здоровья в хату

Попал я в ИВС около 10 часов вечера. Перед тем как попасть в камеру проверили все вещи, которые были с собой (единственный шнурок в вещах достал из штанов когда собирался, зная куда еду), заставили раздеться и присесть три раза голым. Как показалось, для проверяющих все было обыденно, просто проверка. Затем привели в камеру.

Прежде чем переходить к описанию первой камеры и её жителей, опишу коридор, и то что находиться вне камеры. Камеры ИВС располагаются на втором этаже здания. После лестницы перед глазами возникает длинный коридор, упирающийся в железную дверь. По сторонам первой трети коридора идут двери кабинетов (душа, туалета), затем решетка, за ней начинаются камеры. У решетки электронные часы, небольшой монитор с выведенным изображениям из камер, мелочовка (стол и стул для коридорного). Вообще, этот коридор зовется продол, а сотрудник, чаще всего молодой, который сидит по нашу сторону решетки, зовется продольный (кто-то называл коридорный, но я не проводил опрос всех заключенных).

Стандартная смена это два человека: дежурный (меняется через сутки) и продольный (меняется через 12 часов). Продольный находиться по нашу сторону решетки. В течении дня он реагирует на стук в кормушку (стандартный вариант подзывания для просьбы/вопроса), разносит баланду, передает дежурному просьбы (например сходить на прогулку, либо попроситься в каптерку забрать что-то из передачки с воли), смотрит за порядком в хатах (через камеры (по две в хате) и глазки в дверях). Но у продольного нет ключей от камер. Все действия с открытием камер производит именно дежурный, и он за это отвечает. Если кто-то попросился на улицу, именно он решает отправлять или нет.

Дежурный меняется по утрам после проверки. На проверке (в отличии от всего остального дня) присутствует 2 продольных и 2 дежурных. Жителей хаты выводят в коридор, обыскивают, в том числе с металлодетектором, и проводят осмотр/обыск хаты. Обыск в камере на предмет запрещенного проводят принимающие вахту, сидящих осматривают сдающие вахту.

В камеру мне проводили уже после отбоя. У меня даже не было идей, чего ожидать внутри. Одно дело -- слушать рассказы уже сидевших, другое -- самогу через это проходить. Да и голова была больше забита беспокойством о близких.

Я попал в четырехместную камеру. Зайдя, я только и смог что промямлить "Вечер в хату". Старый был самым опытным среди жителей в хате. Он занимал нижнюю нару с правой стороны. Явно догоняя, что пришел молодняк в свой первый срок, сказал кинуть вещи (с собой у меня был пакет) под нары, предложил поесть. Я отказался. Тогда он порекомендовал лечь спать. Старый сказал, что знакомиться и познавать правила жизни в хате мне предстоит уже утром. Я был четвертым в камере. На левой наре снизу спал какой-то старичок, на верхней -- молодой парень с бинтом на голове. Я залез на верхнюю нару над Старым. Несмотря на то, что я даже не успел позавтракать перед задержанием и ничего не съел за день, голода не было. Был лишь страх и беспокойство, но не столько за себя, сколько за тех, кто по ту сторону забора с колючей проволокой.

Немного о самой камере: небольшая комната 2,5 на 4 метра, в которой располагаются две двухъярусные нары, стол и скамья, намертво прибитые к полу, железный шкафчик без дверок над батареей перед столом. У двери нужник и умывальник, отделенные от нар стенкой, примерно метр в высоту. Нары -- будто сваренные из разобранных армейских кроватей времен союза-- накрытые деревянными досками, выкрашенные в несколько слоев краски. Верхний -- коричневый. В камере одно окно: со стороны улицы металлическая решетка, со стороны камеры сетчатый металлический лист.

Утро началось с гимна. Это была особенность некоторых дежурных (или общая обязанность которую не все соблюдали) -- включать гимн перед отбоем и при подъеме. Кто-то включал на два куплета, кто-то полную версию. Мы ни разу не проверили бывают ли санкции за прослушивание его лежа, даже Старый во время гимна поднимался.

- Старый, он же Артур Соколов, мужик за 50, он же самый опытный (26 лет по зонам) в вопросах существования за решеткой. Всю дальнейшую информацию о нем, либо из его рассказов стоит проверять -- я не смог ничего нарыть в интернете о нем, так что без пруфов. Собственно, в камере пруфов достать было негде. Сидит за мошенниество в крупном размере.

- Старичок, он же дед. Истощенный, надломленный человек, использующий свой жалкий вид в целях манипуляции. Например, выпрашивание сигарет. Большую часть времени спал. Сидит за то, что зарезал сына по пьяне.

- Макс. Молодой (30+) парень, попал в ИВС за репост. Заселился во 2-ю камеру за сутки до меня.

Знакомство получилось скомканным, даже приходилось проявлять инициативу. Я сам по себе не слишком общительный человек. Тем более в новом коллективе. Тем более в таких условиях. Но пришлось. Старый составил впечатление авторитета. Макс составил впечатление такого же взятого случайно, далекого от этой жизни. Деда сложно было оценить -- он мало принимал участия в жизни хаты. 

Утро началось с уборки. Поскольку я сразу определил себя и Макса как более молодых, ожидал, что нас будут гонять убираться. Но Старый меня удивил -- он сам начал уборку, попросив у продольного пылесос (веник в котором осталось пара прутиков), подмел все, затем уже я взялся за влажную уборку -- в камере была тряпка, тазик и неограниченное количество воды. И никаких притеснений -- занимались уборкой на равных. Кстати про воду: в камере у нас была и теплая вода, но все не так просто: чтобы добыть горячую воду мы набирали из-под крана холодную в пустую пластиковую тару, раскладывали бутылки по батарее и могли использовать для стирки уже разогретую.

После уборки я задал Старому вопрос про жизнь в хате, о которой он упоминал накануне. Его описание не заняло много времени, а правила были весьма просты и обоснованы:
- когда ходишь в туалет включай воду (заглушить звуки), ходи только когда никто не ест;
- поддерживай в хате чистоту, а если сосед по камере этого не делает, ты можешь (и должен) сделать замечание, поскольку хата это не камера, а место где вы живете;
- прежде чем спросить/попросить что-то у продольного/дежурного сначала узнай, не может ли кто-то из камеры тебе подсказать/ответить на твой вопрос, а уже потом уточни, что в камере никто не против твоего обращения через кормушку (например на прогулку ходят только всей хатой); 
Остальную информацию сложно определить как отдельные сформированные пункты.

В течении того дня я открыл для себя распорядок жизни в хате. Утро начинается подъемом под звуки гимна в 6 утра, но вставать необязательно, как я уже писал, а значит можно спокойно продолжать спать, хоть весь день. Утром после подъема раздают кипяток. Мы наполняли по максимуму тары. Старый делал чифир. Остальные пили просто чай, потому что во-первых никто не горел желанием это пить, во-вторых Старый никому и не предлагал его отведать. Обычного чая было более чем достаточно. Сложно описать насколько приятно было утром следующего после задержания дня просто пить дешевый черный чай с сахаром. Согревал и будто добавлял тепла во все вокруг.

Спустя два часа, примерно в 8 утра, нас ждал завтрак. Затврак был самым слабым приемом пищи и включал в себя маленькую порцию какой-нибудь дешевой каши (манная/овсяная/пшенная/и т.д.). Затем была утренняя проверка-осмотр, небольшое опрыскивание (пару капель на всю хату) с целью дизенфекции, обыск. Время от времени на утренней проверке спрашивали жалобы/просьбы. Забегая вперед, во 2й ни того, ни другого у нас не было. Иногда Старый что-то просил у дежурных, но нас это мало касалось. Если говорить про взаимодействие нашей камеры с продольным/дежурным, все делалось через Старого. Скорее всего, он просто хотел получать плюшки в виде сигарет/сахара и кипятка в течение дня за лояльность от продольного. Кстати про сигареты: Старый смолил весьма усердно, наверное, пачка уходила за день-два. Поскольку на прогулку мы не ходили, курил он в хате, в углу под самой камерой -- якобы там не видно. Деда же отправлял курить над нужником. Тот своего почти ничего не имел и постоянно выпрашивал сигарету.

После утренней проверки был незаполненный промежуток времени в несколько часов до обеда. В это время проходили суды и следственные действия (в том числе, меня на третий день в это время повезли в суд). Мы же в хате в основном играли в домино и разгадывали кроссворды. Старый с Максом удивляли меня по части знания специфичных слов, никак не думал оказаться слабым звеном в этой деятельности, но оказался.
Домино -- отдельная история. До задержания я играл в домино весьма посредственно и не знал многих правил. Даже так воспетая в советском кинематографе "Рыба!" была для меня загадкой. Со Старым же домино заиграло новыми красками -- он заряжал игру азартом, хоть и играли либо на интерес, либо на приседания. Хоть и дурил он нас с Максом. Спустя некоторое время, как я съехал из 2-й, ребята которые также прошли через Старого рассказали, что он натурально мухлюет в начале при наборе домино. Я легко принял эту версию, поскольку запомнил, что Старый всегда сам тасовал доминошки и при наборе держал их рядом с собой. Сложность действия по замене взятой кости в этом случае сводиться на нет. Но между тем, стоит отметить, что выигрывал он не только благодаря мухлежу -- этот человек считал все кости на поле и всегда знал что осталось несыгранным.

Следующий этап дня - обед, самый плотный прием пищи. Он включал первое (суп), второе (каша и котлета/иногда рыба) и компот, который иногда шел на ужин. Обычно, к обеду я забывал, что был какой-то завтрак, поскольку успевал проголодаться. В целом кормежка была неплохой, однако с поправкой - неплохой для ИВС. В хате, пока сидишь, меняются взгляды: когда у тебя почти все отбирают и запрещают, начинаешь ценить и радоваться мелочам. Помимо описанной еды, к каждому приему пищи предлагают черный хлеб в почти неограниченном количестве. Однако мало кто из нас его ел.
 

После обеда... нет, не тихий час. Опять суды, следственные действия и прочие активности. Если же ничем подобным не озадачен, снова свободное время: домино, кроссворды, полежать, пообщаться, потравить байки.

К вечеру ужин, несколько часов спустя -- вечерний кипяток и отбой. Ночью свет переключают на приглушенный (свет днем - солнце, ночью - луна), но все ещё позволяющий просматривать всю хату.

Как я уже писал в предыдущем посте, меня сначала судили по Zoom, на второй день повезли уже в нормальный суд. Во втором случае я пропустил обед, однако мои сокамерники заботливо взяли на меня еды, переложив в контейнеры (Старый в основном в них чифир заваривал, но не всегда). Ну и Старому достались все котлеты оставшиеся после раздачи баланды (договорился с продольным) -- в этот день были рыбные, а потому полный контейнер котлет был доступен для употребления (хранили под нарами - там прохладнее).

Сколь самоуверенным бы ты не был до поселения в хату -- для тебя все равно станет исптыанием научиться справлять нужду в присутствии сокамерников. Кажется, все взрослые люди (все кроме меня 30+), однако все равно морально это тяжело. Ребята, которые проходили ИВС впервые, откровенно говорили, что это давит. Я даже под конец срока все равно старался свести количество посещений туалета к минимуму. Что касается гигиены - туалетной бумаги и влажных салфеток у нас было в достатке, так что привести себя порядок не составляло труда.

В августе 2021 переехал в Польшу без преследований, уголовок и прочих "выгоняющих" факторов. В декабре решил посетить РБ -- хотел провести праздники с родствениками, и в конце ноября въехал на территрию синеокой. На границе помимо отдельного тщательного таможенного досмотра никаких приключений не застал.
Для понимания контекста - на выборах 2020 я был независимым наблюдателем (и наблюдал некоторое дерьмо), в том числе писал жалобы на нарушения на избирательном участке. Вероятно, из-за этого я попал в неформальные списки МВД, что гарантировало мне полный таможенный досмотр при въезде в РБ (впервые столкнулся с этим в июле 2021 по возвращении из отпуска в Грузии).

Утром 8 декабря в дом моих родителй (где я и прописан) настойчиво забарабанили сотрудники ОМОН и уголовный розыск МВД. В голове сразу вслыла история с Зельцером и чтобы не накалять ситуацию, после просьбы показать документы (в глазок ксиву не рассмотреть, но её точно показали) я открыл дверь. В этот день родители с утра уехали на несколько часов и дома я был один. В дом входят пятеро сотрудников ОМОН с требованием "на колени, руки за голову". Беспрекословно выполняю. 

Убедившись в моей сговорчивости и том что я один - переходим на кухню где мне представляются сотрудники уголовного и предъявляют постановление на обыск за подписью прокурора - официальная причина прихода. В рамках неизвестного мне уголовного дела, неизвестно в отношении кого, а так же неизвестно в каком статусе я находился по этому делу, чтобы прокурор мог это постановление на мое имя выписать, они искали "орудия и средства совершения преступлений". Как выяснилось спустя несколько дней в ИВС - настоящая причина в текущей политике по запугиванию тех кто выполняли роли независимых наблюдателей на выборах 2020 (в предверии референдума). 

В ходе всех мерояприятий обошлось без физического насилия (не в счет небольшой пинок в лицо от сотрудника омон), однако все их поведение было направлено на устрашение и повышение и так неспадающего напряжения, в первую очередь от сотрудников уголовного розыска. Может обиделись на мою фразу "знаете ли, не ждал утром посещения меня омоном и ментами", оскорбительность для них последнего слова мне была прямолинейно заявлена. Я нервничал, сильно нервничал, в голове будто запьянел и подсел на измену. Не потому что есть чего бояться, а потому что опасность исходила от накаляющих обстановку посетителей, которые будто сами пытались спровоцировать и запугать.

Получив доступ к моему телефону (пароль я ввел сам и добровольно, насколько это могло бы быть так, в текущих обстоятельствах) и ноутбуку (использовался только для рабочих целей и не сильно их заинтересовал - наверное не нашли клиент телеграмма и забили), стали рыться в телеграмме на телефоне, параллельно вызвонив какого-то сотрудника который и помогал в поиске "запрещенного" у меня в аккаунте. Немного времени спустя нашли то за что меня можно закрыть - репост августа 2021 из канала МотолькоПомоги (внесенный в республиканский список экстремистских материалов) в личку другу. Первые несколько суток я считал ошибкой предоставление им полного доступа к моему устройству, однако пароль бы из меня выбили, как сообщил сосед по камере, отказавшийся предоставлять эту информацию.

Я сокращу часть с очень поверхностным обыском дома (половину чемодана я даже не распоковал) и занимал лишь одну комнату, но сотруники провели осмотр (иначе это не назовешь) по всему дому и участку с постройками (дровянник, курятник), может даже кур пересчитали .Осмотр проводили с прибывшим отцом. Понятые (прибывшие вместе с сотрудниками) даже не потрудились участвовать в так называемом обыске. 

По окончанию мероприятий я подписал протокол обыска (и даже получил его копию), телефон был арестован.

После обыска меня повезли в РУВД, где уже и оформляли - на меня помимо репоста повесили и неповиновение (наверное все же обиделись за что-то). Сняли отпечатки, предложили записать покаянное видео (как оказалось предлагают всем), либо записать отказ на камеру (выбрал последний вариант). Когда я уже был в РУВД, заметил скриншоты репоста не только с моего телефона, но и с какого-то клиента на компьютере, полагаю доступ они получили ещё пока мы были на обыске. Про телефон вот ссылка на статью на Хабре где я это описал чуть подробнее. Ещё когда в РУВД были сотруники уголовного розыска и омон, я попросил адвоката, но ничего помимо "адвокат в Польше", "ну звони, если есть телефон" (устройство) и прочих подколок от них не услышал. Когда же РУВД покинули вышеуказанные сотрудники, местные опера уведомили меня о предстоящем допросе, но моя просьба о предотавлении адвоката отправила меня прямиком в "стакан" (камера 1,5 на 1,5 метра со скамейкой во всю стену напротив двери), где я и пробыл до вечера, после чего меня перевезли в ИВС Минского района. В камеру (хату) попал уже после отбоя. Наверное про быт в камере стоит отдельный пост сделать если кому интересно - история в истории.