что случилось так, как было обещано. И даже в пределах этой сцены, как только он заходит в комнату, и Арья достаёт кинжал, он знает, что игра закончена. По крайней мере он подозревал, что игра подходит к концу, когда в четвёртом эпизоде Бран произнёс "Хаос это лестница". Это не могло быть случайным совпадением, и земля пошатнулась у меня под ногами. С этого момента я знал, что вещи, сделанные втайне, больше не являются тайной.
Я не видел вашу финальную сцену, но слышал, что вы фантастически сыграли её, и что Мизинец проявил некоторые эмоции, которых мы не видели от него раньше.
Я не хочу много говорить об этом. Я не хочу выкладывать мои карты на стол. Я хочу сохранить это. Его чувства к Сансе оказались сильнее, чем он демонстрировал раньше. Это становится очевидным. Это эмоциональное прощание. И это унизительное состояние. Он вернулся в то самое унизительное состояние, с которого началась его история: отказ Кейтилин Старк, поражение от Брандона Старка - обратно, в тот момент, когда тот разрезал его от пупка до ключицы, но не убил. И он снова вернулся в тот момент.
Каким был ваш последний день?
В мой последний день на площадке снималась не эта сцена. Казнь была второй сценой, в которой я играл. Мне очень нравилось, что это происходит в таком порядке - смерть Мизинца, а потом съёмка того, что этому предшествовало. Когда вы знаете, что произойдёт, вы немного расслабляетесь в том, как вы взаимодействуете с другими. Есть что-то ещё, что проскальзывает в вашу игру - какое-то спокойствие. Но да, это было очень эмоционально (играть последнюю сцену). И я не имею в виду, что мне было грустно, но это такой сильный эмоциональный момент для персонажа, так что я чувствовал то же, что и он. В мой настоящий последний день на работе Дэна и Дэвида не было там, но Брайан Когман позвал людей и сказал несколько слов, и мой сын был там со мной. Это было что-то особенное. И я получил свою брошь пересмешника. Я уже дал им понять, что я хочу её, и я умно сработал, поэтому я получил две: одну с моего плаща и одну с моей туники. Так что у меня есть две: побольше и поменьше - одна для меня и одна для моего сына.
Ваша любимая сцена - та, в которой Мизинец произносит речь, угрожая Рос? Вы упоминали об этом несколько раз.
Это одна из моих любимых сцен. Это был очень хороший момент во втором сезоне, раскрывающий характер Мизинца, и мы узнали больше о нём благодаря этой сцене. Но есть и другие, от которых я получил большое удовольствие - возможно, это сцена с Сансой во дворе, когда я поцеловал её, когда говорил о её матери - тогда стало очевидно, насколько в его сознании всё запутано. И я хотел внести немного тепла в образ персонажа, который находится в тени и ведёт себя жестоко и даже подло. Я думал, что моя задача заключалась в том, чтобы попытаться заставить людей полюбить его.
В конечном счёте можно сказать, что лучше кульминационная смерть в финале 7-го сезона, чем смерть, как одно из нескольких крупных событий в рамках финального сезона, так?
Знаете, я отлично справился. Персонаж отлично справился. Это неважно, правда. Конец тогда, когда он происходит. Я не думаю сверх этого.
