Пострадавшая.
Понедельник. 8 утра. Я стою на остановке и впитываю небесную влагу, источая при этом ауру ненависти.«Быть может, в прошлой жизни я был котом, с которого рисовали Гарфилда?» – мелькает мысль в голове. Воспоминание о рыжем плуте вызывает другую особенность персонажа. Лазанья. Не лучший ход мыслей, если у вас сосет под ложечкой.
«Перекушу по пути» – сказал я себе час назад, глядя на тарелки с засохшими хлопьями гречки и сковородки, покрытые тройным слоем жира вперемешку с моющим средством.
Автобус приехал в тот момент, когда в моей черепной коробке начали зарождаться мысли о бренности бытия и незначительности работы для макрокосма. Заняв позицию возле окна, я достал телефон и посмотрел на экран. 8:16, заряд 11%. Казалось, мой многострадальный стон слышал даже Зевс.
В такой ситуации у меня было несколько вариантов: выбежать из автобуса и вернуться домой, забив на работу и зарплату; тихо плакать; погрузится в живописный пейзаж за окном, считая оттенки серого, или, что я и выбрал, изучать пассажиров.
Выбор был на любителя: девочка, игравшая на телефоне, и мама, сидевшая рядом с ней в наушниках. Бабушка, которая, время от времени поднимала очки и пыталась что-то разглядеть на экране телефона. Парень, который читал синюю, потрепанную книгу времен восстания Пугачева. Из всех них выделалась только девочка, одетая в пеструю куртку. Остальные же, будто одевались в одном магазине. Даже пенсионеры предпочитали куртки и пуховики коричневых, синих и черных цветов.
«Бытие определяет сознание» – подумал я и повернулся в другую сторону.
В хвосте автобуса меня заинтересовала одна юная особа. Грязно синие локоны выделялись на фоне этой серости так же, как капля вина выделяется на белой скатерти. Девушка едва заметно качала головой и шевелила губами, пока глаза бесцельно блуждали по сидениям и окнам.
«Интересно, заметит ли мой взгляд?» – во мне проснулось желание флирта.
Несколько остановок я изучал её ничем не примечательные сухие кеды, синие джинсы, куртку с оранжевыми и коричными вставками. Этот ритуал продолжался бы еще долго, если бы вытянутое лицо наблюдаемой не изменилось. Ее телефон зазвонил. Голова перестала качаться, а губы остановились на полуслове. Казалось, все вокруг стихло и прекратило свое движение, когда она поднесла трубку к уху.
– Да, здравствуйте. Извините, на меня напали, – безэмоционально проговорила она. – Да, хорошо.
Пока шестеренки в моей голове со скрипом пытались преобразовать услышанные слова, девушка начала елозить. Она размазала тушь, достала что-то из кармана и провела по щеке, где через секунду появилась алая полоса. После этого она зажала нижнюю губу белыми клыками, и почему-то я сам почувствовал медный привкус во рту, хотя отчетливо видел, как кончик ее языка забирает с прокушенной плоти каплю крови. Черные глаза поднялись и встретились с моими. Думаю, на моем лице все было написано яснее, чем можно рассказать. Девушка улыбнулась, подмигнула мне и выскочила на ближайшей остановке.
Вот уже вторую неделю я езжу на том же маршруте в то же самое время, но без результата. «Пострадавшую» я больше не видел. По какой-то причине она никак не выходит у меня из головы. Быть может, это безумие, которым я заразился воздушно-капельным путем. А может, любопытство или, не знаю, что хуже, любовь с первого взгляда...
Конец.
